Текст книги "След костяных кораблей"

Ответила ли она? Крикнула ли: «Нет, хран-пал!»? Боялась ли за него? Или за своих товарищей по команде, ему не дано узнать. Потому что в этот момент прозвучали слова, которые показались ему странными и чудесными, но совершенно неизбежными, как видения о плавании под водой, которые населяли его сны.

– Кейшан на горизонте!

19
Левиафан возвращается

Джорон не призывал кейшана. Не привел его сюда. Не собрал вокруг себя песню Ветрогона, точно плащ. Не мечтал и не думал о кейшане, Джорон был охвачен страхом и паникой. Однако он знал, что кейшана следовало ждать. Сны становились всё ярче с тех самых пор, как они видели кейшана. Сны о парении на глубине, о невероятном давлении на плечи, о голубом свете, что просачивался сквозь толщу воды.

Сны о голоде.

Он пришел, следуя собственному зову, чтобы удовлетворить свои желания, и Джорон это понял прежде, чем его увидел. Он почувствовал, как рассекает воду острый клюв, как она обтекает могучее тело, как двигаются плавники, огромные, точно костяные корабли. Должно быть, зубохват также что-то ощутил, черные щупальца соскользнули с мачт и поручней «Пики кейшана», и корабль начал восстанавливать равновесие.

– Держи Гавита! – крикнул Джорон. – Возвращаемся на «Дитя приливов»!

Серьезный Муффаз подхватил Гавита на плечо, а Квелл помогла Джорону встать. Повернувшись, они разглядели быстро приближавшуюся гору воды – плывущего кейшана. Джорон оглянулся и увидел, как зубохват выпускает туман, воздух наполнился новым звуком, неприятным басовым гудением, а потом они побежали по сланцу. Трап между «Дитя приливов» и «Пикой кейшана» исчез, им бросили веревки, «Дитя приливов» и белый корабль поднимались и опускались, внезапный наклон палубы сбил с ног Джорона и остальных прежде, чем они добрались до своего корабля. Дитя палубы упал с такелажа на палубу «Пики кейшана» и покатился мимо Джорона дальше. Он вытянул руку и схватил его за одежду, едва не вывихнув плечо, и дитя палубы к нему обернулся. Мастер костей Колвулф смотрела на Джорона, широко раскрыв рот, но его пальцы разжались, и она покатилась дальше по сильно накренившейся палубе, ударилась о поручни и рухнула в воду.

Под ними промелькнул огромный клюв кейшана, огненные белые глаза, тело цвета голубого льда в голубой ледяной воде, словно он являлся ее частью. Когда кейшан проплыл под двумя кораблями, гора воды, которую толкал перед собой морской дракон, ударила в стонавшие борта обоих кораблей, раздался треск вариска и джиона, мачты закачались, такелаж спутался, на сланец посыпался смертоносный дождь из обломков. Однако Джорон даже руки не поднял, чтобы защититься, он завороженно смотрел на проплывавшее под ним тело и огромный хвост, помогавший аракесиану двигаться вперед.

Морской дракон нырнул. Он так изогнулся, что показался Джорону маленьким, и его тело стало быстро уходить под воду. Зубохват вновь издал громкий вой.

– Хранитель палубы, мы должны вернуться на «Дитя приливов», – сказал Серьезный Муффаз, снова поднимая Гавита.

– Да. – Джорон встал и, пошатываясь, направился к поручням, а когда коснулся пальцем виска, увидел на нем кровь.

На палубе «Дитя приливов» царил хаос, передняя часть поручней была сорвана и зацепилась за ободранный борт. Сверху свисали веревки, точно лианы в лесу джиона. Под присмотром Фарис дети палубы собирали упавшие части такелажа.

– Не выбрасывайте ничего за борт, болваны, у нас совсем не осталось запасных частей! – кричала Фарис.

Возле основания мачт валялись обломки. Джорону, Серьезному Муффазу, Квелл и Гавиту, так и не пришедшему в сознание, его продолжал держать на руках мать палубы, стали кричать, чтобы они прыгали на «Дитя приливов», выбрав подходящий момент, когда корабли будут находиться максимально близко друг от друга. Между тем создавалось впечатление, что океан дышит, приходит в себя после исчезновения огромного зверя, ушедшего в глубины и отвлекшего зубохвата.

