Текст книги "Книга жизни (сборник)"

Приобщение к культуре после просмотра фильма

Запомнились случаи, иногда происходившие в некоторых клубах после демонстрации кинофильма. После окончания фильма зажигался свет и иногда зрители, трусившие к разным выходам, останавливались молодчиками и направлялись только к одному выходу. У этого выхода стоял блатной Артур и раздавал каждому, что ему приходило в голову: подзатыльник, удар ногой в заднее место или удар по лицу. И так каждого. Никто из людей, покидавших зрительный зал, не сопротивлялся. Стоявшие вместе с лупившим кинозрителей Артуром двое молодчиков, иногда лениво дававшие Артуру какие-то советы. Вот и все комментарии к фильму.

Никто из зрителей не возмущался. Все, покидающие кинозал зрители, получив пинок ногой под зад, покорно трусили к выходу на улицу подхватив под ручку жену или девушку которым часто тоже попадало на орехи. Когда подошел к выходу я, смирившийся и подготовившийся к экзекуции, Артур презрительно и лениво замахнулся, но в последний момент передумал марать руки о сопляка.

Домашний быт

Нищая обстановка моего дома. Запомнились три события: покупка у маминого брата старых без зеркал шифоньера и буфета; покупка никелированной кровати с боковыми стенками в виде лиры и сеткой-пружиной для матраца; небольшого холодильника «Саратов».

Это были незабываемые события в течение первых семнадцати лет жизни в городе после возращения из эвакуации.

Я, лежащий на кровати во время болезни, и сотрудники института, пришедшие проведать меня после начала работы в НИИ. Нищета, отражаемая голыми стенами и даже окнами. Это все, что заработали родители и немного уже я, за почти всю свою жизнь. Я инженер со сто рублевым окладом и жалкими перспективами роста зарплаты в течение первых пяти лет работы максимум до 140–150 рублей.

Я подхожу к окну. На меня смотрят жалкие халупы, прилепившиеся к земле вдоль дороги. В период дождей дорога быстро размокала. Выйти в город, то есть дойти до асфальта, можно было только, набрав полные калоши и ботинки воды и грязи, и заляпавшись этой же жидкой грязью по уши. И это при том, что наш дом был расположен всего в нескольких десятков метров от центральной улицы областного города. Это улицы, носившие имя великого русского поэта и осчастливившего весь мировой пролетариат и все прогрессивное человечество, включая жителей нашей улицы, дорогого всем людям на земле, поэта Пушкина и вождя Ленина.

На нашей улице проживания, носившей имя вождя, но уже немецкого пролетариата, Тельмана, образовывались в течение осени, зимы и весны огромные, не высыхающие лужи, из которых все лето неслись трели лягушек.

Ребята часто бродили по лужам с камнями в руках, и с непонятной ненавистью метали камни в Макаров, как они называли лягушек. Внутри всех домов водопровод и туалеты отсутствовали.

В детстве я читал о приключениях Робинзона Крузо. Радовался каждой приобретенной им вещи и животного на необитаемом острове. Со временем обстановка дома Робинзона и сам дом, особенно после пополнения его имущества предметами с кораблей, потерпевших крушение, стали по сравнению с нашим жильем, просто дворцом. А одежде самого Робинзона мог бы позавидовать любой среднестатистический советский человек того времени.

Лучшими месяцами года для нас были май и июнь. Высыхала окончательно грунтовая дорога, расцветала сирень всех цветов: белая, персидская, сиреневая обыкновенная (так мы ее называли). Запахи цветущих сирени и акаций, цветущие фруктовые деревья вызывали волнующие состояния сложных и различных процессов в душе. Зеленые клены, тополя, другие деревья и некоторые полевые цветы типа одуванчиков и куриной слепоты преображали улицу и дворы, скрашивая их унылый вид. Зола от сгоревшего угля, которой зимой жители улицы щедро посыпали пешеходную дорогу, борясь с грязью, весной постепенно смешивалась с обычной пылью и грязью, дорога твердела и приобретала равномерную красно-сероватую окраску. Ночью, при свете одного фонаря, отбрасывавшего размытые тени от деревьев на несколько халуп, расположенных размытые напротив деревьев, приводили в ребячьей душе к возникновению волнений, порождавших фантастические мечты и образы.

