Текст книги "Прикосновение к любви"

Максим подсел к Надюхе, она вовсе не возражала. Сначала он сидел просто рядом, но потом начал придвигаться вплотную. Она несколько раз глянула на него строго, но у Макса был свой план, старшие пацаны научили, как нужно обращаться с девчонками. Для начала он выдал себя за её ровесника, приписав пару лет. Потом пригласил прогуляться вокруг квартала, и они пошли по полутёмной улице вдвоём. Максим делал всё по инструкции. Сначала они просто беседовали, потом он начал её обнимать. И хотя она отчаянно пыталась скинуть с себя его руку, он, следуя наставлениям старших товарищей, не дал ей этого сделать. А потом, следую инструкции, потихоньку переместил руку с плеча на грудь и попытался пощупать то, что уже видел через окно. Несмотря на обещанную пацанами реакцию, Надюхе это почему-то не понравилось. Может, потому, что он не сумел засунуть руку глубже, Максим этого не знал. На этом прогулка завершилась, Надюха, несмотря на всю свою кажущуюся доступность деревенской девчонки, решительно сняла его руку и, развернувшись, пошла к себе. Больше они не гуляли и даже не сидели вместе на лавочке.

На этом любовные похождения Макса заканчивались, ну, да, не считая худую Ленку. Да и как её считать, если она ну вот нисколечко Максиму не нравилась. Правда, один раз было между ними что-то, ну так, ерунда. Однажды он здорово выручил её на уроке. Если б не он, схлопотала бы Ленка двойку, тогда, возможно, и стипендии могла бы лишиться. На перемене она подошла к нему со словами благодарности и чмокнула его в щёку. Будь это кто другой, ну, скажем, Валька Бессонова или хотя бы Ирка Тищенкова, он считал бы себя счастливым. Но ни Вальке, ни Ирке было не до него, они гуляли с мальчишками со старших курсов. А с Ленкиного поцелуя какой ему прок, позорище одно, если кто увидит… Он тогда отчитал её за поцелуй, ей пришлось извиняться. Она стояла напротив него со слезами на глазах. А он выговаривал ей, что так не делают, что надо было сначала спросить, хочет ли он этого. Вот если б он её вот так внезапно поцеловал, ей бы понравилось? И обалдел от ответа, услышав Ленкино «да». Он замер, словно его стукнуло током, не веря своим ушам. Она что, втюрилась в него? Этого ещё ему не хватало. И так пацаны её погремушкой промеж себя звали, а теперь и ему кличку быстро придумают, как только он хоть раз с ней на глаза попадётся. Нет, с этим нужно было что-то решать. И он категорически запретил ей делать что-то подобное под страхом того, что больше не будет ей помогать в учёбе. И плевать ему на её полные слёз глаза, ничего, проплачется, поумнеет. Она ему не пара! Точка!

Воспитателей оказалось двое, Юрий Николаевич и его супруга, Алевтина Геннадьевна. Она полностью дополняла своего мужа, роста была невысокого, с трудом застёгнутые на животе пуговички отчаянно заявляли о необходимости перейти на следующий размер. Бородавка на лице и пучок волос луковицей на затылке обрамляли светло-голубые глаза и неровно накрашенные морковной помадой губы. Главная в их дуэте, конечно, была она. Когда она говорила, Юрий Николаевич весь подбирался, словно пантера перед прыжком, отчего на несколько мгновений становился стройней. Он зорко оглядывал слушателей, все ли внемлют Алевтине Геннадьевне так же внимательно, как и он?

Из библиотеки вынесли стулья, и все ребята расселись вокруг Алевтины Геннадьевны полукругом. Вообще, они оба старались производить приятное впечатление, но было что-то напускное в их манере держаться, отчего слова об их великих педагогических заслугах не производили на слушателей никакого впечатления. Хотелось быстрей избавиться от этой протокольной нудятины и начать знакомиться с соседями. Но чуда не произошло, и их продержали ровно до обеда. В самом начале встречи Алевтина Геннадьевна объявила, что сейчас они будут знакомиться друг с другом, и предложила подниматься с места и громко произносить фамилию и имя. Всё шло, как и было запланировано, пока не дошла очередь до Максима.

