Текст книги "Метазоа. Зарождение разума в животном мире"

4. Однорукая креветка

Вероятно, краб был бы глубоко оскорблен, если бы услыхал, как мы бесцеремонно распоряжаемся им, без спросу относя к ракообразным. «Никакое я не ракообразное, – мог бы он сказать. – Я – это я, и не что иное».

Уильям Джеймс.

Многообразие религиозного опыта

Маэстро

Недалеко от того места, с которого началась предыдущая глава, – песчаной равнины со стремительными приливами и встающим во весь рост мягким кораллом – по дну моря от берега вглубь залива тянутся старые тонкие трубы. Наполовину вросший в песок трубопровод покрыт всевозможными формами подводной жизни. Когда плывешь вдоль трубы, видно, как губки беззвучно регулируют поток воды, проходящий сквозь их тела, а мягкие кораллы расправляют свои пальцы-щупальца. Миновав животных, которым доступны лишь очень древние, медленные формы движения, чуть дальше, под рифом, вы вдруг видите нечто совершенно иное. Перед вами – движение усиков и суета множества ножек. Более того, существо внимательно следит за вашим приближением.

Тело креветки-боксера расчерчено красными и белыми полосками, напоминая шест, который издревле ставили у цирюлен. Креветка, как и краб и омар, относится к ракообразным. Сам этот термин – «креветка» – не научный, а обиходный: он не описывает какую-то определенную ветвь эволюционного дерева, животные, которых называют креветками, относятся к нескольким соседним его ветвям. Но если уж на то пошло, ракообразные – это тоже не какая-то определенная ветвь. Однако все эти животные – членистоногие, а такая ветка на эволюционном древе имеется, причем довольно крупная и значительная{75}75
  Об их эволюционной связи см.: David A. Legg, Mark D. Sutton, and Gregory D. Edgecombe, «Arthropod fossil data increase congruence of morphological and molecular phylogenies,» Nature Communications 4 (2013): 2485. Об ископаемых см.: Edgecombe and Legg, «The Arthropod Fossil Record,» in Arthropod Biology and Evolution, ed. Alessandro Minelli et al. (Berlin: Springer-Verlag, 2013), 393–415; эта книга содержит массу полезных материалов. Об устройстве мозга членистоногих см.: Gregory Edgecombe, Xiaoya Ma, and Nicholas J. Strausfeld, «Unlocking the early fossil record of the arthropod central nervous system,» Philosophical Transactions of the Royal Society B 370 (2015): 20150038.


[Закрыть]. В длину креветка-боксер (Stenopus hispidus) примерно шесть сантиметров; у нее есть две впечатляющие клешни, а также несколько пар белых усиков-антенн, длина которых превышает длину тела. Я заметил место, где наблюдал пару этих животных, и несколько месяцев спустя, оказавшись поблизости, отправился посмотреть, нет ли там тех же или каких-нибудь других креветок.

Добравшись до места, я увидел креветку-боксера, сидящую на рыльце асцидии. Животное где-то потеряло одну из своих длинных клешней. Креветку это не особенно беспокоило, поскольку у нее осталась еще масса других конечностей, в том числе несколько клешней поменьше в помощь единственной большой.

Креветка провела какое-то время, стоя перед маленькой акулой, дремлющей под уступом рифа, и как будто бы ощупывая ее. Акула чуть сдвинулась, не обращая на креветку внимания. Затем креветка забралась под уступ и, видимо, свесилась вниз головой, потому что наружу теперь торчали только длинные усики, похожие на кошачьи.

Я подумал: а почему бы их не потрогать? Если креветка испугается, она сможет заползти поглубже. Акулы креветка явно не боялась. Так что я протянул руку и осторожно погладил усик. К моему удивлению, креветка тут же спустилась ниже и уставилась на меня.

Я был восхищен. Годами наблюдая за осьминогами, я привык к мысли о возможности какого-то контакта с этими потрясающими животными, но был захвачен врасплох прямым взглядом в лицо, которым одарила меня эта креветка.

Животное занялось своими делами. Что происходило в этот момент в его внутреннем мире? Креветка заметила меня и не убежала, когда я потрогал ее еще раз. Животное стояло перед спящей акулой, подняв вверх единственную клешню, словно дирижер оркестра, крошечный маэстро.

