Текст книги "Поможем ребенку добиться успеха: действенные методы и причины, по которым они работают"

Глава 4. Стресс

В связи с вышеизложенным возникает еще один важный вопрос: что именно в повседневной жизни ребенка из неблагополучной среды больше всего мешает развитию навыков, необходимых ему для достижения успеха? Одна из составляющих ответа на этот вопрос – обычные проблемы со здоровьем: питание у детей из бедных семей в среднем менее полноценно, чем у детей обеспеченных родителей, а уровень медицинского обслуживания гораздо ниже. Еще одна составляющая ответа связана с ранним развитием восприятия: обеспеченные родители обычно покупают своим маленьким детям больше книг и развивающих игрушек; малоимущие родители в большинстве своем живут в районах, где нет хороших библиотек, музеев и прочих возможностей для развития, а их словарный запас при разговорах с детьми не очень широк и разнообразен.

Все эти факторы имеют огромное значение. И все же сегодня нейробиологи, психологи и другие исследователи обращают внимание на новый, совершенно иной набор причин, провоцирующих трудности у детей из неблагоприятной среды. Их исследования меняют наше представление о негативных факторах и возможностях и демонстрируют, что главный механизм, посредством которого среда воздействует на развитие ребенка, – это стресс. Конкретные факторы внешней среды, влияющие на ребенка на протяжении долгого времени, порождают у него нездоровый, повышенный уровень стресса. Именно стрессогенные факторы мешают здоровому физическому и психическому развитию гораздо сильнее, чем нам представлялось ранее.

Неблагоприятные условия жизни, прежде всего в раннем детстве, сильно влияют на развитие имеющейся у каждого из нас сложной системы реакции на стресс, в работе которой участвуют мозг, иммунная и эндокринная системы (лимфатические узлы вырабатывают и выделяют гормоны стресса, в том числе кортизол). У детей младшего возраста эта сложная система крайне чувствительна к внешним стимулам. Она постоянно реагирует на сигналы из окружающей среды, дающие ей понять, чего следует ожидать в ближайшие дни и годы. Когда сигналы сообщают, что грядут тяжелые времена, система реагирует – готовит организм к трудностям: повышает кровяное давление, увеличивает производство адреналина, усиливает бдительность.

В краткосрочной перспективе, особенно в небезопасном окружении, такая реакция вполне оправданна. Когда наша система обнаружения угрозы, которую иногда называют механизмом «бей или беги», приведена в состояние повышенной готовности, мы всегда готовы к опасности и можем быстро на нее среагировать. Иными словами, такая адаптация имеет очевидную эволюционную подоплеку. Однако в организме, переживающем эту адаптацию на протяжении долгого времени, может возникать целый ряд физиологических проблем. Чаще всего это ослабление иммунной системы, нарушение обмена веществ, приводящее к прибавке веса, а в более старшем возрасте – к самым разным недомоганиям, от астмы до заболеваний сердечно-сосудистой системы. Еще страшнее то, что стресс может влиять на развитие мозга. Высокий уровень стресса, особенно в раннем возрасте, замедляет развитие префронтальной коры – части мозга, регулирующей самые сложные и тонкие умственные действия, а также нашу способность к эмоциональному и когнитивному саморегулированию.

Обратимся к эмоциональной сфере. Хронический стресс в раннем возрасте – многие современные исследователи называют его токсическим – может вызывать у детей неадекватную реакцию на разочарования или провокации. Дети могут воспринимать незначительные неудачи как сокрушительное поражение. Небольшие конфликты могут перерастать в серьезную конфронтацию. В школьном окружении высокочувствительная система реакции на стресс, постоянно готовая среагировать на угрозу, может рождать заведомо проигрышные модели поведения: ребенок дерется, огрызается, скандалит на уроках. Менее очевидные проявления стресса заключаются в том, что ребенок настороженно относится к сверстникам и общению с ними, не хочет принимать помощь от учителей и других взрослых.