– Прыгайте, хран-пал!

Когда корабли снова сблизились, к Джорону потянулись руки, на некоторых не хватало пальцев, другие были изуродованы поцелуем Старухи, смуглые и белокожие, они звали его на безопасную палубу. Он прыгнул вперед, его подхватили и вытянули на «Дитя приливов». Он обернулся – корабли опять стали расходиться, а Квелл и Серьезный Муффаз с бесчувственным Гавитом на плече остались на «Пике кейшана». Позади них раскинулось море. А еще дальше он увидел извивавшиеся черные щупальца и огромный желтый глаз. Зубохват. Щупальца вновь обхватили «Пику кейшана».

И тут вернулся кейшан.

На поверхности океана распустился цветок, потом открылся громадный клюв – тычинка, а вода стала лепестками – и сомкнулся на гнилом плоде зубохвата. Пронзительный трубный клич кейшана, поднимавшегося под зубохватом, горящие белые глаза закрылись на фоне атаковавших щупальцев. Вой зубохвата, оказавшегося между челюстями кейшана. Новые щупальца взлетели в воздух и крепко обхватили «Пику кейшана», оттаскивая его от «Дитя приливов».

– Ловите! – крикнул Серьезный Муффаз. – Ловите мальчика!

И он швырнул Гавита через увеличивавшийся просвет между кораблями, безвольное тело полетело по воздуху, как мертвая рыба, и упало среди толпы на палубе «Дитя приливов». «Пику кейшана» вода относила в сторону. Кости стонали и жаловались, два корабля расходились и сходились снова. Один. Два, три раза. Джорон видел, как Гавита унесли вниз. Детей палубы швыряло из стороны в сторону, когда вода снова и снова сталкивала два костяных корабля со спутанными такелажами.

Как много лет назад, когда тело его отца оказалось между корпусами двух кораблей.

– Обрезать такелаж!

С открытым клювом, все выше и выше, тащит за собой корабли. Жуткий скрежет кости о кость.

– Отрубите нас, да проклянет вас Старуха!

Дети палубы подбежали к такелажу с топорами и курновами. На «Пике кейшана» стоял Серьезный Муффаз, готовый встретить свою судьбу, когда белый корабль отойдет от черного. У него за спиной кейшан стал снова уходить под воду, встряхивая массивной головой, а черные щупальца вцеплялись в его кожу, отрывали куски густого оперения, которое падало вокруг, точно снег.

– Муффаз! Квелл! – крикнул Джорон. – Когда корабли снова сойдутся, прыгайте!

Квелл прыгнула как раз в тот момент, когда кейшан рухнул в океан, но щупальца зубохвата отказывались отпустить мачты «Пики кейшана». С громким протестующим стоном костей переднюю мачту «Пики кейшана» вырвало из палубы, за ней последовала верхняя часть такелажа, и тут гигантская волна, поднятая кейшаном, ударила в борта обоих кораблей.

– Держитесь! – закричал Джорон. – Держитесь, если вам дорога жизнь.

Такелаж, куски крыльев дождем посыпались на палубу «Дитя приливов», его такелаж снова сцепился с остатками снастей белого корабля, «Пику кейшана» отбросило в сторону, но они тут же столкнулись снова. Джорон видел, что Серьезный Муффаз упал на палубу белого корабля. Поднялся ветер, который громко завывал. «Пику кейшана» вновь швырнуло на «Дитя приливов».

– Хватайте Муффаза! Да проклянет вас Старуха! – крикнул Джорон, услышав треск костей и крики женщин и мужчин.

Он увидел, как Серьезный Муффаз поднялся на ноги и прыгнул, Джорон не сомневался, что его постигнет неудача, но огромная волна обрушилась на палубу «Пики кейшана», подняла Серьезного Муффаза и швырнула на сланец «Дитя приливов».

А кейшан развернулся в воде, и течение вновь разбросало корабли в разные стороны. За кейшаном массивное тело зубохвата превратилось в нечто длинное и тонкое, и щупальца с пугающей быстрой устремились к кейшану.