– Так, а теперь представляться будет молодой человек, который отказывался встать на зарядку, но вовремя осознал свою ошибку. Итак…

– Учитель.

– Да, я вас слушаю. Что вы хотели нам сказать? Может быть, извиниться за своё поведение? Сначала назовите себя.

– Учитель.

– Молодой человек, если вы хотите обратиться ко мне, то сначала назовите фамилию, имя, чтобы я знал, с кем говорю.

– Учитель я.

– Нет, молодой человек, здесь два настоящих педагога, и ни один из них вами не является.

– Я Учитель Максим.

– А я учитель Юрий Николаевич, а моя супруга учитель Алевтина Геннадьевна. И какое учебное заведение вы заканчивали?

– Я ещё не закончил, только на второй курс перешёл.

– Так почему же вы себя называете учителем? Знаете, сколько мы с Алевтиной Геннадьевной отучились, прежде чем получили это высокое звание? Сколько вам лет, молодой человек?

– Шестнадцать.

– И сколько из них вы учитель?

– Шестнадцать.

– Что, прямо с рождения стали учителем?

– Да, с первой секунды.

– Похвально ваше желание стать педагогом, но вам до этого звания ещё расти и расти.

– Вы меня неправильно поняли. Я не педагог, я Учитель.

– А в чём, собственно, разница?

– Вы педагог по образованию, а у меня фамилия Учитель.

Юрий Николаевич замер, понимая всю нелепость своих высокопарных речей. Все вокруг покатились от хохота, и прошло несколько минут, прежде чем педагоги смогли продолжить. Максим явно сумел обратить на себя внимание остальных весьма оригинальным способом. Он точно всё рассчитал, выдерживая паузы таким образом, что воспитатель попался на его удочку.

В общем, всё оказалось не так страшно, вмешательство воспитателей в жизнь подопечных было сведено до минимума. Юрий Николаевич обходит по утрам мальчиков, выгоняя их на зарядку, Алевтина Геннадьевна девочек. После завтрака все встречаются у библиотеки и оглашается план работы на день. Далее процедуры и свободное время до обеда. После обеда двухчасовой обязательный сон, подъём, процедуры, небольшое совместное мероприятие, ужин, танцы и отбой. У Максима отлегло, ему представлялся режим, сходный с пионерским лагерем, с круглосуточной опекой воспитателя и вожатой. Были даже две симпатичные девчонки, одна беленькая с конопушками, немного похожая на Надюху, но только не Надюха, а Света, и смуглолицая, стройная, с гладкими чёрными волосами Айнур, притягивавшая необычной восточной красотой. Он узнал, как зовут ребят из его комнаты. Парнишка с каштановыми кудряшками – Сергей из Златоуста, Пашка, тяжелоатлет из Кургана, Андрей из Челябинска и ещё пару ребят из небольших городов и посёлков Челябинской области. Максим был единственным, кто приехал из Оренбурга. А может, это было и к лучшему. Новые люди, смена обстановки, найти кого-то себе он уже не мечтал, т. к. выбор был совсем небогат, но есть молодёжь, а значит, будет с кем проводить время.

Оказалось, на территории санатория есть длинное узкое озеро, по загрязнённости напоминавшее Оренбугские Тюремку и Микутку, куда Максим попадал иногда купаться с друзьями. Однажды на берегу Микутки они увидели такси, а когда подошли ближе, то заметили только девушек в сопровождении женщины постарше. Она-то и оказалась водителем. Впоследствии Максим со стыдом вспоминал, что они вытворяли, издеваясь над ней. Даже самый ленивый наговорил ей столько всего, что, не выдержав, женщина схватила монтировку и погналась за ними, грозя убить. Наверное, убила бы, но не догнала, повезло. Первая женщина водитель и единственная на весь город вызывала у мужчин чувство ревности, как будто отобрала у них что-то их личное, а не выучилась на права самостоятельно. Несколько раз Максиму доводилось видеть её на улицах, и всякий раз он отводил взгляд, стыдясь своего поведения и боясь быть узнанным. Но в тот день всё обошлось, они обезьянничали и выкрикивали непристойности в адрес женщины и девушек, что приехали с ней. А потом купались в грязном-прегрязном озере, после которого следовало идти в баню или лезть в ванную, чтобы как следует отмыться.

