Текст книги "Западня"

– Хороший план.

– Беды стали для меня достаточным уроком, чтобы я сохранил трон, если мне, как я надеюсь, удастся его вернуть.

– Но саиль! Вы так и не рассказали, как нашли принцессу.

– Да очень просто. Моя жена прониклась участием к одной пожилой даме, которая часто приходит помогать нашим слугам. Как-то вечером, когда она ужинала на кухне с прислугой, кто-то из них, кажется, кучер, неожиданно спросил: «Элали, а правда, что та малышка, которую мы так часто видим и которую вы как-то сюда приводили, вам совсем не дочь?» «Правда», – ответила она. «Кто же она тогда?» В ответ на этот вопрос Элали со смехом рассказала историю, которую ей когда-то поведала Хатильдан, чем немало развеселила всех слуг. И никто из них не подумал, что индуска отнюдь не была сумасшедшей. По весьма странному стечению обстоятельств в тот вечер я как раз находился в небольшой комнате, примыкавшей к кухне, и все слышал.

– Какое счастье! – сказал Мюлар.

– Я не в состоянии передать, какое волнение завладело мной, когда я осознал всю значимость сделанного мною открытия и ту выгоду, которую из него можно извлечь. Не колеблясь ни минуты, я тут же навел справки о девочке и выяснил, что она, как и ее названная мать, тоже была служанкой.

– Величайшая принцесса прислуживает другим! – воскликнул Мюлар, демонстрируя все признаки глубочайшего возмущения.

– Я принял меры, чтобы ее увидеть, и распознал в ее внешности основные признаки, отличающие весь их род: белую кожу и белокурые волосы, о которых так много говорят в Индии.

Некоторые другие особенности и детали внешности не оставляли сомнений в том, что она индуска. Передо мной была Вандешах.

– Она осталась… целомудренной?

– Сама добродетель. Я решил рассказать девушке о ее высокородном происхождении и устроить с ней встречу. Но едва раскрыл рот, как она растерялась и сказала, что не верит ни слову из моих россказней.

– Посредством этой истории вы хотите совратить меня с пути, предначертанного Господом и долгом, – сказала она. – Знайте же, сударь, что я честная девушка и буду таковой оставаться и впредь, несмотря ни на что.

С этими словами она ушла, чтобы вернуться к своим скромным и нелегким повседневным заботам.

– Но ведь вам было жизненно необходимо стать ей защитником, чтобы она, в конечном счете, узнала, кем является.

– Вот потому-то я и прибег к решительным мерам. Минувшей ночью ее похитили, и вот она здесь.

– С помощью какого снадобья ее лишили чувств?

– Этого я не знаю. Привезти ее ко мне взялся предводитель бандитов, он ее и усыпил. По его словам, она должна прийти в себя с минуты на минуту.

На несколько мгновений стало тихо.

Тем временем на часах приходской церкви пробило девять. Кастерак никак не мог понять, как ему поступить в сложившейся непростой ситуации.

«У меня нет ни малейших сомнений, что Сентак – темная личность, оказавшаяся индийским принцем, чьи поступки мне теперь совершенно ясны, – намеревается избавиться от Давида, а затем и от жены, чтобы реализовать вполне понятные амбиции. И что теперь делать? Убить его на месте, тем самым предотвратив большую беду? Или же…»

Разговор в доме возобновился.

– Клянусь священным знаменем моего рода, – сказал Сентак, протягивая руку к шелковой мантии, которую он перед этим набросил на юную девушку. – Единственным, что у меня осталось от былого величия, вернуть принцессе Вандешах трон и семью.

– Я вам в этом помогу, – простодушно добавил Мюлар.

Тут распахнулась дверь. Вошел человек – тот самый бандит, которого мы уже мельком видели и который так решительно избавился от опеки своего капитана. Одним словом, это был Семилан.

Завидев его, Сентак шагнул ему навстречу и грубо сказал:

– Что вы здесь делаете? Вас кто-нибудь сюда звал? Что вы себе позволяете?

Разбойник сделал еще шаг. Лицо его расплылось в улыбке, за которой угадывалось некоторое раздражение.

– У меня есть новости, – ответил он.

– Вы что, не могли подождать…

– И сообщить их вам позже? – перебил его Семилан.

– Да.