– Позовите Ветрогона! – приказал Джорон. – Поднимите все крылья, какие сможете, если мы не уберемся отсюда, их поединок нас потопит!

– Есть, хранитель палубы, – вырвалось из сотни глоток, пока израненный «Дитя приливов» швыряли волны, поднятые двумя вступившими в поединок чудовищами.

Джорон бежал по палубе, которая отчаянно раскачивалась, призывая Барли и Ветрогона. Он нашел Барли у руля, с которым она сражалась вместе с Фарис, обе промокли насквозь из-за накатывавших на палубу волн. Кейшан снова оглушительно затрубил – в его голосе слышались сотни тысяч различных тонов, зубохват в его клюве поник, и щупальца отпустили «Пику кейшана» – хотя костяному кораблю уже ничего не могло помочь, он наполовину ушел в воду, – и Джорон понял, что ему конец.

Второй зубохват атаковал кейшана, когда «Дитя приливов» поднял крылья. В воздух взмыли щупальца, и Джорон представил, как тысячи пульсировавших крошечных ртов раскрылись и набросились на кейшана в тот момент, когда огромный морской дракон собирался укусить зубохвата. Кейшан издал пронзительный крик боли или ярости, что вернуло к жизни зубохвата, которого он сжимал в челюстях, и новые щупальца потянулись к аракесиану.

– Ветер! – закричал Джорон. – Нам нужен ветер! Где Ветрогон?

– Здесь, здесь. – Говорящий-с-ветром, переваливаясь, шагал по палубе и, казалось, не обращал внимания на царивший вокруг хаос, не слышал ужасных криков трех отчаянно сражавшихся в кипевшей воде существ.

– Быстрее, Ветрогон! Ветер! Нам необходим ветер!

Говорящий-с-ветром остановился напротив Джорона, и его маска оказалась рядом с лицом Джорона.

– Принести ветер, – сказал он, каркнул, повернулся на месте и закричал.

И ветер сразу пришел на его зов. Джорон ощутил знакомое давление в ушах, волна жара промчалась над палубой, шквал наполнил крылья «Дитя приливов», клюв корабля развернулся, туман перед ними рассеялся.

– Вперед! – крикнул Джорон Барли, и она налегла на рулевое весло.

У них за спиной кейшан выскочил из моря, вода упала на черный корабль, могучее существо тряхнуло массивной головой. Два извивавшихся черных пятна обхватили морского дракона, один посередине, другой вокруг головы. Кровь текла из тех мест, где щупальца прижимались к телу кейшана. На мгновение Джорону показалось, что морской дракон рухнет на палубу «Дитя приливов» и убьет их всех, но аракесиан упал возле левого борта на ледяной остров, а волна толкнула «Дитя приливов» в сторону другого острова, расположенного на противоположном берегу канала. Кейшан яростно тряс головой и раз за разом бил зубохвата о лед с такой силой, что волны шли одна за одной, ударяя в корму «Дитя приливов».

– Ветрогон! – закричал Джорон. – Отправь нас подальше от берега!

Ветер изменился, останавливая натиск волн, а зубохват обвис в челюстях кейшана, однако огромный морской дракон продолжал бить зверя о лед, пока что-то не лопнуло у того внутри. На черный корабль брызнул черный ихор, обжигая кожу тех, кто оказался слишком близко.

– Вперед! – громко приказал Джорон, показывая нужное направление. – Вперед! – «Дитя приливов» содрогнулся, ветер усилился, завыл, пронесся над палубой, а массивное тело кейшана, оставшееся позади, скатилось с острова, все еще опутанное многочисленными щупальцами второго зубохвата. – Держитесь! – крикнул Джорон, и в следующий момент кейшан рухнул в воду, мощная волна ударила в борт «Дитя приливов», корпус заскрежетал, задев лед находившегося справа острова. – Багры! Отталкивайте лед! – кричал Джорон, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, а корабль снова налетел на остров, и он начал опасаться за корпус и нижние палубы. – Кто-то пусть спустится вниз, проверьте корпус, включите насосы!

