Текст книги "Земля имеет форму репы"

– Зафурыкали фурыки на фуражников, – проворчал зверь Индрик.

– Что? – спросили жеребёнок Миша и мышонок Терентий слабыми голосами.

– Это я к слову, – сказал зверь Индрик. – Может быть, завтра полезем. Смелость – она каждый день нужна.

Но жеребёнок Миша и мышонок Терентий уже окончательно пришли в себя.

– Если смелости нет сегодня, то и завтра её не будет.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий пошли в сарай, упавший в траву. Отыскали лестницу-стремянку. В сараях, упавших в траву, много чего найти можно.

Ни в какого пятиглавого дракона Кусача они, конечно, не верили. Но, как ты теперь знаешь, всякая хорошая тайна может повернуться боком либо тем, либо этим.

– А вдруг Оно хищное? – сказал мышонок Терентий.

Зверь Индрик его успокоил:

– Не робей, я буду отступление обеспечивать.

Друзья опустили лестницу в тыкву. Подождали немного – вдруг Оно голову высунет?

Но Оно не желало.

Жеребёнок Миша первым в тыкву полез. Пока он к лестнице приноравливался, мышонок Терентий вперёд проскочил. Мало ли! Вдруг беда – чтобы заслонить друга грудью.

Горло у тыквы было узким. Дальше оно расступалось пещерой.

Было жарко. Пахло так густо и сладко, что сразу всем захотелось воды. Со стен свисали липкие космы. Зверь Индрик лизал их зелёным языком.

А внизу, в темноте, сторожилась тайна – будто шорох в пустой квартире.

Так было страшно.

– Не пора ли уже отступать? Ланцы-дранцы! Я уже к лестнице прилипаю, – сказал зверь Индрик.

В узкое горло тыквы солнышко заглянуло. Солнце всегда помогает смелым. Все увидели, что внизу сидит Неизвестный.

Шерсть длинная, тёмно-красная.

Нос длинный, свитый в кольцо.

Уши большие.

Ноги толстые.

Глаза закрытые – Неизвестный спал и во сне посапывал.

– Вы кто? – спросил его мышонок Терентий.

– Брррррррр, – сказал Неизвестный. – Ап-чхии!

Развернул нос длинный. Распрямил ноги толстые.

Зверь Индрик дал команду решительную:

– Смело назад!

И наружу выбрался первым.

За ним мышонок Терентий.

Жеребёнок Миша упал – оступился.

Когда и он вылез, зверь Индрик бодал рогом самую толстую тыкву и себя нахваливал.

– Вовремя я отступление скомандовал. Это и есть дракон Зубывон.

– Ты говорил, Кусач.

– И сейчас говорю. Он кусачий и бодучий. Он ломачий и топтучий. Плакали свечки возле нашей речки… – Зверь Индрик посмотрел на жеребёнка Мишу и мышонка Терентия жёлтыми хитрыми глазами. – Вы, ребятишки, тут без меня справитесь. Так что побегу я. Меня неотложные дела ждут.

Когда его шум затих в отдалении, жеребёнок Миша сказал:

– Терентий, ты знаешь, кто сидит в тыкве? Оказывается, там просто одинокий маленький мамонт.

Мышонок Терентий разволновался. От волнения его голубая шерсть стала синей.

– Мы его спасём! – Мышонок поддёрнул трусики и спросил шёпотом: – Миша, ты умеешь спасать мамонтов?

– Миша не умеет, – сказала прабабушка Агриппина.

Прабабушка сидела под яблоней, вязала шапку с помпоном.

Мышонок Терентий вытаращился на неё: мол, откуда она?

Прабабушка спрятала вязанье в корзинку.

– Терентий, ты меня удивляешь. Какая прабабушка усидит дома, когда её правнук кричит и вопит у реки?! А что касается мамонтов – спасать их не умеет никто. Их никогда не спасали.

– Как же нам быть? – спросил мышонок Терентий.

Прабабушка Агриппина пожала плечами.

– Теперь я пойду домой, – сказала она. Посмотрела на тыквы жаркого спелого цвета. Вздохнула: – Кончается лето… – И, стараясь не горбиться, пошла.

И всё же как спасти мамонта?!

– Ты не умеешь, я не умею.

– Одна голова хорошо – две головы лучше.

– Значит, вдвоём мы гораздо лучше не умеем спасать мамонта.

