Текст книги "Курсант. Назад в СССР 13"

– Что наговорили?

– Что ровно в полночь нужно выйти из морга и обязательно покурить.

– Зачем?

– Вот и студент так спросил. Мол, не курю, зачем мне выходить куда-то. А мы ему сказали, что это чтобы мертвецов не слышать. Они, дескать, в полночь перешептываться в «холодной» начинают. Каждую ночь так. Тихо, конечно, но в полной тишине услышать можно. А живым это слышать не стоит.

– Бред какой-то, – усмехнулся я. – Мистика. Я в такое не верю.

– А он поверил, видать. Парень впечатлительный. Мне сторож рассказывал, что Феликс наш действительно выходил на улицу в полночь. Хотя так же, как ты – рассмеялся изначально. Ну, вот и не спал ночь, и на вторые сутки пошел. И надумал себе всякого. Эх… Зря так над ним пошутили. И так народу не хватает, еще, не дай бог, этот сбежит-уволится.

– А труп точно не мог глаза открыть? – спросил я. – Сам же говоришь, что окоченения нет.

– И ты туда же?

– Слишком много странностей… Смерть непонятная, окоченения нет. Еще и глаза открывал.

– Ага… Скажи еще, что зомби.

– Нет, конечно, в зомби я не верю. Как придут результаты из области, маякни, пожалуйста. Только вот, что. Я официально на больничном. К делу отношения не имею, но у меня там свой интерес.

– Опять очередной маньяк?

– Хуже, – улыбнулся я. – Зомби…

Глава 6

– А в гостинице она не может жить? – чуть скривился я, отложив в сторону газету и возмущенно болтая ногой, сидя в родительском кресле. Даже тапок слетел.

– Ну Андрей, – ворковала Света. – В гостинице дорого. Не каждый себе может позволить за свой счет жить. Настя маленькая, сам видел, совсем нас не стеснит. У нас же две комнаты. В зале на диване ей постелим.

– Вообще-то, как любой муж, я хотел ходить по дому в трусах. А теперь?

– Находишься еще, – улыбнулась Света.

– Ну где-то же она собиралась жить? – не сдавался я. – Когда планировала поездку в Новоульяновск.

– Она не рассчитывала надолго оставаться. Только на свадьбу – и назад в Москву. Мы тоже должны были вчера улететь с тобой, но раз мы здесь остались, я предложила ей задержаться. У меня и так почти нет подруг, а тех, что есть, я целыми месяцами не вижу. Вот вспомни! Когда я последний раз встречалась с подругами? А?

– А ты тогда вспомни, когда я с друзьями встречался?

– Да всегда!

Я недоумённо нахмурился:

– В смысле?

– У тебя друзья на работе. Погодин, например. Гоша в Литейске был…

– Ну так то по работе… – я развёл руками.

– А у меня и по работе не получается… вот давай в нашу группу девушку возьмем? Согласен?

– Это не мне решать, и даже не Горохову.

– Ну чисто так, теоретически, согласен?

– Вместо кого? Федя – голова, такие версии выдает, закачаешься. Хоть и шебутной немного. Катков – мозг, энциклопедия, да и специалист от бога. Вместо меня, что ли, брать? Да и не по половому же признаку, ну согласись.

– Вот видишь. Так и буду я одна девушка в коллективе, – вздохнула Света. – Так что Настя поживет у нас…

– Ну вообще-то у нас медовый месяц, – выбросил я последний козырь.

– Ага, скажи еще, что со мной время будешь проводить… Сам целыми днями пропадаешь где-то… Как раз с Гошей – который, как ты говоришь, по работе. Или друг?

– Ну ты не сравнивай Настю и Гошу. Он действительно мой друг… Ему нужна помощь. Я должен ему помочь. Как ты этого не понимаешь?

– Да я-то против ничего не имею. Только я одна в четырех стенах не хочу сидеть. Настя у нас поживет, ладно?

– Ладно… Только тапочки пусть мои не трогает. И скажи, чтобы из той кружки, что с красным ободком – не пила. Это кружка отца.

– Конечно, скажу, – Света подошла и чмокнула меня. – Я знала, что ты не откажешь.

– Ой, подлиза… Иди, звони уже подруге, – усмехнулся я. – Пусть вещички собирает и к нам едет.