Дети палубы не успели пустить в ход багры – обратная волна отбросила «Дитя приливов» от берега. Команда металась по палубе, но корабль высвободился, однако находился в ужасном состоянии: исчезла верхняя часть главной мачты и все, кто там находились, во многих местах были сломаны поручни и поврежден такелаж, но корабль оставался на плаву и продолжал движение. Кейшан и последний зубохват продолжали сражаться, пока морской дракон заглатывал остатки первого чудовища.

– Смотреть вперед! – раздался крик.

Джорон так и сделал – в самом узком месте между двумя ледяными островами им преграждал путь третий зубохват, который уже начал испускать туман, глядя на них гибельным желтым глазом.

– Ветрогон, – крикнул Джорон, перекрывая вой ветра, – дай максимальное количество ветра, корабль – это единственное оружие, которое у нас осталось. Мы протараним проклятое Старухой существо.

– Но, хран-пал… – начала Фарис.

– У нас нет выбора!

Ветрогон тряхнул головой с пестрыми перьями и издал такой громкий крик, что уши Джорона пронзила боль. Поднялся более быстрый и сильный ветер. «Дитя приливов» заскрипел и застонал, зверь перед ними выпустил новую струю тумана и громко загудел.

– Готовы! – крикнул Джорон, зубохват навис над палубой поврежденного корабля, мчавшегося ему навстречу. – Готовы!

Наконец в тот момент, когда «Дитя приливов» должен был вот-вот врезаться в чудовище, тот с помощью извивавшихся щупалец поднялся по склонам двух ледяных островов и в результате, отчаянно вереща, оказался над черным кораблем, который проскочил под ним. Более тонкие щупальца упали на палубу, раздались отчаянные крики детей палубы, которые попались чудовищу. Остальные поспешно рубили черные веревки. Еще через несколько мгновений зубохват рухнул в воду за кормой, унося с собой десять человек команды, и бросился туда, где кейшан продолжал сражение с его родичами.

А «Дитя приливов», получивший серьезные повреждения, летел вперед. Они спаслись.

Часть II
Супруга корабля

Песня Удачливой Миас

 
Она стала супругой корабля,
Дитя прилива и воды.
Отважной и дерзкой она росла,
И море было ее сестрой.
Но мать – жестокой.
Она сказала: «Ребенок должен был умереть».
Так сказала Тиртендарн:
«Отдайте ребенка кораблям!»
И море пришло к ней на помощь,
Когда слово слетело с губ Дарн.
 

20
Те, кто прокляты знанием будущего

Волны как монументы. Огромные, холодные, жестокие и уродливые. Волны смывают все звуки, картины и смысл. Волны лишают дыхания. Волны заставляют тебя задыхаться. Неодолимые и мучительные.

Руки приближаются, и она пытается отстраниться, повернуть голову, напрягает мышцы шеи, прижимает щеку к жесткой спинке стула. Отчаянное стремление избежать боли встречается с упрямым желанием отказать этой женщине. Отказать во всем. Волны набегают друг на друга у нее в горле, топят любой смысл. Изо рта вырывается лишь гортанный «Ннн, ннн, ннн», пока она сражается с веревками, которые надежно ее удерживают, врезаясь в запястья и щиколотки.

– Давай, давай, Миас, – говорит Жрица Старухи. – Не тревожься, не бойся. Сегодня я не стану причинять тебе боль.

Слова, которые ничего не значат.

Ничего.

Сколько раз она это говорила, а потом меняла решение, доставала завернутые в ткань инструменты, и на свет появлялись щипцы, лезвия или горячий металл?

– Давай, Миас, будь умницей, сделай то, о чем я тебя прошу. – Так нежно и тихо, однако она не может.

Только после того, как звучит последнее слово, резкий крик, подобный лаю: «Веди себя прилично!» – она перестает сопротивляться. Сдается. Позволяет мышцам расслабиться, тело опускается на стул, испачканный чем-то темным – целая жизнь пролитой крови. Ее крови.

Нежные руки разматывают бинты у нее на голове. И все это время женщина говорит.

– Я лишь посмотрю на рану, Миас, чтобы убедиться, что там нет инфекции. – Улыбка. – Мы ведь не хотим тебя потерять, когда наша цель так близко, верно?

– Я рассказала все, что знаю. – С ее губ слетают множество раз повторенные слова.