Друзья размышляли над этим очень трудным вопросом, пока не услышали странный звук: «Уф-ффф…»

Посмотрели на тыкву, которая росла вниз, а из неё маленький мамонт торчит – голова, плечи и передние ноги наружу. Ресницами хлопает и тяжело отдувается.

– Как же ты вылез? – спросил жеребёнок Миша. – Разве мамонты могут лазать по стенам тыквы?

– Уф-ффф, – запыхтел мамонт. – Извините. Меня кто-то подталкивает и выталкивает. Но здесь моему животу узко.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий бросились в сарай, упавший в траву.

Отыскали верёвку.

Обвязали мамонта.

Дёрнули что есть мочи.

Мамонт ни с места. Друзья потянули ещё раз. Опять что есть мочи. Но сил у них не хватило.

Тут послышалось тонкое бодрое пение. Вокруг жеребёнка Миши и мышонка Терентия шныри зашныряли, зашмыгали. И прямо перед ними из ничего возник мормыш Свиря.

Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик ухватились за верёвку.

Мормыш Свиря постучал по тыкве согнутым пальцем, вздохнул и скомандовал:

– Дружно… Рр-разом!

Верёвка натянулась – загудела. У тыквы треснула горловина. Мамонт шлёпнулся на землю и затрубил радостно.

А вместо тыквы, которая росла вниз, лежала на земле тыква расколотая, вся в глине – усталая очень.

– Ах, какое высокое небо! – шептала она. – Ах, как птицы поют. Кончается лето…

Ни царапин, ни ушибов у мамонта не оказалось. Малыши падать умеют. Этому их учить не нужно.

Маленький мамонт смотрел на жеребёнка Мишу и мышонка Терентия большими глазами. Глаза у него были такие ясные, такие доверчивые, что жеребёнку Мише и мышонку Терентию вдруг очень захотелось стать посмелее, повыше ростом, подобрее и покрасивее. Ресницы у мамонта были длинные. Коротенькие клыки загибались кверху. Казалось, мамонт широко улыбается.

Но если присмотреться, мамонт улыбался застенчиво.

– Здравствуйте. Взрослого имени у меня нет, а мама зовёт меня Гдетыгдеты, – сказал он. – Вы не знаете, где моя мама?

– К сожалению, не знаем, – ответили ему жеребёнок Миша и мышонок Терентий, смущаясь.

– Кто же разрешит мне съесть тыкву? – грустно спросил Гдетыгдеты.

– Мы! – дружно воскликнули жеребёнок Миша и мышонок Терентий. – Ешь на здоровье.

Гдетыгдеты поблагодарил и принялся есть тыкву.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий стояли неподалёку и размышляли, как объяснить маленькому мамонту его чудесное появление на свет и то, что он остался без мамы.

А он, съев тыкву, подошёл к жеребёнку Мише и мышонку Терентию и спросил:

– Извините. Вы ещё не узнали, где моя мама?

– Нет, – сокрушённо ответили жеребёнок Миша и мышонок Терентий.

– Как жаль. Кто же мне разрешит съесть вторую тыкву?

– Пожалуйста, ешь, – разрешили ему жеребёнок Миша и мышонок Терентий.

Мамонт Гдетыгдеты сказал: «Большое спасибо» и пошёл есть вторую тыкву.

А когда съел, вздохнул устало и сонно.

В небе летел самолёт.

По шоссе мчался автобус междугородный «Москва – Ленинград».

Мамонт Гдетыгдеты проводил их взглядом и ещё раз вздохнул.

– Извините, – сказал. – Вы всё ещё не знаете, где моя мама? – Он помигал длинными ресницами и объяснил: – Я всегда сплю, прислонившись к маминой ноге.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий посмотрели на свои ноги.

– Извините, – вздохнул Гдетыгдеты.

Тут послышался ласковый переливчатый смех – смеялась Мишина речка.

– Иди сюда, Гдетыгдеты, – сказала она. – Перед сном нужно умыться. Даже обязательно, если маленький мамонт съел две большие тыквы.

Пока Гдетыгдеты умывался, Мишина речка рассказывала ему сказку. А когда он умылся и отряхнулся всей кожей, речка сказала:

– Прислонись к стволу яблони.

Он прислонился. Яблоня наклонила ветку, на которой висело единственное яблоко.

Гдетыгдеты съел его и уснул, улыбаясь.

