Текст книги "Шанс #3"

Глава 4

– Ева, пожалуйста, это моя личная просьба. Взамен все что пожелаешь, – устало произнес Игнатьев и уронил голову на стол.

Обычно ему хватало благоразумия не напиваться в хлам перед началом рабочей недели, но возвращение друга детства на историческую родину нельзя было не отметить. Они и отметили: двенадцатилетнее «Шабли» в модном ресторане, коллекционный виски в недавно открывшемся хипстерском баре, авторские коктейли в задымленной кальянной, поднос шотов с текилой в «Эль Кактус» и, наконец, содержимое мини-бара в гостиничном номере Никиты. Дальше – пустота…

– Воронецкая, ну пожа-а-а-луйста… Мне так пло-о-охо…

– Да, я вижу, – не без удовольствия заметила Ева. – Поймите, я не могу: на этой неделе очень много работы. Съемки, пресс-конференция с министром, да еще два недописанных лонгрида висят. И вообще, почему я? Попросите кого-нибудь другого.

– Ты пойми, это не просто новый инвестор, а мой лучший друг. Я хочу, чтобы он купил акции, а для этого ему должно понравиться то, чем мы занимаемся. Ничего особенного и не нужно: просто проведи по офису, познакомь со всеми, возьми с собой на пару интервью.

– Почему Наташа или, например, Ульяна не могут? Они такие же журналисты, как и я.

– Ева, не скромничай. Мы оба знаем, что ты лучшая. И тут еще такой момент… Как бы тебе сказать… – По Игнатьеву было видно, что слова даются ему с трудом, а мысли об аспирине занимают больше, чем забота о новом загадочном инвесторе. – Кит странно действует на женщин.

– Кит? На женщин? Валерий, с вами все нормально?

– Сколько я себя помню, дамы на него вешались пачками. Работе это, знаешь ли, мешает. А тебе я доверяю, ты девушка ответственная, серьезная. К тому же, если Кит примет мое предложение – а он точно примет, просто сам еще об этом не знает, – то станет совладельцем «Стрим. Ру». О том, что служебные романы у нас не поощряются, тебе напоминать не нужно, в отличие от Натальи.

Ева молчала. С одной стороны, у нее не было времени развлекать какого-то там бизнесмена. С другой – ужасно любопытно: что это за друг, чье мнение так много значит для босса?

– Ну пожалуйста, Воронецкая. Голова раскалывается, больше нет сил тебя уговаривать, – жалобно простонал Игнатьев.

– Ох, хорошо. Я согласна. Надеюсь, он не будет вмешиваться в мою работу. Хочет посмотреть, как у нас все организовано – пожалуйста. Но отвлекать от…

– Не волнуйся! Кит – самый воспитанный, тактичный и молчаливый человек на планете. Ты даже не заметишь, как… Кстати, а вот и он.

Дверь кабинета открылась. На пороге, сверля девушку неприветливым взглядом, стоял высокий брюнет с насмешливой полуулыбкой, и она невольно ощутила ту самую магию, о которой говорил Игнатьев.

На этот раз Ева знала – перед ней сам Никита Осадчий.

* * *

– Что от меня потребуется?

– Приблизиться к нему. Заинтересовать. Соблазнить.

– Всего-то? – Длинные пальцы с розовым маникюром нетерпеливо накручивали прядь жемчужно-белых волос, изящная татуировка – ядовитый цветок олеандра – украшала тонкое запястье.

– Думаешь, будет так же легко, как с твоими обычными папиками? – раздался в трубке ехидный смешок. – Нет, эта рыбка из другого пруда. Здесь придется потрудиться.

– Как вообще мне с ним познакомиться?

– Это я беру на себя. Сейчас он в отъезде, но через пару недель вернется в Сан-Франциско.

– Поняла.

– Смотри не подведи меня, детка. Я ведь не просто так плачу пятьдесят штук.

– Даже не сомневайся. Ты же знаешь, я еще ни разу не проигрывала. Он будет моим.

