Текст книги "Мир поздней Античности 150–750 гг. н.э."

Именно тот элемент возрожденного платонизма, который спасал людей от пустоты и бессмысленности перед лицом видимого мира, христиане приняли от своих языческих учителей. Мир, который во II и III веках находился под угрозой выцвести под беспощадным светом призыва христианских апологетов к простому служению малоизвестному высшему Богу, снова наполнился цветом. Августин избавился от манихейства, гностического учения вроде тех, в тени которых начинал свою интеллектуальную одиссею сам Плотин, с помощью чтения Плотина «О прекрасном». Греческие богословы, как оказалось, обсуждают качество и природу Христа, когда он явился людям, в классическом платоническом контексте отношения Бога к видимому миру. «Переплетение» божественного и человеческого в видимых символах, так очаровывавшее Ямвлиха, является главной заботой и его младшего современника святого Афанасия, когда тот пишет о воплощении Христа. Эхо божественной красоты, которая сделалась видимой и потому исполненной таинственной силы в материальном изображении языческого бога, затем передало такую же силу христианской иконе. Посмотрите на изображения, покрывающие стены византийской церкви: святые люди, которые написаны на уровне взгляда верующего, под сценами жизни воплощенного Христа; высокие архангелы, которые соединяют Христа – правителя видимой Вселенной, чье лицо терялось в золоте верхнего свода – c изображениями, которые сбегают вниз к толпе. Эта схема восходящих фигур является непосредственным отражением того благоговейного ощущения невидимого мира, ставшего через искусство видимым для души, закутанной в покровы тела, – ощущение, которое однажды поразило императора Юлиана, когда он стоял перед алтарем своих богов.

Илл. 21. Новая языческая манера выражения. «Госпожа многих благословений» на египетском гобелене VI века. Величественная абстрактная фигура, раздающая дары добродетели и совершенствования, приходит на смену слишком человечным богам популярной мифологии. Kathrin Colburn, «Hanging with Hestia Polyolbus, BZ.1929.1» technical analysis, July 2019, in Catalogue of the Textiles in the Dumbarton Oaks Byzantine Collection, ed. Gudrun Bühl and Elizabeth Dospěl Williams (Washington, DC, 2019).

Именно ощущение непосредственного и неосязаемого присутствия невидимого утешало последних язычников. Заявлять, как будут заявлять христианские толпы конца IV века (см. с. 112–113), что они «уничтожили» богов, уничтожив их храмы, было так же глупо в глазах язычников, как заявлять, что кто-то изгнал электричество, сломав все розетки и выключатели. Прекрасные классические статуи богов были уничтожены: но, сказал Юлиан, афиняне уже давно уничтожили «живую статую» тела Сократа8080
  Ср.: Император Юлиан. Письмо к жрецу (Письмо 78). 295а–295b (прим. пер.).


[Закрыть], а его душа продолжала жить. То же самое происходило с богами. Ночью в звездах боги нашли более подходящие для их бесстрастной вечности формы, чем преходящие человеческие статуи. Ибо в звездах рассеянные цвета земли концентрировались в устойчивое и невозмутимое свечение. Звезды и планеты благополучно вращались над головами последних язычников – сверкающие статуи, убранные подальше от вандализма монахов. На протяжении Средних веков звезды все еще будут нависать над христианской Европой – тревожные напоминания о бессмертных богах. Боги оставили свои имена дням недели. Их свойства все еще налагались на планеты; а планеты управляли поведением культурных людей вплоть до конца XVII века. После тринадцати столетий люди все еще будут испытывать, в более или менее христианской форме, трепет от сродства с тем совершенным и незыблемым миром, который отвратил юного Юлиана от христианства.

 
Сядь, Джессика. Взгляни, как небосвод
Весь выложен кружками золотыми;
И самый малый – если посмотреть –
Поет в своем движенье точно ангел
И вторит юнооким херувимам.
Гармония подобная живет
В бессмертных душах; но пока она
Земною, грязной оболочкой праха
Прикрыта грубо, мы ее не слышим 8181
  Шекспир В. Венецианский купец. Акт 5, сцена 1, 58–65. Пер. Т. А. Щепкиной-Куперник (Шекспир В. ПСС / Под ред. С. С. Динамова и А. А. Смирнова. Academia, 1937. Т. 2. С. 487) (прим. ред.).