Редкие прохожие отваживались проходить в ночное время по нашей неосвещенной и зловеще темной улице, в то не спокойное время. А я, понимая, что никому не нужен, смело в одиночестве, если не было других ребят, расхаживал по улице в ночные часы.

Любовь

Одно из немногих светлых чувств, которые я пронес, через все годы моей жизни была любовь. Совершенно неожиданно тебе начинала нравиться одна из огромного числа симпатичных девочек в школе, скажем Нина. Ты вдруг начинаешь осознавать, что тебе хочется на нее смотреть. И смотрел бы, не отрываясь на нее, если бы это было возможно. Поэтому, почему-то стыдясь этого чувства, ты наоборот стараешься избегать даже взгляда в ее сторону. А смотреть и любоваться очень хотелось.

Мы вырастали, и многие из нас так и не начинали ухаживать за детской любовью, предаваясь мечтам о случаях, где мы могли спасти свою любовь от бандитов или еще от кого-нибудь и, взглянув в ее глаза, взять ее за руки. Была ли надежда на взаимность. Не знаю. Только один случай был у меня в зрелом возрасте, когда я встретил девочку, которая мне нравилась в те далекие годы, и она призналась мне, что я ей тогда нравился тоже.

Какие чувства охватывали меня? Они были неуправляемы эти чувства, и я боролся с ними, как мог. Глядя на современных двенадцатилетних «мужчин» и «женщин», познавших все прелести и таинства любви, я часто думаю, что, если бы можно было бы совместить времена, эти малолетние профессора могли бы многому научить бывших и ставших уже старыми, а тогда тринадцатилетних-семнадцатилетних юношей и девушек прошлых лет. Да, жизнь быстро прогрессирует во всем, но только не в культуре, в которой наблюдается процесс обратный прогрессу.

Попытки осмыслить жизнь. Смешение времен

В детстве, когда мне было шесть-восемь лет, у меня иногда возникали галлюцинации:

Огромный багровый свет. На фоне этого света красный по форме предмет, напоминающий шнек мясорубки. И этот шнек вращается в пространстве, и какое-то неприятнейшее чувство, не поддающейся описанию неровности кривизны непонятной мягкой материи, которая у меня в руках и которая вызывает неприятнейшие ощущения у меня именно своей какой-то мягкой и неприятной кривизной.

Я пытаюсь отогнать это чувство. Но оно не уходит, а наоборот, полностью завладевает мною. Испуганные мать и отец пытаются выяснить, что я ощущаю. Но тогда, как и теперь я не могу описать те чувства, ощущения и состояние, в которые я был насильно погружен. Эти чувства и ощущения не относились к предметам и ощущениям реальной жизни, и даже сейчас я не могу точно описать их. Через некоторое время это крайне неприятное ощущение покидало меня, это состояние какой-то иррациональности исчезало, и я с чувством человека, избежавшего катастрофы, возвращался к нормальным ощущениям.

Радость появившихся нормальных ощущений сопровождалось счастьем ощущать жизнь в привычных формах и красках. Это было настоящим счастьем. И я ощутил еще в детстве тонкую грань между настоящей жизнью и болезненной призрачной формой существованием в теле жизни, являющейся возможно преддверием смерти.

Я всегда ощущал возврат к жизни, как подарок высшим существом, принявшим решение отложить момент моей смерти на более позднее время.

Различные слухи об убийствах, и частые случаи убийств людей в мои юные годы, чтение книг типа «Маленький оборвыш», приводили к тяжелейшим сновидениям, в которых меня убивали. Я падал на мертвые тела и продолжал к своему удивлению ощущать, что я, несмотря на смерть, продолжаю чувствовать и ощущать себя. Это ощущение неполноты собственной смерти приводило к каким-то усилиям, которые я делал во сне, после чего с облегчением, что мое убийство и смерть были не наяву, я просыпался. Наступало опять ощущение счастья, что я жив и смерть и на этот раз была только во сне.

Чтобы разогнать мрачный сон, я вскакивал с кровати, и, если уже наступило утро бежал на улицу. Если было лето, и был кто-нибудь из друзей на улице, мы отправлялись в город, а вернее на центральную улицу, которая и была городом. Если там мы встречали нищих, я готов был подать милостыню каждому нищему, настолько жалок был их вид, в отличие от меня, который избежал смерти. Но денег у нас не было и, побродив по улице, мы возвращались домой. Я окончательно выздоравливал от сна, и жизнь возвращалась ко мне.

