Текст книги "Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущёва"

Вместо погостить – Клим угодил к родному дядьке в батраки. В самое суровое батрачество, мальчишку откровенно эксплуатировали. Он делал всю крестьянскую работу, которая только была. За бесплатно! И от него еще требовали благодарности! Ведь кормили же!

Но дядьке покоя одна вещь не давала. Сапожки Клима. И как-то, придравшись по пустяку – мальчишка нечаянно наступил на свежую, незасохшую глину, которой обмазывали пол тока для обмолота зерна, дядька Спиридон попытался запороть его вилами. Выручила ловкость Клима, увернулся и убежал. Но сапожки у него отобрали…

Такие были нравы «православные». Спиридон Андреевич Ворошилов прилежным прихожанином был. Потому как он был кулаком. По другому кулаку нельзя. Мальца, племянника родного, за обувку вилами приколоть можно, а вот не перекрестить хлебало за столом – нельзя.

Марья Васильевна весной сына у дядьки забрала, батрачество Клима на родственников закончилось. Тем временем семья вернулась в родные места, в деревню Васильевку, отец трудился в помещичьем имении, мать кухаркой, кормила батраков. Клим сразу тоже стал работать, теперь погонщиком волов.

А в селе открыли школу. И осенью 13-летний Клим пошел в первый класс. Пока строилась летом изба под школу, мальчишка мечтал, как он будет сидеть за партой, зубрить уроки… Он уже понимал, что грамота край как в жизни нужна, уже стремился к ней.

И едва всё для него не закончилось умением просто читать и писать. Обычным, так сказать, образованием. Потому что первым учителем стал учитель профессиональный – редкий болван. Этот господин стремился изо всех сил дать ученикам знания, предметы знал прекрасно, уроки вел с увлечением. Только он в своем увлечении вообще забывал о тех, кого он знаниями нагружать старался. Все ученики для него были на одни лицо, индивидуальным подходом профессионал не грешил. Поэтому вскоре детвора интерес к учебе утратила, на уроках начала безобразничать и шуметь. Этот деятель всех шалунов записывал, что бы потом их наказать коллективно. А так как гуманистические взгляды ему не позволяли собственноручно драть розгами мальчишеские задницы, то он придумал, что ребятня должна экзекуции устраивать друг другу сама. Делал это, например, таким способом: всех провинившихся выстраивал в круг посреди класса, заставлял руками брать соседей за уши, да не близстоящих, а через одного, и по команде наказанные должны были драть товарищей по несчастью за уши.

Вот у этого деятеля на ниве образования за учебный год ребятня с горем пополам научилась читать по слогам, да простейшим арифметическим действиям – прибавить и отнять. А чего – крестьянские дети – тупые же, чего от них большего требовать?! Чай – не аристократы.

Так бы и остался Клим малограмотным мужиком, но тут снова судьба ему шанс дала, а жизнь этого мальчишку научила хвататься за любую соломинку…

После окончания первого учебного года младший Ворошилов опять на лето пошел в батраки, пахал, сеял, косил. К жатве его поставили работать на молотилку с двумя взрослыми мужиками. И тут он провел свою первую «революционную акцию». Хозяин платил молотильщикам оскорбительно мало. Взрослые терпели, только под нос бурчали. А вот отцовское воспитание Ворошилова сказалось. Этот, пацан совсем еще, подбил мужиков работу прекратить, пока им зарплату не поднимут. Они и забастовали. Страда, новых работников искать поздно, зерно пропадает… Приказчик хотел надавить, взял и лишил Клима вообще оплаты, чтобы других напугать.

Так этот маленький Стенька Разин камнями в доме приказчика все стёкла повышибал! Запугать не получилось. Такого нужно было давить сразу в колыбели, глядишь, и царизм устоял бы в 1917 году. Есть у меня такое подозрение, и основания под ним есть довольно весомые…

Осенью снова начался учебный год, и мальчишка пошел во второй класс, тут ему судьба и улыбнулась. Вместо старого профессионального долдона в школу пришел преподавать бывший моряк, списанный с флота по здоровью, Семен Мартынович Рыжов. Вот ему уже были интересны сами ученики, а не методика преподавания предмета, он старался к каждому найти индивидуальный подход, выявить способности и их развить.

И ребятишки начали учиться с увлечением и делать успехи. Ворошилов оказался на голову всех выше, он прогрессировал настолько быстро, что Рыжов только удивлялся.

