Текст книги "Этика банков"

Петер Козловски
Этика банков
Уроки финансового кризиса

Перевод с немецкого О.У. Ависа

Рекомендовано УМО вузов России по образованию в области финансов, учета и мировой экономики в качестве учебного пособия для студентов, обучающихся по направлению «Экономика» (уровень бакалавриата).

Предлагаемая книга представляет несомненный интерес для ученых, исследующих проблемы философии рынка, существа финансов и кредита, истории банковского и биржевого дела, будет полезна менеджерам коммерческих банков при разработке и соблюдении стратегий и этических кодексов развития, рекомендуется студентам экономических и финансовых институтов и университетов для формирования более полного представления о современном финансовом рынке, а также рассчитана на всех, кто пытается разобраться в истинных причинах разразившегося мирового финансового кризиса.

ISBN 978-5-406-02049-4

© Козловски П., 2014

© Авис О.У., пер. с нем., 2014

© ООО «КноРус», 2014

Предисловие

Банк, будучи общественным институтом, возникает вследствие необходимости удовлетворения потребностей людей и неизбежно должен ориентироваться на клиента, демонстрировать в своей производственной деятельности принципы социальной ориентации.

К сожалению, современные банки (отечественные и зарубежные), и прежде всего коммерческие денежно-расчетные институты, ставящие во главу угла интересы получения собственной прибыли, забывают свою роль социально значимых учреждений.

В стремлении к завоеванию потенциальных рынков и получению дополнительных доходов, к преумножению конкурентных преимуществ кредитные учреждения зачастую проводят агрессивную, наступательную политику, навязывают свои услуги, предлагают внешне весьма привлекательные условия обслуживания, сохранения и накопления временно свободных денежных средств. В современной практике нередки случаи неполного, непрозрачного и ложного информирования потенциальных клиентов о положении банка, возможных услугах и продуктах. При этом расхождения между заявленными, номинальными параметрами услуг и их реальной, эффективной ценой всегда нацелены на получение банкирами односторонней выгоды.

К приведенным примерам неэтичного поведения банков можно добавить и частое использование ими чисто технических приемов, таких как задержка в валютировании поступающих в адрес их клиентов платежей, манипуляции с валютными курсами в своих интересах; досудебных и судебных действий, таких как умышленно ускоренные процедуры отчуждения залогов и банкротства клиентов, которые испытывают проблемы с выполнением своих обязательств перед банками, граничащие с рейдерством; а также использование банками информационной осведомленности о делах клиентов, в частности торговлю инсайдерской информацией и коммерческой тайной.

Отдельную проблему представляет присвоенное банками право на особый статус в плане материального стимулирования персонала, работающего в этих кредитных учреждениях. Претензии на «финансовую гениальность» и «суперэффективность» в сочетании с чрезмерными бонусами в сравнении с реальными новациями, приносящими огромную пользу экономике, совершенно неоправданны. Изобретение многих финансовых продуктов, содержание и цель которых непонятны и недоступны абсолютному большинству неспециалистов, чревато самыми серьезными последствиями, что особо проявилось в кризисный период. Столь же пагубны признание и отстаивание топ-менеджерами банков неизбежности, востребованности и выгоды от огромных масштабов спекулятивных и фиктивных операций, которые позволяют перераспределять и манипулировать рисками и при этом не содержат в себе даже толики народно-хозяйственного эффекта, и наряду с этим столь же упорно отстаиваемое ими убеждение, что все беды не результат их необдуманных действий, а следствие объективного влияния рынка, чем оправдывается их уход от личной ответственности на фоне потребовавшейся помощи государства, налогоплательщиков, всего общества.

Очень часто этика банковского дела требует не введения новых правил, а соблюдения существующих, давно сформулированных.

Описанные нарушения этических принципов свидетельствуют о необходимости повышения роли банков как социально-экономических институтов, основывающих свою деятельность не только на базе профессиональной предприимчивости, но и на этических нормах, сочетающих корпоративные и общественные интересы. Представляется, что принципы Базельского соглашения, рекомендуемые им экономические нормы и правила поведения банков должны быть дополнены нормами этического поведения денежно-кредитных организаций. В составе репутационных рисков степень участия банков, в частности, в реализации социальных проектов, экологизации производств и регионов, в защите интересов потребителей, должна учитываться более отчетливо. Выполнение банками их социальной роли должно учитываться и в методиках международных и национальных рейтинговых агентств.

