Текст книги "Пятидесятница (день Святой Троицы) и сошествие Святого Духа. Антология святоотеческих проповедей"

Святые отцы замечают, что сошедшие на апостолов огненные языки были многочисленны и что они разделились и почили по одному на каждом из учеников: И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них (Деян. 2: 3).

Святитель Иоанн Златоуст полагает, что огненные языки разделились для того, чтобы апостолы поняли, что каждому из них надлежит избрать свой особый и уникальный путь проповеди истины, отправиться к определенным народам, в ту или иную конкретную страну. Святитель Николай Сербский также полагает, что многочисленность разделившихся огненных языков указывает на множественность народов и стран, в которых ученикам Христовым надлежало вскоре проповедовать. А вот блаженный Августин в «Проповеди 267-й» высказывает мысль о том, что такое разделение огненных языков, как личного дара Святого Духа каждому отдельному человеку, указывает на уникальность церковного пути и жизни в Боге конкретного христианина: «Каждый член Церкви имеет свойственную себе деятельность». В каждом из нас Святой Дух действует Своим особым, уникальным образом, осуществляя дело нашего спасения неким неповторимым путем. Святой Дух в Церкви «через одних святых совершает чудеса, чрез других изрекает истину, в одних святых хранит девство, в других блюдет супружеское целомудрие, в одних творит то, в других – иное». Потому-то, в ознаменование такой личной ипостасной уникальности отношений между Богом и каждым конкретным человеком, Святой Дух и сходит в день Пятидесятницы на учеников Христовых в образе многочисленных огненных языков, каждый из которых почиет на главе того или иного апостола. Святитель Григорий Богослов также полагает, что раздаяние огненных языков в день Пятидесятницы каждому отдельному ученику Христову знаменовало и то, что всякий христианин на путях спасения сподобляется от Бога своих особых уникальных личных дарований – в той мере и степени, в какой это будет угодно Господу, и в согласии с его личными способностями. Как говорит святитель Григорий, Святой Дух «является в виде разделенных языков, по причине разных дарований», которых каждый сподобляется в жизни от Бога.

В свою очередь святитель Григорий Палама, задаваясь вопросом, почему огненные языки явились разделившимися и в то же время почили… на каждом из апостолов, придает этой теме вероучительное, догматическое измерение. Мы знаем, что, по свидетельству Самого Христа, Бог Отец дает Духа Иисусу Христу как Своему Сыну не мерою (ср. Ин. 3: 34), но во всей полноте. И это потому, что Сын и Дух – Два единосущных Друг Другу Лица Пресвятой Троицы, а значит, вместе обладают абсолютным и совершенным единством Божественной жизни. Сила Святого Духа в совершенной мере проницает Собой также и Человеческую природу Христа, соединившуюся в Нем при Воплощении с Его природой Божественной и достигшую в Сыне предельной меры обожения. Это обожение человечества Христа совершается в Нем с максимальной полнотой, в отличие от прочих, пусть даже достигших особого духовного совершенства, людей, которые хотя и стяжают христианскую святость, однако все равно оказываются неспособны достичь меры Христовой. Сын обладает полнотой Духа, а усыновленные Богу святые стяжают лишь от меры Его полноты. Потому-то языки и являются апостолам разделяющимися, ведь каждому из учеников подается лишь некая мера от полноты дара Божественной благодати. Святитель Григорий говорит: «Почему же языки явились им разделяющиеся? Потому что Дух подается от Отца в полноте [по человечеству] лишь Одному пришедшему свыше Христу – ибо Он и во плоти имеет всецелую Божественную силу и действие – а из прочих вся благодать Духа не даруется никому; но каждому [она подается] только отчасти, и всякий достигает лишь какого-нибудь одного из [Его] дарований…» И в то же время, как подчеркивает святитель Григорий, эти разделенные огненные языки, наделив каждого из учеников Христовых теми или иными, ограниченными мерой их людских тварных сил, Божественными дарами Пятидесятницы, в полной мере приобщают каждого из апостолов к единому, общему и универсальному дару Боговселения: И исполнились все Духа Святаго (Деян. 2: 4). Ведь Сам Святой Дух в подаваемых Им благодатных дарах отнюдь не разделяется на части, но всегда пребывает и действует в целостности в каждой из Своих Божественных сил, энергий. Святитель Григорий образно сравнивает такое совершенное благодатное присутствие Духа Святого в каждой из Своих сил, энергий с действием солнечных лучей: во всяком из них нераздельно разделяется и в то же время действует во всей полноте свет одного и того же небесного светила – солнца. Также и на апостолов Святой Дух нисходит в день Пятидесятницы Своими нетварными силами именно в Своей полноте, то есть Сам, ипостасно – как Единое и Нераздельное Третье Лицо Пресвятой Троицы. Палама говорит: «Речение же почили указывает не только на достоинство Владыки, но и на единство Божественного Духа. Почили, говорится, на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго: то есть Святой Дух, разделяясь на различные силы и действия, [в то же время] в каждом [Своем] действии присутствует всецело и действует в полноте, разделяясь неразделенно и подаваясь через причастие совершенно – наподобие солнечного луча».

