Текст книги "Пересекающий время. Книга первая: Андрей Граф, хронотрансатор"

* * *

Две трети тоннеля были расчищены. Андрей работал третий час. Поначалу холодная вода взбодрила, но исподволь подкрадывалась усталость, снова вернулась головная боль, дрожали руки, все тело просило покоя. Теперь он действовал почти автоматически – перерезал ремни и тяжелые мечи в ножнах, чехлы с арбалетами оставались на дне тоннеля; Андрей цеплял крюк за одежду, в кромешной темноте отыскивал другого, снова ремни, крюк и так много-много раз. Через каждые три-четыре рейса он через колодец выходил в реку, всплывал и несколько минут лежал на воде, глубоко вдыхал парной воздух. Потом снова приходилось перестраиваться. В том, что это повторялось снова и снова, была опасность: мозг то получал кислорода в изобилии, то вновь вынуждено переходил в лимитированный режим. Это не могло проходить абсолютно без последствий. В работе организма начинались мелкие нарушения, однако, здоровый, крепкий организм без труда справлялся с ними, включался процесс саморегуляции, и сбой внешне никак не проявлялся. Но сейчас Андрей поставил себя в экстремальные условия, и многократные сбои в работе нейронов перешли на уровень изменения сознания – наступал эффект, подобный опьянению. Неприятен и опасен он был тем, что мозг неверно поступающую к нему расшифровывал информацию. Становилось трудно контролировать себя.

Последняя треть, как и предполагал Андрей, оказалась самой сложной – трупы буквально закупорили тоннель. Сколько же их здесь было!

Время от времени Андрей связывался с Лиентой, стараясь в эти минуты с особой тщательностью держать свои мысли под контролем. Но, видно, это уже не очень хорошо получалось, потому что лугарин что-то почувствовал, настойчиво просил не прерывать связь. Андрей молча отключался, не вступая по этому поводу в дискуссию, – совсем ни к чему было посылать Лиенте непрерывный поток своих мыслей, который порой становился полубредовым.

И снова он челноком сновал по тоннелю, отыскивал в темноте неповоротливые, громоздкие тела. Он мог бы совсем закрыть глаза – темнее от этого не стало бы. Он терял ощущение верха и низа, должен был сосредоточиться, прежде чем плыть к люку, потому что терял направление. Андрей не заметил, в какой момент уровень воды в тоннеле начал понижаться. Он обнаружил это, когда неожиданно вынырнул на поверхность и в темноте увидел пятно света.

– Дар… – гулко разнесся неуверенный голос Алана.

– Это я, Алан.

– Дар!? Как ты приплыл!? – в еще большем изумлении воскликнул тот.

– Насосы не включай, я скоро вернусь, – Андрей снова ушел под воду.

– "Лиента."

– "Дар!"

– "Я вышел к Алану, сейчас говорил с ним".

– "Значит все? Ты уже не в воде?"

– "Я уже почти закончил".

– "Дар, выходи! Послушай меня, я тебя прошу! Твои мысли… Они не такие ясные, как прежде, тебе плохо… Выходи, заклинаю тебя всеми святыми".

– "Я в самом деле здорово устал, но это еще не край".

– "Ты не выдержишь, Дар! Если ты потеряешь сознание в воде, никто не придет тебе на помощь, мы не сможем!"

– "Ты напрасно беспокоишься, поверь мне".

– "Твое упорство уже нельзя оправдать необходимостью. Но оставь мне хотя бы мысль!" – тщетно взывал Лиента.

* * *

Проснулся Андрей в маленькой комнатке с жарко пылающим камином. Снова прикрыл глаза, припоминая события прошедшей ночи. Откачали воду или нет? Память, словно заблокированная, не давала ответа. А задвижку? Задвижку-то он перекрыл?

– "Лиента!"

– "Я слышу тебя, Дар!"

– "Я ничего не помню. Тоннель свободен?"

– "Да! Сейчас мы придем к тебе".

Андрей закинул руки за голову и с наслаждением потянулся, пробуждая мышцы к новому дню и новой работе. Сейчас же рядом послышался шорох, и перед Андреем появилась женщина

– Ты проснулся, Дар? – она участливо заглянула ему в лицо. – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно!

– Я рада, что Всевышний позволил мне первой принести тебе мою благодарность.