[Закрыть].
 

Илл. 22. Меркурий все еще руководит теми же профессиями и навыками, которые ему были приписаны в позднеантичной литературе: как «Гермес трижды Величайший», Меркурий среди язычников считался ответственным за все виды искусства и культуру. Из серии Флорентийских гравюр, «Планеты», 1464–1465. Национальная библиотека Франции. Source gallica.bnf.fr / BnF.

«Если бы все пожелали сделаться христианами, – писал в 168 году язычник Цельс, – то последние едва ли остались бы этим довольны»8282
  Ориген. Против Цельса. III. 9 (прим. пер.).


[Закрыть]. К 300 году ситуация полностью изменилась. Христианство пустило мощные корни во всех крупных городах Средиземноморья: в Антиохии и Александрии Церковь, вероятно, стала самой многочисленной и, уж точно, лучше всех организованной религиозной группой города. Прирост христиан произошел в тех провинциях римского мира, которые без особых потрясений перенесли неурядицы конца III века. Молчание снизошло на непоколебимо языческие провинции Запада. Напротив, Сирия и Малая Азия, наделенные звучной христианской составляющей, еще более, чем раньше, выделялись незатуманенным благополучием и интеллектуальным брожением.

Однако наиболее решительную перемену этой эпохи нельзя свести к вопросу о размере христианских общин. Наиболее значимым для ближайшего будущего христианства стало то, что лидеры христианской Церкви, особенно в греческом мире, нашли возможным отождествить себя с культурой, мировоззрением и потребностями среднего состоятельного гражданина. Из секты, противопоставляющей себя одной части римской цивилизации в пользу другой, христианство стало Церковью, готовой вобрать в себя все общество. Вероятно, это наиболее важное aggiornamento8383
  Обновление (ит.). П. Браун не без иронии отсылает к «обновлению» католической Церкви, провозглашенному в ходе II Ватиканского собора (1962–1965), решения которого привели к революционным изменениям в жизни католичества. Стоит учесть, что книга была опубликована спустя всего пять лет после окончания собора (прим. ред.)


[Закрыть] в истории Церкви: несомненно, это решающее событие в культуре III века. Ибо обращение римского императора в христианство, Константина в 312 году, могло и не случиться – или, если бы и случилось, оно могло иметь совершенно иное значение – если бы на протяжении двух предшествующих поколений не произошло обращение христианства в культуру и идеалы римского мира.

Ориген Александрийский (ок. 185 – ок. 2548484
  Точнее – 255 год (прим. ред.).


[Закрыть]) был тем выдающимся гением, в чьих трудах эта ассимиляция была реализована. Его работа, продолженная рядом греческих епископов, достигает высшей точки в творениях Евсевия, епископа Кесарийского, примерно от 315 до 340 года8585
  Точнее – 313 и 339 годы (прим. ред.).


[Закрыть]. Для Оригена и его учеников христианство было «естественной» и «первоначальной» религией. «Семена» христианского вероучения были всеяны Христом в каждого человека. С момента творения он всячески заботился о них. Христос, следовательно, «взрастил» лучшее в греческой культуре – особенно этику и философию – так же осознанно, как открыл Закон иудеям; основание всеобщей христианской Церкви Христом нарочито скоординировано с основанием всеобщего римского мира Августом. Христианин, следовательно, не мог отвергать ни греческую культуру, ни Римскую империю без того, чтобы отвернуться от части определенного Богом прогресса человечества. Христос был «учителем» человечества, и христианство было кульминацией его обучения, «истинной» пайдейей, «истинной» культурой. Ориген и его последователи научили язычника, что стать христианином означает, по крайней мере, перейти из сумбурной и неразвитой стадии интеллектуального роста в сердце цивилизации. На саркофагах и фресках конца III века Христос изображен как божественный Учитель, одетый в простое платье преподавателя риторики, читающий лекции – как это должен был делать и Ориген – кружку спокойных холеных учеников. Христианский епископ стал частью интеллигенции многих греческих городов: он тоже восседал на профессорской кафедре – и его мыслили читающим лекции своему didaskaleion8686
  Греч. τό διδασκαλεῖον – школа, место обучения (прим. пер.).


[Закрыть], кружку учеников, на возвышающие и простые этические темы.

Илл. 23. Христос-учитель. Пиксида из слоновой кости, V в. Bode-Museum, Берлин.

