Текст книги "Услышать себя: Психологическая устойчивость без внешней помощи"

Глава 3
Нечестная игра

ПРОБЛЕМА НЕ В ЖЕНЩИНАХ

В других странах есть системы социальной защиты. В США есть женщины.

ДЖЕССИКА КАЛАРКО

Моя 41-летняя пациентка Микаэла выросла в многодетной семье, где было пятеро детей. Как старший ребенок и единственная девочка, она с детства помогала вести домашнее хозяйство и растить младших. Первоначально Микаэла пришла ко мне из-за повышенной тревожности, от которой страдала много лет, но никогда ранее не обращалась к специалистам. Я диагностировала у нее обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) и наряду с психотерапией назначила соответствующее медикаментозное лечение. На первых же сеансах Микаэла начала понимать, насколько важно для ее благополучия (и благополучия двух ее дочерей-подростков) держать ОКР под контролем. И какое-то время ей это хорошо удавалось.

Но эфемерное благополучие рухнуло, когда внезапно умерла ее мать. Микаэла была в отчаянии, но скорбеть оказалось некогда. Ей пришлось заботиться о других в режиме реактивного двигателя. Отец не мог позволить себе остаться в своем доме из-за финансовых проблем и решил переехать к дочери. Проблемы у него были не только с финансами, но и со здоровьем, и расходы на его лечение, причем немалые, легли на плечи Микаэлы; в таком положении при прежнем образе жизни пришлось бы потратить часть имеющихся сбережений. Чтобы как-то стабилизировать ситуацию, женщине пришлось отказаться от занятий в художественной студии, которые она планировала посещать в ближайшем семестре. Времени на них у нее все равно не было, потому что отец был совершенно беспомощным в быту. Раньше о нем заботилась супруга, которая готовила для него, стирала и гладила белье, – и так более 40 лет брака. После смерти матери Микаэла взвалила эти заботы на себя, продолжая работать на полную ставку менеджером в некоммерческой организации и заботиться о двух дочерях, которых воспитывала вместе с бывшим мужем.

Заботу об отце она взяла на себя без лишних раздумий, хотя постоянно сердилась и обижалась на взрослых братьев (все они жили поблизости) за то, что ни один из них не предложил помощь. Выбиваясь из сил, осознавая безнадежность сложившейся ситуации, в которой она оказалась единственным опекуном отца, Микаэла постепенно погружалась в бездну отчаяния.

Ее бедственное положение было слишком хорошо мне знакомо. Примерно через год после начала пандемии COVID-19 я написала статью в The New York Times, которая была опубликована в рубрике «Крик души». Это был подробный отчет о том, как справляются с ситуацией женщины, в особенности матери, работающие вне дома. В статье я выдвинула гипотезу, что состояние, которое обычно называют эмоциональным выгоранием, на самом деле представляет собой нечто другое – это предательство со стороны общества. Чем чаще во время пандемии пациентки говорили об «эмоциональном выгорании», тем отчетливее я понимала, что этот термин не отражает глубину кризиса, в котором они оказались. Женщинам предстояло сделать выбор из двух невозможных вариантов: либо отправить детей в школу, где они рискуют подхватить инфекцию, либо перестать ходить на работу.

Различие между эмоциональным выгоранием и предательством общества радикально. В выгорании можно обвинить самого человека (и тем самым возложить ответственность на него): женщины как будто сами виноваты в том, что им недостает стойкости. Предательство же означает, что общественные структуры не выполняют своих функций. «Вся эта пандемия учит нас держать удар, – написал мне кто-то в социальных сетях. – А удары так сильны и часты, что, если им не противостоять, нас просто сметет лавиной». Если социальные структуры, в рамках которых вы существуете, только усложняют вам жизнь и вынуждают принимать морально невозможные решения, вы приходите в отчаяние не потому, что плохо стараетесь, а потому, что эти системы предали вас. И здесь нет вашей вины.

На самом деле женщины терпели эти тяжелые удары задолго до пандемии. Я видела это на примере Микаэлы и многих других. С нами давно ведут нечестную игру: патриархальное общество взвалило на женщин непосильное бремя – когнитивную и эмоциональную нагрузку, сопутствующую ведению домашнего хозяйства, и ряд парадоксальных ожиданий, в результате чего мы, по понятным причинам, начинаем отчаянно искать выход, прибегая к ложной заботе о себе.