Неожиданно для Андрея она встала на колени и прикоснулась лбом к его руке.

– Ох! Напрасно ты это… Не нравится мне, когда на колени встают.

– Но ты избавил моих детей от мучительно смерти, мужа – от горькой необходимости прервать их мучения. Позволь поклониться тебе за это от всех женщин, избавленных от страшной доли. Скажи, что я могу для тебя сделать?

– Ну… вообще-то я хочу одеться.

Женщина улыбнулась.

– Здесь твоя одежда.

Она вышла. Андрей, одеваясь, пытался все же припомнить события прошлой ночи. Более-менее связные воспоминания были у него до того момента, как увидел фонарь Алана. Потом, кажется, переговорил с Лиентой. А дальше память выдавала отрывочные, бессвязные картины. Нет, про задвижку он все же вспомнил, вспомнил, как трудно входило в пазы разбухшее дерево… Следом сразу же – другая картина: Алан, стоя по колено в воде, раз за разом окликает его, Андрея… Потом он задыхается в кашле… Выходит, все же хлебнул водички. И кто-то тащит его… М-да, это мало походило на триумфальное шествие победителя. А как на этой роскошной постели оказался, на белоснежной огромной шкуре, этого он уже совершенно не помнил. Ну и не надо, не суть важно, как он выглядел, главное – выполнил обещанное.

Стремительно распахнулась дверь и вошли Алан с Лиентой.

– Как ты себя чувствуешь? – лугарин озабоченно окинул Андрея взглядом. – Здоров ли ты?

– Разумеется, здоров.

– Ночью я не сказал бы это так уверенно. Может, ты напрасно поднялся?

– Да все в порядке. Значит, у нас все получилось?

– Трудно поверить, но это в самом деле так! – восторженно проговорил Алан.

– Я отказывался верить своим глазам, когда вошел в тоннель. Ожидал увидеть там гору трупов, а увидел только оружие

– оно покрывало чуть ни все дно тоннеля, я готов был протирать глаза от удивления, пока не увидел лугар. Лиента мне все объяснил, но рассудок мой до сих пор отказывается понимать. Я до сих пор, хоть убей, не понимаю, как ты это все сделал.

– Не ожидай, что я начну тебя уверять, – засмеялся Андрей. – Каждый из нас делает то, на что способен.

– Хорошо, пусть будет так. Когда лугары пришли, даже дети уже не спали. Лугары принесли продукты, и женщины обнимали их, смеялись и плакали. Хотя вся благодарность по праву принадлежит тебе.

– Славой потом сочтемся. Мы еще не много сделали, люди по-прежнему в центре занятого врагами города. Давайте лучше о деле поговорим.

Устроив короткое совещание, решили, что надо спешно, но осторожно, выводить людей из крепости, пока ищейки герцога не разнюхали про подземный ход.

– Людей поведем небольшими группами, – сказал Лиента, – так легче маскировать следы. Впереди и по флангам пойдут отряды прикрытия, позади нас опытные следопыты скроют оставленные следы.

– Если случится наскочить на юкки, важно не отпускать живых, – сказал Алан.

– Об этом мы позаботимся, – жестко сказал Лиента. – Я сам буду сопровождать каждую группу, думаю, что их будет три, может быть, четыре.

– В таком случае я совершенно спокоен, – удовлетворенно заметил Алан.

– Тайну тоннеля надо сохранить от Гуцу как можно дольше.

– Я думал об этом, Дар. В джайве на подходах к тоннелю выставим посты. Но я хочу сказать о тебе. Ты должен дать себе отдых. Сейчас будет работа моя и Алана.

– Мне тоже дело найдется. Для отдыха еще не время. Я пойду в город.

– Но Дар!..

– У нас нет лишнего времени, я говорил тебе.

– Но зачем в город?

– Мы не можем поставить крест на тех людях и даже не попытаться их спасти.

– Ты говоришь о горожанах?

– О тех, что в поселке, кто взят в заложники и заперт в ратуше.

– Да разве мы в силах помочь им!?

– Мы еще не пытались.

Алан покачал головой.

– Лиента рассказал мне о тебе. Но скажи сам – ты не юкки?

– Ты до сих пор не доверяешь мне? Нет, я не имею к юкки никакого отношения.

– Я только хотел услышать, что ты чужой среди них. Сколько раз ты бывал в городе? Два? Больше?