Два новозаветных образа явления Святого Духа: голубь и огненные языки

Размышляя об образе явления Святого Духа апостолам в день Пятидесятницы в виде огненных языков, святые отцы обращаются к сравнению этого откровения Третьего Лица Пресвятой Троицы с другим Его евангельским явлением – в образе голубя во время Крещения Спасителя на Иордане. Тогда Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение! (Лк. 3: 22).

Святые отцы подчеркивают, что Бог по Своему всесилию может являться человеку в любом угодном Ему образе. Как говорит святитель Николай Сербский, Святой «Дух бесплотен и не воплощается ни в каком теле, но при необходимости Он является в том телесном виде, который лучше всего символизирует значение данного момента». При этом Третья Божественная Ипостась, Святой Дух в Своих Богоявлениях никогда не воспринимает человеческого образа, так как Он, в отличие от Сына, никогда не воплощался. Святитель Прокл в «Слове третьем на Пятидесятницу» говорит: Святой Дух «не воспринял плоти, как Сын; явился не в образе человека; и не вид голубя указал на пришествие Духа, как, например, в струях иорданских, – потому что Владычня сущность является так, как хочет; но с Неба загремел гром, как бы труба, своим звуком препобеждая всякую силу слуха, и прилетевшее пламя произвело огненные языки… Разделяясь, языки садились на темя учеников. Таков, следовательно, был образ пришествия Духа».

Вместе с тем церковные толкователи видят в этих двух образах явления Третьего Лица Троицы – как разделенных огненных языков и как голубя – глубокий духовный смысл. Вот, например, какое толкование значения двух этих явлений предлагает святитель Николай Сербский: «Дух не есть огонь, как не есть Он и голубь. Но Он явился на Иордане как голубь (Мф. 3: 16), а ныне является как огонь. Там – чтобы знаменовать невинность и чистоту Господа нашего Иисуса Христа, на Коего Он и сошел; здесь же – чтобы знаменовать огненную силу, теплоту и свет: силу, попаляющую грехи, теплоту, согревающую сердца, свет, просвещающий умы». Многие святые отцы отмечают, что оба этих образа явления Святого Духа как бы дополняют друг друга: значение одного оказывается тесно взаимосвязано со значением второго. Так, блаженный Августин в «Трактате на Евангелие от Иоанна» подчеркивает, что множественность являемых в Пятидесятницу разделяющихся огненных языков, благодатных даров Святого Духа, подаваемых каждой конкретной человеческой личности, может невольно привести к ошибочному мнению о том, что Единый и Нераздельный в Своей высшей простоте Божественного бытия Святой Дух якобы может разделиться, как бы расколоться. Но такая мысль недопустима. И потому, за некоторое время до этого, на Иордане, Святой Дух является, открывается не во множественности, но именно в единстве: как голубь. Как говорит блаженный Августин, огненные «языки разделены друг от друга, но расстояние языков не является расколом. Не бойся нарушения [единства] в разделяющихся языках, познай это единство [Святого Духа] в голубе».

