Электронная библиотека » Петр Стефанович » » онлайн чтение - страница 11


  • Текст добавлен: 25 октября 2015, 22:00


Автор книги: Петр Стефанович


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Прямой связи слов дружина и друг в старославянских текстах не прослеживается. «Етеръ другъ» в Житии Мефодия следует объяснять не как указание на дружинника Святополка, а как сочетание двух местоимений и переводить как «некий другой». Никаких дружинников нет и в мефодиевском переводе «Закона суднаго людем».

Слово друг существовало в древнечешском языке как социальный термин, но обозначало оно не члена дружины правителя (князя) как военно-социальной организации, а зависимого человека на частной службе – слугу или клиента. В таком смысле, надо понимать это слово, упомянутое во множественном числе в одном месте Востоковской редакции «1-го старославянского Жития св. Вячеслава».

Стоит отметить, что в древнерусском языке значение слова друг известно только одно главное – «приятель, товарищ»[347]347
  Из этого главного значения можно, конечно, выделить некоторые более специфические – например, «сторонник, приверженец» и т. п., см: СДРЯ, 3, с. 85–87.


[Закрыть]
. Несмотря на то, что древнейшие русские источники несравненно более многочисленны, чем тексты на других славянских языках, а в частности, более обильны и по упоминаниям социальной терминологии, на Руси это слово не фиксируется в значении «член дружины». Конечно, в живом языке ощущалась связь между словами друг и дружина (ведь второе из них– собирательное, производное от первого), и в определённых контекстах или ситуациях «други» (во множественном числе) могли быть взаимозаменимы с «дружиной». Так, в древнерусском переводе «Пчелы» (XII– начало XIII в.) греческое («друзья») девять раз передаётся как , хотя в большинстве случаев (более десятка) – как[348]348
  См.: Пчела 2008,2, с. 97, 555. М. Н. Сперанский отметил три случая перевода как: один раз в рассказе о персидском царе Кире и дважды в рассказах об Александре Македонском (Сперанский 1904, с. 297). Он расценил такой перевод как «русизм».


[Закрыть]
. Характерно, что почти во всех случаях первого рода речь идёт об окружении правителей – значит, слово дружина казалось уместным именно в таком контексте, и это свидетельствует о его определённой семантической спецификации. Эта спецификация, вполне соответствующая тенденции, зафиксированной в болгарских памятниках и во «2-м старославянском Житии Вячеслава», будет показана ниже на летописном материале.

Вместе с тем, было бы неправильно придавать таким случаям взаимозаменимости слов и какое-то решающее значение. Контекст, в котором она происходила, мог быть самым разным. Эти два слова сближались также, например, под влиянием церковно-религиозной литературы, в которой люди, связанные единством веры, особенно в иноверном враждебном окружении, нередко именовались «дружиной» (ср. выше примеры из старославянских житий и месяцесловов) и в которой, с другой стороны, тот ближний, к которому христианство призывало относиться с милосердием и любовью, нередко обобщённо именовался «другом»[349]349
  Ср., например, ссылку в «Повести временных лет» на евангельскую максиму: «Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положитъ за други своя» (Ин. XV, 13) в рассказе о смерти Изяслава Ярославича в 1078 г.: ПСРЛ, 1, стл. 203. Ср. также в Изборнике 1076 г.: «даже не умьреши добро сътвори другу» (Изборник 1076 года 2009, с. 362 (л. 167об.)).


[Закрыть]
. Так, например, в Н1Лмв сообщениях о посольствах новгородцев в Швецию под 6856 (1348) и 6858 (1350) гг. одни и те же люди – члены посольства – обозначаются сначала как «Аврам со своими другы», а потом «Аврам и Кузма и дружина их»[350]350
  НПЛ 1950, с. 359, 362.


[Закрыть]
. Именование новгородского посольства именно таким образом, очевидно, объясняется контекстом: здесь же указывается цель посольства – спорить с Магнусом, королём шведским, «коя вѣра лучши», – и о решении новгородцев защитить православие сообщается в приподнято-торжественном духе. В данном случае более обычным и естественным было употребление слова дружина (спутники, товарищи), но пафос сообщения вызвал появление слова, привычного в церковно-религиозном контексте – друг. В «Пчеле», наоборот, более простым был прямой перевод , но в описании отношений правителя с его окружением переводчик посчитал более подходящим или выразительным слово . Выбор из двух этимологически связанных слов диктовался, таким образом, лишь стилистическими соображениями, но совсем не тем, что они должны были быть связаны в строго определённом (терминологическом) значении: дружина как объединение людей на службе князя, а друг как член такого объединения (дружинник). До научно-исторических штудий в России в XIX в., когда такое значение получило слово дружинник, иного слова для определения члена дружины просто не существовало (как до сих пор и не существует во многих славянских языках).

