Текст книги "Миссис Цукерберг"

Не меняться под мир, а менять мир – вот главное правило Присциллы Чан. Огромное желание начинать и заканчивать свой день переменами к лучшему делают эту женщину невероятно сильной. Да мало ли что говорят за спиной – Присцилла никогда не обращала на это внимание. Она просто шла вперед и занималась тем, что приносило и приносит ей удовольствие.

Пытаясь изменить мир, Присцилла и не заметила, что создала вокруг себя свой собственный мир – ее окружают такие же, как она, люди: верные своим идеям, не оглядывающиеся на стандарты. Люди, которые верят в то, что каждый может внести свой вклад в будущее всей планеты.

Глава 2. История семьи Чан

В одном из своих интервью супруга Марка Цукерберга говорила:

«Сегодня миссис Цукерберг – жена миллиардера, чьи возможности безграничны, но 20 лет назад все было иначе. Обыкновенная девочка из бедной семьи… если не считать того, что уже тогда она четко определила свои цели и с помощью родителей наметила шаги к их достижению».

Давайте продолжим знакомство с родителями Присциллы. Ее отца зовут Дэннис, или Дэн, если совсем уж по-американски. Не так давно ему исполнилось 50 лет. Он выходец из Вьетнама – в 1980-х годах покинул свою родину в поисках лучшей жизни. Маму Присциллы зовут Ивонн, она старше своего мужа на три года, и она уроженка Китая.

Вы уже знаете, что семья Чан пересекла океан на утлом суденышке, которое неизвестно как держалось на плаву. Тем не менее, оно благополучно добралось до берегов Америки, где началась новая глава в истории этой семьи. А что было до этого? А до этого была тяжелая, голодная жизнь во Вьетнаме. История семьи Чан тесно связана с крупнейшим военным конфликтом второй половины XX века, конфликтом, который оставил заметный след в новейшей истории США и Индокитая. Продолжавшиеся с конца 1950-х и почти до начала 1980-х годов войны в Корее, Южном и Северном Вьетнаме, Камбодже и Лаосе, регулярные авианалеты и бомбардировки, партизанские боевые действия, ввод иностранных войск – все это вынудило многие семьи покинуть родину и отправиться на поиски лучших возможностей. Люди из Юго-Восточной Азии бежали не то что семьями – толпами. Как придется и на чем придется. В те годы появился даже специальный термин, которым называли беженцев, «люди в лодках», потому что чаще всего на лодках они и пытались убежать от смерти. По данным английских, американских и французских газет, в годы Второй Индокитайской войны только Вьетнам покинуло более миллиона человек. На борту суденышек, рассчитанных максимум на десятерых, собиралось по 30–60 человек. Большинство планировали добраться до берегов Канады или США, но удавалось это далеко не всем. Кому-то – единицам – повезло пересечь Тихий океан самостоятельно, другие были спасены моряками иностранных судов, однако многие погибли, а еще больше по пути потеряли своих близких.

«Я выросла в семье иммигрантов. Моя мама работала на двух работах все мое детство. Мои бабушка с дедушкой не говорят на английском, и я делала все, что могла, чтобы помочь им ориентироваться в новой стране, когда они перебрались в США».

Потоки беженцев из стран Азии не иссякли и после окончания войны. Те, кто уцелел, вынуждены были голодать. Разруха была полной, а тут еще появился новый враг – красные кхмеры в Камбодже. Камбоджа и Вьетнам враждовали друг с другом с незапамятных времен, но в начале 1970-х годов ситуация еще больше обострилась. С пришествием к власти Пол Пота, лидера красных кхмеров, армия прокоммунистического Северного Вьетнама поддерживала его, принимая активное участие в гражданской войне на территории Камбоджи. Пол Пот, отличавшийся звериной жестокостью, распорядился найти те семьи, которые до войны были достаточно зажиточными, и отправить их на «перевоспитание» в так называемые трудовые лагеря (на самом деле это были лагеря смерти). Больше всего доставалось смешанным семьям, где муж или жена были выходцами из Китая или Кореи. Красные кхмеры проводили допросы с пристрастием, которые часто заканчивались тем, что невинных людей попросту забивали. Выясняли про родственников, живущих в других странах, обещали найти и расправиться с ними. Пытаясь убежать от этого кошмара, вьетнамцы и камбоджийцы пускались в путь по океану. Им нечем было кормить своих детей, и они не знали, как защитить своих близких. Оставаться в стране для многих было равносильно смерти.

