Текст книги "Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала"

Фридрих Евгений, герцог Вюртембергский

(1732–1797)

Ордер П. А. Румянцева П. И. Олицу о посылке двух батальонов для занятия местечка Белгард

12 ноября 1761 г.

Ежели вашему превосходительству донесено будет, что неприятель сегодня к Керлину или к вам движения не сделает, а останется в его прежнем лагере, и чтобы оный, понудив иногда казаков, не вознамерился через Белгард какого поиска предпринять, в таком случае изволите состоящие в команде вашей два легких батальона отправить через Керлин и велеть занять местечко Белгард, приказав оным употребить сделанные при Белгарде укрепления в свою оборону и иметь крайнюю предосторожность от нечаянного нападения. А в таковом случае, буде бы господин генерал-майор Берг не ускорил прежде неприятеля к оным прислать подкрепления, с моста доски разобрав, в подобие бруствера, сложить на своей стороне, и орудия, как для защиты сего, так и в других сделанных укреплениях расположить. А по крайности в городе, за имеющююся каменной стеной от неприятеля оборонясь, держаться до последнего человека и ни на какие требования неприятельские не сдаваться под военным судом и положенным по тому штрафом – и по исполнении мне рапортовать.

Конный гренадер середины XVIII века.

Литография. Середина XIX в.

Драгунским обер-офицер середины XVIII века.

Литография. Середина XIX в

Ордер П. А. Румянцева Г. Г. Бергу о содействии войскам П. И. Олица

12 ноября 1761 г.

Ежели неприятель сегодня к Керлину движение не сделает, а останется в его прежнем лагере, и чтобы оный, понудив иногда казаков, не вознамерился к Цанову чрез Белгард какого поиска предпринять, в таком случае велено господину генерал-поручику и кавалеру Олицу состоящие в команде его два легких батальона отправить через Керлин и занять местечко Белгард, употребив сделанные при Белгарде укрепления в свою оборону и иметь крайнюю предосторожность от нечаянного нападения; и буде неприятель действительно начнет клониться к Керлину или Белгарду, то о сем изволите стоящим в оных с батальонами командирам для предосторожности давать знать немедленно и оные по обстоятельствам подкреплять. Когда же бы неприятель к оной стороне отправил партию, то вашему превосходительству рекомендую, равняясь по оной, таковою же немедленно приказать преследовать и атаковать.

Сообщение П. А. Румянцева командиру бригады генерал-майору М. H. Волконскому о расположении под Кольбергом войск генералов П. И. Олица и Г. Г. Берга

14 ноября 1761 г.

Рапорт вашего сиятельства, писанный сего 10-го, получил, на которой в ответ служу. Вчерашнего дня неприятельскую позицию корпусов герцога Вюртембергского и генерала Платена, которые, соединившись, правым флангом примыкают к Шифельбейну, а левым к деревне Лейкоу, сам осматривал; оного в сей позиции атаковать и можно, только не иначе как обойдя или от Шифельбейна или от Ригенвальда. Его же точное намерение отвести меня из нынешней моей позиции, пресекающей ему путь к Кольбергу, и потом, вдруг обратившись, напасть на атакующих и провезти в оный провианта, в рассуждении чего и атаки оному мне ныне предпринять не можно. Позиция же моя ныне та: я стою с главным корпусом между неприятелем и Кольбергом при деревне Гросс-Гестин. Генерал-поручик и кавалер Олиц с его дивизией в полумиле от Керлина при деревне Кругебек, генерал-майор и кавалер Берг с драгунскими полками имеет пост в лице неприятеля при деревне Липенен, прикрывая легкими войсками Белгардскую и Кольбергскую стороны. И ежели о приближении вашего сиятельства к Померании уведаю, то не оставлю приказать означенному господину генерал-майору и кавалеру Бергу быть у неприятеля с левой стороны, чтоб оный как ко мне, так и к вам быть мог способен и через то была бы способная с вами коммуникация. Я обо всех переменах и движениях ваше сиятельство без знания не оставлю, равно и о том, какие ближайшие меры в рассуждении оных взяты быть могут. Вашему сиятельству известно, что в таковых обстоятельствах один час иногда делает великие разности. Итак, чем скорее и ближе будет движение вашего сиятельства, тем больше могут быть авантажи [выгоды], которым спомоществовать. Зная, что по известному вашего сиятельства усердию и ревности не упустите, я в прочем имею честь быть с отменным и истинным моим почитанием.

