Текст книги "Жестокий роман. Книга 2"

– Флер, – прервал ее Джо, – это не совсем…

– Как, по-твоему, мне надо было относиться ко всему этому, Джо? Могла ли я не чувствовать себя ущемленной?

– Ты права. Флер, – признался Джо, опустив голову. – Тебе это было больно. Я согласен.

– Больно? Это не то слово, Джо! Но я несла это бремя, Джо, такое тяжелое, что в один прекрасный день оно потащит меня на дно. Думаю, для вас это лучший выход из положения.

– Флер, не надо…

– Вот как все это началось, – продолжала она, не обращая внимания на его попытки остановить ее. – Я страстно хотела отомстить всем вам, причинить вам такую же боль. Сказать ему, кто я, а потом встретиться с ним с глазу на глаз.

– И что? Неужели ты безнадежно влюбилась в него?

– Пошел ты к чертовой матери! – воскликнула Флер. – Дело в том, что он, услышав мое имя, чуть было в штаны не наложил от страха. Это было невероятно.

– Что же он сказал тебе? – с интересом спросил Джо.

– Ничего не сказал, конечно.

– Флер, – Джо почувствовал некоторое облегчение, – это безумие. Остановись. Это ничего не даст тебе. У тебя просто паранойя. То, что это связано с твоим отцом, самая настоящая чушь. Ты должна забыть все это.

– Джо, я не могу этого сделать. Пожалуйста, попытайся понять меня. Я была там. Я видела его глаза, известные всему миру. Они выражали ужас, Джо.

Неописуемый ужас! Казалось, он увидел призрак. Да так оно и было, Джо. Он действительно увидел призрак моего отца.

– А потом? Что случилось потом?

– Потом? Ничего. Я извинилась и пошла обедать.

А на следующий день я позвонила ему и попросила дать автограф моей тете, которую я придумала. Он понял, что я ничего не знаю об отце, и великодушно согласился встретиться со мной в вестибюле гостиницы. Теперь Пирс уверен в своей безопасности. Я подружилась с ним.

Не скрою, он нравится мне, а я нравлюсь ему. Наши отношения доставляют мне удовольствие, Джо, довольно своеобразное, конечно.

Джо подумал, что никогда еще не видел у нее таких глаз – холодных, расчетливых и даже жестоких. Он вздрогнул.

– Значит, ты все-таки сблизилась с ним. Ну и что?

Он подтвердил твои подозрения? Он сказал тебе: «Да, Флер, я хорошо знал твоего отца, мы вместе работали в Голливуде много лет назад»?

– Нет. Пирс вообще отрицает, что был в Голливуде.

– Неужели? Но это уже о многом говорит, разве не так?

– О, Джо, ради Бога, не издевайся. В этом-то все и дело. Разумеется, он никогда не признается, что знал моего отца. В особенности если.., если погубил его.

– Флер, я в отчаянии. Из-за каких-то глупых и необоснованных предположений ты набрасываешься на мужа сестры и заводишь с ним роман.

– Джо, это нельзя назвать необоснованными предположениями. Поверь мне. В этом что-то есть. Я убеждена: этот человек что-то знает о моем отце. А его скрытность свидетельствует лишь о том, что это что-то ужасное.

– И ты, конечно, считаешь, что это ужасное сделал Пирс, а не твой отец? Флер, ты же знаешь, есть доказательства того, что именно твой отец вел себя не слишком хорошо. – Джо уже овладел собой и говорил спокойно и вразумительно. Это подействовало на Флер.

– Не знаю, Джо. Да, скорее всего отец в чем-то виноват. Но мне не хочется думать об этом. Могу сказать одно: Пирс был очень испуган, и я должна во что бы то ни стало узнать почему.

– И как же долго ты собираешься это выяснять?

– Я потрачу на это столько времени, сколько нужно. Если я узнаю, что именно Пирс погубил отца и передал в журнал эту гнусную информацию, я отомщу ему.

Это неизбежно, Джо. Ведь из-за него я так одинока и несчастна. Поэтому я сделаю все, чтобы и он стал одиноким и несчастным.

– Флер, ты не понимаешь, о чем говоришь. Это просто.., невротическая реакция, что ли.

– Нет, понимаю, к тому же это не имеет никакого отношения к неврозам.

– Хорошо. А эта месть… Она коснется и Хлои?