– Два.

– Ты, чужой, и очень заметный, дважды приходил в город и беспрепятственно уходил. Судьба слишком благосклонна к тебе. Не испытывай ее больше – мы очень легко можем потерять тебя. У Гуцу слишком ловкие шпионы, мы теперь это знаем.

Андрей подумал, что про службы Мастера Эри он сам мог бы многое рассказать Алану. Он обернулся к молчавшему до сих пор Лиенте.

– Что ты скажешь, вождь? Ты согласен с Аланом? Я должен поберечь себя?

Помедлив, Лиента сказал:

– Тебе не нужно наше согласие. Ты уже решил. Но в одном я уверен: если опасения Алана сбудутся, погибнут многие, у кого появилась надежда. Хотя они еще и не знают о ней.

– Значит, будем жить. Знаешь, Лиента, твоим воинам просто повезло, теперь я не позволю схватить меня так просто, – улыбка спряталась в глазах Андрея.

– Да, – засмеялся Лиента, – они, наверно, будут гордиться, что схватили Дара.

– Какую власть ты имеешь над юкки? – Алан не поддержал их легкомыслия. – Почему они подчиняются тебе? Может быть, у тебя есть знак какой-то особой власти? Кто дал тебе ее?

– Никто. Нет у меня знака. Просто я умею любого заставить исполнить мою волю.

– Любого?.. И Гуцу?

– Он всего лишь человек.

– Гуцу подчинится твоему приказу?

– Да. Но это бессмысленно. Он только наемник Наримы. За ним тоже приглядывают. Ты сказал про шпионов, Алан, – это служители очень сложного, очень мощного и потаенного формирования. Можно сказать, что на нем держится власть Наримы. Я могу пройти к Гуцу, могу заставить его снять осаду. Он даже попытается что-то сделать. Но с него тот час потребуют отчет об этом и если найдут, что действия не оправданы, а герцог упорен в своих намерениях, его уберут и появится другой "Гуцу".

– Наверно, ты прав. – Поколебавшись, Алан спросил: – А мне, или Лиенте… ты тоже можешь приказать?

– Я должен объяснять разницу между врагом и другом? – резко, вопросом ответил Андрей. – Могу. Но разве я помешал Лиенте, когда он велел спеленать меня ремнями?

* * *

В дверь негромко постучали, Алан вышел и вернулся с известием: наблюдатели заметили в трущобах какое-то странное оживление. Они втроем поднялись наверх, присоединились к мужчинам, тревожно всматривающимся в широкую панораму города. Андрей ладонью прикрыл глаза от солнца. Их интересовал дальний, убогий район – утлое прибежище полупленников. На его кривых улочках то тут, то там мелькали красные плащи наемников. Андрей присмотрелся к одной такой группе. Насколько он мог понять, состояла она из офицера, двух солдат и человека в штатском. Вот они подошли к избе, пробыли там недолго, пошли к следующей. Они заходили в каждый дом, не пропускали ни одного. При этом жители вели себя достаточно спокойно.

– Перепись, – сказал Андрей.

– Что? – повернулся к нему Алан.

– Вот ответ на наш спор, как лучше использовать время. Гуцу зря его не теряет. Они составляют списки, готовят партию рабов в Регистан. Мы должны их опередить, если намерены спасти людей от такой участи.

– А если отбить их в пути? – спросил Лиента.

– К тому времени многих уже не будет в живых.

– Почему? Разве Гуцу не заинтересован отправить больше?

– Поверь мне на слово, ладно?

Андрей знал, как готовят конвои из непокорных земель. Такие районы тщательно чистят, чтобы не оставлять в тылу тлеющие угли ненависти, всегда готовые запалить огонь восстания.

Этап готовили так: сначала тщательно составляли подробные списки, потом занесенных в них подвергали сортировке, отбирали хороших ремесленников, работоспособных мужчин и женщин, крепких, здоровых детей. Все остальные подлежали уничтожению. Ни Алан, ни Лиента ничего этого пока не знали – не было отсюда тотальных конвоев.

– Посмотрите, – показал Андрей, – если я не ошибаюсь, вон та длинная ложбина не застроена?

– Ее заливает каждую весну, – пояснил Алан.