Была здесь же и лодочная станция, что весьма обрадовало Максима, грести он любил и умел. Нашлись теннисный стол и бильярд, даже партнёр для игры в теннис подобрался, и они немедленно отправились брать напрокат ракетки и шарик. Ну конечно же, только жёсткие, с одним слоем резины. То ли дело у Мишки, Катькиного мужа, классные, мягкие вьетнамские ракеточки. Красная и чёрная, просто загляденье. Да и то, Мишка мастер спорта по теннису. Он рассказывал Максу, как в парке, прозванном в народе Тополя, он играл с кавказцами на деньги, заводя их парой проигрышей, а когда ставки поднимались, то уделывал их почти на сухую. Да и Макс играл неплохо, год назад попал в спортивный лагерь, где, повредив ногу, со своими боксёрами тренироваться не смог и целыми днями напролёт ошивался у теннисистов. Просил у их тренера дать ему на разряд сыграть, да на всё один ответ – не положено. Вот, набери, говорит, у меня четыре очка в партии, так можешь считать, что первый юношеский у тебя есть. А чего, Макс без труда набрал шесть, стало быть, неофициально он перворазрядник.

Та-ак, разомнёмся для начала. Шарик тоже хорошо побитый, цокает при отскоке, значит, трещинка есть. Нужно прижать его ракеткой к столу и покатать, как тесто скалкой. Ну вот, нашлась трещина, хорошо хоть им два шарика выдали, хотя бы не сразу за запасным бежать. Тук-тук, тук-тук и – вух! Прямо в уголочек загасил, ага, не ждали такой удар? Кинули шарик на раздачу, первый Максим. И поехали, один-ноль, два-ноль, три-ноль, три-один, четыре-один и переход подачи. Ага, соплю завесил, переподача. А сейчас вообще улетел, мазила! А на-ка тебе кручёного, побегай. Измотал Максим противника, все три партии выиграл. Больше нет желающих, вернул ракетки, рассчитался. И ладно, обед уже скоро, нужно пойти руки помыть, это обязательно, с детства приучен к гигиене.

В комнате никого, ну да, чего летним деньком в комнате рассиживать. Может, на пляж после обеда, нужно будет с ребятами переговорить, чтоб одному не идти. Хоть будет кому анекдот рассказать.

По дороге к умывалке Максим обратил внимание на группу подростков, в основном девчонок, направляющихся к административному корпусу с чемоданчиками в руках. Это был хороший знак, Максу даже показалось, что парочка из них были очень даже ничего. Становилось интереснее жить, хотя бы на танцы можно будет выйти, а там посмотрим.

На обеде на первое давали рассольник, ничего так, вкусный, только зачем обязательно столько лука крошить? Однажды Максим вернулся с детского сада, его сильно тошнило, перед глазами стояла одна картинка: рассольник, заправленный обжаренным луком. Макс никогда в жизни не забывал этот кусочек, все его прожилки и даже один край, чуть более зажаристый. Вот с тех пор и не притрагивался он к луку, хотя, вероятнее всего, плохо ему было из-за какого-нибудь гриппа, а детская память назначила виновником варёный лук, и ничего с этим Макс поделать не мог. На второе пюре и по две рисо-мясные тефтельки в красно-коричневой подливке. Тоже ничего. Только лучше, чтоб мяса было больше, чем риса. Ну и, конечно же, компот, куда же без него? Даже в «Операции „Ы“ и других приключениях Шурика» арестованный на пятнадцать суток требовал у Владимира Басова, играющего милиционера, компот. С тех пор везде так и звучало: «А компот»? Сладкий, с ягодами, прохладный – то, что надо! Теперь можно и пойти поваляться, всё равно по распорядку тихий час.

