Текст книги "Когда не любят. Сборник рассказов"

Зачем я тебе?

– Ну, вот зачем я тебе?

– Не знаю. Просто сиди рядом время от времени. Молчи. Хочу, чтобы ты была рядом.

– У меня четверо детей, Петенька, четверо! Муж… Зачем тебе все это?

– А я тебе зачем?

Таня замолчала, отвернулась и уставилась в окно. На улице было пасмурно, небо походило на застиранную белесую тряпку. Оставалась неделя лета по календарю, но осень решила прийти пораньше и по-хозяйски срывала листья с деревьев, моросила дождем. Таня соскучилась по солнцу, ей хотелось посмотреть на небо и увидеть просвет. Как в жизни, скромный лучик, надежду на то, что скоро все наладится, рассосется. Надо только переждать непогоду. Ничего не делать, ничего не решать: ждать, когда выйдет солнце.

– Мне пора…

Таня выпрыгнула из машины и пошла дворами до дома. Таня ненавидела осень. Осенью она чувствовала себя беззащитной. Погода сомневается, то дождь, то теплое согревающее солнце. А Тане нужна ясность, чтобы все понятно, никаких изматывающих метаний. Как пристыженный кот, который жмется в укромное место от хозяйского недовольства за проделки, так и Таня старательно загоняла себя в угол навязчивыми: «Что мне с ним делать?» и «Я замужняя многодетная дама, мне нельзя».

Запретить нельзя любить. И кто знает, как правильно не ошибиться со знаками препинания. Не видеться? Да, пожалуйста. Удалять номера телефонов, просить не звонить, не напоминать о себе – да, ради Бога. Труднее прекратить любить самому. Любовь можно вырубить ударом под дых признанием: «Я встретил другую», или чем-то тяжелым, вроде, непримиримых недостатков. Но и тогда любовь оклемается, подлечится и будет жить по назначению. Она очень живучая, если это настоящая любовь.

Таня впервые осознала, что любит. Ей это понравилось. В прошлом всегда чего-то недоставало: она много – ее мало, или она никак – к ней всей душой. А тут гармония.

Петя – взрослый, на пятнадцать лет старше, таксист, обычный мужчина. К нему и не присмотришься, пока не заговорит. Таня тогда мчалась к детям в середине рабочего дня. Позвонили из сада, сказали, пятилетний Коленька заболел. Она сорвалась, рванула к ребенку. По дороге набирала мужа, чтобы пришел пораньше в сад. Петя как-то искренне посочувствовал ей и деньги отказывался брать. Она все равно оставила и выскочила из машины.

У Коли была температура под 40, она с воспитательницей и нянечкой одели ребенка.

– А Вова как? – уже в дверях спросила Таня.

– С ним все в порядке, – успокоили женщину.

– Хорошо, его муж заберет вечером.

Таня вскинула мальчика на руки и понесла. Машина такси стояла на том же месте. «Наверное, ждет заказа, раз не уехал», – машинально подумала Таня.

Петя выбежал навстречу.

– Я помогу, он тяжелый. Вы где живете? – и попытался забрать ребенка из Таниных рук.

– Да, мы недалеко тут, я сама, – отшатнулась от него женщина. – Спасибо

– Перестаньте отказываться. Я довезу и помогу.

Коля и, правда, был неподъемный, у Тани окаменели руки. Она передала сына таксисту. Он аккуратно уложил малыша на заднее сиденье. Таня села рядом.

«Налево, тут тоже налево, теперь направо. Да, вот этот подъезд со скамейками», – командовала женщина объявившемуся герою.

Петя вытащил ребенка из автомобиля с той же родительской заботой. Таня бежала впереди и открывала входные двери. Они зашли в квартиру. Таня кинулась раздевать мальчика.

– За какими лекарствами сходить? – таксист стоял на коврике, не решаясь сойти на безупречно чистый пол.

– Я не знаю, что с ним. Сейчас вызову врача. Спасибо вам большое за хлопоты.

Женщина отнесла ребенка в кроватку, выбежала на кухню, схватила коробку с медикаментами и умчалась обратно в детскую. Петя топтался в коридоре, переминался с ноги на ногу.

– Дала жаропонижающее, – будто оправдываясь, проговорила Таня.

Он протянул руку.

– Петр. Очень приятно.

– Татьяна, – выдавив подобие улыбки, произнесла женщина. – Спасибо за помощь, Петя.