– Это решать вам.

– Я вас слушаю. Да не тяните, а то мадемуазель вот-вот придет в себя.

– Мадемуазель! – насмешливым тоном повторил Семилан. – Черт возьми, полагаю, это ненадолго!

– Замолчите! – в высшей степени властно воскликнул Сентак. – Я уже говорил, что не потерплю, чтобы вы вели меня со мной на равных. Это мое последнее предупреждение!

– Будь по-вашему.

– А теперь говорите, да поживее.

– Андюс умер.

– Безногий?

– Он самый.

– Когда? Ах, да, я понял. Жандармы напали на ваше логово и убили его.

– Вы ошибаетесь. Никакие жандармы на нас не нападали, они отправились обратно в селенье, намереваясь провести там ночь и собрать своих людей, заблудившихся благодаря нашим стараниям.

– Все эти подробности меня не интересуют. От чего же умер Андюс?

– Он утонул.

– Вот как?

– Через несколько мгновений после вашего ухода упал в воду. Не в состоянии плавать без ног, он скрылся под водой.

Сентак внимательно посмотрел на бандита.

– Вы возьмете на себя смелость утверждать, что в этом прискорбном происшествии повинен только слепой случай? Может, ему кто-то немного помог?

Семилан пожал плечами.

– Андюс постарел, – ответил он. – Он был уже не тот, каким мы знали его раньше.

– В самом деле?

– Вы и сами этим вечером могли в этом убедиться. Дважды, а то и трижды он совершил грубую оплошность.

– Так оно и было.

– Поэтому в том, что он умер, нет ничего удивительного, – с неизменной дьявольской улыбкой на устах продолжал Семилан (которого на самом деле звали Эзеб Караман).

– А почему вы решили сообщить мне эту печальную новость сейчас, ночью?

– Хочу поинтересоваться, не изменятся ли условия соглашения, заключенного вами с Андюсом, после того как его сменит преемник.

– Все зависит от того, кто будет этим преемником.

– Что вы хотите этим сказать?

– Узнав имя преемника, я могу выполнить взятые на себя обязательства, но могу и отказаться от них.

– Новым главарем банды буду я.

– Отлично. Я уже говорил, что через две недели буду в подземельях Руке, ждите меня там.

Семилан открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент юная девушка пошевелилась.

На этот раз Кастерак, чей интерес достиг необычайных пределов, сделал шаг вперед и прильнул глазом к образовавшейся в ставне трещине.

Увидев, что к той, кого он называл принцессой, вернулась жизнь, Сентак быстро повернулся к молодому бандиту и сказал: – Убирайтесь.

– Ах-ах-ах! – отозвался Семилан. – А вы не очень-то вежливы.

– О том и речь, – ответил ему на это Сентак, – убирайтесь, говорю вам, если не хотите, чтобы с вами приключилась беда и вашей банде не пришлось второй раз за одну ночь менять предводителя.

– Вот как! Вы мне угрожаете?

Было понятно, что Вандешах вот-вот откроет глаза. Сентака стало охватывать нетерпение.

– Мюлар, – приказал он, – вышвырните этого человека за дверь.

Индус прыгнул с такой быстротой, что Семилан даже не успел от него защититься. Его в мгновение ока схватили и вынесли на улицу. В этих обстоятельствах Мюлар проявил столь недюжинную физическую силу, что Семилану даже в голову не пришло сопротивляться.

Но в тот самый момент, когда индус демонстрировал свои способности, юная девушка открыла глаза и привстала в своем кресле.

Она действительно была красива неоспоримой, но какой-то странной красотой.

Все еще пребывая под действием снадобья, погрузившего ее в продолжительный сон, бедное дитя, казалось, никак не могло пробудиться и прийти в себя.

Она окинула обстановку долгим, вопрошающим взглядом, после чего ее взор упал на мужа Эрмины де Женуйяк.

– Господин де Сентак! – воскликнула она. – Теперь мне все понятно.

Страх, по всей видимости, придал девушке сил и вернул присутствие духа – она бросилась к открытой двери, за которой незадолго до этого исчезли индус и Семилан.

– Принцесса! – крикнул Сентак.

Он хотел ее удержать, но было слишком поздно. Быстрая, как газель из ее родных краев, молодая индуска выскочила в дверь и скрылась в ночном тумане.