Максим вернулся в комнату, завалился на кровать и стал читать. Вскоре вернулись соседи, сели на своих койках, обсудили последние новости про появившихся девчонок, поторговавшись, кому какая достанется. Договорились после тихого часа пойти купаться и улеглись по койкам, потревоженные Юрием Николаевичем. Собственно, в тихом часе ничего плохого не было, Макс и дома любил поваляться после обеда с книжкой. Заснуть днём удавалось редко, но почитать Максим любил и одно время был даже лучшим читателем в районной библиотеке, провисев на доске почёта полгода. Робинзон Крузо обустраивал свой быт на острове, а соседи Максима по комнате сопели во сне. Максим с сожалением обвёл их взглядом, если б они знали, что теряют, отказавшись от чтения…

После подъёма все дружно отправились на пляж, взяв с собой пару покрывал от кроватей. Небольшой кусочек берега был засыпан песком, а всё остальное покрыто жёсткой травой. Расположившись, стали спорить, кто первым пойдёт воду греть. Заходить было прохладно, и Максим замирал, когда плещущаяся вода дотрагивалась до сухого тела. Он так и зашёл под смех мальчишек последним в воду. Зато, присев и побыв в воде пару минут, выходить на берег уже не хотелось. Подошёл лодочник и попросил не плавать на противоположный берег, около него были водовороты. Ребята поплыли вдоль берега, до конца озера, повернули назад. Было странно, что именно на озере могли быть водовороты, но рисковать не стали. Вылезли на берег и пожалели, что нет волейбольного мячика. Максим обратил внимание на пару, видимо, старше Макса на год. Худенький парень в плавках шортами и девушка, чёрненькая и пышная, в белом нижнем белье, загорали вместе, лёжа на одном покрывале. Максим ещё отметил про себя, что странно, что у девушки нет купальника, но на пляже можно раздеваться до нижнего белья, и это её личное дело, в чём загорать и купаться. Парень сходил искупаться, а девушка осталась на берегу, хотя он приглашал её с собой. Максим понял, в чём дело: намоченное водой, белое бельё стало бы почти прозрачным, а она и так чувствовала себя не очень уютно.

Появились девочки из новеньких. Мальчишки сразу начали выпендриваться, пытаясь обратить на себя внимание. Девчонки разложили вещи и улеглись загорать. Купаться они явно не спешили, а жаль, в воде гораздо легче приблизиться ненароком. Наконец самая смелая встала и пошла в воду. Она красиво вошла и стремительно поплыла прямо к другому берегу, куда лодочник плыть не советовал. Максим был ближе всех, он стремительно ворвался в воду и поплыл за ней. Но явно переоценил свои возможности, дистанция никак не сокращалась, и пришлось кричать ей, что туда плыть нельзя. Сначала она даже не поняла, что он это всерьёз, но потом всё же прислушалась и вернулась, даже поблагодарила. На берег Макс вернулся победителем, мальчишки смотрели на него с завистью. Ещё бы, первым обратил на себя внимание, почти спас, теперь у него был законный повод подкатить и познакомиться, что Макс и сделал.

Девочку звали Таня, она была ровесницей Макса, только училась в кулинарном техникуме. Она оказалась приятной в общении и нормально реагировала на попытку установить контакт. Вскоре подтянулись и соседи Максима по комнате, а ещё через пару минут подтянули и свои покрывала. Молодёжь быстро нашла общий язык, и в ход пошли анекдоты и домашние заготовки для завладения женским вниманием. Лёд был растоплен, и уже договорились идти вместе вечером на танцы. Всё складывалось вовсе не так плохо, как показалось Максу в первый день. По дороге в комнату парни уже спорили, кто с кем будет танцевать. Но поскольку Макс был инициатором всего этого знакомства и вообще, можно сказать, спас Таню, то и все права на неё, соответственно, уже принадлежали ему. В торг о дележе её не включали.

В комнате переоделись, отжали плавки и (за неимением верёвки для сушки и прищепок) раскрыли окно и повесили на раму. Правда, через двадцать минут в комнату вошёл Юрий Николаевич и потребовал немедленно снять это безобразие. Кто-то из соседей уже наябедничал по старой советской привычке. Теперь плавками были заняты спинки стульев. Быстренько сбегали на процедуры, на встречу к преподавателям, где ещё раз получили выговор за вывешенные плавки. И наконец ужин, после которого долгожданные танцы, где можно будет показать себя во всей красе. На ужин тарелка гречневой каши с подливой, кусок жареного минтая, полстакана ряженки и чай. Всё это было проглочено враз молодыми людьми, нагулявшими аппетит во время купания.