С удивлением обнаруживаю, что на вопросы, которые меня одолевали в детстве и юности, я, прожив жизнь, так и не нашел на них ответов. Еще в школе стало ясно, что жизнь приняла отвратительные формы во всем мире, потому что наш земной шар населен в основном ничтожествами и по-прежнему первобытными людьми. Жадность, зависть, воровство различных видов и форм, коррупция, тупость и крайние формы идиотизма, садизм, ложь, наглость, животные инстинкты и т. п. по-прежнему являются основной движущем силом всех обществ в мире.

В то же время я не мог объяснить себе появление человека в мире эволюционным путем. Человек во всей его мерзости продолжал эволюционировать в худшую сторону. Теория Дарвина до сих пор вызывает у меня улыбку. И, если что-то эволюционировало в культуре, то это массовость, разнообразие и организованность убийств людей в невиданных доселе масштабах. Обоснование необходимости осуществления этих убийств людьми-вождями, неспособными даже к примитивным способам труда, их недоразвитость, и нашедшая широкий отклик и любовь именно к этой недоразвитости у толпы, именуемой народными массами.

– Где я был до сих пор? – спрашивал я себя. – И почему для меня только начинается осознание и осмысление жизни, а до этого жизнь для меня существует только в виде истории? И почему эта жизнь для меня теперь уже никогда не исчезнет и не умрет после смерти, а даже наоборот должна стать более осмысленной и счастливой? Почему для этого надо умереть? И чем жизнь будет заполнена, если существование станет бестелесным? И что будут делать бывшие преступники всех мастей и правители, которым будут прощены грехи. Опять возьмутся за старое, овладев каким-либо еще одним новым способом убийств и истязаний уже мертвых людей.

Похоже, что это уже происходит с незапамятных времен. Служители культа, не познавшие радости познания даже в зачаточном состоянии, будут опять пояснять смысл, теперь уже новой жизни всем. Мерзость и гадость опять будут учить всех?

Меня всегда потрясали масштабы бессовестности учителей жизни и различные прожектеры в любой упаковке: демократической, авторитарной, левой, правой, кривой и горбатой ориентаций, выливающие помои бреда на толпу. Если все они верят в то, что они говорят, то их надо лечить, как душевнобольных. А, если они не верят, то сажать за обман в огромных масштабах. И все это приводит периодически к выборам, на которые отправляется толпа, каждый отдельный индивидуум которой не способен мыслить и, как следствие этого, принимать осмысленные решения.

Все понимают, что отдельный человек является в подавляющем числе случаев как интеллект бесконечно малой величиной. Но сумма бесконечного числа бесконечно малых величин может стремиться к пределу или быть тоже бесконечно малой величиной. Мне было непонятно тогда и теперь, почему народу приписывают мудрость, а не глупость, которая прекрасно характеризует интеллект толпы. И именно этот вывод нашел экспериментальное подтверждение в жизни всем ходом истории.

Спроси у верующего, что он будет делать на том свете. Некоторые, как Растропович, собирались поболтать со своим знакомым. А потом? Опять болтать? Все это придуманное лежит за рамками элементарной логики и вызвано фантазией человека. Зачем убивать, чтобы потом воскрешать? И весь этот сонм умерших людей воскрешать? И что они будут делать, такое большое число индивидуумов на Земле? Молиться с утра до вечера? Богу станет скучно.

Я вспомнил эпизод из фильма «Новый Робинзон». Главный герой предлагает Робинзону, который в фильме является девушкой, начать носить трусы.

– А как я буду делать пи-пи? – спрашивает Робинзон.

– Ты снимешь их перед тем, как будешь делать пи-пи, – дает мудрый совет герой фильма.

– Тогда зачем их надевать? – парирует девушка-Робинзон.