Начало IV века было великой эпохой христианских апологетов – Лактанция (ок. 240 – ок. 320), писавшего по-латыни, и Евсевия Кесарийского, писавшего по-гречески. Их обращение к образованной публике совпало с последним, «Великим гонением на Церковь» с 302 по 3108787
  Точнее – с 303 по 311 год (прим. ред.).


[Закрыть] год, и с обращением и правлением Константина в качестве христианского императора с 312 по 337 год. Христианство апологетов не было только лишь религией, нашедшей modus vivendi8888
  Способ (со)существования (лат.) (прим. ред.).


[Закрыть] с цивилизацией, которая ее окружала. Они представляли ее как нечто гораздо большее. Они заявляли, что христианство является единственной гарантией этой цивилизации – что лучшие традиции классической философии и высокие традиции этики могут быть готовы к встрече с варварством, только если христианское откровение утвердит их; и что осажденная Римская империя была спасена от разрушения только заступлением христианского Бога.

Этот посыл играл на «Великом страхе»8989
  «Великий страх» – период всеобщей паники во Франции с 19 июля по 6 августа 1789 года, в начальный период Великой французской революции (прим. ред.).


[Закрыть] горожан Средиземноморья конца III века. Необходимо помнить, что классическая цивилизация была цивилизацией тонкой прослойки: только один человек из десяти жил в цивилизованных городах. Никогда сильнее эта городская прослойка не ощущала, как непрочно она охватывает большой мир, чем в конце III века. Горожане сохранили свои привилегии. Но деревня затмила город, и ее лик стал менее узнаваем для человека эпохи классики. Во многих селениях от Британии до Сирии архаические культы, весьма далекие от классического культа олимпийцев, подняли голову еще упорнее, чем прежде. Дикие племена из‐за границ империи давали о себе знать ужасающими razzie9090
  Набегами (ит.) (прим. ред.).


[Закрыть]. Более того, традиционные защитники городов – императоры и их армии – казались как никогда чуждыми. Римская армия стояла среди пограничного населения и набиралась из него же. Она всегда была чужой в средиземноморском мире: во времена поколения, предшествовавшего воцарению Диоклетиана в 284 году, она рисковала стать инородным телом. Жители дунайских провинций, спасшие империю, нуждались в том, чтобы командиры говорили им, что они делают это для того, чтобы защитить, а не терроризировать население. Сравнивая грубые и однообразные фигуры Диоклетиана и его коллег с изысканными классическими саркофагами их современников – состоятельных христиан, мы осознаем, что перед лицом бездны, которая угрожала открыться между новыми хозяевами империи и традициями античных городов, старое разделение на язычников и христиан кажется незначительным. К 300 году христианский епископ, по крайней мере, стал частью пейзажа большинства городов: в греческом мире именно латиноговорящий солдат был чужаком.

С наступлением мира после воцарения Диоклетиана стала затягиваться рана между новым военным правящим классом и городской цивилизацией Средиземноморья. Но теперь было две группы, которые декларировали, что представляют эту цивилизацию: ставку традиционного языческого правящего класса, выносливость и высокие стандарты которого были явлены в возрождении и распространении платонической философии конца III века, могла «перебить» новая «обывательская» культура христианских епископов, чьи организаторские таланты и приспособляемость были убедительно доказаны в течение предыдущего поколения.

Поначалу организация выживания была важнее для римских императоров, чем культура. Диоклетиан был искренний borné9191
  Упрямый (фр.) (прим. ред.).


[Закрыть] римский традиционалист; однако он правил 19 лет, не обращая внимания на христиан. «Великое гонение», начавшееся в 303 году и продолжавшееся с перерывами десятилетие, оказалось жестоким потрясением для респектабельных христиан. Они оказались официальными изгоями в обществе, с которым себя так упорно отождествляли. Это был ужасающий и в конечном счете глубоко деморализующий опыт. Их спас случай. В 312 году император-узурпатор Константин одолел своего конкурента в битве у Мульвиева моста под Римом. Он приписал победу заступничеству христианского Бога, которого он удостоился в видении.

Илл. 24. «Величайшим преступлением является желание отменить то, что учреждено в древности»: Диоклетиан и его сподвижники совершают языческое жертвоприношение. На эти действа собирались даже придворные-христиане. Во время Великого гонения христиан периодически принуждали совершать жертвы: для язычника этот жест по отношению к богам был совершенно естественным выражением благодарности. Деталь арки Галерия, Салоники.