После ужина все разбежались по комнатам прихорашиваться. Девочки гладили по очереди платья, заплетали косы, подкрашивали губки и перекалывали с места на место брошки, пытаясь расположить их самым выигрышным образом. И обувь! Как можно забыть об обуви! Самые лучшие босоножки, которые и надели пару-тройку раз всего, на Первомай, к тёте Вере на день рождения и на вечер по окончании учебного года. И опять в шкаф на хранение, потому как понадобится что-то на выход, а таких вот чешских, венгерских или фабрики «Скороход» больше где взять? И что, босиком пойдёшь? И обувь на выход тщательно сохраняли, не доставали по пустяшным случаям, да так зачастую и дарили младшим членам семьи или родственникам почти ненадёванную. Моя-то уже из обувки выросла, так пусть хоть ваша поносит. Так бы своей тумаков и надавать, чтоб не росла так быстро, поди не морковка на грядке, куда так за лето вытянулась, ещё б носила босоножки и носила, а теперь вот, весь гардероб обновлять нужно. И теперь всё это богатство, у кого своё, у кого от старших родственников, тщательно чистилось и разнашивалось. Хорошо бы пластырь подклеить, да только в летних босоножках, где обувь на босу ногу, сразу заметен будет, уж лучше терпеть или танцевать поменьше.

Ну, мальчишки тоже достали по свежей рубашке. Так, для собственного успокоения провели пару раз утюгом. Не спалили и то ладно. Но гладить бы следовало получше, не на один же вечер такую модную рубашку наглаживали, вечера на два-три минимум. Брюки? А что брюки, намочил ладони, стряхнул пыль от колен и ниже – и как новенькие. Ну, уж если невмоготу, то проведи утюгом, только потом не жалуйся, что блестят. А стрелки вывести сможешь или так и пойдёшь на танцы в брюках с тремя стрелками? Но Максим в глажке дока, не чета остальным, отгладил – любо-дорого! На умывалке волосы смочил и уложил непослушные вихры, хоть начало вечера переживут… Ну не стричься же посередине лета, когда никто не заставляет. Пока шёл от умывалки, к туфлям сбоку уже поналипло, вот незадача, чем бы вытереть, есть у кого что? Ну да, у самого то же самое, была не была! Поплевал на угол полотенца и вытер все ляпы, теперь всю неделю до смены полотенец нужно будет этот грязный угол избегать. Зато на следующий день уже голову не надо ломать, чем обувь чистить. И одеколон «Шипр», зелёный и пахучий. И тут же потянулись и остальные, дай брызнуть. Своё бы неплохо иметь, да берите, я ж не жадный, у меня дядя Валера – парикмахер, так он этого «Шипра» знаете сколько притащил! Ну что там взять ещё в этой парикмахерской, не состриженные же волосы. Макс забегал к нему перед поездкой, упаси боже, не подстригаться, только подровнять, чтоб модней выглядеть. Ну дядя Валера как узнал, что в санаторий ему, так «Шипр» и засунул, чтоб на отдыхе хорошо пахло. А что, немного развеется, так очень даже ничего запах. Ну куда эти балбесы столько льют, чуть не полфлакона. Ладно, пошли уже. Воротничок рубашки поднять в стоечку и от верха уже подвернуть треугольником, но чтоб середина обязательно в самом верху была. Воздух набрать в грудь, саму грудь выпятить вперёд и шаг! Шаг должен быть солидным, это очень важно. Ведь только на надутых таким образом пацанов, правильно шагающих, девчонки внимание и обращают, остальные же просто обречены на забвение. Девчонкам намного проще, чего там у них, понацеплял всякой фигни и вперёд. Можно идти и не вихляться, зря они это делают, они что, думают, что пацаны только и рассматривают их брошки и серёжки? Или помада пацанов интересует? И вообще, что с ней делают, если до поцелуя дело доходит? Они её сами вытирают или просить надо, не есть же эту красную дрянь. Вот где вопросы, а они со своими заколками да гребешками. А если у парня уложенный водой чуб вдруг растрепался, это ж катастрофа, нужно лететь на умывалку и опять голову мочить. А её ж одну не намочишь, вот и возвращаться потом мокрым, а этим хорошо, косички себе назаплетали или гребешок воткнули и рады. Везёт же некоторым.