– Вы знаете, я почти всегда за рулем мотаюсь. Я оставлю вам телефон, если нужно будет, вы в любое время звоните. Не стесняйтесь. Договорились?

Он порылся в кармане и достал оттуда самодельную визитку на обычной бумаге и протянул Тане.

– Да вы что! И так много для нас сделали. Спасибо еще раз.

Закрыв за ним дверь, женщина бросилась набирать врача, мыть руки, проверять сына. Только, когда пошла открывать мужу, заметила на обувной полочке деньги. Петя не взял за вызов.

Таня суетилась весь вечер. Таксист не выходил из головы.

«Какая же я дура? Незнакомого мужика в дом впустила! А если бы он дал по голове и ограбил? Хотя он же не частник, номер есть в базе, мне его такси прислало. Быстро бы нашли. Зачем он вызвался помогать? Я что так ужасно выгляжу, что мне требуется помощь?».

– Таня, что с тобой? Где витаешь-то? – проворчал муж, доедая ужин.

– Здесь я, задумалась, – и подскочила из-за стола к раковине, мыть посуду.

– Вид у тебя, будто влюбилась, – расхохотался муж.

– Сереж, глупости не говори, – шутя, махнула рукой Таня.

– И не буду. Кто в тебя влюбится, чудо мое сто килограммовое.

Сережу эта шутка веселила. Он обтер испачканную в гуляше руку о майку, поднялся из-за стола, оставив тарелку там же.

– Не сто во мне, а 80! – крикнула вдогонку Таня. – А в тебе все сто десять.

– Я мужчина хоть куда, – запел муж, покачиваясь в такт песенке, и довольный отправился смотреть телевизор.

За одиннадцать лет совместной жизни Таня научилась не замечать. Плохого настроения мужа, его поддевок, своего лишнего веса. Главным оставались дети и их благополучие. И за десятилетие материнства она так и не приспособилась к вечным детским болячкам. Как только кто-то из ребят чихал и кашлял, у Тани внутри все обрывалась, она чувствовала полную материнскую несостоятельность. Кажется, отдала бы собственное здоровье, только бы градусник показывал стабильные 36.6, из носов не текло, изо рта не брызгало и не чихалось. Муж в приказном порядке отдавал распоряжения, как лечить детей, и ложился спать. Таня сидела у кроваток и молилась, чтобы малыши быстрее поправлялись.

Таня выучилась жить в режиме нон-стоп. Детсад – работа – детсад – магазин – готовка – подготовка ко сну – сон – сад. Болезни детей, к ее ужасу, на несколько дней давали крошечные послабления в распорядке. Потом белка занимала место в своем колесе.

Коля удивительно быстро вылечился и через несколько дней вернулся в группу. Таня благополучно с утра отвела близнецов Колю и Вову в садик. По дороге на работу опомнилась, что забыла дома книжку с рецептами, которую обещала подруге, и вернулась обратно. У подъезда ждал таксист.

– Я вам пишу всю неделю. Почему вы не отвечаете? – без «привет» выпалил Петр.

– Привет, – ошарашено уставилась Таня. – Я не видела. Обычно в телефон редко заглядываю.

– Как ребенок? – по-отечески строго продолжал мужчина.

– Все хорошо, спасибо.

Таня молчала. Таксист выглядел взволнованным, но сдерживался, держал руки в карманах, чтобы она не уличила, как он перебирает монетки и теребит пальцы.

– Я пойду? – и Таня нерешительно шагнула к подъезду.

– Если вам на работу, я довезу, – испытующе глядел таксист.

– Нет, я сама, спасибо.

– Мне по дороге, – настаивал мужчина.

– Вы знаете, где я работаю? – испуганно прошептала Таня.

– Да, я оттуда вас забирал.

– Точно, – с облегчением выдохнула женщина. – Все-таки не надо. Я сама. Пока, Петя.

Она обошла его справа, открыла дверь и юркнула внутрь. Поднялась наверх, взяла тетрадку, спустилась. Петя ждал там же. Они без слов дошли до его машины и поехали на работу.

В салоне играла музыка, ненавязчиво и спокойно. За окном царствовало лето. Таня улыбнулась попутчику, он в ответ. Приятно молчать с близкими.

– Можно я вас встречу? – осторожно попросил мужчина.

– Петя, ни к чему это, – без тени кокетства ответила Таня.