Россия могла бы в международном сообществе (Базельском комитете, в группе 20) инициировать постановку вопросов о повышении ответственности банков за соблюдение ими этических норм и о реализации их роли социально значимых денежных институтов.

Полагаем, что и в разрабатываемых стандартах банковской деятельности соблюдение банками этических принципов также должно найти свое отражение.

Представляется, что настоящее издание поможет вывести этические нормы из определенного забвения, даст возможность молодым банкирам, изучающим банковское дело, правильно понять его суть, а следовательно, быть более успешными на рынке.

Данная книга, эмоционально и искренне написанная немецким профессором Петером Козловски и переведенная О.У. Ависом, доцентом кафедры «Банки и банковский менеджмент» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, без сомнения, станет прекрасным учебным пособием при изучении одноименной учебной дисциплины, предусмотренной учебным планом.

О.И. Лаврушин,

заведующий кафедрой «Банки и банковский менеджмент» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, заслуженный деятель науки, доктор экономических наук, профессор.

Октябрь 2013 г.

Введение
Характерна ли этичность для финансовой сферы?

За годы, предшествовавшие финансовому кризису, банки и финансовые учреждения уверовали в то, что их деятельность не может оцениваться с позиций этики, поскольку полностью подчиняется законам финансовой математики. Рыночная стоимость и доходность обосновывали концепции, которые игнорировали значимость этики и воспринимались исключительно как внутренне присущие финансам. Ориентация на рыночную стоимость выводила этические характеристики за рамки финансовой деятельности. Финансовое подразделение компании абсолютизировало значение рыночной стоимости, предполагая, что все ее участники придерживаются позиций, содержащихся в контрактах компании. Уверенность в том, что такие контракты с точки зрения этики находятся в полном порядке и соответствуют требованиям теории финансов компании, подкреплялась убежденностью в том, что рынок допускает заключение лишь этически безупречных контрактов.

При этом считалось, что банкам не следует настраивать себя на такие этические критерии, как честность, справедливость и законность, поскольку и без них рынок с учетом безусловной рациональности участников рынка и полного формулирования договорных условий (full disclosure – полного раскрытия информации) вынуждает их к этому.

Согласно такому утверждению, абсолютно рациональные участники рынка взаимодействуют с абсолютно рациональными банками, не обманывая друг друга и не сомневаясь при этом в этичной оправданности того, что они делают и предусматривают в своих контрактах. Проблема может показаться совершенно надуманной с учетом чрезмерной рациональности участников рынка. Для аргументации можно было бы привести несколько явно безответственных мнений о том, что рынок не может ошибаться, поскольку именно он обеспечивает получение абсолютной информации.

Однако на самом деле еще до кризиса финансовых рынков имелись многочисленные исследования, доказывавшие, что рынок полон опасностей. Он охвачен эпидемией, заражающей многих недооценкой или завышенной оценкой биржевых котировок. На нем проявляется своего рода «стадный инстинкт» (herding), характерный для тех, кто стремится опередить большинство следующих за ними людей. На нем происходит своеобразная отрицательная селекция далеко не лучших, но громче заявленных ценностей, допускается моральный риск (moral hazard), недооценка риска, вызванная собственной самоуверенностью. Напрашивается аналогия со стадным инстинктом: если вожаки стада по рациональным соображениям следуют за авторитетами, вероятно, рационально поступать таким же образом. Всем прочим, копирующим их поведение, уже непросто будет принять решение, как себя вести – рационально или следовать за теми, кто верит рационально действующим. Они могут следовать за другими, если те в свою очередь следуют за другими, не имея для этого рациональных причин.