– Мне кажется, ночные дозоры не слишком интересуются этой пустошью, они, в основном, жилой район города патрулируют. Но посмотрите, она берет начало почти от подножия холма, а выходит к оцеплению. Чем не готовая дорога от трущоб до крепости?

– О чем ты говоришь, Дар?

– Ночью снять патрули на коротком участке оцепления и по ложбине ввести людей в крепость.

– Снять посты бесшумно? Они стоят слишком плотно. Один стон или хрип все провалит.

– Это я возьму на себя. Сложность в другом – опустевший поселок поставит под удар заложников. Гуцу понадобится удовлетворение. Если мы не хотим увидеть их казнь под стенами крепости, надо в ту же ночь вывести заложников тоже. Я должен все хорошо продумать, для этого мне и надо быть сегодня в городе, – задумчиво проговорил Андрей, глядя в сторону, противоположную трущобам.

Лиента проследил за его взглядом.

– Дар, почему ты смотришь на ратушу?

Андрей рассеянно перевел на него глаза.

– Ратуша – самостоятельная крепость, Дар. Она неприступна, мы только потеряем людей.

– Людей терять мы не будем, – все так же в раздумье проговорил Андрей. – Но там… Впрочем, пока – только легкая и совершенно безобидная прогулка по городу.

Лиента положил руку ему на плечо.

– Я скоро уйду с людьми в джайву, ты – в город. Обещай мне, брат Дар, что будешь осторожен. Теперь я знаю – твои слова "я много могу", не просто слова. Но я знаю и то, что в городе тебе опасно.

– Я буду осторожен. Каждый из нас должен хорошо и спокойно делать свое дело и верить, что другой так же хорошо выполняет свое. Тогда у нас все получится.

* * *

Солнце сгустком раскаленной плазмы замерло в белесом, выгоревшем от жары небе. Щитки и наплечники нестерпимо блестели и обжигали. Ни облачка, ни дуновения ветерка – пекло, как на жаровне.

Андрей не долго был в одиночество – почти с первых же минут к нему намертво "приклеилась" вторая тень. Это было нормально – отсутствие такого сопровождения встревожило бы скорее. "Отрабатывай хлеб, приятель. Только не потеряйся раньше времени".

На пару они обошли весь город. Андрей не пропустил ни одной закусочной, побывал в цирюльне, почистил сапоги у маленького чистильщика обуви, что сидел на углу, напротив ратуши. Все это время он не выпускал из виду своего "компаньона". Впрочем, забота Андрея была напрасна – тусклый, неброский человечек будто и вправду превратился в его тень, он и не помышлял отлучаться.

Андрей таскал его по городу часа четыре. За это время Андреев спутник заметно припылился, изнемогал от жары и всей страдающей душой жаждал одного – прохладного, затененного уголка и бутыль вина с ледника.

Зато Андрей время потратил не зря. Он выявил и посетил все места, где использовали труд горожан-заложников, он выполнил почти все, что планировал на день. Теперь подошел черед наведаться в злачное заведение Арка. Он оставил это на вечер, когда там соберется дичь покрупнее. Солнце висело низко над крышами, близилась ночь, суля желанную прохладу. "В джайве сейчас сумрачно и страшная духота", – подумал Андрей.

– "Лиента."

– "Дар?"

– "Как у вас дела?"

– "Ведем третью группу. Тебе и Алану на завтра остались последние. У тебя все в порядке?"

– "Да. Лиента, я хотел просить тебя… Завтра Совет. Постарайся сделать так, чтобы мне ничего не пришлось объяснять. Свою часть дела я выполню, а как – это мое дело".

– "Я понимаю. Не беспокойся. Мы не станем обсуждать то, что касается тебя. Я скажу, что там уже все решено. Хотя… Я и сам не все понимаю".

– "Но ты не собираешься на всякий случай отстранить меня от дела? Посадить под арест, например?"

– "Неужели ты позволишь? – засмеялся Лиента. – Но выходит, опасения Алана все же оказались напрасными? Они до сих пор не обратили на тебя внимания?"

– "Ну что ты? Нас с тобой еще вчера взяли на крючок. Один трудяга тащился за ними до самого оцепления".

– "За тобой следят? И ты так спокоен?"

