Текст книги "Тест на безопасность"

Глава 5
Пополнение

Роланский вскрикнул и отпрянул назад. Кто знает, какое существо скрывалось в тумане. Он хотел убежать, но вновь раздавшийся стон заставил его побороть страх.

Юрист приблизился и всмотрелся в белые клубы пара. То, что он увидел, можно было принять за галлюцинацию, настолько это не вязалось с окружающей обстановкой.

Прямо на серой вязкой почве в позе зародыша лежала абсолютно голая девушка. Концы ее длинных, золотистых волос утопали в грязи.

Роланский присел на корточки и осторожно дотронулся до плеча незнакомки. Стройное тело едва заметно шевельнулось.

– Эй, – тихо позвал он. Ответа не последовало. Юрист перевернул девушку на спину. Лицо удивительной тонкой красоты было испачкано. Взгляд мужчины невольно скользнул ниже.

Казалось, незнакомка крепко спит. Грудь ее равномерно вздымалась, губы были доверчиво полураскрыты.

* * *

– Эй, народ! Сергей! – донеслись до фестстеперов крики Роланского.

– Слушайте, Сергей, по-моему, пора отозваться. Он уже получил свое, – обратилась Вероника к начальнику.

– А по-моему, пусть еще поорет – зато потом будет молчать.

На лице Стерхова красовалась безмятежная улыбка.

– Эй! Я нашел человека! Девушку! – кричал Роланский.

Сергей остановился.

– Ну если там девушка… Ждите здесь.

Начальник экспедиции вручил едва державшегося на ногах Саливанова Зориной и Матвеевой, а сам скрылся в густом тумане.

Девушки, поддерживая доктора с двух сторон, напряженно вглядывались в белое ватное пространство.

Через несколько минут Стерхов снова появился, держа на руках обнаженную незнакомку с удивленными голубыми глазами. Из-за плеча босса выглядывал Роланский.

– Откуда она взялась?! – воскликнула Яна Зорина, – в Управлении же сказали, что мы первые, кто ступит на эту планету.

Начальник только пожал плечами.

– Можешь сама идти? – спросил он золотоволосую красавицу.

– Да, – тихо ответила она, вставая на ноги и стыдливо прикрываясь руками.

Вероника достала из рюкзака запасное нижнее белье и отдала незнакомке. Та торопливо натянула хлопчатобумажные леггинсы и майку.

– Как ты сюда попала? – спросил ее Стерхов с отеческой доброжелательностью.

– Я не помню, – ответила незнакомка, опуская глаза. На вид ей было не больше двадцати пяти.

– Имя – то хоть свое помнишь?

– Нет…

– Саливанов, потеря памяти – задачка для врача. Будет чем заняться, когда оклемаешься, – начальник подмигнул бледному как смерть Роману.

– Может, она вообще фантом, – предположил доктор, недоверчиво глядя на блондинку.

– Фантомы не такие приятные на ощупь, – усмехнулся Стерхов.

Непонятное чувство заскреблось у Матвеевой внутри. Она бросила оценивающий взгляд на незнакомку.

Стерхов посмотрел на карту.

– Через пару километров будет ручей. Остановимся около него.

Туман начал рассеиваться. Солнце нестерпимо палило. Серая почва высохла и потрескалась под палящими лучами, плесень съежилась, почернела, грибоподобные деревья сморщились и поникли.

Путники изнывали от жары.

Наконец, они вышли на поляну, покрытую ярко-красными мясистыми растениями. Их листья словно надувные подушки устилали землю. Посреди поляны возвышался каменистый утес, из которого бил звонкий, искрящийся на солнце ручей.

– Привал, – сухо объявил начальник, снимая рюкзак.

Анализ воздуха не выявил опасностей и Стерхов, хоть и неохотно, разрешил снять шлемы.

На обеде все внимание было направлено на таинственную блондинку.

Фестстеперы выдвигали различные версии ее появления на планете: несанкционированная высадка торговцев людьми; на Нуклеусе Аурерусе тоже живут люди.

Девушка безучастно молчала, время от времени растерянно пожимала плечами. Она ничего не помнила. Но вдруг встрепенулась.

– Мне кажется, я была с такой же группой, как ваша, – тихо сказала она.

– Неужели вы совсем ничего не помните? – спросил Роланский, поправляя очки.

– Что-то мелькает в памяти, не могу ухватить.

Девушка грустно вздохнула.

– Удивляюсь, как тебя не сожрали местные твари, – сказал Стерхов.

Незнакомка пожала плечами и умоляюще взглянула на начальника экспедиции.