Она вышла из машины с ощущением, что он ее не послушает.

Несколько раз за день Таня выскакивала из-за компьютера и выглядывала в офисное окно. Он подъехал в пять тридцать. Таня ликовала. Она не могла себе объяснить, почему так обрадовалась, увидев его снова. Женщина спустилась в 6.10 и села в такси. На переднем сиденье лежала роза.

– Петя, не надо сюда приезжать. Разговоры начнутся.

– Я понял. Как день прошел? – воодушевленно спросил таксист.

– Спасибо, хорошо. Как твой?

– Без происшествий, – игриво подмигнул Петр.

– Кстати, а кто ребенка забирает из сада? – Петя заводил машину и на этом вопросе отвернулся от нее.

– Детей… – уточнила пассажирка.

– У тебя двое? – с удивлением уставился на нее таксист.

– Четверо, – без заминки и скромности выпалила Таня.

– Серьезно? – и он наклонился к ней поближе, греша на тугоухость.

– Нисколько. Две девочки, десяти и семи лет и мальчики близнецы пяти лет.

– Молодец ты… – расплылся в улыбке мужчина. – Мы с женой только на одного за 50 лет решились.

– Муж всегда хотел мальчика, – холодно отрапортовала Таня.

– Ясно, – и Петя машинально покачал головой в знак согласия.

Таня поежилась от воспоминаний. Две девочки подряд. А муж не унимался, «Роди наследника». Она так не боялась страшных патологий, как на узи услышать приговор: «Поздравляем! У вас будет девочка». Заранее пыталась донести до Сергея, что дело в генетическом коде: только мужчина несет ответственность, кто появится. Брала мужа на консультацию к врачу-гинекологу, которая терпеливо объясняла: «Яйцеклетка содержит Х-хромосому, а сперматозоид и Х и Y. Совпадет пара ХХ – будет девочка, XY – мальчик», только «вся эта научная ересь», по Сережиным словам, его мало волновала, нужен был результат – мальчик.

Боги услышали Таню хором и подарили двух детей на одно лицо. Сергей жену на выписке встретил словами: «Перестаралась ты, мать, я одного просил. А ты двух одинаковых умудрилась родить».

– Петя, мы приехали, – будто выпав из транса, проговорила Таня, – спасибо.

– Ты в телефон заглядывай, хорошо? – напоследок попросил Петр.

Она кивнула, отрыла дверь и уже поставила ногу за землю.

– А розу? – напомнил таксист.

– Петя, что я мужу скажу?

– Понятно, – он взял цветок, разломил пополам и вышвырнул в окно.

– Зачем так? Мог бы жене отвезти, – сокрушалась женщина.

– Я ее для тебя выбирал.

Тане хотелось захлопнуть дверь обратно, объясниться, сказать что-то окрыляюще-душевное, но она переломила себя и вышла.

Татьяна ежедневно получала по утрам «доброе утро» и «хорошего дня». Новый знакомый забирал ее в квартале от работы и вез домой. Таня успевала больше и в работе и по дому. Дети меньше болели. Муж, казалось, смягчился. Каждые выходные, без обычных долгих уговоров и препирательств, ехали в деревню, навещали девочек, которые гостили у бабушек-дедушек, и семья собиралась в полном составе. За пару дней до первого сентября Таня забрала дочек домой, чтобы успеть подготовиться к школе. Женя шла в пятый, Наташа во второй.

Петя ни о чем не просил. Подвозил до дома, они в тишине сидели в машине. Переглядывались друг на дружку как любопытные первоклашки. Таня говорила: «Пока» и уходила. Она мечтала, чтобы он взял ее руку, прикоснулся к ее годами нецелованным губам. Она понимала, что вляпывается в роман, но не желала и шагу отступать из болота. Ей не терпелось перейти черту – почувствовать Петин запах, узнать другого Петю, ощутить его на ощупь. Хотелось тонуть: в объятиях, прикосновениях, ласках. Теперь она точно знает, что красива. Любима. Укутана нежностью и заботой, как младенец, завернутый после душа в теплое полотенце с головы до ног. Она желанна. Разве женщины просят о чем-то несбыточном?

Таня только по книжкам, которые успела прочесть до замужества, знала: когда любим и любишь, обрастаешь невидимым коконом, его магическое излучение отталкивает неприятности, грубости, гадости. Взамен, притягивая хорошее. Таня заполучила свою защитную оболочку от рутинного мира.