ИЗ РЕЛЯЦИИ П. А. РУМЯНЦЕВА ИМПЕРАТРИЦЕ ЕЛИЗАВЕТЕ ОБ ОТСТУПЛЕНИИ ПРУССКИХ ВОЙСК К НАУГАРТЕНУ И ПРЕСЛЕДОВАНИИ ИХ

24 ноября 1761 г., деревня Гросс-Гестин

Неприятель, пошедший от реки Реги к стороне Одера, остановившись, расположился в кантонир-квартиры в местечке Наугартен и в ближних деревнях. О прямом его намерении вашему императорскому величеству чего-либо обстоятельного всеподданнейше донести не могу. Может быть, что он, получив подкрепление из Силезии или Саксонии и узнав о расположении корпуса в кантонир-квартиры, сделает обратное движение к Кольбергу, стараясь отвести меня от осады оного и обеспокоить.

Однако же первое кажется быть тем невероятнее, что производимые в Саксонии фельдмаршалом графом Дауном, как мне известно, и поныне военные действия главное неприятельское примечание на себя притягивают. Неприятель, отступающей с крайней поспешностью из Регинвальда к Наугартену, преследован легкими войсками, и полковник Зорич с Венгерским гусарским и Хорватским эскадронами, также подполковник Суворов с Тверским драгунским полком нашли неприятеля, стоящего в деревне Килсау, в трех батальонах пехоты и шести эскадронах кавалерии. Оного атаковав, ретироваться понудили и по выходе из деревни врубились в неприятельскую пехоту и, порубив немало, одну пушку, капитана и подпоручика, также и 69 рядовых в плен получили…

…Я, при сем случае обоих, полковника Зорича и подполковника Суворова, оказанную храбрость и доброе распоряжение в приводстве по справедливости вашему императорскому величеству в высочайшее благоволение рекомендовать дерзновение приемлю…

Реляция П. А. Румянцева императрице Елизавете о взятии Кольберга

5 декабря 1761 г.

Я не могу ни одной минуты пропустить, чтобы вашему императорскому величеству о столь знаменитом приобретении славы вашего оружия всеподданнейше не донести. Кольберг убежден в своей маломогущей противу того обороне и отдается на дискрецию [на мою милость], а герцог Вюртембергский, атаковав меня 1-го числа сего месяца с уроном, составляющим большую часть своего войска, принужден ретироваться к Трептову и преследуем всеми моими легкими войсками, о чем в сем обстоятельно донести времени всераболепной должности не упущу.

Я осмеливаюсь для сего вручителя испросить вашего императорского величества всевысочайшего благоволения и для того точно ему препоручил сие поднести, что он в сих негоциациях [делах] отменное усердие к интересамвашего императорского величества употребил.

Отправлена с капитаном Боссом.

Конно-гренадерский офицер середины XVIII века на фоне Санкт-Петербурга

(вид от левого берега Фонтанки близ Аничкова моста). Литография. Середина XIX в.

Рескрипт Екатерины II П. А. Румянцеву с вызовом в Петербург

28 июня 1762 г., Санкт-Петербург

Нашему любезноверному генералу-аншефу графу Петру Румянцеву.

Сего числа Божьею споспешествующею милостью и желанием всех верноподданных сынов Отечества, мы вступили благополучно на всероссийский императорский самодержавный престол. При сем мы вас обнадеживая нашею императорскою милостию и удостоверены будучи о вашем к нам усердии единомысленно со всеми верными нам подданными, повелеваем вам чрез сие команду отдать нашему полному генералу Петру Панину, а вам самим для благопоспешествования намерений наших возвратиться немедленно в Россию, о чем к генералу Панину особливой указ дан.