Ну всё, начали девчонки подтягиваться, вон уже Таня появилась. Ша, не надо вскакивать и показывать, что она тебе нужна. Максим помнил уроки старших пацанов, правда, с Надюхой незадача вышла. Ну это, возможно, из-за самой Надюхи, неправильная она. Ведь приходили ещё более старшие пацаны, даже после армии, и рассказывали, как они чувих клеили. Главное, виду вообще не подавать, что понравилась, тогда девки сами начинают заводиться и за парней драться. Приходил пару раз Васёк с соседней улицы, рассказывал, как он девок каждый раз цеплял и что с ними потом делал, карты игральные, что у Макса в пиджаке, и те отдыхают по сравнению с Васька рассказами. Невольно позавидуешь, везёт же ему, хоть с виду и не скажешь, а на деле нет ему равных. Значит так, на Танюху не смотрим, пусть поскучает для начала, потом можно будет её и на танец пригласить. Разумеется, если хорошо вести себя будет. Вот и расположились обособленно мальчишки и девчонки. Это ж не легкомысленное поведение на пляже, здесь танцы, вечер, романтика, уровень другой, не просекаешь?

О, вон уже и тётки подтягиваются, и полулысый тут как тут. Бабник какой-то, противно, походка как у фраера, а брюки как нагладил! Не обрезался б об стрелки, а рубашка – кто такие сейчас носит? Сейчас в моде батники, это такие рубашки с планкой, двумя карманами и погончиками, да ещё желательно несоветского производства. А этот просто банально оделся. Именно банально, как ещё назвать его рубашку в клетку. А что это, не брюки? Вау, это же джинсы «Вранглер», во даёт чувак! Теперь ясно, почему к нему бабы липнут. Максу бы джинсы, так он бы таких девчат склеил, да где их взять, целая зарплата родительская, мать и слышать не хотела. Как это – за брюки зарплату, а ничего, что сыну на дискотеку не в чем идти и что у троих из группы уже есть? Ага, купят ему, поди тогда, когда из моды выйдут, а ему сейчас нужно, как можно этого не понимать? Ведь молодость только один раз, им хорошо, они уже молодость отгуляли, поэтому и не понимают его. Ого, с Максом тоже все тётки перездоровались, да ещё новые подходят. Та-ак, скосить глаз на Танюху, есть, видела! Значит, не зря он вчера с Олей танцевал, пусть Танька видит, каким спросом он пользуется, а уж он, Макс, цену себе знает. Ну вот, уже первые мелодии полились, массовичка народ зазывает. Первым вышедшим на танцплощадку – призы. Ну да, сейчас вручит по погремушке, разбежались, нужно держать себя солидно, довести девчонок до кондиции, а потом уже подкатить.

Что это такое, опять Оля, что значит – она приз хочет, он-то при чём, вон, пусть тот, в джинсах, ей приз добывает. Вот же прицепилась, ладно, сделает ей одолжение, и Танюха пускай видит, какой он популярный. Опять аплодисменты, но если вчера только Олины подружки, то сегодня вся танцплощадка, массовичка, чтоб она была здорова, уже всех завела, а ему только нужно было, чтоб Танька видела. Но теперь уж деваться некуда, придётся дотанцевать. Ладно, хоть музыка терпимая, София Ротару «Меланхолие», не признаваться же всем, что он не только «АББА» и «Бони М» любит. А Оля не дура, сразу засекла, что Максим в сторону посматривает, и даже на Танюху несколько раз взгляд бросила. Пробовала Макса спросить, да он только нечленораздельно буркнул в ответ и всё. Чего надо, вытанцовывают тебя, и будь рада, а в душу не лезь. Всё, закончилась музыка, опять аплодисменты, массовичка прицепилась, не отпускает. Вышли на середину, и Оле вручили какую-то безделушку. Всё, наконец он свободен, важняцкой походкой к пацанам. Вот так вот, учитесь, детки, у папы, как с женщинами надо. И опять Оля. Чего надо? Никаких больше танцев на сегодня, иди себе дедушку найди. Вот это поворот, сунула в руки ему безделушку за танцы полученную, засекла Таньку, ей, говорит, отдашь. Вот так номер, а он думал, что в таком возрасте тётки уже ничего в этом не понимают. Ну, спасибо, коли так.

