Текст книги "Трилогия о Фигаро"

Явление седьмое

Фигаро один.

Фигаро. Нет уж, извините, господин майор, сначала вам придется иметь дело со мной. Вы у меня узнаете, как легко дураку достается победа. По милости Ариадны-Сюзон нить лабиринта у меня в руках, и минотавр окружен… Я опутаю тебя твоими же сетями и так тебя разоблачу!.. Но что за острая необходимость принуждает подобное существо вступать в заговоры и разжимает ему зубы? Чувствует ли он себя достаточно уверенным, чтобы… Глупость и тщеславие вечно идут рука об руку! Мой дипломат становится доверчивым и проговаривается! Он оплошал! Допущена ошибка!

Явление восьмое

Вильгельм, Фигаро.

Вильгельм (с письмом). Каспатин Пешарс!.. Я витит: он тут нет.

Фигаро (приготовляя завтрак). Подожди, он сейчас придет.

Вильгельм (пятится к двери). Мейн гот, мне, сутарь, ошитать в ваше обшество есть нефосмошно. Мой каспатин никак не шелайт, клянусь шестью.

Фигаро. Он тебе запрещает? А ну-ка, давай сюда письмо. Когда придет, я ему передам.

Вильгельм (продолжает пятиться). А письма – тем полее! О шорт! Он меня будет прогоняйт в три шея!

Фигаро (в сторону). Подцепим-ка на удочку этого остолопа! (Вильгельму.) Ты, я вижу… был на почте?

Вильгельм. А, шорт побери! Я не биль на пошта!

Фигаро. Должно полагать, это деловое письмо от… его родственника-ирландца, от которого он получил наследство? Ты, верно, знаешь, дружище Вильгельм?

Вильгельм (с глупым смехом). Письмо от спокойника, сутарь? Што ви, што ви! Нет, я не тумайт, што от нево! Бистрей фсего от тругого! Наверно, от кого-то из тех… нетофольных… там, там, заграница.

Фигаро. Ты говоришь – из недовольных?

Вильгельм. Да, но я не уверен…

Фигаро (в сторону). Очень может быть, его и на это станет. (Вильгельму.) Можно посмотреть штемпель, проверить…

Вильгельм. Проверить я не стану, зашем? Письма ходят к каспатин О’Коннор, а какой штемпель – этого я не снаю.

Фигаро (живо). О’Коннор? Банкир-ирландец?

Вильгельм. О да!

Фигаро (подходит к нему; равнодушным тоном). Близко отсюда, за нашим домом?

Вильгельм. Ошень кароши том, шестное слово! Слуги, смею скасать, ошень… прекрасни, таки вешливи… (Отходит от Фигаро.)

Фигаро (про себя). Вот это удача! Вот это счастье!

Вильгельм (подходит к Фигаро). Ты никому не скаши про тот банкир, понимайт? Я не тольшен биль… Тейфель! (Топает ногой.)

Фигаро. Да ну что ты, ни под каким видом! Не беспокойся!

Вильгельм. Мой каспатин, сутарь, говорит, што ви все сдесь умни, а я нет… Што ш, он немношко прав… Мошет, зря я вам проговориль…

Фигаро. Почему же?

Вильгельм. Не снаю. Слуга всегда мошет претать… А это есть большой грех, дурной грех… прьямо ребьяшество..

Фигаро. Это верно, но ты же ничего не сказал.

Вильгельм (в отчаянии). Поше мой! Поше мой! Не снаю… што скасать… а што не скасать… (Отходит вздыхая.) Ах! (С дурацким видом рассматривает книги из библиотеки графа.)

Фигаро (в сторону). Вот так открытие! Случай, приветствую тебя! (Ищет свою записную книжку.) Не мешает, однако ж, выяснить, почему этот чрезвычайно скрытный человек пользуется услугами такого болвана… И то сказать: разбойники боятся яркого света… Да, но глупец – это все равно что фонарь: он пропускает свет через себя. (Записывает в свою книжку.) О’Коннор, банкир-ирландец. Вот за кем мне придется установить тайную слежку. Правда, этот способ не слишком благороден, ma, per Dio[43]43
  Черт с ним, наплевать (итал.).