– Мюлар! Мюлар! – закричал Сентак. – Останови принцессу.

Вандешах, чувствуя, что этот человек погнался за ней, инстинктивно сделала крюк и обогнула дом.

– Чертов туман! – воскликнул Мюлар. – Теперь за ней бегать нет никакого смысла.

Кастерак, придя в изумление от столь неожиданной развязки, посчитал уместным поспешно отступить, чтобы покинуть район поисков индуса. Но отойдя от дома, оказался на пути девушки, которая чуть не упала в его объятия.

То ли она шестым чувством почувствовав в нем неожиданно обретенного защитника, то ли совсем потеряв голову и обращаясь к первому встречному, она воскликнула: – Спасите меня! Спасите!

Кастерак, не теряя ни минуты на колебания и размышления, тихо молвил:

– Больше ни звука! Я вас спасу.

Затем подхватил девушку на руки и поспешно понес, направляясь к склону и моля Господа, чтобы он отвратил от них все опасности этой мрачной ночи.

После того как Гонтран велел ей хранить молчание, принцесса Вандешах, или, по крайней мере, девушка, которую так называли Сентак и его спутник, не произнесла ни единого слова.

Она понимала, что соблюдение тишины могло дать им шанс на спасение.

Однако Мюлар, придя в совершеннейшее исступление от вида девушки, но в первую очередь от того, что ему рассказал хозяин, так вот Мюлар все равно решил преследовать беглянку, какой бы призрачной ни была надежда отыскать ее в тумане.

– Ты что, отказался от желания ее найти? – спросил его перед этим Сентак.

– Нет, саиль, нет, я не отказываюсь, хотя это будет нелегко. Я уверен, что она скрылась на задах дома. В обычную ночь ее поиски заняли бы немного времени.

– Могу я тебе чем-то помочь?

– Да. Выходите на дорогу и ступайте на луг, расположенный в ста шагах отсюда.

– Почему?

– Потому что перед принцессой, по всей видимости, выросла стена. А это единственный путь, которым она может воспользоваться.

– А ты?

– Я зайду справа и погоню Вандешах в вашу сторону.

Каким бы коротким ни был этот обмен фразами, он дал Гонтрану время оторваться. Сей молодой человек, выросший в лесах Канады, был наделен редкой физической силой и ноша в виде хрупкой юной девушки почти не мешала ему бежать.

– Не знаю, как к вам обращаться, мадам или мадемуазель, – сказал ей он незадолго до этого, – но соблаговолите обнять меня рукой за шею, так мне будет легче вас нести.

Девушка доверчиво повиновалась, опять же не произнеся ни слова.

– Отлично, теперь другой рукой подберите и держите свои юбки, в которых я так и норовлю запутаться.

Она опять сделала, как он велел.

Но, как и предсказывал индус, Гонтран наткнулся на внушительной высоты стену.

– Только этого еще не хватало, – сказал он.

Молодой человек на мгновение задумался.

– Значит так, мадемуазель, мы должны перебраться через эту стену, это наша единственная надежда на спасение.

Принцесса согласно кивнула. Но тут до их слуха донеслись шаги приближающегося индуса. Какой бы легкой ни была походка Мюлара, он время от времени наступал на сухие ветки, издававшие сухой треск.

– Слишком поздно! – сказал Кастерак. – Ваши враги осведомлены об этой стене и знают, что для спасения вы просто обязаны ее преодолеть.

– Боже праведный, что же нам делать? – тихо молвила юная особа.

– Для начала спрячемся, чтобы этот преследователь, будь то индус или его чертов хозяин, прошел мимо.

Не дожидаясь ответа и соблюдая все меры предосторожности, Гонтран отошел шагов на восемь назад и неподвижно замер.

Добравшись до того самого места, где они еще совсем недавно стояли, Мюлар, казалось, инстинктом дикого хищника почувствовал, что там проходила беглянка – он наклонился, ощупал землю и сказал: – Я напал на след.

Затем заторопился дальше.

Решив, что их преследователь отошел на достаточное расстояние, Кастерак вышел немного вперед и едва слышно сказал, обращаясь к юной девушке: – Мадемуазель, сейчас вы встанете ногами на мои руки, я подниму вас, вы дотянетесь до гребня стены и сядете на него.