Дружина в древнерусских источниках

Главный вопрос, от которого отталкивается исследовательский поиск в данном разделе, вытекает из предшествующего анализа и может быть сформулирован так: прослеживается ли большая точность и терминологичность слова дружина в древнерусских памятниках по сравнению со старо– и церковнославянскими текстами? В древнеболгарских и древнечешских памятниках это слово обнаруживает некоторое сужение самого общего первоначального значения спутники, товарищи". Привела ли эта семантическая спецификация на древнерусской почве к тому, что слово стало обозначать конкретные социально-политические структуры и институты?

В специальной литературе этот вопрос уже ставился, и хотя ответы на него были разные, после работы Ф. П. Сороколетова стали обычно отвечать на него положительно. Сороколетов, предложив внушительную подборку примеров употребления слова дружина не только в летописях, но и в древнерусских литературных памятниках, попытался выделить три главных значения слова. Его наблюдения, вне сомнения, заслуживают внимания, хотя они не были вполне последовательными и их нельзя назвать во всём убедительными. Первым (и древнейшим) он считал «общеславянское» значение «товарищи, спутники» и т. п. Вторым «основным значением» «в оригинальной светской письменности» (древнерусской) он называл в одном месте «княжеское постоянное войско», а в другом– «войско вообще»[351]351
  Сороколетов 1970/2009, с. 57, 72.


[Закрыть]
. Заколебавшись в отношении второго значения, учёный обнаружил ещё большую неопределённость, пытаясь выделить третье, более специальное. Исходным посылом его рассуждений была мысль, что слово дружина «в своей семантике отражает сложную картину организации не только военной, но и социально-политической на определённой стадии развития славян, и восточных славян прежде всего», и что «дружина была не только постоянным войском князя и знати, но и организацией (или органом), на которую князь опирался в политическом управлении». Выдвинув этот постулат, Сороколетов исходил из чисто теоретических соображений и лишь ссылался на труды известных историков (С. М. Соловьёва, В. О. Ключевского, Б. Д. Грекова). Фактически он не смог привести ни одного примера, который бы ясно обозначал контуры этой «организации» или «органа», и лишь отмечал, что её «основным признаком» было функционирование как «постоянного войска, окружавшего князя»[352]352
  Сороколетов 1970/2009, с. 58–59.


[Закрыть]
. Сосредоточившись на случаях употребления слова дружина с уточняющими эпитетами (молодшая, большая, передняя и т. д.) или в противопоставлении с более точными терминами (бояре, гридь и пр.), Сороколетов в итоге, уже в конце раздела, посвященного этому слову, говорит лишь о его «военных значениях». Он только осторожно замечает, что «дифференцирующие признаки, выделяющие дружину как особый вид воинской организации из ряда других (полкъ, рать)» состояли в «приближенности к князю, участии, по крайней мере верхушки дружины, в обсуждении и решении различных вопросов с князем и постоянности и немногочисленности состава»[353]353
  Там же, с. 74–75.


[Закрыть]
.

Таким образом, попытка Сороколетова более конкретно определить социально-политическое содержание древнерусского слова дружина по сравнению со значением «войско» привела лишь к одному уточнению: в ряде случаев, особенно в летописи, может иметься в виду не просто некое войско, а «приближенное к князю постоянное войско». Практически так же определял значение слова и А. С. Львов по данным «Повести временных лет» (ПВЛ): «постоянное воинское соединение, находящееся при князе»[354]354
  117 Львов 1975, с. 280, 289.


[Закрыть]
. Но ясно, что хотя это значение и более узко по сравнению со «спутники» или «войско, военные силы вообще», оно недостаточно конкретное, чтобы видеть в нём какие-то социальные группы или политические институты. Войско под началом князя или даже военная организация, функционирующая более или менее на постоянной основе, могли ведь состоять из самых разных социальных элементов и имели весьма опосредованное отношение к процессам и механизмам принятия политических решений. Очень разными могли быть и отношения, которые связывали с князем людей, состоящих в войске.