А Мишина речка сказала тихо:

– Может быть, мамонты и не вымерли, может быть, они превратились в деревья. В те, что одиноко стоят посреди полей и лугов.

– Миша, что же нам делать теперь? – спросил мышонок Терентий.

Тут раздался велосипедный звонок и вкатил Попугаев Вовка.

Увидав мамонта, Вовка замер.

На велосипеде замереть трудно – Вовка тут же упал носом в тыкву. Но даже не закричал скандальным голосом, не пнул тыкву ногой.

– Вот это да! – прошептал он. – Выходит, я врун. Я сказал милиционеру товарищу Марусину, что тут хищный зверь. Что вас он уже растерзал.

– А тебе кто сказал?

– Известно кто – Индрик.

Милиционер товарищ Марусин шёл вместе с Вовкой, но Вовка на велосипеде, конечно, обогнал пешего.

– Нужно составить рапорт и немедленно послать его по начальству, сказал милиционер товарищ Марусин, оценив обстановку.

– Тебя, – он повернулся к Вовке, – попрошу сохранять тайну. Вас, обратился он к жеребёнку Мише и мышонку Терентию, – попрошу оставаться здесь и на всякий случай прикрыть маленького мамонта мешковиной. У вас имеется мешковина?

– Найдём в сарае, упавшем в траву, – сказал жеребёнок Миша.

– Желаю вам всего наилучшего. – Милиционер товарищ Марусин повернулся круто и зашагал в город, обеспокоенный судьбой мамонта.

Вслед за ним Попугаев Вовка умчался, тоже торопясь очень.

– Ты не можешь мне объяснить, чего они так растревожились? – спросил мышонок Терентий.

– Боятся, чтобы мамонт не заболел ангиной, – ответил ему жеребёнок Миша. – Если он заболеет, его будет трудно лечить. Мамонты – не слоны, они не привыкли к лекарствам.

Попугаев Вовка терпел два часа.

Сначала он терпел легко. Гулял и на всех мальчишек и девочек смотрел свысока: он знал такое, а они, глупые, ничего не знали. Потом тайна стала в нём разрастаться и щекотать изнутри. Он даже купил ирисок, чтобы заклеить рот, чтобы вдруг не сказать.

Но тайна разрасталась и теперь просто жгла его.

Попугаев Вовка, конечно, не знал, что тайна обладает способностью разрастаться, поворачиваться другой стороной и что, в конце концов, самое таинственное в хорошей тайне – это вопрос, что с нею делать.

Попугаев Вовка выпил три стакана газированной воды с сиропом, но это не помогло.

Он выпил воды без сиропа.

Он пел песню: «Шла собака через мост…»

Он прыгал.

Даже кричал.

Потом не выдержал.

Подозвал маленькую девочку Таню и сказал ей:

– Танька, держи язык за зубами. Я тебе сейчас такую тайну открою – ахнешь.

Таня очень хотела ахнуть.

– Давай, – сказала она. – Говори быстрее.

Когда она всё узнала, тут же поклялась молчать до могилы.

Вовке стало полегче.

Он потолкался возле туристов, намекая, что они, может быть, в скором времени ахнут все, как один.

Когда Вовка шёл домой, навстречу ему попался зверь Индрик.

– Вовка! Страшный секрет… – зашептал зверь Индрик таким таинственным шёпотом, что его слышно было за всеми углами сразу. – Ланцы-дранцы! Мамонт-многоед объявился. Прямо из земли вылез. Громадный, как дом. Ты, Вовка, где ходишь? Ты, цынцы-брынцы, о чём думаешь? Беги в магазин, пока не закрыли. Ребята все конфеты скупили и все печенья. Ты знаешь, сколько конфет нужно мамонту? Три тонны в день. Мы берём над ним шефство.

Попугаев Вовка побежал в магазин.

Оказалось, что ни конфет, ни печенья в магазине нет – всё раскупили.

– Эх! – сказал Вовка. – Что же я ему теперь принесу? А мог бы всё самым первым купить.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий уснули в сарае, упавшем в траву. Во сне жеребёнку Мише показалось, что кто-то тихонько плачет. Жеребёнок Миша проснулся и на самом деле услышал, что рядом тихонько плачет мышонок Терентий.

– Ты что? – спросил Миша.

– А ты… – ответил мышонок, – ты будешь его любить больше.

– Кого?

– Гдетыгдеты.

Жеребёнок Миша сразу понял, в чём дело.