– Нет, мне наплевать на Хлою, – отрезала Флер и посмотрела в глаза Джо. – Однако это может задеть и ее: Но повторяю: для меня это не так уж важно.

– Плохо, Флер. Плохо и грустно.

– Мне тоже грустно, Джо. Увы, это так. Может, это и плохо. Не знаю.

Джо долго задумчиво смотрел на нее.

– И все же я до сих пор не понимаю, чего ты добиваешься.

– Ну, прежде всего я хочу выяснить, замешан ли в этом деле Пирс. Если это так, я попробую заставить его признаться. Он должен все рассказать мне. А потом я заставлю его страдать. Пусть узнает, что такое боль и как тяжело ее переносить. Пусть испытает то, что пришлось испытать мне. По-моему, это справедливо. Я хочу попугать его немного. Попугать и заставить осознать свою вину.

– Я некогда не злился так, как сейчас. Ты просто бесишь меня;

Флер посмотрела на него.

– Но мне действительно было очень больно. Я всегда считала тебя другом и надеялась, что ты поймешь меня.

– Я и был твоим другом. Флер, когда-то. Более того, мне это нравилось. Я всегда искренне хотел помочь тебе. Но ты разрушила нашу дружбу и сама виновата в этом. Флер.

– Я знаю, – тихо сказала она.

– А сейчас… Сейчас ты все уничтожила, Флер. Ты устроила такую неразбериху из всего этого. Для тебя нет ничего святого. Это полнейшее безумие. А из-за чего? Из-за того, чтобы причинить кому-то боль и страдания. Как ты думаешь, он уже все знает?

– Нет. – Флер покачала головой. – Нет, он ничего не знает.

– А как тот симпатичный парень, с которым ты встречалась? Он тоже ничего не знает?

– Не знает, – кивнула она, вспомнив Рубена. Она скрывала от него свой роман с Пирсом.

Джо размышлял о той ситуации, в которой она оказалась.

– Флер, повторяю, это чистое безумие, больная идея.

Пирс странно отреагировал на твое имя, и вот теперь ты хочешь мстить ему, не считаясь с принципами морали, нравственности и простой порядочности. Оставь все это, Флер! Умоляю тебя, оставь! Перестань встречаться с Пирсом Виндзором. Уйди из его жизни. Надеюсь, ты не станешь убеждать меня, что безумно любишь его?

– Нет, не стану, – ответила Флер, – конечно, нет.

Если хочешь знать, я едва выношу его. Он напоминает мне рептилию. Иногда мне даже жаль его.

– Почему ты его жалеешь? – спросил Джо с неподдельным интересом.

– Он восторженный идиот, – ответила Флер, наконец найдя подходящее определение. – Не знаю, что тебе рассказывала о нем твоя любимая Хлоя, но…

– Ничего особенного, – прервал ее Джо. – Она просто счастлива с ним.

– Значит, она набитая дура, – с досадой заметила Флер.

– Почему дура?

– О нет, Джо! – умоляюще воскликнула Флер. – Не пытайся втянуть меня в новый спор. Открой глаза и посмотри, что происходит вокруг. Если ты не замечаешь ничего странного в поведении Пирса, в его женитьбе на Хлое и в его отношении к другим людям, я ничем не могу тебе помочь. Но мне почему-то кажется, что ты все прекрасно понимаешь. Ты же умный человек, Джо.

Джо долго молчал, обдумывая ее слова. Да, он все понимал. Но одно дело понимать, а другое – открыто признаться в этом.

– Джо, – настаивала Флер, – я чувствую, тебе что-то известно. Расскажи мне, пожалуйста. Умоляю тебя!

Что ты знаешь о Пирсе и обо всем этом?

– Ничего не знаю. – Джо ответил так поспешно, что Флер явно не поверила ему. К тому же Джо старался не смотреть ей в глаза.

– Я не верю тебе.

– Флер, давай оставим этот разговор.

– Расскажи мне все, Джо. Почему ты прячешь глаза'. Посмотри на меня. Пожалуйста, Джо!

Он не выдержал и посмотрел на нее. Флер прочитала вето глазах все, что хотела узнать.

– Значит, он все-таки был здесь? В то время?

– О Господи! Не надо об этом. Флер! Не делай этого!

– Он был здесь? Скажи мне, Джо!

– Да, – признался Джо. – Он был здесь.

– Когда?

– В то же самое время, что и твои отец. Это все, что я знаю. Флер. Клянусь!