– "Ты хочешь знать, что я собираюсь с ним сделать? Я не собирался тебя в это посвящать, но изволь…"

Андрей повернулся назад и пошел навстречу незаметному, какому-то пришибленному человечку. В глазах у того появилась некая суета, но деваться ему было некуда, и он продолжал идти, сближаясь с Андреем.

– Иди рядом, – приказал Андрей, когда они поравнялись.

Человечек немедленно повернулся на сто восемьдесят градусов, даже с шага не сбился.

– Следишь за мной?

– Да, господин.

– По чьему приказу?

– Распоряжение Мастера Эри, господин.

– Ты сейчас забудешь все, что собирался рассказать Мастеру Эри. К тому же ты до безобразия пьян, куда такому на доклад. Знаешь ведь, как Эри не любит, когда во время работы пьют. Ложись-ка вон в том тенистом местечке, там ты сможешь как следует проспаться.

Человечка вдруг повело в сторону, ноги неожиданно самым подлым образом утратили всякую надежность, при этом улица так же подло раскачивалась и ходила ходуном – "Надо про нее непременно доложить, уж это я не забуду! Но – потом…" Сосредоточенно и целеустремленно он преодолел несколько метров до забора и с блаженством рухнул в мягкую пыль.

Маленькая комнатка без окон с низкой, толстой дверью была территорией Особого Отдела по борьбе за порядок и благонадежность умов. Здесь за грубым дощатым столом стряпали уйму доносов, тут члены обширной секты слухачей, шпиков и соглядатаев отчитывались о своей работе, и решалась чья-то участь.

Сейчас на массивном табурете неспокойно сидел человек. Вдруг он вскочил и вытянулся – дверь распахнулась, в комнату стремительно вошел Мастер Эри. Человек вытянулся еще больше. Эри сел за стол привычно, как за свой рабочий.

– Зачем ты хотел меня видеть? – отрывисто спросил он.

– Вы послали Плешивого следить за тем человеком, Мастер.

– И что же?

– Он лежит в сенях мертвецки пьяный.

– Офицер?

– Плешивый, мой господин.

– Что-о!? – Эри медленно вырос над столом.

В темном закутке на грязном заплеванном полу в самом неприглядном виде валялся спутник Андрея.

– Посади его.

Несколько минут Мастер Эри трудился не покладая рук, пытаясь привести в чувство своего, довольно способного и исполнительного агента. Но тот только невнятно бормотал что-то и все норовил пристроиться щекой на сложенные ладошки.

– Совершенно пьян, скотина, – Эри брезгливо вытер платком руки и бросил его на бесчувственное тело. – Но ведь не пахнет вином… Запри его. Как только проспится, доставь ко мне.

* * *

Уже на пороге Андрей почувствовал на себе взгляд трактирщика, а в следующее мгновение тот, изобразив наиширочайшую из улыбок, заспешил навстречу клиенту. «Еще один охотник до чужих тайн, – подумал Андрей. – Этот – слуга другого господина. Но опять использовать инверсию памяти… нет, неосмотрительно. Пусть докладывает, ничего лишнего он не сообщит. А ведь действительно – рад, будет с чем идти к хозяину, будет что продать».

– Истинный праздник для души, когда мое скромное заведение посещают такие Благородия! – с воодушевлением выдал трактирщик, и узкие глазки его совсем утопли в жирных складках. – Сюда, Ваше Благородие, не угодно ли сюда? Здесь вам будет удобно, мой господин и никто не помешает наслаждаться изысканным яством, которое вам не замедлят подать.

Андрею предложенное место было угодно – маленький стол стоял у стены поодаль от кухни и недалеко от стойки; с одной стороны кухонные запахи и жара не досаждают, а с другой – Арку удобно наблюдать и слушать, так что соблюдены интересы обеих сторон.

– Изволите отужинать?

– Чего-нибудь полегче.

– Сию минуту, мой господин, я лично вас обслужу!

Поначалу в зале было просторно и почти благопристойно. За окнами темнело. Мальчики засветили фонари. Народу прибывало, становилось все оживленнее. По тесному залу плавали сгустки непередаваемых ароматов: горелого масла, лука, кислого вина, нечистых, потных тел, уксуса, табака, сгоревшего в светильниках вонючего сала. Разведчиков в свое время отучали от брезгливости, и Андрей не был привередливым, но сейчас всему он предпочел фрукты.