Бинты сняты с лица, кожа липкая от засохшей крови и мази, которую ей наложила после…

Сразу после.

– Поразительно, как хорошо у тебя все заживает. Утрата глаза убила многих из тех, с кем мне довелось работать. Они оказались слабыми. А ты ведь нет, верно? Ты была сильной женщиной. – Жрица Старухи села. Улыбнулась ей. – Ты стала настоящим вызовом.

– Я рассказала все, что знала.

– Однако есть другой глаз, – говорит Жрица Старухи, – вот где истинная правда. – Она расправляет плечи. – Потому что теперь ты знаешь боль, но тебе следует бояться не только ее. Ты должна бояться полностью ослепнуть. – Она наклонилась вперед. – Ты ведь боишься, что я заберу твой второй глаз, верно?

Боится ли она?

Может быть. Но боль больше не вызывает у нее страха, она стала ее жизнью. Каждый день. Возможно, так было всегда. А существование в темноте? И на что здесь смотреть? Она знает, что Жрица Старухи хочет, чтобы она сказала «да», но Миас уже не боится. Больше не боится. Страх прошел, сгорел вместе с надеждой, что ее кто-то пожалеет или спасет. Теперь она ничто, скорлупа. Мертвая женщина, лишенная утешения стоять на сланце черного корабля или у огня Старухи, который ее согреет.

– Да, – говорит она.

– Да, страх избавит тебя от боли. – Рука хватает ее за волосы и оттягивает голову назад.

Кончик ножа дрожит перед глазом.

– А теперь, если только ты не желаешь присоединиться к ветрогону, слепо спотыкающемуся в маске из листьев на лице, скажи мне правду. Как ты вызываешь кейшана? – спрашивает Жрица Старухи.

Слеза выкатывается из здорового глаза.

– Джорон Твайнер и Ветрогон на борту «Дитя приливов» – его называют Ветровидящим, – они обладают такой властью, а не я. Это правда, и я не могу больше ничего сказать. Ты должна мне поверить.

Давление на волосы усиливается, пока Миас не начинает казаться, что Жрица Старухи их оторвет. Нож приближается.

Затем она убирает нож и отпускает волосы Миас.

– Я верю, – говорит Жрица Старухи, берет влажную тряпицу и вытирает руки. – Я действительно тебе верю. Так что теперь мы не будем видеться так часто, как прежде. – Она кладет тряпицу. – Однако не сомневайся, мы еще встретимся. – Она наклоняется и кладет холодную руку на щеку Миас.

– Давай, закончи это, – говорит Миас.

Лицо Жрицы Старухи искажается от удивления.

– Закончить? Сейчас? О, Миас, ты слишком важна, чтобы с тобой покончить. – Она наклоняется ближе, чтобы прошептать, как любовница, ей на ухо: – Некоторые люди готовы сделать ради тебя все. Все. Какая верность и какая любовь. – Она выпрямляется и поворачивается, чтобы взять чистый бинт и тампон. – И это делает тебя важной для нас. Теперь я стану заботиться о тебе изо всех сил. И, кто знает, возможно, скоро у тебя появится компания?

21
Нет безопасной гавани для мертвых

Джорон сидел рядом с Брекир на серых блоках в гавани Спэрхейвена на Суровых островах, и у обоих было самое отвратительное настроение, какое только может быть у супругов корабля. Перед ними, в сухом доке, стоял «Дитя приливов», который находился в ужасающем состоянии.

– «Дитя приливов» выглядит так, словно ты сражался со всеми кораблями, что есть у Ста островов, – сказала Брекир. – А потом отыскал других врагов, и каждый одержал над тобой победу.

Джорон незаметно улыбнулся под шарфом и почувствовал, как сразу заболели язвы. Брекир сказала правду: корпус «Дитя приливов» получил множество пробоин, три мачты были сломаны посередине; корабль с огромным трудом добрался до гавани, полный воды, с потрескиванием и стонами, и ни одному из членов команды не удалось отдохнуть за долгие дни и недели путешествия. Теперь «Дитя приливов» стоял в доке, черная краска облупилась, и стала видна пожелтевшая кость; они ждали разрешения Тендарн Эйлин, лидера Суровых островов, на начало работ, которые могли восстановить часть его славы.