Теперь возьмем сферу восприятия. Детство в беспорядочном, нестабильном окружении и повышенный уровень хронического стресса, созданный этим окружением, мешают развитию набора навыков, которыми управляет префронтальная кора, так называемых управляющих функций: это интеллектуальные способности высшего порядка, некоторые исследователи сравнивают их с командой авиадиспетчеров, контролирующих работу мозга. Управляющие функции, в том числе оперативная память, способность к самоконтролю или когнитивная гибкость, – это кирпичики, из которых складывается фундамент развития – неврологическая инфраструктура, лежащая в основе некогнитивных способностей, таких как стрессоустойчивость или упорство. Управляющие функции крайне необходимы для ориентации в незнакомых ситуациях и обработки новых данных, а именно этим дети каждый день занимаются в школе. Когда управляющие функции у ребенка не до конца развиты, школьные будни, состоящие из сложных указаний и множества отвлекающих факторов, превращаются в бесконечную череду неудач и разочарований.

Глава 5. Родители

Основной составляющей многих современных исследований, посвященных неблагоприятным условиям жизни в раннем возрасте и детскому развитию, остается парадокс: проблемы, вызванные бедностью, правильнее всего рассматривать на молекулярном уровне, в отличие от решения этих проблем. Такое впечатление, что для полного понимания жизненного устройства малообеспеченных детей нужен диплом нейрохимика. Но никакие премудрости этой науки не научат нас, как лучше всего помочь детям в беде. Возможно, когда-нибудь ученые создадут средство от нарушений нейрохимического равновесия – укол или таблетку, которые волшебным образом устранят последствия пережитых в детстве трудностей. Однако сейчас лучший способ исправления или компенсации этих трудностей весьма громоздок: нужно менять обстановку, в которой находятся дети.

При слове «обстановка» мы сразу представляем себе реальное окружение ребенка. Действительно, неблагоприятные условия жизни влияют на его развитие, особенно если они токсичны в буквальном смысле слова – если дети вынуждены пить воду с повышенным содержанием свинца или если в воздухе, которым им приходится дышать, есть угарный газ. Но одно из важнейших открытий нового поколения исследователей заключается в том, что для большинства детей основную роль играет вовсе не состояние зданий, в которых они живут, а взаимоотношения, в которые они вступают. Иными словами, то, как именно близкие им взрослые общаются с ними, прежде всего в стрессовой ситуации.

Первое и самое важное окружение, в котором развиваются эмоциональные, психологические и когнитивные способности ребенка, – это его дом и, в частности, его семья. С самого раннего детства ребенок воспринимает окружающий мир на основе реакций своих родителей. Исследователи из Центра развития ребенка при Гарвардском университете описывают такие взаимоотношения как «подача – возврат подачи». Младенец издает звук или смотрит на предмет: это подача. Родители возвращают подачу, уделяя ему внимание или реагируя на его лепет либо крики жестами, выражением лица, словами: «Да, это твоя собачка!», «Видишь, это вентилятор», «Мой хороший, ты плачешь?» Такое элементарное взаимодействие между родителями и детьми – родители зачастую считают его бессмысленным и однообразным – для ребенка наполнено самыми разными сведениями о том, как устроен окружающий мир. Именно это общение, в гораздо большей мере, чем любой другой пережитый ребенком опыт, активизирует развитие и укрепляет нейронные связи между отделами мозга, отвечающими за чувства, восприятие, язык и память.

Еще одна важная роль, которую родители с самого детства выполняют в жизни своих детей, – это контроль извне стресса, переживаемого детьми, причем как в хорошем, так и в плохом смысле. Исследования показали: если родители ведут себя жестоко или непредсказуемо, особенно в моменты, когда ребенок расстроен, – у ребенка с течением времени реже вырабатывается способность управлять сильными эмоциями, и он оказывается предрасположенным к неэффективной реакции на стрессовые ситуации. И наоборот, если родители способны помочь ребенку преодолеть стрессовую ситуацию и успокоиться после пережитого гнева или испуга, это часто оказывает самое положительное влияние на долгосрочную способность ребенка управлять стрессом. В младенчестве и раннем детстве ребенок в силу естественных причин много плачет и часто испытывает гнев. При этом все окружающие оказываются для него примерами для подражания (пусть даже родителям ребенка и сложно в это поверить в тот самый момент, когда ребенок выходит из себя). Если присматривающий за ребенком взрослый чутко и взвешенно реагирует на его переживания, ребенок скорее поймет, что сам он тоже способен контролировать свои чувства, в том числе самые сильные или неприятные. Это понимание, возникающее не на уровне разума, но где-то в самой глубине детской психики, играет ключевую роль в следующей стрессовой ситуации, с которой ребенок сталкивается спустя несколько дней, или в кризисной обстановке, в которой он оказывается спустя несколько лет.