[Закрыть]! Зато польза! К тому же у меня перед глазами пример! (Пишет.) Четыре или пять луидоров слуге, ведающему почтой, за то, чтобы он вскрывал в любом кабачке все письма, надписанные почерком Оноре-Тартюфа Бежарса… Досточтимый лицемер, в конце концов мы с вас сбросим маску! Некая божественная сила навела меня на ваш след. (Сжимает в руке записную книжку.) Случай! Неведомый бог! Древние называли тебя Роком. В наше время тебя называют иначе…

Явление девятое

Графиня, граф, Флорестина, Бежарс, Фигаро, Вильгельм.

Бежарс (увидев Вильгельма, берет у него письмо; с досадой). Неужели ты не мог передать письмо не здесь, а у меня?

Вильгельм. Я тумаль, это письмо зофсем такой ше… (Уходит.)

Графиня (графу). Дивный бюст. Ваш сын его видел?

Бежарс (вскрыв письмо). А, письмо из Мадрида! От секретаря министра!.. Тут кое-что относится к вам. (Читает.) «Передайте графу Альмавиве, что с завтрашней почтой мы посылаем ему королевскую грамоту, разрешающую произвести обмен всех его владений».

Фигаро внимательно слушает и молча кивает головой в знак того, что он все понял.

Графиня. Фигаро, скажите же моему сыну, что мы завтракаем здесь.

Фигаро. Сейчас доложу. (Уходит.)

Явление десятое

Графиня, граф, Флорестина, Бежарс.

Граф (Бежарсу). Я тотчас же уведомлю моего покупателя. Скажите, чтобы мне подали чай в кабинет.

Флорестина. Я вам сама принесу, папочка.

Граф (тихо Флорестине). Думай много о том немногом, что я тебе сказал. (Целует ее в лоб и уходит.)

Явление одиннадцатое

Леон, графиня, Флорестина, Бежарс.

Леон (с грустью). Как только я вхожу, отец уходит! Сегодня он был со мной так суров…

Графиня. Полно, сын мой, что ты говоришь! Вы оба несправедливы друг к другу, а вечно страдаю от этого я! Твоему отцу нужно написать тому человеку, который производит обмен его земель.

Флорестина (весело). Вам жаль, что ваш отец ушел? Нам тоже очень жаль. Но зато по случаю ваших именин он поручил мне передать вам, сударь, вот этот букет. (Низко приседает ему.)

Леон (в то время, как она вставляет ему букет в петлицу). Оттого, что он поручил это именно вам, его внимание становится мне еще дороже… (Обнимает ее.)

Флорестина (вырываясь). Вот видите, сударыня, с ним шутить невозможно, он сейчас же этим пользуется.

Графиня (с улыбкой). Дитя мое, ради дня ангела можно быть к нему немножко снисходительнее.

Флорестина (опустив глаза). В наказание заставьте его, сударыня, прочитать ту речь, которая, говорят, имела вчера большой успех в собрании.

Леон. Если мама находит, что я не прав, я сейчас же принесу наложенное на меня взыскание.

Флорестина. Ах, сударыня, прикажите ему!

Графиня. Принеси свою речь, сын мой. А я пойду принесу какую-нибудь работу, чтобы не рассеивалось внимание.

Флорестина (весело). Упрямец! Вот и хорошо: теперь я услышу вашу речь, несмотря на ваше нежелание.

Леон (с нежностью). Могу ли я не желать, раз вы приказываете? Ах, Флорестина, как вы заблуждаетесь!

Графиня и Леон уходят в разные двери.

Явление двенадцатое

Флорестина, Бежарс.

Бежарс. Ну так как же, сударыня, догадались вы, за кого хотят вас выдать замуж?

Флорестина (радостно). Дорогой господин Бежарс, вы такой близкий наш друг, что я могу позволить себе думать вслух вместе с вами. На ком мне остановить свой взгляд? Крестный ясно сказал: «Посмотри вокруг себя, выбирай». Вот где сказалась безграничная его доброта: это может быть только Леон. Но ведь у меня ничего нет, так могу ли я злоупотреблять…

Бежарс (в неистовстве). Кто? Леон? Его сын? Ваш брат?

Флорестина (с болезненным криком). Ах, господин Бежарс!..

Бежарс. Ведь он же вам сказал: «Зови меня отцом»! Проснитесь, милое дитя! Отгоните от себя обманчивое сновидение. Оно может оказаться для вас пагубным.