Если Бог помогает тем, кто помогает себе, то никакая другая группа не заслужила чуда «обращения» Константина в 312 году в большей степени, чем христиане. Ибо христианские лидеры воспользовались случаем с поразительным упорством и сметливостью. Константин в своем новом настроении оказался окружен христианами: провинциальные епископы, в частности Осия Кордубский (ок. 257–3579292
  Точнее – ок. 256 – ок. 358 (прим. ред.).


[Закрыть]), примыкали ко двору; другие епископы – из Африки – втянули его в свои местные дела в качестве судьи; Лактанций стал наставником его сына; и когда Константин наконец завоевал восточные провинции в 324 году, его приветил Евсевий Кесарийский, который отдал свое перо в распоряжение императора с таким искусством и энтузиазмом, каких ни один традиционный греческий ритор, кажется, не мог задействовать ради мрачных и старомодных предшественников Константина – Диоклетиана и Галерия.

Длительная подверженность христианской пропаганде и была истинным «обращением» Константина. Этот процесс начался потихоньку, когда Константин контролировал только слабо христианизированные западные провинции, но достиг кульминации после 324 года, когда к его империи были присоединены в высшей степени христианизированные территории Малой Азии. Результаты этого процесса оказались решающими. Константин легко мог бы быть лишь «богобоязненным» императором, который по своим причинам был готов проявить терпимость к христианам: подобных было много в III веке (одного из них, Филиппа9393
  Филипп Аравитянин (Араб), император Рима (прим. ред.).


[Закрыть] (244–249), даже рассматривали как тайного христианина). Учитывая религиозный климат эпохи, равно не было причины, почему бы решение проявить терпимость по отношению к Церкви не могло быть приписано знамению христианского Бога. Константин отверг это простое и очевидное решение. Он стал императором, которого мы знаем по его речам и эдиктам: венценосным христианским апологетом. Он рассматривал себя и свое назначение христианского императора в свете того понимания христианства, которое предлагалось среднему образованному человеку христианскими апологетами эпохи. Становясь христианином, Константин публично заявил, что спасает Римскую империю; более того, общаясь с епископами, этот немолодой солдат-латинянин искренне верил, что он вошел в магический круг «истинной» цивилизации, и отвернулся от филистерства грубых людей, которые незадолго до того нападали на Церковь.

Можно подозревать, что Константин был «обращен» во множество аспектов средиземноморской жизни, не только в христианство. Сын солдата, он сделал ставку на гражданский образ жизни, которым по большей части пренебрегали пожилые чиновники эпохи Диоклетиана. Начиная с 311 года Константин снова поставил на ноги земельную аристократию: он является «восстановителем Сената», которому стольким обязана аристократия Запада. В 322 году он наделил этих землевладельцев значительной властью над своими арендаторами9494
  Имеются в виду колоны, изначально – свободные арендаторы, позднее прикрепленные к земле и ставшие практически крепостными (прим. ред.).


[Закрыть]. После 324 года он собрал вокруг себя новый гражданский правящий класс на греческом Востоке (см. с. 30). Он дал провинциальной аристократии Малой Азии то, чего она так долго желала: Константинополь, «новый» Рим, расположенный на приемлемом расстоянии от императорского двора, перемещавшегося по маршрутам, связывавшим Дунай и Малую Азию. Для греческого сенатора и бюрократа дороги, которые уже давно перестали вести в Рим, вполне естественно сходились в этой новой столице.

Константин – что было очень мудро – редко говорил «нет». Первый христианский император принимал языческие почести от жителей Афин. Он обыскал весь эгейский регион в поисках классической языческой скульптуры, чтобы украсить Константинополь. Он относился к языческим философам как к своим коллегам. Он оплачивал дорожные расходы языческого жреца, посещавшего языческие памятники Египта9595
  Речь о Никагоре из Афин – факелоносце Элевсинских мистерий, о котором известно лишь из его граффити в одной из египетских гробниц (прим. пер.).


[Закрыть]. После времен «строгой экономии» для каждого и «террора» для христиан Константин с рассчитанным блеском запустил «великую оттепель» начала IV века: это было полностью восстановленное гражданское общество, сплоченное вокруг императора.