На лодках в путь пускались ночью – так было больше шансов отчалить от берега незамеченными. У многих теплилась надежда, что их подберут проходящие суда, но часто такие надежды были тщетны – даже несмотря на выброшенный с лодки белый флаг беженцев не спешили поднимать на борт. Скорбное путешествие могло затянуться на недели и месяцы. Людей мучили голод и жажда: съестные припасы заканчивались мгновенно, а пресную воду приходилось распределять так, чтобы на каждого пассажира приходилось хотя бы по стакану в день. Добавьте сюда шторма и ветры, а когда штиль в разгар лета – палящий зной. В отчаянии многие прыгали за борт или же пытались поджечь собственную лодку – настолько страшным казалось оставаться одним посреди океана. Проходящие суда… Если какой-то капитан и хотел проявить милосердие, ему приходилось вести радиопереговоры с хозяевами судна: «Разрешите, сэр, взять на борт беженцев, разрешите доставить их до ближайшего порта…» И еще неизвестно, согласится ли ближайший порт принять их. А если согласится, то где разместит и на каких условиях. Ступить на твердую сушу еще не означало для беженцев конца страданий: мир оказался не готов к массовому наплыву переселенцев из стран Азии – 1970–1980-е годы стали настоящей гуманитарной катастрофой, решение которой пришлось искать чуть ли не на ощупь.

Соединенные Штаты Америки после Второй Индокитайской войны приняли на своей территории примерно 100 тысяч беженцев из Вьетнама, в числе которых были и родители Присциллы.

Несмотря на кажущееся гостеприимство, несмотря на прозвище «плавильный котел наций», Соединенные Штаты во все времена весьма скептически относились к беженцам, а современная американская политика в отношении мигрантов сформировалась после окончания Второй мировой войны, когда Америка отказала в убежище тысячам евреев, спасавшихся от фашизма. Незадолго до окончания войны в политических кругах Америки ходили разговоры о том, что США возьмут на себя моральные и прочие обязательства по размещению беженцев, однако спустя три года после окончания боевых действий конгресс США принял весьма неоднозначный закон о мигрантах – закон, который откровенно дискриминировал права евреев и католиков. Правящий в то время президент Гарри Трумэн был настолько возмущен этим законом, «противоречащим американскому чувству справедливости», что даже хотел воспользоваться своим правом вето, но благими намерениями… не будем продолжать. В результате именно с этого закона началась официальная иммиграционная политика США. Эта политика не запрещала въезд в страну, но ставила беженцев в заведомо неблагоприятные условия. И вот почему: жители Соединенных Штатов оказались не готовы к притоку чужаков и стали всячески выказывать свое недовольство. В разгар этого недовольства в страну и прибыла семья Присциллы (самой Присциллы, как вы знаете, еще не было на свете).

На что жаловались американцы? Коренные американцы (мы вовсе не индейцев имеем в виду) жаловались на то, что беженцы не «поддаются ассимиляции», что они «политически неблагонадежны», что они прибыли в Америку, чтобы подорвать систему социального обеспечения. Недовольство стало причиной конфликтов во многих городах по всей стране… А сами беженцы, они же мигранты, вынуждены были долгие месяцы и годы проводить в фильтрационных лагерях, дожидаясь официального разрешения жить на территории Соединенных Штатов…