Флорестина. Ах, да! Пагубным для нас обоих!

Бежарс. Вы, конечно, понимаете, что такого рода тайна должна быть погребена у вас в душе. (Идет к выходу, не спуская глаз с Флорестины.)

Явление тринадцатое

Флорестина одна, плачет.

Флорестина. О боже! Он мой брат, а я осмелилась питать к нему… Какое ужасное прозрение! Какое жестокое пробуждение после такого сна! (В изнеможении падает в кресло.)

Явление четырнадцатое

Леон с рукописью, Флорестина.

Леон (довольный, в сторону). Мама еще не вернулась, а господин Бежарс вышел, – воспользуемся удобным случаем. (Флорестине.) Флорестина, вы сегодня необыкновенно красивы, впрочем, вы всегда такая, но сегодня вы до того жизнерадостны, до того веселы и приветливы, что надежды мои возродились.

Флорестина (в отчаянии). Ах, Леон! (Снова опускается в кресло.)

Леон. Боже! Глаза у вас полны слез, вид расстроенный, – верно, случилось большое несчастье?

Флорестина. Несчастье? Ах, Леон, несчастье случилось только со мной!

Леон. Вы разлюбили меня, Флорестина? А между тем мое чувство к вам…

Флорестина (решительно). Ваше чувство? Никогда больше не говорите мне о нем.

Леон. Что? Нельзя говорить о моей любви, чище которой…

Флорестина (в отчаянии). Прекратите эти жестокие речи, иначе я от вас убегу.

Леон. Боже правый! Что же случилось? Вы говорили с господином Бежарсом. Я хочу знать, что вам сказал Бежарс.

Явление пятнадцатое

Графиня, Флорестина, Леон.

Леон. Мама, помогите мне. Я в отчаянии: Флорестина меня разлюбила!

Флорестина (плачет). Я его разлюбила! Крестный, вы и он – вот для кого я живу.

Графиня. Я в этом не сомневаюсь, дитя мое. Порукой тому чудное твое сердце. Но что же так огорчило Леона?

Леон. Мама, ведь вы ничего не имеете против моей пламенной любви к ней?

Флорестина (бросается в объятия к графине). Прикажите ему замолчать! (Плачет.) Иначе я умру от горя!

Графиня. Я тебя не понимаю, дитя мое. Я удивлена не меньше, чем он… Да ты вся дрожишь! Чем он мог тебя так обидеть?

Флорестина (склоняется к ней на грудь). Ничем он меня не обидел. Я люблю и уважаю его как брата. Но большего пусть он не требует.

Леон. Мама, вы слышите? Бесчеловечное существо, говорите все, что у вас на душе!

Флорестина. Оставьте меня! Оставьте меня! Вы сведете меня в могилу!

Явление шестнадцатое

Графиня, Флорестина, Леон, Фигаро приносит чай, Сюзанна появляется с другой стороны с вышиванием.

Графиня. Отнеси все назад, Сюзанна: ни завтрака, ни чтения не будет. Вы, Фигаро, подайте чай графу, – он у себя в кабинете. А мы с тобой, Флорестина, пойдем ко мне: ведь мы друзья, и ты рассеешь мои сомнения. Милые мои дети, я вас люблю всей душой! Почему же вы оба безжалостно терзаете мою душу? Что-то есть во всем этом неясное, и я во что бы то ни стало должна понять, где же истина. (Уходит с Флорестиной.)

Явление семнадцатое

Сюзанна, Фигаро, Леон.

Сюзанна (Фигаро). Я не знаю толком, в чем дело, но могу ручаться, что тут замешан Бежарс. Надо непременно предостеречь графиню.

Фигаро. Пока подожди, дай мне побольше выведать, а вечером сговоримся. Я сделал такое открытие…

Сюзанна. Тогда скажешь какое? (Уходит.)

Явление восемнадцатое

Фигаро, Леон.

Леон (в полном отчаянии). Боже мой!

Фигаро. Да что же такое приключилось, сударь?

Леон. Увы, я сам не могу понять. Никогда еще не видел я Флорестину в таком прекрасном расположении духа, как сегодня утром; насколько мне известно, у нее был разговор с моим отцом. Я оставляю ее на минуту с господином Бежарсом, затем возвращаюсь, застаю ее одну, всю в слезах, и она мне говорит, чтобы я покинул ее навсегда. Что же он мог ей сказать?