В этом восстановленном обществе у христиан было преимущество наиболее гибкой и открытой группы. Епископы могли принять неотесанного императора. Они были привычны к самоучкам, людям подлинного и оригинального таланта, которые – как они заявляли – были научены одним только Богом. Следует помнить, что Константин был младшим современником первого христианского отшельника – святого Антония (см. с. 104). Ни латинский солдат, ни сын крестьянина-копта не рассматривались как подходящий человеческий материал для школьного наставника классической эпохи; но Евсевий Кесарийский создал жизнеописание Константина-солдата, а Афанасий Александрийский – не менее утонченный грек – Антония Египетского. Именно по широкому пути «обывательского» отождествления христианства с наиболее примитивным уровнем классической культуры, а не тесными вратами языческой аристократии духа Константин и его последователи вступили в гражданскую цивилизацию Средиземноморья.

Констанций II, как сын своего отца, с 337 по 361 год окончательно утвердил новый образ жизни. Этот ограниченный и развращенный человек превратил отцовский трюк в постоянную практику. Епископы присоединились к бюрократам в качестве членов нового правящего класса, концентрировавшегося вокруг императорского двора. Константин уже выразил самые любезные (и самые загадочные) претензии на то, чтобы быть «епископом внешних»9696
  То есть лицом, равным по положению тем, кто был рукоположен в епископский сан (прим. ред.). Использовались выражения «епископ внешних» (ἐπίσκοπος τῶν ἐκτός) или, как его описывал Евсевий, «общий епископ» (κοινὸς ἐπίσκοπος) (прим. пер.).


[Закрыть] христианской Церкви, в легкой атмосфере императорского вечернего пиршества. При Констанции II, однако, епископы узнали, что если они станут придворными, то им будут свойственны взлеты и падения людей императорского двора: Афанасий Александрийский отправлялся в изгнание пять раз (и провел там семнадцать с половиной лет своей жизни); епископ Антиохии был низложен за клевету на императрицу и мнимую связь с проститутками9797
  Судя по всему, П. Браун имеет в виду Евстафия, епископа Антиохии с 324 или 325 до примерно 332 года (прим. пер.).


[Закрыть]. Все это были уродливые симптомы формирования еще одной привилегированной группы на периферии могущественного дворца.

Религиозная политика Констанция II была проявлением его трезвого стремления к умеренности. Он поддерживал арианство как более приемлемую с философской точки зрения позицию, определяющую отношение между Христом и Богом Отцом. Это вероучение сформулировал александрийский пресвитер Арий (ок. 2509898
  Точнее – 260 год (прим. ред.).


[Закрыть] – ок. 336), несмотря на жесткое противодействие своего церковного начальства – властного Афанасия, патриарха Александрийского. Арий получал молчаливую поддержку образованных епископов, таких как политический тяжеловес Евсевий Кесарийский. Поддерживая арианство, Констанций сделал выбор в пользу религии образованных христианских апологетов прошлого поколения против подозрительно нового благочестия Афанасия, основанного на растущем энтузиазме египетских монахов. С точки зрения среднего епископа времен Константина, победа христианства была победой строгого монотеизма над политеизмом. Мученики умерли за единого высшего Бога. А для образованного христианина IV века высший Бог мог явить себя физической вселенной только через посредника. Христос должен был быть в некотором смысле отражением Бога; ему невозможно было быть Богом, ибо одинокая сущность Единого Бога должна остаться концентрированной и трансцендентной. Бог ариан был ревнивым Богом Авраама, Исаака и Иакова, но их Христос был богоподобным посредником высокой вселенной философов-неоплатоников. Арианство обращалось также и к воображению нового придворного общества. Ибо Христос мыслился «представляющим» Бога в этом мире, подобно наместнику, сидящему под образом императора и «представляющему» Констанция II в отдаленном правительственном здании.

Илл. 25. Юлиан Отступник (361–363). На смену гладко выбритым латинским аристократам приходит Юлиан, щеголяя длинной бородой греческого философа. Термы Клюни – Фригидарий. Мрамор, современная копия (ок. 1790) с римского оригинала 120–130 годов н. э. Фото: Ash Crow.