Лагеря для беженцев никогда и нигде не отличались особым комфортом. В лучшем случае – здания барачного типа, в худшем – палаточные городки, где в стесненных условиях проживало огромное количество людей. Настоящий человеческий муравейник… Но в этом отношении выходцам из Юго-Восточной Азии многого и не нужно было – их родные страны в те годы не могли похвастаться высоким уровнем жизни, да и к голоду они привыкли. В самом деле, взять тот же Вьетнам. Во Вьетнаме были игрушечные дома-лачуги, в которых жили огромные семьи, причем в доме вся семья часто только спала, а основная жизнь проходила на улице. Вьетнамцы привыкли довольствоваться тем, что у них есть (самой малостью), и они с детства привыкли работать не покладая рук (дети с малых лет во всем помогают взрослым). Кормятся они тем, что им дает природа, – выращивают рис, овощи, ловят рыбу.

Работают вьетнамцы быстро и качественно – как ни странно, эта их особенность едва не привела к еще большим скандалам с местными жителями: после того как владельцы предприятий в порядке эксперимента взяли на работу беженцев, оказалось, что те всё делают без лишних слов, денег много не просят и профсоюзами не грозят. Коренные американцы так не работают, и понятно, кого было выгоднее нанимать. Была у выходцев из Вьетнама и еще одна особенность, которая многим пришлась по душе: даже при том, что в местах, где жили беженцы, отсутствовала канализация (вместо унитаза – яма в земле, а вместо водопровода – колодцы и колонки), они умудрялись выглядеть на удивление чисто и аккуратно. Всегда умыты и причесаны, волосок к волоску, брюки и рубашки (при наличии электричества) всегда выглажены и даже ногти вычищены. Позитивным образом беженцев воспользовались те, кто лоббировал приток дешевой рабочей силы – именно такой «дешевой рабочей силой» считались и родители Присциллы.

В 1970–1980-х годах Америка приняла у себя наибольшее число выходцев из азиатских стран – сегодня там самая большая вьетнамская община в мире (справедливости ради отметим, что такие общины есть и в других странах). Она – четвертая по величине после китайской, филиппинской и индийской, и основная масса вьетнамцев – более миллиона – попала в Америку после того, как в 1976 году перестал существовать относительно независимый от социалистических идей Южный Вьетнам (эта часть страны объединилась с Северным Вьетнамом в единую Социалистическую Республику Вьетнам).

Когда будущие родители Присциллы получили возможность легально жить в США, они поняли, что их главная проблема – отсутствие хорошего образования. По-английски говорила только Ивонн, да и то не слишком бойко, а знания, полученные на родине в рыбацких деревушках, не позволяли устроиться на хорошую работу. Но молодая семья не унывала. После того как они обосновались в Бостоне, на протяжении нескольких лет они трудились в ресторане. Не в своем, понятно. Но и помимо этого Дэннис и Ивонн старались где-нибудь подработать. Восемнадцать часов в сутки – именно столько длился их рабочий день. Попробуйте представить – шесть часов на то, чтобы решить какие-то личные проблемы и поспать, и снова на работу. Но их можно понять – они шли к своей заветной цели: хотели накопить достаточно денег, чтобы открыть уже собственный ресторан, а главное – дать своим детям те возможности, которых оказались лишены сами.

К тому моменту, когда семья все-таки осуществила свою мечту – открыла ресторанчик под названием «Вкус Азии», – у Дэна и Ивонн было уже трое детей: Присцилла и ее младшие сестры, Элейн и Мишель. Все девочки родились на новой родине, в США.

Супруги Чан, без сомнения, по-настоящему любили своих детей. Они не закармливали их сладостями, не водили по паркам развлечений, но постарались вложить в их головы правильные мысли, научили их думать и работать, ставить те цели, достижение которых в будущем позволит полностью реализоваться. И они, конечно, старались обеспечить финансовую составляющую того, чтобы у их девочек сбылись американские мечты.