Стремление следовать за теми, кто в свою очередь копирует поведение других, не является рациональной и этической максимой, так как здесь отсутствует интерес к вызывающим его причинам. Однако именно это зачастую является максимой биржи. Правило никогда не следовать за другими тоже не является рациональной и этической максимой, поскольку нерационально никогда не брать пример с других, так как принцип следования за другими имеет значение для определения биржевой стоимости ценных бумаг. При этом рациональным может оказаться и подчинение стадному инстинкту. Здесь проявляется первый признак этики – мудрость: не всегда правильно следовать за другими, так же неправильно не следовать за другими. Однако всегда оправданно, и это признак мудрости, умение пользоваться таким объемом информации, чтобы по приемлемым затратам разобраться в побудительных мотивах других, и на основе этой информации и оценки поведения других действовать самостоятельно.

Этика мудрости порождает скепсис в отношении самого себя и знаний других, осторожность при завышенных оценках, дополнительную проверку положения дел и качества услуг или товаров. Мудрость, практичность мудрости (practical wisdom) или практическая мудрость (phronesis) в греческой, главным образом аристотелевской, этике не исчерпывает полноту этики, но является ее важной составляющей.

Как же может мудрый человек согласиться с тем, что благодаря такому «структурированному продукту» (structured product), как обеспеченные долговые обязательства (collateralized debt obligation – CDO), на основе консолидации трех плохих по качеству ипотечных ссуд может получиться качественный кредит? Как мировая банковская система, поверившая в финансовую алхимию или финансовую магию, смогла допустить немыслимые убытки, если алхимия и магия на протяжении столетий пользовались плохой репутацией и были синонимами шарлатанства?

Весьма опасным и достаточно убедительным является аргумент, доказывающий, что до сих пор никто не осмелился создать такой структурированный продукт в кредитной сфере, который к тому же мог бы еще и функционировать. Ведь нельзя априори исключать возможность функционирования того, о чем до этого никто не задумывался. Нельзя отрицать того, что Колумб по пути на Запад мог открыть Индию, хотя она находится восточнее Европы. Если банк «Морган Стенли» впервые в истории финансового дела придумал обеспеченные долговые обязательства для того, чтобы расширить возможности выдачи кредитов, – то почему это не должно функционировать?

Алхимия ослеплена идеей преобразований, согласно которой можно изменять вещество. Эта идея в каком-то смысле близка христианской вере в то, что Бог способен изменять вещество. Так почему же в этом отказано человеку? Легко превратить навоз в золото, если овладеть принципом изменения вещества. При этом не обязательно использовать именно серебро или бронзу для их превращения в золото, для этого годится любое вещество. С алхимией связана магия, способность непосредственного влияния духа на материю и ее агрегированные состояния. Как иронически высказался философ Людвиг Виттгенштейн в отношении книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес», дух в магии влияет непосредственно на материю. При чтении очень сухих стихов белье на веревке сохнет очень быстро. При менее сухих или неспешных стихах оно сохнет медленнее. Банкир своим хорошо оплачиваемым духом влияет на материю «структурированного продукта» (structured products) и превращает три плохих кредита в единственный хороший кредитный пул.

Старое правило гласит, что крестьянин или торговец зерном должен продавать не тощую, а полноценную пшеницу. Автор, только начав изучать экономическую этику, заинтересовался тем, что такое тощая пшеница. Оказалось, что это пшеница, в которой мало зерен на колоске. Кажется легко отличить полноценную пшеницу от тощей пшеницы. Несмотря на это, старая хозяйственная этика полна примеров такого рода предостережений. Мясная ассоциация в Кельне заставила членов ассоциации, которые добавляли в колбасу много воды, в присутствии всех членов ассоциации выпить воду из Рейна, что, понятно, было слишком унизительно. Члены ассоциации поступили таким образом потому, что понимали, что манипуляции с колбасой вызывают недоверие не только к ним, но и ко всем мясникам и ослабляют доверие к их продукции. Они хорошо представляли себе ущерб, нанесенный целой отрасли, – ведь клиенты могли найти ей замену: потреблять рыбный паштет, мармелад, овощную смесь и т. д. или просто меньше есть мяса и колбасы.