– Хорошо, – ответила Вндешах.

И, не долго думая, приступила к исполнению требуемого маневра.

Кастерак поднял ее, демонстрируя необыкновенную силу. Она помогала себе руками.

– Готово, – донесся вскоре ее тихий голос.

Перелезть через стену для Гонтрана было делом пустяковым. Вскоре он уже тоже сидел верхом на стене, после чего помог девушке спуститься с другой стороны.

– Все будет хорошо, – сказал он, тоже, в свою очередь, спрыгивая на землю.

Ах! Если бы стоял день или хотя бы ночь была светлая.

При мысли об опасности, которой они только что избежали, молодой человек вздрогнул.

Гонтран спрыгнул на виноградник. В тумане высились острые жерди для подвязывания лоз, и приземлиться между ними ему удалось только по чудесной, счастливой случайности.

Провидение было на их стороне.

– Теперь бежим! – сказал он. – Да поживее.

И вновь подхватил на руки юную особу, пребывавшую во власти чрезвычайного и вполне законного волнения.

Мюлар, расслышав своими ушами дикаря слабый шум, тут же понял, где нужно вести дальнейшие поиски.

Он вернулся назад и закричал, на этот раз во всю мощь своих легких:

– Сюда, саиль, сюда!

– Иду, иду, – отозвался голос Сентака, – я уже здесь.

Подгоняемый опасностью, вновь наступавшей на пятки, Кастерак бежал во всю прыть. Вскоре беглецы оказались на дороге.

Ею оказался большой тракт, ведущий в Бордо. Вдали послышался грохот приближавшегося на большой скорости экипажа.

– Что это? – спросил Гонтран.

– Почтовая карета, – ответила Вандешах.

– Вы разве не слышите звона бубенчиков?

– И правда.

– По этим серебристым переливам я узнаю упряжку, о которой говорил индус.

– Что вы хотите этим сказать?

– В приближающейся к нам карете едет мадам Эрмина де Сентак.

– В самом деле?

– Посылая столь неожиданную помощь, нам покровительствует само небо.

– Что вы намерены делать?

– Зная мадам де Сентак, я препоручу вас ее заботам.

– Вы так думаете?

– Не только думаю, я уверен, что это ваша единственная надежда на спасение. Чем для нас с вами закончится эта ужасная ночь? Куда нас занесет? Я не спал почти двое суток и силы могут меня покинуть. Так что не препятствуйте мне.

– Полагаюсь на вас, сударь.

– В таком случае пойдемте.

Теперь девушка шла сама, опираясь дрожащей рукой на плечо Гонтрана и из последних сил пытаясь за ним поспевать.

– Надеюсь, наши преследователи сбились со следа.

– Какая ночь! Какая ужасная ночь! – шептало бедное дитя. – Зачем меня сюда привезли? Этот господин де Сентак! Кто бы мог подумать?..

– Вы не знаете, зачем он велел вас похитить?

– Нет.

– В таком случае мне нужно будет вам многое рассказать. Завтра я нанесу визит мадам де Сентак, чтобы с вами повидаться.

– Но мне нет нужды оставаться у мадам де Сентак.

– Куда же вы пойдете?

– К моему хозяину.

– К хозяину! – повторил Кастерак, тут же вспомнив, что саиль с Мюларом и правда говорили, что принцесса была служанкой. – У кого же вы служите?

– У господина Мэн-Арди-младшего.

– Так значит, вы Маринетта? – спросил Гонтран.

– Да, сударь. А вы что, меня знаете?

– Нет, дитя мое, я не имел чести быть с вами знакомым, но явился сюда вместе с Танкредом, другими молодыми людьми из числа его друзей и жандармами именно для того, чтобы вырвать вас из рук похитителей.

– Ах, сударь! Благодарю вас!

– Благодарить, дитя мое, надо случай. В тумане я заблудился и благодаря счастливому стечению обстоятельств, за которое сейчас славлю небеса, вышел к дому, где вас держали в заточении. Мне даже довелось увидеть и услышать весьма необычные вещи, которые вам обязательно следует знать.

– Что вы имеете в виду?

Ответить Гонтран не успел: карета с серебряными колокольчиками была уже совсем рядом.