И Ивонн, и Дэннис (тем более) не могли проводить со своими детьми много времени – они с головой были заняты на работе. Ресторанчик приносил доход – в Америке любят экзотику, – но многое хозяевам приходилось делать своими руками, без помощников. Сказать, что девочки в течение всего дня были предоставлены сами себе, мы не можем. За ними присматривали бабушка и дедушка, которые прибыли в Америку чуть позже своих детей, и также в статусе беженцев. Английским они не владели совершенно. Но в этом были свои плюсы – Присцилла Чан с детства свободно говорила не только на английском (который фактически стал для нее родным), но и на китайском языке, а точнее, на кантонском диалекте китайского. И еще вьетнамский в активе. Будучи старшей, Присцилла рано начала присматривать за своими сестрами и помогать бабушке по хозяйству. Возможно, именно здесь кроется любовь миссис Цукерберг к детям, ее желание помогать им и проводить с ними много времени. Кроме того, своей добровольной обязанностью маленькая Присцилла считала помощь пожилым родственникам, которым сложно было ориентироваться в Бостоне – городе, совершенно не похожем на вьетнамские деревушки. В США все было по-другому, но Присцилла, родившаяся в Америке, во многом была именно американским ребенком, хотя и не утратила своих корней.

«Мои родители-иммигранты повторяли мне всего две истины на протяжении всего моего детства: они говорили, что я должна хорошо учиться в школе и получить хорошее образование после нее, а также найти хорошую работу. Всё, о чем меня просили, – это придерживаться конфуцианских принципов уважения к старшим и помогать им. Именно это я и делала», – скажет Присцилла в интервью одному из американских изданий после своего бракосочетания.

Действительно, Присцилла и ее сестры получил шанс поступить в колледж. То есть не получили – они добились этого шанса. Они хорошо учились в школе, постоянно стремились к самосовершенствованию, а что касается Присциллы, то она уже в юном возрасте точно знала, чего хочет.

Невероятное упорство и трудолюбие Присциллы Чан отмечали и ее учителя. Американские СМИ опубликовали интервью Питера Свенсона, преподавателя естественных наук и тренера по теннису школы в Куинси, где училась будущая принцесса Силиконовой долины. Свенсон был восхищен трудолюбием и целеустремленностью девочки.

«В основном ее растила бабушка, уроженка Китая, которая не говорила по-английски, – рассказывал он. – Не знаю, кто она по происхождению, но она была очень благородной женщиной, и она, безусловно, оказала огромное влияние на жизнь Присциллы. Бабушка давала ей эмоциональную поддержку. Родители Присциллы постоянно работали в ресторане, да и сама Присцилла иногда помогала им».

Еще одна выдержка из интервью Питера Свенсона:

«Присцилла хочет внести свой вклад в развитие общества. Она инициатор создания социальной функции в Facebook, призывающей пользователей становиться донорами. Она знает, чего хочет от жизни. И Присцилла, и ее супруг оба хотят изменить мир. Они занимают подобающие положение и обладают ресурсами, чтобы это осуществить. Говорят, ей очень повезло, что она вышла за него замуж, но Марк считает, что это ему повезло. Присцилла воплотила американскую мечту. Ее родители приехали в Штаты, не имея ничего, а она вышла замуж за миллиардера, который сделал себя сам».

Он тысячу раз прав – Присцилла и Марк удивительно дополняют друг друга, они действительно готовы помогать тем, кто нуждается, и по-настоящему хотят изменить мир. Это желание – желание изменить мир, сделать его светлее и лучше – вырастает из детства. Но очень может быть, что оно зародилось и раньше – у родителей Присциллы, в тот момент, когда они, не имея ничего, кроме мечты построить новую жизнь в новой стране, оказались в США в лагере для беженцев. А уже потом они передали это желание своим детям.