За последнее десятилетие нейробиологи, опираясь на исследования, проводившиеся на грызунах и на людях, пришли к выводу о том, что родительская забота, особенно в стрессовой ситуации, влияет на развитие ребенка не только на гормональном уровне или на уровне вырабатываемых мозгом химических веществ, но и на более глубоком уровне экспрессии генов. Исследователи из Университета Макгилла продемонстрировали, что у крыс особенности родительского поведения матери влияют на то, как именно определенные химические вещества прикрепляются к определенным последовательностям ДНК крысят. Этот процесс называется метилированием. Чуткая и заинтересованная реакция на стресс, который переживает крысенок, – в частности, успокаивающее поведение матери, выраженное в вылизывании и вычесывании, – вызывает метилирование на конкретных участках его ДНК, отвечающих за то, как именно гиппокамп будет обрабатывать гормоны стресса во взрослом возрасте. Несмотря на отсутствие явных доказательств, сегодня у нас есть веские основания полагать, что аналогичные процессы метилирования происходят и у маленьких детей в ответ на соответствующее поведение их родителей. Исследование Университета Макгилла подтверждает то, что интуитивно понимают многие родители (и в целом многие взрослые, анализирующие воспоминания о своем детстве). Даже минимальное внимание родителей может оказать положительное влияние на развитие ребенка на очень глубоком уровне, и сегодня мы знаем, что это уровень нашего основного генетического кода.

Глава 6. Травма

Итак, обстановка в доме и в семье может влиять на развитие ребенка как положительно, так и отрицательно. Мы знаем, что токсический стресс, пережитый детьми, в особенности в младшем возрасте, способен оказать сильнейшее воздействие на их развитие – нарушить этот процесс, а заодно расстроить работу иммунной системы и освоение управляющих функций, подорвать психическое здоровье. Безусловно, на ребенка влияют и внешние стрессогенные факторы, такие как уровень преступности в районе, где он живет, или жестокость, которую по отношению к нему проявляют незнакомые люди. Однако в большинстве случаев наиболее значимая угроза развитию у ребенка системы реакции на стресс исходит из его собственного дома.

Одно из крупнейших и влиятельнейших исследований долгосрочного воздействия, которое пережитые в детстве стрессы и травмы оказывают на человека, – это проект «Опыты неблагополучного детства». Его вели в 1990-х годах Роберт Анда, врач Центра профилактики и контроля заболеваний, и Винсент Фелитти, учредитель отделения профилактической медицины в Kaiser Permanente, крупной здравоохранительной организации, расположенной в Калифорнии. Анда и Фелитти опросили более 17 тыс. пациентов Kaiser Permanente в Южной Калифорнии – по большей части белых, хорошо образованных американцев среднего возраста. Исследователей интересовали травматические переживания, с которыми те столкнулись в детстве. Чаще всего ребенок встречается со всеми десятью категориями травматических переживаний, о которых Анда и Фелитти спрашивали респондентов, дома, внутри семьи. Предложенные исследователями категории включали три типа насильственных действий, два вида пренебрежения и пять видов опыта «взросления в крайне неблагоприятной обстановке». Последнее может означать, что ребенок был свидетелем бытового насилия, что его родители развелись, что кто-то из членов семьи оказался в тюрьме, страдал психическим заболеванием или какой-либо зависимостью. В рамках исследования каждый респондент просто указывал, со сколькими видами травматических переживаний ему довелось столкнуться в детстве.

Затем Анда и Фелитти изучили медицинские карты респондентов. Они обнаружили удивительно четкую зависимость между количеством типов травматических переживаний, с которыми пациент столкнулся в детстве, и вероятностью возникновения у него самых разных заболеваний во взрослом возрасте. Респонденты, сообщившие как минимум о четырех различных опытах неблагополучного детства (ОНД, как их называли в рамках исследования), в два раза чаще страдали от рака, заболеваний сердечно-сосудистой системы или печени и в четыре раза чаще болели эмфиземой или хроническими бронхитами.