Екатерина

Из реляции П. А. Румянцева Екатерине II о передаче командования генерал-аншефу П. И. Панину и об отъезде в Петербург

8 июля 1762 г., Кольберг

Вашего императорского величества всевысочайший указ о вступлении на престол самодержавный всероссийский я с всераболепным благоговением через лейб-гвардии Измайловского полка поручика Гринева оригиналом, а поручика Нащокина дубликатом 6-го числа принять удостоился…

…А как ваше императорское величество мне всемилостивейше указать соизволили, отдав команду, мне вверенную над армией, генералу-аншефу Панину, возвратиться в Россию, я о числе в оной людей и лошадей, в каком она по отправлению сей моей всеподданнейшей реляции осталась, рапорт вашему императорскому величеству всенижайше поднося, имею счастье донести, что я по содержанию вышенаписанного вашего императорского величества всевысочайшего указа генералу-аншефу Панину в команду отдаю и сам по отдаче немедленно в путь мой отправлюсь…

Рескрипт Екатерины II П. А. Румянцеву с разрешением отпуска по болезни

5 августа 1762 г., Санкт-Петербург

Граф Петр Александрович! С неприятностью усмотрела я из письма вашего от 20 июля о приключившейся с вами болезни и об оной жалею сердечно.

Службы ваши, которым вы и через последовавшее под предводительством вашим взятие Кольберга, новый показали опыт, служат мне поводом к отданию надлежащей вам справедливости. Итак, снисходя охотно на прошение ваше, позволяю вам для лучшей способности, до излечения вашего жить в деревне вашей или по востребованию нужды ехать и к целительным водам и пребываю императорскою милостью вам благосклонная

Екатерина

Русско-турецкая война 1768–1774 гг

Реляция П. А. Румянцева Екатерине II об увеличении количества магазинов в пограничной зоне[72]72
  В октябре 1768 г. дипломатические отношения с Турцией стали крайне напряженными и вскоре были прерваны. Стало очевидным, что война неизбежна. (Примеч. ред.)


[Закрыть]

17 октября 1768 г., Глухов

Государыня всемилостивейшая!

От дня в день полученные известия о движениях Оттоманской Порты, примечанию моему не оставляют сомнения, чтоб оные не к тому приготовлялись, дабы в Польше воспрепятствовать успехам оружия вашего императорского величества или сделать каковы покушения на здешние границы державы вашего величества.

Последнее уведомление, что мне сообщено от киевского генерал-губернатора Воейкова из письма к нему пребывающего в Константинополе вашего императорского величества тайного советника Обрезкова, прямо уже гласит, что собрание на границах многочисленных татарских и других войск, запасение магазинов и распоряжения при самом султанском дворе являют вид намереваемой против областей вашего императорского величества непременной войны.

Обстоятельства сии, понудив меня к восприятию мер предосторожности, в сих случаях потребной, в соответствии званию, которое ношу в пограничной стороне, вверенной своей безопасностью моему предохранению по воле вашего императорского величества, заставили потому несколько теперь в сих местах прибавить магазинов, над штатное провиантского департамента положение, в рассуждении, что ежели бы высочайшее соизволение вашего императорского величества воспоследовало противные намерения, о коих совершеннее, конечно, соизволите знать, опровергнуть силой оружия, то бы посредством сего тогда можно было везде одержать верх, не имевши нигде нужды в содержании войск.

Всемилостивейшая государыня! Я последнего сего учреждения не мог не доложить вашему императорскому величеству, которое осмелился собою учинить по одному моему ревностному усердию, пожертвованному навсегда службе и соблюдению высочайших интересов вашего императорского величества, с коим и при всеглубочайшем благоговении имею счастье повергнуть себя к освященным стопам вашего императорского величества.