– Она уже здесь, – Света подпорхнула к окошку, отодвинув паутину занавески, открыла створку и помахала кому-то.

– Вот ты лиса… – усмехнулся я. – Зачем тогда было вообще меня спрашивать?

– Для порядка, – хитро улыбнулась Света. – Ты же в семье главный.

Через минуту в дверь позвонили. Света пошла открывать, и вскоре в квартире появилась Настя, скромно держа угловатый мрачно-серый чемодан, похожий на гроб для гномика. В голубеньком платьишке она напоминала школьницу. Еще такой невинный взгляд, ну точно пионерка. Но я-то на свадьбе видел, как она умеет веселиться.

* * *

Тот же день. Квартира Гоши Индия

Гоша сидел, грустно уставившись в телевизор. Передача «Сельский час» вызывала тоску. Он нехотя поднялся, пощелкал крутящейся ручкой переключателя программ. На другом канале показывали выступление учащихся школы-студии Ансамбля народного танца СССР.

Индия вздохнул и выключил телевизор вовсе. Распахнул бар-глобус, намереваясь поднять себе настроение другим способом. Вот уже несколько дней подряд он вынужден был сидеть дома. Редкие деловые поездки не спасали от скуки. Такие вылазки он проводил всегда в разное время. То утром, то днем, то вечером, чтобы никто не мог вычислить его расписание. Проверял дела в ресторане и в подпольном казино, отдавал указания – и назад. Задерживаться в этих любимых заведениях, как раньше, теперь не было возможности. Слишком опасно, там он наиболее уязвим. А дома сидеть уже сил нет… Хоть переноси ресторан домой… От такой мысли Гоша улыбнулся.

В дверь позвонили. Звонок короткий, но резкий и неприятный, как дрель в стену. Гоша даже вздрогнул. На миг застыл, прислушиваясь. Потом встал и тихонько стал пробираться к входной двери, подтягивая на ходу пояс любимого бархатного халата. Старался не скрипеть паркетом, он знал, куда не наступать.

Открывать не торопился. Гоша знал, что пришел явно чужак. Ведь свои не звонят, а стучат. Три коротких, один длинный. Условились так, и договорились ни в коем случае кнопку дверного звонка даже не трогать. Значит, это чужак… Это он…

Гоша вытащил из комода прихожей пистолет. Массивный «ТТ» стальной прохладой привычно лег в ладонь, его тусклые отсветы действовали успокаивающе. Но тревожная мысль мерзкой крысой грызла Гошу изнутри: слишком тихо… а где же Боцман? Он должен был дежурить в подъезде. Прятаться этажом выше, как договаривались. Высматривал незваных гостей. Неужели задремал?

Гоша поморщился. Чертов жирдяй это может. Больше всего на свете этот здоровяк любит поспать и пожрать. Ну и выпить между делом. Надо было Шляха на часы вместо него ставить. Эх…

Гоша мысленно ругнулся на подчиненного, но тут же задумался. Если даже Боцман и уснул, то такой трезвонистый звонок должен был сто пудов его разбудить. А не разбудил… Неприятный холодок проскользнул за шиворот халата и прошелся по хребту, отчего волоски на затылке чуть шевельнулись. Твою мать! Неужели Боцману… кранты?

Все эти мысли пронеслись за пару секунд. На адреналине мозг работал вдвое быстрее, а само время будто немного замедлилось.

Нужно выяснить, кто там приперся. Хотя ясно, кто… Если Боцмана нет, значит, я следующий. А вот хрен тебе!

В голову пришла дельная мысль. Гоша огляделся в поисках подходящего предмета. Взял с комода мухобойку. Этакое советское народное изобретение, самодельное устройство для «казни» мух – палка и кусок автомобильной шины на конце. Она смотрелась чуждо в утонченной обстановке шикарной квартиры. Но сейчас могла послужить не только целям умерщвления назойливых мух.

Гоша встал чуть сбоку от двери и, вытянув руку, прикрыл дверной глазок мухобойкой. Лишь только кусок резины закрыл отверстие, создав тень, как тут же прогремел выстрел.

Бах! – и сразу второй. Бах!

Стреляли из подъезда. Пуля вынесла глазок, осыпав Гошу осколками стекла, и, прожужжав, щелкнула где-то в комнате. Вторая уткнулась в дверное полотно рядом с простреленным глазком. Выкрошила небольшую щепу внутрь квартиры, но дверь выдержала и не пустила пулю внутрь.