– Привет. Держи, вот, для тебя выиграл.

– Как же, как же, видели, видели, с кем ты приз добывал. Его же тётя в конце забрала. Или ты пожаловался, что игрушек нет, и она тебе уступила?

Ну и язычок! Так и позорит перед всеми! Что за девчонка! Как вот теперь такую пригласить? Ну и пошла она! Макс развернулся и двинулся к пацанам. И пяти метров не прошёл, как рука на плече. Догнала, так он и знал! Главное, правильно себя вести, не уступил, ушёл гордо, и сама прибежала, как собачонка, прощения просить.

– Ну чё, извиняться пришла? – Макс повернулся с видом победителя, но наткнулся на удивлённый взгляд Ольги.

– За что, Максим? За то, что подружка твоя с тобой танцевать не пошла?

– Ой! Я извиняюсь, неудобняк получился, я думал, это она подошла.

– А я с тобой, значит, могу разговаривать?

– Конечно, я ж с вами не ссорился.

– Что, не приняли твой подарок?

– Возьмите, это ваше. Мне всё равно с этим делать нечего.

– Да ты не переживай, Максим. Идём танцевать, мы сейчас такой огонь в ней разожжём, что сама прибежит. Это я тебе обещаю. Ну, идёшь?

Максим несколько мгновений смотрел на Ольгу, не зная, что сказать. Она мягко взяла его за руку и увлекла за собой. Максим не стал сопротивляться, он решил довериться Ольгиному опыту и женской интуиции. Они уже станцевали вместе несколько танцев, как вдруг объявили цыганочку. Ольга попросила у кого-то из стоящих вокруг танцплощадки женщин шаль и пошла в круг. И раз, и ещё раз, и ещё много-много раз. Руки с шалью мелькали каруселью, гипнотизируя цветными переливами. Максим тоже не отставал, усердно, не жалея ног, отбивая ритм. И раз! – приподняли ногу, прошлись по ней ладошками с прихлопом; и два! – вторую; и три! – хлопнуть себя по груди и животу, опять притопнуть и с хлопками догонять партнёршу. А она кружит по танцплощадке, словно они с Максимом на ней одни. Да и остальные поняли, что не угнаться им за этой странной парой, в которой взрослая женщина танцует зажигательный танец вместе с совсем молодым человеком. А как соотнести это с социалистической моралью? Должно ли так быть, не попахивает ли здесь попыткой совращения? Но пара так старается от души, хотя и видно, что не танцоры, ну как не поддержать аплодисментами? Эх, раз, да ещё раз, да ещё много-много-много раз! Так и остались они вдвоём на танцплощадке, а вокруг плотное кольцо аплодирующих. Да Максу и не разглядеть, Танька хлопает со всеми или нет. Ему бы с ритма не сбиться да от Ольги не отстать, а она, даром что постарше, так и отбивает каблучком. Ух, умаялись оба, но до финиша дошли. А уж отдышаться у обоих время взяло, да и потные, разгорячённые. Максим поблагодарил Ольгу и пошёл умываться. Даже идти быстро не смог, так выдохся в танце. Из зеркала на него смотрел раскрасневшийся молодой человек с растрёпанной прической.

Максим как мог привёл себя в порядок и вернулся на танцплощадку. Ольга тут же подошла к нему со словами, что его ищут, так как хотят вручить приз зрительских симпатий. И потащила его прямо в центр танцплощадки под аплодисменты уважаемой публики. И на глазах у всех Максиму вручили спортивные трусы и майку с эмблемой спортклуба «Динамо».

«Лучше бы „Спартак“», – мелькнуло в голове у Макса, но, в конце концов, лучше, чем ничего. Он раскланялся и поблагодарил ведущую. Парни хлопали его по плечам, поздравляя с наградой, и девочки тоже поздравляли, правда, без хлопков. Так в этот вечер Максим с Танькой больше и не пообщался.