На противоречивость высказываний Сороколетова в дальнейшем не было обращено внимание, и тезис, выдвинутый им, но не подкреплённый данными источников, об особом третьем значении лексемы был признан без всяких оговорок даже в авторитетных словарях. Например, «Словарь древнерусского языка (XI–XIV вв.)» таким образом определяет это особое значение: «ближайшие люди князя, княжеский совет и княжеское постоянное войско в древней Руси»[355]355
  СДРЯ, 3, с. 91–92. Первым и вторым значениями даются «товарищи, спутники» и «войско». Этот словарь, вслед «Словарю русского языка XI–XVII вв.» (СРЯ, 4, с. 362), выделяет ещё одно значение слова – «община», и видит таковую в дружине, упомянутой в статье «Русской правды» о головничестве (ст. 5 «Пространной редакции»). Однако, очевидно, этот дополнительно выделяемый смысл является лишь частным случаем значения «товарищи, свои (люди)». Существование общины в Древней Руси выглядит крайне проблематичным, и толкование свидетельства «Русской Правды» именно в таком смысле по меньшей мере рискованно.


[Закрыть]
. Здесь, правда, не говорится, как у Сороколетова, об «организации» и «органе», но указание на «совет» и «постоянство» подразумевает как будто институциональную оформленность дружины, хотя возникает сразу вопрос, что же создавало эту оформленность, если связь «ближайших людей князя» и его «совета» со всем «княжеским войском» (естественно, весьма разнородным) была более или менее условной и опосредованной.

Нетрудно заметить, что стремление «терминологизировать» слово дружина и увидеть в нём прямое отражение некоего не только военного, но и социально-политического института восходит к устойчивой историографической традиции XIX-XX вв. (ср. ссылки Сороколетова на историков). Если при этом у лингвистов и филологов наблюдаются ещё некоторые колебания, то историки, как правило, более однозначны и прямолинейны. Характерным примером в этом отношении может служить работа датского историка Кнуда Рабека Шмидта, суждения которого вполне укладываются в эту традицию, а формулировки часто удачно выражают то, что только подразумевается в трудах классиков этой традиции. Шмидт, опираясь, главным образом, на данные ПВЛ, даёт такое определение дружины (в главном, по его мнению, значении древнерусского слова, помимо спутники и войско"): «постоянное учреждение (eine feste Einrichtung), состоящее из мужчин, которые связаны с киевскими князьями тесными (личными) узами; они (или некоторые из них) действуют как личная охрана князя и живут за его счёт; другие получают (как и сами князья) долю из взимаемой дани и имеют земельные владения вокруг Киева»[356]356
  Schmidt 1964, с. 475–476, ср. также с. с. 64–73, 109–123.


[Закрыть]
. Это определение выглядит крайне странно: трудно представить себе, что это может быть за «постоянное учреждение», которое объединяет столь разнородные социальные группы, как личных охранников князя на его содержании и, с другой стороны, землевладельцев, имеющих доступ к распределению государственных доходов (дани). Историк как будто лишь точно следует летописи, но картина в результате получается противоречивой и неясной. Может быть, был прав X. Ловмяньский, который, как раз критикуя работу Шмидта, указывал на «непригодность» летописного обозначения в качестве научного понятия (ср. выше во введении к данной главе)?

Для ответа на поставленный в начале раздела вопрос предлагается следующая методика. Для последовательного подробного анализа содержания слова дружина берётся только некоторая часть летописного текста древнейшего происхождения. Затем результаты, полученные из этого анализа, сравниваются с некоторыми другими примерами в древнерусских памятниках, и этого будет вполне достаточно, чтобы выяснить главное в семантике и употреблении этого слова. Отталкиваться я буду от значений, уже выясненных мной выше по старо– и церковнославянским памятникам, с учётом наблюдений и выводов специальных терминологических работ.

1. Древнейшее летописание

Текст, который анализируется в этом подразделе (параграфе), – это часть Новгородской Первой летописи младшего извода (Н1Лм) до 6504 (996) г., в которой, согласно схеме летописания А. А. Шахматова, отразился свод, предшествующий ПВЛ, – так называемый «Начальный свод» (НС) – и сохранился тем самым в целом более древний летописный пласт (см. о шахматовской схеме во «Введении»).

Обращение именно к этому тексту обусловлено исходной целью последовательно учитывать достижения летописной текстологии. До сих пор такой подход не пользовался популярностью в терминологических исследованиях. Ни Ф. П. Сороколетов, ни А. С. Львов практически не использовали Новгородскую Первую летопись. К. Р. Шмидт анализировал ПВЛ и только Синодальный список Н1Л (или Новгородскую Первую летопись старшего извода – Н1Лс), который, как известно, не имеет начала и излагает события лишь с конца статьи, предшествующей статье 6525 (1018) г. Сравнение ПВЛ с Н1Лм, которое могло бы показать, какие изменения в том или ином случае претерпевает употребление того или иного термина в летописных текстах разного происхождения, он не провёл. Автор, издавшая целый ряд статей об обозначениях лиц, принадлежавших к элите древнерусского общества, только в одной статье (где не касается дружины) последовательно разделяет терминологию в ПВЛ и Н1Л[357]357
  Завадская 1986.