Из всех животных, о которых я вам рассказывал, это первое, способное вас увидеть; первое, глаза которого различают объекты (если не учитывать одну удивительную медузу, которую я уже упоминал, – кубомедузу, глаза которой почти не уступают глазам креветки). Это также первое из описанных здесь животных, которое передвигается быстро. Оно может вскарабкаться вам навстречу или стремительно улизнуть. Оно умеет манипулировать объектами. Оно способно направить действие на объект точно так же, как направляет на него взгляд. Креветка вступает в сложные отношения с окружающей средой; ее образ жизни резко отличается от всего, что мы обсуждали до сих пор. Как это стало возможным?

Кембрий

Животные такого рода – порождение кембрия, еще одного важнейшего периода в истории животного мира. В предыдущей главе рассказывается про предшествовавший кембрию период, эдиакарский, к которому относятся первые ископаемые животные. В эдиакарии животные совершили переход от практически растительной жизни к ползанию и рытью. На кембрий, начавшийся около 540 миллионов лет назад, пришелся внезапный эволюционный скачок, практически взрыв{76}76
  Научной литературы на эту тему масса. Вот несколько статей, которые я нашел полезными, в них представлены разные точки зрения: Erik A. Sperling et al., «Oxygen, ecology, and the Cambrian radiation of animals,» Proceedings of the National Academy of Sciences USA 110, no. 33 (2013): 13446–51; Rachel Wood et al., «Integrated Records of Environmental Change and Evolution Challenge the Cambrian Explosion,» Nature Ecology & Evolution 3 (2019): 528–38 (здесь кембрийский взрыв отрицается).


[Закрыть]. Среди кембрийских ископаемых встречаются животные с твердыми частями тела, с ножками и раковинами, даже с глазами. Пионерами эволюции стали древние предки креветки.

Резонно ли говорить об этом сдвиге как о внезапном (да и «внезапный» он лишь по шкале в миллионы лет) – вопрос, который все еще обсуждается. Теорий, объясняющих появление в кембрии такого разнообразия животных, несколько, однако зачастую они ссылаются на факторы, которые могли действовать в совокупности. Изменились внешние условия, кислорода стало больше. Химический состав океанов менялся в благоприятную для животных сторону. К тому же – возможно, под действием кислорода, хотя одним только изменением химического состава атмосферы этого не объяснишь, – сама эволюция пошла другим путем.

В беломорской фазе эдиакарского периода животные начали перемещаться по поверхностям и рыть ходы в донном иле. Тогда же появились и падальщики. Эволюция движения вырисовывается все отчетливей – она начинается с медленного перемещения в сторону пищи. Со временем животные учатся двигаться быстрее, чтобы опередить конкурентов. Примерно в это же время падальщики превращаются в хищников. Начинается «гонка вооружений». Животные едят друг друга, выслеживая по запаху и преследуя, а значит, все теперь заинтересованы в развитии органов чувств и средств передвижения. Ведущую роль в этом процессе играла эволюция глаза, но вскоре животные обзавелись и другими органами чувств, и новым поведением.

Идеальным ископаемым свидетельством такого процесса были бы остатки проигравших гонку эдиакарских существ, разгромленных новичками. Но, увы, никаких ископаемых доказательств активного вытеснения одних другими до сих пор не найдено, потому что, насколько нам известно, к моменту появления первых животных кембрия обитатели эдиакария уже полностью исчезли. Похоже, они попросту сошли со сцены, уступив ее другим действующим лицам{77}77
  Альтернативный сценарий обсуждается в статье Simon A. F. Darroch et al., «Ediacaran Extinction and Cambrian Explosion,» Trends in Ecology & Evolution 33, no. 9 (2018): 653–63. Авторы склоняются к мысли, что между животными намского отдела эдиакария и первыми животными кембрия была связь, а самый крупный разрыв наблюдается как раз между беломорским и намским отделами эдиакария.


[Закрыть].

Первыми, видимо, появились членистоногие. Сегодня в эту таксономическую группу входит огромное множество насекомых, но они выделились позже, и до них мы доберемся в свое время. Первые членистоногие были очень похожи на ракообразных, хотя самые яркие представители типа, трилобиты, были скорее ближе к паукам. Членистоногие кембрия, судя по всему, изобрели новый способ животного бытия: они обзавелись каркасом, который поддерживает и организует сложные действия. Они же первыми разжились клешнями, а также глазами, формирующими изображение.