Особенно разнообразные толкования взаимодополняющего значения двух этих образов явления Святого Духа – как огненных языков и как голубя – предлагает святитель Григорий Великий (Двоеслов). Так, он говорит, что посредством двух этих явлений Святой Дух указывает верующим на то, что всем христианам надлежит стяжать два важнейших плода Боговселения: огненное горение духа к исполнению воли Божией и, в то же время, чистую и кроткую сердечную простоту. Святитель Григорий учит: «Святой Дух являлся и в виде голубя, и в огне, потому что Он всех, которых исполняет, соделывает и простыми, и огненными – простыми по чистоте, огненными по ревностному подражанию. Ибо Богу не может быть благоугодна ни простота без ревности, ни ревность без простоты… Итак, поскольку Сей Дух научает и праведности, и простоте, то Он и должен был явиться и в огне, и в виде голубя, для того чтобы всякое сердце, которого касается благодать Его, было и спокойно, по свойству кротости, и пламенно, по ревности к правде». Кроме того, по убеждению святителя Григория, Святой Дух в этих двух явлениях открывает нам две неотделимые друг от друга стороны Промысла Божия: с одной стороны – Божественную кротость любви, жаждущей спасения всякого грешника, с другой же – судящую каждое людское прегрешение Божественную ревность о правде, зовущую всех нас к исправлению и побуждающую нас попалить наш грех огнем покаяния. Святитель Григорий говорит: «почему Он [Дух Святой] над Самим Искупителем нашим, Посредником Бога и человеков, явился в виде голубя, а над учениками – в огне? Известно, что Единородный Сын Божий есть Судья рода человеческого. Но кто устоял бы перед Его правосудием, если бы Он, прежде нежели собрал нас кротостью, захотел судить грехи наши по ревности к правде? Итак, Он, соделавшись Человеком ради человеков, явил Себя кротким для человеков. Он не хотел поражать грешников, но хотел собрать их. Он прежде хотел исправлять кротостью, чтобы иметь тех, которых после можно было бы спасти на суде. Поэтому Дух должен был явиться в виде голубя над Тем, Кто пришел не затем, чтобы по ревности сразу же поразить грехи, но затем, чтобы по кротости еще терпеть их. Напротив, над учениками Дух Святой должен был явиться в огне, чтобы те, которые были простыми людьми, а потому и грешниками, воспламеняли духом других рабов против них самих и покаянием сами в себе очищали те грехи, которые Бог щадил по кротости… Итак, Он [Дух Святой] сошел в огне на людей, а в виде голубя явился над Господом, потому что мы, по ревности к правде, должны тщательно замечать и огнем всегдашнего покаяния сожигать те наши грехи, которые Господь снисходительно терпел по Своей кротости. Следовательно, Дух в виде голубя явился над Искупителем, а в огне над людьми потому, что чем более умерена для нас строгость нашего Судии, тем более должна быть воспламеняема против себя самой наша слабость».

Сошествие Святого Духа: внутренняя перемена в апостолах

Итак, Святой Дух сходит в Сионской горнице на апостолов и делает их Своей обителью. И исполнились все Духа Святаго (Деян. 2: 4).

Какие же дары получают они в тот миг? Какие изменения происходят с ними благодаря тому Божественному схождению?

Размышляя об этом, мы чаще всего вспоминаем о полученном тогда апостолами даре говорения на языках: …И начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать (Деян. 2: 4). Однако силой сошествия Святого Духа помимо дара языков – самого явного и внешне очевидного дара Пятидесятницы – в апостолах происходит и множество иных духовных, внутренних, глубоких изменений, куда более значимых, чем внешне «эффектная» способность говорить на прежде незнакомых наречиях.

Так, именно силой сошествия Святого Духа Господь, по выражению святителя Григория Паламы, явил учеников Христовых «участниками, отцами и дарователями света и вечной жизни, возрождающими в вечную жизнь, являющимися для всех достойных отцами просвещения и делающими их чадами света, чтобы таким образом и Самому [Христу] пребывать с нами до скончания века (ср. Мф. 28: 20)…».