Девушка положила трубку и подошла к большому, в полный рост, зеркалу в спальне. Внимательно посмотрела на отражение и довольно улыбнулась, явно любуясь собой. Затем взяла с прикроватной тумбочки свежий номер GQ: с обложки внимательно смотрел темноволосый мужчина в белой рубашке, небрежно расстегнутой на груди. Лаконичность образа лишь подчеркивала его опасную, редкую красоту. Быстрыми уверенными движениями блондинка вырезала фото и прикрепила к стене поверх других портретов: «Добро пожаловать в коллекцию!»

* * *

– Ева, знакомься, мой друг и будущий компаньон – Никита. Кит, это Ева – твой проводник на ближайшие две недели. Не сомневаюсь, что вы поладите, – широко улыбнулся Валера Игнатьев.

На секунду Ева замерла, подумав, что это какой-то дурацкий, довольно жестокий розыгрыш. Но затем быстро взяла себя в руки:

– Здравствуйте, Никита, приятно познакомиться.

Непроницаемое лицо Осадчего не выражало ни единой эмоции. Помнит ли он вообще о том, что произошло на корпоративе? Узнал ли ее без вечернего макияжа и открытого декольте?

– Предлагаю начать завтра утром. Валера сказал, вы организуете экскурсию по офису и введете в курс дел. Девять часов вас устроит? – сухо произнес Никита.

Ева, как могла, пыталась сохранить невозмутимое выражение лица и вести себя по-деловому, но острый, изучающий взгляд Осадчего не давал сосредоточиться.

– К сожалению, именно в девять у меня очень важное интервью. Отменить не могу, у реаниматологов каждый час расписан. Перенесем на одиннадцать?

– Если бы вы представляли, сколько стоят два часа моего времени, то не предлагали бы такой вариант, – безапелляционным тоном отрезал Никита.

Ева окончательно поняла, что не ошиблась в своей оценке. Предвзятый, высокомерный, презрительный – это все о нем.

– Ребята, давайте не будем ссориться. Ева Павловна, все понимают, что ты занята. Приезжай завтра в офис сразу после интервью, Никита немного подождет, – примиряюще сказал Игнатьев.

– Окей, я подожду. На крыльце, – с ударением произнес Никита и выразительно посмотрел на девушку.

Никаких сомнений – этот сноб все прекрасно помнит.

* * *

Официант учтиво поставил на стол два блюда с оладьями и крем-фрешем, поднос устриц и большую чашу со льдом, в которой стояла хрустальная вазочка черной икры. Ловким отрепетированным движением открыл бутылку шампанского:

– Ваш завтрак à la russe подан. Приятного аппетита!

Ева старалась скрыть свое смущение и смотрела на Осадчего подчеркнуто безразлично. Ее простые синие джинсы и черное худи плохо вписывались в дорогой интерьер Cafe de Luxe. Сюда даже на завтрак приходила наряженная, с иголочки, публика: дамы едва ли не в вечерних платьях и мужчины им под стать. Никита среди этой роскоши выглядел как завсегдатай. Кашемировый кардиган глубокого серого цвета подчеркивал фигуру, футболка в тон добавляла притягательной расслабленности, равнодушный взгляд скользил по залу.

– Предлагаю выпить за успешно начатую работу, – с ухмылкой поднял бокал Осадчий.

– Работу? Мы ведь даже по офису не успели пройти. По плану у нас была планерка в редакции, встреча с отделом маркетинга, презентация у CEO…

– О-о-очень увлекательно.

– …а вместо этого мы тут!

– А вы что, часто здесь завтракаете? – Никита ехидно изогнул бровь.

Еве захотелось стукнуть этого выскочку. Она мстительно представила, как запускает в него ножом для устриц. Но вслух сказала лишь:

– А вы часто пьете шампанское вместо того, чтобы работать?

– По крайней мере, у моей работы есть конкретный результат, – все еще ухмыляясь, Осадчий достал из кармана пиджака последнюю модель «Альфа Пауэр», мельком глянул на экран и демонстративно положил на уставленный закусками стол.

– Намекаете на то, что мой труд никому не нужен?

– Вы сами это сказали… Еще шампанского?

Если бы не обещание Игнатьеву, Ева уже давно хлопнула бы дверью. Но босс есть босс, и поэтому девушка молча давилась блинчиком с черной икрой.