Однако выход нужно искать не женщинам, а культуре и обществу в целом. Эта глава не только познакомит вас с самыми жестокими способами угнетения, укоренившимися в социальных системах, но и позволит увидеть картину глобальных изменений в обществе, к которым может привести подлинная забота о себе. Я уверена: пока подавляющее большинство женщин не начнет заботиться о себе по-настоящему, в системе ничего всерьез не изменится.

Прежде чем перейти к реализации подлинной заботы о себе при помощи конкретных инструментов и практик в части II, я предлагаю немного отвлечься и рассмотреть возможности, которые открывает нам подлинная забота о себе. Хотя причина эмоционального выгорания, чувства безнадежности или отчаяния, которые вы испытываете, заключается не в вас, вы можете содействовать решению глобальных проблем. И история Микаэлы поможет вам это понять.

ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ

Предательство со стороны общества и культуры – непростая тема, для которой недостаточно одной главы или даже книги. Расизм, капитализм, колониализм – все это предмет серьезных научных исследований, и я, конечно же, не в состоянии в полной мере отдать должное каждому из этих явлений. К счастью, не нужно иметь ученую степень, чтобы понять, насколько неэффективны имеющиеся социальные системы. Очевидно, что они предназначены не для людей, а для скорейшего достижения целей самих систем. Так, цель капитализма – получение максимальной прибыли внутри системы. Расовая дискриминация имеет целью закрепить руководящие должности за теми, у кого кожа определенного цвета. Цель патриархата – удержать господство мужчин во всех сферах. Вопрос о том, какая из систем сильнее всего травмирует женщин, оставим на усмотрение ученых и философов. Мы сосредоточимся на другом аспекте: как внутриличностные изменения, обусловленные подлинной заботой о себе, могут повлиять на эти системы и вызвать каскадный эффект, распространившись на ближайшее окружение и общество в целом.

Микаэле приходилось одно за другим преодолевать препятствия, которые чинила ей система. Будучи афроамериканкой, она с детства усвоила, что ей придется работать втрое усерднее, чтобы завоевать уважение и добиться успеха среди коллег с белой кожей. Контингент колледжа, который она окончила, состоял преимущественно из белых студентов, и ей часто приходилось сталкиваться с дискриминацией и расизмом уже в студенческие годы. На работе она старалась не высказывать свое мнение, опасаясь неодобрения со стороны коллег, ведь в ее организации работали всего две афроамериканки. Капиталистическая система, в которой превыше всего ценятся экономические выгоды, не предоставила Микаэле после развода никакой помощи по уходу за детьми. Гендерное неравенство и патриархат присутствовали в ее жизни с тех пор, как она себя помнила: в детстве на нее, как на единственную в дочь в семье, были возложены хлопоты по хозяйству, а теперь братья ожидали, что она возьмет на себя все заботы об отце.

Микаэла далеко не единственная моя пациентка, которая сталкивается с препятствиями, обусловленными системой. Я каждую неделю встречаю пациенток, которые борются с одним или сразу несколькими проявлениями жестокости социальных систем.

Дана, врач, латиноамериканка: ее зарплата гораздо меньше, чем у мужчины, окончившего то же учебное заведение и имеющего ту квалификацию, что и она.

Джули, чернокожая претендентка на должность партнера в юридической фирме: на собрании коллеги заявили, что все в фирме считают ее «жуткой».

Кэндис, не замужем, первого ребенка родила в 39 лет (это ее сознательный выбор): когда она поинтересовалась политикой своей компании в отношении отпуска по беременности и родам, то не знала, как ей отвечать на «неудобные» вопросы работодателя.

Патриция, цветная: боролась со школьным руководством, добиваясь индивидуального подхода к своей дочери с особыми потребностями.

Смайта, выгоревшая на токсичной работе: страдала от аутоиммунного заболевания и депрессии, но позволить себе медицинскую помощь могла, лишь оставаясь в этой неблагополучной рабочей среде.

Эмбер, женщина с неопределенной гендерной идентичностью: из-за страха получить очередную травму от медицинской системы годами не посещала гинеколога, несмотря на наследственную предрасположенность к онкологическим заболеваниям.

Примеров бесконечное множество.