[Закрыть]
. Таким образом, в терминологических работах практически не использованы возможности увидеть трансформацию текста, а значит, и соответствующих терминов, в ПВЛ по сравнению с предшествующим этапом летописания, и, тем самым, проверить, развить или дополнить гипотезу Шахматова о НС.

Разумеется, вопрос о древнейших этапах летописания на Руси может решаться по-разному, но в любом случае часть Н1Лм до 6504 г. – это удобный текст для терминологического разбора, поскольку он чётко отделён от повествования о событиях XI в. и представлен одной группой списков, расходящихся между собой только в отдельных чтениях. Все упоминания слова дружина в этой части летописи анализируются далее каждое в соответствующем контексте, и предлагается, насколько это возможно, определение происхождения этого контекста согласно представлениям об истории начального летописания Шахматова и его последователей.

Надо только сделать одну важную оговорку, развивающую тезис, который был высказан во «Введении». Для анализа берётся текст летописи, который рассказывает о событиях, весьма отдалённых от его автора или, точнее, авторов (поскольку речь идёт о нескольких летописных слоях). Разрыв может составлять от одного-двух десятилетий (если взять, например, древнейший текст, описывающий правление Владимира Святого) до одного-двух столетий (если берётся текст НС, касающийся событий конца IX–X вв.). Летописцы часто опирались не столько на собственные впечатления, сколько на легенды и предания, и представляли историческое сочинение, а не дневник событий. Оставляя пока в стороне вопрос о достоверности самой информации, сообщаемой летописцами (отчасти об этом говорится в главах III–IV), надо отметить, что их словоупотребление было ориентировано прежде всего на их современников и на реалии, им современные. Нельзя, конечно, отрицать, что тот или иной автор мог писать, осознавая отдалённость событий и подразумевая, что в древности общественная жизнь была устроена иначе, нежели в его время, а значит, его понимание исторического процесса или просто историческая интуиция заставляли либо приближать словоупотребление к реалиям того прошлого, которое он описывал, либо эпически абстрагировать его, отрывая от конкретных обстоятельств. Но всё-таки в целом надо исходить из того, что мы будем реконструировать словоупотребление летописца, а не участников описанных им событий (для многих из которых, как можно предположить, родным языком был вообще не древнерусский, а древнескандинавский), и оно будет отражать, грубо говоря, реалии не Х-го, а скорее XI-го века.

* * *

Слово дружина употребляется в части Н1Лм до 6504 г. тридцать пять раз.

1. Два упоминания содержится в «Предисловии» к НС, а точнее в поучении, обращенном к «стаду Христову» и предваряющем в Н1Лм изложение истории Русской земли в хронологическом порядке[358]358
  НПЛ 1950, с. 104.


[Закрыть]
. Из трёх основных списков Н1Лм текст «Предисловия» сохранился только в позднейшем Толстовском, который в нескольких местах явно неисправен (в Академическом и Комиссионном списках начальные листы утрачены). Однако, благодаря работе, недавно предпринятой А. А. Гиппиусом, можно теперь опереться на сравнительно надёжно реконструированный оригинальный текст[359]359
  Гиппиус 2010.


[Закрыть]
. В этой работе также подкреплены аргументы А. А. Шахматова и приведены новые в пользу датировки этого текста серединой 1090-х гг.

Автор «Предисловия» призывал современников следовать примеру «древних князей и мужей их». Эти князья не собирали «многа имѣния», не злоупотребляли штрафами, но взимали только «правые виры» и давали их «дружинѣ на оружье». Далее автор описывал образ действия «древней» дружины и противопоставлял его современным ему реалиям: «А дружина его (то есть князя – П. С.) кормяхуся, воююще ины страны и бьющеся и ркуще: братие, потягнем по своем князѣ и по Рускои землѣ, [не жадяху: мало ми е, къняже, 200 гривьнъ][360]360
  Текст в месте, взятом в квадратные скобки, и в Толстовском списке, и в других рукописях испорчен, и приводится его реконструкция по Гиппиусу: Гиппиус 2010, с. 165.