В миг сошествия Святого Духа с апостолами происходит и коренная нравственная перемена. Каковы они были прежде? Они испытывали непреодолимый ужас перед угрозой ареста, в испуге разбежались в миг взятия Господа под стражу и, даже собираясь вместе по Воскресении Спасителя, крепко-накрепко запирали входную дверь дома из страха перед иудеями (см. Ин. 20: 19). Апостол Петр, опасаясь за собственную жизнь, предал Христа, отрекся от Него. Но теперь, уже после сошествия Святого Духа, те, что прежде трепетали от одной мысли о возможном аресте, ныне открыто и безбоязненно выходят на проповедь Божественной истины, с радостью готовы идти на любые мучения и даже на смерть за имя Христово. Тот же апостол Петр, который раньше во дворе первосвященника в ужасе лгал служанке: я не знаю Его (Лк. 22: 57), теперь жаждет пострадать за Христа, призывая к этому и всех христиан. При этом апостол говорит о такой жертвенной готовности принести в дар Богу свою жизнь именно как о плодах действия Святого Духа: Возлюбленные! огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного, но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете. Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны, ибо Дух Славы, Дух Божий почивает на вас… прославляй Бога за такую участь (1 Пет. 4: 12-14, 16). Об этой перемене и в Петре, и во всех прочих апостолах именно как о следствии сошествия Святого Духа говорит святитель Григорий Великий: «Вот в побоях радуется тот Петр, который прежде страшился слов. И тот, кто прежде пугался вопроса служанки, после сошествия Святого Духа, под ударами презирает силы властей… Поразмыслим о наших святых проповедниках [апостолах], каковыми их застал нынешний день и какими соделал. Они были собраны от страха иудеев в одной комнате… и… не решались открыто говорить о Христе. Пришел Дух и… в сердце их вложил силу дерзновения. И те, которые прежде боялись даже на своем языке говорить о Христе, начали говорить о Нем на чужом. Ибо воспламененное сердце презрело те телесные мучения, которых они страшилось прежде, препобедило силу плотской боли любовью к Создателю. И те, которые прежде по боязни стояли ниже своих противников, стали выше их по дерзновению. Итак, что совершил Тот, Кто возвысил их на степень такой высоты, если не то, что души земных людей соделал Небесами?»

Итак, в миг сошествия Святого Духа, как говорит в «Слове в день Святой Троицы» святой праведный Иоанн Кронштадтский, «Бог Дух Святой, животворящий, от Бога Отца исходящий, и с Ним и Сыном спокланяемый и всегда вместе сславимый, сошел на апостолов и прочих в виде огненных языков; от чего они внезапно возродились, озарились, просветились, умудрились и начали говорить на разных языках, коих прежде не знали, – о великих делах Божиих…». Святой Дух пожег в них Своей Божественной силой их прежние несовершенство в познании, страхи, сомнения. Как говорит святитель Лука Крымский в «Слове втором в день сошествия Святого Духа», Его «огненные языки сожгли в их душах и сердцах все нечистое, всякий страх и боязнь, совершенно переродили их. Дух Святой напомнил им все, что когда-либо слышали они от Господа Иисуса Христа, и дал им неслыханную миром мудрость…».

Полученные учениками Господа во время сошествия на них Святого Духа благодатные дары были многообразны, высоки и удивительны. И прежде всего они явились теми дарованиями, которые изменили собственный внутренний мир апостолов, принесли им максимальное духовное совершенство, предельную высоту мысли, целомудренную чистоту, святость жизни. Апостолы в тот день распахнули свою душу навстречу Богу, а затем радостно и свободно восприняли ту благодатную перемену, что произвел в них Своей огненной мощью Святой Дух, переплавившую их прежнюю греховную ветхость в обретенную ныне юность новой твари во Христе.

Затем через посредство апостолов эти дары, как полученные учениками Господа полнота и совершенство жизни в Боге, излились и на всех нас: на ту Церковь, которую они устроили и приумножили в мире словом проповеди, деятельным подвигом и благодатным сакральным служением. Святитель Николай Сербский перечисляет некоторые из тех даров, что и доныне изливаются на христиан – силой Того же Святого Духа, неотступно действующего в Церкви во все времена: «дар чудотворения, дар пророчества, дар рассуждения, дар слова, дар терпения, дар внутреннего мира, дар непоколебимой веры и надежды, дар боголюбия и человеколюбия. Обильно и радостно раздавал Дух Святой дары сии не только апостолам, но и их преемникам, и всем святым Церкви Христовой доныне, в соответствии с потребностями и чистотой человеческой».

