Текст книги "Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы"

Во-вторых, информация, переданная в систему, позволяет аналитикам составить профиль убийцы. ФБР добилось здесь немалых успехов, хоть техника пока и несовершенна. Анализ данных опросника позволяет с большой долей вероятности установить расу, возраст, социальный статус, профессиональную принадлежность, умственные способности и сексуальные предпочтения преступника; как он одевается и даже какой тип машины водит. Успешное профилирование может значительно сузить круг подозреваемых.

Это означает, что даже на безумие, которое творят серийные убийцы, есть разумная управа. Благодаря исследованиям, проведенным ОПИ, нам стало многое известно о том, как и почему серийные убийцы задумывают и осуществляют свои преступления.

Предыдущие «эпидемии» серийных убийств

Давайте еще раз вернемся к вопросу нарастания числа серийных убийств в последние тридцать лет. Оно действительно происходит, или это СМИ поднимают шум из политических и коммерческих соображений? Филип Дженкинс, профессор Университета Пенсильвании, является, пожалуй, самым признанным разоблачителем статистики серийных убийств. Он, например, изучил списки преступлений всех известных серийных убийц, составленные Департаментом юстиции для Отдела поведенческих исследований. И отметил, что в отчет от 1992 года ФБР включило 447 преступников, действовавших с 1900 по 1970 год, и еще 365 – действовавших с 1970 по 1992 год, а также 2636 их установленных жертв плюс 1839 возможных. Однако сравнив эти два списка, Дженкинс нашел огромное количество повторов – например, для каждого убийцы из «семьи» Мэнсона повторялся общий список жертв, отчего количество жертв запойных убийств в 1969 году оказалось в три раза больше, чем на самом деле ³⁹. Дженкинс нашел еще множество похожих случаев с повторным упоминанием жертв в двух списках, установленных и «возможных», а также множество ложных признаний, вроде признания Генри Ли Лукаса в 360 убийствах.

Поэтому – хорошая новость: серийных убийц и их жертв гораздо меньше, чем утверждает ФБР.

Плохая новость, по мнению Дженкинса, в том, что волна серийных убийств в последние три десятилетия, хоть и не такая большая, как считалось ранее, тем не менее реальна – и, более того, она не первая. Она всего лишь следует за несколькими предыдущими волнами этой же «эпидемии», каждая из которых была заметнее другой. Дженкинс установил два периода, когда возникали волны серийных убийств: 1911–1915 и 1935–1941 годы. Он выявил, что список ФБР, дублировавший некоторые случаи современных серийных убийств, полностью упускал часть предыдущих⁴⁰.

Например, ФБР упоминает о тринадцати сериях убийств за двадцатипятилетний период с 1900 по 1924 год. Однако просто изучив старые выпуски New York Times Дженкинс обнаружил волну из семнадцати случаев, происшедших всего за пять лет, с 1911 по 1915 год! Очевидно, ФБР недооценило распространенность серийных убийств в Америке в начале века.

Например, Генри Ли Мур в 1911–1912 годах, переезжая с места на место, убил более двадцати пяти человек – от его руки гибли целые семьи. Однако нам мало что известно о нем – Мур так и остался строчкой в примечании. В сентябре 1911-го Мур топором зарубил шесть жертв в Колорадо-Спрингс – мужчину, двух женщин и четверых детей. В октябре он убил трех человек в Монмауте, Иллинойс, а позднее, в том же месяце, вырезал пятерых членов одной семьи в Эллсуорте, Канзас. В июне 1912-го он убил супружескую пару в Паоле, Канзас, а спустя несколько дней убил еще семь человек, включая четверых детей, в Виллиске, Айова. Далее Мур вернулся домой в Коламбию, Миссури, где убил своих мать и бабушку. Там его арестовали и в декабре 1912 года предали суду. Однако Мура не сразу удалось связать с предыдущими преступлениями; это произошло только после того, как федеральный агент, расследовавший убийства в Виллиске, узнал от своего отца, охранника тюрьмы Ливенуорт, имевшего связи в пенитенциарной системе, о преступлениях Генри Ли Мура в Миссури.