[Закрыть]
. Они бо не складаху на своя жены златыхъ обручей, но хожаху жены ихъ в сребряныхъ. И росплодили были землю Русьскую».

В главе III ещё будет разбираться это интересное рассуждение древнего публициста, чтобы прояснить, кого именно из своих современников он с таким осуждением процитировал и против кого направлена его критика (см. с. 324–330). Пока можно ограничиться фиксацией значения, в котором здесь выступает слово дружина. К этому тексту вполне подходит то значение, которое Ф. П. Сороколетов и А. С. Львов выделили как специфически древнерусское и часто встречающееся в летописи – «княжеское постоянное войско». В самом деле, речь идёт о войске (виры предоставляются на вооружение), оно функционирует более или менее постоянно (его члены «кормятся» за счёт военной добычи), и наконец, оно состоит под началом князя, от которого получает выплаты и которого называет «своим». Важно, что в представлении автора текста «дружина» на Руси существовала издревле и существует как будто и в его время, по крайней мере в какой-то форме, может быть, изменившейся (причём эта трансформация и вызывает его неудовольствие). Очевидно, в «дружину» входят «мужи», о которых летописец упоминает сначала, но это обозначение носит слишком общий характер, чтобы делать какие-то выводы о составе этой «дружины».

Рассмотрим оставшиеся тридцать три упоминания, следуя летописной хронологии.


2. О «дружине» говорится в рассказе о призвании Рюрика в Новгород. Рассказ помещён в Н1Лм в статью 6362 (854) г. Согласно летописи, славянские и угро-финские племена решили «поискать» князя, и по их приглашению из «варяг» пришли «3 брата с роды своими и пояша со собою дружину многу и предивну и приидоша к Новугороду»[361]361
  НПЛ 1950, с. 106. Текст приводится по Комиссионному списку, в Академическом здесь не достаёт листов.


[Закрыть]
.

Легендарный контекст упоминания очевиден. Легендарность подчёркнута эпитетами, описывающими дружину Рюрика и его братьев: «многа и предивна». Правда, в Н4Л и С1Л из двух прилагательных присутствует одно: «дружину многу»[362]362
  ПСРА, 4, г, 1, вып. 1, с. 11; 6, вып. 1, стл. 14.


[Закрыть]
. А. А. Шахматов этот вариант считал первичным, а слово «предивну» «вставленным по недоразумению». Он опирался на чтение Троицкого списка Н1Лм, где сказано «и пояша с собою дружину многу и прииде к Новугороду» и где глагол «прииде» был согласован со следующей фразой: «и сѣде старѣишеи в Новѣгороде» и т. д.[363]363
  НПЛ 1950, с. 514.


[Закрыть]
. Первоначально, по Шахматову, после слов «дружину многу» шло «и приде в Новъгородъ старки Рюрикъ», и таким образом, как следует понимать мысль учёного, «и предивну» получилось при переписывании из «и приде в Новъгородъ»[364]364
  Шахматов 1908/2002, с. 218, примечание 1; Шахматов 1916/2003, с. 944.


[Закрыть]
. Это мнение недавно поддержал А. А. Гиппиус, предположив, что изначально в тексте была формула «многу и храбру» (аналогичная другим подобным парным формулам в древнейшем летописном слое)[365]365
  Гиппиус 2009, с. 271, сноска 25.


[Закрыть]
.

Для меня в данном случае не так важно, шла ли речь в оригинальном тексте о дружине «многой», либо «многой и предивной», либо «многой и храброй». В любом случае ясно, что это упоминание имеет неопределённый и расплывчатый характер. Поскольку для летописца нечто отдельное от «дружины» представляли «роды» братьев, можно только исключить наиболее общее значение слова дружина «спутники, товарищи», позволяющее как раз объединить родственников с друзьями, воинами или зависимыми людьми. Лучше подходят значения «войско» или более специфично – «княжеское войско/окружение».

Благодаря легендарной туманности и неопределённости контекста составитель ПВЛ смог существенно изменить смысл фразы, лишь убрав указание про дружину. По его версии, вместо «дружины» варяги «пояша по собѣ всю русь»[366]366
  129 ПСРЛ, 1, стл. 20.


[Закрыть]
. Правка вполне понятная как развитие идеи автора ПВЛ о германо-скандинавском происхождении руси[367]367
  См.: Стефанович 2012, с. 541–542


[Закрыть]
.