Созидая и распространяя по всей вселенной Церковь Христову, ученики Господа по дару обитавшего и действовавшего в них Святого Духа, руководившего и направлявшего их в апостольском служении, навеки сделались Его живыми храмами. Отныне Он всегда неотступно пребывал в их сердечной глубине, в их мысли, в живом и дерзновенном слове, действовал в совершаемых ими таинственных священнодействиях. Как свидетельствует в «Проповеди 182-й» блаженный Августин, «Дух Святой снисшел в уготованные Себе храмы – святых апостолов, но не как временный посетитель, а как постоянный Утешитель и вечный Сожитель. Ибо, как о Себе Иисус Христос говорил апостолам: се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28: 20), так и о Святом Духе: И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек (Ин. 14: 16)».

Сошествие Святого Духа: дар говорения на языках

Одним из полученных апостолами в день Пятидесятницы даров был дар языков: способность говорить на наречиях всех тех народов, которым надлежало проповедать евангельскую истину. По слову блаженного Августина («Проповедь 267-я»), «…когда излилась благодать Духа Святого, излились разноязычные глаголы». И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих [делах] Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? (Деян. 2: 4-12).

Как говорит о последствиях этого совершившегося чуда автор «Слова в день Пятидесятницы», приписываемого святителю Амвросию Медиоланскому, «множество бывшего в то время в Иерусалиме народа от разных мест и стран услышали их глаголющих – каждый на своем языке…». Святитель Прокл Константинопольский в «Слове третьем на Пятидесятницу» истолковывает этот дар языков именно как полученную апостолами способность говорить на существовавших тогда наречиях народов земли: «Присутствовавшие при чуде были зрителями; множество слушателей, различающихся друг от друга по своей народности, ясно понимало апостольскую речь, убеждавшую их родными для каждого словами… Благодать соединила уста, разделенные языками, в язык, понимаемый каждым в отдельности, расширяя через это границы наставления и прокладывая многие пути веры. О, необыкновенные чудеса! Говорил апостол – и получал наставление индиец. Говорил еврей – и поучался варвар. Прозвучала благодать – и слух воспринимал слово. Готы понимали речь и ефиопы – язык… Сколь много племен замечалось в человеческом роде, столь же многими языками изобиловала и благодать».

Святые отцы задаются тем же вопросом, что задавали друг другу в день новозаветной Пятидесятницы собравшиеся на праздник в Иерусалиме, – что это значит? Что означает этот дар? Каково его духовное значение для Церкви – как для древней, существовавшей во времена апостолов, так и для нынешней, сегодняшней, современной нам?

Конечно же, дар языков был в первую очередь необходим ради того, чтобы апостольская проповедь, преодолев любые возможные ограничения, в том числе и языковой барьер, беспрепятственно распространилась по всей вселенной. Как говорит в «Проповеди 56-й. В день Пятидесятницы» святитель Максим Туринский, «среди прочих даров, апостолы начали говорить на иных языках (Деян. 2: 4), и таким образом люди из еврейского народа возвестили имя Христово красноречием римского языка; [благодаря этому] иноплеменники, не понимавшие по-еврейски, познали Искупителя рода человеческого при помощи собственного языка. В проповедании Иисуса Христа уместен всякий язык, чтобы Его величество исповедал всякий глас, как говорит святой Давид: Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их (Пс. 18: 4)». Как учит в «Слове втором на Пятидесятницу» святитель Прокл, апостолы получили «этот дар для пользы ближних. Надлежало ведь наставникам вселенной знать и языки ее. Бессилен тот учитель, которого не понимают ученики. Лица, которым были вверены столь великие таинства, по необходимости прежде всего получили дар знания языков. Никто не может посвящать в таинства того, кто предварительно не уверовал во Христа. Но никто не уверует, если прежде не поймет того, что ему говорится. С этого и начала благодать Духа и поэтому прежде всего совершила чудо, касающееся языков. Во всю землю вышло вещание их и в концы вселенной – слова их (Пс. 18: 5 по LXX[2]2
  То есть по Септуагинте, осуществленному в III веке до Рождества Христова в Александрии переводу Ветхого Завета с еврейского на греческий язык так называемых «Семидесяти толковников». Именно этим библейским текстом пользовались греческие святые отцы, его они цитировали в своих творениях и проповедях. Текст Септуагинты по своему содержанию заметно отличается от привычного нам библейского Синодального перевода XIX столетия, который был сделан не с греческого, а с еврейского – так называемого масоретского – библейского текста. По этой причине ряд ветхозаветных текстов, цитируемых греческими святыми отцами в их проповедях на Пятидесятницу приводится в этой книге не по Синодальному переводу а по Септуагинте.