Креветка-боксер – превосходный пример этой новой разновидности животных; она яркая представительница членистоногих, воплощающая в себе их образ жизни. Из-за безостановочного мельтешения конечностей мне потребовалось время, чтобы в них разобраться. Обычно у креветки есть две большие длинные клешни, если только она не потеряла одну, как случилось с той, с которой я познакомился поближе. Еще у нее имеются две пары клешней поменьше – итого четыре дополнительные клешни. Наконец, у нее наличествуют ножки и какие-то странные отростки, напоминающие раздвижной гребешок, – и это не считая всего остального. На фотографиях видно, что обычный набор конечностей включает в себя шесть клешней, четыре ножки, шесть усиков и две дополнительные пары выростов, напоминающие гребешок. Всего шестнадцать конечностей или, по крайней мере, отростков. Не тельце, а швейцарский нож.

За таким телом нелегко уследить. В какой-то момент описанной выше встречи единственная клешня креветки как будто начала хватать одну из конечностей животного, но быстро остановилась, выпустив суетящуюся ножку. С помощью своих разнообразных конечностей, прежде всего маленьких клешней, креветка ощупывает пространство вокруг себя и подбирает кусочки пищи. Эти действия – большой шаг вперед по сравнению с медленным выпрямлением мягкого коралла и фильтрацией воды, которой занята губка.

Такой внешний вид, приводящий на ум вывернутый наизнанку ящичек с инструментами, типичен для членистоногих. Если уж мы конструируем рака-отшельника, почему бы не поместить ему на лицо парочку аксессуаров, похожих на лопатки? Почему бы и нет? Таков путь эволюции, которым шли членистоногие: если сомневаешься, добавь еще ножек. Или добавь лопаток на голову. Моя одноногая креветка принадлежит к виду, у которого больших клешней обычно две. Но есть ракообразные, у которых от природы одна маленькая клешня и одна огромная, такая несуразная, как будто бы животное ухватило ее в последний момент на онлайн-распродаже.

Животные кембрия. A: аномалокарис (Anomalocaris), хищник, а не миролюбивый гигант, упомянутый в тексте, – тот появился позже; B: пикайя (Pikaea), с которой мы встретимся в седьмой главе; C: опабиния (Opabinia), еще один хищник, родственный членистоногим; D: хейрур (Cheirurus), трилобит

Членистоногие буйно эволюционировали на протяжении полумиллиарда лет. Самые большие членистоногие из обнаруженных до сих пор – гигантские аномалокарисы{78}78
  Это Aegirocassis benmoulae, достигавший как минимум двух метров в длину. Peter Van Roy, Allison Daley, Derek Briggs, «Anomalocaridid Trunk Limb Homology Revealed by a Giant Filter-Feeder with Paired Flaps,» Nature 522 (2015): 77–80. Строго говоря, он может быть близким родственником членистоногих (входящим в корневую группу).


[Закрыть]. В эту группу, процветавшую в кембрии, входят плавающие хищные формы, но самый крупный из видов, достигающий более двух метров в длину, мирно питался планктоном, напоминая в этом отношении усатого кита.

Сегодня мало кто из членистоногих умеет плавать – их конкуренция в водных экосистемах на протяжении длительного времени была и трудной, и опасной. Нынешние членистоногие пловцы обычно маленькие, изящные и красивые. Ныряя в проливе Лембе, в Индонезии, я видел анемоновых креветок рода Periclimenes. Я думаю, что их назвали в честь внука Посейдона, греческого бога Периклемена, который умел принимать разные обличья. Надо сказать, что теперь многие виды этих креветок перенесены в род Ancyclomenes. (Имя образовано от греческого слова «гнуться», хотя и звучит как название антибиотика.) Это креветки-чистильщики, они очищают другие организмы от паразитов, а для безопасности живут среди актиний (морских анемонов). Они крошечные, почти прозрачные, и только кое-где на тельце можно заметить полоски и брызги ярких цветов. Суетясь вокруг актинии, они напоминают стайку счастливых ангелочков.