Конечно, как квалифицированный психиатр, я обладаю необходимыми навыками, чтобы помогать пациентам справляться с гневом, горем и неприкрытым отчаянием, обусловленными необходимостью преодолевать социальные барьеры. Но никто не научил меня разбираться в системных ограничениях нашего общества, так что мне пришлось проводить собственное исследование. Достаточно взглянуть на впечатляющую статистику, которая выявляет многочисленные недостатки социальных институтов. По данным опроса молодых родителей в Швеции, когда отцам предоставили гибкий 30-дневный оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком, число рецептов на антидепрессанты, выписанных молодым матерям, снизилось на 26 %[20]20
  Petra Persson and Maya Rossin-Slater, When dad can stay home: fathers' workplace flexibility and maternal health, Working paper, no. 3928, January 22, 2021: https://gsb.stanford.edu/faculty-research/working-papers/when-dad-can-stay-home-fathers-workplace-flexibility-maternal.


[Закрыть]. Другая ситуация в США, где менее 5 % молодых отцов получают отпуск по уходу за ребенком более чем на две недели[21]21
  Richard J. Petts et al., Paid paternity leave-taking in the United States, Community, Work & Family 23, no. 2 (July 17, 2017): https://doi.org/10.1080/13668803.2018.1471589.


[Закрыть]. И хотя в социальной политике множество подобных пробелов, специалисты в области психического здоровья редко принимают во внимание структурные барьеры, подобные вышеописанным.

Я считаю, что для нашего общества наступает переломный момент, без сомнения приближенный стрессовыми факторами пандемии. «Мы не можем ждать, пока приедут пожарные и потушат огонь, а потом выработать четкий и согласованный 10-летний план восстановления. Момент упущен, – пишет журналистка и писательница Энн Хелен Петерсен. – Возникает вопрос: хотим ли мы продолжать поддерживать существующую систему, публикуя все те же статьи о ее распаде? Как будто наши тела умирают, а руки продолжают жить, только чтобы продолжать писать эти чертовы статьи»[22]22
  Anne Helen Petersen, From burnout to radicalization, Culture Study (blog), August 6, 2021: https://annehelen.substack.com.


[Закрыть]. В последние несколько лет я заметила некоторые перемены в пациентах, друзьях и коллегах, а также в себе самой. Пациентки, которые прежде никогда не упоминали о таких вещах, как расизм или неравенство доходов, стали часто говорить об этом во время сеансов. Женщины, оказавшиеся в невыносимой ситуации, начали задавать вопросы о причинах происходящего. Похоже, женщины всего мира начинают осознавать необходимость перемен.

Это осознание уже давно пришло к темнокожим женщинам, представителям сексуальных меньшинств, иммигрантам и тем, кто живет в нищете, а в последнее время распространилось и на обеспеченные слои населения. Положительный момент в том, что кризисы и переломные моменты, помимо прочего, несут в себе и большие возможности для изменений.

А ЧЕГО ХОЧУ Я? СИСТЕМЫ, В КОТОРЫХ У ЖЕНЩИН НЕТ ПРАВА ГОЛОСА

Незадолго до того, как жизнь Микаэлы начала разваливаться, она с головой увязла в трясине принятых за нее решений: к ней переехал отец, ей пришлось потратить сбережения на оплату медицинских услуг и в режиме 24/7 готовить, убирать и заботиться о здоровье отца. И тогда я спросила ее: чего хочет она сама? «Понятия не имею», – ответила она и посмотрела на меня так, будто хотела ударить (признаюсь: подобное желание нередко возникает у моих пациенток).

Микаэле с детства внушили, что смысл ее жизни – в заботе о других и что она должна ставить чужие потребности выше своих. Когда она была подростком, это, помимо прочего, означало, что она обязана одалживать братьям деньги по первой же просьбе; теперь все зашло еще дальше: она должна молча и в одиночку нести бремя опеки над отцом. Из-за своего воспитания Микаэла чувствовала себя виноватой всякий раз, когда высказывала собственные предпочтения, и в результате простое стремление к счастью или самореализации стало казаться ей проявлением эгоизма.

Случай Микаэлы не уникален: исследование «Индекс современной семьи», проведенное в 2017 г. компанией Bright Horizons, которая оказывает услуги родителям по уходу за детьми, показало, что работающие женщины вдвое чаще, чем их партнеры-мужчины, ведут домашнее хозяйство и втрое чаще организуют распорядок жизни детей. Кроме того, по данным исследования, после пандемии COVID-19 гендерный разрыв в продолжительности рабочего времени увеличился на 20–50 %[23]23
  Caitlyn Collins et al., COVID-19 and the gender gap in work hours, Gender, Work, & Organization 28, no. S1 (January 2021), 101–112.


[Закрыть], так как в подавляющем большинстве случаев женщины посвящали полный рабочий день уходу за детьми, одновременно пытаясь работать на дому. США – единственная из 41 страны с высоким уровнем дохода, где молодым родителям не предоставляется оплачиваемый отпуск[24]24
  Gretchen Livingston and Deja Thomas, Among 41 countries, only US lacks paid parental leave, Pew Research Center, December 16, 2019: https://pewresearch.org/fact-tank/2019/12/16/u-s-lacks-mandated-paid-parental-leave.


[Закрыть]. Матери чаще, чем отцы, жалуются на трудовую дискриминацию, и большинство работающих родителей сообщают, что они не могут позволить себе услуги по уходу за детьми[25]25
  Rasheed Malik, Working families are spending big on childcare, Center for American Progress, June 20, 2019: https://americanprogress.org/article/working-families-spending-big-money-child-care.


[Закрыть]. При столь явном отсутствии поддержки неудивительно, что женщины чувствуют себя на пределе возможностей.

Как видно из приведенных примеров, отсутствие инфраструктуры помощи семьям сказывается на всех женщинах. Но, как я заметила, появление детей особенно усугубляет ситуацию в цисгендерных гетеросексуальных парах. Внутри института семьи это обусловлено двумя причинами. Во-первых, с самого начала физическая и социальная подготовка к беременности, родам и уходом за младенцем основывается на идее самопожертвования (какой уровень боли вы готовы перенести, чтобы родить естественным путем? Сколько усилий вы прилагаете, чтобы кормить исключительно грудью? Собираетесь ли вы вместе с ребенком пройти через все ужасы обучения сну?). Во-вторых, даже когда партнеры серьезно обсуждают разделение домашних обязанностей, самые благие намерения отступают на задний план, как только рождается ребенок.

Журналистка и писательница Мэг Конли, описывая собственный опыт, пользуется выражением «многоуровневая маркетинговая схема». «Отношение к материнству в Америке – сплошное надувательство, – пишет она. – Нам говорят, что если мы будем достаточно усердно работать, достаточно хорошо воспитывать наших детей и оставаться преданными американской мечте, то в конце концов окажемся на вершине. Никто никогда не упоминает о том, что иерархия успеха имеет форму пирамиды[26]26
  Meg Conley, Motherhood in America is a multilevel marketing scheme, Gen, December 7, 2020: https://gen.medium.com/motherhood-in-america-is-a-multilevel-marketing-scheme-f4ec1f536b04.


[Закрыть]. Нет, американским матерям не выдают наборы биодобавок или средства для ухода за кожей, чтобы навязывать их друзьям в соцсетях, – к материнству прилагается нечто другое: опасный соблазн ложной надежды, подобный тому, который, по мнению Конли, присутствует в многоуровневых маркетинговых организациях (если кто-то не знает, они устроены по схеме финансовых пирамид: всю прибыль забирает высшее руководство, тогда как подавляющее большинство консультантов внизу пирамиды почти не получают дохода и могут оказаться в долгах). На вершине пирамиды находятся в основном представители привилегированных слоев – белые и богатые; внизу – преимущественно темнокожие, представители рабочего или даже среднего класса, которые выбиваются из сил, чтобы позволить себе воспользоваться услугами службы по уходу за детьми, отправить ребенка в колледж или купить жилье. Недостатком этой системы является распространенное представление, что, если вы «хорошая мать» и заботитесь обо всех остальных, когда-нибудь кто-то позаботится и о вас. И существует эта система не для матерей (или цветных, или маргиналов), а как часть более глобальной системы, цель которой – поддерживать статус-кво. Очевидно, что люди, которые извлекают выгоду из женского труда и самопожертвования, обычно не принадлежат к женскому полу.

Микаэла даже не задумывалась, кто выигрывает от того, что уже в течение десятилетия каждые выходные она принимает у себя всех родственников, которых должна разместить и накормить. Или от того, что именно она планирует и организует все семейные торжества и досуг на выходных (семья, разумеется, довольна, но сама пациентка начала бояться каникул и праздников). Даже испытывая финансовые трудности после развода, Микаэла одолжила деньги одному из братьев и только потом узнала, что они понадобились ему для поездки с детьми в Диснейленд. Микаэла в семье была молчаливой рабочей лошадкой, но не она пожинала плоды своих трудов – все доставалось ее братьям и другим родственникам.

Социолог Сильвия Федеричи непосредственно связывает тяжелое положение женщин (причем не только матерей) с неоплачиваемой домашней работой, которую она называет репродуктивным трудом. Репродуктивный труд – это работа, которую нужно выполнять снова и снова, она жизненно важна и никогда не заканчивается: нужно постоянно пополнять запас продуктов, следить, чтобы в машине был бензин, ухаживать за пожилыми членами семьи и детьми и т. д. Пандемия COVID-19 особенно четко продемонстрировала, в чем разница между оплачиваемой и неоплачиваемой работой и кто эту работу выполняет. Федеричи пишет: «Мы не можем изменить повседневную жизнь, не изменив непосредственно влияющие на нее социальные институты и политико-экономическую систему, которая определяет их структуру»[27]27
  Silvia Federici, Re-Enchanting the World: Feminism and the Politics of the Commons (Oakland, CA: PM Press, 2019).


[Закрыть]. Иными словами, частная жизнь – это тоже политика. Капиталистические системы основываются на модели неоплачиваемого репродуктивного труда, но при этом возвеличивают оплачиваемый труд вне дома. Таким образом, домашним работникам часто не платят или платят очень мало, а непропорционально большую их долю составляют иммигранты и цветные.

Неравное распределение репродуктивного труда распространяется и на так называемую психическую (когнитивную) нагрузку – необходимость держать в памяти все, что уже сделано, должно быть сделано и нужно будет сделать потом. Психическая нагрузка включает в себя всю эмоциональную и умственную энергию, затрачиваемую на организацию, планирование, координацию и предвидение сотен задач по ведению домашнего хозяйства. Я часто говорю пациенткам, что каждая из них на самом деле генеральный директор своего домохозяйства, а также маркетолог, специалист отдела кадров и администратор в одном лице.

Социолог Эллисон Дамингер определяет когнитивную нагрузку (этот термин принят в профессиональной среде для обозначения психической нагрузки) как «прогнозирование потребностей, поиск вариантов их удовлетворения, принятие решений и мониторинг их выполнения»[28]28
  Allison Daminger, The cognitive dimension of household labor, American Sociological Review 84, no. 4 (July 9, 2019): https://journals.sagepub.com/doi/10.1177/0003122419859007.


[Закрыть]. Исследование Дамингер показало, что прогнозированием и мониторингом в основном занимаются женщины. Эти выводы соответствуют моим наблюдениям в клинической практике – пациентки часто жалуются: даже если партнеру-мужчине можно поручить выносить мусор каждую неделю, он совершенно не способен заранее продумать костюмы для детей на Хеллоуин или решить, когда в этом году сделать весеннюю уборку.

Психическая, или когнитивная, нагрузка имеет для женщин совершенно конкретные эмоционально-психологические последствия. Исследование, опубликованное в 2019 г. в журнале Sex Roles, показало, что чрезмерная психическая нагрузка негативно сказывается на ощущении благополучия и снижает удовлетворенность отношениями[29]29
  Lucia Ciciolla et al., Invisible household labor and ramifications for adjustment: mothers as captains of households, Sex Roles 81, no. 7–8 (October 2019), 1–20.


[Закрыть]. Также было обнаружено, что женщины с высоким уровнем психической нагрузки чаще разочаровываются в жизни: оглядываясь вокруг, они задаются вопросом: «И это всё, чего я достигла?!» Я вижу это на примере своих пациенток: многие из них отчаянно карабкаются по карьерной лестнице, стараясь при этом соответствовать жестким требованиям материнства, но единственное, чего добиваются, – ощущение, что «всё не так», и недовольство тяжким бременем, которое вынуждены нести.

Микаэла – живой пример непосильной психической нагрузки: она одновременно занималась здоровьем отца, следила за тем, чтобы двое ее детей-подростков хорошо учились в школе, и выполняла свои обязанности на работе. Ее голова была забита вопросами типа: «Остались ли у папы рецептурные лекарства или нужно позвонить врачу? Когда сдавать документы в школу, чтобы уже начать индивидуальные занятия по математике? Как организовать ремонт водонагревателя, который опять сломался?» и т. д. Кроме того, в разных домашних неприятностях тоже всегда была виновата Микаэла, а не отец ее детей, так что в ее постоянном беспокойстве нет ничего удивительного.

Глория Стейнем, яркая представительница феминистского движения, однажды сказала: «Власть можно взять, но не отдать. Борьба за власть и есть обретение власти»[30]30
  Gloria Steinem, Outrageous Acts and Everyday Rebellions (New York: Holt, 1983).


[Закрыть]. Суровая правда заключается в том, что если какие-то из описанных вещей (маркетинговую схему, неравномерное распределение репродуктивного труда, непосильную психическую нагрузку) необходимо исправить, то сделать это должны сами женщины. Возможно, вы подумаете: «Но это несправедливо, у нас и так хватает забот!» И вы правы – это несправедливо. Но реальность такова, что люди, находящиеся у власти, чрезвычайно редко от нее отказываются. Едва ли представители привилегированных классов, извлекающие выгоду из систем в том виде, в каком они существуют в настоящее время, однажды утром проснутся и решат, что им нужна более справедливая система. Те, кто на вершине пирамиды, действительно реагируют на давление снизу, но у тех, кто внизу, нет ни времени, ни моральных сил, чтобы сопротивляться, изменить способ взаимодействия или задаться вопросом, почему все устроено именно таким образом. Именно так работают системы угнетения, именно поэтому они продолжают функционировать. Необходимо, чтобы те, кто внизу (женщины, цветные, маргиналы), начали подниматься наверх и, достигнув определенных уровней власти и обретя силу, стали что-то менять. Именно в этом и состоит подлинная забота о себе.

ПАРАДОКС ВЫБОРА

На данном этапе кто-то, возможно, захочет возразить: если бы женщины меньше думали о том, чтобы элементы одежды их детей сочетались по цвету или как декорировать дом в популярном стиле дизайна интерьеров, у них нашлось бы больше времени для подлинной заботы о себе. Иными словами, не сами ли женщины выбирают для себя такую жизнь? Ответ, как это обычно бывает, немного сложнее, чем просто «да» или «нет».

Социолог и писательница Марта Бек[31]31
  Труды Марты Бек о том, как женщины справляются с противоречиями в нашей культуре, глубоко созвучны моим взглядам на психическое здоровье женщин. В книге 1997 г. «Переломный момент: Почему женщины ломаются и как им воссоздать свою жизнь» (The Breaking Point: Why Women Fall Apart and How They Can Re-create Their Lives) представлены результаты ее социологических исследований, посвященных женщинам, переживающим кризисные моменты, и способам разрешения культурных конфликтов.


[Закрыть], которая в течение последних 30 лет изучала влияние культуры на женщин, в своей работе «Собрать по кусочкам: Книга для тех, кто запутался, устал, перегорел» (The Way of Intergrity: Finding the Path to Your True Self)[32]32
  Бек М. Собрать по кусочкам: Книга для тех, кто запутался, устал, перегорел. – М.: АСТ, 2022.


[Закрыть], говорит о том, что культура определяется общим для всех набором ценностей: например, в нашей культуре принято ценить, что люди ждут своей очереди или едят спагетти вилкой. Существуют также ценности более высокого порядка: усердная работа, личные достижения… Ах да, нужно еще быть командным игроком и никогда не забывать, что вы и только вы несете полную ответственность за свою судьбу. Заметили противоречия? Как мы видим снова и снова, женщин тянут в двух противоположных направлениях: они должны быть бескорыстными и приспосабливаться к потребностям окружающих, но при этом преуспевать в карьере и личной жизни.

Также важно учитывать следующий момент: нужно не просто сделать «правильный» выбор – сначала следует критически оценить доступные варианты. Микаэле, например, пришлось выбирать, продолжить ли свое образование или направить средства на лечение отца. Она была вынуждена выбирать между конкурирующими ценностями: с одной стороны, ей хотелось быть бескорыстной дочерью, которая заботится об отце, но с другой – в набор ее ценностей входили непрерывное обучение и творчество. В глубине души Микаэла понимала, что творческая отдушина важна для ее собственного благополучия и психического здоровья. Записавшись на курсы живописи, она ощутила прилив такого воодушевления, какого не испытывала уже много лет. Да, формально у нее был выбор. Но это был выбор между долгом и собственным благополучием.