[Закрыть]). Надлежало овладеть вселенной, надлежало распространиться вещанию их по всем пределам земли, надлежало им никого не оставить без научения и без наставления». А вот как просто и доступно излагает эту же мысль о значении дара языков святитель Николай Сербский: «Как же апостолы Христовы пошли бы ко всем народам и научили бы все народы, если бы не знали языков тех народов? Таким образом, первой силой, потребной этим первым миссионерам Евангелия, дабы они могли начать свою миссию, была возможность понимать иностранные языки и говорить на них. Люди простые, они знали лишь свой родной язык, еврейский, и больше никаких. Если бы они стали учить многие иные языки обычным путем и способом, то когда бы они их выучили? И за всю свою жизнь они не выучили бы того, чему научил их Дух Святой в одно мгновение».

Ныне, в день Пятидесятницы, апостолы сделались – безраздельно и полностью – орудием Духа: в том числе и в отношении проповеди. Они получили от Него сегодня и все для этой проповеди необходимое, включая способность донести слово истины до любых народов, причем – на родном языке этих людей. Как говорит святитель Григорий Палама, апостолы отныне «начали говорить на иных языках, то есть наречиях, к собравшимся отовсюду народам, как Дух давал им провещевать, ибо они сделались орудиями Божественного Духа, действующими и движущимися по Его воле и силе». Как совершенные проповедники Совершенного Бога, апостолы должны были обладать даром универсального и всеохватного слова, которое могла бы услышать, понять и принять вся вселенная и для которого не было бы преград и препятствий, – слова всецело проникающего и обнимающего собой все страны и полноту времен, устрояющего и созидающего во всем мире единую Церковь Христову. Святитель Лев Великий в «Слове на святую Пятидесятницу» говорит: «О, сколь скоротекуще было слово мудрости! Как быстро познают все преподаваемое там, где Наставник – Сам Господь! Когда Дух истины дышит, где хочет (Ин. 3: 8), тогда не нужно истолкования, не нужно навыка, не нужно времени для научения. Действием Этого Духа отдельные языки различных народов теперь сделались в Церкви общими для всех. С настоящего дня мир стал оглашаться проповедью Евангельской; с настоящего дня реки чудесных дарований и потоки благословений начали орошать пустынную и бесплодную вселенную, потому что для обновления лица земли Дух Божий стал носиться вверху воды (ср. Быт 1: 2), и для прогнания древней тьмы возблистали молнии нового света. При сиянии огненных языков сделались ясными и слово Господа господ (ср. Втор. 10: 17 по LXX) и Его повеления, имеющие силу просветить и научить ум и разрушить владычество греха».

Как уже упоминалось ранее, церковная традиция, касаясь темы Пятидесятницы, противопоставляет друг другу два известных события священной истории – ветхозаветной и новозаветной. Это, с одной стороны, история вавилонского столпотворения, когда язычники-вавилоняне начали строить башню до Небес, до самого Престола Божия, горделиво стремясь потеснить там Господа, стать богами без Бога, и, с другой – сошествие Святого Духа на апостолов, когда Сам Бог сошел на людей и с ними соединился, духовно их возвысив, по дару Своей благодати, до поистине богоподобного состояния. В первом случае – горделивое и греховное самопревозношение человека, во втором – смиренное и освящающее снисхождение к нам Самого Бога, Третьего Лица Пресвятой Троицы.

Эти два события оказались тесно связанными друг с другом по смыслу еще и потому, что в обоих случаях совершились чудеса, дарующие человеку способность говорить на различных языках, наречиях. Однако между ними есть очень существенная духовная разница.