Креветки, благодаря своему хорошему зрению и ловким клешням, взаимодействуют с внешними объектами как в плане восприятия, так и в плане поведения. Они могут видеть объекты и манипулировать ими. И хотя знакомая мне особь одной своей клешни лишилась, из всех участников подводной сценки только у нее одной имелись в наличии такие инструменты, как клешни или ножки. Поблизости, кроме моллюсков и червей, была только акула, а у этих животных нет никакой возможности манипулировать объектами. (Осьминогов в тот день поблизости не оказалось.) Ни один другой обитатель морского дна не мог бы сравниться с этим членистоногим – настоящим маэстро – в умении производить с объектами действия. Так обстояли дела и в кембрии; к тому же тогда в мире не существовало никаких зубастых хищников вроде нашей сонной акулы. Как говорится, в стране безруких и однорукая креветка – король.

Ощущение у животных

В третьей главе мы рассмотрели первые этапы эволюции действия у животных. Теперь же, под внимательным взглядом креветки, обратимся к кое-каким эпизодам эволюции ощущений.

Ощущение, как и действие, изобрели не животные; ощущение имеется у всех известных клеточных форм жизни. Одноклеточные организмы ощущают прикосновения, химические вещества, свет и даже магнитное поле Земли. Но у животных ощущение претерпело трансформацию, причем, если быть точным, не одну.

В предыдущей главе мы рассматривали действие, которое требует координации при движении частей тела в пространстве. Похожим образом видоизменилось и ощущение{79}79
  См.: Roy E. Plotnick, Stephen Q. Dornbos, Junyuan Chen, «Information Landscapes and Sensory Ecology of the Cambrian Radiation,» Paleobiology 36, no. 2 (2010): 303–17, и Andrew R. Parker, «On the Origin of Optics,» Optics & Laser Technology 43 (2011): 323–29, В статье Todd E. Feinberg and Jon M. Mallatt, The Ancient Origins of Consciousness: How the Brain Created Experience (Cambridge, MA: MIT Press, 2016) ведется плодотворное обсуждение этого вопроса. Авторы подчеркивают применение пространственных схем, особенно создание внутренних «карт» в помощь сложному ощущению.


[Закрыть]. Животные обзавелись чувствительными поверхностями, выростами и пленками, способными сформировать осязательный или зрительный образ. Сетчатка глаза человека, например, – это структурированный слой клеток. Свет, попадающий в глаз, формирует на сетчатке изображение предмета. Мозг не видит этого изображения, в мозг по зрительным нервам передается пространственная схема – взаимное расположение объектов. Клетки кожи, чувствительные к прикосновению, работают примерно так же, регистрируя форму оставленного отпечатка и текстуру объекта.

Ранее я высказывал идею, что эволюция действия несколько опережала эволюцию ощущения. Это всего лишь предположение. Нам неизвестно, в каком порядке шла эволюция новых видов ощущения и новых видов действия. Если говорить о кембрии, то в этот период стремительно развивалось и то и другое. Как бы там ни было, овладев действием на многоклеточном уровне, животные качественно изменились; однако то же самое случилось и с появлением многоклеточного ощущения, превратившего какие-то части тела животных в своего рода карту или зеркало, отображающее элементы окружающей среды.

Глаза – хрестоматийный пример; их строение усложнилось уже в раннем кембрии. У членистоногих глаза, как правило, фасеточные, образованные большим числом простых глазков, каждый из которых оснащен собственным хрусталиком. В каждом из наших глаз, напротив, только один хрусталик и одна сетчатка – они устроены как камеры. Но и среди членистоногих есть исключения: глаза некоторых видов пауков больше похожи на наши (а кое у кого к тому же оснащены телескопическими линзами). Однако самые совершенные глаза среди членистоногих, а по определенным критериям и самые совершенные глаза в мире, достались раку-богомолу.

Раки-богомолы, или ротоногие, принадлежат к числу самых активных современных морских членистоногих. Это не очень большие животные, но они в какой-то степени напоминают о кембрийском периоде доминирования членистоногих. Я однажды увязался за одним таким раком в индонезийском проливе Лембе. Длиною рак был 15 см, выглядел как небольшой омар и, не изменяя общему для членистоногих стилю, имел голову, украшенную клюшками для гольфа и новогодними гирляндами.

Он удирал от меня по дну, а я следовал за ним, не очень быстро, но настойчиво. Рак улепетывал, время от времени останавливаясь и оглядываясь. Я воображал, что каждый раз он раздраженно вопрошает: «Да чего тебе надо?» (Точная интерпретация скорее звучала бы как «проверка… проверка…».) Обычно в таких случаях ожидаешь, что животное, чтобы посмотреть, что происходит, будет поворачивать назад голову или все тело, но глаза рака-богомола – это два шарика на стебельках, которые вертятся во все стороны, причем независимо друг от друга. Он может раздраженно оглядываться, не оглядываясь.