– Ты негодяй! – закричала она, забыв о том, что они не одни. – Мерзавец! Ты скрывал от меня правду, хотя знал, что я всеми силами хочу докопаться до нее.

Как ты мог, Джо? Как ты узнал об этом? И когда?

– Совершенно случайно. Об этом сказала его мать, когда Хлоя навещала ее. Я не хотел говорить тебе только потому, что убежден: ты должна забыть все это. То, что Пирс был там, ничего не подтверждает. Это единица информации, не более того. Он сказал мне, что предпочитает не упоминать об этом, поскольку потерпел в Голливуде фиаско. Его даже до кинопробы не допустили, понимаешь? Ну подумай сама, зачем мне было говорить тебе об этом?

– Я должна это знать,:

– возразила Флер, – Это может потянуть за собой что-то еще.

– Ничего, Флер. Абсолютно ничего. Мне, признаться, начхать на Пирса, но меня волнует судьба невинных людей. Ты можешь поступать с ним как тебе вздумается, но подумай о его жене и детях. Хлоя не имеет к этой истории никакого отношения. Флер. Она не виновата в том, что се муж – глупец. Она хочет сохранить семью.

Пожалуйста, Флер, оставь все это!

Флер задохнулась от гнева и обиды. Поднявшись, она посмотрела на него испепеляющим взглядом.

– Не говори мне о Хлое. Не говори мне о тон боли, которую я якобы причиняю ей, А мне можно причинять боль? Это нормально, да? Меня можно бросить на произвол судьбы, отправить в Америку, как какую-то вещь, оторвать от родной матери? Меня вообще отбросили в сторону, чтобы я не путалась под ногами. Со мной можно было делать все что угодно.

Почему она не вспомнила обо мне, когда отец уехал в Голливуд? И даже тогда, когда он умер? А слышать постоянно о нем всякие гадости? Думаешь, это не больно? А разве сейчас, когда ты предаешь меня, мне легко? Подумать только! Ты готов предать меня, чтобы спасти Хлою! Ты готов растерзать мою несчастную душу, чтобы сохранить ее безоблачное семейное счастье! Как ты можешь, Джо? Как ты смеешь предлагать мне это? Ведь ты когда-то был моим единственным другом! Нет, Джо, я не могу оставить это. Не могу и не хочу. Не хочу, потому.., потому… – Флер внезапно запнулась. В глазах ее стояли слезы.

Джо тоже вскочил, но от волнения не мог произнести ни слова. Его лицо вдруг стало совершенно другим – нежным, заботливым и страдальческим. На его глаза тоже навернулись слезы. Он молча протянул руку и погладил Флер по щеке.

Она затаила дыхание, надеясь, что он не остановится на этом.

– Мне жаль. Флер, прости меня, но все-таки я не могу согласиться с тобой. Я знаю, что ты очень много пережила, что тебе было невероятно трудно, я даже могу понять твое отношение к матери и сестре, но это не дает тебе права вести себя так, как сейчас. Я люблю тебя, Флер, но не могу одобрить твой поступок, считаю его аморальным, безнравственным и жестоким. Пожалуйста, Флер, перестань копаться в прошлом. Его уже не вернешь. Если ты не хочешь сделать это ради других, сделай ради меня.

– Не могу, – упрямо повторила она, почувствовав новый приступ отчаяния. Флер долго смотрела на Джо, понимая, что мир рушится у нес на глазах. Он всегда был се лучшим другом, всегда помогал ей, объяснял многое, недоступное ее пониманию. И вот теперь Джо предал ее, обманул ее ожидания и надежды.

– Не можешь или не хочешь? – холодно спросил он.

– Не могу. Если ты способен хоть что-то понять в этом мире, то должен понять и меня, – отчужденно сказала Флер и быстро вышла из ресторана. Она пыталась поймать такси, плача, как маленький ребенок, которого оставили на улице одного.

Для Флер это был страшный удар – страшный и жестокий. Она не ожидала от Джо предательства. Сначала ей хотелось поделиться своим горем с Рубеном или даже с Пенни, но Флер решила этого не делать. Да и зачем взваливать свою ношу на чужие плечи? Душевная боль была такой мучительной, что у нее началась бессонница.

Со временем боль утихла, но ненависть и гнев остались, и Флер укрепилась в желании причинить боль Пирсу, Хлое, Каролине и всем тем, кто помешал си осуществить свои планы. Она не сделала исключения даже для Джо. Ничего, подумала Флер, пусть и он немного пострадает. Ему это пойдет на пользу. Пусть узнает, что такое одиночество, отверженность и неприкаянность.