Но ненавидела себя за то, что поступает гадко и неправильно. Особенно, когда муж был внимателен и учтив. Чувство предательства в эти минуты зашкаливало. Она писала Пете: «Надо прекратить, так не должно продолжаться». Он пропадал на день. Она изнывала от тоски.

«Нет, такие вещи надо говорить при встрече», – отвечал таксист на вторые сутки.

Иногда Таня решалась и швыряла в лицо обидное: «Петя, это конец, не звони и не пиши больше».

Он улыбался и повторял: «Уходят не так драматично, когда по-настоящему уходят. До завтра».

И она снова проваливалась ногами в болото.

Таня находила поводы и сбегала на полчаса из дома по вечерам. Таксист ждал через два двора от её многоэтажки. На заднем сиденье обычно лежал приготовленный пакет с продуктами, чтобы ему досталось больше Таниного времени.

Таня влетела в машину и, задыхаясь, затараторила:

– Петенька, прости, я на две минуты. Близнецам назавтра осенние поделки велели сделать. Каждому, представляешь? Я уже голову сломала, где столько шишек в ночи насобирать? Воспитатели тоже могли меня пожалеть. Одну б заказали. Всегда надо на два умножать. Это, конечно, хорошо, чтобы ребенок не выезжал за счет другого. Но я ничего не успеваю, а еще яблоки гниют третий день.

Таня выпалила без остановки двухминутный монолог и, выдохнув на последнем слове, внимательно посмотрела на мужчину. Тот был непривычно собран и сдержан. Руками вцепился в руль обездвиженной машины и, не поворачивая головы на Таню, сверлил взглядом фонарный столб на противоположной стороне улицы. Петя набирал побольше воздуха в легкие, как спортсмен перед прыжком с трамплина, закрывал глаза, сильнее сжимал руль и выдыхал, не произнося ни слова. Таня догадалась: «Он мне хочет что-то сказать. Его очередь объявлять конец». Она опередила его, вывернув колесико громкости радио вправо. Он выдернул магнитолу и решительно посмотрел на нее.

– Я так и не уйду от тебя, Петя? Сколько это будет продолжаться? – капризно простонала немолодая женщина.

– Не по-взрослому в игры играть, Танюша. Ты мне дорога, разводись. Я женюсь на тебе. Если ты несчастна в браке, дай другому мужчине сделать тебя счастливой, – и, договорив фразу, Петя умиротворенно просиял, будто сбросил с себя нечто отягощающее.

Таня замерла:

– Ты с ума сошел?

– Тогда зачем все это? – оскорбился мужчина, ударив ладонью о руль.

– У тебя есть жена, у меня муж и четверо детей. Куда тебе в 50 лет маленькие дети? – попыталась успокоить Таня влюбленного.

– Что ты тогда от меня хочешь? – со злостью процедил Петр.

Таня почувствовала, что готова разрыдаться у него на глазах, нужно было бежать. Она стремглав вылетела из машины.

Через час Петя написал сотню смс. И забрасывал сообщениями оставшийся вечер. Таня затаилась. Пыталась отвлечься, возилась по хозяйству, мудрила с заготовками.

– Мам, дай позвонить, – зашла на кухню старшая дочь.

– Да, Жень, держи, – без лишних вопросов Таня протянула мобильный.

Женя взяла аппарат и выскользнула в детскую. Таня скрупулезно переваривала последний разговор.

«Возьмет с 4 детьми? Тоже мне рыцарь. Мы даже не спали вместе. Господи, а если он передумает после первой ночи? Отсохнет и отпадет? Я ж не знаю, насколько он может быть говном. Да, что я такое думаю? Никуда я от Сережи не уйду».

Тут Таню что-то слабо кольнуло.

«Телефон. Боже»

Таня вбежала в комнату, дочь сидела с материным мобильником в руке и увлеченно вчитывалась в экран.

– Жень, ты позвонила? – невозмутимым тоном проговорила мать.

– Мам, а что за мужик тебе написывает? – с издевкой в голосе спросила дочь.

– Дай посмотрю.

Таня резким движением выхватила старенький смартфон. Пробежалась глазами.

«Ты мне дорога. Будет, как ты захочешь. Я рядом. Не отталкивай меня».

«Черт, я же все удаляю. Не успела», – промелькнуло в голове у матери.