Рак-богомол умеет смотреть на объект разными частями одного и того же глаза и благодаря этому одним глазом обеспечивать себе пространственное зрение. В рачьих глазах имеется больше десятка различных цветовых рецепторов, а у человека их только три. Эти животные к тому же серьезно вооружены. В основном в их арсенале – булавы и копья, оснащенные «пружинами, защелками и рычагами» (я цитирую статью, одним из авторов которой был Рой Колдуэлл, биолог из Беркли и заклинатель ротоногих, который внес огромный вклад в изучение этих существ{80}80
  S. N. Patek and R. L. Caldwell, «Extreme Impact and Cavitation Forces of a Biological Hammer: Strike Forces of the Peacock Mantis Shrimp Odontodactylus scyllarus,» The Journal of Experimental Biology 208 (2005): 3655–64.


[Закрыть]). Когда вся эта машинерия высвобождает булаву, та на какое-то мгновение достигает такой невероятной скорости, что испаряет воду вокруг себя.

У креветки-боксера более мирный нрав. Когда я натыкался на них во время погружений и креветки проявляли ко мне интерес, я поначалу списывал это на их любопытство. Позже я понял биологический смысл такого поведения. Креветка-боксер, как и крошечные анемоновые креветки, которых я видел в Индонезии, это животные-чистильщики{81}81
  У современных научных трудов тоже бывают нескучные названия: «Черепаха Бисса посещает усатого цирюльника» – «Hawksbill Turtles Visit Moustached Barbers: Cleaning Symbiosis Between Eretmochelys imbricata and the Shrimp Stenopus hispidus», Ivan Sazima, Alice Grossman, Cristina Sazima, Biota Neotropica 4, no. 1 (2004): 1–6.


[Закрыть]. Они объедают паразитов с животных покрупнее – рыб и черепах. Креветка, приветствовавшая меня в начале главы, скорее всего, спустилась посмотреть на потенциального клиента, кандидата на чистку.

Итак, теперь у нас есть и действие, и ощущение на многоклеточном уровне. И это не только усложнение каждого из аспектов, не просто пара дополняющих друг друга усовершенствований. У многоклеточных животных отношения между этими двумя древними способностями – ощущением и действием – приобретают новый вид.

Идеальный пример для иллюстрации этой темы – усики, или антенны, креветки-боксера. Они длинные, в несколько раз длиннее тела. Усики активно двигаются во всех направлениях и обладают чувствительностью. Если я протяну палец и усик его заденет, животное среагирует моментально. Но креветки часто копошатся в тесных расселинах рифа. Их усики постоянно на что-нибудь натыкаются в результате собственных движений креветки. Одно и то же ощущение может быть вызвано разными причинами, и одна из них – поведение самого животного. Похоже, креветка умеет отличать, какие прикосновения – следствие ее перемещения в пространстве, а какие вызваны действиями других существ, таких как, например, я.

Мне не попадалось каких-либо научных работ, посвященных усикам креветки и тому, как ей удается различать два вида событий: те, что вызваны ее собственными действиями, и те, что вызваны действиями других{82}82
  Когда эта книга редактировалась, вышла статья, посвященная устройству мозга как раз этого самого вида креветок: Jakob Krieger et al., «Masters of Communication: The Brain of the Banded Cleaner Shrimp Stenopus hispidus (Olivier, 1811) with an emphasis on sensory processing areas,» Journal of Comparative Neurology (2019): 1–27. Статья посвящена анатомии, и поведение в ней не изучается, но работа содержит массу интересного материала. Усики покрыты крошечными сенсорами, и похоже, что этот вид креветок одарен сильным химическим ощущением.