В Атланте с мая 1911 по май 1912 года погибло двадцать афроамериканок со светлым оттенком кожи: все были убиты на улицах в духе Джека-потрошителя. С 20 мая по 1 июля 1911 года неизвестный убийца разделался с первыми семью жертвами – по одной каждую субботу, как часы.

В Денвере и Колорадо-Спрингс в 1911–1912 годах до смерти забили семерых женщин; поймать преступника так и не удалось.

С января 1911 по апрель 1912 года сорок девять человек стали жертвами неустановленного убийцы с топором, действовавшего в Техасе и Луизиане. Они очень напоминали убийства Мура – погибали целые семьи: мать с тремя детьми, зарубленные в собственных постелях в Рейне, Луизиана, в январе 1911-го; в десяти милях от них, в Кроули, Луизиана, трое членов семьи Байерс в феврале 1911-го; две недели спустя семья из четырех человек в Лафайетт. В апреле убийца ударил в Сан-Антонио, Техас, разделавшись с семьей из пяти человек. Все жертвы были убиты в своих постелях ночью, из их домов ничего не пропало. В ноябре 1911 года преступник вернулся в Лафайетт и убил семью из шести человек; в январе 1912-го мать с тремя детьми были убиты в Кроули. Два дня спустя, на озере Чарльз, семью из пяти человек убили в их постелях; на месте преступления убийца оставил записку: «Ибо Он взыскивает за кровь; помнит их, не забывает вздохи угнетенных».

В феврале 1912-го преступник убил женщину с тремя детьми, когда те спали у себя дома в Бомонте, Техас. В марте мужчина, женщина и четверо ее детей были зарублены насмерть в Глиддене, Техас, тоже во сне. В апреле погибла семья из пяти человек, опять в Сан-Антонио, а две ночи спустя еще трое были убиты в Хемпстеде, Техас. Эти преступления так и остались нераскрытыми.

В Нью-Йорк-Сити 19 марта 1915 года «потрошитель» убил пятилетнюю девочку, спускавшуюся по лестнице в многоквартирном доме, где она жила. Он отправлял письма с угрозами ее матери и в полицию, подписываясь «Г. Б. Ричмонд, Джек-потрошитель» и обещал, что продолжит убивать. 3 мая он убил четырехлетнего мальчика, игравшего в холле жилого дома и затолкал его труп под лестницу. Найти преступника не удалось.

Все эти убийства были громкими преступлениями; о некоторых писали в прессе, о некоторых – нет, но сегодня про них все забыли. Джек-потрошитель со своими пятью жертвами вошел в историю, но убийца с топором из Луизианы/Техаса, убивший сорок девять человек, предан забвению. Разница между ними в том, что Лондон был центром гигантской газетной индустрии, а Луизиана и Техас – нет. Историю Джека-потрошителя многократно пересказывали, она вошла в литературу, а убийца с топором из Луизианы/Техаса полностью стерся из коллективного сознания. «Эпидемии» серийных убийств возникают трудами не только преступников, но и прессы.

Рост числа серийных убийств в мире

Увеличение количества серийных убийств в последние три десятилетия – не только американская проблема. Хотя эта тенденция зародилась в США, ныне она распространилась гораздо шире. Семьдесят шесть процентов недавно зарегистрированных серийных убийств в мире случились на территории Соединенных Штатов, 21 % – в Европе (где лидирует Англия с показателем 28 % от общеевропейского числа, а за ней идут Германия и Франция с 27 и 13 % соответственно)⁴¹.