Духота усиливалась – в кухне на вертеле жарили барашка, и оттуда тянуло жаром. Лица окружающих лоснились, как смазанные жиром. Андрей потягивал холодное вино, отщипывал неторопливо виноградины. Откинувшись на спинку стула, он лениво осматривал зал – с его места он был прекрасно виден весь. Внимания заслуживали две компании. За большим столом гуляли офицеры довольно высокого сословия. Видно, расположились они основательно – вино лилось рекой, мальчики не успевали уносить пустую посуду и ставить на стол новые блюда. Тут было шумно – они чувствовали себя хозяевами жизни и горланили об этом во всю глотку.

За другим столом, рядом, сидели пять уроженцев Нижнего Элька. Эти здоровяки казались еще огромнее из-за своих неописуемых нарядов. Они не признавали никаких одежд кроме курток мехом наружу и кожаных штанов, подбитых мехом. Видимо, только феноменальная выносливость спасала их от теплового удара. По бедрам они опоясывались широченными кожаными ремнями, изукрашенными всевозможными бляшками, инкрустациями и тисненым узором. Пояса эти походили скорее на гирлянды, столько всего на них было понавешано. По причине скупости и запасливости хозяев на поясах болтались кожаные мешочки с огнивом, запасным трутом, висели гребни, скребки для лошадей, металлические отполированные зеркальца, устрашающего вида обереги, чехлы с ножами и просто мелкие, приглянувшиеся вещички.

Эти люди были выходцами из кочевых племен, поэтому привыкли иметь при себе все нужные вещи, ну, если не все, то хотя бы те из них, которые можно разместить на себе.

С детства – прекрасные наездники, прирожденные воины, очень сильные физически, выносливые, мстительные, неоправданно жестокие, свирепые и своенравные. Среди наемников они были на привилегированном положении – гвардии Наримы. Но превыше всего он ценил еще одно их качество – собачью преданность. От них можно было не опасаться удара в спину. Тому, кого кочевники признавали своим хозяином, они становились верными до самоотречения, и не дай Бог кому-то обидеть их хозяина.

Они изредка бросали короткие взгляды из-под нависших надбровных дуг, изредка перебрасывались короткими фразами и мрачнели с каждым глотком вина. Они были особой заботой трактирщика, потому что обычно подобные застолья гвардейцев заканчивались пьяной сварой и кровь.

Оживление в зале нарастало в прямой пропорции к выпитому. Под потолком висело сизое облако, опускаясь все ниже, пламя светильников виднелось как сквозь дымку. Лица покраснели, голоса звучали громче, несдержаннее, из разных концов зала доносились выкрики, визг и хохот.

Офицеры за столом затянули песню – положили руки на плечи друг другу, раскачивались и топали ногами так, что кружки на столе прыгали.

Глаза кочевников наливались жаждой скандала.

Андрей решил, что уже достаточно почтил своим вниманием Арков вертеп и пребывание в нем можно завершать. На финал он оставил два дела: внедрить в подсознание одного из эритян закодированную информацию и наведаться на второй этаж кабака, куда время от времени уходят офицеры после коротких переговоров с Арком.

Андрей включил ТИСС, выделил мыслеимпульс одного из юношей, работавших на кухне, и приказал ему выйти в зал. Через несколько секунд появился высокий изможденный парень, и Андрей громко позвал его. У трактирщика, кажется, даже уши зашевелились.

– Ты, оглобля, где твоя сестра? – окинув юношу презрительным взглядом, спесиво промолвил Андрей в силу способностей едва ворочающегося языка.

– У меня нет сестры, господин.

– Что ты врешь, хамло!? Ты же сам мне ее предлагал!

– Вы ошиблись, мой господин, – тускло проговорил парень.

– Ма-а-алчать! – заревел Андрей.

Рядом, как из-под земли вырос трактирщик.

– Чем могу служить Вашему Высокородию?

– Ничем! Я сам сейчас буду его расчленять! – обиженно ревел Андрей, дергая рукоять меча.

– Осмелюсь напомнить Святейшему господину – негоже осквернять боевой меч кровью раба. Клянусь, негодяй будет примерно наказан, не угодно ли господину сказать, в чем его вина?

– Вина?.. Да, подай-ка еще вина!

– Да не введет во гнев Сиятельного господина мое скудоумие, не соблаговолите ли сказать, чем он виноват этот ничтожный мерзавец?