Вашего императорского величества всеподданнейший раб

граф Румянцев

Письмо П. А. Румянцева вице– президенту военной коллегии генерал-аншефу З. Г. Чернышеву[73]73
  Захар Григорьевич Чернышев (1722–1784) – русский военачальник, генерал-фельдмаршал. Отличился в ходе Семилетней войны 1756–1763 гг., в 1763–1764 гг. возглавлял военное ведомство. (Примеч. ред.)


[Закрыть]

2 декабря 1768 г.

При самом отправлении сего курьера, я с прочими от Военной коллегии повелениями имел честь получить вашего сиятельства всепочтеннейшее писание от 10 декабря. Благодарю вашему сиятельству наипокорнейше за милость, являемую мне в обнадеживаниях дружеских своею помощью и что удостаиваете взыскивать моих иногда советов. Я по чистосердечию и искренности, с которыми привык изъясняться с вами, стану всегда говорить вашему сиятельству о видах, предлежащих нашим действиям, как мой слабый рассудок постигать оные может, исполняя единственно тем вашу волю.

Учреждения о провиантских приготовлениях, сделанные от меня, я имею удовольствие видеть согласными с постановлением и вашим. О положении моем сошлюсь на рапорт мой, с сим в коллегию отправляемый.

Воронежский полк сей день прибыл в Глухов, и я ему повелел прямо следовать в мою сторону. Теперь, ваше сиятельство, не считайте больше, чтобы я оный удерживал, побуждению, сказанному в моем предыдущем письме. Но он столько для резерва устроенного мне есть нужен, что иначе не употребивши его, я бы и обойтись не мог, паче по отдалению полков следующих. Князь Василий Михайлович[74]74
  Долгоруков. (Примеч. ред.)


[Закрыть] вчерашний день отправился в Полтаву. Я ему препоручил осмотреть линию, предоставивши то и самому себе, если бы не жестокая боль, случившаяся мне в боку, и докторские предписания меня не вязали. Однако же будьте уверены, ваше сиятельство, что всего собой испытать не упущу, где только прямые движения откроются. Впрочем, я себя вверив вашей милостивой дружбе, имею честь с тем, что всегда есмь назваться высокопочитанием.

Из реляции П. А. Румянцева екатерине II о вторжении татар в Елисаветградскую провинцию и движении их к Бахмуту

4 февраля 1769 г., Глухов

…Около 27-го истекшего месяца неприятельские войска учинили впадение в Елисаветградскую провинцию. Первое известие в приближении моем к Киеву, а последующие – в бытность в сем городе о таковом происшествии ко мне доходили.

Я не оставил, сколько скорость действий неприятельских позволяла, из того места, как генералу-майору Исакову, так и прочим командирам, мне подчиненным, посылать повеления о произведении в действо мер, мною устроенных, заблаговременно на случай таковых покушений. В 30-й однако же день того месяца я уже имел рапорт помянутого генерала-майора Исакова, что неприятель из Елисаветградской провинции прошел в Польшу. И так я, сделавши общее положение, как преследовать его при всех поворотах, с генералом-аншефом князем Голицыным спешил возвратиться в Глухов, зная, что генерал-поручик Вернер сюда прибыл, чтобы его отправить с подлежащим наставлением, не теряя времени, нужного по сокращению зимнего пути, для произведения вверенной мне высочайше от вашего императорского величества экспедиции на Азов. Вчера, не доезжая до Глухова, получил я рапорт от генерала-аншефа князя Долгорукова, что против 27-го числа неприятельские татарские войска, по сказкам пленных в десяти тысячах собранные, нападали на селения в границах вашего императорского величества за линией около Бахмута и Тора; но, вопреки поискам, производимым от генерала-майора Романуса, тотчас прогнаны со своим уроном без потерь с нашей стороны и одного человека служивых, кроме жителей, захваченных в селениях, о коих по скорости точно в рапорте не сказано, уведено ли какое число из них, или все отбиты.

Жители Бахмута.

Иллюстрация из дневника немецкого доктора Иоганна Антона Гильденштедта. Вторая половина XVIII в.