– Можно, я вздремну? Умираю – хочу спать.

* * *

– Мутная она какая-то, – задумчиво произнесла Вероника, провожая хрупкую фигурку взглядом, – Есть у меня предчувствие нехорошее…

Стерхов хитро прищурился.

– Матвеева, а ты часом не ревнуешь?

Вдруг лицо его вытянулось. Над незнакомкой, которая успела уже залезть в спальный мешок, возвышалось двухметровое существо с длинными тонкими лапами и острым, как циркуль жалом на непропорционально маленькой голове.

Одновременно с криком Стерхова, уродливое существо вонзило длинное жало… в толстый красный лист. Судя по всему, люди его совершенно не интересовали.

Члены экспедиции ожидавшие увидеть трагическую сцену, облегченно выдохнули. На всякий случай Стерхов подобрал с земли увесистый камень.

На поляну вышли еще трое таких же тварей. Своими острыми хоботами они протыкали мясистые листья и с характерным причмокивающим звуком выпивали растительный сок.

Утолив голод, животные не торопясь скрылись в лесу.

Глава 6
Круг

Упругие красные листья пружинили не хуже батута. Яна начала на них прыгать, забыв про усталость.

– Зорина, здесь тебе не детский сад, – одернул ее Стерхов, – займись делом.

Запасы питьевой воды кончались – Матвеева и Зорина получили указание проверить воду из ручья.

– Одну пробу дайте Саливанову, – распорядился Стерхов, – пусть посмотрит – нет ли там какой заразы.

Усевшись на красный лист-подушку, доктор занимался своей ногой. Он выглядел значительно лучше. Сделал пару уколов, зашитую рану помазал регенерирующей мазью.

– Фу-у, – облегченно вздохнул он, – кажется, сепсиса удалось избежать.

Роланский возился с костром. Он был тише воды.

Найденная девушка безучастно сидела рядом, погруженная в свои мысли.

У подножия утеса ручей образовывал небольшую заводь.

– Так хочется искупаться, – вздохнула Зорина, с тоской посмотрев на гладкую как зеркало поверхность воды. Тело под костюмом было влажным от пота.

Матвеева проверила водоем эхолотом.

– Глубина небольшая. Максимум два метра. По центру… что-то непонятное. Какое-то изменение плотности.

– А давай – ка опустим подводную камеру, – предложила биолог.

Девушки внимательно следили за отображавшимся на дисплее изображением.

На дне, примерно посередине заводи они разглядели нечто формой напоминающее огромные губы.

– Это еще что? Камни? – предположила Матвеева.

Вдруг «губы» разверзлись, камера закружилась, затягиваемая водоворотом и начала стремительно опускаться в бесконечный узкий туннель, уходящий вглубь земли.

Изображение пропало.

– Пожалуй, купаться здесь не стоит, – со значением произнесла Вероника.

* * *

Начальник экспедиции нашел для себя довольно странное на первый взгляд занятие. Он обрубал спутанные в клубок стебли красных растений, распрямлял и смазывал метровые отрезки горючей жидкостью.

– Что это вы делаете? – не удержался от вопроса Роланский.

– Готовлюсь к ночи, – коротко ответил Сергей.

* * *

Закончив исследования, Яна Зорина без стеснения разделась до трусов, взобралась на выступ утеса и встала под ниспадающие струи ручья. Наконец-то! Она даже глаза закрыла от блаженства. Вода смывала грязь, стресс, усталость.

Саливанов, случайно подняв взгляд, так и застыл с открытым ртом. Он предполагал, что под защитным костюмом спрятана прекрасная фигура, но такое великолепие сразило его наповал.

Стройная как тростинка, длинноногая, грациозная Яна поймала взгляд доктора и, лукаво улыбнувшись, помахала ему рукой.

Саливанов поднялся, и не замечая боли в ноге, заковылял к ручью.

* * *

Роланский аккуратно раздул огонь. Надо следить, чтоб угли еле тлели. При экономном расходовании запасов хватит на четыре дня. Ровно столько им осталось провести на этой планете.

Он задержал взгляд на заразительно смеющихся докторе и биологе. Когда мужчина и женщина вот так смеются – это верный признак взаимного влечения.

А ведь и в его жизни была любовь. Нет, не к жене. С ней он жил из боязни что-то менять, не хотел финансовых потерь, можно приплюсовать к этому своего рода мазохизм.

А вот Анжелика…

Жизнелюбивая, энергичная – она была полной противоположностью Анны. Анжелика устроилась в контору на должность секретаря. Невысокая, с полными бедрами евреечка. Она подкрашивала курчавые волосы хной и любила яркую бижутерию.