[Закрыть]. Однако было показано, что у животных того же класса, раков и мух, есть анализаторы, которые интерпретируют сенсорную информацию с учетом поведения животного в данный момент{83}83
  Обзорная статья на тему: Trinity B. Crapse and Marc A. Sommer, «Corollary Discharge Across the Animal Kingdom,» Nature Reviews Neuroscience 9 (2008): 587–600. Авторы пишут: «Именно координация между двумя системами [ощущающей и действующей] позволяет анализировать окружающий мир в процессе передвижения».
  В 1950 году два немецких ученых, Эрих фон Хольст и Хорст Миттельштадт, написали классический труд, посвященный этому феномену, – задолго до того, как он был обнаружен у широкого ряда других животных, – а заодно ввели ряд удачных терминов. Перед всеми животными стоит задача отличить то, что они назвали экзафферентацией, от реафферентации. Экзафферентация (ударение на первый слог) – это любое воздействие на органы чувств вследствие каких-либо внешних событий. Реафферентация – любое воздействие на органы чувств вследствие собственных действий. Животное может попытаться отличить одно от другого, заметив, что события, вызванные его собственными действиями, ощущаются иначе, но самый очевидный способ добиться цели – интерпретировать сенсорную информацию, принимая во внимание собственное поведение. См.: Holst and Mittelstaedt, "The Reafference Principle: Interaction Between the Central Nervous System and the Periphery," in Behavioural Physiology of Animals and Man: The Collected Papers of Erich von Holst, vol. 1, trans. Robert Martin (Coral Gables, FL: University of Miami Press, 1973).
  Еще одна интересная статья, посвященная поведению морских членистоногих: David C. Sandeman, Matthes Kenning, Steffen Harzsch, "Adaptive Trends in Malacostracan Brain Form and Function Related to Behavior," Nervous Systems and Control of Behavior, ed. Charles Derby and Martin Thiel (Oxford, UK: Oxford University Press, 2014). Цитирую: «Зрение регистрирует движение, когда воспринимаемый образ перемещается по светочувствительным клеткам сетчатки. Это происходит в двух случаях: либо объект движется относительно неподвижного глаза, либо глаз движется относительно неподвижного объекта. Если животное не двигается, любое движение в зрительном поле можно с уверенностью считать внешним. В процессе произвольного движения ситуация сложнее, потому что в этом случае возникает необходимость отличить движение картинки, вызванное внешними причинами, от тех, что вызваны собственными действиями. Решить эту проблему можно, если обзавестись глазами, которые могут двигаться отдельно от тела, – и такая стратегия в процессе эволюции применялась несколько раз. Это позволяет без всяких ограничений стабилизировать образ в определенной части глаза». Глаза раков-богомолов удивительно подвижны. У креветок-боксеров глазные стебельки тоже шевелятся, однако они короче и, как я подозреваю, ограничены в движениях.


[Закрыть]. Такое умение характерно для животных – не всех, но для подавляющего их большинства, в том числе для тех, чья нервная система устроена проще, чем у членистоногих. Это своего рода координация между чувствующими и действующими частями тела. Вы определяете, каких изменений в ощущениях можно ожидать вследствие тех действий, которые вы в настоящий момент совершаете (двигаетесь или замерли на месте, и так далее), и обращаете особое внимание на другие – те, что регистрируются помимо ожидаемых. Избыточные изменения в ощущениях – признак, что вокруг вас что-то происходит, например кто-нибудь тянет руки, чтобы потрогать ваш усик.

Если животное ничего подобного не умеет, собственные движения будут мешать его попыткам понять, что происходит. Если же умеет, то оно воспринимает мир, ощущая разрыв между собой и другим, между самим животным и всем остальным. Порой нервная система справляется с этой задачей очень простыми средствами, но, как бы там ни было, животное теперь выполняет целенаправленные действия, относя одни события к внешним, а другие – к обусловленным его собственным поведением. Вычленяя себя из внешнего мира, животное теперь по-новому с ним взаимодействует.

В научной литературе это описывают как метод решения проблемы, с которой сталкиваются животные. Я с этим согласен. Нейробиолог Бьерн Меркер в своей авторитетной работе рассуждает так же{84}84
  «The Liabilities of Mobility: A Selection Pressure for the Transition to Consciousness in Animal Evolution,» Consciousness and Cognition 14, no. 1 (2005): 89–114. Ниже, где я пишу «можно взглянуть на ситуацию иначе», я имею в виду идеи Фреда Кейзера.


[Закрыть]. Движение – это прекрасно, пишет Меркер, но у движения есть издержки, или «затраты». Одна из них заключается в том, что мир вокруг приходит в беспорядок и сбивает с толку. Однако можно взглянуть на ситуацию иначе. Тот факт, что ваши действия влияют на ваши же ощущения, – это не только проблема, это еще и новая возможность. Действие позволяет обследовать среду и обеспечивать себе новые стимулы. Вы можете высовываться и встревать, заставляя мир отвечать на ваши действия. Усики креветки четко дают это понять. Действие обеспечивает ощущение не только неудобствами, но и уроками – простыми они будут или сложными, зависит от того, что вы умеете делать и сколько способны ощутить.