Сии открывшиеся виды кажут намерение неприятельское, что он на левый и правый наш фланг сделав вдруг нападение, думая отвлечь в одно место все наши силы, и открыть себе путь или в той или в другой стороне к впадению в границы; однако же на левом крыле противостояли и вдруг сдержали его военные с нашей стороны приготовления так, что он не мог устоять против малой части войска, и прежде обратился в бегство, нежели все прочие учинили на его движение.

Хотя Елисаветградская провинция к защите своей имела распоряжения особливые, по рассмотрению управляющего оной генерала-аншефа и киевского генерал-губернатора Воейкова, но как по высочайшей воле вашего императорского величества целость границ возложена на мое попечение, вследствие чего для прикрытия оной я не малое число войск оставлял там в команду генералу-майору Исакову, давши ему достаточное повеление, как действовать против неприятеля при его покушениях, так не мог я теперь терпеливо сносить, ревнуя о славе оружия вашего императорского величества, чтобы не взыскать строго ответу как от генерала-майора Исакова, так и генерала-поручика фон Далки, что они, удалившись от моих точных повелений, пропустили неприятеля пройти свободно между Днепром и крепостью и нигде его не встретили силами, для того им вверенными. Я, получив сих генералов ответы, представлю всеподданнейше оные к высочайшему рассмотрению вашего императорского величества.

По последним известиям неприятель в Польше обратился к Гумане и помянутый генерал-майор Исаков преследует его от границы Елисаветградской провинции.

Вашего императорского величества всеподданнейший раб

граф Петр Румянцев

Из реляции П. А. Румянцева Екатерине II об использовании торгового речного флота для нужд армии

23 февраля 1769 г., Глухов

…Предвидя, что по рекам Десне и Днепру к удобнейшим перевозкам провианта, фуража, артиллерии и всяких вещей нужны будут суда, приказал я заранее в Малой России на сих реках описать все суда или байдаки и без моего ведома ни одного промышленникам не употреблять. Но как их повсюду токмо семьдесят один нашлось, то сие число, как весьма малое, а при том и сии судна по большей части промышленничие для общего торгу, так и через удержание оных и доходу торгующие лишатся, и общие выгоды, тем доставляемые, потерпеть должны будут. Я осмеливаюсь всеподданнейше представить вашему императорскому величеству, не угодно ли будет высочайше повелеть, чтобы таковых судов в Брянске, откуда оные и в Малороссию всегда доставляются, заблаговременно и на оные искусных кормщиков и надобное число работников заготовить.

Вашего императорского величества всеподданнейший раб

граф Петр Румянцев

Из реляции П. А. Румянцева Екатерине II о мерах, принятых для предупреждения вторжения турок через территорию Польши

10 августа 1769 г., крепость Св. Елизаветы

…Когда неприятель видит уже избавленные свои земли от пребывания войск вашего императорского величества[75]75
  Имеется в виду отход армии князя Голицына. (Примеч. ред.)


[Закрыть], свободные руки и собранные силы ничего еще не претерпевшие имеет, то ожидать следует, что он теперь устремит свои действия против собственных границ вашего императорского величества. Я посему весьма осмотрительно примечать должен вокруг себя, однако же нужным считаю подвинуться вперед, и предприму марш с армией к деревне Висе, предупреждая намерения неприятельские, которые, мне кажется, ближе будут через Польшу, дабы вступив в оную делить между нами ее и пользоваться приготовлениями там для войск вашего императорского величества чинимыми, ибо все другие действия против армий и границ вашего императорского величества труднее неприятелю будут, не имеющему близ оных своих магазинов и претерпевающему, по известиям, в провианте всякую нужду, поелику и в самом Хотине. Надобно уповать, что провиантские запасы, ежели не истощены, то, по крайней мере, не будет их достаточно. Генерал князь Голицын из словесных слухов в Молдавии сообщил мне от 4 августа, что якобы визирь со всеми силами на дороге уже к Хотину, а ко мне доходящие известия гласят, что он еще стоит по-прежнему у Рябой Могилы.