Сам Семен Мартынович вспоминал: «Смуглый, коренастый, с большими, умными глазами, вихрастый, он резко выделялся своей смышленостью, детской непринужденностью, наивной прямотой и независимостью характера, удивительной для его возраста. Он был очень правдив, никогда не запирался в проказах, не перелагал вину на товарищей, не лгал и не подхалимствовал перед своими более счастливыми товарищами… Это был живой, общительный и очень толковый мальчик, всегда жизнерадостный, несмотря на свою бедность, хороший товарищ и ученик».

Только и это еще не всё. Взрослый семейный человек, отец двух детей, подружился со своим… учеником. Почти ровесником его детей. Рыжов и Ворошилов дружили до 1916 года, начиная с этого ученичества младшего по возрасту. Дружили, пока не разошлись в политических взглядах, отношения почти прервали. И старшим в этой дружбе был всегда – младший по возрасту.

За год Клим перечитал не только все книги в школьной библиотеке, которая стараниями Рыжова была довольно внушительной, но и всё, что было в доме у учителя и других грамотных людей села. Художественную литературу, учебники, публицистику, любые книги по любым отраслям науки и знаний – он за год всё проглотил.

Через год он будет работать на заводе и объяснять заводским электрикам закон Ома, рассказывать о Фарадее…

Вот скажите, окончив два класса школы, Климент Ефремович какое образование получил? В объеме двух классов, как все «исследователи» его жизни считают? В каком классе даже современной школы ученики электромагнетизм изучают?

«Историки» с легкостью навешивают ярлыки на деятелей Советского государства – малообразованные. Малообразованный слесарь у них создавал армию, малообразованный разнорабочий руководил строительством московского метро. Малообразованный семинарист вообще во главе государства стоял… Понятно, что они просто обливают грязью людей, составляющих гордость нашей Родины, сами они соображают, что там было образование такое, что им, этим «историкам», получить его невозможно, у них слишком неразвит мозг, чтобы стать по-настоящему образованными. Вот зависть и гложет, да еще нужно выполнять политический заказ. Но соображать они соображают, хотя бы потому, что никто из них не вякнул о том, что и главный автогигант США был создан «малообразованным» Генри Фордом, который школу в 15 лет бросил и нигде больше не получал «систематическое образование», которым любят гордиться эти «ученые». Вот они получили «систематическое образование» – и толку? Единственное их достижение – умение сосать титьку у власти, как плату за «исторические исследования», которые у всё большего и большего числа людей вызывают крайнее отвращение.

Но еще большее удивление у меня вызывает наша педагогическая наука. Имея перед глазами многочисленные феномены, когда почти не учившиеся в школах и университетах люди становились во главе государства, успешно руководили целыми отраслями хозяйства, добивались в своей деятельности выдающихся результатов, педагогическая наука просто отказывается видеть эти феномены, вообще их не изучает. Это наука? Или что-то совершенно другое?

Ведь именно на примере таких людей, как Климент Ефремович Ворошилов, можно изучать и исследовать, а потом внедрять в систему образования методы воспитания и обучения!

Есть феномен Ворошилова (и Ленина, и Сталина, и целой когорты наших прославленных полководцев, кстати…)? Есть, конечно. Если признать очевидное: что он был одним из образованнейших людей своего времени (да и нашего тоже). Конечно, можно просто, как попугаю, повторять, что Сталин доверил самое важное для молодого государства, находящегося в окружении врагов – создание армии – малообразованному тупице, потому что Ворошилов умел приятные слова говорить Вождю и верным псом сатрапа был… Вот до этого же надо просто додуматься: вопрос своей собственной безопасности (а гарантировать безопасность тому же Сталину могла только сильная армия, его бы первого шлепнули победившие оккупанты) доверить необразованному тупице!

Да что там Ворошилов! Если уж по справедливости, то и всё «систематическое образование» Владимира Ильича Ленина ограничивается гимназией. Разница между Лениным и Ворошиловым только в том, что Ленин диплом о наличии высшего образования имел, а Климент Ефремович такой корочкой похвастаться не мог. Ленин же в университете практически не учился! Его вышибли оттуда на первом курсе! А диплом он получил, подготовившись за год самостоятельно (самостоятельно!) за весь курс юридического факультета и успешно сдав все экзамены этого курса экстерном.