По моему глубокому убеждению, есть высшее начало, которое создало нас для каких-то собственных целей. Но, к сожалению, дальше этого места у меня ничего не идет. Я наблюдал проявления действия сил невидимого мною мира. Это действие сил не описывается известными законами физики. Но эти действия, если хотите знать, действия сил и полей неизвестной нам природы. Они вступают с нами в контакты эти духи и играются с нами в наши игры, не давая нам ни малейшего шанса познать их. Мы живем в одном из миров, созданных для нас, высшим началом. Этот мир подчиняется определенным законам. Мы лишены способности уметь строго проанализировать любую жизненную ситуацию. Мы принимаем решения в соответствии со своими чувствами, а вернее инстинктами. В результате в мире нет ничего осознанного по-настоящему и разумного. Одни лишь чувства и врожденные инстинкты.

Со временем притупляются одни чувства и инстинкты, и возникают другие, доминирующие над нами, чувства. Они вновь порабощают человека. Со стороны говорят:

– Ты посмотри, как он изменился! – а человек как был глуп, так и остался, а может быть, в зависимости от победивших в нем чувств, немного внешне стал умнее. Но разум его в развитии не преуспел и на самом деле прогресс, если он есть, незначителен. Он по-прежнему руководствуется, в основном, чувствами и инстинктами. К этому примешивается честолюбие, которое тормозит работу разума.

Из-за честолюбия, желая утвердиться, человек совершает глупые поступки, ухудшает и без того свой плохой характер, а все инстинкты направляет на подчинение разума честолюбию, в большинстве случаев тоже глупому.

Я помню, как у нас в классе учитель по математике пытался индивидуально работать с более сильными учениками, задавая им персонально более трудные задачи. Один из учеников, совершенно неспособный решать не только эти задачи, но и более легкие, тем не менее, вел себя амбициозно и, что есть силы, пытался, как говорят, пустить пыль в глаза.

Когда я приходил на занятия, он спрашивал меня, решил ли я задачу? Я отвечал утвердительно. Тогда он просил показать решение задачи, убеждая меня, что его не будет в числе тех, кто заявит учителю, что решил задачу. Я давал ему посмотреть решение задачи, поясняя ход решения, или отдельные места. Когда приходил учитель и спрашивал, кто решил задачу дома, он первым моментально поднимал руку. И так было каждый раз.

Тогда я называл все это инстинктом казаться умным. Но потом я понял, что это сложнее, чем то, что я себе представлял. А само поведение человека является следствием переплетения различных примитивных инстинктов. И на самом деле человек не властен управлять своими инстинктами. Скорее наоборот: они управляют человеком, создавая иллюзию самостоятельности.

В большинстве случаев инстинкты определяют поведение человека в разных ситуациях, заставляя его совершать одни и те же ошибки; принимать решения, которые сам человек не в состоянии даже разумно объяснить. Мы как бы являемся (каждый из нас) частным решением какой-то одной заданной задачи с жестко наложенными на нас уже при рождении начальными и граничными условиями, которые на всю оставшуюся жизнь определят мотивы нашего поведения и, как следствие из них, наши поступки.

Человек рождается, и с момента, когда он начинает мыслить, как ему кажется самостоятельно, возникает один и тот же вопрос о смысле жизни и о состоянии, в которое человек погружается после смерти. И стоя у края могилы, человек констатирует, что еще более не в состоянии ответить на этот вопрос, чем в начале жизни. Он не продвинулся за всю свою жизнь ни на один сантиметр в ответе на эти вопросы.

Бывшие в молодости еще сильными, инстинкты теперь увяли, и стало ясно, что все в жизни какая-то игра, какой-то круговорот и фантасмагория, и не более. Возникает знакомое с детства состояние приближающейся смерти. По-прежнему не поддается описанию этот комплекс ощущений, который накатывается на всего тебя. У некоторых это состояние порождает фантазии и веру в жизнь после смерти. И это является следствием того, что человеку трудно свыкнуться с любыми формами бытия без его личного присутствия.

Я почему-то вспомнил еще одного соученика. В школе он не мог решить задачу в один вопрос и мучился, сердясь, что условия задачи сформулированы неясно. Я встретил его через много лет после окончания школы. Разговорились. Он стал управляющим большого объединения. Пожаловался мне, что хотел заняться наукой – сопроматом, но вот жизнь засосала. Теперь к науке он, скорее всего, не вернется.

Мне стало, искренне, его жаль, как и саму науку. Я всех и все жалею, включая неодушевленные предметы. Мы пожали друг другу руки и расстались. На прощание он предложил мне не стесняться, если что надо и обращаться к нему. Я шел и размышлял о честолюбии и инстинктах человека, пытаясь во всем этом разобраться.