– Прошу прощения за беспокойство, Никита Андреевич. Наш ресторан и я лично счастливы принимать вас у себя, – прервал напряженное молчание подошедший к ним импозантный мужчина в двубортном жилете, и Ева узнала в нем Валдиса Корсакова, известного ресторатора и частого героя светской хроники. – Надеюсь, вы получаете удовольствие от нашего фирменного завтрака.

– О да-а, массу удовольствия, – с плохо замаскированным сарказмом произнес Никита, но Валдис не заметил подвоха и продолжил щебетать:

– Мы так рады, что вы вернулись в родной город! Следим за вашими успехами! Я лично до шести утра смотрел презентацию новой «альфы»! Это же просто гениальный гаджет! – Как будто в подтверждение своих слов Валдис жестом фокусника достал смартфон и нежно провел по эмблеме пальцем с массивным перстнем.

Ева с тоской подумала, что в ресторане она единственная, у кого нет этой чертовой «альфы».

– Никита Андреевич, могли бы вы оказать любезность и расписаться в нашей книге для почетных гостей? – расплылся в улыбке Корсаков.

– Мог бы, – ледяным тоном ответил Никита, и довольный ресторатор скрылся.

– Вы, наверное, привыкли к такому? – меланхолично спросила Ева.

– Что вы имеете в виду?

– Вас же постоянно узнают, подходят сделать селфи… Вы видели лицо водителя, когда он понял, кого везет?

– Видел. У меня было такое же, когда впервые встретил Стива Джобса. – Никита улыбнулся одними уголками губ, а потом продолжил более серьезно: – На самом деле к этому сложно привыкнуть. Да и за свой успех я дорого заплатил.

Еве показалось, что в пронзительно синих глазах на мгновение мелькнула грусть. Она даже не была уверена и набралась было смелости спросить, но Осадчий резко продолжил:

– Вот только с вами я это обсуждать не намерен.

Ева рассерженно замолчала и до конца завтрака больше не произнесла ни слова. Спустя пятнадцать минут Никита подозвал официанта и попросил счет, казалось, даже не замечая повисшей неловкости. Девушка быстрым движением достала кошелек из сумочки.

– Уберите деньги. Плачу я, – не терпящим возражения тоном произнес Осадчий.

– Вы, конечно, можете считать, что мой труд никому не нужен и результаты, по сравнению с вашими, ничего не стоят. Но уж завтрак-то я могу себе позволить.

– На вашем месте я бы не спорил с будущим боссом. К тому же родители успели научить меня хорошим манерам. Все расходы в ближайшие две недели я беру на себя. Считайте это компенсацией за то, что приходится терпеть мое общество, – насмешливо сказал Никита.

С мрачной иронией Ева подумала, что всех денег мира не хватит, чтобы компенсировать время, проведенное с этим чванливым индюком.

Глава 5

Как ни странно, промозглые декабрьские вечера нравились Еве: вместо того чтобы притворятся бодрой тусовщицей, она после работы ехала прямиком в свою уютную норку. Никаких баров, шумных вечеринок и «давай пойдем на пиво!» с коллегами. От всех заманчивых и не очень предложений можно было спокойно отказаться. Вот и сегодня после утомительного дня девушка с облегчением зашла домой и, даже не разуваясь, обессиленно опустилась в кресло.

Свою квартиру, пусть и съемную, Ева очень любила и, как могла, старалась сделать уютной. Из каждой поездки привозила не бесполезные китайские сувениры, а действительно приятные вещи: чайный фарфоровый сервиз – из Лондона, бокалы из цветного стекла – из Венеции, изящную деревянную шкатулку – из Бангкока… Что-что, а создать настроение в доме Ева умела.

Девушка быстро сбросила одежду, расстегнула синий эластичный топ, обнажив белую кожу. Зажгла свечи, добавила капельку миндального масла в аромалампу… Только ванна с пеной способна привести в чувство после сложного дня.