Бах! – Гоша выбросил руку и выстрелил в ответ, метя в образовавшуюся дырочку. Бах! Одна пуля ушла в подъезд, проскакала по бетону рикошетом, а вторая застряла в двери.

Стрелять через саму дверь – бесполезно. Слишком она крепкая для пистолетных пуль, проверял уже. Ответной стрельбы не последовало. На секунду наступила оглушительная тишина. А потом за дверью раздались торопливые шаги. Стрелявший убегал по гулким ступенькам. Стрельба в подъезде наверняка переполошила весь дом, так что незваный гость спешил скрыться.

Хотелось распахнуть дверь и броситься за ним. Но нет. В последний момент Гоша отдернул руку от замка, хотя был уже готов повернуть крепкую щеколду. Это может быть ловушка. И тогда нападавший может быть не один.

Гоша по стенке, избегая пересекать лучик света сочащийся из выбитого глазка, втиснулся в глубину квартиры. Пригнулся и рванул, пресекая коридор, в большую комнату к телефону. Распрямился. Схватил трубку и набрал номер. Длинные гудки. Слишком длинные – пульсировала в голове мысль. Мать их! Почему не берут?

– Алло, – наконец, лениво проговорили на том конце провода.

– Это я! – прохрипел Гоша. – Все ко мне! Живо!

Индия торопливо сбросил звонок и набрал номер квартиры родителей Курсанта.

– Алло, – уже чуть отдышавшись от гонки со смертью, более спокойно проговорил Гоша. – Он приходил. Стрелял через глазок. Я в порядке, а вот Боцман… Не знаю, что с ним… Канонада такая была, что сейчас здесь менты будут… У меня нелегальный ствол, приезжай. Ага… Понял, жду.

* * *

После звонка Гоши я прыгнул в свою подаренную машину и помчался к нему, оставив Свету и Настю гонять чаи одних.

Машина словно плыла. На «Мерседесе» после отечественных телег скорость совсем не чувствовалась. Он проглатывал ямки и дефекты дороги, урчал двигателем тихо и размеренно, будто был выше всей этой суеты ухабистых дорог и снующих неуклюжих жигулей.

Я поднажал газку, мигом обходя на светофоре со старта весь отечественный автопром. Напугал пару раз пешеходов, когда стремительно и почти бесшумно вырастал черной громадиной перед зеброй, притормаживая и пропуская их. Одна бабуля даже погрозила мне вслед морщинистым кулаком. Извини, бабуля, ты, может, и права, но у меня друг в беде. Тороплюсь. Эх, жаль, сирены нет. Сейчас бы очень пригодилась.

На место происшествия я прибыл первым. Выскочил из машины, добежал до подъезда, а дальше уже вошел спокойно, притворяясь праздным жильцом этого дома. Конечно, киллер уже наверняка смылся, но мало ли…

Поднялся по ступенькам. На площадке этажа над Гошиной квартирой уже толпился народ. Охал и ахал над неподвижным телом Боцмана.

Я узнал его. Он застыл в неестественной позе, мертвой громадиной. Крови не видно, будто Боцман уснул. Дьявол! Опять такая же картина, как с Серым?! Готов поспорить, что на трупе найдется след от смертельной инъекции… В голову просочилась вдруг шальная мысль. А может, Боцман все-таки жив? Почему Феликс божился, что видел, как Серый в морге открыл глаза? А что если это не яд, а что-то вроде особого вещества, вызывающего, например, состояние, близкое к летаргическому сну?

Блин… Нет! Бред, конечно. Я бы мог еще в это поверить, но за плечами у меня жизнь – до самых двухтысячных будущего века. Ничего такого не было там, а здесь тем более быть не могло, уж мы бы знали. Есть этому научное объяснение, как пить дать. Ну, или просто Феликс реально переутомился после ночной, и ему привиделось…

Внизу забухали тяжелые шаги. Прибыли Гошины подручные, вряд ли следственно-оперативная группа будет так нестись сломя голову. Так и есть. Трое знакомых ребят в наколках и с мордами далеко не интеллигентного вида зашли с улицы и направились прямиком в квартиру Гоши. Я прислушался. Он им открыл, услышал их голоса. Узнал.