– Кучер! – зычно крикнул Гонтран. – Остановитесь!

Услышав этот приказ, форейтор, вместо того чтобы повиноваться, с силой хлестнул подседельную лошадь и стрелой пронесся мимо.

Но в то же мгновение раздался выстрел, экипаж сначала замедлил ход, а затем и вовсе замер.

– Что все это значит? – прошептал Кастерак, направляясь к карете и увлекая за собой Маринетту.

Послышался какой-то шум, топот ног и сдавленный крик.

– Мне страшно, – промолвила девушка.

Оставив ее слова без внимания, Гонтран подошел к дверце.

– Таким образом, – сказал он, снимая шляпу, – я имел честь спасти мадам де Сентак?

– Да, сударь, но кто вы? – раздался чуть дрожащий женский голос. – Ах! Это же господин де Кастерак.

– Эге! А этот откуда здесь взялся? – грубо спросил какой-то скверно одетый верзила, хватая Гонтрана за шиворот.

В ответ на эту фамильярность молодой человек нанес ему изумительный удар кулаком в живот, после которого детина растянулся на влажной земле.

– Надо зажечь факелы! Где факелы? – закричал другой голос, не лишенный некоторой властности.

– Вот они, Голубок.

– Зажигайте! И вытаскивайте эту цыпочку из кареты.

Гонтран изумлялся все больше и больше. Что происходит? В первый момент он подумал, что карета остановилась по его просьбе, но теперь, при свете факелов, видел вооруженных людей, державших лошадей под уздцы. Вокруг почтовой кареты были и другие люди. Время от времени раздавалось грубое словцо или проклятие. Маринетта, ухватившись за Гонтрана, дрожала.

– Загляните в дорожные сундуки! – вновь послышался голос – тот самый, что требовал зажечь факелы.

У Гонтрана отпали последние сомнения – мадам де Сентак стала жертвой вооруженного разбоя на большой дороге, преступления, которое в те времена случалось гораздо чаще, чем принято считать в наши дни.

Пропитанные смолой факелы отбрасывали на лица злодеев дымные отблески. Кто-то рылся в дорожных сундуках, кто-то даже допускал грубое обращение с мадам де Сентак. Сцена представляла собой полное разграбление.

Выходить из экипажа Эрмина не желала. Бандит, по-видимому, командовавший остальными, взял факел, подошел к дверце и осветил лицо мадам де Сентак, рискуя воспламенить занавески.

– Черт возьми, – сказал он, – а она хорошенькая.

– Я нашел изысканное вино! – воскликнул бандит, шаривший в очередном дорожном сундуке.

– А я – четыре мешочка экю, – добавил другой.

– Эге! Да нас здесь ждала изумительная встреча! Андюс, если бы не умер, был бы очень доволен.

Гонтран не знал, что делать. Если бы рядом не было Маринетты, он наверняка предпринял бы попытку и бросился в одиночку на врага. С другой стороны, он надеялся, что разбойники удовлетворятся лишь тем, что ограбят карету, а для мадам де Сентак потеря незначительной денежной суммы не имела никакого значения.

Но когда он увидел, что предводитель всех этих мерзавцев бесцеремонно разглядывает Эрмину, кровь прилила к его лицу и он собрался с силами, чтобы вцепиться негодяю в глотку.

– Ну же, красавица, выходите, – гнул свое тот, – мы должны посмотреть, не прячете ли вы в подушках, на которых сидите, нескольких банковских билетов.

И негодяй бесцеремонно схватил Эрмину за запястье. Та не закричала, но руку вырвала.

– Ах-ах-ах! – продолжал бандит. – Мы решили немного пожеманничать.

Гонтрана захлестнула волна гнева. Позабыв о Маринетте, не думая о том, что его со всех сторон окружают враги, он выхватил из карманов два пистолета, захваченных для участия в совместной с жандармами экспедиции…

– Посмотрим, будешь ли ты так строптива, когда окажешься вскорости в Совиной башне.

Не успел он закончить эту дерзкую фразу, как раздался выстрел, сопровождаемый громовым окриком Гонтрана: – Мадам де Сентак никому не позволено трогать!

Бандиту досталось. Ранение было несмертельным, но пуля раздробила ключицу. Негодяй закричал от боли, затем зарычал от ярости.