– Да, наверное, ошиблись номером, – так же беззаботно продолжила женщина. – Какой-то воздыхатель.

– Ага, и имя совпало, тоже Танечкой зовут, – язвительно заметила дочь.

Евгения была смышленой девочкой, как говорят, не по годам развитой. Она смекнула, что у матери, возможно, роман. Когда в очередной раз в ночи Таня кинулась за молоком, сразу за ней выбрасывать мусор метнулась и Женя. Она проследила, как мать садится в такси. Разглядеть в темноте ничего было нельзя, девочка, спрятавшись за кустом облетевшей жимолости, осталась шпионить. Такси отъехало на полчаса. Затем Таня вышла с пакетом, набитым продуктами.

«Что она такая богатая стала? На такси до магазина разъезжает».

Женя бросилась к дому, чтобы опередить мать. Но перед входом остановилась, поджидая родительницу на скамеечке.

– Мам, кто он? – с наглым прищуром поинтересовалась Евгения.

– Ты о ком?

– Ты садилась в такси? Кто это?

– Следишь за мной? – равнодушно ответила мать.

– Мне рассказать папе? – упорствовала девочка.

– Жень, у тебя буйная фантазия, помоги лучше матери пакет с продуктами дотащить.

– А что в пакете-то? – нахально допрашивала дочка.

– Возьми и узнаешь.

– Хорошо… – Дочь протянула в пустоту. – Интересно, что папа обо всем этом подумает.

Мать и дочь зашли в лифт. У дверей квартиры Женя резко обернулась:

– Я промолчу за 1500 рублей.

– Евгеша, – растерялась женщина, – ты все не так поняла.

– Ну, надеюсь, и папа тогда тебя правильно поймет, – Женя взяла ключи из рук матери и открыла дверь. – Папа, папа, иди сюда, – заорала девочка.

– Отдам завтра, – шепнула мать.

Сережа неспешно вывалился из комнаты и подошел к дочери.

– Пап, забери пакеты, – сладенько пролепетала Женя.

И девочка, плюхнувшись на пуфик, принялась развязывать кроссовки, напевая песенку.

– Ты что-то долго мусор выносила, – обратился отец к сознательной помощнице.

– А я маму по дороге встретила. Да, ма?

– Да, – безучастно соврала женщина.

«Я вырастила монстра. Боже, как из нее получилось такое чудовище?». Таня перебирала в памяти моменты перелома. Мало уделяла внимания? Девочка быстро повзрослела, потому что с младенчества считалась за старшую? Да, в многодетных семьях старшие дети частенько остаются без детства. Но Таня заботливая мама, она Женечку отгородила от бесконечных домашних забот, взвалив хозяйство на себя. Где она ошиблась, что упустила из виду? Как вышло, что дочь ее шантажирует?

«Сама виновата. Нечего с мужиками по вечерам таскаться. Приличные замужние дамы так не поступают. Господи, почему все так???». И Таня проворочалась всю ночь, грызя себя за ошибки в дочкином воспитании.

Таня набрала Петю на работе.

– Дочь видела меня с тобой. Теперь просит деньги, иначе все расскажет отцу.

– И что ты?

– Отдам сегодня полторы тысячи, – призналась женщина.

– Ты с ума сошла? – разорался в трубку таксист. – Ее пороть надо, а не потакать.

– Я не готова к разговорам с ее отцом, – выдавила из себя Таня. – И вообще, все это надо прекратить, Петенька. Мы мучаем друг друга.

– Ты мучаешь себя, потому что привыкла жить несчастной. Ты по-другому не умеешь.

– Господи, я не хочу слушать всю эту чепуху о счастье и несчастье. Я мать, жена, дочь, подруга. Мои роли известны. Это по молодости порхай-не хочу на крыльях любви, а сейчас надо варить супы, вытирать носы, стирать, готовить, изображать продуктивную деятельность на работе, участвовать в родительских комитетах, посещать родительские собрания, иногда встречаться с друзьями. Вот и вся моя жизнь.

– При этом тебе надо быть счастливой, – констатировал Петр.

– Мне поздно, Петенька.

– Никогда не поздно учиться полезному, – и он повесил трубку, не дожидаясь новой волны упреков.

Таня боялась счастья. Она влюбилась в старших классах в скромного троечника. Тот предпочел лучшую Танину подружку. Таня поняла: расчет по любви непрочный. И, если тебе выпадает внезапное, незапланированное счастье, то потом его заберут обратно с процентами. С частью твоего «я» – из этого и состоит это самое «счастье». И отберут самое драгоценное за кратковременную порцию. Поэтому не стоит связываться. Проще жить, как живется, а не искать бабочек среди зимы.