От автора

Я писал все это в йом-кипур, может быть последний в моей жизни. Самое удивительное было то, что то, что я действительно хотел написать, ускользало от меня в последний момент, и вместо него я написал это. У меня возникали картины перестроечного и после перестроечного времен в СССР и Израиле.

Создание демократического хаоса теми, кто запустил небывалые в истории механизмы воровства в невиданных до этого в мире масштабах в такой огромной стране, как СССР, а затем, ставшей приемником СССР – России.

Потные лица гениальных воров небывалых масштабов, многие из которых были весьма либерально или даже демократично настроены.

Я увидел: народ, который жаждал перемен и не терял надежд на лучшую жизнь, и которого в очередной раз с большим размахом надули; а также лица правителей нового времени уверенно декларировавших провальную политику, и мне было не ясно, являются ли эти новые политики прохвостами высшей пробы или, невиданными до этих славных времен, суперидиотами. Я услышал мольбу одного из великих демократов нового времени, просившего дать ему 500 дней, чтобы перевернуть Россию.

Мне было непонятно, серьезно ли он верит в ерунду, которую он несет и, которая больше говорила о полном незнании им России. Вполне возможно, что он свалился на Россию с небес, и не ведал, что говорит. Промелькнули перед моими глазами, первая и вторая форма хозрасчетов – бредовый детский лепет человека от экономики в ранге академика, какой-то набор рож и хаотичных мыслей, крутящихся в каком-то вихре.

Среди всего этого бедлама стоял высокий человек и, обращаясь к народным массам, говорил уверенным голосом:

– Берите свободы и сувернитета столько, сколько вам надо.

Говорил человек уверенно, но вряд ли понимал то, о чем говорил. Народ хотел только одного: хорошей жизни. Если говорить откровенно, то пробуя на вкус всякие брехни и воркования, народ опять приходил к выводу, что все они несъедобны.

Еще одна кучка «экономистов» полагала, что всего легко можно добиться, организовав большой погром. Эти вскидывали руки вверх и раззевали хари, в едином порыве сливаясь в одну массу горлодеров.

Мне стало жаль, что этой картины не видит Гитлер. Он бы в гробу повернулся, увидев, что неполноценные, с его точки зрения славяне, украли его символику и тужатся разыграть из себя представителей высшей расы. Ну и времена настали, наверно подумал бы он.

Рядом стоял генерал Макашов. Генерал читал вслух «Майн кампф». Под мышкой у него была работа Ленина «Философские тетради». Я знал, что Гитлер и Макашов являются арийцами. Но у Макашова были свои вожди: Ленин, Сталин и Гитлер. Недавние исследования ученых показали, что арийцы древнейший народ и ведут свое продолжение от ящер. Оказалось, что генетически эти особи неразличимы. Причем, что удивительно, им удалось в сохранности сохранить свой мозг. Это единственно, что у них не изменилось с тех весьма далеких времен.

Внешность арийцы-ящеры были вынуждены изменить, приблизив ее к человекообразным. Есть предположение, что интеллект у древних ящер был выше, чем у человекообразных арийцев. Это обстоятельство связано с тем, что для достижения стандартного для всех арийцев мышления, ящерам в процессе эволюции пришлось упростить свою структуру мозга, убрав из нее все, что связано с логическим мышлением и способностью анализировать. Именно последнее обстоятельство позволило арийцам выжить и сохраниться в веках.

Главные обряды арийцев: вскидывание руки вверх и звериный оскал рожи, то есть лица, были известны еще у ящеров тираннозавров, которые вскидывали сначала две более короткие ручки, что сближало их в те времена и с коммунистами. Потом эти две дитяти одной и той же мамы и отца, борясь за свое влияние на народ, образовали две самостоятельные, но только по названию, ветви человекообразных.

Я подумал, что Маркс был безусловно прав, впервые поняв, что темные силы пролетариев в союзе с крестьянством являются мощным потенциалом, способным разрушить и развалить все. Созидание более сложный процесс, и Маркс не успел его осветить. Но Маркса исключили, как еврея, арии из своего списка вождей, сделав исключение только для еврея в третьем поколении Ленина.