Финансовая отрасль потеряла доверие из-за таких некачественных продуктов, как обеспеченные долговые обязательства. По имеющимся оценкам, ущерб будет очень большим и долговременным[1]1
  Об истории и хронологии кризиса финансовых рынков, убытках банков и ущербе от использования обеспеченных долговых обязательств см.: Beat Balzli et all.: «Der Bankraub» in Der Spiegel. 17. 11. 2008, Nr. 47, S. 44–73, online: http//www. spiegel. de/Spiegel/0,1518590656,00 и их точная хронология в Hans-Werner Sinn: Kasino-Kapitalismus. Wie es zur Finanzkrise kam, und was jetzt zu tun ist. Berlin (ECON) 1. Aufl. 2009, 2. Aufl. 2009.


[Закрыть]. Клиенты найдут замену коммерческим банковским кредитам. Кооперативные банки, строительные сберегательные кассы, различные формы участия вместо кредитов, сбережения в чулках вместо их хранения на счетах, ссуды банков с государственным участием и т. д. – все это уменьшит объемы кредитования коммерческих банков. Разобщенность банковской системы в интересах коммерческих банков приведет к противоположному – к ее консолидации в интересах кооперативных банков, сберегательных касс и т. д.

Что здесь имеет отношение к этике? Человеку сложно быть объективным в оценке реальности, так как он наделен умом, фантазией и силой воображения. И чем сильнее в нем эти качества, тем в большей степени он подвергается опасности познать не действительность как таковую, а ее фантом. Кто откажется превратить три плохих вещи в одну хорошую… Переход в другой вид (metabasis eis allo genos), так говорили греки, если речь шла о замене одного ошибочного решения другим. Этика в данном случае означает не что иное, как реальность – реальность предотвращения попыток поддаваться собственным фантомам.

Одним из самых больших врагов действительности является ценность, так как она находится между реальным и воображаемым. В чем же заключается ценность надежности кредита? Стоимость транспортировки, рыночная стоимость, налоговая база и т. п., множество возможных оценок являются подтверждением того, как легко ошибиться тому, кто что-то оценивает. Пригород одного американского города, возникший пять лет назад, за один год потерял привлекательность из-за снижения стоимости земли, которая теперь немногого стоит. Более трети жилых домов стоят пустыми, никто не желает больше жить и в других его частях. Весь город в упадке. Однако, с другой стороны, нам придется оценить эту ситуацию как неизбежную. Один умный швейцарский банкир крупного базельского банка, перешедший впоследствии на работу в другой банк, однажды сказал автору, что важнейшим уроком, полученным им в банковской профессии, было то, что сделку с деньгами следует рассматривать так, как сделку с картофелем: трезво, скептически, реалистично, неграндиозно.

Картофель в отличие от денег не годится для алхимии и магии. Для того чтобы не впасть в фантазм в обращении с деньгами, следует к ним относиться как к картофелю. Трезвость, скепсис и реализм в противовес собственному желанию завысить какую-либо ценность обеспечат возможность осторожной оценки, обоснованности цены и реализма в ожидании прибыли. Это трезвые цели этики мудрости финансового дела. То, что в категориях финансов речь однозначно не идет о картофеле, существенно осложняет соблюдение этики мудрости, так как фантазм постоянно подвергается опасности выбора между финансовым титулом и тем, как мы его оцениваем, и при этом искажает наше восприятие реальности. В конечном итоге финансовое дело с точки зрения этики значимее и уязвимее реальной экономики, поскольку в последней реальность продукта легче распознать и оценить.

Финансовая сфера, реализующая свои особо важные функции и участвующая в создании денег путем выдачи кредитов, этически более значима, чем отрасли реальной экономики. Однако изначально, как и в реальной экономике, речь должна идти о свободе, свободе деятельности и свободе договоренностей. Финансовое хозяйство имеет право на свое функционирование само по себе, а не на основе государственной лицензии на деятельность. Государство не является ведомством, дающим или отбирающим у банков и финансовых институтов лицензию на соответствующую деятельность – как во время финансового кризиса, так и после него. Даже в той ситуации, когда некоторые банки допустили большие ошибки, нельзя лишить всех граждан права создавать и поддерживать банки. Нельзя привлекать общество к лицензированию такой деятельности. Частная автономия и свобода договоренностей – это не то, что гарантируется государством, напротив, это принцип, на котором основывается государство, и оно не вправе на него покушаться. Государство не предоставляет свободу, а гарантирует ее. При этом свобода договоренностей и свобода деятельности в банковской сфере – это не то, что государство разрешает в виде исключения, а то, что оно обязано обеспечить.