Мои партии по Бугу везде находятся, а отправленные к Дубоссарам и Бендерам еще не возвратились. Пойманного в Польше турка допрос сего подношу.

Понтоны 8-го числа сюда прибыли, но часть большая лошадей под оными бывших пала, и я принужден надобное число оных уделить от моего подвижного магазина.

Генерал-поручик Берг требует у меня резолюции о вторичном нападении на Крым с вверенным ему корпусом, к чему уже он и расположение учинил, а просит токмо для сего предприятия до семи тысяч Донского войска, и об оном от себя послал представление в Военную коллегию.

Я ему на сие учинил предложение с примечаниями, чтобы он, ежели на сию сторону Сиваша неприятельские земледельцы со скотом и паки перешли, почему только он полезным считает повторное нападение на Крым, то бы оное без замедления предпринял с калмыцким войском, которое к таким корыстным действиям наипаче сродно и способно. Ибо хотя он получил бы и требуемое число Донского войска, то и с оным должны бы его те же сдержать трудности в проходе внутрь Крыма, которые при первом разе не был он в состоянии преодолеть не по недостатку собственных сил, ниже́ по превосходству неприятельских, которые ему нигде не показались, но единственно из-за непроходимых топей при Сиваше. Следовательно, может он, что только касается до добычи скота по сю сторону Сиваша, распространить свои действия скоропостижным образом через калмыков, чем дожидаться для произведения того в помощь донских казаков, тратя время, которого мало уже остается для нынешней кампании.

Вашего императорского величества всеподданнейший раб

граф Петр Румянцев

Из указа военной коллегии П. А. Румянцеву о назначении его командующим 1-й армией

14 августа 1769 г., Санкт-Петербург

Как по высочайшему ее императорского величества соизволению поручается вам, господину генерал-аншефу и кавалеру, 1-я ее армия, о чем вам именным же ее величества указом знать дано и Военной коллегии сего августа 14-го дня таковым же объявлено; то хотя по прибытии к оной и получите вы, господин генерал, полное сведение как о числе войск, оную составляющих, так и о прочем, к ней принадлежащем; но дабы предварительно вас обо всем том уведомить, то Военная коллегия и прилагает при сем ведомости…

Из реляции П. А. Румянцева Екатерине II о сражении в районе Джемерлей

23 августа 1769 г., деревня Виси

Государыня всемилостивейшая!

В посылке моих партий для поисков над неприятелем, я всегда наблюдаю ту осторожность, что, отправляя одну к Бендерам, в то же время посылаю и другую к стороне Очакова, дабы как одной, так и другой с открытой стороны не быть отрезанным. Таким образом, когда следовала к стороне Бендер партия из команды генерала-майора Зорича, о возвращении которой и полученной 5-го числа добыче имел я честь вашему императорскому величеству последнею моею всеподданнейшею донесть от 21-го сего августа, то тогда же повелел я и кошевому атаману в три тысячи из запорожского войска отправить к Очакову, стараясь сколько можно пройти далее и нанести вред неприятелю.

По сему он, кошевой, вчерашний день, рапортуя о возвращении сей партии к себе в 17-й день сего месяца, прислал мне пленных пятнадцать человек турок и два знамени, представляя, что сия посланная команда, приблизившись к самому Очакову, в пятнадцати верстах лежащую от сего города, деревню над морем, называемую Гаджи-Гассан, сожгла…

Рядовой Бахмутского гусарского полка второй половины XVIII века.

Литография. Середина XIX в.

…Между тем как одни из сей партии казаки в числе пятисот нападали на означенную деревню, то оставшиеся две тысячи пятьсот, с высланными на них из Очакова командами 13-го сего месяца, имели сражение между Джемерлеею и Янчакраком, и поразили на месте до двухсот человек войска турецкого, отбили восемь знамен, из которых кошевой шесть при своем коше оставил, и прочей добычи: лошадей, ружья и иных воинских приборов по числу убитых и побежденных получили. В сем сражении убито запорожцев: одного куренного атамана, семь казаков и ранено три…

Из реляции П. А. Румянцева Екатерине Ii о состоянии 1-й армии

22 сентября 1769 г., лагерь при деревне Черчи

Государыня всемилостивейшая!