– Хочешь поговорить со мной? – спросил Рубен, когда Флер вдруг расплакалась за обедом, Она молча покачала головой и через силу улыбнулась. Ей было стыдно, что она завела тайный роман с Пирсом. В тот вечер Рубен проводил Флер до дома и крепко обнял се на пороге.

– О Рубен! – Флер грустно посмотрела на его милое и красивое лицо. – Рубен, ты мой самый лучший друг.

Да, подумала Флер, Джо прав: она не заслуживает любви этого порядочного человека. Но если она потеряет Рубена, то ее жизнь обратится в прах. Ведь он – последний, кто у нее остался. Она не выживет без него.

Из материалов к книге «Показной блеск»

Отрывок из книги Джо Пэйтона «Скандалы»

(Разрешение издательства на публикацию получено)

Можно не сомневаться в том, что Байрона Патрика убила система отношений, сложившаяся в Голливуде.

Она требует от людей соблюдения определенных правил игры. Они могут быть добрыми, воспитанными и знаменитыми, но только до известной степени. Все неприемлемое как в социальном, так и в сексуальном плане должно оставаться негласным. Голливуд переполнен наркоманами, сексуальными извращенцами, грязными подонками, жестокими преступниками, бездумными садистами, но публика не должна об этом знать. Иногда им приходится выкладывать огромные деньги, чтобы сохранить в тайне свои пороки. Молчание – самый ходовой товар в этом городе. Байрон не желал платить за молчание. При этом он еще не стал такой яркой звездой, чтобы за него кто-то расплачивался. Кому-то показалось, что дешевле избавиться от него, чем платить огромные деньги за поддержание его репутации. Он сгорел в пламени скандала, который никто не захотел погасить. Голливуд создал Байрона, и он же бездушно погубил его, когда пришел срок. Летом 1957 года Байрон стал жертвой системы общественных отношений Голливуда. В его смерти виновен не только журналист, состряпавший и опубликовавший грязную историю, не только тот, кто продал эту историю журналисту. У Байрона не было ни одного шанса. Они оказались слишком умны для него.

Примечание. Здесь должна быть вставка: «Кто же конкретно был слишком умен для него?»

Глава 22

1969

– Леди Хантертон? Это Магнус Филипс. Не могли бы мы где-нибудь встретиться?

Какие невинные и безобидные слова! Каролина и представить себе не могла, что за ними последует. Она помнила эти слова до конца жизни. Они везде преследовали ее, эхом отзывались в душе.

Она не сразу согласилась, опасаясь, что эта встреча может разрушить ее хрупкие отношения с Джо, боясь, что склонность Магнуса к скандалам серьезно подорвет ее репутацию. Но Каролину слишком захватила страсть к этому человеку. Она не понимала, что с ней происходит. Больше всего ее тревожило, что она не устоит перед ним.

– Я не знаю, – ответила она Магнусу.

– Чего вы не знаете? – настаивал он. Каролина и не предполагала, что Магнус при этом самодовольно ухмыляется.

– Не знаю, стоит ли нам встречаться, – ответила она, злясь на себя за мягкотелость. Логика этого разговора была столь понятной, что Каролина легко угадала следующий вопрос.

– А почему бы и нет? Почему бы нам не встретиться, черт побери?

Она собралась с силами и постаралась рассуждать трезво:

– Во-первых, я в Саффолке. Во-вторых, очень занята и не могу оставить дела. В-третьих, у меня нет никакого желания ехать сейчас в Лондон. Я и не представляю… – Каролина сделала паузу, чтобы подумать, чего она, собственно, не представляет.

К счастью, Магнус заговорил сам:

– Прекрасно, я вполне понимаю ваши проблемы.

Я тоже очень занят, но, несмотря на это, готов приехать к вам в Саффолк, если, конечно, вы примете меня.

– Да, но…

– Позвольте мне до конца объяснить свои намерения, – прервал ее Магнус. – Я пищу статью о скачках, и мне кажется, что только вы способны хоть как-то помочь мне.

– А почему эту статью не пишет репортер, освещающий скачки? – осторожно спросила Каролина.