– Он точно мертв? – спросила одна женщина, что высовывалась из квартиры, не решаясь ступить на лестничную площадку.

Она лишь тыкала пальцем в сторону туши Боцмана и держала одну руку на двери, а вторую на щеколде, готовая в любой момент спрятаться и замкнуться в квартире.

– Вера Павловна, – назидательно скрипел какой-то пожилой мужичок в нелепой старомодной фетровой шляпе. – Я вам со всей ответственностью заявляю, что гражданин уже труп. Куда надо я уже позвонил.

– А выглядит как живой, – охала женщина. – Скорую вызовите, может, сердце?

– Мертвый он, – оборвал мужичок, наслаждаясь случайной минутой славы в своей экспертности. – Это я вам как медицинский работник говорю.

– Так вы же ветеринар! – всплеснула руками Вера Павловна, даже щеколду из хватки выпустила.

По лестничной клетке пронесся легкий смешок, а ветеринар незаметно ретировался.

Но я ему верил… Боцман явно выглядел неживым. Скоро дежурный прокурорский следак приедет и милиция. До этого времени надо Гошу научить, что и как говорить. Он, конечно, потерпевший, но за незаконный «ТТ» (я знал, что у него именно такой пистолет, видел его, и не раз) срок прямо за здрасьте впаяют.

Спустился на этаж ниже, когда в подъезд уже заходили люди в белых халатах. А правоохранители, получается, позже всех приедут. Ну, они могут не торопиться. Пока еще нет норматива за двадцать минут прибывать на вызов. Тем более, пока за собакой в служебный питомник заедут, пока за следаком в прокуратуру. Мне это лишь на руку, время еще есть.

Я дернул за ручку простреленной двери. Заперто. Постучал условным стуком. В сквозной дырке появился Гошин глаз. Немного ошалелый, но без паники и видимого страха.

Щелкнул замок, и я очутился внутри. Дверь за собой Индия снова закрыл.

– Привет! Смотри-ка че! – Гоша показал на раскуроченный дверной глазок, на простреленную мухобойку и на свой «ТТ». – Через дверь стрелял, падла. Знал, что я не открою. Я тоже палил. А потом он смылся. Боцману – что, хана?

– Похоже на то… – дёрнул я плечом.

– Вот с-сука! Найду – закопаю!

– Об этом потом. Слушай, отпусти своих ребят, не фиг им тут мордами светить, щас проблему со стволом решить надо.

Индия ни секунды со мной не спорил.

– Ждите меня на запасной хате, – тут же отдал он распоряжение своим подручным. – Освобожусь, подскочу. План действий нарежу.

Его верные псы молча покинули квартиру и растворились за дверью.

– Короче, – я положил руку на плечо Гоши, когда мы остались одни. – Ствол не выкинешь и не спрячешь, следы от пуль все равно найдут, траектория выстрела из квартиры наружу, от этого не отделаешься. Так что тут тяп-ляп нельзя. Версия твоя такая… Тебе постучали, ты открыл дверь. На тебя напал мужик, лица ты не разглядел, шарф мордой замотан, или там придумай чего. Он наставил на тебя ствол. Вот этот, – я ткнул на его «ТТ», – и ты его обезоружил. Представь такую расстановочку. Ты попытался выхватить пистолет, но он выпал, мужик понял, что вы поменялись местами, и сейчас вооруженным будешь ты, и сбежал в подъезд. Шмыг за дверь, но тут же вытащил второй ствол. Ты это увидел и еле успел захлопнуть дверь за ним, а он тут же начал палить в глазок. Полотно ведь у тебя тут крепкое, не прошьешь, а за глазком ты маячил. Ну, логично?

– Угу.

– Дальше ты выстрелил в ответ, а он убежал. Ты не стал его преследовать, так как думал, что он не один. Все…

Гоша помолчал пару секунд, потом кивнул.

– Красиво рассказал. Как в кино… Думаешь, поверят?

– А ты сам поверь! – я ткнул в Гошу пальцем, будто надеялся заразить своей версией событий. – И рассказывай убедительно. И потом, у них выбора нет. Твое слово против чего – ничьего слова… Как скажешь, так и запишут. Можешь вообще сразу сказать, что их двое было, но это лишнее. Может, все-таки местные найдут твоего гостя. Не будем уж сильно их в заблуждение вводить.