Вследствие предыдущей моей реляции о принятии высочайше вверенной мне главной команды над здешнею армией вашего императорского величества, всеподданнейше донести честь имею, что нашел я оную разделенной, а именно одну малую и из мушкетер только почти состоящую часть при многих генералах здесь в лагере при деревне Черчи милях в четырех от реки Днестра и от Хотина, а другую наибольшую, и в рассуждении употребленных к тому гренадер и прочих отборных людей и лошадей наилучшие силы составляющую, с генералом-поручиком бароном Эльмптом на той стороне Днестра и внутри Молдавии.

Сие раздробление армии должен я, всемилостивейшая государыня, не токмо за крайнее для себя несчастье считать, но и тем больше сожалеть, что сколько бы ни желал в приобретение каких новых над неприятелем авантажей и в распространение славы победоносного вашего оружия что-либо за Днестром без упущения настоящего к тому несколько еще способного времени предпринять; но при всей моей ревности и усердии к службе вашего императорского величества встречаю в том не токмо непреодолимые препятствия, но и самую невозможность в рассуждении, что, по переходе армии вашего императорского величества в минувшем августе месяце из-за Днестра на здешнюю сторону, и, не предвидя по тогдашним обстоятельствам надежды вновь туда вскоре возвращаться, отосланы понтонные мосты, как для исправления их повреждений, так и особливо для того, чтобы вместо прежних в ветхость пришедших пильных досок, каковых здесь сыскать невозможно, новые по способности из Киева достать, и что между тем хотя без сомнения все то уже и изготовлено, но не достает же еще к сим понтонам главных вещей, то есть якорей и канатов, которые большей частью повредились же и которых уже ниоткуда, как из самой Москвы, получить невозможно. А от того и происходит, что здешняя часть армии вашего императорского величества в теперешнем положении дел не имеет с другой стороной Днестра, с тамошним корпусом и с самою Хотинскою крепостью никакого иного сообщения, окромя переправы на паромах и других мелких и опасных судах, которых, однако же, столь мало, что не токмо помянутой в Молдавию посланной корпус едва через не малое время и не без крайнего затруднения перебраться мог, но что не перевезены еще и поныне обозы и провиантские магазины, принадлежащие к находящимся в Хотинском гарнизоне полкам; сверх же того, хотя бы разорванной неприятельской мост как-нибудь возобновить, или другой такой же на сваях построить способ и нашелся, но окромя промедления времени, по чрезмерной теперь быстроте течения сея реки, а паче по прибывающей вновь из гор воде в целости удержать никакой надежды полагать невозможно, так что я для некоторого в переправах подспорья велел уже приискивать вверх по Днестру сколько возможно более всяких судов, какие только найтись могут, дабы особливо сим средством и вышеупомянутый корпус при возвращении своем на здешнюю сторону, хотя несколько прежних затруднений освободиться мог…

Скульптура в музее Бендерской крепости, посвященная штурму крепости русскими войсками генерал-аншефа П. И. Панина.