Вне себя от гнева, Кастерак ринулся в самую гущу бандитов. Оттолкнув тех, кто ближе других подошел к карете, он встал напротив этого сброда и направил на них второй пистолет.

Воспользовавшись тем, что разбойники в изумлении отступили перед смелой атакой Гонтрана, мадам де Сентак быстро отодвинулась в глубь кареты.

Но всеобщее ошеломление не могло длиться долго. К счастью, из-за тумана грабители могли стрелять из огнестрельного оружия только в упор. Они за несколько секунд собрались с силами и самые храбрые тут же двинулись на доблестного защитника Эрмины.

Факелы освещали сцену боя плохо, но все же достаточно, чтобы Гонтран мог увидеть наносимые ему удары.

По нему несколько раз выстрелили из ружей, но не попали.

– Кто он такой, черт бы его побрал? – спросил кто-то.

– А нам почем знать?

– И что ему надо?

– Мне надо, – звонким и непререкаемо властным голосом воскликнул Гонтран, – чтобы вы пропустили эту карету вместе с грузом и пассажирами!

– Деньги тоже оставить? – спросил насмешливый голос.

– Да, деньги тоже! – с нажимом сказал Гонтран.

Ответом ему был раскат хохота, хотя и не очень убедительный.

– До этого типа мы доберемся не с помощью ружей или пистолетов, а с помощью ножей! – воскликнул один из нападавших.

– Точно! На ножи его! – тут же стали вторить ему остальные.

– Это вам дорого обойдется! – закричал Кастерак. – У меня еще осталось четыре выстрела, и можете быть уверены, что четверо из вас останутся лежать на земле.

В толпе нападающих самых рьяных часто отрезвляет мысль о том, что им, не исключено, придется расплатиться за всех. Услышав ответ Гонтрана, бандиты дрогнули.

В то же время те, кто стоял в задних рядах и думал, что не станет одним из тех четверых, для кого у Гонтрана были припасены пули, вновь подняли крик.

– На ножи его! На ножи!

На этот раз бандиты, находившиеся в первых рядах, наполовину по своей воле, наполовину подталкиваемые сообщниками, двинулись на юного канадца.

Для Гонтрана все было кончено. Внутренне он был в этом совершенно уверен, но даже не сдвинулся с места. При мысли о том, что ее защитнику угрожает опасность, мадам де Сентак пришла в ужас.

Из груди нападавших вырвался крик ненависти, они занесли свои ножи над Гонтраном, но тот молниеносно пригнулся, сбил с ног с полдюжины врагов и тем самым пробил себе проход.

В этот момент чей-то громовой голос вдруг произнес слова:

– В чем дело? Что здесь происходит?

Гонтран, полагая, что провидение ниспослало ему нежданную помощь, закричал:

– Здесь убивают мадам де Сентак.

– Мадам де Сентак! – повторил голос.

И тут же до слуха Кастерака донесся отчетливый звук тумаков, которыми награждали бандитов.

– Назад, мерзавцы, назад! – вновь закричал спаситель, свалившийся будто с неба. – По какому праву?

Гонтран вскочил на ноги.

– Сюда, сударь, сюда, большая часть разбойников здесь, слева.

Не удостоив его ответом, нежданный спаситель стал расталкивать бандитов и разгонять их, демонстрируя редкую силу. Так что две минуты спустя вокруг кареты из них уже не осталось ни одного.

Тогда храбрец, совершивший этот подвиг, подъехал в темноте к дверце и сказал:

– Успокойтесь, мадам, опасность уже позади.

– Странно, – заметил Кастерак, – у меня такое ощущение, что я знаю этот голос.

Он подошел к дверце и попытался разглядеть человека, которому теперь был обязан жизнью, но факелы исчезли вместе с бандитами, и разглядеть лицо спасителя было невозможно.

– Я рад, мадам, – продолжал избавитель, бесспорно, малый молодой и смелый, – что мне удалось не только обратить этих злодеев в бегство, но и вернуть вам деньги, которые они забыли взять с собой.

– Благодарю вас, сударь. Я сожалею только об одном – что могу выразить свою признательность лишь заверениями в моем почтительном к вам отношении. Но, надеюсь, я удостоюсь чести услышать имя того, кто оказал мне столь исключительную услугу.