– Ты же знаешь, – сказал он, – когда меня спрашивают: «Кто твой лучший друг» – я отвечаю: «Мышонок Терентий. Он, между прочим, художник». И с гордостью добавляю: «Он самый верный и самый отважный мышонок на свете. К тому же он такой голубой».

– А мамонт и без всего этого – мамонт. – Мышонок Терентий всхлипнул и отвернулся.

– Я даже не предполагал, что ты можешь плакать, – сказал жеребёнок Миша. – Ты меня удивляешь.

– Я тоже не предполагал. А потом подумал: ты копытный, он копытный. А я с когтями.

– У кошки тоже когти, но это ничего не доказывает, даже наоборот. Ты лучше подумай, пожалуйста, сколько ему нужно тыкв на завтрак?

– Одну, – сказал мышонок Терентий. – Нечего его баловать.

– Давай пойдём на него посмотрим, – предложил жеребёнок Миша. – Может быть, во сне мешковина с него сползла, может быть, ему теперь холодно.

Они встали. Подошли к яблоне.

Луна светила холодным светом. Прислонившись к стволу яблони, спал Гдетыгдеты. Во сне он чмокал губами. Он был таким одиноким, что у мышонка Терентия и у жеребёнка Миши защемило в носу.

– Он такой маленький, – сказал жеребёнок Миша.

Мышонок Терентий тут же подумал: «Наверное, одной тыквы на завтрак ему будет мало. Наверное, ему нужно две – самые сладкие».

– Мы оба будем любить его больше, – сказал мышонок Терентий.

Жеребёнок Миша с ним согласился.

– Я теперь так и буду говорить: «У меня с моим лучшим другом, мышонком Терентием, есть ещё маленький друг Гдетыгдеты. Мы его очень любим, потому что, кроме нас, у него никого нет».

И тут они оба почувствовали, что стали гораздо смелее, гораздо добрее, выше ростом и, безусловно, красивее.

Звонок прозвенел.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий разом вскочили.

– Кто звонит? – спросили они друг друга.

Тут же увидели, что ещё очень рано. Солнце едва поднялось.

Гдетыгдеты спал.

Друзья поправили на нём мешковину, мокрую от росы.

Звонок опять зазвонил – напрямик через кочки и через кусты мчался на велосипеде Попугаев Вовка.

– Что случилось? – спросил жеребёнок Миша, когда Вовка спрыгнул на землю.

– Кошмар! – сказал Попугаев Вовка. – Думаете, легко исправляться? Думаете, раз-два – и всё тут?

– Объясни, пожалуйста, толком, – попросил мышонок Терентий.

– Ребята все конфеты в магазинах скупили и все печенья. Три тонны. Сейчас прибегут кормить Гдетыгдеты – вот какой я ушастый глупый осёл.

– Да, – сказали друзья сокрушённо. – Теперь нам ясно, чего опасался милиционер товарищ Марусин.

– Маскировка! Вот что поможет! – воскликнул мышонок Терентий.

Они принялись быстро думать, как бы половчее замаскировать Гдетыгдеты.

– Сделаем из него копну, – предложил жеребёнок Миша.

Попугаев Вовка работал как бешеный.

– Быстрее! – покрикивал он. – Быстрее, я вас прошу. Маскировать мамонтов лучше всего в сонном виде.

На лугах вдоль Мишиной речки стояли небольшие копёшки сена, накошенные для набивки сенных подушек. Летом на балконе так хорошо отдыхать на сенной подушке. От неё пахнет мёдом.

Друзья наметали вокруг мамонта Гдетыгдеты копну. Прорыли в сене отверстие для дыхания.

Попугаев Вовка прикрыл отверстие мешковиной: маскировка – так уж по всем правилам.

И вовремя.

На дороге показались толпы мальчишек и девочек с кошёлками и кульками.

– Первый удар я возьму на себя, – сказал Попугаев Вовка.

Бежали нарядные девочки. Они, конечно, надели самые красивые платья.

Бежали мальчишки, одетые как попало. Они, конечно, проспали.

Бежали с кульками, кошёлками, корзинками. Некоторые несли пироги, завёрнутые в полотенца.

Попугаев Вовка руки расставил.

– Вы куда? – закричал он. – Про мамонта я всё наврал.

– При чём тут ты? – спросили мальчишки и девочки.

– Мне про мамонта Таня сказала.

– Мне про мамонта Павлик сказал.

– Мне – Серёжа.