Хотя словом «травма» обычно обозначают единичный, крайне болезненный опыт, Анду и Фелитти интересовали категории, которые можно назвать скорее хроническими и повторяющимися. Дети не переживают развод родителей, психическое расстройство члена семьи или пренебрежение по отношению к себе в какой-то конкретный день – они страдают от них ежедневно. Таким образом, проект ОНД анализировал не разовые неблагоприятные опыты, а влияние неблагоприятного окружения. Ученые сумели показать, что губительная обстановка оказывает значительное влияние не только на физическое, но и на ментальное и психическое развитие ребенка. Анда и Фелитти обнаружили, что чем больше ОНД указывал респондент, тем выше оказывалась его предрасположенность к депрессии, неврозам и суициду, а также к различным видам саморазрушающего поведения. По сравнению с пациентами, не сталкивавшимися с ОНД, люди, пережившие четыре или более ОНД, в два раза чаще курили, в семь раз чаще страдали от алкогольной зависимости и в семь раз чаще начинали половую жизнь в возрасте до пятнадцати лет.

Более поздние исследования, тоже использовавшие шкалу ОНД Анды и Фелитти, установили, что взросление в условиях хронического стресса (выраженного высоким уровнем ОНД) оказывает непосредственное негативное влияние на развитие у ребенка управляющих функций и в целом на его способность успешно учиться в школе. Надин Берк-Харрис, педиатр и исследователь травматических опытов из Сан-Франциско, обнаружила, что всего 3 % детей с нулевым уровнем ОНД испытывали учебные или поведенческие трудности в школе. В то же время среди детей, переживших четыре и более ОНД, такие трудности испытывал 51 %. Другое исследование общегосударственного уровня, опубликованное в 2014 году (в нем использовались несколько видоизмененные категории ОНД), выявило, что школьники, пережившие два и более ОНД, в восемь раз чаще, чем их сверстники с нулевым уровнем такого опыта, демонстрировали поведенческие расстройства и в два с лишним раза чаще оставались на второй год. Согласно этому же исследованию, чуть более половины всех детей в стране никогда не сталкивались с неблагоприятными ситуациями в своем непосредственном окружении. Однако на долю остальных детей, переживших хотя бы один негативный опыт, приходится 85 % всех поведенческих трудностей, с которыми педагоги имеют дело в школе.

Глава 7. Пренебрежение

Масштабные потрясения и изменения привычной домашней обстановки, отраженные в десяти типах ОНД, очевидно, оказывают негативное влияние на развитие ребенка. Однако и менее значимые проблемы в семье тоже могут иметь значение. В ходе недавнего исследования, проведенного в Орегоне, ученые анализировали, какое воздействие на развитие ребенка оказывают бытовые, без применения насилия, ссоры между родителями. В рамках проекта спящих младенцев в возрасте от 6 до 12 месяцев помещали в аппарат функциональной магнитно-резонансной томографии (МРТ), который сканировал мозг ребенка, чтобы узнать, какая его часть активизируется в ответ на различные стимулы. Пока дети спали, исследователи проигрывали для них записи сердито звучащих бессмысленных разговоров. Матери младенцев в это время заполняли опросник. Вопросы касались обстановки, окружающей ребенка, и того, насколько часто родители ссорятся между собой. Как выяснилось, младенцы, матери которых утверждали, что в доме ссорятся довольно редко, реагировали на сердитые разговоры относительно спокойно. Но если родители ребенка, по словам матери, ссорились часто, МРТ выявляла активность в отделах мозга, отвечающих за эмоциональные переживания, самоконтроль и реакцию на стресс.

Это исследование и аналогичные ему проекты демонстрируют, что в жизни детей существует целый ряд связанных с окружающей обстановкой факторов, не входящих в традиционное определение травмы, но все же оказывающих неблагоприятное воздействие на развитие мозга. В частности, все больше доказательств того, что одну из основных угроз для здорового развития ребенка представляет пренебрежение – полное отсутствие ответной реакции от родителя или взрослого, заботящегося о ребенке. Нервная система ребенка, особенно в самом раннем детстве, воспринимает пренебрежение как серьезную угрозу комфорту и благополучию. Кроме того, исследователи обнаружили, что в долгосрочной перспективе пренебрежение может причинить ребенку гораздо больший вред, чем физическое насилие.

Пренебрежение может быть разным. Психологи утверждают, что слабо выраженные формы пренебрежения – единичные случаи невнимания со стороны взрослых – могут даже оказать положительное влияние на ребенка. Ему полезно не всегда находиться в центре внимания родителей, тогда он научится время от времени сам себя занимать и развлекать. Хроническое пренебрежение – это другая крайность: закон приравнивает его к грубому обращению с ребенком и обязывает вмешиваться в ситуацию органы по охране здоровья детей и органы опеки. Однако где-то между этими двумя полюсами лежит хронический недостаток стимулирования. Это означает, что родители просто не слишком часто общаются со своими детьми в заинтересованной манере, лицом к лицу, в режиме «подача – возврат подачи», игнорируют их плач или попытки завязать разговор, позволяют часами смотреть телевизор.