Ленин – тоже малообразованный, если к нему лепить понятие «систематического образования». Гимназист.

А педагогическая наука этого видеть не желает потому, что ей придётся все свои «достижения» выбросить на помойку и признать, что она человечеству нанесла колоссальный вред, превратив значительное число людей из людей в дрессированных обезьян.

Каким образом за два года школы (даже за один год, фактически) Ворошилову удалось получить образование почти в объеме средней школы, хорошо, пусть в объеме неполной средней школы? Он вундеркиндом был? Нет. Просто, во-первых, у парня была мотивация к получению образования и, во-вторых, самое главное – развитое абстрактное мышление, именно то мышление, которое отличает человека, как биологический вид, от животных.

Абстрактное мышление – это не нечто абстрактное, это необходимейшая, жизненно важная вещь для существования человека как человека, а не в качестве хорошо от-дрессированного «специалиста», получившего в учебном заведении «багаж» знаний.

Вещь простая, именуемая в просторечии воображением. Способность представить в своем мозгу желаемый для тебя результат твоих действий и найти путь, способы действий, которые приведут к желаемому результату. Не искать чертежи табурета в справочниках, если тебе седалище под задницу понадобится, а представить в своем мозгу, какой именно предмет мебели тебе нужен, что для его производства необходимо, где это взять, как для него сделать составные части, как их соединить между собой и каким инструментом это делать.

А развить воображение у ребенка можно, только если ребенок будет заниматься какой-либо практической деятельность, пусть и игровой, которая требует от него постоянной находчивости и изобретательности, способности решать новые для него задачи.

Вот Клима судьба и вела с детства по такой дороге, что ему постоянно приходилось «крутиться»: то он пастухом работал, то на шахте, то батрачил, занимаясь всем, чем только может заниматься крестьянин, вид деятельности у него постоянно менялся, постоянно приходилось мальчишке решать всё новые и новые задачи в процессе жизни.

Сама жизнь и развила у него абстрактное мышление, ум, в такой степени, что мозг мальчишки просто как губка потом вбирал в себя знания. Если человек способен в своем мозгу, как картинку, увидеть действие закон Архимеда после прочтения параграфа в учебнике, то зачем ему нужен господин учитель, который у доски будет целый час рассказывать и показывать, как жидкость выливается из наполненного до краев корыта, если туда кирпич бросить?

Конечно, не собственно труд развивает воображение у ребенка, а именно разнообразный труд. Если бы Климу пришлось работать только пастухом все годы до школы, то он на этой довольно несложной работе за несколько лет отупел бы и ничем от остальных детей не отличался. Судьба, хоть и тяжелая, его уберегла от этого.

Вове Ульянову повезло с родителями, отец его был педагогом от бога, да и мать – очень умной женщиной, там воспитанием детей занимались целенаправленно и творчески, делали из них людей. Найдите попробуйте сегодня в педагогической науке исследования методов воспитания в семье Ульяновых. Это педагогов вообще не интересует.

Природа с момента рождения человеческого детёныша начинает формировать из него человека, ребенок, едва научившись ползать, уже начинает свои «вандальские» эксперименты с игрушками, попадется в руки карандаш – на обоях результаты творчества появляются… Как только попадает малыш в песочницу – начинается процесс постройки замков, дети бегают по дворам, изображая из себя партизан, как раньше, или бэтманов, как сегодня…

Педагогов это не устраивает категорически. Они жаждут процесс превращения ребенка из спинального животного в человека прервать как можно раньше и начать его дрессировать, т.е. загружать в него знания.

Они хотят посадить его за парту как можно раньше и начать впихивать в головки с еще неразвитым абстрактным мышлением знания. Им и этого мало, они еще этот процесс выстраивают так, чтобы у ребенка и возможности, времени не было для того, чтобы развить себе воображение. Сразу объем знаний ему такой навязывают, что пацану даже некогда выскочить на улицу побегать со сверстниками. Уроки и домашние задания занимают весь световой день у малыша. Прогресс – орут! Объем знаний нужен всё больший и больший! С 7-ми лет в школу уже поздно! Нужно с 6-ти! А лучше – с 5-ти!

Родители-идиоты вообще с двух лет ребенка учат читать-писать, к трем годам он у них высшую математику знает, а к 5-ти на трех языках лопочет! Вундеркинд!