Некогда серийные убийства считались исключительно американским феноменом, однако в последнее время в Европе они случаются все чаще. В Англии полиция раскрыла двенадцать убийств, совершенных в 1971–1987 годах Розмари и Фредом Уэст в Глочестере; в числе жертв оказалась их собственная шестнадцатилетняя дочь, пропавшая в 1987-м.

В другом случае жители многоквартирного дома в Лондоне пожаловались на плохую работу канализации; когда сантехник проверил трубы, то обнаружил в них полуразложившиеся фрагменты человеческих останков. Деннис Нильсен, бывший констебль полиции, проживавший в том же здании, сознался в убийстве шестнадцати юношей: трупы он резал на части и смывал в унитаз.

В 2000 году английский врач Фред Шипман предстал перед судом по обвинению в убийстве пятнадцати своих престарелых пациентов, однако общее количество его жертв приближалась к четыремстам, что делает его рекордсменом среди серийных убийц современности. (Если серийного убийцу удается приговорить по нескольким убийствам, власти не выдвигают следующих обвинений в рамках одной юрисдикции).

Во Франции парижская полиция в 1998 году объявила о поимке Ги Жоржа, «Монстра из Бастилии», который изнасиловал и убил семерых женщин. Он был признан «психически нестабильным» и регулярно нападал на женщин, а жил преимущественно в дешевых мотелях или сквотах. В суде прокурор называл Жоржа «воплощением зла», а психиатры предупреждали, что вылечить его от тяги к убийству невозможно. Поскольку Жорж родился и вырос в Анжере, его допрашивали также по трем случаям убийств и изнасилований, происшедших там с 1991 по 1994 год. Все жертвы были молодыми девушками; некоторых нашли привязанными к кроватям с перерезанным горлом. В 2001-м Жорж получил пожизненный приговор без возможности условно-досрочного освобождения в течение двадцати пяти лет.

В Копенгагене, Дания, двое хирургов – один из них полицейский патологоанатом – были приговорены к пожизненному заключению за убийства десяти женщин. Полицейский патологоанатом выполнял вскрытия некоторых из собственных жертв.

Италия тоже пострадала от роста числа серийных убийц в Европе, о чем свидетельствует хорошо известное дело Флорентийского монстра, который убил восемь пар в период с 1968 по 1985 год, а фрагменты их тел отослал в полицию и СМИ. В другом случае двое молодых людей – «яппи», – сын знаменитого пластического хирурга из Вероны и сын управляющего директора Веронского отделения немецкой страховой компании – были обвинены в двадцати семи убийствах. Одной из их жертв стал священник, которому забили в лоб гвоздь, а за ним – стамеску, заканчивающуюся крестом.

В Апулии в сентябре 1997-го полицейские арестовали подозреваемого в убийствах минимум восьми пожилых женщин – все жертвы жили на первых этажах. В 1998-м в Вероне Джанфранко Стеванина судили за убийства и расчленения шести женщин в период с 1991 по 1994 год; останки он закапывал в полях недалеко от города.

Той же зимой, в 1998-м, Италию потрясла серия громких убийств женщин в поездах, на курортном побережье между Генуей и Монте-Карло. Убийца вламывался к ним, когда они были в туалете, открыв дверь специальным ключом. Разделавшись с жертвой, он запирал дверь назад и скрывался в своем купе, пока проезд проходил туннель. К моменту, когда кондуктор являлся проверить запертый туалет, убийца успевал сойти с поезда. По этому делу полиция арестовала сорокасемилетнего профессионального игрока и преступника-рецидивиста Донато Биланчу, которому предъявили обвинения в семнадцати убийствах, совершенных за полгода. В числе его жертв было девять мужчин и восемь женщин – не только те, на кого он нападал в поездах, или уличные проститутки, но также подельники, друзья и знакомые. Одну жертву он задушил, остальных застрелил.