Недавно подруга рассказала мне похожую историю, в которой вы, вероятно, сможете узнать себя, хотя речь здесь идет не о таких серьезных вещах, как у Микаэлы. Семью подруги пригласили на вечеринку, и каждый должен был принести с собой угощение. Подруга вызвалась приготовить десерт, и в день вечеринки ей пришлось уйти с работы пораньше, чтобы испечь торт. А это означало, что ее муж должен был внести свою лепту – забрать детей из школы. Утром он сказал моей подруге: «Ты усложняешь нам жизнь, ведь мы могли бы просто купить торт в магазине». И тогда подруга поняла: как бы она ни поступила, она проиграет. Она знала, что хозяйка очень переживает за успех праздника и магазинный десерт был бы совсем некстати. Разумеется, никто не стал бы винить за покупной торт ее мужа, ведь женщина – она, а значит, это ее недочет. И действительно, в ту пятницу эти заботы несколько усложнили им жизнь. Так или иначе, виноватой оказалась она.

«Дилемма современной женщины – это коан, – сказала мне Марта Бек, припомнив буддийскую концепцию алогичной загадки. – Это неразрешимая проблема»[33]33
  Pooja Lakshmin, Mothers don't have to be martyrs, The New York Times, May 5, 2020: https://nytimes.com/2020/05/05/parenting/mothers-not-martyrs.html.


[Закрыть]. По ее мнению, женщины играют в игру, в которой никогда не смогут победить. Женщина в нашем обществе – козел отпущения, которому предписано сделать невозможное: примирить противоречия всей нашей культуры.

Чем больше времени и сил вы отдаете работе, тем сильнее ваше чувство вины перед семьей. Чем больше внимания вы уделяете дому и семье, тем сильнее ощущение, что вы не справляетесь с работой. Женщин загоняют все дальше и дальше в угол, и в конце концов место остается лишь для двух эмоций: гнева и чувства беспомощности. Ложная забота о себе – это иллюзия, которую продают женщинам, чтобы, по выражению Марты Бек, «примирить непримиримое». Сталкиваясь с этим противоречием, мы инстинктивно виним себя и считаем своим долгом найти «правильный» ответ. Но, увы, ничего не получается, так как правила противоречат друг другу – никакого правильного ответа нет! И этот парадокс становится частью нашего внутреннего мира, где он проявляется как чувство вины, неуверенность в себе, даже отчаяние.

Этот факт подтверждается рядом исследований. Одно из них было проведено группой ученых из Университета Мерсера и посвящено практикам заботы о себе в послеродовой период[34]34
  Jennifer L. Barkin et al., The role of maternal self-care in new motherhood, Midwifery 29, no. 9 (September 2013), 1050–5.


[Закрыть]. Опрошенные женщины (31 мать) высказывали две противоречащие друг другу точки зрения, которые тянут их в противоположных направлениях: «заботиться о себе жизненно важно» и «самоотверженность – синоним материнства». С одной стороны, забота о себе рассматривается как обязанность женщины, поскольку мы должны соответствовать уровню ожиданий общества в этом плане. С другой – самоотверженность, особенно по отношению к детям или спутнику жизни, рассматривается как высшее предназначение женщины. Именно эти противоречащие друг другу культурные ценности, в соответствии с которыми от женщин ожидают одновременно самопожертвования и профессиональных достижений, полностью игнорируются, когда нам предлагают заняться ложной заботой о себе. Невозможно заботиться о себе при 40-часовой рабочей неделе и без всякой помощи по уходу за детьми. Даже если вы купите себе новый ежедневник и запишетесь на занятия йогой, факт останется фактом: возложенная на вас психическая нагрузка будет непомерно велика.

Кажется, это какой-то заколдованный круг? Если мы увязаем в своем ощущении бессилия из-за того, что не можем бороться с враждебной системой, то никаких перемен не происходит. Если мы погружаемся в ложную заботу о себе и становимся частью окружающих нас капиталистических и патриархальных структур, то интернализируем существующие установки и оправдываем систему.

И то и другое неприемлемо.