Гоша прищурился.

– Найдут?

– Сомневаюсь, что найдут, – поморщился я. – Уж слишком нагло и четко он сработал. Боцман труп, и тебя почти достал, если бы не финт с мухобойкой. Но всё-таки…

– Ну так ты же мне этот финт и подсказал, – благодарно кивнул Гоша, а потом обеспокоенно глянул на меня. – Вот только отпечатки…

– А что отпечатки?

– Ну так на «ТТ» только мои пальчики.

– А кто определит, что там только твои? – усмехнулся я, взял пистолет, протер его полой рубахи и положил оружие на тумбу. – Больше не трогай его. Теперь там все следы смазаны, наложения и фрагменты папиллярных линий, узоров. Короче, хрен разберешь, от одного человека или нескольких.

– Спасибо, Курсант.

Но я не спешил принимать благодарности и прощаться.

– В общем… Хату тебе менять надо. Однозначно. Теперь ты это сам видишь. Есть где перекантоваться? Прости, к себе не приглашаю, легко тебя там вычислить. Да и жена у меня, сам понимаешь.

Я не стал упоминать, что там теперь ещё и гостья обосновалась – точно не выйдет режима повышенной секретности.

– Конечно, понимаю… Не беспокойся, Курсант, найду, где сховаться. Только вот прятаться сил больше нет… Надоело. На охоту хочется.

Глаза его сверкнули.

– Успеется. Пока он охотник, а не ты… Чтобы убить хищника, надо знать его повадки, а мы даже не определили, что за зверь такой по твоему следу идет… О! Слышишь? Милиция подъехала. Гильзы еще протри тряпочкой на всякий пожарный. Сколько раз стрелял?

– Да что-то не помню, – Гоша пожал плечами. – Как-то не считал.

– Ладно… Щас гильзы поищем, посчитаем. Баллистическая экспертиза – это не хухры-мухры. Очередность выстрелов и дистанцию примерно могут установить по следам от пули и отложениям пороха и копоти. Запомни – тот человек стрелял первым, а потом ты, как и было на самом деле, чтобы не подкопались.

– Ага, запомнил.

– Ну и ладненько… Пошли «сдаваться». Теперь без заявы никак не обойдешься.

– Не привык быть терпилой, – процедил Индия.

– Ничего… Лучше быть живым терпилой, чем мертвым героем.

* * *

Я покрутил диск на телефонном аппарате.

– Алло, Павел Алексеевич… Петров беспокоит. Как здоровье? Ну и отлично. Ага, не говори, зачастил… покой нам только снится. Есть новости по нашему вопросу? Замечательно, тогда не по телефону. Во сколько ты заканчиваешь? В четыре? Ха! Чтоб я так жил. Да понимаю, вредность и все такое. Шучу же… Я тогда подскочу к тебе на работу в шестнадцать ноль-ноль. Ага, на машине. Конечно, подброшу, а что с твоей лошадкой? Карбюратор? Он сволочь та еще, да… Ладно, до встречи.

Глава 7

Я подкатил к бюро СМЭ без пяти четыре. Остановился перед крыльцом, заехав прямо на территорию. Через пару минут затертая дверь центрального входа на пружине распахнулась и выпустила Мытько. Тот огляделся, покрутил головой, но спускаться по ступенькам не торопился.

Его взгляд со скрытым восхищением задержался на черном «Мерседесе», но мимоходом – в нем он меня явно не разглядел, не ожидал увидеть на такой машине.

Тогда я открыл окошко и коротко посигналил. Заведующий взмахнул руками, выказывая свое приветствие и одновременное «извини, не узнал», и быстрым шагом направился ко мне.

– Ну ничего себе! – он сел на переднее сиденье, с восторгом оглядывая кожаный салон со вставками под красное дерево. – Вот это агрегат! Умеют же делать… А сколько лошадок? Бензина много расходует?

– Неплохая машина, – согласно кивнул я и, коротко ответив на его «фанатские» вопросы, перевел разговор на деловые рельсы. – Ну, чем обрадуешь, Павел Алексеевич? Я по поводу Серого.

– Представляешь, чертовщина какая-то… В областном бюро СМЭ тоже не смогли установить следы яда.