Через полтора часа в гости должны были прийти друзья, Дима Белозеров и Алиса Макеева. Глядя на лопающиеся пузырьки пены, Ева размышляла о суровой точности, с которой все блага распределяются в мире. Словно где-то есть большая чаша весов и кто-то старый и мудрый отмеряет унции: не стала красоткой – получи доброе, чуткое сердце; не заработала миллион – зато гордишься любимым делом; недовесили в личной жизни – вот тебе друзья всем на зависть. С Димой и Алисой они познакомились еще в университете и с тех пор прошли через многое. Ночевали вместе в Нью-Йорке на речном вокзале, приезжали друг к другу в слезах и хохотали до умопомрачения, шиковали и бедствовали, напивались и зожничали, – и Ева даже не знала, за какие заслуги в прошлой жизни ей повезло встретить эти родные души.

Из ванны девушка вышла отдохнувшей и расслабленной. Пока она добавляла в глинтвейн корицу, кардамон и мускатный орех, раздался звонок в дверь.

– Давно не виделись! – с веселым смехом ввалился в прихожую Дима Белозеров, стряхивая снег с капюшона.

– О да, целых трое суток, пока ты был в командировке. И как я только это выдержала! – засмеялась Ева в ответ.

– Невыносимые, нечеловеческие страдания! – поддела Алиса, снимая пальто. – Ева, лучше скажи, как там твое мегарасследование? Когда читать?

– Мне не хватает одного источника. На днях должна была встретиться с ним, но в последний момент все отменилось по непонятной причине… Мне даже начинает казаться, что к этому приложил руку новый босс. Видимо, ему нравится портить мне жизнь.

– И что это за босс такой, который может заставить человека отказаться от интервью? – с сомнением произнесла Алиса.

– Черт, всего три дня в командировке, а столько всего пропустил. Сенсация! Раскрыт заговор боевых рептилоидов: они мешают Воронецкой работать! Берегитесь, скоро придут за вами, – заржал Дима.

– Я понимаю, звучит как бред, но Осадчий…

– Осадчий?! – в два голоса воскликнули друзья.

– Именно. Создатель какого-то дурацкого телефона, одноклассник Игнатьева и, похоже, тот самый человек, от которого скоро будет зависеть наша с тобой зарплата, Дим.

Белозеров поперхнулся чаем:

– Ты видела Осадчего? Вживую? Он разговаривал с тобой?!

– И ты туда же! Чувак придумал телефон, а с ним носятся так, будто он изобрел лекарство от рака, – фыркнула Ева.

– Потому что «альфа» – это не просто телефон. Это космос!

– Ева, что ж ты не начала с самого главного. Он просто секси! Ничего себе, какой фотосет в GQ! – перебила Алиса и развернула к друзьям планшет: с экрана смотрел, насмешливо улыбаясь, Никита Осадчий в коротких шортах-боксерах.

Ева засмотрелась. На долю секунды она забыла, что этот эффектный красавец и есть ее заносчивый босс. Глядя, как пристально подруги разглядывают голый мужской торс, обильно политый маслом, Белозеров закатил глаза:

– Девочки, мужчина в трусах – это, конечно, прекрасно, но Осадчего ценят за другое. Он с нуля создал технологию, о которой не могли мечтать даже в фильмах про будущее. Не буду утомлять вас подробностями о ядрах процессора и точках матрицы, просто поверьте: это революция.

Как бы ни хотелось Еве обесценить все достижения Никиты, к мнению друга она прислушалась. В конце концов, Белозеров был редактором отдела «Гаджеты» и лучше всех разбирался в технических новинках.

– Черт возьми, это же Элис Платт рядом ним! «Самая элегантная пара на красной дорожке», – продолжала гуглить Алиса. – Еще бы! В таком платье от Armani я бы смотрелась с Осадчим не хуже… Хотя стоп, информация устарела. Сразу после этого «Оскара» они и расстались. Но, судя по фото, он недолго горевал. Смотрите, в мае уже зажигает на музыкальном фестивале с Линдой Лайт – помните ее? Она еще в клипе танцевала в купальнике из бургеров! «Oh, baby, you can taste my ham».

Алиса с Димой попытались изобразить манящий танец Линды. Но без купальника из бургеров это выглядело не так эффектно.

– Слушайте, а я помню эту песню! Это же был главный хит лета: «Oh, baby, you can taste my ham, I'm gonna be your sexy ma'am…» У Осадчего, конечно, странные вкусы, – с легкой ноткой недоумения протянула Ева.