– "Он виноват уж в том, что хочется мне…" – задиристо процитировал Андрей известного баснописца-землянина из девятнадцатого века, покачнулся и плюхнулся на стул, поэтому дальше продолжал прозой. – Но ты прав, не стану я его расчленять. Но прикажи ему не врать! – он снова взволновался и даже предпринял попытку вскочить, весьма, впрочем, безуспешную.

– Он солгал Вашей Светлости? О, мерзавец! Клянусь, он очень скоро пожалеет, что родился!

– Да, совершеннейший мерзавец! – пожаловался Андрей – Третьего дня этот подлец подошел ко мне на улице и предложил купить у него девицу, – сестру, сказал. Знаешь, – с нежностью улыбнулся он трактирщику, – она такая милашка. – Рука Андрея попыталась изобразить в воздухе волноподобную конфигурацию, потом он обиженно проговорил: – А теперь он мне врет, будто у него, э-э-э, нет сестры.

– Ах, мой благородный господин, я и сам с трудом различаю их поганые морды! Эти варвары все на одну колодку – длинные да косматые, не мудрено перепутать. Не гневайтесь, то не мог быть он, я их никуда не выпускаю, ни на шаг, они постоянно у меня на глазах.

– Теперь и ты врешь, – грустно констатировал Андрей.

– Да осмелюсь ли я!? Да чтоб мне провалиться!

– Да? – разочарованно и задумчиво промолвил "господин". – Тогда провались вы оба, коль от вас никакого проку нет.

– Опасаюсь вновь вызвать ваш благородный гнев, но не угодно ли господину подняться наверх? Там вы найдете то, чего ищете.

Андрей молча уставился в лицо трактирщику, потом изрек:

– Господину угодно.

Он встал, и его мотнуло в сторону, пришлось уцепиться за заботливого хозяина.

Спотыкаясь на узкой темной лестнице, тяжело наваливаясь на кабатчика, Андрей доехал на нем на второй этаж почти как на лифте и оказался в коротком коридорчике, куда выходило четыре двери. Трактирщик толкнул одну из них, и Андрей ввалился в маленькую опрятную комнатку. От окна к ним обернулась девушка.

– Убирайся, – буркнул Андрей, не глядя на трактирщика.

Для остойчивости он держался рукой за потолочную балку. Несколько мгновений девушка, не двигаясь, стояла у окна и смотрела на него. Она его ненавидела, дрызг пьяного негодяя, и взгляд ее ясно говорил об этом. Но длилось это неуловимо короткие мгновения. Она улыбнулась, плавно пошла к гостю, положила руки ему на плечи.

– Мой герой жаждет отдохнуть от ратных подвигов?

У нее был очень мелодичный голос, как будто хрустальные колокольчики перезванивались, ее хотелось слушать. Тонкие пальцы с усилием расстегнули пряжку на плаще, и он упал на руки девушки.

– Над кем сегодня ты одержал победу? Успел ли омыть со своих рук кровь невинных?

Она была хорошей актрисой – язвительные слова звучали, как нежные признания в любви. Девушка не хотела отказать себе в этой маленькой мести. Захватчики редко знали языки покоренных народов, но все же риск был велик.

– Я знаю, что придет время, и проклятия всех твоих жертв падут на твою голову. Я это знаю. А пока – приди в мои объятия, усталый воин, как хотела бы я задушить тебя в них.

Пальцы ее тронули пряжку его пояса.

– Не надо, – сказал Андрей.

Она вздрогнула, медленно подняла лицо, оно становилось белым. Посмотрела в его совершенно трезвые глаза.

– Чего же ты хочешь?..

– Ничего.

Судорожно переглотнув, она проговорила:

– Я вела себя непочтительно. Накажи меня… мой господин…

– Не пугайся, я не собираюсь тебя наказывать. Я сейчас уйду.

– Уйдешь? – пальцы ее судорожно сжались на его рукаве. – Нет… пожалуйста! Посмотри, разве я не нравлюсь тебе!?

Она сорвала с себя платье, схватила руки Андрея, прижала к маленьким крепким грудям.

– Не уходи! – в отчаянии вскрикнула она. Руки ее скользнули по его плечам, дыхание коснулось шеи. – Побудь со мной хоть немного!.. Прости мне мою глупость… позволь искупить ее… О, какие у тебя плечи! Какой ты сильный и мужественный!..