– Меня зовут Самазан.

– Уверяю вас, сударь, я запомню это имя, и если, как я надеюсь, вы приедете к нам в Бордо, поверьте, господин де Сентак тоже не преминет выразить вам свою благодарность.

– Вы слишком добры, мадам, и я бесконечно далек от того, чтобы не оценить должным образом ту милость, которую вы мне оказываете, позволяя явиться к вам с визитом.

– А где же господин Кастерак? – спросила Эрмина.

– Прошу прощения, мадам, – ответил Гонтран, – я здесь.

«Эге! – подумал Самазан, вернее говоря, Семилан, поскольку читатель уже наверняка его узнал. – Так значит, я избавил от верной смерти не кого иного, как Кастерака? Как он здесь оказался? Он что, в хороших отношениях с мадам де Сентак?!»

– Господин де Самазан, – сказал Гонтран, – поверьте, я тоже никогда не забуду о той услуге, которую вы мне только что оказали, и если вам понадобится моя помощь, двери моего дома открыты для вас днем и ночью.

– Отказываться, сударь, я не стану, – ответил Семилан. – Мне известно, что вы человек храбрый и я почту за честь дружбу, которую вы мне сейчас предлагаете.

– Господин Гонтран, – спросила мадам де Сентак, – по воле какой счастливой случайности вы так кстати оказались на этой большой дороге, чтобы оказать мне столь действенную помощь, за что я вас тоже благодарю?

– Эта история, мадам, слишком длинная для того, чтобы рассказывать ее здесь.

– В самом деле?

– Да и потом, благоразумие требует, чтобы вы как можно скорее вновь отправились в путь.

– Вы правы.

– Но перед тем как вы уедете, я хочу попросить вас об одной милости.

– Что же это за милость?

– Соблаговолите взять к себе в карету одну юную девушку. Когда вы остановились, я, перед этим узнав ваш экипаж по серебряным бубенчикам, направился к вам, чтобы вверить ее вашим заботам.

– И где же она, эта юная особа?

– Здесь, вот она. Во время потасовки она постоянно была рядом со мной, и если ее не ранили, то это настоящее чудо.

– Но кто она?

– Это дитя, историю которого я поведаю вам завтра, если вы окажете честь принять меня. А пока скажу лишь, что я никогда не привел бы ее к вам, если бы не знал, что она достойна всяческого уважения и почтения.

– Будь по-вашему. Садитесь, мадемуазель.

Когда Маринетта, или, если угодно, Вандешах, заняла место рядом с мадам де Сентак, Кастерак подошел к Эрмине и тихо молвил: – По прибытии в Бордо спрячьте девушку у себя, причем так, чтобы никто, даже господин де Сентак, не знал об этом до того часа, когда вы окажете честь принять меня с визитом.

– Но с чем связана вся эта таинственность?

– Пока я вам этого объяснить не могу. Я прошу вас об этой милости во имя тех услуг, которые мой отец когда-то оказал мадам графине де Блоссак.

– Я сделаю, как вы просите, – ответила Эрмина. – Но почему бы вам не вернуться в Бордо вместе с нами?

– Не могу. Я здесь не один, поэтому попрошу вас подвезти меня только до Бореша.

– С удовольствием. А господин де Самазан не желает поехать с нами?

– Если бы я, мадам, был уверен, что вам больше не грозит опасность со стороны бандитов и вас больше не надо от них защищать, то так и сделал бы. Но я живу отсюда в двух шагах, поэтому благодарю вас.

– В таком случае, сударь, до свидания.

– Вы слишком добры, мадам. До свидания.

По приказу мадам де Сентак карета вновь помчалась вперед крупной рысью.

В это самое мгновение де Сентак и Мюлар, заблудившиеся в тумане, преследуя принцессу, услышали перезвон серебряных бубенчиков упряжки.

– Это экипаж мадам де Сентак, – сказал Мюлар.

– Да.

– В таком случае, саиль, быстро садимся на коней и едем за ними.

– К черту мадам де Сентак, – продолжал саиль. – Вернувшись, она не застанет меня дома, не более того. Но я не хочу уезжать, пока не найду Вандешах, которая, по всей видимости, спряталась где-то среди виноградных лоз и которую днем можно будет без труда отыскать.