И что толку? Хоть от одного вундеркинда был какой-то толк (Моцарт, кстати, не вундеркинд, там именно развитое воображение)? Феномен вундеркиндов в том и заключается, что они становятся самыми серыми личностями.

Мозг ребенка дрессировке сопротивляется отчаянно, природа не хочет превращения человека в обезьяну, знания дети не усваивают. Тогда педагогическая наука в бешенстве начинает изобретать все новые и новые способы впихивания информации в детские головки. Даже применяют игровые методы… Это какой-то тотальный террор против человечества.

Школу Климу закончить не довелось, отец снова лишился места, и семья в который уже раз ухнула в нищету. Пятнадцатилетнему парню, второкласснику, пришлось искать работу. Неподалеку от родного села, в городке Алчевске, как раз развернулось строительство завода Донецко-Юрьевского металлургического общества (ДЮМО), мальчишка пошел туда наниматься…

Глава 2

Никита Сергеевич продолжал с трибуны гневную речь: «Сговорившись на своих тайных сборищах, фракционеры потребовали внеочередного заседания Президиума. Они рассчитывали осуществить свои антипартийные замыслы, захватить руководство партией и страной». Первый маршал усмехнулся в седые усы. «Захватить руководство партией и страной». Никита сам не понимал, что признавался в государственном перевороте. Вся «антипартийная группа» – это и было руководство страны. Ее член Н.А.Булганин – председатель Совета Министров, остальные – первые заместители и заместители. А сам Первый маршал – глава государства, Председатель Президиума Верховного Совета.

«На Пленуме с признанием своих ошибок выступил товарищ Ворошилов, который заявил, что его «попутали фракционеры» и что он полностью осознает свои ошибки и решительно осуждает их, как и всю подрывную деятельность антипартийной группы» – Хрущев даже не посмотрел в сторону Первого маршала, когда озвучил эту наглую ложь.

Грамотному парню уже было легче устроиться на работу. Вторая попытка Клима стать рабочим началась с должности курьера-рассыльного при конторе завода. Верхом на лошади развозил почту и бумаги. Травма, полученная в детстве, когда работал на шахте колчеданщиком, сказывалась. Верхом трястись на коне было очень тяжело, временами терял сознание. И рвался в заводские цеха, ближе к технике, к технике его тянуло всю жизнь. Вскоре получилось перейти в литейный цех, начал с помощника машиниста на водокачке, потом слесарем. Уже через год стал крановщиком в литейном цехе, это уже была элита рабочего класса, высшая квалификация. Его товарищи по цеху потом вспоминали, что «карьеру» Клим делал стремительно. Заводское руководство только удивлялось его способности осваивать новейшие по тому времени машины.

За какой-то год из рассыльного при конторе вырасти до машиниста крана в литейном цеху, до высшей квалификации в металлургической промышленности! А рабочие-металлисты в те времена – это элита рабочего класса, самая квалифицированная его часть, значит, у Клима была не просто тяга к технике, а заметные технические способности? Правильно?

Более того, он с техникой сталкивался и ее знал намного лучше, чем любой другой советский военачальник. Человек с юности дело с ней имел. После нашей Перестройки появилась мода рисовать Климента Ефремовича недалеким в технических вопросах человеком. Ему чаще всего противопоставляется образованный Михаил Тухачевский. Тот в технике был асом, как это описывают. Ратовал за механизацию в противовес лошадникам Ворошилову и Буденному.

На самом деле всё обстоит немного не так. Если Ворошилов технический ВУЗ не заканчивал, то Тухачевский вообще не имел никакого технического образования. Даже элементарного. Он закончил юнкерское училище. Даже не артиллерийское. Пехота. Самый сложный механизм, о котором ему преподавали – пулемет. Это не машины и станки в литейном цеху. Штука не сложная. Сравнивать техническое образование Тухачевского и Ворошилова не имеет смысла. Нуль сравнивать ни с чем невозможно. И Тухачевский свою техническую некомпетентность демонстрировал ярко, выпукло. Самый показательный пример – его идея массово вооружить Красную Армию безоткатными орудиями. На танки их собирался ставить! Наш выдающийся конструктор артиллерийских систем В.Г. Грабин в своих мемуарах описал, как он попытался объяснить Михаилу Александровичу несостоятельность идеи безоткатных орудий. Как о стену горохом. Тот его просто не понял.