На следующий день за завтраком Максим взглядом разыскал Таньку. Она беззаботно сидела в профиль через четыре стола от него. У них за столом шла оживлённая беседа, и Макс с завистью наблюдал, как она заливается смехом, откидывая назад голову и поправляя волосы. Он уже допивал чай, не сводя с Таньки глаз, как она случайно, впервые за всё утро, кинула на него беглый взгляд. Их глаза встретились. Танька подняла в приветствии руку и опять переключилась на беседу, оставив Максима размышлять, помахала ли она ему просто как знакомая, из вежливости, или за этим стоит нечто большее и можно рассчитывать на продолжение. Оставаться без девушки в этом санатории, полном пожилых людей, Максиму совершенно не хотелось. Судя по тому, что он видел вечером, остальные девушки уже были заняты. Всё, что оставалось делать, – добиваться благосклонности Таньки, иначе и её уведут, «прямо из стойла», как говорили пацаны с его улицы. И тогда он будет всё время проводить в обществе Ольги, которой мужика не хватило, вот и цепляется к нему, чтобы он её вытанцовывал. А, кстати, где Ольга? Ну вот же она, смотрит на Макса так же, как он смотрит на Таньку. Втюрилась, что ли? Ольга призывно помахала ему рукой. Максим нехотя махнул рукой и сделал вид, что очень занят чаем. Он специально подождал, пока Ольга выйдет, чтобы не пересекаться с ней, и только потом поднялся и пошел на крыльцо столовой. Решил всё-таки дать Таньке шанс провести время до окончания заезда с лучшим танцором санатория. Ну, вот и она. Макс растерялся, не зная, как себя вести.

Танька шла в окружении двух тридцатилетних тёток из-за её стола, они втроём весело смеялись. Ну чего прицепились к ней, старые уродины, теперь и не подойти. Танька опять помахала ему рукой и продолжила свой путь, не останавливаясь, а Максу осталось лишь наблюдать, как она удаляется. Положение не из лучших. Вот она прошла, едва поздоровавшись, если сейчас не придёт на пляж, то можно считать, что упустил он Таньку. Зря вчера пошёл танцевать с Ольгой. Проклятое воспитание: честь имею, сударыня, будьте любезны! Тьфу. Начитался книжек про гусаров, вот и играет в благородство! А она-то его просто использует! Ну а чего стесняться, если Макс такой безотказный.

Макс подставлял бока под жгучее летнее солнце, но Танька всё не шла и не шла. Он уже чувствовал, что начинает подгорать и несколько раз заходил в воду, чтобы охладиться. Он помнил уроки, полученные на даче, когда, желая погреться на солнышке, злоупотреблял его, солнышка, доверием и потом мучился от ожогов, а мама смазывала его сметаной. Наконец, когда Макс, потеряв всякую надежду, уже собрал вещи и пошёл в комнату, появилась Танька, опять в компании этих двух соседок по столу. Что ж они теперь и в туалет вместе будут ходить? Да ну её к чёрту! И Макс гордо пошёл мимо них.

– Макс, ты куда собрался? Не хочешь поплавать вместе со мной?

– Ну у тебя ведь есть уже компания?

– А ты можешь присоединиться. Оставайся.

– Ну ладно.

И Макс опять разложил покрывало и присоединился к Таньке и её новым подружкам. Они искупались, Макс и Таня с удовольствием поплавали рядом и даже шутя поплескались, а потом он помогал ей вытереться полотенцем, когда она села на свою подстилку, стуча зубами после холодной воды. Это было довольно странным, ведь озеро не гигантских размеров, но вода оставалась в нём постоянно холодной. Возможно, это как-то связано с водоворотами, о которых предупреждал лодочник. Макс тоже прикрылся полотенцем, но только для того, чтобы не сгореть. Неужели он покажет женщинам, что ему может быть холодно? Впрочем, в компании Танькиных подружек оказалось не так уж и плохо, они рассказывали друг другу анекдоты и катались от смеха. Незаметно время подошло к обеду.