– Я уже говорил тебе, Брекир, что предпочел бы безоружным встретиться с любым кораблем флота Тиртендарн, если бы это гарантировало, что я больше никогда не увижу зубохватов. Ни разу в жизни я не встречал ничего подобного. Лучше оказаться лицом к лицу с призраками, которые, по мнению Фарис, поджидали нас в тумане.

– Но сейчас все говорят только о том, как кейшан тебя спас, Джорон. До сих пор тебе удавалось хранить свою тайну, но теперь она стала известна всем.

Джорон коротко рассмеялся – но его смех больше походил на кашель.

– Как же несправедливо, Брекир, я столько сил потратил, чтобы сохранить тайну, ни разу не пел для кейшанов, даже когда они могли помочь, но она раскрылась из-за неудачного стечения обстоятельств.

– Значит, ты его не призывал? – спросила она, и Джорон покачал головой.

– Если честно, я даже об этом не думал. Мне было так страшно, что я едва мог пошевелиться. Скорее всего, кейшан просто охотился.

– Или он за тобой приглядывает.

Джорон покачал головой.

– Нет, вряд ли он знал, что мы там находились. Если бы он сначала ушел немного правее, а потом переместился влево, я бы уже обедал со Старухой, а обломки «Дитя приливов» покоились бы на дне моря. – Они немного посидели молча, слушая крики скииров. – Но все это уже не имеет значения, слух прошел.

– Давай на время забудем о кейшане и посмотрим на наши нынешние проблемы, – предложила Брекир. – Ты хочешь услышать хорошие новости или плохие?

– Какие новости могут быть хуже, чем невезение супруги корабля?

– Джорон, – сказала Брекир, положив ладонь ему на плечо, – не забывай, что любые разговоры о твоей способности вызывать кейшана сначала должны покинуть Спэрхейвен и только потом добраться до Бернсхъюма.

– Верно, – согласился Джорон, поднял маленький камешек с валуна, на котором они сидели, и бросил в копавшегося в мусоре кивелли, тот переполошился и, громко вереща, помчался прочь, вызвав панику у всей стаи, поспешившей за ним в свои норы. – У нас есть немного времени, но не более того. Однако я не слышал ничего, что помогло бы нам отыскать Миас, от тех, кому я плачу, а Тендарн отказывается меня принять. Ты же знаешь, что слухи распространяются очень быстро.

– В таком случае, – сказала Брекир, – почему бы нам не сосредоточиться на том, что мы в состоянии контролировать, и перестать вглядываться в туман будущего и тревожиться из-за того, что не можем изменить?

– Ха. – Он кивнул собственным мыслям. – До чего нужно дойти, чтобы мрачная Брекир пыталась меня подбодрить? – Он потянулся, у него сильно болели мышцы. – Ну, если у тебя плохие новости, я буду не против, если ты слегка подсластишь горькое лекарство, так что я внимательно тебя слушаю, супруга корабля, – сказал Джорон.

– Хорошая новость состоит в том, что мы сможем привести в порядок «Дитя приливов» и снабдить наш флот всем необходимым.

– А плохая?

– Нам потребуются для этого все деньги, которые удалось получить после всех проведенных нами рейдов; у нас попросту ничего не останется. Жители Суровых островов знают, что нам больше не к кому обратиться, поэтому назначают огромные цены.

Джорон снял шляпу с одним хвостом и почесал лоб, куда его укусило какое-то насекомое.

– Мы всегда можем отправиться в новый рейд.

– Совершить удачный рейд становится все труднее, Джорон, и ты это знаешь. В последних четырех мы потеряли восемь кораблей из двадцати. Нам приходится уходить все дальше в поисках новых городов, а они защищены гораздо лучше. Тиртендарн Джилбрин построила жесткую оборону вокруг тех, которые она еще контролирует. И если мы будем действовать как раньше – нас ждет поражение.

Джорон устроился поудобнее на камне, где они сидели, и лишь вздохнул, услышав неприятную правду. Он собрался что-то сказать, но понял, что ему нечего возразить, и решил сменить тему.

– Как наши люди? – спросил он.

Брекир пожала плечами.