Констанций II пользовался поддержкой хорошо образованных и консервативно мыслящих епископов Малой Азии и дунайских провинций. Границы этой группы стали прообразом границ средневековой Византийской империи: сплоченный блок консервативных и приверженных монархии «римлян», людей по преимуществу греческой культуры, уже тогда поддерживал равновесие между примитивным латинским Западом и изысканным Востоком. Светские двойники этих епископов собирались в Константинополе: они принесли с собой язык и стиль архитектуры в столицу из Малой Азии. И епископы, и миряне воспитывались в греческой культуре: они читали Гомера и некоторые даже бывали в Афинах. Но их классическая образованность была «пастеризованной» «культурой успеха» начала IV века (см. с. 35): они читали греческую литературу, чтобы выработать манеры благородного человека, а не чтобы узнать о богах. Такие люди заслужили внезапный ужас девятнадцатимесячного нескрываемо языческого правления – царствования Юлиана Отступника с 361 по 363 год.

По стечению обстоятельств Юлиану, племяннику Константина, представилась возможность получить полноценное образование. В то время как его старший кузен, Констанций II, патрулировал со своим двором империю, déraciné9999
  Оторванный от родины (фр.) (прим. ред.).


[Закрыть] Юлиан «стал своим» среди образованных греков эгейских городов (см. с. 76). Он был возведен на трон отчаянной галльской армией, но впервые за сотню лет правил как подлинно образованный император и как император более аскетичный и тонкий, чем Марк Аврелий.

Юлиан говорил от лица «сообщества эллинов». Он представлял интересы угнетенных мелких аристократов древних греческих городов Малой Азии – «честных людей», которые со все возрастающим гневом наблюдали богохульство, бесчестное благополучие и интеллектуальную сумятицу придворного сообщества Константина и Констанция II. Установив пышные языческие обряды и укрепив статус языческих жрецов, Юлиан показал им, что боги существуют вполне зримо. Он установил режим «строгой экономии» после интенсивного разрастания двора, начавшегося в эпоху Константина. Он напомнил высшим классам об ориентирах, которые были смыты увеличившимся потоком социальной мобильности в IV веке: он призывал их вспомнить о древнем положении языческих жрецов и о старых традициях социальной ответственности за бедных. Он хотел объединить вокруг древних храмов города, разделившиеся между nouveaux riches100100
  Нувориши (фр.) (прим. ред.).


[Закрыть] и угнетенной мелкой аристократией, между городским советом и христианским епископом.

Эта «языческая реакция» Юлиана совсем не была романтическим стремлением повернуть время вспять к дням Марка Аврелия. Как и многие «реакции», она была злобной попыткой свести счеты с коллаборационистами. Юлиан, естественно, был обеспокоен распространением христианства в низших классах; но настоящими объектами его ненависти были те члены греческих высших классов, которые пошли на компромисс с христианством режимов Константина и Констанция II. Классицизм заигрывающих с язычеством101101
  П. Браун использует слово demi-vierge, отсылающее к роману М. Прево «Полудевы» (1894). Имеются в виду девушки, которые для общества остаются «честными» (сохраняя девственность), но фактически находятся в отношениях с мужчинами. Браун, очевидно, проводит аналогию между христианами «высших классов», преданных классической культуре, и полудевами (прим. пер.).


[Закрыть] христиан высших классов он преследовал с особой энергией. Он настаивал, что пайдейя – классическая культура – была даром богов людям. Христиане использовали во зло посланный небесами дар греческой культуры: их апологеты с помощью греческой эрудиции и философского вопрошания хулили богов; христианские придворные эксплуатировали греческую литературу, чтобы казаться культурными. В 363 году христианам было запрещено преподавать греческую литературу: «Если они хотят изучать литературу, у них есть Лука и Марк: пусть идут в свои церкви и там их толкуют»102102
  Ср.: Император Юлиан. Письма. 36. 423d (прим. пер.).


[Закрыть].

Юлиан умер в походе в Персию, когда ему было 31 год, в 363 году. Если бы он жил дальше, то вполне мог бы добиться того, чтобы христианство ушло из сознания правящих классов империи – во многом так же, как буддизм был отброшен в социальные низы конфуцианскими мандаринами, которые были возрождены в Китае XIII века. Неважно, каким бы было «варварское» ответвление христианства в низших классах, «мандарины» Римской империи Юлиана должны были быть истинными «эллинами» – людьми, воспитанными на Гомере и недоступными для евангелий галилейских рыбаков. Мерой точности диагноза Юлиана относительно потенциала эллинизма в Римской империи является то, что многим грекам – как то: профессорам, поэтам, littérateurs103103
  Литераторам (фр.) (прим. ред.).