– …но очень разнообразные! Сайт WhoDateWho попытался подсчитать количество его девушек и сбился со счета. Вот ваш секси-босс на яхте с моделями, здесь – выходит из клуба в обнимку с селебрити из соцсетей, а вот ужинает с телеведущей NBC… Насыщенная жизнь у человека.

– Моя бабушка назвала бы это не «насыщенной жизнью», а «кобелизмом», – хмыкнула Ева, мельком глянув на фотографии.

– Эй, хватит демонизировать Осадчего. Читали бы нормальные сайты, знали бы, что он и серьезными делами занимается. Вы в курсе, что летний пожар в Калифорнии так быстро потушили только благодаря его деньгам? Или что Осадчий пожертвовал миллионы долларов на разработку моноклональных антител? – вступился за Никиту Белозеров.

– Так он еще и филантроп. Боже мой, я хочу от него детей! – с восторгом застонала Алиса.

– А я хочу от него интервью, – засмеялся Дима.

– И вы оба будете крайне разочарованы. Никому не нужны такие высокомерные дети, а интервью со снобом – сомнительное удовольствие, поверьте. К сожалению, мне придется две недели терпеть этого нарцисса поблизости.

– Ева, серьезно? Ты две недели проведешь рядом с самым завидным холостяком планеты, и, хочешь сказать, у тебя нет ни малейшего интереса к нему? Вот даже ни разу не тянет ущипнуть за секси-ягодицы? Случайно оказаться наедине? Чтоб он влюбился в тебя без памяти и увез в свой замок на берегу океана?

– Алиса, оставь эти сказки детям. Глупо отрицать реальность. Мы с ним из разных миров, зачем миллиардеру ничем не примечательная девушка из Восточной Европы? К тому же любить он явно не способен. Я удивлюсь, если в этом мире есть хотя бы одно существо, к которому он искренне привязан. И на этом закроем вопрос, – решительно ответила Ева.

Вечер плавно переходил в ночь. За бутылкой калифорнийского вина троица обсуждала последние новости: Алиса наконец-то решилась открыть собственную кондитерскую и заканчивала составлять меню. «Мятный мильфей или профитроли в сиропе из луговых трав?» – советовалась она с друзьями. Диме тоже хотелось поделиться своей историей. Последнее его свидание было настолько неудачным, что он попросту сбежал из ресторана, тайком оплатив счет. Все это было довольно забавно, но ребята невольно возвращались к обсуждению загадочного приезда Осадчего.

– Интересно, почему он столько лет не был в родном городе, а тут вдруг прилетел? Неужели ради акций «Стрим. Ру»? Вряд ли с его доходами это такая важная покупка, – рассуждал Дима.

– Вопрос хороший, но ответа мы никогда не узнаем. Откровенные разговоры явно не его конек, и вообще… – начала было Ева, но в этот момент телефон, лежащий на кухонном столе, настойчиво завибрировал. Сообщение с незнакомого номера гласило: «Буду завтра на пресс-конференции. Встретимся на месте. Осадчий».

– Помяни черта, вот и он.

– Правда? Сам написал? Тебе?! – радостно запрыгала на стуле Алиса.

– Ничего интересного, чисто по работе. Вот, сама посмотри, – протянула телефон Ева.

Алиса с энтузиазмом взяла и тут же начала строчить ответ: «Слушаюсь, Мистер секси-ягодицы!»

– Ева, предлагаю так и отправить, – со смехом произнесла девушка.

– Не забудь еще про детей написать! – расхохотался Дима.

– Да ну вас! Дайте телефон, а то еще отправите случайно эту дичь. Я ему потом отвечу. Подождет.

Алиса разочарованно вздохнула.

Ближе к полуночи друзья разъехались по домам. Лежа в постели, Ева настраивалась на завтрашний день. Она вспомнила, что так и не ответила Осадчему. Взяв телефон, чтобы набрать вежливое «хорошо, до встречи», девушка чуть не свалилась с кровати. Зеленым светом в исходящих горело: «Слушаюсь, Мистер секси-ягодицы!»

Сообщение, набранное Алисой, было отправлено.

И прочитано.