– Ах да, я забыл, что вы хорошо знаете этого парня. Ну ладно. Эта статья не совсем о скачках. Я хочу написать о людях, которые увлекаются этим делом, о жизни лошадей и обо всем прочем. Вот я и подумал. что ваш друг мистер Бэмфорт мог бы оказать мне бесценную услугу в этом деле.

– Ну что ж. – Каролина почувствовала облегчение, хотя и была несколько разочарована. – Правда, боюсь, Джек уже давно забыл все, что знают…

– Что знают другие? – быстро спросил Магнус. – Замечательно! Когда я могу приехать к вам?

– Ну.., пожалуй.., в любое время, – сказала она, уступая его натиску. – Да, в любое время. Джек всегда на конюшне.

– Но мне не хотелось бы приехать только к Джеку, Я надеюсь повидаться и с вами. Это возможно, как вы думаете?

А Каролина в этот момент думала о том, как глупо соглашаться па эту встречу. Но она сделала эту глупость, пригласив его пообедать в следующий четверг.

Магнус приехал на своем мотоцикле в восемь утра.

Каролина еще не успела одеться.

– Рановато для обеда, – сказал он, увидев ее на пороге, и улыбнулся. – Но так как нужно было преодолеть большое расстояние, я решил выехать пораньше, когда дороги еще свободны. Я мчался, как гонщик.

– Похоже, вы выехали из Лондона часов в пять, – с иронией заметила Каролина.

– Точнее, в четыре. Вообще-то я не очень люблю спать. Это напрасная трата времени,. Сон – родной брат смерти.

– Что? – переспросила она.

– Сон – родной брат смерти. Это Шелли. Не ожидали, что я знаю Шелли? – спросил Магнус. – Ведь я выходец из рабочей семьи. Вы очень удивились бы, узнав, чем мы занимаемся…

– Не говорите ерунду, – сердито прервала его Каролина. – Меня не интересует ваше социальное происхождение, равно как и то, знаете ли вы Шелли. Хотите кофе?

– С удовольствием, мадам. – Магнус последовал за Каролиной на кухню и, усевшись на стул, стал бесцеремонно разглядывать ее. – У вас великолепный дом.

Он достался вам от покойного мужа?

– Нет, от покойного отца. А до этого он принадлежал моему деду, прадеду и так далее.

– Все это довольно любопытно. Не возражаете, если я закурю?

– Нет, – сказала Каролина, хотя никому не позволяла курить в доме. Сейчас она боялась показаться ворчливой старухой.

Магнус достал из кармана пачку «Данхилла» и закурил, не отрывая глаз от ее бюста.

Через минуту кухня наполнилась запахами кофе, дорогих сигарет и бензина. К своему удивлению, Каролина обнаружила, что эта причудливая смесь имеет ярко выраженный эротический привкус.

– Вы очень хорошо готовите кофе, – заметил Магнус. – В наши дни это весьма редкий талант для женщины.

– Неужели?

– Да. Если не ошибаюсь, Хлоя была поварихой?

Должно быть, она унаследовала этот талант от вас.

– Не думаю. Я никогда не отличалась кулинарными дарованиями. – Каролина и сама не понимала, почему так откровенничает с ним. – За всю жизнь я не испекла ни одного пирога.

– О Боже! – удивленно воскликнул он. – И это говорит мать троих детей!

– Да, – подтвердила она, охваченная смущением и тревогой. – Хотите перекусить?

– Едва ли у вас есть апельсиновый джем.

– Конечно, есть.

– Тогда я бы съел немного поджаренного хлеба с этим джемом. Я могу есть это в любое время дня и ночи Ну что ж, – заметил Магнус, мгновенно проглотив сделанный ею бутерброд, – было очень вкусно Ведите меня к этому человеку, леди Хантсртон. Или скажите, где я могу отыскать его. Надеюсь, он не спит до обеда.

– Если вы подождете пять минут, – сказала Каролина, – я оденусь и отведу вас к нему.

– Пять минут? – спросил он, ухмыльнувшись. – Это слишком быстро для женщины. Интересно, вы и раздеваетесь так же быстро?

Каролина покраснела.

– Я никогда не засекала время, – сказала она и вышла из кухни.

Она не стала готовить дома обед, опасаясь, что Магнус воспримет это как повод к сближению.

– Полагаю, мы можем пообедать в пабе, – сказала ему Каролина, когда они вышли из конюшни. – Джек, надеюсь, ты тоже поедешь с нами?