Текст «Сказания о призвании варягов» надо, видимо, считать весьма древним. Шахматов относил его создание к творчеству новгородских летописцев и считал, что он попал в киевское летописание из предполагаемого им новгородского свода середины XI в. Однако у него не было убедительных текстологических аргументов в пользу вставного характера рассказа, он, главным образом, исходил из убеждения о новгородском происхождении самой идеи призвания князя[368]368
  Шахматов 1908/2002, с. 203 и след.


[Закрыть]
. Мысль о существовании некоего новгородского свода середины XI в., отразившегося в Н1Л и ПВЛ, позднее в науке, как уже говорилось во «Введении», не была поддержана. Современные учёные склоняются в пользу принадлежности легенды древнейшему слою начального летописания[369]369
  Мельникова 2008, с. 73–75.


[Закрыть]
.


3. Следующее упоминание– в рассказе, который Шахматов возводил к «Древнейшему Киевскому своду», о захвате Киева Игорем и Олегом. Рассказ в Н1Лм в той же статье 6362 г. начинается с сообщения, что Игорь, сын Рюрика, вырос и что у него был воевода Олег. Комиссионный список представляет далее текст таким образом.

Игорь и Олег «начаста воевати и налѣзоста Днѣпрь рѣку и Смолнескъ град. И оттолѣ поидоша внизъ по Днѣпру, и приидоша къ горам кыевъскым, и узрѣста городъ Кыевъ и испыташа, кто в немъ княжить, и рѣша: два брата, Асколдъ и Диръ. Игорь же и Олегъ, творящася мимоидуща, и потаистася въ лодьях, и с малою дружиною излѣзоста на брегъ, творящася подугорьскыми гостьми, и съзваста Асколда и Дира. Слѣзъшима же има, выскакаша прочии воины з лодѣи Игоревы на брегъ; и рече Игорь ко Асколду: вы нѣста князя, ни роду княжа, нь азъ есмь князь, и мнѣ достоить княжити. И убиша Асколда и Дира и абие несъше на гору, и погребоша и Асколда на горѣ, еже ся нынѣ Угорьское наричеть…»[370]370
  НПЛ 1950, с. 107.


[Закрыть]
.

В ПВЛ текст видим в статье 6390 г., причём с существенными изменениями. Главное из этих изменений состоит в том, что главная роль отводится не Игорю, как в НС, а Олегу. Игорь представлен младенцем, а Олег превращен из его воеводы в самостоятельного князя «от рода» Рюрика. Узнав об Аскольде и Дире, Олег «похорони вой въ лодьях, а другия назади остави, а самъ приде нося Игоря дѣтьска, и приплу подъ Угорьское, похоронивъ вой своя, и приела ко Асколду и Диру». Далее приводятся те же слова к Аскольду (и Диру), которые в Н1Лм были вложены в уста Игоря и которые ПВЛ приписала Олегу, и сообщается об убийстве Аскольда и Дира с модифицированным указанием о появлении скрытых воинов: когда эти двое пришли на берег, «и выскакав же вси прочий изъ лодья»[371]371
  ПСРЛ, 1, стл. 23.


[Закрыть]
.

Соотношение текстов Н1Лм и ПВЛ в этом месте представляет известные сложности. Шахматов в ранней статье думал, что текст первой первичен по отношению к тексту второй и отражает древнейшую версию. Превращение Олега из воеводы в единоличного правителя он объяснял тем, что составитель ПВЛ ориентировался на «южные (киевские) предания», в которых Олег фигурировал в качестве самостоятельного князя, и на договор руси с греками 911 г., заключённый от имени «Олга, великого князярускаго»[372]372
  Шахматов 1904/2003, с. 229.


[Закрыть]
. В «Разысканиях» Шахматов уже предположил, что в Н1Лм дошёл до нас текст НС, сильно изменённый и дополненный, в том числе и вмешательством позднейших новгородских редакторов (XII–XV вв.), по сравнению с первоначальной версией «Древнейшего Киевского свода». По его мнению, именно в этой первоначальной версии единственным законным правителем (князем) Руси был выставлен Олег, а в НС Игорь был представлен князем и Олег «понижен» в воеводы. Составитель ПВЛ, хотя и использовал текст НС, вернулся к изначальной идее о единоличности правления и действий Олега. Такой ход рассуждений позволял Шахматову в реконструкции текста «Древнейшего Киевского свода» опираться как на Н 1Лм, так и на ПВЛ[373]373
  Шахматов 1908/2002, с. 203, 218–223, 361–362.