[Закрыть], администраторам – удалось остаться непоколебимыми «эллинскими» язычниками вплоть до VI века.

Илл. 26. Религия Книги. Четыре скромных codices евангелистов стоят в шкафчике. Мозаика из мавзолея Галлы Плацидии, Равенна, V век.

Редко кто подытоживал заботы половины столетия так ясно и судил о них так убедительно, как Юлиан Отступник в своих сочинениях и политических деяниях. И все же оказалось, что Юлиан неправ. Тот факт, что его труды вообще сохранились для потомков, свидетельствует о том, что компромисс между христианством и эллинством должен был установиться, ибо сочинения Отступника дошли до нас в изданиях de luxe104104
  Роскошный (фр.) (прим. ред.).


[Закрыть], с любовью подготовленных монахами и епископами – гуманистами в Византии XIII века.

Дело не в том, что Юлиан был оторван от действительности. Он ясно видел ярчайшее знамение своего времени – христианство, расползавшееся, как сырое пятно, по стене его любимой эллинистической культуры. Что он не видел, так это способность того же христианства донести классическую культуру элиты до среднего горожанина римского мира. Христианские епископы были миссионерами той культуры, с которой они себя отождествляли.

Ибо христианство в сущности было религией-«кокни»105105
  Кокни (англ. cockney) – лондонский диалект английского языка, а также его носитель, простолюдины – жители восточного Лондона. В данном случае имеется в виду демократизм христианства как религии простонародья (прим. ред.).


[Закрыть]. Оно закрепилось на окраинах городской жизни по всей империи; оно являлось «кокни» и потому, что предполагало хотя бы минимальную причастность к грамотности: первое, что заставляли сделать египетского христианина, когда он вступал в монастырь, было научиться читать – настолько, чтобы понимать Библию. (Начало христианства знаменательно совпало со значительным шагом вперед в изготовлении книги, которое состояло в том, что громоздкий свиток был заменен компактным кодексом, подобным современной книге с открывающимися страницами.)

Обратимся к некоторым локальным примерам: Юлиану казалось, что в такой отсталой провинции, как Каппадокия, «эллинство» было лишь хрупким внешним слоем. Христианские епископы каппадокийских городов, хотя и принадлежали тому же классу, что и их языческие коллеги, были в меньшей степени обескуражены упрямым «варварством» местных жителей. Они решительно проповедовали им по-гречески, набирали их в грекоязычные монастыри, высылали грекоязычных священников в сельскую местность. В результате Каппадокия стала грекоязычной провинцией и оставалась таковой вплоть до XIV века.

Гибкий и начетнический греческий язык епископа мог распространяться быстрее, чем терпеливый и обращенный к себе классицизм ритора. Он мог быть передан и перенесен даже через границы империи. Начиная с IV века Армения стала полувизантийской провинцией через свои церковные связи с Каппадокией: даже гласные звуки в армянской транслитерации сохранили классическое произношение, которое давно исчезло из самого греческого языка. Когда произносят «церковь», это отзвук речи каппадокийских христиан, которые повлияли на готский перевод Библии, ибо в готском ciric (отсюда наша «церковь», kerk, Kirche, Church) происходит от kyriakos oikos – «дом Господень» христианского греческого.

Также и в Египте христианство способствовало развитию коптского как литературного языка. Обращение к коптскому языку не являлось знаком египетского «сепаратизма», как нередко уверенно утверждали. В IV и V веках египетский «изоляционизм» был языческим. Он сосредоточивался на «святой земле» Египта и его храмах и выражал себя по-гречески. Коптская же литература была литературой единения. В ней изобиловали заимствования; и именно через коптский язык клирики и монахи Верхнего Египта ощутили в первый раз с незапамятных времен своей истории, что они могут воспринять отдаленные идеи и установки и могут задавать тон общей монашеской культуры как в Галлии, так и в Константинополе. Как житель дунайских провинций показал, что с помощью армии он может сорвать куш в Римской империи, не блистая знанием классической культуры, точно так же христианин Египта, Сирии или Северной Африки ощутил себя вовлеченным в религиозные дела, которые занимали правящий класс империи.