Вот как повествует о строительстве Вавилонской башни Книга Бытия: На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле (Быт. 11: 1-9). Мы видим: при вавилонском столпотворении Бог, разгневавшись на строителей башни, прежде разговаривавших на общем и едином наречии, смешал их языки так, что они перестали друг друга понимать. Теперь каждый, изъясняясь лишь на своем, особом, чужом для прочих языке, не мог быть понят другими. Именно благодаря этому чуду и прекратилось, остановилось – вместе с лишением способности вавилонян общаться между собой – горделивое строительство Вавилонской башни. И произошло это из-за того, что, по выражению святителя Прокла из его «Слова третьего на Пятидесятницу», «разделение языков повлекло за собой разделение и мыслей; расстроенный язык сковал руки строителей».

О той древней вавилонской гордыне, разрушившей в век после всемирного потопа прежнее людское единомыслие, и о последовавшем вразумлении Божием через смешение языков ярко говорит в «Слове втором на Пятидесятницу» святитель Прокл: «При построении [Вавилонской] башни языки народов были разделены, и люди не понимали языка друг друга. Надлежало, чтоб единомыслие, проявлявшееся в богопротивном замысле, расстроилось вследствие непонимания одними слов других, чтобы люди, соединившиеся между собой на порочное дело, разошлись в силу изменения их языка, и чтобы в безрассудстве своих намерений они убедились из их речи, когда говорящий в сущности ничего не говорил, а слушающий не понимал, так что напрасно тратилось время. [Сам Господь как бы говорит, обращаясь к ним]: „Какая для тебя выгода в высокомерии? Какой конец горделивого дела? Зачем силишься схватить неуловимое? К чему стараешься похитить Небо, когда ты не достоин пользоваться даже и землей? Зачем говоришь о том, что вверху – на Небе, когда не понимаешь речи даже своего соседа? Разделяю у тебя языки, полагаю конец делу, не потому, что боюсь твоего восхождения, и не потому, что опасаюсь за Свое царство, но потому, что Я озабочен твоим напрасным трудом и таким же утомлением“. Обыкновенно [человека] возвышают к Небу не здание из камней и не башня, сооружаемая множеством рук, но колесницы боговедения, кони правды, жизнь, которая чище света, и крылья добродетели – вот что возводит на тот путь. Благодаря мудрому и вместе с тем человеколюбивому управлению Божию разделение языков положило конец дерзости тех строителей».

Но и при сошествии Святого Духа люди – теперь уже апостолы – также получили способность говорить на различных языках. Однако этот дар, подаваемый им Третьим Лицом Пресвятой Троицы, теперь уже не разделил человеческий род, но, напротив, его соединил, слил в церковном единстве Тела Христова. По выражению святителя Григория Богослова, здесь в день Пятидесятницы Святым Духом совершается «достохвальное разделение» языков, приводящее к «единому согласию». И пусть даже дар Пятидесятницы – это так же, как и тогда, в древности, способность говорить на различных языках; на самом деле Святой Дух здесь по большому счету не столько научил апостолов разговаривать на многочисленных земных наречиях, сколько даровал им единое и универсальное наречие действующей в них Божественной благодати, общий для всех христиан – где бы они ни жили, ни спасались – неразрывный и священный язык всемирной и вселенской Церкви. Здесь происходит уже не разделение, но именно соединение. Как говорит святитель Григорий Великий, «Дух Святой явился над учениками в огненных языках и научил ведению всех языков. Что именно означается этим чудом, если не то, что Святая Церковь, исполненная Тем же Духом, должна будет говорить языками всех народов? Те, которые, вопреки Богу, усиливались построить башню, потеряли общение единого языка (см. Быт. 11: 7-8), а в этих, которые смиренно боялись Бога, все языки приведены в соединение. Итак, здесь смирение заслужило помощь, а там гордость – смешение». Мы видим: гордыня одних – вавилонян, побеждается и преодолевается смирением других – апостолов, а вместе с ними и всех истинных христиан. По яркой формулировке преподобного Беды Достопочтенного, содержащейся в его «Изложении Деяний апостольских», ныне «единство языков, уничтоженное гордостью Вавилона, было восстановлено смирением Церкви…».