[Закрыть]
. Некоторые современные учёные развивают эти соображения Шахматова в том смысле, что списки ПВЛ вообще лучше передают оригинальный текст или, по крайней мере, оба варианта рассказа – по Н1Лм и ПВЛ – надо считать равнозначными в смысле отражения некоего древнего летописного текста[374]374
  Петрухин 2000,с. 142 и след.;Мельникова 2008,с. 54–57; Шайкин 2008, с. 610–611.


[Закрыть]
.

Между тем, на мой взгляд, главная идея Шахматова об отражении в Н1Лм текста свода, предшествовавшего ПВЛ, заставляет и в данном месте исходить из первичности текста, представленного в Н1Лм. Его мысль о первичности версии единоличного правления Олега не опирается на внутреннюю критику текста в данном случае. То, что составитель ПВЛ отверг версию о воеводстве Олега и представил его самостоятельным князем, вполне объясняется тем фактом, что в его распоряжение попали договоры руси и греков, в том числе и договор 911 г. Все остальные отличия Н1Лм и ПВЛ вполне можно объяснить так же, как сам Шахматов сначала объяснял расхождения между первой и второй, – то есть как плоды «историко-литературного» творчества составителя ПВЛ[375]375
  См. подробнее: Стефанович 2012.


[Закрыть]
.

Шахматова смущали явные неисправности, которые присутствуют в тексте Н1Лм, но их можно объяснить как относительно незначительные ошибки переписчиков, возникшие в течение долгой истории древнейшего текста, пока он не был зафиксирован в дошедших до нас списках. Так, например, одну из наиболее заметных неисправностей Шахматов видел в перебивке двойственного и множественного чисел в повествовании о походе Игоря и Олега с севера к Киеву. В Комиссионном списке Н1Лм, на основе которого Шахматов в «Разысканиях» судил о НС, первая фраза рассказа логично даёт двойственное число, поскольку только что были представлены Игорь как законный преемник Рюрика и Олег как воевода Игоря: «и начаста воевати и налѣзоста Днѣпрь рѣку и Смолнескъ град». Но далее среди форм двойственного числа появляются формы множественного: «поидоша», «приидоша», «испыташа». Последнее из перечисленных слов нарушает, к тому же, стилистику фразы, в которой оно находится. Справедливо была отмечена здесь «несогласованность»: «грамматически однородные глаголы "испыташа" и "реша"… относятся к разным действующим лицам»[376]376
  Мельникова 2008, с. 55.


[Закрыть]
.

Порчу можно подозревать и в последующем пассаже: «Игорь же и Олегъ, творящася мимоидуща, и потаистася въ лодьях, и с малою дружиною излѣзоста на брегъ, творящася подугорьскыми гостьми, и съзваста Асколда и Дира». Во-первых, опять сталкиваемся со стилистической неловкостью: дважды употреблено слов «творящася» – сначала в обороте «творящася мимоидуща», затем «творящася гостьми». Во-вторых, в последнем из двух оборотов появляются некие «подугорские гости», о которых ничего из других источников неизвестно.

Можно ли объяснить эти неисправности, признавая, что Н1Лм более или менее адекватно отразила древнейший пласт начального летописания?

Перебивка форм множественного или двойственного чисел объясняется как индивидуальная ошибка Комиссионного списка. Дело в том, что другие списки Н1Лм более последовательно выдерживают двойственное число. Наиболее последователен в этом смысле Троицкий список Н1Лм, который во всех случаях использует в этом рассказе двойственное число: вместо «поидоша» – «поидоста» и т. д. Шахматов считал, что Троицкий список (более поздний – 60-х гг. XVI в.) являлся копией Комиссионного и испытал позднейшую правку по другим летописям (из группы летописей «Новгородско-Софийского свода» и др.). Однако, в настоящее время на происхождение манускрипта смотрят иначе, и Гиппиус в нём видит прямое отражение «Новгородской владычной летописи» в редакции 1434 г.[377]377
  Гиппиус 2010, с. 151. Здесь изложены новые данные и наблюдения о составе и тексте списка.


[Закрыть]
.

В рассказе о походе Игоря и Олега к Киеву этот список, помимо сохранения правильного двойственного числа, не упоминает и «подугорских гостей». Текст здесь выглядит так:

«Начаста воевати, налѣзоста Днѣпръ реку и Смоленескъ город. И оттуда поидоста внизъ по Днѣпру, и приидоста к горам киевьскимъ, и узреста городъ Киевъ сущь спыталъ, кто в немъ княжит, и рѣша: два брата, Асколдъ и Диръ. Игорь же и Олгъ, творящеся мимоидуща, потаистася в лодьяхъ, с малою дружиною излѣзоста на берегъ под угорьскими, творящеся гостьми, и съзваста Асколда и Диря»[378]378
  НПЛ 1950, с. 514.