Верный ученик Маркса – Ленин, как попугай повторял догмы Маркса. Особой силы логики Ленин достиг в «Философских тетрадях», которые он писал скорее всего сидя в туалете, страдая запорами, вызванными обжорством (прочти читатель в очерке Горького В.И. Ленин об ассортименте блюд вождя мирового пролетариата). Этот труд, состоящий из обрывков маловразумительных фраз и бессвязных бормотаний, был провозглашен коммунистами вершиной философии.

И новоявленные служители новой религии принялись толковать бессвязные бормотания Ильича, и в конечном итоге протаскивая через все труды мировую революцию, которую должен был совершить самый прогрессивный, а вернее темный класс общества – пролетариат. Социальный расизм, как и национальный расизм Гитлера, привели разными путями, но к одному и тому же результату – к неисчислимым человеческим жертвам.

Затем опять возник хоровод лиц.

Промелькнуло упитанное и круглое как блин лицо вожака Тимура, затем лица его команды, затем опять чье-то упитанное лицо со светлой головой, потом чья-то (я не успел рассмотреть) голая женская задница весьма привлекательной формы и размеров.

Все обещания дать хорошую жизнь народу, заменили на свободный секс, правда, по картинкам, и по рекомендации врачей на голодный желудок. Это решение способствовало общему оздоровлению нации.

Далее опять закрутилось: глупые лица глав правительств, выселение из Газы евреев, чтобы отвлечь внимание толпы от всплывших махинаций нечистого на руку правителя.

Фанатик Ахмедик, бьющий поклоны богу и затевающий массовые убийства во имя этого же бога, ограниченный, глупый и тупой; дергающие за веревочки марионетки Ахмедика мерзкие служители религиозного культа; взращивающее амбиции Ахмедика тупое прогрессивное человечество. Мюнхен человечество ничему не научил. Мелькнуло лицо лиса, похожего на Хавьера.

Вся эта многоликая рать включала: миролюбца египтянина Арафата с руками по локти в крови, творящего зло на земле и воздевающего глаза к небу; других лауреатов, получивших вместе с Арафатом Нобелевскую премию; неистово бьющая поклоны богу публика, возбуждаемая служителями религий всех мастей. Что может быть большим грехом?

Я вспомнил, что сначала бог создал ящеров и прочую живность. Он непрерывно продолжал работу над интеллектом. Потом возникли новые технические решения более разумных особей, и бог убрал громоздкие существа, к тому же с низким интеллектом, но, к сожалению, не всех. Как промежуточная ступень возникли обезьяны. Это были экспериментальные образцы, включая ряд особей уже более близких к человеку.

От тираннозавров произошли арийцы, которые долгое время существовали рядом с нормальным человеком, обезьянами и, с не смогшими принять человекообразный облик некоторой части тиранозавров (эта часть тираннозавров позднее вымерла и в наше время сохранились только человекообразные тираннозавры чистых кровей). Совокупления между арийцами, когда они стали человекоподобными, и людьми не совершались. Это привело к необыкновенной чистоте крови арийцев вплоть до нашего времени (2012 года) и к полному сохранению их самобытности, как общества и интеллекта со всеми психологическими особенностями тираннозавров.

Затем бог создал опытный образец нескольких разновидностей наиболее совершеннейшего из существ – людей, разных видов, близких друг к другу, но отличающихся цветом кожи и другими внешними признаками.

Позволю себе отклониться и спросить тебя читатель: не правда ли я объяснил тебе эволюцию видов, но моя эволюция творения более логичная, чем гипотезы Дарвина. И не надо искать генетические сходства между арийцем и человеком. Его не должно было быть с самого начала: только чисто внешнее сходство, в случае, например арийца типа генерала Макашова с человеком. Материал для изготовления экспериментальных образцов был совершенно разным и, как следствие из этого, разная генетика у арийцев и обычных людей. И тогда многое в происхождении видов, в отличие от гипотезы Дарвина, становится более понятным.

Со временем возникли потрясающие взлеты интеллекта у отдельных индивидуумов: Пифагор, Ньютон, Эйнштейн. Становится понятным, почему в этом ряде гениев не может быть ни одного арийца. Это следствие примитивного ума арийцев. Мне и сейчас непонятно, как могли возникнуть такие чудеса, как теория относительности: специальная и общая.