Женя просила деньги регулярно. Потом ей потребовался новый телефон, сумка, мп3 плеер. Аппетит у девочки рос, как у младенцев, с каждым месяцем. Мать соглашалась. Она перестала уважать себя и дочь. Обидно не то, что тебя продают, а то, что продают задешево.

Петя был рядом. Встречал с работы, привозил продукты, отвозил по врачам, в налоговую или ЖЭК. Таня сдавала позиции, отступала от принципов. Мужская забота любимого растапливала ее многочисленные предубеждения и стандарты.

Таня позвонила в середине рабочего дня и заговорщицким тоном прошептала в трубку:

– Пойдем в кино, я отпросилась с работы.

Петя забрал ее в условном месте.

– Ты хочешь точно в кино? – переспросил таксист.

– Нет, Петенька, мне все равно куда, – беззаботно улыбнулась Таня.

– Лишь бы вдвоем, Танюша?

– Лишь бы вдвоем, – и она чмокнула его в поседевшую щетину.

Он сделал пару звонков, по пути пересекся с каким-то человеком, и через полчаса пара приехала в дальний район города, на квартиру Петиного знакомого. Таня мялась на пороге, не решаясь раздеться и пройти в комнату. Петя приобнял сзади, снял пальто, усадил на кушетку, расстегнул сапоги и аккуратно отставил в сторону. Дотронулся губами до Таниных выцветших губ. «Первый поцелуй, – подумалось Тане, – поцелуй изменщицы».

Петя взял её за обе руки и, не отрывая взгляда, провел в комнату.

Таня осознала, что в голове не осталось мыслей. Пустота. Есть только он и она, и за пределами этой квартиры нет другого мира: семьи, обязанностей, долга. Весь мир ужался до размеров маленькой захламленной квартирки.

Петр усадил женщину на кровать, продолжая раздевать. Таня откинулась назад и стихла. Иногда делала редкие слышные вдохи, боясь пошевелиться. Петя с неподдельной восторженностью одаривал каждый сантиметр ее тела лаской, предугадывал желания. Танино тело, мягкое и рыхлое, не привыкшее к пристальному мужскому вниманию, содрогалось от настырных, напористых прикосновений любимого. Петя, как обезумевший кладоискатель, исследовал Таню, радуясь малейшим признакам ее удовольствия.

В Таниной голове билась навязчивая фраза: «Как все естественно, Боже, как это естественно. Он как продолжение меня, а я часть его».

И тут незнакомый нахальный голос добавил: «За это счастье тоже придется расплатиться частью себя?». Таня вернулась на землю. Ее мир – это не только комната с Петей.

Они, не проронив ни слова, оделись и вышли на почерневшую улицу. Петя держал любимую женщину за руку всю дорогу до дома, будто боялся, что она вот-вот выскользнет, и он никогда не увидит ее.

Женщина теряет больше от отношений, Таня рисковала потерять все. Мысль, что за свою любовь она потеряет семью, ломала эйфорию недавних часов. «Петя – моя жизнь, – глядя романтичным новым взглядом на задумчивого таксиста, рассуждала Таня. – Я не могу от него отказаться. Не смогу».

В дверях Таню встретил рассерженный муж.

– Я забрал их последними в 7 часов. Где ты шаталась весь день? – орал Сергей. – Мне сказали, что ты приболела и ушла домой.

– Я была у врача, – почти неслышно ответила Таня.

– Да? У какого же? Не у сексопатолога случаем? – язвил отец семейства. На папин крик слетелась вся мелкая орава, любопытно разглядывая припозднившуюся мамочку.

– Сережа, что ты завелся? – спокойно реагировала на издевки женщина, снимая пальто и стаскивая с ног сапоги.

– Привет, мои хорошие, – Таня обхватила разом три детские головки, целуя каждого по очереди. Женя стояла в стороне.

– Ты на себя посмотри, – ерничал муж. – Вид у тебя побитой собаки. Ты на женщину-то не похожа. Вечно не накрашена, волосы не чесаны.