Она относилась к нему с искренним интересом и принимала таким, как есть, не пытаясь воспитывать и менять. Для жены он был средством для достижения желаемого, для Анжелики – желаемое, ради которого все средства хороши.

* * *

Светло – зеленое небо стало белым, затем начало быстро темнеть. Суетливая ночь выгнала солнце с небосклона. Зорина и Саливанов, стоя у водопада, любовались закатом. Их тянуло друг к другу. Она жаждала новых впечатлений, восхищалась его умом и зрелостью. Он был очарован молодостью и непосредственностью. Опасность обостряет чувства и инстинкты.

– Смотрите, какая красота! – сказала девушка, указывая на появившуюся в сумраке россыпь цветных огней. Они выписывали замысловатые узоры на фоне потемневшего неба.

– Действительно потрясающе! Кстати, можно и на «ты», – губы Саливанова расплылись в улыбке мартовского кота.

Гораздо больше, чем небо, его интересовало лицо Яны. Он читал его, как книгу. Все в нем было гармонично: чувственные губы, бесстыдно жаждущие страстей, точеный самовлюбленный носик, уверенные в своей исключительности дуги бровей. Лишь глаза не вписывались в общую картину. Они были слишком холодными для этого милого, почти детского лица. Глаза, в которых трудно было представить сочувствие или нежность. Это несоответствие еще сильнее будоражило доктора.

– Ты, наверное, любимица в семье, – вкрадчиво предположил он.

– У меня нет семьи, – спокойно ответила Зорина. Она уже давно привыкла к этому вопросу, – и парня, кстати, тоже нет.

* * *

Матвеева подошла к костру и заварила чай с мятой. Роланский и Стерхов протянули свои кружки.

– Восхитительно! – с чувством произнес юрист, отпивая глоток. За двое суток это было первое положительное высказывание, слетевшее с его уст.

– Это бабушка меня научила, – польщено улыбнулась Вероника. У костра стало спокойно и уютно, почти по-домашнему.

– Надо бы позвать… эту…, ну эту девушку…, – сказал Роланский, кивая в сторону одиноко сидящей незнакомки.

– Раз уж она не помнит свое имя, давайте сами назовем ее, чтоб хоть как-то обращаться, – предложила геолог, – например, Светлана. Она ведь такая светленькая…

Лицо Стерхова внезапно помрачнело.

– Нет, только не это имя. Так звали мою сестру… Она погибла.

– О-о, мне очень жаль, извините…, – Матвеева не знала, как сгладить неловкость.

– Ничего, забудь.

– Мне кажется, или этот фейерверк? – возглас Роланского разрядил напряженную тишину.

Начальник поднялся, хмуро посмотрел на небо. Матвеева встала чуть позади. Ей вдруг захотелось прижаться к его широкой сильной спине, укрыться от тревог и опасностей.

* * *

Саливанов и Зорина уселись на валуны возле ручья, наслаждаясь до дрожи в теле предвкушением страсти. Предвкушение приносит больше наслаждения, больше будоражит кровь, чем то, что уже «вкушаешь».

– Болит? – спросила Яна, осторожна проводя пальцами по бедру Романа.

– Когда ты так касаешься, я забываю о боли и обо всем на свете, – ответил он, накрывая прохладную руку девушку своей горячей ладонью.

Разноцветные огни были все ближе. Они складывались на небе в причудливые узоры, словно в калейдоскопе.

– Что это, метеоритный дождь? – встревожено спросила девушка, заглядывая доктору в глаза.

– Все сюда! Быстро! – громко закричал Стерхов. Было в его тоне нечто, заставляющее подчиниться беспрекословно.

Не прошло и минуты, как вся группа собралась у костра.

– Теперь слушайте меня внимательно, – грозно произнес начальник экспедиции, – вопросы будете задавать потом. Встаньте в круг и возьмитесь за руки.

На лицах фестстеперов появились недоуменные улыбки.

– Это что, какой-то ритуал? – недовольно проворчал Роланский. – Я не намерен…

– Я сказал: вопросы – потом! – рявкнул Стерхов.

Роланский побледнел, сжался и послушно встал в круг вместе с остальными.

– Теперь, – продолжил начальник экспедиции, заняв место между Яной и Вероникой – чтобы не случилось, не отпускайте руки…

Больше ничего сказать он не успел. Цветные огни окружили группу. Что-то ударило по барабанным перепонкам. По кругу пробежала волна беспокойства. Каждому нестерпимо захотелось спрятаться, убежать куда глаза глядят. Лица исказила мука.