Фигаро. Не бойся я вашей вспыльчивости, я бы сообщил нечто для вас важное. Но в том-то и дело, что нам надлежит быть крайне осмотрительными: довольно одного вашего неосторожного слова, чтобы погубить плод десятилетних моих наблюдений.

Леон. О, если от меня требуется только осмотрительность!.. Как ты думаешь, что же он ей сказал?

Фигаро. Что она должна согласиться на брак с Оноре Бежарсом, что так-де условлено между ним и вашим отцом.

Леон. Между ним и моим отцом! Скорее этот негодяй лишит меня жизни!

Фигаро. Если вы так будете вести себя, сударь, то негодяй лишит вас не жизни, а вашей возлюбленной вместе с вашим состоянием.

Леон. Ну, прости меня, друг мой. Научи, как мне нужно действовать.

Фигаро. Отгадайте загадку сфинкса, иначе он вас проглотит. Другими словами, нужно держать себя в руках: говорить будет он, а вы помалкивайте.

Леон (в ярости). Держать себя в руках! Да, я буду держать себя в руках. Но в душе у меня клокочет бешенство! Отнять у меня Флорестину! А, вот и он. Я с ним объяснюсь… спокойно.

Фигаро. Смотрите: выйдете из себя – все погибло.

Явление девятнадцатое

Бежарс, Фигаро, Леон.

Леон (с трудом сдерживая себя). Милостивый государь, милостивый государь, только одно слово! Для вашего же спокойствия важно, чтобы вы мне ответили прямо. Флорестина в отчаянии. Что вы сказали Флорестине?

Бежарс (ледяным тоном). А кто вам сказал, что я с ней разговаривал? Разве я непременно должен быть повинен во всех ее огорчениях?

Леон (живо). Довольно уверток, милостивый государь. Она была в отличном расположении духа – после разговора с вами слезы льются у нее ручьем. Чем бы это ни было вызвано, сердце мое разделяет ее горести. Вы мне откроете их причину или же за них ответите.

Бежарс. Менее повелительным тоном от меня можно добиться всего – угрозами со мной ничего нельзя поделать.

Леон (в ярости). Ну, так защищайся же, вероломный! Один из нас должен пасть! (Хватается за шпагу.)

Фигаро (удерживает их). Господин Бежарс! На сына вашего друга! У него в доме! Где вам оказали гостеприимство!

Бежарс (овладев собой). Я и без вас знаю, как себя вести… Я с ним объяснюсь, но только без свидетелей. Уйдите, оставьте нас с глазу на глаз.

Леон. Иди, милый Фигаро. Ты видишь, ему не вывернуться. Никаких отговорок мы не допустим.

Фигаро (в сторону). Скорей предупредить отца! (Уходит.)

Явление двадцатое

Леон, Бежарс.

Леон (загораживает дверь). Быть может, вы все-таки предпочтете не разговаривать, а драться? Выбирайте любое, но уж третьего я не допущу.

Бежарс (холодно). Леон! Честный человек не может быть убийцей сына своего друга. Но подобало ли мне объясняться в присутствии презренного лакея, наглость которого доходит до того, что он почти помыкает своим господином?

Леон (садится). К делу, милостивый государь, я жду…

Бежарс. О, как вы будете жалеть, что дали волю безрассудному своему гневу!

Леон. Это мы еще увидим.

Бежарс (разыгрывая оскорбленное достоинство). Леон! Вы любите Флорестину, я давно это замечаю… Пока ваш брат был жив, я считал бесполезным содействовать несчастной любви, которая все равно ни к чему бы не привела. Но когда роковой поединок лишил его жизни, а вас поставил на его место, у меня явилась дерзновенная мысль, что под моим влиянием ваш батюшка соединит вас с той, которую вы любите. Я всячески пытался на него воздействовать – все мои усилия разбивались о несокрушимое его упорство. В отчаянии от того, что он отвергает план, который, по моим представлениям, должен был все устроить к общему благополучию… Простите, юный мой друг, я принужден огорчить вас, но сейчас это необходимо, зато я вас спасу от неизбывного горя. Призовите на помощь все свое благоразумие: оно вам понадобится. Я заставил вашего отца нарушить молчание и поведать мне его тайну. «О друг мой, – сказал мне, наконец, граф, – я знаю о любви моего сына, но разве я могу женить его на Флорестине? Она только считается моей воспитанницей… на самом деле она моя дочь, а ему она сестра».