Андрей разнял ее руки, поднял с пола свой плащ, укрыл им девушку.

– Зачем ты это делаешь? Если ненавидишь юкки, почему не радуешься, что я уйду?

Девушка стояла, не поднимая глаз, на скулах выступил румянец.

– Ты все же зол на меня! – ресницы взлетели вверх, глаза были полны ненависти. – Ну же! Ступай! Жалуйся на меня этому толстому борову!

И сейчас же пожалела о своих слова, выражение ненависти сменилось отчаянием, на глазах выступили слезы, подбородок дрогнул.

– Довольно, успокойся, – Андрей обнял ее за плечи, прижал к себе. – Я не сделаю ничего, что пойдет тебе во вред. Но я не понимаю, отчего ты так взволнована. Мне кажется, не только из-за сказанного так опрометчиво? Ты боишься, что я слишком быстро покину тебя?

Она кивнула.

– Чем же это для тебя плохо?

– Значит, я плохо себя вела… не старалась понравиться…

– Тебя накажут? Наказание так пугает тебе? Вероятно, они придумали нечто ужасное?

– Да… Мне могут и не сделать ничего… Но на мое место приведут мою младшую сестру… Поэтому я не смею бежать отсюда, плохо работать… даже просто умереть…

Андрей молча провел рукой по ее волосам. Потом поднял ее платье.

– Оденься.

Вздрагивая, девушка неловко натянула его.

– Как тебя зовут?

– Дэяна.

– Дэяна… Дэя… – Андрей тыльной стороной ладони провел по ее щеке. – Хочешь, я скажу тебе про твое будущее?

Она покачала головой:

– Его у меня нет.

– Есть. Я вижу его светлым. Мы скоро встретимся с тобой снова, но это случится уже не здесь, и ты будешь свободна.

Дэяна горько усмехнулась и покачала головой.

– Встретимся не здесь?.. Если угроза в твоих словах… то я в них верю.

– Нет. Попробуй услышать в них другое. Позволишь ли ты отдохнуть мне здесь? – Андрей кивнул в сторону кровати.

– Разве ты не понял, – я буду только рада, если ты не уйдешь сейчас же. Хочешь, я спою тебе? Или тебе не нравятся наши песни?

– Спой.

Девушка пела, аккомпанируя себе на кьяле. При чудном голосе она оказалась великолепной певуньей. Андрей позволил себе расслабиться и подумать о том, как невероятно все изменилось в его жизни… Где-то далеко в глубине души его не оставляло ощущение нереальности происходящего. Что сейчас дома? Что делают Разведчики, обнаружив его исчезновение? И что они сейчас для него – прошлое, которое скоро будет казаться удивительным сном? Вернется ли он в свою настоящую жизнь? А эта? Она ведь тоже не галлюцинация. И может, эта и есть теперь его настоящая жизнь до последних дней… Что делают ребята? А что делал бы он, потеряй любого из них? Поставил бы всех на ноги, развил бешеную деятельность… На них работали бы самые сильные мозги – человеческие и искусственные – в поисках выхода. Но была бы уверенность в успехе? Где тот выход? Есть ли? А если он наглухо захлопнул за собой дверь?

Все, довольно об этом. Сейчас много и другого, о чем надо подумать. На нем слишком много замкнулось, ответственность за слишком много жизней взвалил он на себя, чтобы теперь позволять расслабляться.

Андрей встал и девушка умолкла, беспокойно подняла глаза.

– Тебе надо идти?

– Ты помни все же, о чем я сказал.

В дверях Андрей обернулся, и взгляд, полный тоски, бритвой полоснул по сердцу. Он молча вышел.

В подсознании Дэи, как у того длинного парня, и десятков других пленников, с кем встретился сегодня Андрей, накрепко запечатлелся приказ, и в одну из ближайших ночей удар колокола разбудит заблокированную до поры память. Тогда они вспомнят встречу с вестником из джайвы, и будут знать, что в самый глухой час ночи они должны вместе с товарищами пробраться к ратуше, где их будут ждать. Метод зомбирования был известен с древности и был положен в основу метода, которым воспользовался сегодня Андрей. Но люди, с которыми он работал, не стали зомби – они сделают все совершенно сознательно, у них останется право выбора.