– Вот как! Что за ерунда такая? И что делать? В Москву? Хотя что толку, у вас методы одинаковые, наверное. Или помощь НИИ какого-нибудь попросить?

– Область еще попробует, поэкспериментирует, – заверил Мытько. – У них там газовый хроматограф новый на днях прийти должен. Передовая модель, пробы на нем прогонят. Может, что и вылезет.

Я выехал на основную дорогу со второстепенной. Встречные «Жигули» и «Москвич» почтительно пропустили меня, несмотря на то, что преимущество движения было на их стороне. Я чуть улыбнулся – сам пока к такому не привык.

– Слушай, Павел Алексеевич, а может, это не яд вовсе? Может, правда сердце прихватило? Могло такое быть?

– Нет… – судмед повертел головой. – Признаки отравления налицо. Их не спишешь. И знаешь, что еще самое интересное? – Мытько сделал интригующую паузу. – Второй, которого вчера привезли, ты в курсе, наверное, так это тоже труп с подобной инъекцией.

– В курсе. Боцман это…

– Ага, – Мытько пропустил кличку мимо ушей, – так вот. Там схожая картина. Мы его экстренно вскрыли по просьбе городской прокуратуры, биохимия еще не готова, но готов биться об заклад, что в крови и тканях мы тоже ничего не найдем.

– В городе появился отравитель, – задумчиво пробормотал я. – И у него в арсенале неизвестное вещество? Так получается?

– Не знаю, что и сказать, – боковым зрением я видел, как судмед пожимал плечами. – Вывод делать на одних догадках я не привык. Я же эксперт, только на фактах и конкретике работаю… а тут такое…

– Ну давай в теорию залезем. Есть вообще такие яды, которые разлагаются мгновенно? Ну, то есть, распад на простые компоненты занимает, например, очень мало времени, и их трудно потом идентифицировать?

– Нет таких… – Мытько задумчиво потер лоб, будто помогая сосредоточиться своему мозгу, а в нём – памяти. – Во всяком случае, среди быстродействующих – нет. Побочные продукты в любом случае обнаруживаются. Не в крови, так в печени и почках.

– М-да… Задачка.

Такой ответ, конечно, меня не устраивал. Впрочем, оказалось, что у Павла Алексеевича был свой вопрос:

– Вот ты мне скажи, Андрей Григорьевич. А мотив у отравителя какой? Погибли взрослые крепкие мужики, да еще и с криминальным прошлым. На маньяка это совсем не похоже… Мне кажется, он охотится на Гошу. Сам знаешь, о ком я. Да он, кажется, и на свадьбе у тебя гулял.

Я прищурился, не отрывая глаз от дороги.

– Сам догадался или подсказал кто?

– Я Индию давно знаю. И люди не слепые вокруг, слухи ползут, что убитые – его подручными были. Значит, цель отравителя – Гоша Индия. Он просто пытался до него добраться.

– Ты прав, Павел Алексеевич, – не стал я отрицать очевидное. – А что еще люди говорят?

– Да так ничего… Ерунду всякую, у Гоши врагов за всю жизнь – воз и маленькая тележка набралось.

– Самое интересное, что он сам не знает, кто мог открыть на него охоту… Ну, ты если что-то услышишь важное, маякни, пожалуйста. И про хроматограф расскажешь потом, как эксперименты прошли. Это мне и для дальнейшей работы интересно. Договорились?

– Конечно, – закивал Мытько. – Я ведь Гоше обязан… Был грешен, захаживал в его заведение. Много лет. Однажды берега потерял, проигрался в пух и прах. Я тогда еще заведующим городской хирургии был. Но Гоша долг мне скостил, сказал, что сегодня он мне помог, а завтра я могу ему пригодиться…

– Долг аннулировал? Карточный?

– Ну да…

– Ну не всем же он долги списывал? – задумчиво проговорил я.

– Нет, конечно, – немного с гордостью за самого себя проговорил Мытько. – Индия прав… в нашей стране связи решают многое. А почему ты спросил?

– Да так, мысли вслух, – отмахнулся я, но про себя подумал, а что если кто-то проигрался по-крупному в катране, и после этого захотел сам себе списать долг? Нет Гоши – нет долга? Интересная версия. Надо ее проработать…

* * *

– Какие вы красивые и счастливые, – щебетала Настя, сидя в зале со Светой рядышком, на диване, и разглядывая наши свадебные фотографии.