С Климентом Ефремовичем у Грабина отношения складывались совершенно иначе. Характерен такой эпизод, приведенный Василием Гавриловичем в книге «Оружие победы»: в конце 1941 года им был впервые в истории внедрен на заводе, производящем артиллерийские орудия, поточный метод с конвейерной сборкой. В декабре это показали посетившему предприятие Ворошилову. «Целый день мы с ним ходили по цехам, не успели даже пообедать. Клименту Ефремовичу очень нравилось все, что он видел.

– Это вы здорово сделали, молодцы! – похваливал он».

Больше того, Грабин показал новое производство и наркому вооружений Дмитрию Устинову.

И здесь случилось неожиданное: конструктора вызвали в Кремль на заседание Государственного Комитета Обороны и Сталин его обвинил в намерении сорвать производство пушек: «Вся наша работа подверглась очень острой и несправедливой критике, а меня Сталин обвинил в том, что я оставлю страну без пушек. Я отстаивал позиции нашего коллектива до последнего.

Атмосферу этого заседания может вполне характеризовать лишь один эпизод. В очередной раз, когда я пытался возразить Сталину и защитить правильность выбранной нами позиции, обычная выдержка и хладнокровие изменили ему. Он схватил за спинку стул и грохнул ножками об пол. В его голосе были раздражение и гнев.

– У вас конструкторский зуд, вы все хотите менять и менять! – резко бросил он мне. – Работайте, как работали раньше!

Таким Сталина я никогда не видел – ни прежде, ни позже.

ГКО постановил: нашему заводу изготавливать пушки по-старому».

Претензии к Грабину были понятны. Шла война, пушки были необходимы не завтра, а прямо сейчас, любое же изменение технологии ведет к необходимости перестройки производственного цикла и к временному если не прекращению выпуска продукции, то к его снижению. Во время войны, тем более в ситуации конца 1941 года – это преступление. Но дело в том, что новшество Грабина позволяло, не снижая выпуска продукции, перейти к его наращиванию. И это сразу понял Климент Ефремович. Но не понял Устинов, которого пока никто в технической безграмотности не обвинял, он же имел инженерное образование и даже работал инженером-конструктором, заместителем главного конструктора завода «Большевик», затем директором этого завода. И на заседании Государственного Совета Обороны Устинов не просто отмолчался, скорее всего, претензии Сталина к Грабину и были высказаны после доклада Устинова.

Но через несколько дней Иосиф Виссарионович сам позвонил конструктору: «То, что вы сделали, сразу не понять и по достоинству не оценить. Больше того, поймут ли вас в ближайшее время? Ведь то, что вы сделали, это революция в технике. ЦК, ГКО и я высоко ценим ваши достижения,– продолжал Сталин.– Спокойно заканчивайте начатое дело».

Василий Гаврилович искал причину такого изменения отношения к своему изобретению, и предположил следующее: «Ночью, после грозового заседания ГКО, Сталин, по-видимому, созвонился или встретился с Ворошиловым, и тот рассказал ему о наших делах, обо всем, что видел собственными глазами. Но к этой мысли я пришел лишь впоследствии, сопоставив события».

Т.е. у выдающегося конструктора артиллерийских систем В.Г. Грабина даже малейших сомнений в технической компетентности Климента Ефремовича не возникало, более того, он его компетентность ставил даже выше, чем Д.Ф. Устинова. Вероятно, Ворошилов замысел конструктора понял и оценил, а Устинову это было не по плечу.

Давайте, забежав вперед, вспомним, что было в официальной биографии Климента Ефремовича к декабрю 1941 года. Весь советский народ знал из книг и кинофильмов, что Ворошилов был снят с позором с Ленинградского фронта и авторитет его у Сталина упал ниже плинтуса. Практически любые другие упоминания о Ворошилове, как о члене Ставки ВГК и члене ГКО исчезли. Современные «сталинисты» еще добавили умолчания о роли Климента Ефремовича в вопросах вооружения армии, свалив весь этот воз на Сталина.

И теперь оценим приведенную выше цитату из Грабина. Слышите, как начинает звучать довольно пронзительно звоночек по всем мухинско-прудниковским-брезкуновским писаниям о том, что Иосиф Виссарионович делал всё сам и только один Берия ему помогал?