Ощущение, позволяющее отличить себя от другого, – важная характеристика образа жизни, свойственного животным. Оно дает начало новому способу бытия в мире. Этот способ подразумевает возникновение точки зрения, перспективы, которой до того не существовало.

До сих пор я говорил об ощущении в целом, но ощущения, поступающие от разных органов чувств, отличаются друг от друга. Что касается зрения и осязания, действия влияют на ощущения моментально и сильно. Легкий поворот головы целиком меняет поле зрения, и, если бы вы не регистрировали своего движения, это сбивало бы с толку. То же самое касается и осязания. Однако слух – дело другое: ваши действия влияют на то, что вы слышите, но гораздо слабее{85}85
  О разнице между чувствами в том, что касается реафферентации, и о различных оценках их значения см.: J. Kevin O'Regan, Alva Noё, «A Sensorimotor Account of Vision and Visual Consciousness,» Behavioral and Brain Sciences 24, no. 5 (2001): 939–1031. Еще одна интересная статья на эту тему: Aaron Sloman's «Phenomenal and Access Consciousness and the 'Hard' Problem: A View from the Designer Stance,» International Journal of Machine Consciousness 2, no. 1 (2010): 117–69.


[Закрыть]. Если, прислушиваясь, повернуть голову, мир, воспринимаемый на слух, изменится не слишком существенно. Мелкие движения слабее влияют на слуховое восприятие. Запах и вкус – химические ощущения – имеют свои особенности: можно сказать, что они занимают промежуточное положение между двумя крайностями, зрением и слухом.

Ископаемые остатки определенности не добавляют: нам до сих пор неясно, когда зародились эти новые способы ощущать мир. Вряд ли какой-то из органов чувств образовался сразу в готовом виде. Одно известно наверняка: кембрию в этой истории отведена особая роль, потому что и глаза, и новые способы передвижения появились именно в этот период. У некоторых кембрийских трилобитов уже имелись усики. Креветка-боксер и здесь являет собой прекрасный пример. Эти креветки, со всеми их усиками и ловкими хелицерами на длинных конечностях, очень, можно сказать, «трехмерные» существа. Они занимают много места; их тела громко заявляют о своем присутствии в пространстве. Креветка – и автор действий, ощупывания и манипулирования с окружающими объектами, и средоточие ощущений. Я думаю, что опыт, доступный креветке, – это опыт существования в многомерном мире, в том числе опыт четкого различения того, что есть креветка и что есть не-креветка: вспомните, как она ухватила и тут же отпустила собственную ножку.

Животные-чистильщики, кстати говоря, особенно заинтересованы в умении вычленять себя из окружающего мира. Чистильщикам требуется ювелирная точность при взаимодействии с объектами, поскольку они имеют дело с самым сложным из факторов окружающей среды – с другими субъектами действия. «Зеркальный тест» – эксперимент, с помощью которого ученые определяют, способно ли животное узнать себя в зеркале, – считается успешно пройденным, если испытуемый начинает прихорашиваться или вычищать с себя пятно, увидеть которое можно только в отражении. Справляются с тестом очень немногие животные. Сообщалось, что единственным существом, не принадлежащим к классу млекопитающих или птиц (кстати, очень немногие из птиц проходят тест), которое справилось с адаптированной версией теста, стала рыба-чистильщик{86}86
  См.: Masanori Kohda et al., «If a Fish Can Pass the Mark Test, What Are the Implications for Consciousness and Self-Awareness Testing in Animals?» PLOS Biology 17, no. 2 (2019): e3000021. Я пишу «адаптированную версию», парируя довод, что перед рыбами в этом эксперименте ставились задачи значительно более простые, чем перед дельфинами и другими проходившими тест животными. См. комментарий Франца де Вааля: «Fish, Mirrors, and a Gradualist Perspective on Self-Awareness,» PLOS Biology 17, no. 2 (2019): e3000112. Эта оговорка отражена и в окончательном названии статьи Масанори Кода, и в сопроводительной заметке редактора. В любом случае результаты кажутся мне достаточно убедительными.


[Закрыть].