К слову сказать, журналисты, после того как самый молодой миллиардер мира женился, и женился не на какой-нибудь VIP-особе, а на своей институтской подружке, ринулись собирать информацию о семье Присциллы и накопали не много. Разве что, сумели поговорить с парнем, который купил у Дэнниса Чана тот самый ресторанчик «Вкус Азии». Когда все трое детей пары встали на ноги, Ден и его супруга позволили себе немного отдохнуть. Вот она, эта скудная информация:

«В 2006 году Дэннис Чан продал открытый им в далеких 1990-х ресторан на 87 гостей выходцу из Таиланда Напату Сриваннавиту. Так что сегодня у поклонников пары Цукерберг нет возможности посидеть в уютном заведении родителей Присциллы. Новый владелец превратил ресторанчик в лапша-бар Pho&I, который, впрочем, пользуется заслуженным успехом».

Об отце Присциллы Напат Сриваннавит отзывается очень тепло:

«Господин Чан очень хороший человек, с очень хорошими манерами. Когда господин Чан продавал ресторан, он сказал мне: “Я устал работать по восемнадцать часов в сутки”. Сейчас, насколько мне известно, Дэннис Чан занимается оптовой продажей рыбы».

Глава 3. Годы в школе

Система образования в США отличается от российской. Сначала – нулевой класс, куда детей отправляют с пяти лет. В начальной школе детям предстоит учиться до пятого или шестого класса, после чего начинается средняя школа, заканчивающаяся восьмым классом. Старшая школа (High school) включает четыре года обучения – с девятого по двенадцатый класс. Среднее образование дети заканчивают к восемнадцати годам.

Ученики американских школ не получают оценки на каждом уроке. Оценка по тому или иному предмету складывается на основании результатов тестов, но также и с учетом общего отношения к учебе. Единственным государственным экзаменом является SAT – академический тест на общие знания, который одновременно считается вступительным в колледжи и университеты.

Выпускники школ получают диплом High School Сertificate. Он признается университетами США и Канады. С девятого по двенадцатый класс школьники готовятся к сдаче выпускных экзаменов, после которых они получают High School Graduation Diploma.

Есть и специальный тринадцатый класс – Advanced Placement Programme. Он для тех, кто хочет глубже изучить те предметы, по которым планирует специализироваться в университете. Выпускники этого класса зачисляются сразу на второй курс университета.

Таким образом, школа дает тот фундамент, который в дальнейшем позволяет поступить в высшие учебные заведения. В Америке все нацелено на то, чтобы из стен университетов выходили высококлассные специалисты. Но первые шаги к будущей профессии делают именно в школе.

В США школьники конечно же боятся SAT, но каждый из них твердо знает, куда он хочет поступить, и к SAT серьезно готовятся.

Присцилла уже в 13 лет знала, что хочет учиться только в Гарварде. Довольно амбициозное желание для подростка из небогатой семьи, верно? Все тот же преподаватель естественных наук Питер Свенсон, вспоминал, что был ошарашен тем, когда Чан подошла к нему и спросила совета: как ей поступить в Гарвард? Что, в Гарвард? – никогда еще дети в столь юном возрасте не задавали ему подобных вопросов. Но Присцилла, как мы уже понимаем, была необычным ребенком.

Вот как Свенсон вспоминал этот состоявшийся в школьном коридоре, разговор.

«Мистер Свенсон? Я бы хотела спросить… – неуверенно начала школьница.

– О чем ты хотела спросить, Присцилла?

– Я думаю, что пора бы уже готовиться к университету… Я выбрала место, где хотела бы продолжить образование.

– И какое же?

– Это Гарвард! – на этот раз голос Присциллы звучал твердо.

Это озадачило меня, девочек в таком возрасте обычно интересует совсем другое. Если бы Присцилла Чан подошла ко мне через пару лет, я бы точно так не отреагировал. Но моей ученице было всего тринадцать. Хотя уже тогда что-то подсказывало мне – девочка настроена решительно и своей цели добьется.