– Да, пожалуй, но я не могу там задерживаться. Мне еще нужно позаботиться о пони Пандоры. Мистер Виндзор попросил меня присмотреть за ним.

– Я ничего не знала об этом, – заметила Каролина. – А что говорит об этом Хлоя?

Джек открыл свой «рейнджровер».

– Хлое это безразлично. Я поеду на своей машине, чтобы потом вернуться на ней домой.

Пока они сидели в пабе «Хеар энд Хаупз», Джек рассказывал о воспитании жеребцов, о скачках, конюшнях и о крупнейших в стране рынках лошадей. Каролина пила тоник и молча наблюдала за Магнусом, который делал заметки в блокноте. Ей казалось, что ему вовсе не интересно все то, что говорил Джек.

Закончив свой рассказ, Джек поднялся:

– Мне пора, Каролина. Увидимся позже.

– Пока, Джек. Спасибо. Береги Пандору, пожалуйста.

– Конечно. Всего доброго, мистер Филипс.

– Счастливо. Джек, – сказал Магнус, закрывая блокнот. – Ты оказал мне бесценную услугу. Хороший парень, – добавил он, когда Джек вышел.

– Джек – мой лучший и самый верный друг, – ответила Каролина. – Он работает у нас с моего рождения и знает обо мне больше, чем кто бы то ни было. Джек помогал мне в самые трудные минуты моей жизни.

– А как он относится к вашему зятю?

Этот вопрос насторожил Каролину, – Не знаю. Мы никогда не говорили об этом.

– Странно Вы же сказали, что очень близки с ним.

– Не понимаю, о чем вы, – насторожилась Каролина.

– Ведь Пирс… Он же.., едва ли пришелся ко двору?

Кажется, вы все не очень жалуете его.

– Магнус, – заметила Каролина, – выбирайте выражения, прошу вас.

– Извините, – проговорил тот. – Я тоже не слишком люблю его. До сих пор не понимаю, как меня угораздило связаться с ним. , – Разве я говорила, что не люблю Пирса?

– Нет.

Наступила гнетущая пауза.

– Как я понимаю, вы уже не пишете о нем книгу?

– Точнее, сейчас не пишу, но я не оставил эту идею.

– Правда? А Хлоя сказала мне, что Пирс запретил вам писать эту книгу.

– Да, это так, но.., нет такого закона, который запрещал бы мне писать чью-то биографию.

– Но он, конечно…

– Никто не может запретить мне писать так называемую неофициальную биографию. Это когда автор не сотрудничает со своим персонажем. Иногда такие биографии не совсем точны и даже несколько искажены, но чаще всего они довольно правдивы. Кстати, все мои, книги правдивы, точны и непристойны.

– Но вы же не хотите выставить Пирса на всеобщее посмешище?

– Вы спрашиваете, могу ли я написать о нем что-либо непристойное? – Магнус ухмыльнулся. – Я никогда не высасываю это из пальца. А в жизни Пирса, я уверен, ничего подобного не было.

– Почему же вы не оставили эту идею?

– Вообще-то оставил, но сохранил за собой право вернуться к этой работе в случае необходимости. Вот и все. Не волнуйтесь.

– Я и не волнуюсь.

– Хотя… Вы, должно быть, знаете, что о Пирсе ходят всякие слухи, – осторожно заметил Магнус.

– Какие именно?

– Да так.., разные. В сущности, такие же, как и об актерах.

– Нет, не знаю.

Он покачал головой.

– Неужели вы столь наивны, что не слышали о его гомосексуальных связях?

– Но ведь слухи распространяют, чтобы навредить человеку!

– Вполне вероятно, – ответил Магнус. – Слух – это грозное оружие.

– А пресса?

– О нет! Пресса лишь использует то, что на слуху у людей.

– Вы говорите так, будто это неизбежно. – Каролину вновь охватила тревога.

– Нет, это не так, – возразил Магнус, – просто такое возможно, хотя в нашей стране законы весьма суровы.

– Что это значит?

– Только то, что Пирсу не о чем беспокоиться, несмотря па вполне очевидные факты.

– Магнус, – сердито начала Каролина, жалея о том, что ввязалась в разговор с ним, – все это оскорбительно для меня и моих родных. Не забывайте: речь идет о моем зяте! Надеюсь, вы не собираетесь…

– Каролина, я вовсе не собираюсь делать ничего плохого. Я вообще слабоват в интригах. Простите, если чем-то задел или обидел вас. Кстати, скажите, вы когда-нибудь встречали человека по имени Байрон Патрик?

Неожиданность этого вопроса ошеломила Каролину. Побледнев, она уставилась на Магнуса.

– Что вы сказали?

– Я спросил, не встречали ли вы Байрона Патрика, о котором написал в своей книге Джо?

– Нет! – воскликнула Каролина, пытаясь сохранить спокойствие. – Нет, конечно же, нет. Откуда мне знать его?

– Мне казалось, что вы должны были его знать.

Надеюсь, вы читали книгу Джо?

– Ну… Вообще такие книги очень интересуют меня, – ответила Каролина, пытаясь выиграть время и овладеть собой.

– Понимаю. Это просто шальная мысль. Значит, вы ничего не знаете о нем, о его смерти, о статье в скандальном журнале?

– Нет, а разве это связано с вашей статьей о лошадях? – с наигранным простодушием спросила Каролина, уже оправившись от шока и злясь на Магнуса за эту ловушку.

– Нет, но это связано с тем, о чем я хочу написать.

Это будет книга о Голливуде и о том, что там порой случается.

– Но не о Пирсе, надеюсь?

– Нет. Во всяком случае, если не обнаружатся новые факты.

– Но зачем же вам писать о тех, о ком уже, написал Джо?

– Я попытаюсь написать о них по-другому. Видите ли, Голливуд – очень маленький город.

– Неужели? А я и не знала. Магнус, мне пора. У меня еще много работы.

– У меня тоже. Я должен написать статью о лошадях.

– Сомневаюсь, что вы будете писать об этом, – усмехнулась Каролина.

Каролине было не по себе. Ей не давал покоя разговор с Магнусом. Что же задумал этот негодяй? Что означают все эти грязные намеки на интимные связи Пирса?

Что делать и с кем поговорить об этом? Сначала она хотела рассказать обо всем Джо и даже набрала номер его телефона, но потом почему-то передумала. Как она расскажет ему, что принимала у себя Магнуса Филипса, и чем объяснит его появление? Интересом к лошадям? Это глупо.

Может, позвонить Хлое? Нет, это напугает ее до смерти.

Тем более что они с Пирсом уже почти год в Лос-Анджелесе. А если сообщить об этом самому Пирсу? Нет, только не это! Положение казалось ей безвыходным. Оставалось только надеяться, что все эти слухи не выйдут за стены салонов. Хорошо бы как-нибудь невзначай спросить Джо, знает ли он что-нибудь об этом. Но он не скажет ей, если даже что-нибудь слышал.

А этот вопрос насчет Брендона? Он напугал Каролину больше всего. Интересно, удалось ли ей обмануть Магнуса? Скорее всего нет. Он очень хитер и умен. Что же он задумал? Почему спросил ее о Брендоне? Может, что-нибудь разнюхал об их связи: Магнус чем-то напоминал ей детектива. А чего она, собственно говоря, боится? Все это было очень давно. Она не совершила никакого преступления. Ей просто не хотелось, чтобы это стало достоянием гласности. Магнус чертовски умен и проницателен. Надо быть осторожнее с ним. Вскоре Каролина уже проклинала себя за то, что позволила этому человеку приехать к ней. Господи, какая дура! В следующий раз она его и на порог не пустит. Если в газете «Дейли скетч» появится его статья о лошадях, она будет счастлива.

В субботу к ней пришел сияющий Джек Бэмфорт с последним номером «Дейли скетч».

– Вот она! – торжественно объявил он.

Каролина взглянула на первую полосу и обмерла. «Секреты конюшни» – было напечатано огромными буквами на первой полосе. «Магнус Филипс раскрывает тайну конного дела на одной из самых известных ферм».

Каролина опустилась на стул и нервно засмеялась.

– Что тут смешного? – удивился Джек.

– Ничего, – проговорила, смеясь, Каролина. – Не зря я утаила от него некоторые факты!

Чуть позже позвонил Магнус.

– Уже видели мою статью?

– Да. – Каролина почувствовала, что вот-вот опять рассмеется. – Кстати, там много неточностей. Но больше всего меня интересует, что делает сейчас моя бедная подруга Джейн Пинчбек? Полагаю, она уже связалась со своим адвокатом. Надеюсь, эту информацию вы получили не от Джека?

– Конечно, нет, но все равно я должен поблагодарить вас за содействие.

– Не стоит благодарности. Да… Магнус…

– Слушаю вас.