– Мне – Зина.

Сквозь толпу протиснулся растрёпанный грубиян-второгодник Костя Гостев.

– Ты, Попугаев Вовка, последний узнал и помалкивай. Ты не купил ни конфет, ни печенья, а ещё руки тут растопыриваешь. Говорят – показывай мамонтюгу!

От такого слова ужасного жеребёнок Миша и мышонок Терентий зажмурились. Маленького Гдетыгдеты, такого совсем одинокого, назвать мамонтюгой! Надо же ведь такое придумать!

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий решительно сделали шаг вперёд.

– Как тебе не стыдно! – сказали они.

– Это вам как не стыдно мамонта прятать! – возмутились мальчишки и девочки.

Они так громко кричали, что маленький Гдетыгдеты проснулся. Нужно сказать, что все мамонты – и маленькие, и большие – не любят шума. Они от шума бегут.

Девочки первыми увидели убегающую копну.

– Ой! – удивились они. – Сено бежит!

Мальчишки тут же смекнули про маскировку. Стали сено расшвыривать.

Попугаев Вовка защищал мамонта кулаками, ногами и головой. Украсился Попугаев Вовка синяками и шишками.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий попробовали призвать любопытных к порядку.

– Простите, мамонт ещё не завтракал, – говорили они. – Он ещё маленький. У него режим.

Мальчишки и девочки совали мамонту печенье, конфеты, мармелад, шоколад, ириски.

– Мы накормим его до отвала! Мы ему всё принесли. Даже сливки.

Гдетыгдеты хотел вежливо поздороваться с ними. Но куда там! Только он открывал рот, мальчишки и девочки запихивали ему что-нибудь вкусное, по их мнению.

Ах наше мнение! Мы уверены: всё, что нравится нам, должно нравиться мамонту.

Девочка Таня тянула мамонта Гдетыгдеты за хвост. Не из озорства, конечно, она была добрая девочка. Ей хотелось, чтобы мамонт посмотрел на неё и попробовал пирожок с земляникой.

А из города на автобусах уже выезжали туристы, увешанные фототехникой. И не известно, что случилось бы с мамонтом Гдетыгдеты, поскольку туристы, в отличие от ребятишек, любят не столько кормить и гладить мамонта, сколько взять что-нибудь на память.

Но тут из сарая, упавшего в траву, вышел мормыш Свиря, а также шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик. Они взъерошили свои разноцветные волосы, стали их быстро и крепко тереть ладошками. Искры посыпались. Грохнула молния.

И хлынул дождь.

Обрушился ливень.

Форменный водопад.

Он заглушил все звуки и всё закрыл.

Дождь был такой плотный, такой непроглядный, что многие заблудились в нём, как в лесу.

Некоторым мальчишкам и девочкам, школьникам, всё же удалось добраться до города. Они тут же сообщили о стихийной беде.

Отряд милиции во главе с милиционером товарищем Марусиным был брошен на поиски.

– Главное – отыскать малышей, – сказал своим подчинённым милиционер товарищ Марусин. – Школьники сами дорогу найдут.

Милиционеры справились с этой задачей хорошо. Ни один малыш не потерялся.

Были найдены также восемнадцать щенков, четыре ягнёнка и упрямый бычок.

Школьники сами дорогу нашли. Правда, некоторые объявились только через два дня в районе Валдая.

Когда милиционера товарища Марусина спрашивали, что случилось, он говорил так:

– Форменное безобразие.

А на вопрос: «По какой причине?» – отвечал:

– Мы ещё не умеем уважительно относиться к мамонтам.

Выбравшись из дождя, друзья очутились перед Воротами посреди поля.

За Воротами было сухо и зелено.

Там стоял мормыш Свиря. Пританцовывали шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик.

– Мы вас ждём, – сказали они. – Нужно спешить.

– Куда? – спросил Попугаев Вовка.

Мормыш Свиря сказал ему:

– Ты, Вова, домой пойдёшь. Твои родители очень волнуются. На весь город нервничают.

– Я всё понял, – сказал Вовка, опустив голову. – Потому что я не умею хранить тайну.

И Ворота посреди поля сами перед Вовкой закрылись.

Вовка домой пошёл. Над ним ласточки щебетали.

Вовка голову поднял и сказал им:

– Хорошо, что я не понимаю птичьего языка, не то я бы разболтал, что вы к отлёту готовитесь.