Тане хотелось крикнуть в лицо на все его подлые обвинения: «А кто-то меня считает самой красивой на свете. Слышишь, самой красивой!». Перед глазами проплыли сцены последних часов в покадровой съемке: Петя наматывает ее волосы на руку – стоп-кадр. Зацеловывает лицо, ресницы – стоп-кадр. Ласкает грудь, шею, бедра – стоп-кадр. Обрыв пленки. Таня опустила голову, чтобы ничем не выдать смущение. И, как провинившаяся школьница, доразделась и пробежала в ванну умыться.

Руки дрожали и не слушались. Таня старательно пыталась приготовить ужин, хотя бы отварить макароны: пакет с рожками высыпался, когда Таня доставала их с полки, задев открытую бутылку подсолнечного масла. Таня ощущала на себе следы Петиных пальцев, словно вуалью скользивших по телу.

На кухню зашла Женя.

– Мам, хочу новое платье, – по-хозяйски заявила девочка. – В Заре распродажа как раз.

– Подойди к отцу и спроси, – распорядилась мать.

– Ты не слышала? Мне нужны деньги! – непоколебимым тоном упорствовала девочка.

– Я ответила, – равнодушно продолжала женщина, – где их взять.

– Я пойду и расскажу, что у тебя любовник.

– Иди, мы этого давно ждем, – на одном дыхании произнесла Таня.

– Папа, – закричала дочь. – Папа, иди сюда. – И шепотом добавила, – у тебя есть последний шанс.

– Говори. Только чего добьешься? Он, если разведется, то заберет мальчишек. Вы ему не нужны. Останешься со мной, а это будет не сахарно-пудровая жизнь, как ты догадываешься?

– Плевать! – Отрезала Женя, – папа, иди скорей сюда.

В кухню ввалился недовольный Сергей.

– Что за бабские разборки? – пробурчал мужчина.

– У мамы есть любовник, – выпалила дочь.

– Ха, вот так новости? – сходу сиронизировал отец. – И давно?

– Не знаю, я два месяца назад её застукала садящуюся в такси. И смки он ей писал, я сама читала.

– А что мать, по-твоему, на такси разок проехаться до булочной не может? – забавлялся Сергей.

– Папа, ты мне не веришь? – надрывалась девочка, размахивая тонкими ручонками. – Проверь ее телефон, он постоянно ей написывает!

– Тань, неси телефон, – нахмурился Сергей.

– Вы оба с ума посходили, – и Таня, не сдерживая улыбки, вышла за телефоном. Вернулась и положила его на стол, отчитывая домочадцев: «Чтоб вам обоим было стыдно!».

– Да, она все стерла, пока ходила, папа! – орала дочка на мать.

Сережа потыкал на кнопки и отложил аппарат в сторону.

– Так, – серьезным тоном обратился отец. – Я не позволю обижать мою любимую женщину. Мать твою, между прочим. Это понятно?

– Да, она мне деньги давала за молчание! – созналась Женя.

– А вот это, Таня, совсем на тебя не похоже. Избаловала девчонку. Женя, иди и принеси, что мать покупала.

И дочка выскочила из кухни.

Сережа схватил жену за руку и злобно зашипел:

– Заканчивай там интрижки, слышишь. Не позорь меня. Если пронюхаю, что ты с кем-то шарахаешься, вылетишь отсюда, поняла? Детей будешь по выходным на два часа видеть. Ясно?

– Сережа, она все не так поняла и потом…

– Мне плевать. Ты идиотом меня перед дочерью выставляешь. Что я теперь тебя должен выгнать из дома? Не будь дурой, Таня. Ни ты, ни твои дети никому не нужны, кроме меня. Никто тут верность не хранит, но хватает мозгов оставаться в семье.

– Сережа, – растягивая имя, удивилась Таня.

– А что ты думала? Ты себя в зеркале видела? Не Мисс мира, чай. Все! Закрыли тему. Живем, как живем. Ты отвечаешь за хозяйство и детей, я обеспечиваю, – и он жестко отдернул ее руку от себя.

Дочь примчалась их комнаты и вывалила из новенькой сумки на стол мп3 плеер, телефон, блески для губ, билет на концерт.

– А деньги? – вспомнил Сергей.

– Денег уже нет, – виновато сказала Женя.

– Значит, отработаешь и вернешь.

И Сергей вышел за дверь. Женя расплакалась и выбежала следом. Таня смотрела в окно. На улице стоял бесснежный декабрь. Она подняла глаза вверх. На небе не было ни единого просвета.