– Как и следовало ожидать, жители Суровых островов относятся к ним с подозрением, заставляют переплачивать за еду и берут на работу только в самом крайнем случае. И это всегда то, что не хочет делать никто другой. Произошло уже несколько драк, и мы должны наказывать наших людей жестче, ведь мы в гостях. Растет взаимное недовольство. – Она подвинулась к нему ближе. – До настоящего момента мы улаживали все проблемы при помощи денег, но после того, как мы восстановим «Дитя приливов» и оснастим всем необходимым флот, такой возможности не будет.

– Когда-то Миас сказала мне, что супруга корабля всегда стоит перед трудным выбором.

– Значит, ты наконец наденешь шляпу с двумя хвостами? – спросила она, и Джорон ощутил внезапное потрясение и холод.

Ему стало стыдно, что он поставил себя на место Миас.

– Нет, Брекир, я неудачно выразился. – Она кивнула, но не стала на него смотреть. – Должны же быть какие-то способы сэкономить деньги.

– У нас один главный источник расходов.

– О чем ты? – спросил Джорон.

– «Дитя приливов», – ответила Брекир.

– Я тебя не понимаю? – переспросил Джорон.

– Именно на восстановление «Дитя приливов» уйдет бо́льшая часть наших денег. Мы можем купить новый корабль за две трети того, что с нас хотят взять за ремонт.

– Но новых кораблей нет, – возразил Джорон.

– Пока нет, – сказала Брекир, не поднимая взгляда. – Другой вариант: не восстанавливать «Дитя приливов» полностью, просто заделать все течи. А ты перенесешь командование на другой корабль. Например, Чивера – команда с трудом его терпит и отнесется к замене с радостью. Затем мы переведем наших людей на «Дитя приливов» и будем использовать его как транспорт.

Джорон задумался над предложением Брекир. Он понимал, что это разумный, достойный совет. Он посмотрел на порт. Еще четыре корабля стояли в сухом доке, окруженные мастерами костей с Суровых островов, занимавшихся ремонтом. В порту находилось двадцать костяных кораблей различных размеров, и на каждом своя команда. Однако вокруг «Дитя приливов» царила тишина. Он попал в полосу штиля. Никто не хотел заниматься его восстановлением.

– Я уже бывал здесь прежде, Брекир, – сказал он, указывая на пострадавший корабль. – Миас привела его из Бернсхъюма со сломанным килем. Тогда многие считали, что он не жилец. «Дитя приливов» списали, списали команду. Списали меня. Всех, кроме Миас. Однако она его восстановила. – Он сделал глубокий вдох. – Она вновь сделала «Дитя приливов» прекрасным кораблем. – Джорон указал на жалкий остов. – Она восстановила меня, Брекир. Она восстановила команду. И когда она вернется, то поднимется на сланец собственного корабля, а не увидит жалкие развалины, где поселятся бродяги.

Брекир улыбнулась, и сломанные зубы сверкнули у нее на лице. Потом она провела ладонью от лба до подбородка.

– Я знала, что ты так скажешь, но должна была попытаться убедить тебя увидеть истинное положение вещей.

– А теперь ты скажешь, что Миас, скорее всего, уже мертва? – спросил Джорон.

– Конечно нет, – ответила Брекир, – я знаю, что ты не станешь слушать. – Она снова улыбнулась. – Ты должен найти способ встретиться с Тендарн.

– Я попытаюсь это сделать сегодня вечером, – сказал он.

– Нет, ты не должен попытаться, возьми с собой Серьезного Муффаза, Барли, Фарис, Меванса и кого-нибудь из морской гвардии. Веди себя так, словно ты готов применить силу, если она не захочет тебя принять.

– Она может нас раздавить, – возразил Джорон. – У нее достаточно солдат на острове, чтобы сделать это без малейших колебаний.

– Она не станет так поступать, – ответила Брекир. – Возможно, мы здесь нежеланные контрабандисты, но ты становишься легендой. Черный Пират, скала, о которую разбиваются корабли Ста островов. Тендарн Эйлин не глупа, она не станет тебя убивать на глазах своего народа, пока все относятся к тебе с уважением.

– Ну, а когда я уже не буду находиться на глазах ее людей? – поинтересовался Джорон.