Оказывается, один из самых наших известных конструкторов вооружений даже тени сомнения не допускал, что мнения Климента Ефремовича достаточно, чтобы изменить уже состоявшееся решение Государственного Комитета Обороны. И потом сам Сталин мог позвонить и извиниться перед конструктором, что не смог понять его идею.

Более того, снятый за «неумение командовать войсками» Ворошилов, в декабре 1941 года в глазах Грабина обладал достаточным авторитетом у Сталина, чтобы предполагать, что он может влиять на принятие довольно важных решений.

У современных исследователей сталинского периода истории уже считается хорошим тоном упомянуть об удивительной осведомленности Иосифа Виссарионовича в вопросах вооружения, особенно авиации, но вот к мысли о том, что Вождя мог консультировать по этим вопросам нарком обороны Ворошилов, никто пока не пришел. Старательно, тщательно вычищена идеологами ЦК КПСС послереволюционная биография Первого маршала. Остались только крохи, как в мемуарах В.Г. Грабина.

В самой биографии Ворошилова мы будем находить еще массу неожиданных и удивительных фактов. Роман Гуль, белый эмигрант, сочинил книгу «Красные маршалы», там он дал такую характеристику Клименту Ефремовичу: «Ни интеллигентности, ни наследственной культуры у Ворошилова нет. Рабочие Луганска рассказывают, что в подпольной работе, которую вел среди них в 900-х годах этот отчаянный машинист крана, у Ворошилова на все была только одна поговорка: «Черт возьми, что мы будем смотреть!».

Что под интеллигентностью подразумевал Р. Гуль, понять очень сложно, если учитывать биографию Климента Ефремовича. Может быть, дворянину-эмигранту интеллигентностью представлялась привычка свысока смотреть на быдло, не имеющее «наследственной культуры», но согласитесь, что учителя, даже учителя в царской России, были людьми вполне интеллигентными и культурными. И вряд ли они в своем обществе стали бы терпеть невоспитанного и необразованного хама. Тем более, не просто в обществе на посиделках с наливочкой за чтением Чехова и Толстого, а в официально зарегистрированном властями обществе. В которое далеко не каждый мог вступить. Называлось оно «Общество учащих и учивших», имело свой Устав и Правление. Таких организаций было в России тогда довольно много, даже Общества приказчиков были. Деятельность их была весьма обширная, от материальной взаимопомощи до культурно-просветительской работы.

Так вот, семнадцатилетнего Клима официально приняли в уездное учительское общество. И как вы представляете членство в нем парня, имевшего образование всего лишь в пределах двух классов начальной школы? Разумеется, такой член там был абсолютно не нужен. Один позор от такого. Но те учителя были несколько умнее историков, которые приписывают Ворошилову образованность в пределах 2-х классов школы. Под образованием по-настоящему образованные люди понимают несколько другое. Например, Климент Ефремович вспоминал, что он за два года работы на заводе прочел почти всего Гоголя, Льва Толстого, Тургенева, Гончарова, Достоевского, Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Кольцова, Шевченко, Данилевского, Горького, Чехова, Сенкевича, Пруса, Диккенса, Бальзака, Байрона. Уже был знаком с учением Дарвина, читал книги по популярной астрономии, электромагнетизму, механике…

Извините, но такой багаж знаний, полученный из прочитанных книг, никак не тянет на начальное образование, с таким багажом Климент Ефремович вполне мог и сам преподавать в школе хотя бы словесность. Поэтому он в учительском обществе ротозеем-второклассником не выглядел, более того, он там еще и верховодил, лидером был. И не просто в спорах на литературные темы – Климент Ефремович организовывал работу по оказанию материальной помощи нуждающимся преподавателям.

При заводе ДЮМО рабочие-энтузиасты создали театральный кружок, очень скоро руководить им стал Ворошилов, спектакли кружка стали настолько популярны, что даже билеты на них продавали. А купить билет на спектакль для бедного рабочего человека – это не просто, это показатель того, что там не какой-то балаган был, а вполне серьезные вещи ставили. Да, может быть не МХАТ, но трудовую копейку рабочий человек легко на зрелище не отдаст.

Сборы были вполне серьезными, о чем свидетельствует такое благодарственное письмо, которое получил руководитель кружка:

«Господину Клименту Ефремовичу Ворошилову. Правление общества учащих и учивших выражает Вам, милостивый государь, свою глубокую благодарность за горячее содействие в устройстве спектакля в Юрьевском заводе и активное в нем участие. Спектакль дал сто рублей шестьдесят восемь копеек чистого сбора, который и пойдет на пособие учителям, впавшим в крайнюю нужду. Председатель Е. Радаков. Секретарь С. Рыжков».