По неизвестной причине Бельгия в последнее время стала новой горячей точкой в Европе с большим количеством серийных убийств. После отсрочки процесса на восемь лет Марк Дютру, 47 лет, и двое его сообщников, в том числе бывшая жена Мишель Мартен, 44 года, в марте 2004-го предстали перед судом за жуткие похищения, изнасилования и убийства четырех девочек в середине 1990-х. Дютру, ранее судимый за убийства и педофилию, обвинялся также в убийстве пятой жертвы, сообщницы, которая, по его словам, довела девочек до голодной смерти, держа их в подвале. В суде Дютру признался в изнасилованиях похищенных девочек, в том числе нескольких восьмилетних, но не в убийствах. Тела девочек и сообщницы были найдены в земле на участке Дютру. Полицейским также удалось спасти двух девочек, 12 и 14 лет, которых нашли живыми в клетке в доме Дютру. Преступник признался, что изнасиловал двенадцатилетнюю жертву минимум двадцать раз за время ее семидесятидневного плена. Бельгийцы ожесточенно протестовали в ответ на отсрочку суда на восемь лет, выдвигая предположения о существовании в стране высокопоставленного и влиятельного кружка педофилов.

В другом случае, в октябре 1997 года, бельгийские власти обвинили некого Андраша Панди – семидесятилетнего протестантского пастора из Венгрии – в убийстве двух его бывших жен и четверых детей. Его дочь, Агнес, призналась, что помогала отцу убить пятерых родственников: свою мать, двоих братьев, мачеху и ее дочь, – ныне полиция расследует исчезновения других членов семьи. Агнес связывают также с исчезновением в 1993 году двенадцатилетней девочки, у матери которой был роман с пастором Панди. В своем доме в Брюсселе Андраш Панди селил осиротевших или бездомных детей, пострадавших в ходе революции в Румынии в 1989-м, когда был свергнут коммунистический диктатор Николае Чаушеску. В качестве прикрытия пастор основал благотворительный фонд под названием ИДНАП (Панди наоборот). Дети оставались под его опекой в течение разного срока, «и неизвестно, что с ними произошло и вернулись ли они домой».

Также в Бельгии полиция признала свое бессилие в розыске и поимке серийного убийцы, который выбросил около тридцати мешков с расчлененными на равные доли трупами шести женщин в окрестностях города Монс. Городская прокуратура сообщает, что восемь инспекторов и следователь полиции провели семьсот допросов и обнаружили шестьсот улик с тех пор, как в марте 1997-го был найден первый мешок. Считается, что убийца – мужчина, хорошо знающий местную историю и географию. Бельгийские власти обратились в ФБР за помощью в профилировании неуловимого преступника, который играл с полицией, оставляя расчлененные останки жертв в местах с говорящими названиями. Например, мешки находили на улице Депо («Помойка»), близ реки Хейн («Ненависть»), на трассе Инкьетюд («Тревога») или на берегах реки Труй («Дрожь»). Последний мешок с фрагментами мертвого тела был обнаружен на улице Святого Симфорьена, названной в честь французского святого III века, которому отрубили голову – его мощи хранятся в церкви неподалеку. Конечно, убийца расчленял тела не вручную, а пропускал их через циркулярную пилу для бревен, диски которой располагались на расстоянии двадцати дюймов друг от друга. Так получалось, что каждый фрагмент был шириной ровно фут.

До последнего времени в странах третьего мира происходило не более 3 % от общего количества зарегистрированных серийных убийств в мире, но не так давно эта цифра стремительно выросла⁴². Поскольку полицейские структуры в этих странах финансируются недостаточно – или занимаются преимущественно политическими репрессиями, – а огромное население живет в условиях бедности, даже нищеты, тамошние серийные убийцы расправляются с огромным количеством жертв.

Педро Алонсо Лопес – еще один из рекордсменов по количеству жертв среди серийных убийц современности. Уроженец Колумбии, он убил около трехсот девочек в Колумбии, Перу и Эквадоре. Его мать-проститутка выгнала сына из дома, когда ему было восемь лет, за развращение младшей сестры. Его подобрал и изнасиловал педофил; к восемнадцати годам он побывал в тюрьме, где подвергся групповому изнасилованию, а отомстил, убив троих из нападавших. После освобождения эмигрировал в Перу, где убил по меньшей мере сто девочек, после чего разъяренная толпа на рынке набросилась на него, когда он пытался увести оттуда новую жертву. Он перебрался в Эквадор, где, по его словам, девочки «более мягкие, доверчивые и невинные». Он убил трех девочек за неделю перед поимкой в 1980-м, когда в результате наводнения были обнаружены трупы пятидесяти трех его жертв – девочек в возрасте от восьми до двенадцати лет.

В 1999 году в Колумбии, по подозрению в убийствах 140 детей, полиция арестовала Луиса Альфредо Гаравито. Были обнаружены расчлененные трупы 114 его жертв – преимущественно мальчиков в возрасте от восьми до шестнадцати лет. Гаравито рос старшим из семерых детей. Отец постоянно его избивал, а двое соседей-мужчин насиловали. Гаравито был алкоголиком и лечился от депрессии и суицидальных намерений. Он говорил, что большинство убийств совершил в состоянии сильного алкогольного опьянения. В школе он проучился всего пять лет, в шестнадцать сбежал из дома и работал сначала продавцом в магазине, а затем уличным торговцем, продавая иконы и молитвенные карточки. Прокуратура утверждала, что Гаравито находил своих жертв на улицах и втирался к ним в доверие, угощая лимонадом и давая деньги⁴³.

16 марта 2000 года суд в пакистанском Лахоре приговорил Джаведа Икбала к смертной казни за убийство более ста детей. Трое его сообщников, включая тринадцатилетнего мальчика, проходившего под именем Сабир, также были признаны виновными. Сабира приговорили к сорока двум годам тюрьмы; двое других сообщников получили смертный приговор. В обращении к полиции Икбал писал, что убивал детей – преимущественно уличных попрошаек, – в отместку за издевательства, которые вытерпел во время предыдущего ареста, когда его обвиняли в содомии. 25 октября 2001 года Икбала и Сабира нашли мертвыми в их камере. Внешне обставленное как самоубийство, их отравление произошло спустя четыре дня после того, как высший исламский суд Пакистана согласился рассмотреть апелляцию Икбала в отношении смертной казни.

Южная Африка, занимающая промежуточное положение между первым и третьим мирами, в последнее время по неизвестным причинам тоже страдает от увеличения числа серийных убийц – по некоторым оценкам их насчитывается около тридцати пяти. Недавно там были пойманы или изобличены Лазарус Мазикейн и Кайзер Мотшегва, обвиняемые в пятидесяти одном убийстве с изнасилованиями женщин и детей в Насреке; Мозес Ситхол, тридцать восемь жертв; Седрик Маак, Убийца из Веммера, двадцать семь жертв; Норман Афзал Симонс, Душитель со станции, двадцать две жертвы; Сифо Агматир Твала, Душитель из Феникса, девятнадцать жертв; Речной Монстр, десять жертв; и Симон Маджола и Темба Нкоси, серийные убийцы с озера Брума, восемь жертв⁴⁴. В 1999 в Южной Африке приходилось 53 убийства на 100 тысяч человек – сравните с 6 на 100 тысяч в США, в результате чего ЮАР стала второй по количеству серийных убийств страной после Соединенных Штатов⁴⁵.

Китай с его бурной капитализацией тоже стал ареной серийных убийств. Год назад там был казнен водитель бетономешалки Хуа Жуйчжоу, который похитил четырнадцать проституток из отеля «Шератон» в Пекине. Жертв он приковывал наручниками в кабине машины, насиловал и выбрасывал трупы в мусорные баки в разных частях города.

Банда из четверых убийц в центральной провинции Хэнань разделалась с семьюдесятью одной жертвой и много месяцев в 2000 году избегала поимки. Их modus operandi заключался в проникновении в дома с помощью тарана. Оказавшись внутри, они убивали хозяев, а мужчин обычно кастрировали топорами. И оставляли на месте преступления фирменный знак: тканевую маску с дырками для глаз, прожженными сигаретой.

В 2001 году Дуан Гочэнь, двадцатидевятилетний охранник из провинции Хунань был обвинен в убийствах тринадцати женщин – большинство из них на момент убийства были одеты в красные платья.

В июле 2003-го двое серийных убийц в разных инцидентах в Китае нападали на городских рабочих и уличных бродяг. Одного двадцатидевятилетнего мужчину обвинили в убийстве шестнадцати бездомных, второго, двадцатилетнего, в убийстве десяти городских рабочих (мусорщиков и сборщиков вторсырья из сельских регионов, которые часто живут без специального разрешения в китайских городах, что крайне раздражает более обеспеченное городское население).

Почему поднялась волна серийных убийств в 1970–2000 годах?

Хоть мы и отметили, что волны серийных убийств поднимаются и спадают, мы все еще не знаем, почему новая волна возникла в последние три десятилетия прошлого века. Некоторые криминологи предполагают, что больше стало не серийных убийц, а их потенциальных жертв. Стивен Эггер, предложивший термин «слепота связей», бывший руководитель программы по созданию государственной компьютерной аналитической системы HALT[5]5
  Оценка и отслеживание случаев убийства; основана на тех же принципах, что VICAP и в штате Нью-Йорк ныне носит название ViCAPS.


[Закрыть], а ныне декан факультета здравоохранения и социального обеспечения Университета Иллинойса, является одним из главных сторонников аргумента в пользу большего количества жертв как причины новой волны серийных убийств.

Эггер утверждает, что в обществе сформировалось некоторое количество факторов, подталкивающих к убийству того типа людей, которые, будучи убиты, воспринимаются как «менее мертвые», в отличие от других категорий жертв. Проститутки, маргиналы-гомосексуалисты, бездомная молодежь, пожилые люди и обитатели городского дна, по мнению Эггера, кажутся общественности «менее мертвыми» по сравнению, например, со студенткой колледжа из богатого пригорода. Эггер объясняет:

Жертвы серийных убийц, которые при жизни рассматривались как низший класс, кажутся «менее мертвыми» (потому что были менее живыми до своей смерти, их как бы вообще не существовало), и их уничтожение выглядит как борьба с пороками общества, осуществляемая руками тех, кто взял на себя смелость избавиться от этих нежелательных элементов…⁴⁶

Серийное убийство пяти студенток Университета Флориды в Гейнсвилле освещалось на всю страну журналом Time и крупнейшими телекомпаниями, в то время как одиннадцать убийств чернокожих проституток-кокаинисток в Детройте упоминались разве что где-то на третьей странице – никому не было до них дела, словно они «менее мертвы».

Безусловно, начиная выяснять, кто в первую очередь становится жертвами серийных убийц, приходишь к выводу, что в основном это проститутки, городская беднота, бездомные, геи, ведущие беспорядочную жизнь, и дети, сбежавшие из дома – все маргинальные члены общества, о которых никто не беспокоится и чья смерть некоторых даже порадует. Как сказал полиции Гэри Риджуэй, признавшийся в своих преступлениях Убийца с Грин-Ривер, расправившийся с сорока восемью проститутками: «Я думал, что оказываю вам, парни, услугу, убивая и убивая проституток. Вы вот не можете с ними справиться, а я смог».

Только частые упоминания студенток колледжа и детей среди жертв, предпочитаемых серийными убийцами, опровергают аргумент за «менее мертвых». Более традиционное мнение гласит, что популярные типы жертв – это те, кто «облегчает» убийце дело собственным образом жизни. Серийный убийца, стремящийся убить женщину, с легкостью может заманить к себе проститутку. Студентки и дети, из-за своей беззаботности и молодости, тоже являются легкими мишенями. Традиционалисты утверждают, что дело в удобстве, а не в маргинализации обществом – именно удобство важнее всего при выборе жертвы.