При приеме вкладов и выдаче кредитов в банках можно осуществлять сделки тогда, когда обеспечиваются условия для заключения договоров с деловыми партнерами и гарантируется их выполнение в соответствии с договорами купли-продажи. Государство и во время кризиса не вправе отменять эти договоры или ограничивать их в массовом порядке, если не допускаются нарушения закона. Более того, необходимо безусловно гарантировать возможность обмена банковскими услугами на рынке. Государство обязано содействовать банкам в осуществлении коммерческих контактов в соответствии с частной автономией, не препятствовать им в этом или ограничивать ее неоправданными преференциями для банков с государственным участием.

Раздел I
Основы хозяйственной и финансовой этики

Развитый рынок денег, кредитов и капитала, который обеспечивает экономику финансовыми ресурсами, необходимыми для осуществления хозяйственных операций и экономического роста, является признаком высокого уровня экономического развития. Банки играют центральную роль в качестве финансовых посредников на рынке денег, кредитов, капитала и деривативов. Они опосредуют денежное предложение на рынке денег между центральным банком и экономикой. Они являются кредитными посредниками между спросом в кредите и предложением кредита в форме накоплений. И они, наконец, выполняют функцию посредника между спросом промышленности в капитале и в обращающихся на бирже ресурсах и предложением капитала, который предоставляется в распоряжение промышленностью, финансовыми учреждениями и частными индивидуумами. При этом банки выступают главным образом посредниками, финансовыми агентами.

Функция финансового сектора как посредника и агента усилилась в последние десятилетия. Уже в 2000 г. в экономике США 7 % валового национального продукта приходилось на финансовых посредников – вдвое больше аналогичного показателя 40-летней давности[2]2
  L. Summers: «International Financial Crises: Causes, Prevention and Cures», American Economic Review, 90:2 (2000). S. 2. – Саммерс на момент издания книги (сентябрь 2009 года) был советником Президента США по экономическим вопросам.


[Закрыть]. Современная экономика характеризуется отношением капитала к его отдаче, как 1: 3. Это означает, что рост эффективности вложения капитала на 2 % дает экономический эффект, соответствующий росту валового национального продукта на 6 %[3]3
  Там же. S. 2f.


[Закрыть]. Эти показатели позволяют оценить значение финансовой сферы в обычное время. Правда, после финансового кризиса 2008 г. ожидается такое же сильное негативное мультипликативное влияние неудачных вложений капитала в результате кризиса финансовых рынков и соответствующее значительное сокращение показателей реальной экономики.

В универсальной банковской системе банки функционируют не только в качестве посредников при инвестировании капитала, но и в качестве арбитров при определении его альтернативных инвестиционных возможностей, а также оценивают кредитоспособность своих клиентов на рынке кредитов. Они не только являются посредниками между двумя сторонами, но постоянно оценивают при этом риски и кредитоспособность.

Кроме того, банки в качестве инвесторов функционируют за свой счет на бирже и консультируют институциональных и частных инвесторов в том, как они должны вкладывать свои средства на рынке капитала. Их роль в качестве оценщика и арбитра на кредитном рынке, как и в качестве инвестора и консультанта других инвесторов на рынке капитала, выражается в том, что они становятся важнейшими факторами влияния на хозяйственный процесс, значимость которых намного существеннее, чем при выполнении функции посредника между накоплениями и инвестициями[4]4
  О финансовой этике см. также: John R. Boatright: Ethics in Finance, Malden Mass, Oxford (Blackwell) 1999 und Antonio Argandona (Hrsg.): The Ethical Dimension of Financial Institution and Markets, Berlin; New York, Tokyo (Springer) 1995.


[Закрыть].