– Ну тогда она может тебя убить, – рассмеялась Брекир, – но так ты хотя бы к ней попадешь, верно?

– Да, – сказал Джорон, встал, стряхнул пыль и песок со штанов, что заставило стаю кивелли, вернувшуюся обратно, снова спасаться бегством в море. – И разве для нас было бы нормально, если бы мы не попали из одной ситуации между жизнью и смертью в другую?

Он оставил Брекир в гавани возле «Дитя приливов» и направился в таверну, которую облюбовала его команда и посещала по очереди. В шумном зале стало тихо, когда он вошел.

– Неужели никто не предложит мне выпить? – спросил Джорон, ему принесли кубок, и он уселся в углу один, размышляя о том, что сделает и что должен сделать, – но все варианты казались ему неудачными. Постепенно он почувствовал, что портит настроение всем, кто здесь собрался. Обычный шум и веселье, которые он услышал, когда вошел, стихли. О да, его женщины и мужчины продолжали пить и вести беседы, только стали более серьезными и менее свободными. За одним из столов шла игра, над ними устроился Черный Оррис, и дети палубы ставили на то, произнесет ли он «задница» или «Дыхание Старухи» или какое-то другое ругательство, когда ему предложат угощение. Джорон знал, что обычно игра была веселой, но сейчас все старались быть вежливыми, и никто не получал от нее удовольствия. Джорон знал, что это его вина. Он встал.

– Когда Глаз Скирит скроется за высокой горой, – сказал он, обращаясь ко всем сразу, – пришлите ко мне домой Меванса, Барли, Фарис, Серьезного Муффаза и десять морских гвардейцев.

– Есть, хранитель палубы, – сказала маленькая женщина – Винса, одна из лучших на мачтах. Она протянула Черному Оррису кусочек хлеба на ладони и сделала ставку, что он скажет «задница». – Я им передам.

– Спасибо, – сказал он. – А теперь я оставлю вас играть дальше.

Он направился к выходу и на ходу услышал, как Черный Оррис крикнул: «Задница!»

И хотя ему стало грустно: Джорон в очередной раз понял, что должен оставаться в одиночестве, пусть и рядом со своей командой; однако его порадовало, что Винса выиграла.

Позднее он встретил свой небольшой отряд.

– А где Фарис? – спросил Джорон у Меванса.

– Она заболела, хранитель палубы, – ответил тот.

– Ладно, пусть лучше остается в постели, – сказал Джорон, и они направились в дом Тендарн.

Спустились сумерки, теплый воздух наполнился пьянящим ароматом раскрывшихся ночных цветов. Здесь не называли большие здания жилищами, местные жители говорили «каменные дома», но Джорон все равно думал о них как о жилищах и ничего не мог с собой поделать. Он находил Суровые острова странными, во многом похожими на Сто островов, но разительно отличавшимися от других. Строения, к примеру, были не округлыми, как он привык, к тому же здесь отсутствовали многоквартирные дома из мягкого камня и вариска. И все было серым.

Обитатели Суровых остров имели доступ к каменным островам вроде Слейтхъюма, которых было очень много. В каменоломнях добывали твердый серый камень, из него возводили прочные здания, и высокие дома поднимались в порту и среди холмов. Узкие щели служили окнами, то была архитектура холодного севера, где исходно находилась столица Суровых островов, построенная так, чтобы выдерживать северные штормы. Спэрхейвен определенно не походил на Бернсхъюм, здесь отсутствовало бешеное нагромождение улиц, произвольное и ничем не сдерживаемое. Народ Ста островов строил Бернсхъюм без малейших представлений о плане – по мере освоения острова новые дома появлялись, когда людям требовалось жилье.

Обитатели Суровых островов перенесли свою столицу с жесткой эффективностью – и Спэрхейвен это полностью отражал. Улицы напоминали сетку, широкие дороги вели от огромных складов наверху – где происходило обучение будущих детей палубы, а также Дарнов, Избранников и Жриц Старухи, – до находившейся внизу гавани, что позволяло удобно доставлять товары и людей в город и на рыночные площади. Простые горожане жили в домах, являвшихся уменьшенной копией грандиозных зданий.