Под кустом зверь Индрик лежал.

– Где твоя дребезжалка на двух колёсах? – спросил он.

– А ты… – начал было Попугаев Вовка, но зверь Индрик его перебил.

– Научись, Попугаев Вовка, ходить босиком по траве, – сказал он.

– А ты… – опять начал было Попугаев Вовка.

– Давай лучше песню споём про собаку, – сказал зверь Индрик.

Вовка сел с ним рядышком, и они запели:

 
Шла собака через мост,
Оторвала кошке хвост.
Гуси, гуси – га-га-га…
Куда бежишь, моя нога?
 

Это была очень грустная песня.

Попугаев Вовка пел и думал про себя: «Кончается лето, а я ни разу не прошёлся по траве босиком».

Жеребёнок Миша, мышонок Терентий и Гдетыгдеты шагали за мормышем Свирей. Шныри шныряли и шмыгали вправо-влево. И напевали. Только бодрых нот в их нынешнем пении не было.

Дорога обрывалась у озера.

Жеребёнок Миша спросил:

– Разве эта дорога идёт сюда?

– В этой сказке сюда, – ответил ему мормыш Свиря. – Нужно спрятать мамонта Гдетыгдеты.

Маленький мамонт кивнул:

– Меня нужно спрятать получше. Иначе я привыкну к сластям. И будут меня называть мамонтюгой.

Озеро блестело среди вековых сосен. Берега у него были песчаные. Вода синяя. И небо отражалось в воде, как, наверное, вода отражалась в небе.

– Иди прямо в озеро. На самую середину, – сказал мормыш Свиря.

– Мы его больше никогда не увидим?! – воскликнули жеребёнок Миша и мышонок Терентий.

Они бросились обнимать Гдетыгдеты.

– Я вас тоже люблю, – сказал маленький мамонт.

Когда Гдетыгдеты дошёл до середины озера, шныри замерли, склонили свои разноцветные головы, как цветы после дождика.

Мормыш Свиря махнул рукой.

Синий цвет озера сгустился на середине. Закружился воронкой. И закипел как бы…

Из озера поднялось облако и поплыло по ветру над древним бором.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий сидели на самом верху самой высокой башни, в избушке-сторожке. Смотрели в окно. Тосковали.

Мимо проплывали облака. Они торопились куда-то, теснили друг друга. Вдруг одно облако, не очень большое, отстало от всех – медленно плывёт. Потом и вовсе остановилось. Прямо возле окна.

– Как живёте? – спросило оно негромким знакомым голосом.

– Тоскливо живём, – ответил мышонок.

– Купаться хотим пойти, а всё сидим и сидим и сами не знаем, чего сидим… – объяснил жеребёнок.

– Зачем ходить? Прыгайте в меня и купайтесь, – сказало облако.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий в облако прыгнули, с головой окунулись. Вынырнули – сверху солнышко светит, с боков приятной прохладой обдаёт. Поплыли…

Внизу под стенами крепости ребятишки и взрослые стоят, шумят удивлённо:

– Смотрите, смотрите! Жеребёнок Миша и мышонок Терентий в облаке купаются.

– Хорошо им!

– Чудесно…

А жеребёнок Миша и мышонок Терентий плавают в облаке наперегонки – на боку и на спинке.

Наконец облако говорит им:

– Снижаться будем. Вы меня ногами взбаламутили. Я сейчас на землю прольюсь дождём.

– И мы прольёмся? – спросили мышонок и жеребёнок.

– Я ушибусь очень.

– А я разобьюсь даже.

– Ничего, вы пока ногами не шевелите, вы отдохните пока, – сказало им облако. – Я осмотрюсь, найду местечко поудобнее.

Опустилось облако ниже… Ещё ниже… И пролилось дождём в озеро.

Жеребёнок Миша и мышонок Терентий с головой окунулись. Вынырнули – сверху солнышко светит. Вода с боков прохладная. Заработали они ногами. Спрашивают:

– Облако, где ты? Где ты?

– Я здесь, – отвечает облако негромким знакомым голосом.

Тут жеребёнок Миша и мышонок Терентий голос узнали.

– Гдетыгдеты! – закричали они.

Над озером поднялось лёгкое облако, приняло форму маленького мамонта, помахало хоботом и поплыло к вершинам древнего бора. И всё вокруг закружилось, как медленные карусели. Воздух стал ароматным. А всякий природный цвет – ярким.