Нейробиологи выяснили, что даже такой уровень пренебрежения оказывает значительное и устойчивое разрушительное влияние на развитие мозга ребенка. Пренебрежение воздействует на префронтальную кору и ведет к нарушениям в системе реакции на стресс, что, в свою очередь, вызывает эмоциональные, поведенческие проблемы и трудности с общением, как в детстве, так и позднее, во взрослой жизни. Дети, столкнувшиеся с хроническим недостатком стимулирования, обычно реже взаимодействуют с другими детьми. Они отстают по показателям когнитивной деятельности и развития речи, у них плохо развиваются управляющие функции: они с трудом сосредотачиваются, учителя и родители считают их невнимательными и гиперактивными, им сложно сконцентрироваться на занятиях.

Нейробиологи, исследующие влияние стресса на развитие ребенка, полагают, что пренебрежение, насилие и прочие виды травматических переживаний объединены общим свойством: они информируют развивающийся мозг ребенка о том, что окружающая обстановка нестабильна, непредсказуема и неупорядочена. Мозг ребенка, особенно младенца, ищет в окружающем мире схемы. Но, если непосредственное окружение ребенка постоянно меняется, если окружающие его взрослые ведут себя непредсказуемо или почти не общаются с ребенком, мозг и связанная с ним система реакции на стресс готовятся к нестабильной жизни: они постоянно находятся в состоянии полной боевой готовности к чему угодно.

Пренебрежение или насилие могут оказывать на детей невероятно мощное воздействие, но влияние травмирующего их психику родительского поведения можно уменьшить или даже полностью устранить, изменив это поведение. Рассмотрим в качестве примера эксперимент, проведенный в 2000-х годах в Санкт-Петербурге. Социальные потрясения того периода и экономические трудности постсоветской эпохи в России привели к росту количества воспитанников детских домов. Эти учреждения, в общем-то, не напоминали диккенсовские приюты: детей исправно кормили, обеспечивали одеждой, чистой постелью, игрушками, медицинской помощью. В то же время с ними общались в строгой, безличной манере: персонал редко разговаривал с детьми тепло и чутко. Согласно одному описанию российского детского дома тех времен, «ребенка кормят, переодевают и купают чисто механически, ему не улыбаются, с ним не разговаривают, ему не смотрят в глаза – не делают ничего, что обычно делают родители в домашней обстановке».

В какой-то момент с персоналом одного из домов ребенка, где жили в основном дети в возрасте до двух лет, стала работать группа российских и американских ученых. Сотрудников дома научили новой, более эмоциональной схеме ухода за детьми. Им предложили использовать повседневные ситуации, такие как кормление или купание, для дружелюбного, открытого и адресного общения. Работники не делали ничего особенного – просто разговаривали с детьми и улыбались им: большинство родителей ведет себя так инстинктивно. Почти сразу же жизнь сирот радикально изменилась. Спустя девять месяцев они продемонстрировали значительное улучшение познавательных способностей, социального и эмоционального развития, двигательных навыков. Но удивительнее всего, пожалуй, тот факт, что физическое состояние детей тоже улучшилось. Хотя в их рационе и медицинском обслуживании ничего не изменилось, рост, вес и окружность груди у детей (до реформы они отставали от норм по всем этим показателям) сильно увеличились. Кстати, изменения пошли на пользу и работникам детского дома: по мере того как сироты, о которых они заботились, становились здоровее и счастливее, взрослые стали чувствовать себя менее подавленными и встревоженными. Небольшое изменение в поведении сотрудников детского дома привело к большим изменениям в жизни детей и в эмоциональной обстановке всего учреждения.

Санкт-петербургский эксперимент сработал, поскольку он был направлен на изменение моральной обстановки, окружавшей детей в доме ребенка. Это очень важный факт: в доме ребенка изменилась вовсе не физическая обстановка. У детей не появились новые кровати или развивающие игрушки более высокого качества, еда не стала лучше. Изменилось лишь поведение окружающих их взрослых. Значит, если мы хотим изменить жизнь детей из неблагополучных семей, то лучше всего, очевидно, изменить именно обстановку – поведение и отношение взрослых, которые каждый день взаимодействуют с этими детьми.