Глава 6

Ранним утром у Евы было два повода нервничать – пресс-конференция с министром здравоохранения и сообщение, мистическим образом отправленное Осадчему. Допрос с пристрастием ничего не дал: и Алиса, и Дима божились, что не имеют к игривой эсэмэске никакого отношения. Поиск виноватых Ева решила отложить на потом. Все мысли сейчас были о работе.

С Министерством здравоохранения Еву связывали долгие и мучительные отношения. Ни с какими другими чиновниками не было так сложно договориться об интервью, получить комментарий или просто разрешение на съемку в больнице. «Трусливые идиоты!» – каждый раз думала Ева, сталкиваясь с очередными запретами.

В этот раз все было еще абсурднее. Накануне ежегодной пресс-конференции аккредитованным журналистам разослали список разрешенных к обсуждению тем. Отдельным абзацем шло строгое предупреждение: «Вопросы о вакцине VFC задавать запрещено».

Ева сложила документы в папку и убедилась, что ноутбук заряжен.

Строгий брючный костюм был отутюжен еще три дня назад. Взгляд девушки упал на бирку, и она тяжело вздохнула: на размер больше, чем в прошлом году. «Такими темпами скоро придется заворачиваться в парус от крейсера. Чертовы, чертовы ляжки!» Каждый раз, оказываясь в центре внимания, Ева переживала мучительные приступы нелюбви к себе. В самые мрачные дни ей казалось, что все вокруг только и делают, что рассматривают ее фигуру и перешептываются: «Ужас! Ну и задница!» Вот и сегодня Еву пугала не столько необходимость задать острый вопрос, сколько сам момент, когда микрофон окажется в руках и оценивающие взгляды коллег будут обращены на нее: «Вы только посмотрите на эти пухленькие ручки!», «Что за щеки…», «У журналистки явно вопрос про питание!».

«Хватит, Ева. Соберись. Никто не собирается нападать на тебя в пресс-центре, всем абсолютно плевать на чужой размер одежды, ведь обычно люди зациклены на том, как выглядят сами… Ты справлялась с задачами посложнее – справишься и с этой», – настраивалась девушка. К счастью, у способности затягивать себя на эмоциональное дно была и обратная сторона: никто не умел так быстро утешить Еву, как она сама.

Девушка разгладила бархатные лацканы темно-синего пиджака, подняла подбородок и смело посмотрела в зеркало: «Пора!»

* * *

В пресс-центре гудели журналисты, щелкали затворы фотокамер, операторы искали лучшие ракурсы для съемки… Новенькое здание с огромным стеклянным куполом и просторными залами использовали только по особым случаям.

– Привет, Дина, давно не виделись, – Ева дружелюбно обняла коллегу из популярной ежедневной газеты.

– Евушка, отлично выглядишь. Костюм просто шикарный, а как подчеркивает талию! – с восхищением воскликнула девушка.

Если бы Ева не знала Дину уже много лет, то наверняка бы подумала, что та издевается. «Шикарный костюм? Подчеркивает талию? Она что, слепая? Я же бегемот!» Но смущения своего девушка не показала, а лишь сдержанно улыбнулась в ответ:

– Спасибо! Ты, как всегда, красотка!

– Кстати, читала писульку из Минздрава? Все только об этом и говорят. Но не вслух, конечно. Полушепотом.

– Читала, конечно. Мерзость, – слегка рассеянно ответила Ева, глядя по сторонам. Осадчего нигде не было видно. Пресс-конференция должна была начаться с минуты на минуту.

Весь этот спектакль Ева прекрасно знала. Каждый год происходило одно и то же: министр с пафосом рассказывал о невероятных успехах отечественной медицины, приближенные подобострастно кивали, а журналисты задавали заранее известные, удобные вопросы. На выходе получались бесцветные хвалебные тексты и сюжеты. Скука смертная!

Казалось, и сегодняшний день не станет исключением:

– Илья Желтков, канал «Как бы новости». Как вы оцениваете успехи нашей медицины за этот год?