Но взлет интеллекта происходил одновременно с деградациями целых народов, например немцев, выбравших потомков тиранозавров в качестве своих лидеров, то есть арийцев; и других народов, породивших убийц и вурдалаков небывалых в истории масштабов, которые к тому же были любимцами народов – толпы: Ленина, Сталина, Гитлера, Мао, Пол Пота и т. д. и более мелких арийцев любого цвета кожи. Если бы все возможности у людей реализовались, то боюсь, что список величайших убийц, садистов и ничтожеств был бы потрясающе огромен, убийц, перечеркнувших все достижения человеческого интеллекта.

Близится время, когда создатель сметет весь род человеческий, включая ящеров-арийцев в первую очередь (как смел остальных ящер), обновит планету и на землю будет выпущен новый, только что созданный более совершенный интеллект; когда движущей силой общества будет не жажда убийств и присвоение себе еще теплой от прежнего хозяина одежды и собственности, не зависть и прочая мерзость, а настоящий ум, интеллект, культура, которые (я надеюсь) бог найдет новый способ это осуществить). Именно этот тип существ станет новой движущей силой вновь созданного общества. И я понял, что было мне откровение. Вдруг передо мной в быстром темпе, сменяя одну картину другой стали проходить земные картины бытия.

Все это закружилось в смерче, с огромной невообразимой скоростью, из которого вдруг забил почему-то нефтяной фонтан. Замелькало огромное число узнаваемых и неузнаваемых мною рож, а с ними рядом изложение на плакатах их взглядов и убеждений в своей правоте.

Ленин, а рядом с ним висел нож, Сталин и топор, Хам с большой буквы Хрущев, а рядом с ним кузькина мать и сам кузька, Брежнев и рядом с ним какой-то дурак, миролюбивый Арафат с руками по плечи в крови, и рядом с ним Нобелевская премия мира, и убиенные Арафатом люди во имя этого же мира; потом толпы каких-то примитивных и не очень, мягко говоря, умных людей, среди которых я увидел и с удивлением узнал Переса, Барака, Ольмерта и других (не там висят подумал возмущенно я и хотел их перевесить в другое место, но какая-то сила парализовала меня и они остались висеть там же). Кстати, на лицах этих висящих деятелей было выражение полного удовлетворения местом расположения их рядом с Арафатом. Последнее обстоятельство меня очень удивило.

А далее пошел какой-то кошмар. Все завертелось и из всего этого получилось усредненное лицо человечества. На усредненном лице человечества открыто было написано непомерное честолюбие, зависть, глупость, кровожадность, мерзость, амбиции, агрессивность и другие не очень хорошие качества.

А где же хоть одна хорошая черта. Хорошим качествам не удалось поучаствовать в усредненном лице человечества. Произошло вычитание хороших качеств из плохих качеств и осталось только те, что я видел на усредненном лице человечества.

– Да и ты сам не внес хорошего вклада в формирование этого лица, – сказал мне откуда-то голос.

Я побежал в ужасе от этой стихии и этой рожи обобщенного человечества. Я бежал мимо бандитов из хамаса, которому цивилизованные европейцы требовали от Израиля предоставление свободы убивать евреев, и поставок в обмен за эту свободу воды, газа, продовольствия и медикаментов, чтобы избавить их от гуманитарной катастрофы и создать им возможность полностью сосредоточиться на убийствах. При этом гуманные европейцы считали, что это позволит смягчить бандитов и они ограничатся террором только в отношении евреев.

– Все игра. Одна большая игра, думал я. Мы являемся одним большим театром жизни и смерти. Все это игра политиков, интеллигенции и прочего люда, жестокая игра, ведущая к концу еще одной неудачной, как и ящеры, популяции.

Нацисты, коммунисты, либералы и демократы разных мастей, монархисты и прочая нечисть. Всех не счесть. Все втянуты в тотальное вранье и бессмысленную борьбу. А результат этой борьбы всегда один – недоумки правят бал и будут править бал, называемый жизнью, всегда. Это будет продолжаться до тех пор, пока высшие силы, насладившись глупостью рода человеческого, не прихлопнут этот бессмысленный шабаш, то есть театр, именуемый человеческой цивилизацией.

И было мне откровение. И я побежал в ужасе, и я проснулся. Последнее, что успел увидеть были слова: Вещий сон. Запомни его. – Но для чего, – подумал я. И так все ясно.