Матвеева не могла больше терпеть. Ультразвук просверливал голову. Одна мысль стучалась в висках: «Бежать, бежать прочь!»

Вероника попыталась вырваться, но Стерхов до боли сжал ее руку.

– Стоять! – прорычал он.

Роланский со стоном опустился на колени, Яна прижалась головой к плечу Саливанова, новенькая стояла, крепко зажмурив глаза, и до крови кусала губу.

Цветные огни медленно кружили вокруг фестстеперов.

– Терпите, не отпускайте руки! – хрипел начальник экспедиции.

Вдруг мясистые листья-подушки раздвинулись, и на поверхность выбрался меховой шар размером с крупную собаку. Только по небольшим, поблескивающим в полумраке глазам можно было определить, что это животное.

Существо встало на задние лапки, беспокойно повертелось в разные стороны, подскочило и побежало, подпрыгивая на пружинящих листьях. Тут же огни, словно стая пчел налетели на него. Раздался короткий писк. Через минуту светящаяся стая взмыла в небо и умчалась прочь.

Члены экспедиции с ужасом смотрели на доблеска обглоданные кости – все, что осталось от пушистого зверька.

Глава 7
Бдительность

– Эти огни встречаются и на других планетах. Мне рассказывали о них старые опытные проводники. «Салют смерти» – вот как это называют. Никто толком не знает, какова его природа: живые ли это существа или … Бог весть что.

Потрясенные недавним происшествием фестстеперы, сидели вокруг костра и как завороженные слушали Стерхова.

– Ультразвук этих тварей вызывает у человека и животных тревогу, панику, неконтролируемое желание убежать, спрятаться. «Салют смерти» реагирует на движение – набрасывается на жертву.

Держаться за руки – это лучший способ противостоять. Ощущение, что ты не один снижает уровень тревожности, не позволяет панике завладеть мозгом. Да и к тому же рядом может оказаться кто-то менее восприимчивый к ультразвуку, тот, кто вовремя удержит…

Стерхов выразительно посмотрел на Матвееву.

– Значит, с нами могло случиться то же, что и с тем несчастным пушистиком, – тихо произнесла Яна.

– Когда же, в конце концов, появится связь! – простонал Роланский, нервно теребя встроенный в шлем коммуникатор. – Мы, практически безоружные, брошены на произвол судьбы!

– Но не оставят же они нас здесь?! – как-то не уверено спросила Зорина.

– Возможно, нас уже ищут, – поддержала ее Вероника.

– Сергей, а вы что скажете? – пристально всматриваясь в сумрачное, суровое лицо начальника экспедиции, спросил Саливанов.

Стерхов неторопливо помешал угли. Он явно тянул с ответом.

– Поживем – увидим, – наконец, неохотно ответил начальник экспедиции, не поднимая глаз.

* * *

Довольствуясь светом от костра, фестстеперы кое-как латали порванные защитные костюмы.

Тихая, почти незаметная блондинка подошла к Стерхову, безуспешно пытавшемуся вставить нить в игольное ушко.

– Давайте, я вам помогу, – предложила она. Отсветы пламени падали на ее хрупкую фигурку, на бледное лицо в венке золотистых волос, придавая сходство с ангелом.

– Глупо отказываться, когда такая красотка просит, – ответил начальник в характерной манере.

Матвеева бросила в сторону девушки недобрый взгляд.

– Можете называть меня Лилей, мне нравится это имя, – со смущенной улыбкой произнесла таинственная блондинка, ловко орудуя иглой.

Бросили жребий. Первую половину ночи выпало дежурить Стерхову, вторую – Роланскому.

Фестстеперы натянули палатки и улеглись в спальные мешки.

Жизнь в лагере замерла. Однако планета продолжала жить своей жизнью. Из леса периодически доносились протяжные трубные звуки – вероятно, кричало какое-то животное.

Ближе к полуночи из прикрытых мясистыми листьями нор выползли пушистые существа. Начальник экспедиции смутно различал их очертания в темноте. Близко они не подходили, опасаясь огня.

Стерхов заполнил электронный журнал и задумался:

«А все-таки стойкие ребята попались, не то что в прошлый раз. Ни самоубийств, ни поножовщины. Даже в милосердие играют. Но как там оно дальше сложится… Стоп. Первое правило проводника – не привязываться к группе».

Стерхов следовал этому правилу не только в работе, но и в жизни. Когда ни к чему не привязан, ничего и не страшно потерять. Ты свободен.