Леон (отшатывается). Флорестина!.. Моя сестра!..

Бежарс. Это и есть то слово, которое суровый долг… Ах, я не мог не сказать его вам обоим! Мое молчание погубило бы вас. Ну, что же, Леон, хотите вы со мною драться?

Леон. Мой благородный друг! Я – бессердечный, я – чудовище! Забудьте мою дикую выходку…

Бежарс (с видом крайнего лицемерия). С условием, однако ж, что эта роковая тайна никогда не будет разглашена… Выставить на позор отца – это было бы такое преступление…

Леон (бросается к нему в объятия). О, никогда!

Явление двадцать первое

Граф, Фигаро, Леон, Бежарс.

Фигаро (вбегает). Вот они, вот они!

Граф. В объятиях друг у друга. Да вы с ума сошли!

Фигаро (ошеломлен). Право, сударь… тут недолго сойти с ума.

Граф (Фигаро). Может быть, вы разгадаете мне эту загадку?

Леон (дрожа). Ах, отец, это я должен ее разгадать! Простите! Я готов умереть от стыда! По ничтожному, в сущности, поводу я… бог знает как вспылил. Однако господин Бежарс был так великодушен, что не только меня образумил, но еще по своей доброте нашел оправдание моей вспышке и простил меня. Когда вы вошли, я как раз выражал ему свою благодарность.

Граф. Вам и за многое другое следует быть ему благодарным. Впрочем, мы все перед ним в долгу.

Фигаро молча бьет себя по лбу. Бежарс смотрит на него в упор и улыбается.

(Сыну.) Уйдите отсюда. Только ваше чистосердечное признание заставляет меня сдержаться.

Бежарс. Ах, сударь, все уже забыто!

Граф (Леону). Идите и кайтесь, что оскорбили моего друга, вашего друга, самого добродетельного человека…

Леон (уходя). Я в отчаянии!

Фигаро (в сторону гневно). Легион бесов сидит в этой шкуре!

Явление двадцать второе

Граф, Бежарс, Фигаро.

Граф (Бежарсу). Друг мой, давайте окончим то, что мы с вами начали. (Фигаро.) А вы, шалый господин, мастер на остроумные догадки, принесите мне три миллиона золотом, которые вы привезли из Кадиса в шестидесяти векселях на предъявителя. Я вас просил перенумеровать их.

Фигаро. Я это сделал.

Граф. Принесите их сюда.

Фигаро. Что? Три миллиона золотом?

Граф. Ну, да. Что же вы медлите?

Фигаро (смиренно). Что я медлю, сударь?.. У меня их больше нет.

Бежарс. То есть как у вас их больше нет?

Фигаро (гордо). Нет, сударь.

Бежарс (живо). Куда вы их дели?

Фигаро. Когда меня спрашивает мой господин, я обязан отдавать ему отчет в моих действиях, но вы мне не указ.

Граф (в бешенстве). Наглец! Куда вы их дели?

Фигаро (холодно). Я отнес их на хранение господину Фалю, вашему нотариусу.

Бежарс. Кто вам дал такой совет?

Фигаро (гордо). Я сам себе посоветовал. Признаюсь, я всегда следую моим собственным советам.

Бежарс. Готов держать пари, что это не так.

Фигаро. Боюсь, как бы вы не проиграли, – у меня есть расписка.

Бежарс. Если нотариус действительно принял векселя, то не иначе как в спекулятивных целях. У этих господ рука руку моет.

Фигаро. Не мешало бы вам получше отзываться о человеке, который оказал вам услугу.

Бежарс. Я ничем ему не обязан.

Фигаро. Очень может быть. Когда получаешь в наследство сорок тысяч дублонов восемь…

Граф (в сердцах). Вы намерены и по этому поводу сделать нам какое-нибудь замечание?

Фигаро. Кто, сударь, я? У меня на этот счет не может быть никаких сомнений, тем более что я прекрасно знал родственника господина наследника. Это был довольно распущенный молодой человек, игрок, мот, задира, необузданный, безнравственный, бесхарактерный, у которого не было ничего своего, за исключением пороков, в конце концов его и погубивших; тот самый молодой человек, которого в высшей степени неудачный поединок…

Граф топает ногой.