– Доступность и качество медицинской помощи только растет. У нас выстроена продуманная система здравоохранения с колоссальными возможностями…

– Ангелина Руденко, газета «Правда и истина». Сначала я хотела бы похвалить вас, господин министр. Наконец-то нашему народу повезло с руководителем системы здравоохранения! Какое счастье, что у нас теперь есть вы – широкой души человек! Не сочтите за наглость, но я хотела бы спросить: учитывая все неоспоримые достижения, необходимо ли что-то менять в существующей системе?

– Основное, на что нужно обратить внимание, это повышение эффективности работы. Все наши кадры – результат тщательного отбора…

Прошел час. Большинству журналистов в зале хотелось спать (и немножко умереть). Ева терпеливо ждала подходящего момента. Сумка с документами была открыта, пальцы нервно сжимали диктофон.

– …и я не устаю вам повторять: наше главное богатство – это дети. Для их лечения мы используем только самое лучшее! – продолжал разглагольствовать министр.

Если до этой минуты Ева еще раздумывала, стоит ли открывать ящик Пандоры, то сейчас стало кристально ясно: момент настал. Она вправе озвучить все, что не давало покоя последние месяцы. Проглотив комок в горле, журналистка уверенно подняла руку.

– Ева Воронецкая, «Стрим. Ру». Господин министр, как вы прокомментируете следующие факты: в этом году зафиксированы 734 детские смерти, вызванные введением отечественной вакцины VFC. – В ту же секунду по залу пронесся напряженный гул. – Исследования доказывают, что немецкий аналог не имеет подобного токсического действия, но он почему-то не получил лицензии и доступа на рынок.

На долю секунды лицо министра исказила гримаса страха. Он закашлялся, судорожно схватил бумаги и, не глядя, попытался положить обратно, промахнувшись мимо стола:

– Ваши сведения не являются достоверными…

– Сомневаетесь? Вот доказательства. – Ева взмахнула стопкой документов. – И наконец, самое главное: не связана ли закупка дорогостоящей VFC с тем, что компанией-производителем владеет ваш сын? Разумеется, не напрямую, а через сложную цепочку подставных лиц.

В огромном мраморном зале повисла оглушающая тишина.

Полгода Ева занималась этим расследованием: изучала сайты госзакупок, консультировалась с фармацевтами, сидела ночами в отделениях интенсивной терапии для новорожденных, разговаривала с теми немногими врачами, которые не боялись правды… И наконец картинка сложилась. Старая, как мир, коррупционная схема. И 734 детские жизни, на которые всем было наплевать.

О своем расследовании Воронецкая не сказала никому, даже Дима с Алисой толком не знали. И сейчас, стоя посреди мрачного холодного зала, Ева физически ощущала, как тревожные и опасные взгляды впиваются в нее.

– Очень жаль, что единственное, на что вы способны, – это желтая журналистика, слухи и клевета. А ведь такая симпатичная девушка, кто бы мог подумать! – На лице министра показалась фальшивая снисходительная улыбочка. – Боюсь, в следующем году ваша редакция останется без аккредитации. Если она вообще продолжит существовать…

Во взгляде министра горела угроза. Журналисты лихорадочно строчили в ноутбуках, все камеры были обращены на Еву. Она надеялась, что никто не слышит, как предательски дрожит ее голос:

– Вы можете угрожать мне сколько угодно. Можете даже добиться моего увольнения. Но из-за вас на этой неделе умерло двое детей, Захар и Егор. Вот их фотографии. Я смотрела в глаза их родителям, а вам хватит смелости? Прямо сейчас в отделении интенсивной терапии второй городской больницы лежит Соня. Ей всего месяц. Без нужного препарата она умрет. Счет идет на часы. А вы полдня рассказываете нам о «колоссальных возможностях» и «лекарствах, не имеющих аналогов»! Мне противна ваша ложь. И пока я действующий журналист, требую, чтобы вы ответили на мои вопросы!

Зал для пресс-конференций стал похож на пчелиный улей, потревоженный внезапно брошенным камнем. Десятки рук поднялись в воздух, желая задать вопросы. Шум нарастал. К министру подскочила побледневшая, взъерошенная пресс-секретарь и судорожно начала что-то шептать. Через минуту она взяла в руки микрофон и нервным, срывающимся голосом произнесла:

– Коллеги, прошу тишины. Пресс-конференция окончена. Министр недоступен для комментариев. Просим вас немедленно покинуть пресс-центр.