– Вы в курсе всех сплетен. Как вы думаете, это… это не расстроит Хлою?

– Думаю, нет. Хлоя тут ни при чем. К тому же Хлоя так восхищается мужем, что, даже услышав, будто он избил старушку в темной аллее, сочтет это одним из проявлений его актерского таланта, – Хотелось бы верить вам, – сказала Каролина, немного успокоившись. – А еще прошу вас, не называйте Пирса моим зятем. Это всегда напоминает мне о том, что я уже старуха. Всего доброго, Магнус.

– Нет, – решительно заявила Хлоя. – Нет, нет и нет. Пирс! Это ужасная идея, просто безумная. Меня тошнит при одной мысли об этом. Пожалуйста, никогда даже не упоминай об этом.

– Черт возьми, Хлоя! – воскликнул тот, потеряв терпение. – К чему мелодрамы? Я же просто спросил тебя!

– Не хочу больше ничего слышать, – продолжала Хлоя. – Я всегда буду говорить тебе «нет». И не чертыхайся. Я не выношу этого. Если ты еще раз заикнешься об этом, я с детьми тут же отправлюсь домой. Впрочем, ты можешь остаться здесь и делать все, что тебе заблагорассудится.

– Но это же смешно, Хлоя! – продолжал настаивать Пирс. – Мне даже не верится, что мы об этом спорим!

– И все же это так. А теперь отправляйся к своему дурацкому фильму и возись там с ним сколько хочешь.

Мне все осточертело, Пирс. Я устала от этого города.

– Хлоя, выслушай меня наконец, – сказал Пирс с отчаянием. – Мне очень нужна Пандора для этого фильма. Это лишь несколько маленьких сцен. Она прекрасно справится с ними.

– Пирс, в Голливуде полно детей, которые умирают от желания сняться в каком-нибудь фильме. Ты можешь взять любого из них.

– Хлоя, ты совершенно ничего не понимаешь! На это уйдет целая неделя, а то и месяц. Мне нужен маленький очаровательный рыжеволосый ребенок. К счастью, именно такой находится сейчас в соседней комнате. У нас уже нет ни времени, ни денег. Ты можешь хоть что-нибудь сделать для моего фильма? Ведь ты никогда не помогала мне!

– Ты мерзавец, Пирс! – воскликнула Хлоя. – Мерзавец и негодяй. Я только тем и занимаюсь, что помогаю тебе, и всегда считала своим долгом…

– Боже милостивый, избавь меня от этого! – простонал Пирс, закатив глаза. – Ну чего тебе это стоит?

Пожалуйста, ради всего святого! Это же так просто.

Почему ты всегда все усложняешь?

– Очень жаль. Пирс, что я осложняю твою жизнь.

Но в данный момент судьба дочери волнует меня больше, чем твоя. Я не могу и не хочу пойти на это. Если придется, я без колебании увезу Пандору в Англию. Тем более что ужасно соскучилась по дому.

Пирс долго смотрел на жену, а потом тихо сказал:

– Ты невероятно упрямый человек, Хлоя. Я очень устал от этого.

Тут зазвонил телефон. Пирс снял трубку, и его лицо просияло.

– О, Робин, привет! Нет, ничего страшного. Все нормально. Конечно. Да. Я буду там через пять минут. – Положив трубку, он сказал:

– Я ухожу Увидимся позже. Постарайся немного успокоиться и обдумать мое предложение.

– Я и сейчас совершенно спокойна, – невозмутимо ответила Хлоя, – и не собираюсь обдумывать твое предложение. Пандора никогда не будет голливудским подкидышем. Пока, Пирс.

Пирс молча вышел из комнаты. Он никогда не кричал и не хлопал дверьми, что больше всего злило Хлою.

Уж лучше бы муж вел себя иначе.

Хлоя не знала, что теперь делать. Если Пирс захочет снять дочь в кино, она не сможет помешать ему.

Ее угрозы для него – пустой звук. Единственное спасение – увезти ее в Англию. Надо подготовиться к этому. Вообще Хлоя не считала съемки чем-то ужасным, но опасалась, что дочь станет капризной и слишком самодовольной. Это может испортить ее. Она привыкнет к восхищенным возгласам, комплиментам. Это будет ужасно. Потом Пандору уже не остановишь. Стоит только попробовать один раз, и все будет кончено. Нет, этого ни в коем случае нельзя допускать.