Присцилла переминалась с ноги на ногу, пыталась угадать, не слишком ли глупо прозвучал ее вопрос. В классе не все ребята отнеслись к ее мечте с пониманием, но Гарвард действительно был ее заветной мечтой. Были и такие, кто откровенно смеялся, кто говорил, что она торопит события, а кто-то, наоборот, заявлял, что если уж лучшая ученица в классе не сможет поступить в этот престижный университет, то тогда и никто не сможет!

Конечно, мнение одноклассников не могло изменить желания юной Присциллы, но она вдруг очень хорошо поняла, что готовиться нужно начинать уже сейчас, и тогда шансы на поступление у нее будут в разы больше. И уж кто-кто, а преподаватели должны знать, что нужно для того, чтобы у нее все получилось.

– А знаешь, – сказал я ей, – в Гарварде любят разносторонне развитых абитуриентов. Тебе следует записаться, например, на теннис. (Свенсон был еще и тренером по этому виду спорта.)

Присцилла поблагодарила меня и на следующий день пришла на тренировку. Я прекрасно видел, что особых способностей к теннису у нее нет, но вьетнамско-китайское упорство заставляло Присциллу с каждым днем совершенствовать свое мастерство, становясь лучшей из тех, кого я тренировал».

Наблюдая за своей ученицей, Свенсон все больше убеждался в том, что она обязательно добьется своей цели. Сказала Гарвард, значит, Гарвард ей покорится. Кстати, именно к Свенсону Присцилла придет после экзаменов в университет и радостно сообщит: «Я же говорила, что поступлю и поступила!»

Присцилла Чан всегда была прилежной ученицей. Быть лучшей в классе ей помогал не только живой и пытливый ум, но и усидчивость. Невозможно было застать Присциллу играющей во дворе с друзьями, если домашние задания не были выполнены. Можно ли назвать ее «ботаником»? В какой-то степени, да, но такое отношение к учебе – не занудство, а скорее, неуемная тяга к знаниям. Подумайте сами, много ли могли рассказать ей родители? А бабушка с дедушкой? Дать практические советы они могли, но что они знали о биологии, математике, химии? Ни-че-го! Кроме того, что вода в океане соленая. Между тем, пытливый ум Присциллы требовал все новых и новых знаний.

Биология завораживала ее своими удивительными природными процессами, химия удивляла опытами, математика поражала точностью, география расширяла горизонты.

«Мне хотелось объять необъятное! Когда учителя рассказывали нам о племенах, обычаях, культуре других народов, я представляла, что все это смогу увидеть собственными глазами. У меня захватывало дух от того, сколько в мире всего интересного. Мне хотелось побыстрее вырасти, чтобы отправиться в путешествия. На уроках биологии я задавала столько вопросов преподавателям, что, кажется, просто сводила их с ума. Но, я не могла остановиться, это было сильнее меня». – так Присцилла описывала учебу в школе.

Многие учителя уже тогда заметили, что у Чан есть склонности к определенным наукам, таким, как химия и биология. Конечно, и по другим предметам она была отличницей, но на химии и биологии у нее горели глаза. Как мы уже знаем, впоследствии тяга к естественным наукам приведет Присциллу сначала на биологический факультет Гарварда, а затем она получит и медицинское образование.

Юная мисс Чан, поставив перед собой цель, успевала все. Не каждый взрослый обладает таким упорством. Утром она убегала в школу и до обеда пропадала на занятиях, затем возвращалась домой, готовила уроки и помогала с домашними делами. А дел было немало.

«Когда заканчивались уроки, дома меня ждали бабушка, дедушка и сестры, – вспоминает Присцилла. – Работа по дому делилась поровну. Но ее все равно было предостаточно: и приготовить поесть, и постирать, и погладить, и убраться. А еще не забывайте про моих младших сестер, которым также нужно было уделить внимание. На подготовку домашнего задания у меня уходило не так много времени, но когда я садилась за стол, мне никто не мешал. Наступала тишина, все знали – Присцилла делает уроки. Я очень благодарна бабушке за то, что она понимала: чтобы хорошо учиться, у меня должно быть свое небольшое пространство, и, главное, мне никто не должен мешать. Она брала девочек, и они уходили на детскую площадку. Большая семья – это не только заботы и хлопоты, это еще и колоссальная поддержка».