Современная фотография

…И как из всего вышеизображенного ваше императорское величество сами усмотреть изволите сущую невозможность перехода с армией ныне опять на ту сторону за Днестр для какого-либо предприятия, не подвергая себя в переправе на столь малых судах очевидному крайнему затруднению и самой опасности, хотя и без того подобный туда переход всей армии, если смею сказать, не приносил бы уже никакой пользы, если только вышепоказанные еще до моего сюда прибытия бывшие известия о неприятельском бегстве основание свое имеют; то при сем состоянии дел и не нахожу я теперь, всемилостивейшая государыня, к крайнему моему прискорбию, ничего иного предпринять, как во ожидании от генерала-поручика барона Эльмпта обстоятельных обо всем рапортов, с армией вашего императорского величества или в здешнем положении остаться, или, смотря по удобности получения фуража, в здешнюю же околичность передвинуться, а между тем по наступающему уже глубокому осеннему времени и холодной погоде, держась силы данной моему предместнику высочайшей инструкции и дополнительных повелений, заботясь о назначении и для всей армии на здешней стороне квартир, не удаляясь от Днестра, дабы во всяком случае ближайшую способность иметь не токмо немедленную помощь Хотинской крепости подать, но по усмотрению неприятельских на той стороне движений и всеми силами его встретить…

Из реляции П. А. Румянцева Екатерине II о занятии города Ясс и покорении Молдавии

1 октября 1769 г., лагерь при деревне Черчи

Государыня всемилостивейшая!

Каков получил я в минувшую ночь от генерала-поручика барона Эльмпта рапорт о занятии Ясс и о покорении через то всего княжества Молдавского, также о учиненных там над неприятелем поисках и о действительном уходе визиря с армией за Дунай, оный имею честь в подлиннике при сем всенижайше представить через присланного от него курьером гвардии поручика князя Репнина, которой волонтером при тамошнем корпусе находился, и потому, как очевидец, в состоянии найдется потребные объяснении подать, если бы иногда по скорости времени в помянутом рапорте чего недоставало.

Что же касается доставляемых генералом-поручиком бароном Эльмптом из его корпуса там войск, то по получении от него точнейших обо всех тамошних обстоятельствах известий не упущу в ближайшее о том рассмотрение войти, то есть как о числе сих оставляемых войск, так и об их пропитании и самой безопасности.

А хотя между тем по нынешней ненастной погоде остальные войска вышепоказанного корпуса не могут еще вскоре на здешнюю сторону Днестра возвратиться, однако же я принужденным себя нахожу здешнюю часть армии вашего императорского величества и до их прибытия на первой случай в кантонир-квартиры в самой здешней же околичности расположить, в рассуждении, что в поле и в лагере уже долее стоять никоим образом невозможно за вышеуказанной ненастной погодой, которая ежедневно при холодных ветрах, беспрерывном дожде, снеге, слякоти и сделавшейся от того чрезвычайной грязи продолжается, и о которой ваше императорское величество уверить могу, что едва ли подобная погода и в суровейшем климате случается…

Предварительные соображения П. А. Румянцева о кампании 1770 года, представленные Екатерине II

23 октября 1769 г., главная квартира в селе Тылне

Полагая, что Порта Оттоманская нынешние свои утраты понесла через силу оружия российского, мы не можем однако же принимать за определительные к предстоящим случаям сии одни счастливые успехи.

Но когда приготовляемся к произведению дальнейших действий, то мнится нужным, для предбудущих к тому распоряжений, исследовать прежде мимошедшие действия и уважить оных причины.

Мы видели в согласие предварившим нас известиям, что неприятель по побуждению Франции и надежде на мятежников польских в присоединении их многочисленных сил и готового пропитания ранее поднял войну против нас, нежели для произведения оной собрать мог все надобное; и для того с осторожностью великою поступая, испытывал точность сих обнадеживаний разными впадениями своими в край Польский, а увидев противные его мыслям обстоятельства, во все время прошедшей кампании, старался защищать только собственные границы от противовоюющих ему. Доказывается сие тем, что визирь, озабочен будучи движениями 2-й армии к Бендерам и к Очакову, держался Рябой Могилы, которой прямое положение ныне только мы изведали, а на защиту Хотину и против армии первой употреблял он почти одну свою конницу и без пушек, которая при всякой попытке ретировалась, не имевши, по-видимому, намерения защищать прямо ни Молдавию, ни Хотина – город, как и землю, опустошенные. Не было в той стороне нигде провиантских запасов, и не ближе двухсот верст от Хотина, как именно в Цецоре; потому и не мог он действовать всеми своими силами.