Сегодня только забрал их из фотоателье. Свадебные фотографы в СССР обычно снимали лишь момент регистрации и портретное фото жениха и невесты, а остальное предоставлялось на откуп фотографам-любителям из числа гостей и родственников. Но я настоял на том, чтобы фотограф был с нами до победного. Даже запретил ему наливать, чтобы объектив не сбился и взор вспышки не затуманился. Конечно, патлатый дядечка-фотограф в стильной шляпе и с нелепыми старомодными бакенбардами все-таки к вечеру успел хорошенько нализаться. Оно и понятно, все творческие люди душой широки и не могут оставаться в стороне от такого грандиозного и значимого события, как бесконечные тосты и выкрики «горько». Но все же несколько дельных снимков фотограф успел сделать, пока не расхряпал по пьянке камеру и не посеял фотовспышку. Снимки, выходит, ему обошлись гораздо дороже, чем мне.

Я не успел посмотреть все фото и ждал, когда девочки налюбуются, а Настенька наохается.

– Андрей! – Настя посмотрела на меня, помахав одной из фотокарточек. – Смотри, какой ты тут! Серьезный, будто жениться передумал… Ой, Светка! Ну точно, сбежать хотел твой милый, глянь, какой нахохленный!

– Поздно сбегать, – улыбнулась Света и с некоторой гордостью показала обручальное кольцо на своем пальце. – Это фото сделано уже после регистрации.

– И все-таки… А чего Андрюша такой озабоченный? – не унималась Настя, заглядывая мне в глаза. – Вздыхал по былой свободе?

Может, Настя так всегда общается, и Света уже привыкла, но мне показалось, что она со мной заигрывает. Прямо в присутствии подруги. А может, и показалось…

Я посмотрел на фотку, про которую шла речь. Видок у меня там действительно был не особо радостный и торжественный. Но это был как раз тот момент, когда я обнаружил в двести пятом номере пистолет с фотокарточкой Гоши, а киллер смылся. Пока бегал, искал его, фотограф меня подловил и щелкнул.

– Не озабоченный, – ответил я Насте. – А больной… Представляешь, у меня зуб неожиданно разболелся, зараза.

– Бедненький, – пропела Настя. – Как же ты свадьбу отстоял?

– Да все нормально, я его мигом обезболил коньячком. И забыл про него. Вон, видишь, на следующей фотографии я очень даже весел и пьян.

И тут взгляд мой зацепился за Арсения. Того пузатого, что таинственным образом попал к нам на свадьбу, а оказалось, родственником не был ни мне, ни Свете. Его не было ни на одной из фотографий, во всяком случае, я его ещё не видел, а тут он попал в кадр. А ведь это интересно. Его не было на общих фото, будто лже-дядюшка старательно избегал объектива фотокамеры, но на этой не доглядел.

Балагур, весельчак и выпивоха – таким он предстал на торжестве, но на этом фото все выглядит наоборот. Взгляд трезв, сам собран и сосредоточен. Ни тени улыбки, не видно клоунских его обычных ужимок. И он смотрит на… Гошу, когда Индия проходил мимо него. Внимательно так смотрит, будто бродячий кот на воробушка.

Есть зацепочка. Все-таки Арсений может быть из одной связки с тем Сухим. Вон как впился взглядом в моего друга. Но не это главное, радость моя была от другого – у меня теперь есть фотка подозреваемого. В гостинице он не регистрировался, имя, скорее всего, выдумал, а вот внешность его, настоящая. Такую широкую, особенно в поясе, харизму – не скроешь и не подделаешь.

– Настя, – я подсел к девушкам на диван и ткнул пальцем в Арсения. – А этого дядю ты случайно не знаешь?

– Нет, – замотала она головой, чуть залившись краской.

– Как же? – вмешалась Света, уставившись на подругу. – Ты сама рассказывала, что танцевала с ним. Он тебе что-то там на ушко нашептывал. Обещал… Что-то такое ты, помнится, говорила.

– Ой! Да я пьяненькая была, с кем я только не танцевала, – отмахнулась Настя – вроде бы легко, но видно, как ей неловко… – Свадьба же…

– Нет, – настаивала Света, – ты, вроде, говорила, что он тебе понравился.

– Кто? Этот старый, толстый и лысый? Да ему лет сорок!