Но даже не способности к самостоятельному образованию определяли уникальность Ворошилова-революционера. Даже не то, что его биография вообще вылетала за рамки, обычные для биографий революционеров. Из таких низов, из самого дна общества никто из более-менее известных революционеров не поднимался. Где-то рядом – Лазарь Каганович, но и то, положение ремесленника-частника, отца Лазаря Моисеевича, и безземельного батрака Ворошилова сравнивать и близко нельзя.

Удивительно то, что простой рабочий самостоятельно нашел путь к марксизму и самостоятельно создал рабочий социал-демократический кружок. Один из первых в России. В центре страны рабочее движение в те годы начинало оформляться, но до Алчевска пока даже эхо не докатывалось. Во всех промышленных центрах созданием этих кружков занималась революционная разночинная интеллигенция, даже Сталин с его почти законченным семинарским образованием к этой интеллигенции относился. В Алчевске всё произошло наоборот. Рабочий втянул в марксистскую деятельность местную интеллигенцию. В 1898 году на завод поступил работать формовщиком ростовчанин Иван Алексеевич Галушко, был он намного старше Клима и его друзей, и имел опыт общения и знакомства в Ростове с кем-то из социал-демократов. Во время перерывов на работе и после работы, в общем бараке, он начал заводить разговоры с парнями о положении рабочего класса. Клим сразу эту самодеятельность, которая грозила тем, что их за такие беседы всех скопом вышвырнули бы из завода, прекратил, на заводе и в бараке полно было полицейских шпиков:

– Собираться будем в школе, после репетиций. И места больше, и другим тоже интересно будет послушать.

Галушко высказал опасение насчет учителей, можно ли им доверять. Ворошилов заверил:

– Народ надежный, не сомневайся.

Знаете, я вот могу понять, почему вся заводская молодежь смотрела в рот Ворошилову. Всё-таки, в среде едва умеющих читать и писать парней, персонаж, который прочел всего Гоголя, Достоевского, Диккенса, рассуждающий об учении Дарвина, пересказывающий книгу Реклю «Земля», заводским электрикам объясняющий закон Ома – это запредельный авторитет. А если он еще и не просто сверстник, но и почти самый молодой! Да еще и не из господского сословия, а такой же работяга! Под гармошку вместе со всеми песни орет по праздникам, да за себя постоять может…

Это вам не вундеркинд-очкарик, это вожак. Стеньке Разину до него далековато по авторитетности. Недаром полиция так зорко присматривала за молодым Климом.

Ладно, это понятно. Но у меня в голове не вмещается другое: он же еще и учительским обществом вертел, как хотел! Он и там верховодил! Там-то люди для того времени были очень образованные!

А самое главное, лет всего Климу было – СЕМНАДЦАТЬ! Два класса образования школьного и семнадцать лет!

Конечно, театр самодеятельный, которым Ворошилов руководил, позволял хоть небольшие копейки, но давать учителям для поддержания штанов, но одно дело копейки, а другое дело вовлечение в нелегальную деятельность. С использованием служебного помещения школы.

Учителя безропотно его условия приняли, и школа стала центром подпольной деятельности рабочих, которая скоро оформилась как социал-демократическая. Как-то у знакомых учителей Клим увидел журналы «Русское богатство» и «Русская мысль», в них он прочел первые статьи о Марксе и наткнулся на упоминание о «Манифесте коммунистической партии», сразу нашел Галушко:

– Иван Алексеевич, дуй в Ростов, ищи там своих старых друзей и, кровь из носу, достань мне «Манифест…» Маркса.

Галушко книжку привез. Клим ее проштудировал и уж тут началась его настоящая социал-демократическая революционная деятельность. На собраниях в школе он стал читать «Манифест коммунистической партии» своей группе, объяснял трудные места, приводя примеры из заводской жизни в качестве иллюстраций. Заразил марксизмом сначала заводскую молодежь, а потом стал поручать ребятам беседы со старшими рабочими. И подбил заводчан на первую в истории завода забастовку. Сам ее организовал, еще сам и начал. И администрация завода ничего сделать не смогла, выполнила условия рабочих.