Вдруг глаза разглядели в темноте силуэт человека. Тень метнулась между палатками.

Начальник экспедиции протянул руку к пистолету, заткнутому за голенище. Это оружие он всегда брал на крайний случай, никто из членов экспедиции не должен был о нем знать.

В темноте что-то зашуршало, раздались странные причмокивающие звуки.

«Какая-то дикая сволочь пожирает наши запасы», – решил Стерхов. Тихо ступая по листьям – подушкам, он пошел на шум. Вскоре стало ясно, что звуки раздаются из палатки Саливанова.

Решив, что жизнь доктора в опасности, начальник экспедиции, сжал пистолет в руке, включил фонарик на рукаве защитного костюма на полную мощность, чтобы ослепить непрошеного гостя, и резким движением распахнул палатку.

Стерхов готов был увидеть, что угодно, но только не сцену из фильма для взрослых с доктором и Зориной в главных ролях.

Начальник экспедиции на какое-то время потерял дар речи. Девушка испуганно вскрикнула и спряталась в спальном мешке. Саливанов глупо моргал глазами.

– Вот, черт! – громко ругнулся Стерхов и поспешно вернулся к костру.

Через пару минут черный силуэт вновь мелькнул между палатками – Яна возвращалась восвояси.

Проводник криво усмехнулся и покачал головой. Часы показывали два. Его дежурство закончилось.

* * *

– Что, уже пора? – Роланский застонал, нащупал очки, кое-как протерев стекла, надел. Сейчас он люто ненавидел Стерхова, потревожившего крепкий, блаженный сон.

– Если что, разбуди меня, – сладко зевнув, сказал начальник и, покряхтывая, залез в свой спальник.

Еще до конца не проснувшийся юрист оглядел вверенную ему территорию. В нескольких метрах от лагеря копошились пушистые зверьки. Из меховых шаров с любопытством глядели горящие в темноте глаза.

Роланский решил прогнать их от греха подальше. Он взял один из заготовленных Стерховым факелов, поджег от костра и, сделав грозное лицо, сделал несколько шагов в сторону животных. Они как по команде замерли и настороженно уставились на человека.

– Пошли прочь! Прочь, я сказал! – размахивая факелом, прикрикнул юрист и для большего эффекта топнул ногой.

Меховые шары кинулись врассыпную.

Довольный собой Роланский вернулся к костру, голова отяжелела и как-то сама собой опустилась на толстый лист-подушку. Юрист не заметил, как задремал.

Он проснулся от ощущения чужого взгляда. Открыл глаза и испуганно ахнул. Рядом с ним на корточках сидела таинственная блондинка. Лицо ее словно окаменело, глаза горели нечеловеческой злобой, в руке была зажата вилка.

Рот девушки начал уродливо кривится, она замахнулась, целясь вилкой в глаз юриста. С неожиданной прытью мужчина откатился в сторону, избежав удара. Недоумение в его глазах сменилось ужасом.

Обезумившая девушка, потеряв равновесие, упала на бок, но быстро вскочила и снова бросилась на Роланского. Она опрокинула его на спину и опять попыталась попасть вилкой в глаз. Но юрист перехватил ее руку.

Внешне хрупкая, беззащитная Лиля, как она просила ее называть, оказалась на удивление сильной. Преодолевая сопротивление, рука с вилкой неумолимо приближалась к глазному яблоку мужчины. Острые зубья отражали пламя костра.

Роланский опомнился и закричал что было мочи:

– На помощь! Помогите!

В тот же миг златоволосая красотка отпрянула, схватила оставшийся с ужина контейнер с едой и, как ни в чем не бывало, принялась есть.

Разбуженные криком фестстеперы повылезали из палаток.

– Что произошло? Что случилось? – спрашивали они наперебой.

– Она, она…хотела выколоть мне глаза! – с трудом проговорил юрист, указывая на Лилю, спокойно поглощавшую пищу. На ее ангельском личике читалось недоумение.

Вероника, Яна и Саливанов хором захохотали, они хватались за животы, не в силах успокоиться.

– Ой, Роланский, ой насмешил, – захлебываясь смехом, выговорил доктор.

– И присниться же такое! – немного успокоившись, сказала Матвеева.

– Может, она хотела съесть ваши глаза? – сострила Яна, и все трое снова прыснули. Блондинка тоже расхохоталась.

Только Стерхов стоял с хмурым, сердитым лицом.

Обескураженный Роланский махнул рукой, поняв, что ничего не докажет.

– Идиоты! Еще поплачете, – пробубнил он себе под нос.