– А тогда ты мне пела другое, – хитро улыбнулась Света. – Что сорок – отличный возраст для мужчины.

– Говорю же, шампанское в голову ударило. Слишком много в нем газиков… мало ли, что я наговорить могла. Что за претензии, алло?

Я незаметно подмигнул Свете и с серьезным видом сказал, обращаясь к Насте:

– Понимаешь… Тут такое дело. Дядька этот притворился нашим родственником, а на самом деле мы со Светланой его впервые видели. Расскажи нам про него… что он тебе говорил? Что вы делали?

– Да какая разница? – с невинной улыбкой пыталась вывернуться Настя. – Был и был на свадьбе. Веселый же, шутил много, тосты какие задвигал. Помните тот, про свадьбу и бабу Ягу?

– Не помним, – сказал я и продолжил каким-то почти родительским тоном: – Дело в том, что у некоторых гостей пропали в гардеробе деньги. Кто-то прошелся по карманам. Согласись, неприятный скандальчик. Есть основания полагать, что это сделал он.

Света посмотрела на меня с удивлением, но я снова ей подмигнул, мол, гну легенду, раз Настенька темнит и не хочет про Арсения добровольно рассказывать.

– Ой, и что теперь будет? – хлопала длиннющими кукольными ресницами Настя. – Его посадят?

– Сначала нужно бы его найти…

– Да ну, ерунда. Не мог он по карманам рыскать. Он человек уважаемый, солидный, – вдруг стала защищать его Настя.

– А ты откуда знаешь? – в один голос спросили мы со Светой.

– А-ай! Да ладна-а! – Настя даже вскочила, и от этого порыва парочка драгоценных снимков соскользнула с дивана. – Ну переспала я с ним, переспала! Что теперь? На комсомольском собрании меня разбирать будете?

– Как переспала? – Света осуждающе поджала губки. – Настя! На свадьбе прямо?

– Он сказал, что режиссер, – мечтательно стала говорить Настя. – Ищет типаж для своей новой картины. Советская студентка нужна. Но профессиональные актеры, говорит, слишком академически играют, не поверит зритель, что героиня – простая девчушка.

– Дай угадаю, – назидательно проговорила Света. – А тебе он сказал, что ты именно та, которую он искал для фильма?

– А ты откуда знаешь? – выдохнула Настя. – Слышала?

– Вот дурочка, – Света погладила по голове подругу, как несмышленую младшую сестренку. – Никакой он не режиссер.

– А я и думаю… – обижено поджала губки Настя. – Он телефон мне свой оставил. Я звоню, а там все время занято. Так… так бывает, когда номера такого нет…

– Он дал тебе телефон? – насторожился я.

– Да, вот… – девушка выудила из кармана смятую салфетку, на которой шариковой ручкой был записан городской номер телефона.

– Это я изымаю, как улику, – улыбнулся я и сунул салфетку в карман.

– А он точно не режиссер? – растерянно пробормотала Настя. – Может, я неправильно номер набирала?

– Не беспокойся, я разберусь. Если окажется режиссером, то я заставлю его снимать тебя в своем фильме.

– А если не окажется, – вздохнула девушка. – Тогда посади его, Андрюш, чтобы деньги по карманам не тырил.

– Договорились…

* * *

Я пересел с «Мерседеса» на отцовскую белую «Волгу», которая когда-то была моей. Не хотел отсвечивать приметной машиной, так как мне предстоял вояж на конспиративную квартиру Гоши. Там мы с ним договорились встретиться и обсудить план дальнейших действий.

Адрес, правда, он дал мне очень странный. Не припоминал я, чтобы по этому адресу вообще были многоквартирные дома. Может, дом на земле? Ладно, скоро доеду и сам увижу.

Доехал, но вместо многоэтажки или, на худой конец, хибары передо мной оказался ряд капитальных гаражей. Самое интересное, что гаражи были с адресами, всё на месте – улица и номер. Видно, их возвели на месте снесенных старых построек частного сектора.

А где же дом или квартира Гоши? Я вылез из машины и чесал затылок, вглядываясь в крашеные ворота гаража с номером, который был указан в адресе, что сообщил мне Гоша.

Шутник, блин… Дал мне левый адрес? На фига? Не доверяет? Да ну, не может быть… Зря только я перся в такую даль.