[Закрыть]
.

Очевидно, в Комиссионном списке «подугорские гости» возникли из-за ошибочной перестановки слов, а в оригинале речь шла об известном киевском урочище Угорское[379]379
  В Толстовском списке Н1Лм тоже как в Троицком: «…на брегъ под Угорьскими, творящеся гостьми». Значит, речь идёт об индивидуальной ошибке Комиссионного списка.


[Закрыть]
. В ПВЛ, где весь рассказ переделан (главным образом, из-за того, что на первый план поставлен Олег), смысл этого места передан правильно: Олег «самъ приде, нося Игоря дьтьска, и приплу подъ Угорьское, похоронивъ свои своя». Множественное число «угорьскими», конечно, тоже ошибочно. Вероятно, букву «и» на конце слова надо относить к последующему обороту: «и творящеся гостьми» (или же она просто появилась под пером позднейших переписчиков, не понимавших, о чём идёт речь).

Слова, выделенные в цитате из Троицкого списка курсивом (сущъ спыталъ), представляются невразумительными. Комиссионный список здесь даёт, как мы видели, неправильное множественное число: «испыташа» – явно позднее исправление. В Толстовском видим: «испытавъ». Очевидно, в протографе списков Н1Лм в этом месте был дефект, который позднейшие переписчики исправляли, кто как мог. ПВЛ вообще иначе передаёт это место: «и увидѣ (ИпатЛ: увѣдѣ) Олегъ, яко Осколдъ и Диръ княжита». Это может служить косвенным подтверждением, что в самом НС здесь был какой-то сбой текста. Вполне возможно, что этот сбой привёл и к повтору оборота, начинающегося словом «творящеся». По смыслу излишним является именно первый случай его употребления, а первоначальным надо признать второй случай, когда сообщается, что Игорь с Олегом притворились не просто «мимоидуща», а именно купцами[380]380
  Шахматов из двух оборотов «творящеся мимоидуща» и «творящеся гостьми» именно второй относил к первоначальному тексту, а первый считал позднейшей вставкой (Шахматов 1908/2002, с. 361).


[Закрыть]
. Именно в этом и был смысл хитрости: если бы они не выдали себя за купцов, к ним не спустились бы Аскольд и Дир.

Так или иначе, вариант рассказа по Троицкому списку Н1Лм не даёт оснований для того, чтобы рассматривать текст, представленный в этой летописи, как более поздний и сильно испорченный по сравнению с ПВЛ. В этом случае слово дружина, которое употребляется в этом рассказе по Н1Лм, надо возводить к более древнему тексту, чем ПВЛ и, видимо, даже НС. О смысле его косвенно свидетельствует ПВЛ, где это слово было переправлено на слово вой. Очевидно, для составителя ПВЛ, имевшего перед глазами текст НС, дружина не представляла ничего больше, чем просто вой.

В словах Н1Лм «с малою дружиною» Шахматов видел поновление и предлагал другое выражение, более древнее с его точки зрения: «съ малъмъ дружины», то есть «с небольшой частью дружины»[381]381
  Шахматов 1908/2002, с. 361; Шахматов 1916/2003, с. 945.


[Закрыть]
. Такое выражение, действительно, фиксируется в летописи, в частности, как увидим ниже, и в выделенной для анализа части Н1Лм. Вопрос в том, является ли какое-то из этих выражений более древним, чем другое. Шахматов, предлагая такую правку, специально не обосновывал её. А. С. Львов тоже считает выражение «с малом дружины» «по-видимому, первоначальным», но снова без аргументации[382]382
  Львов 1975, с. 282–283.


[Закрыть]
. Между тем, аналогии в летописи есть не только для этого выражения, но и для другого. В разобранном выше рассказе о призвании варягов мы видели «дружину многу и предивну» Рюрика с братьями. Поскольку по принадлежности древнейшим слоям летописи и стилистике эти рассказы сопоставимы, то возникает вопрос: если можно было сказать о дружине, что она «многая», почему же нельзя – что она «малая»? Не имея внятного ответа на этот вопрос, приходится доверять чтению, сохранённому тремя списками Н1Лм, а также летописями группы НовСофС[383]383
  ПСРЛ, 4, г, 1, вып. 1, с. 13; 6, вып. 1, стл. 17; 42, с. 26.


[Закрыть]
.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации