Текст книги "Дневник заштатной звезды"
Автор книги: Пол Хенди
Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
2 апреля
«Мотивируй себя!», «Лучший друг сантехника» и «Суперпресс» прибыли по почте одной посылкой. Я посмотрел кассету, починил кран и 25 раз хрустнул животом с помощью «Суперпресса».
1 апреля
Решил позвонить Максу: пора наконец расставить точки над «i». Раз он не может обеспечить меня работой, буду вынужден подыскать себе другого агента – такого, который сможет. Буду непреклонен и тверд: стукну кулаком по столу и потребую встречи.
На звонок ответила Жуткая Бабс. Когда она в конце концов перестала хрипеть и кашлять, я сказал, что хочу поговорить с Максом. Бабс переключила меня в режим ожидания и десять минут спустя наконец-то соединила.
– Макс, – сказал я.
– Питер, – ответил он.
– Саймон, – поправил я.
– Какая разница. Ты где вообще пропадал, шлумп[13]13
[xiii] Говнюк (идиш)
[Закрыть] ты эдакий?
Не имея ни малейшего понятия, что такое шлумп, я все же догадался, что это не проявление нежности.
– Я… э-э… писал кое-что.
– Да ладно, ленивый ты алтер какер,[14]14
[xiv] Старый засранец (идиш).
[Закрыть] я ж тебя знаю. Ничего ты не писал. Все два месяца небось только и делал, что в ящик таращился, так?
Господи, как же он меня пугает. Есть что-то сверхъестественное в умении Макса всегда безошибочно угадать, чем я занимаюсь.
– Вовсе нет… – солгал я. – Я… э-э… работал над новыми форматами для телевикторины.
– Завязывай ты уже заниматься всякой херней. Проходи в контору двадцать третьего. Тогда и поговорим.
И повесил трубку.
Я рад, что разобрался с ним.
7 апреля
Познакомьтесь с моим новым «я».
Сорок пять восхитительных минут я сегодня провел с «хромированной машинкой «Ремингтон» для ухода за назальными волосками», которую доставили утром. Кроме того, 50 раз хрустнул животом с помощью «Суперпресса».
11 апреля
Покрасил потолок в спальне с помощью «Телескопического Валика» и 100 раз хрустнул животом.
14 апреля
Вымыл «Ринго» с помощью шланга «Пауэр-Джет», закрепил кафель в ванной с помощью «Сумерцемента», отмыл оконные стекла с помощью «Чудо-блеска» и сделал квартиру более энергоэкономичной, установив антресольную изоляцию «Термоуют!». Чуть было не позвонил Мими – сказать, что нам не стоит больше встречаться, – но в последний момент почувствовал себя не вполне мотивированным.
150 хрустов животом.
16 апреля
Похоже, я переборщил с «Суперпрессом»: в области живота страшные боли. Пришлось разобрать «Суперпресс» и спрятать на антресоль.
Достану как-нибудь потом, когда почувствую себя лучше.
18 апреля
Доставили аудиокассету «Как улучшить свою память».
Что-то не помню, чтобы я ее заказывал.
20 апреля
Жизнь явно налаживается. На сегодняшний день я на пике своей карьеры. Позвонил всем, кого знаю: моему агенту, Чарли, бывшим одноклассникам, людям, с которыми встречался лишь однажды, и даже тем, с кем не встречался ни разу, но чьи телефоны по какой-то причине оказались у меня в записной книжке. Чуть было не позвонил отцу, но в последний момент струсил. Зато позвонил всем остальным. Почему?
Да потому, что я – в журнале «Хит».
За пару недель до того, как начались репетиции пантомимы, Чарли пригласила меня на благотворительный бал в отель «Гросвенор» на Парк-лейн.[15]15
[xv] Улица в лондонском Вест-Энде, известная своими фешенебельными гостиницами и особняками.
[Закрыть] Куда ни плюнь – одни сплошные знаменитости. На самом деле я оказался единственным, о ком я никогда не слышал. Потом они сделали большое групповое фото всех гостей и на этой неделе напечатали в журнале. К сожалению, в заголовке под фотографией меня записали как одного из «Братьев Чакл». Если честно, меня там действительно трудно узнать. Я в самом последнем ряду, освещение очень слабое, да к тому же рука Ричарда Мэдли[16]16
[xvi] Ведущий Четвертого канала британского телевидения.
[Закрыть] полностью закрывает мое лицо (надо же было ему помахать в камеру, правда?).
Но один из «Братьев Чакл»! Представляете?!
Чарли, похоже, не была в особом восторге, когда я ей позвонил.
– Но ведь мои уши в журнале «Хит»! – возразил я.
– Лично мне они кажутся ушами одного из «Братьев Чакл».
Ну и пусть. Зато я, Саймон Питерс, в журнале «Хит».
Е-с-с-сть!
23 апреля
Встреча с Максом.
Я приложил максимум усилий, чтобы выглядеть как человек, без которого он не сможет представить свой список клиентов. Надел свою любимую ярко-желтую гавайскую рубашку, горчично-желтые слаксы и бейсбольные ботинки с желтым оттенком. Посмотревшись в зеркало, пришел к выводу, что выгляжу чертовски сексуально: может, капельку желтовато, но – эй! – ты ведь Мистер Шоу-бизнес.
Странно, но в последнее время я не могу смотреться в зеркало, не воображая себя ведущим телевикторины. То и дело задаю своему отражению вопросы из области общих знаний, постепенно нагнетая напряженность фразочками типа «Вы можете положить деньги в банк, если хотите» или «Не забывайте: если вы пропускаете вопрос, с вашего счета снимается пять секунд». В какой-то момент я даже почувствовал себя этаким странным гибридом Ричарда Уайтли из «Обратного отсчета» и Роберта Де Ниро из «Таксиста». «Это ваш окончательный ответ? Я повторяю: это ваш окончательный ответ? Что ж, судя по всему, других ответов мы сегодня не услышим».
Вообще-то, пора с этим завязывать, а то, боюсь, я скоро стану выглядеть туповатым.
Затем я поехал в офис Макса – по крайней мере, попытался поехать. «Ринго» заглох еще на Уэстуэй, так что пришлось его бросить. Надо было, конечно, дождаться парней из «Ассоциации автомобилистов», но я знал, что Макс прибьет меня, если опоздаю. Я зашагал по обочине, пытаясь поймать такси. Вскоре пошел дождь, и меня охватила паника. Шаг перешел в легкую рысь, и я выставил руку с поднятым большим пальцем в надежде остановить попутку. Одна из них резко вильнула вправо, уходя от столкновения. Споткнувшись о край тротуара, я порвал брюки, расшиб колено и приземлился лицом вниз прямо в глубокую лужу. А дождь все усиливался. Я кое-как поднялся на ноги и припустил бегом, но в этот момент со мной поравнялся грузовик.
– Ты тот парень из «Саймон говорит»! – прокричал из кабины водитель.
Он сказал это так, словно сообщал мне нечто такое, о чем сам я и не подозревал.
– Верно, – ответил я, продолжая бежать.
– «Телеигра, где вы делаете то, что я вам скажу, а не то, что вы хотите!» – процитировал он мой коронный афоризм. Мужик был явно из фанатов.
– Верно.
Дождь практически сбивал меня с ног. Я задыхался и промок до костей, а ушибленное колено начало саднить.
– У меня есть для тебя классная идея! – проорал он.
– Какая? – спросил я, надеясь, что он предложит меня подвезти.
– Саймон говорит: «Купи зонтик!»
С этими словами он нажал на клаксон и поддал газу, заливаясь гомерическим хохотом. Готов поклясться, он специально проехал по огромной луже, чтобы обдать меня грязью.
Я перешел на спринт.
В контору Макса я добрался с двухминутным запасом. Я обливался потом и едва переводил дух. Вся моя одежда была в грязи, в крови и вымокла до нитки. Надо сказать, контора у Макса очень шикарная: кругом кремовые ковры и такие же кремовые кожаные диваны, а все стены увешаны рамками с фотографиями артистов, интересы которых представляет его агентство. Местоположение того или иного фото служит признаком успеха артиста. Мое – в подвале, напротив мужского туалета.
Я сразу же прошел в приемную: сообщить Жуткой Бабс, что прибыл. Вынув сигарету изо рта, она смерила меня неодобрительным взглядом.
– Ты похож на размокший банан, – прокомментировала Бабс со своим нарочито ливерпульским акцентом. И разразилась хохотом, неизбежно перешедшим в очередной приступ кашля. Придя наконец в себя, она сказала, что у Макса посетитель, встреча с которым затянулась несколько дольше, чем предполагалось, и предложила присесть и немного подождать. Естественно, я тут же направился к одному из кожаных диванов.
– Нет! – взвизгнула Бабс. – Только не туда!
И властным жестом указала на деревянную скамейку в углу:
– Вон туда.
Вконец изнуренный, я сел и закрыл глаза. А когда вновь открыл их, то заметил, что Жуткая Бабс смотрит на меня и хмурится. Точнее сказать, хмурилась бы, если бы не ботокс.
– У тебя все лицо полосатое, – сказала она.
Черт бы побрал этого «Мистера Бронзера» с его треклятым автозагаром.
Макс заставил меня ждать полтора часа. Я был вне себя от ярости и все девяносто минут прокручивал в голове все, что собираюсь высказать о нем лично и о его гребаном агентстве. Я скажу ему, что не вижу ни новой работы, ни новых проб с момента возвращения с пантомимы; что, по моему глубокому убеждению, он не больно-то суетится ради меня; что он ни разу не отнесся ко мне уважительно; и что, похоже, Макс забыл, что работает на меня, а не наоборот. Да и кто он вообще такой, чтобы заставлять меня торчать в приемной битых полтора часа?
– Эй, Питер, давай-ка заноси сюда свою задницу.
Это Макс вызывал меня из своего кабинета. Толкнув тяжелую деревянную дверь, я вошел внутрь.
– Питер.
– Саймон, – прошипел я сквозь зубы.
– Какая разница…
Вот он, тот момент, когда я скажу Максу Голински, что он не кто иной, как сволочь, грубиян и садист.
– Звонили из передачи «Утренний кофе с Майком и Сью»…
Вот он, тот момент, когда я скажу, чтобы он засунул свое сраное агентство себе в задницу.
– …они хотят, чтобы ты был их постоянным репортером по шоу-бизнесу.
Вот он, тот момент, когда я перегнулся через стол и расцеловал его.
25 апреля
Через две недели приступаю к работе в «Утреннем кофе». Контракт на три месяца, без эксклюзива, работа по два дня в неделю, 450 фунтов за день. Моя задача – быть «на натуре» и брать интервью у звезд шоу-бизнеса. Кроме того, я должен вести «живые» врезки в программу.
Вот он, мой счастливый шанс. Я буду появляться в популярной дневной передаче на сетевом ТВ дважды в неделю в течение как минимум трех ближайших месяцев. Кто знает, чем это все закончится?
2:07
Вдруг сообразил, что для Тони Добсона это закончилось телеаукционом «Раз, два, три – продано».
3:02
Интересно, будет ли смотреть это мой отец?
26 апреля
Мими Лоусон торчала сегодня утром на улице, напротив моей квартиры. Два часа она просидела на скамейке, не сводя глаз с моего окна.
Кажется, начинаю ее бояться.
27 апреля
Я определенно поднялся на одну ступеньку лестницы под названием «шоу-бизнес». Сегодня позвонил Макс и спросил, не смогу ли я заскочить к нему в офис: надо подписать контракт с «Утренним кофе», так как он им срочно понадобился. Он не попросил Жуткую Бабс позвонить мне, он позвонил сам.
Мне не хотелось рисковать с «Ринго», и я решил поехать на метро. По дороге я остановился у газетного киоска и купил пару сигар «Кохиба»,[17]17
[xvii] Душистые кубинские сигары, любимый сорт Фиделя Кастро.
[Закрыть] готовясь отпраздновать событие. Я был уверен: Макс – любитель таких вещей.
Метро я терпеть не мог и в лучшие времена, сегодня же там было просто не продохнуть. Мне кажется, люди даже не представляют, какая это мука для знаменитости – ездить в общественном транспорте. И дело тут вовсе не в том, что все глазеют, подталкивают локтем соседей, тычут в тебя пальцем и хихикают. Расстраивает меня совсем не это. Настоящим параноиком я становлюсь, когда ничего такого не происходит. Люди просто сидят, уставившись в свои книжки, или пялятся в окно: так, будто никогда в жизни меня не видели. Неужели народ вообще перестал смотреть телевизор?
Правда, один человек меня все-таки узнал. Мужик с сальными волосами и кошмарными зубами ткнул мне под ребра.
– Это ведь ты тот парень из телика, да? – прогрохотал он.
Несколько пассажиров оторвались от своих газет.
– Верно, – ответил я, напуская на лицо наилучшее из выражений типа «я всего лишь обычный парень, едущий по своим делам».
Любопытных взглядов стало чуть больше. Я был рад, что не пожалел времени на одежду (ярко-красная гавайская рубашка с языками пламени и брюки цвета зеленого лайма). Человек с кошмарными зубами протянул мятую сигаретную пачку.
– Вот, – проревел он. – Подпиши, а? Будь другом.
– Запросто, – скромно ответил я.
Взяв пачку, я приготовился поставить свой росчерк.
– Обожаю твое шоу, – прокричал он. – Как, говоришь, оно называется?
Теперь на меня смотрел весь вагон. Народ начал перешептываться. Я обратил внимание на симпатичную девушку с длинными светлыми волосами, сидевшую в самом дальнем конце. Все это время она изучала схему метро, но теперь явно заинтересовалась мной.
– «Саймон говорит».
Я постарался придать голосу оттенок невозмутимости: так, словно подобное происходит по сто раз на дню.
Человек явно выглядел озадаченным.
– Чё?
– «Саймон говорит», – повторил я. На сей раз чуть громче: так, чтобы услышала блондинка.
Человек продолжал тупо пялиться.
– «Саймон говорит: "Телеигра, где вы делаете то, что я вам скажу, а не то, что вы хотите!"».
Теперь я всецело играл на публику, сверкая на весь вагон своей неотразимой шоу-бизнесовской улыбкой. А блондинке даже нахально подмигнул.
– Извини, приятель. – Мужчина вырвал у меня из рук пачку, которую я так и не успел подписать. – Я думал, ты один из «Братьев Чакл».
В вагоне повисла тишина.
Через секунду все вернулись к своим газетам, а хорошенькая блондинка – к изучению схемы метро. Я даже слышал, как кто-то неодобрительно зацокал.
Всё, больше я в общественный транспорт – ни ногой.
Сегодня Жуткая Бабс была со мной очень любезна, что лишний раз доказывает – я на подъеме. Она позволила мне сесть на кожаный диван, предложила чаю и даже шепнула по секрету, что Макс беседует с новым клиентом. На самом деле эстрадники терпеть не могут, когда их агенты берут новых клиентов: такое ощущение, будто агент тебе изменяет.
Мне кажется, все эстрадные агентства пользуются одной и той же трехуровневой системой клиентуры. На самом верху стоят «Добытчики», т. е. звезды, которые вправе требовать огромные гонорары и занимают завидное положение, позволяющее покапризничать при выборе работы. Посередине находятся «Работяги», т. е. эстрадные артисты, к которым популярность пришла не так давно: у таких всегда будет работа, просто им пока еще не удалось добиться настоящего успеха. И наконец, в самом низу подвизаются «Свежие Таланты», т. е. вся эта шушера с задатками. Возможно, когда-нибудь они и станут «Работягами», а если очень повезет, то даже «Добытчиками».
Что касается меня, то я, похоже, застрял в «Свежих Талантах» на последние пять лет. Может, «Утренний кофе» это изменит?
Я был вовсе не против подождать, пока Макс освободится. Я знал, что у меня есть еще одно важное дело. Нужно было лишь дождаться подходящего момента. Минут через двадцать Жуткая Бабс попросила присмотреть за приемной, пока она сбегает в магазин за сигаретами.
– Я уже сократила до шестидесяти в день, – похвасталась она.
Это был мой шанс. Дождавшись, пока она уйдет, я рванул в подвал и с помощью универсальной отвертки, купленной через «Раз, два, три – продано» (9,99 плюс 3,50 за пересылку), снял со стены свою фотографию. Я чувствовал себя супершпионом на сверхсекретном задании. Быстро и тихо я вернулся назад, в приемную. Убедившись, что горизонт чист, я снял фото Микки Спиллерса, шеф-повара программы «У семи стряпух» (понятия не имею, что его фотография делает прямо напротив главного входа), и повесил на его место свое. Я как раз завинчивал последний шуруп, когда в дверях появилась Жуткая Бабс. Меня поймали с поличным, и я знал, что пощады не будет. После пробежки по магазинам у Бабс была страшная одышка, и несколько секунд она просто стояла, уставившись на меня.
– Не волнуйся, дорогуша, – прохрипела она с присвистом. – Все эстрадники так делают. С этими фотографиями вообще вечная чехарда – перевешивают туда-сюда все, кому не лень.
И зашлась кашлем, сухим и отрывистым. Такой кашель бывает лишь у заядлых курильщиков с многолетним стажем. Она уже собиралась схаркнуть, когда дверь кабинета распахнулась и на пороге возник Макс, вышедший проводить нового клиента.
– А, Питер. Полагаю, ты уже знаком с юной леди…
Я моментально прекратил все попытки прийти на помощь Жуткой Бабс.
– Филиппа Снейп, – продолжал Макс. – Надо, кстати, что-нибудь сделать с фамилией…
Я не верил своим глазам.
– …что-нибудь двойное, через черточку, сейчас это очень модно…
Она была еще красивее, чем мне помнилось.
– …или вообще от нее откажемся; всегда лучше, когда тебя знают под одним именем…
Макс произвел руками действие, словно демонстрируя имя в свете огней:
– Пиппа!
У меня замерло сердце.
Она была такой загорелой, словно только что из отпуска. Волосы Пиппа укоротила и покрасила в черный цвет. Получилось классно: с тяжелой и строгой челкой, как будто ей напялили на гомону горшок и обстригли по кругу. У кого-нибудь другого такая прическа смотрелась бы нелепо, но Пиппа выглядела потрясающе. Мы простояли так, разглядывая друг друга, наверное, целую вечность.
– Как машина?
Неужели мне больше не о чем поговорить?
– Я продала ее. Меня не устраивала ремиссия на трансмиссии зажигания.
Я улыбнулся, давая понять, что шутку оценил, но не засмеялся – на случай, если она вдруг не шутит.
– Отличная стрижка.
– Спасибо. Они напялили мне на голову горшок и обстригли по кругу.
На этот раз я громко рассмеялся:
– Классная шутка.
Но Пиппа даже не улыбнулась:
– Я серьезно.
Повисла пауза на грани неловкости.
– Я собирался тебе позвонить, но дождь смыл капот с телефона моей машины.
– Ну, вы, ребята, даете. Слова вроде правильные – вот только расставлены как попало.
Это Макс решил блеснуть остроумием.
– Итак, что ты тут делаешь? – Теперь я тщательно подбирал каждое слово.
– Макс попросил заехать. Вообще, довольно забавно – попробовать себя в роли телеведущей.
На какую-то долю секунды я испытал к ней чувство презрения. Нельзя просто «попробовать себя в роли телеведущей». Терпеть не могу, когда люди воспринимают работу таким образом. Все эти актеры/актрисы/танцовщики/танцовщицы/ певцы/певицы/модели почему-то уверены, что могут «попробовать себя в роли телеведущих». Неужели они не понимают? Работа телеведущего – это настоящее искусство. Мастерство общения, умение и навыки, оттачиваемые годами тяжелейшего труда и опыта. Это выбор жизненного пути, это призвание, а вовсе не то, где «довольно забавно» себя попробовать.
Но кого я пытался обмануть? Ведь в тот момент я презирал ее вовсе не за это. Я презирал ее потому, что жутко ревновал. Я знал, что Пиппа станет знаменитой в два счета. Я знал, что для нее это будет раз плюнуть. Под чутким руководством Макса Пиппа моментально перескочит из «Свежих Талантов» в «Добытчики», ни на секунду не задержавшись в «Работягах». Не пройдет и полугода, как она заблистает на обложках модных журналов, а «Самые популярные»[18]18
[xviii] Еженедельная музыкальная телепрограмма на Би-би-си с участием исполнителей, которые пользовались наибольшей популярностью в течение прошедшей недели.
[Закрыть] будут на коленях умолять ее вести их программу. Да у нее и сейчас на лбу написано: «звезда первой величины». Я знал это, Макс знал это; да, похоже, Пиппа и сама это знала.
– Макс сказал, тебя пригласили в «Утренний кофе». Поздравляю.
Она снова улыбнулась той самой улыбкой, и моя ревность моментально улетучилась.
– А еще он сказал, ты сможешь научить меня всяким хитростям, как стать классной телеведущей.
За дело тут же взялся мой Второй Я.
– Запросто. Я вообще могу много чего порассказать: что включить в рекламный ролик, с какими продюсерами стоит встретиться, как вести себя на пробах – все в таком духе. Может, посидим где-нибудь за чашечкой кофе?
– Отличная мысль.
Она записала номер телефона на листке бумаги и протянула мне:
– На капоте, конечно, привычнее, но к вечеру, похоже, опять пойдет дождь.
Все рассмеялись. Даже Жуткая Бабс. Не очень-то приятное зрелище, доложу я вам, к тому же вызвавшее очередной приступ кашля.
– Значит, ты так и встречаешься с Манки-Манчини? – осведомился Второй Я.
– Да. – Трудно было сказать, довольна она этим обстоятельством или нет. – Но ты все равно мне позвони.
С этими словами Пиппа чмокнула меня в щеку и упорхнула.
Пританцовывая от радости, Второй Я вернулся в приемную, схватил руку Жуткой Бабс и поцеловал ее.
– Она не из твоей лиги, дорогуша.
Жуткая Бабс снова стала самой собой, безнадежно пытаясь проткнуть пузырь моего счастья.
– Может, она и не из моей лиги, Бабс, но всегда есть шанс взять кубок в клубном турнире.
Облизнув указательный палец, Второй Я изобразил в воздухе единицу:
– Один-ноль в пользу Питерса.
Черт, сегодня Саймон был явно в ударе. Провальсировав в кабинет, он подписал контракты с «Утренним кофе», вручил одну сигару Максу, а другую прикурил сам.
– Лучше и быть не может. Скажи, Максимондо? – произнес Второй Я, выпуская безупречное кольцо дыма.
– Может, Питерс, еще как может. А теперь убери свои костыли с моего стола, прекрати курить в моем кабинете и только попробуй еще хоть раз назвать меня Максимондо.
Раздался звон разбитого стекла. Это Второй Я сиганул через окно.
Макс закурил свою сигару.
– Слушай сюда, Питерс, и слушай очень внимательно. Можешь делать все, что угодно, но не дай тебе бог облажаться с «Утренним кофе». Учти, я угробил несколько месяцев, чтобы подписать тебя на эту работу.
– Не волнуйся, Макс, я тебя не подведу.
И я не шутил. Свою сигару я докурил уже на улице, а затем побаловал себя, отправившись домой на такси.
3:46
Дела явно пошли на лад, но все равно – терпеть не могу, когда не о чем беспокоиться.
4:03
Утренний случай в метро огорчил меня не на шутку. И еще тот водитель грузовика, что на днях окатил меня грязью.
4:19
Как же все-таки добиться народного признания?
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?