Ева устало опустилась на стул, наблюдая, как разъяренный министр в окружении своей свиты торопливо идет к выходу. «Поздравляю, Воронецкая, теперь ты еще и безработная…» – пронеслось в голове. Вокруг суетились коллеги, из хора голосов она сумела разобрать: «Давно занимаешься этим делом?», «Как удалось найти связь с сыном министра?», «Не боишься, что тебя уволят?..».

Все напряжение этого дня, разочарование и невысказанная ярость к министру опустились на Еву тяжелым грузом. В руках, не переставая, вибрировал телефон: четыре пропущенных от Игнатьева. Поднимать трубку не было смысла. Единственное, что оставалось, – поехать в офис и собрать вещи.

Окруженная людьми, под слепящими вспышками фотокамер, Ева чувствовала себя беззащитной. Казалось, не хватает воздуха. Она смотрела на толпу, окружившую ее, совершенно не радуясь внезапно обретенной славе и думая только о том, как поскорее выбраться отсюда.

– Дайте пройти, – услышала Ева знакомую властную интонацию. Высокая темная фигура Осадчего, лицо которого было скрыто под низко натянутым капюшоном, пробилась сквозь кольцо журналистов. В суматохе его никто не узнал.

– Возьмите меня под руку, – скомандовал Никита.

Ева собиралась возразить, но на это совершенно не было времени. Как в тумане, опираясь на его руку, девушка прошла сквозь толпу, пересекла зал и спустилась по ступеням в холле. Выдохнула она, только сев в машину. Как ни странно, появлению Осадчего Ева была рада.

– Вы в порядке? – Никита смотрел невозмутимо, с едва заметной иронией.

– Пока не знаю…

– Вид у вас, конечно, не очень. Хоть завтракали сегодня?

– Не помню… Кажется, нет.

Телефон в руках Евы в очередной раз завибрировал, на экране высветилось: «Валерий Игнатьев». Девушка еще не успела решить, будет ли она разговаривать с боссом (скорее всего, уже бывшим), но Никита ловко взял гаджет и выключил его.

– Валя подождет. Сначала позавтракаем. – Никита наклонился к водителю и быстро отдал распоряжение.

Ева не нашла что ответить и молча кивнула. Глядя на серый заснеженный пейзаж, пробегающий за окном: бетонные вазы у ворот старого парка; посыпанный песком тротуар, по которому укутавшийся в шарф блондин ведет таксу на длинном поводке, – девушка с грустью представила, как будет прощаться с коллегами. Жаль, что восемь лет, проведенных в редакции, заканчиваются вот так. Гнева Игнатьева она опасалась, но знала, что вредить ей он не станет. В конце концов, для журналиста главное – правда. И даже имей она шанс прожить заново сегодняшний день, Ева все равно задала бы министру тот самый вопрос…

– Спасибо, что увели меня из конференц-зала. Я не думала, что все будет настолько… нервно. – Ева смущенно посмотрела на Никиту, ожидая услышать в ответ колкую шуточку из его привычного репертуара.

– Не благодарите. Уверен, вы прекрасно справились бы и сами.

Неожиданная человечность Никиты в одну секунду изменила атмосферу в салоне. Ева почувствовала, как запылали ее щеки, и краем глаза увидела, как Осадчий нетипичным жестом – он что, хочет ей понравиться? – одернул худи, расправив плечи.

Черный Porsche остановился у небольшого ресторана в центре города. Ева ждала, что, по обыкновению, водитель Осадчего услужливо откроет дверь и подаст руку, но выйти из автомобиля ей помог сам Никита.

– Откуда вдруг хорошие манеры? – не сдержалась Ева.

– Говорил же, родители научили. И потом, вы сегодня герой дня.

– Никита, вряд ли…

– Никита? Почему так формально? Еще вчера я был «Мистер секси-ягодицы».

– Это случайность. Я могу объяснить… – Щеки Евы запылали от стыда.

– Что значит «случайность»? А сегодня уже не секси? – с притворным возмущением схватился за сердце Никита.

– Давайте сделаем вид, что никакого сообщения не было, пожалуйста.