Отношения с одноклассниками складывались, как и у большинства детей, по-разному. Присцилла была из семьи беженцев, да к тому же беженцев из Вьетнама. Стоит ли говорить о том, что в школе она часто могла услышать за спиной: «У, китаёза», «Вон узкоглазая пошла» и другие подобные колкости. Америка гордится своей толерантностью, но межрасовые предрассудки прочно сидят в головах многих родителей и, естественно, передаются детям. И с этой неприятной стороной школьной жизни Присцилле пришлось столкнуться в полной мере. Как и взрослым, детям свойственно делить окружение на «чужих» и «своих». В американских школах учатся дети разных национальностей, но всегда найдется пара-тройка уродов, которые будут тыкать пальцем и кричать: «Вон тот араб не такой, как все, а вот эта, с раскосыми глазами, выглядит странно, наверняка ее родители мигранты». Межрасовая ненависть – сложный фактор, и он часто приводит к негативным последствиям.

Но, что же защищало Присциллу от неприятных для нее высказываний? Во-первых, безумная тяга к знаниям, которая заставляла девочку каждое утро не идти, а бежать вприпрыжку на занятия. Во-вторых, вера в себя, которая отчасти подогревалась родителями, не сомневавшимися в том, что их дочь самая лучшая. И наконец – успеваемость. Вот этот последний пункт стоит, пожалуй, выделить отдельно. Высокие оценки – это не только благосклонное отношение к ученику со стороны преподавателей, но и желание одноклассников дружить с отличницей. Пусть даже и с корыстной целью – а вдруг понадобится ее помощь?

Но конфликты все равно возникали.

«Довольно часто я выполняла задания и контрольные тесты быстрее своих одноклассников, и как только кто-то это замечал, с разных сторон слышался шепот – меня просили подсказать ответы, помочь с решением. Я не отказывала. И всем, кому успевала, помогала», – вспоминала Присцилла.

«Иногда получалось так, что задачи попадались сложные, и мне требовалось больше времени на их решение. Ребята, привыкшие к тому, что я всегда первая заканчиваю контрольные, начинали просить о помощи, и мне приходилось отказывать. И сразу же я слышала оскорбления в свой адрес, упреки в нежелании помочь. Это, конечно, меня обижало, ведь я всегда была готова и объяснить, и подсказать одноклассникам то, что им было непонятно. После того как урок заканчивался мы, конечно, спорили и ругались. Я пыталась объяснить причину отказа. Но с теми, кто считал, что я чуть ли не обязана бросить все и пройти за них тесты, и с теми, кто особенно сильно начинал проявлять по отношению ко мне негатив, мы сразу переставали общаться. Однако меня никак нельзя назвать злопамятной, и если человек потом подходил и извинялся, в большинстве случаев я прощала его».

В целом, если судить по словам Присциллы, в классе у нее складывались хорошие отношения и с преподавателями, и с учениками. Первые любили трудолюбивую девочку, которая, будь ее воля, сутками пропадала бы в школе, вторые ценили ее доброе сердце и отзывчивость.

Быть отличницей – большая ответственность. Лучшая в классе, значит, лучшая во всем – так для себя решила Присцилла. Она старалась не разочаровывать учителей, которые рассмотрели в ней способную ученицу. В свою очередь, учителя всегда готовы были помочь ей, подсказать или объяснить то, что она не понимала. Они были уверены, что ее ждет многообещающее будущее.