Если мы хотим реальных перемен, чтобы посредством подлинной заботы о себе привнести в социальную систему больше справедливости и равноправия, нам, женщинам, нужно сделать две вещи:

● настроиться на внутренние изменения;

● развить в себе так называемое диалектическое мышление.

Еще Альберт Эйнштейн сказал: «Если человечество хочет выжить и развиваться дальше, ему необходим новый тип мышления»[35]35
  Albert Einstein, Atomic Education Urged by Einstein, The New York Times, May 25, 1946.


[Закрыть]. Абсурдные ценности, противоречия и невыполнимые ожидания, возлагаемые на женщин, совершенно бессмысленны. Мы не можем рассчитывать, что нас спасут внешние структуры или правила, так как логика, которой руководствуется наше внешнее окружение, глубоко ошибочна. Следовательно, мы должны стремиться к чему-то совершенно иному – к решению, которое бросает вызов всему, что нам внушали. Подлинная забота о себе – это внутреннее решение об изменении вашей внутренней реальности, то есть вашего сознания.

Таким образом, Микаэла, прежде чем начать действовать, должна была разрешить самой себе внутренние перемены. Благодаря нашей совместной работе она наконец поняла, что психическое здоровье – один из ее главных приоритетов. Она лучше справлялась с материнскими обязанностями, когда следила за состоянием своей психики, и стала более эффективна на работе после лечения ОКР. Микаэла не хотела возвращаться к жизни, в которой тревога отнимала все ее силы. Она впервые поняла, что никто, кроме нее самой, не разрешит ей заботиться о себе: она должна самостоятельно прийти к этому решению, даже если оно кого-то разочарует. И для этого недостаточно выкроить время на занятия йогой. Микаэла изменила образ мышления: она стала по-новому думать о своем здоровье и о том, какое место в собственной жизни занимает она сама.

С этого момента Микаэла начала развивать диалектическое мышление, то есть приучать себя к мысли, что две противоположности могут согласовываться. Существует даже особый тип терапии – диалектическая поведенческая терапия (ДПТ), направленная на обучение этому навыку[36]36
  Диалектическая поведенческая терапия (ДПТ) – тип психотерапии, который фокусируется на формировании навыков осознанности, стрессоустойчивости, эмоциональной регуляция и межличностной эффективности. ДПТ может быть полезна при целом ряде психических состояний и расстройств, таких как депрессия, расстройство пищевого поведения, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), зависимость от психоактивных веществ, суицидальное поведение и т. д. Поскольку ДПТ основана на принципах диалектики, она побуждает людей совмещать и интегрировать, казалось бы, противоположные на первый взгляд точки зрения.


[Закрыть]. Марша Линехан, создательница ДПТ, называет этот процесс интеграцией противоположностей. Микаэла столкнулась с диалектическим противоречием: она горячо любила отца, но понимала, что не сможет заботиться о нем в одиночку. Примирение этих противоположностей для Микаэлы означало, что и то и другое – истина. Теперь ей не нужно делать выбор – она могла принять обе одинаково значимые в ее жизни истины. Конечно, достичь этого было нелегко, ведь Микаэла с детства привыкла, что любовь означает самопожертвование, и наоборот. Как только она поняла, что может жить своей жизнью, приняв обе истины, ей стало гораздо легче. Она почувствовала, что способна разобраться с собой и своей семьей, не испытывая столь сильной тревоги, и наконец начала позволять собственным потребностям и предпочтениям влиять на ее решения.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ПОДЛИННОЙ ЗАБОТЫ О СЕБЕ

Итак, в жизни Микаэлы наступил переломный момент. В дополнение ко всем прочим обязанностям ей теперь приходилось организовывать визиты отца к врачам, следить за его сложным графиком приема лекарств и к тому же ограничивать себя во всем, чтобы оплачивать медицинские услуги. От всего этого ее ОКР начало прогрессировать. Она пыталась лечиться без отрыва от работы, но из этого не вышло ничего хорошего. Микаэла стала опаздывать в офис, часто отпрашиваться и задерживать отчеты – долго так продолжаться не могло. Она оказалась перед выбором: если оставить все как есть, ее, скорее всего, понизят в должности или уволят, а если взять отпуск по болезни, то она не получит повышения, которое предполагалось в следующем году, или даже потеряет работу.