Хотя безжалостность по отношению к изгоям в нашем обществе не нова, Эггер отмечает, что современная культура подталкивает серийных убийц к выбору «менее мертвых». Культура убийства складывается под влиянием литературы «тру-крайм», детективов, кинофильмов, новостных репортажей, которые сосредоточены на умении убийцы скрываться от полиции и на психологической подоплеке его действий, в то время как жертвы тут просто пешки – или, что еще хуже, сами виноваты в своей смерти.

Эггер, например, возмущается образами двух серийных убийц в «Молчании ягнят» – фильме, который впервые познакомил аудиторию с концепцией серийного убийства и профилирования в начале 1990-х. Эггер недоволен тем, что зрители ассоциируют себя с умным, утонченным и образованным доктором Ганнибалом «Каннибалом» Лектором, которого играет Энтони Хопкинс, и который становится настоящим главным героем фильма – он, а не Джоди Фостер в роли агента ФБР Старлинг. Эггер обеспокоен тем, что

…дело не только в блестящей игре Энтони Хопкинса, благодаря которой серийный убийца превратился из жестокого садиста и чудовища в антигероя. Даже если не учитывать его актерские данные, публика предпочитает ассоциировать себя с серийным убийцей и восхищаться им и его ролью в обществе⁴⁷.

Попивающий кьянти доктор Лектор является «хорошим» серийным убийцей, в то время как безумный, грязный, нищий, обитающей в лачуге, псевдо-транссексуальный Баффало Билл, который держит своих жертв в отвратительном подвале и сдирает с них кожу – «плохой» серийный убийца. Баффало Билл сам по себе «менее живой». Как отметил один критик, множество людей мечтали бы пообщаться с каннибалом доктором Лектором на вечеринке (главное, чтобы не оказаться у него в меню), но никто бы не захотел, чтобы его увидели на публике в компании Баффало Билла.

Эггер утверждает, что такая демаркация между «приемлемыми» и «неприемлемыми» серийными убийствами показывает обществу, как можно наделить серийного убийцу некоторой ценностью, поднять его над «обычными» убийцами, которые расправляются со своими женами:

Для многих людей серийный убийца является символом храбрости, уникальности и изощренного ума. Многие быстро преображают его в фигуру, которая позволяет фантазировать о бунте или избавлении от пороков общества. Для некоторых серийный убийца превращается в исполнителя быстрого и эффективного правосудия, который очищает общество от криминальных элементов. Его мастерство скрываться от полиции в течение долгого времени позволяет забыть о том, почему, собственного, за ним охотятся. Его изобретательность заслоняет от нас ужасы, которые он творит⁴⁸.

Социальный критик Марк Зельцер смотрит на эту проблему примерно так же. По его словам, культура серийного убийства в США сменила другой, более ранний, исключительно американский культурный феномен:

Серийные убийства сменили вестерн как наиболее популярный жанр, посвященный насилию, в нашей культуре… Вестерн ведь, по сути, тоже посвящался серийным убийствам⁴⁹.

Зельцер связывает популярность литературы «тру-крайм», криминальных сериалов и новостных репортажей о серийных убийствах с так называемой «культурой раны»: «увлечением изображениями изувеченных и вскрытых тел, объединением общества вокруг шока и травмы».

Такое внедрение серийного убийства в культуру упоминает и историк Ангус Макларен в своем анализе преступлений серийного убийцы XIX века доктора Томаса Нила Крима, который убивал пациенток, приходивших к нему на аборт. Макларен говорит, что преступления доктора Крима «были порождены самим обществом». Во времена Крима, в викторианском Лондоне, одинокая беременная женщина, решившаяся на аборт, неизменно подвергалась общественному осуждению и порицанию. Серийный убийца, по словам Макларена, воспринимался, таким образом, не как изгой, оторванный от общества, «или преступник, а, скорее, наоборот, как излишне обеспокоенный общественными проблемами гражданин, который взял на себя исполнение приговора, который общество поддерживало»⁵⁰.