«Все учителя мечтают о таких детях, которые ходят в школу, как на праздник, и их не нужно заставлять учиться, – рассказывает преподаватель по биологии. – Наша Присцилла была именно такой. Ее родители по праву гордились ей. Она ничего не делала, что называется, из-под палки, ей все было в радость. Уже тогда я видела, насколько она заинтересована в получении знаний. Представляете, подросток, а рассуждает, как взрослый прагматичный человек: сегодня мне нужно сделать то-то и то-то, тогда завтра я получу то, что хочу. И в учебе у нее всегда было так: она не боялась сложностей. Наоборот, чем сложнее, тем интереснее».

То упорство, которым обладала юная Присцилла, дало грандиозные плоды. Она хотела быть лучшей во всем и для достижения этой цели готова была штудировать учебники с утра до ночи. Неужели это упорство передалось ей от родителей? И да, и нет. С одной стороны, упорство это свойство характера, и его можно выработать. Но с другой, без родителей тут точно не обошлось. Во всяком случае, мы можем проследить долгую генетическую цепочку, отсылающую нас во Вьетнам и Китай, в страны, где родились папа и мама Присциллы.

Вьетнамцы и китайцы – одни из самых трудолюбивых народов мира. Вы и сами, наверное, не раз это замечали. Трудолюбие передается именно на генетическом уровне. Вряд ли вы где-нибудь встретите ленивого китайца или вьетнамца, просиживающего целые дни в безделье. Уж если китаец или вьетнамец ставят перед собой какие-то цели, то они доползут к ним даже мертвыми. Вот это и передалось Присцилле Чан, хотя она и родилась в Америке. Но в Америке Присцилла могла выбрать работу по душе, а вот на этнической родине у нее вряд ли была бы такая возможность.

На самом деле все просто: у избранницы Марка Цукерберга всего две составляющие успеха – желание родителей дать дочери достойное образование, и ее собственное желание добиться поставленных целей. Иногда этого бывает достаточно для того, чтобы все получилось. Присциллу Чан, жену основателя социальной сети Facebook, теперь знает весь мир. Знает не как жену, а скорее, как верную помощницу, музу, вдохновительницу многих полезных проектов. Она одержимая, да, но одержимым людям подвластно изменить мир – перевернуть его с ног на голову и обратно, лишь бы сделать его лучше.

Своими поступками принцесса Силиконовой долины доказала, что невозможного нет, и что вырастить дерево можно, только посеяв семечко. Но впереди еще долгий путь – обучение в Гарварде, встреча с Марком Цукербергом и еще одно, на этот раз медицинское, образование. Школьница Присцилла пока и не догадывается о том, каким долгим будет путь. И каким счастливым. Там, наверху, на небесах, вероятно, тоже заметили смелую и упорную девочку и дали ей зеленый свет.

В этой книге не раз повторяются такие слова, как «упорство», «целеустремленность», «трудолюбие», – и это не просто так. Именно эти свойства характера помогают бороться со страхами («А вдруг не получится»?), препятствующими исполнению наших желаний. Если проявить упорство и трудолюбие, быть целеустремленным, поставленные цели обязательно будут достигнуты. История Присциллы Чан доказывает – не важно, сколько у тебя денег, важно то, чего ты хочешь. Очень часто бывает так, что люди, которых принято считать успешными, которым завидуют, по сути, ничего не добились – так, кошелек на ножках. Безусловно, деньги – это хорошее подспорье, и лучше, когда они есть, но все двери они не открывают. Для того чтобы добиться успеха – настоящего успеха, – вовсе не обязательно иметь богатых родителей или счет в швейцарском банке. Есть множество примеров, когда люди начинали с нуля, а потом добивались своего. Присцилла – не исключение. Она все сделала правильно, даже с точки зрения психологии. Грамотно составив план своего будущего, она настроила себя на успех и планомерно шла в заданном направлении. «Хочу в Гарвард» – это был посыл, вокруг которого складывалось все остальное. Гарвард – это не курсы кройки и шитья, чтобы поступить туда, нужны хорошие знания, а чтобы получить знания, нужно учиться. Учеба – это работа, а всякую работу надо выполнять хорошо. Всё просто.