Бежарс (злобно). Скажете вы нам, наконец, для чего вы сдали на хранение золото?

Фигаро. Право, сударь, только для того, чтобы не быть за него в ответе. Неровен час – украдут. Мало ли отъявленных мошенников втирается в порядочные дома…

Бежарс (злобно). Тем не менее граф желает, чтобы эти деньги были ему доставлены.

Фигаро. Граф волен за ними послать.

Бежарс. Но разве нотариус выдаст их без предъявления его расписки?

Фигаро. Расписку я передам графу. Свой долг я исполнил, и если теперь что-нибудь случится с золотом, то граф уже не вправе будет с меня спрашивать.

Граф. Я буду ждать расписку у себя в кабинете.

Фигаро (графу). Предупреждаю вас, что господин Фаль выдаст деньги только под вашу расписку, – это я ему так посоветовал. (Уходит.)

Явление двадцать третье

Граф, Бежарс.

Бежеарс (злобно). Избаловали вы этого мерзавца, – вот теперь полюбуйтесь, какую он волю забрал! В самом деле, долг дружбы заставляет меня предостеречь вас: вы становитесь слишком доверчивым. Он знает все наши тайны. Лакея, цирюльника, лекаря вы сделали своим казначеем, секретарем, своего рода фактотумом. Всем известно, что этот господин отлично на вас нагревает руки.

Граф. Ну, насчет честности он безукоризнен, а вот что он заважничал – это верно…

Бежарс. У вас есть возможность избавиться от него таким образом, что и он не останется внакладе.

Граф. Я давно об этом подумываю.

Бежарс (доверительно). Вам, разумеется, хотелось бы, чтобы Леона сопровождал на Мальту какой-нибудь надежный человек? Ну, так Фигаро будет весьма польщен столь почетным назначением и, конечно, согласится, – вот вы от него и отделаетесь надолго.

Граф. И то правда, мой друг. Тем более, я слышал, что он очень не ладит с женой. (Уходит.)

Явление двадцать четвертое

Бежарс один.

Бежарс. Еще один шаг сделан!.. А, благородный сыщик, краса и гордость всех пройдох, в этом доме играющий роль преданного слуги! Вы хотите вырвать у меня из-под носа приданое, вы даете мне имена комических героев? Погодите: Оноре-Тартюф приложит все старания, чтобы вы не перенесли морского путешествия и свои наблюдения надо мной прекратили навеки.

Действие третье

Комната графини, вся в цветах.

Явление первое

Графиня, Сюзанна.

Графиня. Ничего не могла я добиться от девочки. Все только плачет, рыдает!.. Считает себя передо мной виноватой, без конца просит прощения, хочет идти в монастырь. Если при этом вспомнить ее отношение к моему сыну, то остается предположить вот что: она считает себя не подходящей для него партией и теперь раскаивается, что выслушивала его признания, поддерживала в нем надежду. Эта ее щепетильность просто обворожительна! Эта чересчур строгая ее добродетель просто очаровательна! По-видимому, угрызения совести начались у нее после разговора с господином Бежарсом: в вопросах чести он необычайно требователен и щепетилен, иной раз даже преувеличивает, и ему мерещатся всякие страхи там, где другие ровно ничего не видят.

Сюзанна. Ума не приложу, что это за напасть, но только у нас творятся очень странные вещи! Точно какой-то демон исподтишка раздувает огонь. Наш господин мрачнее тучи: никого к себе не допускает, вы беспрестанно плачете, госпожа Флорестина рыдает, ваш сын в отчаянии!.. Только господин Бежарс невозмутим, как некое божество, его как будто бы ничто не волнует, на все ваши горести он взирает безучастно…

Графиня. Дитя мое, сердцем он их разделяет. Этот утешитель льет бальзам на наши раны, его мудрость нас поддерживает, сглаживает острые углы, успокаивает моего раздражительного мужа, – ах, без него мы были бы во много раз несчастнее!

Сюзанна. Желаю вам, сударыня, чтобы вы не обманулись.

Графиня. Прежде ты была к нему справедливее.

Сюзанна опускает глаза.

Словом, он один может рассеять тревогу, которую мне внушила Флорестина. Скажи, что я прошу его прийти.

Сюзанна. А вот и он, легок на помине. Я причешу вас после. (Уходит.)