Марк Зельцер предполагает, что современные серийные убийцы взращены на схожем культурном диалоге и отвечают на него собственными убийствами в процессе, который называется «миметической компульсией». Или, как более просто выразился Роберт Кеннеди, «общество получает тех преступников, которых заслуживает».

Такой культурный сценарий, объясняющий рост числа серийных убийств, активно набирает сторонников и в новом тысячелетии.

В наше время наблюдается пугающая беспечность по отношению к случаям серийных убийств, особенно если их жертвы – изгои. Арест Гэри Риджуэя – Убийцы с Грин-Ривер – и его признание в убийствах сорока восьми проституток освещались в прессе лишь рутинно. Хотя все знают Теда Банди или Эндрю Кьюненена[6]6
  Убийца Джанни Версаче. (Прим. ред.)


[Закрыть], мало кто вспомнит таких серийных убийц, как Кенделл «Вонючка» Франсуа или Уильям Лестер Сафф, несмотря на относительно большое количество их жертв.

Двадцатисемилетний Франсуа убил восемь проституток с 1996 по 1998 год и спрятал их трупы на чердаке своего дома, но ни он, ни его жертвы не стали темой для шумихи в газетах. Франсуа убивал в Покипси, штат Нью-Йорк, городке на Хадсон-Ривер на полпути от Олбани до Нью-Йорк-Сити – слишком далеко к югу, чтобы заинтересовать телевидение Олбани, и слишком далеко к северу, чтобы его показали телестанции Нью-Йорка. Такое впечатление, что его убийств и не было. И конечно, для конца 1990-х восемь жертв было относительно малым числом, чтобы обращать на них внимание. В этой истории не было «крючка» – убийца не ел своих жертв, даже не откусывал по кусочку, чтобы потом выплюнуть, – он просто их душил и сваливал трупы в мешках для мусора у себя на чердаке, хотя его родители жаловались на вонь. («Енот сдох», говорил он им.)

Даже Уильям Лестер Сафф со своими тринадцатью жертвами с озера Эльсинор в Калифорнии, убитыми с 1986 по 1992 год, был обойден вниманием прессы – опять же потому, что действовал далековато от Лос-Анджелеса с его телевизионной индустрией. Сафф убивал проституток-наркоманок и выбрасывал их тела в мусорные баки за торговым центром на главной улице, словно специально подчеркивая их пристрастие к кокаину. Но процесс над ним проходил одновременно с процессом О. Джей Симпсона[7]7
  Американский футболист и актер О. Джей Симпсон был обвинен в убийстве своей бывшей жены Николь Браун-Симпсон и ее приятеля Рональда Голдмана. (Прим. ред.)


[Закрыть]; что такое тринадцать мертвых шлюх-кокаинисток по сравнению с двумя высококлассными жертвами из «Старбакса», погибшими от рук разъяренной знаменитости? Или как насчет Джоэля Рифкина, который убил семнадцать уличных проституток на Лонг-Айленде в Нью-Йорке? Пресса забросила его историю, мгновенно переключившись на смерти шести «респектабельных» пассажиров поезда, погибших от рук Колина Фергюсона. Процесс над Джоэлем Рифкином прошел практически незамеченным, несмотря на семнадцать жертв. Мы могли бы даже не знать его имени, если бы не эпизод сериала «Сайнфелд», где над ним вскользь посмеялись.

Для прессы в наши дни имеет значение не количество отнятых жизней, а социальный статус или визуальная привлекательность дела: один сверкающий джип в гараже идет за пять мертвых проституток в помойке.