Текст книги "Поезд по имени Жизнь"

Раиса Куликова
Поезд по имени Жизнь

Посвящается Господу, моему роду и друзьям на земле и на небесах, а также: матери – Агриппине Ивановне, отцу – Ивану Тимофеевичу, брату – Владимиру Ивановичу, дочери – Алине Сергеевне

Данька

На улице меня зовут Данька. В школе – Даня Казаков. Мама называет Данечка. Папа, когда приходит с работы, сразу спрашивает у неё: «Как наш Даниил Михайлович поживает?» При этом он нажимает голосом на моё отчество.

Это папа так радуется, что у него есть его личный сын, то есть я! И ещё папа рад, что я умный: в школе почти отличник, всего одна тройка в четверти. А сам себя я зову Данька, это как-то звонко и свободно звучит. Все ведь любят свободу! Топаешь себе по лужам в сапогах, когда мамы нет рядом. Брызги летят во все стороны и даже, наверное, до неба долетают. И тогда на душе так радостно, так свободно! Свободно до неба! Здо́рово!

Сколько мне лет? Если по яблокам считать, то восемь яблочек и одна половинка. Если по часам – то половина девятого, а если уж очень точно, то мне восемь лет шесть месяцев и шесть дней. Вот!

Вся наша семья верит в Бога. Думаю, что и моя любимая прапрапрабабушка и её любимый прапрапрадедушка тоже верили во Христа. Старшие – мудрые люди, они плохого не выберут. Они соображают, как правильно жить и в кого верить. Я рад, что из верующей семьи! Поэтому папа с мамой у меня отличные. Они если и ссорятся, то понарошку, шутя. Вот так мы все и живём! На пятёрочку!

А сейчас истории из моей личной жизни.

Рождественский ослик

Даня болел, а когда пришёл на урок в воскресную школу, то учительница Нина Викторовна сказала, что все роли в рождественском спектакле уже распределены.

– А может, какая-нибудь всё-таки осталась? – с надеждой спросил он.

– Точно, осталась! Роль ослика, – сказала Нина Викторовна. – Будешь везти узел с вещами, когда праведный Иосиф и Дева Мария будут ехать в Вифлеем. Согласен?

– Я – осёл? Не буду я никаким ослом, Нина Викторовна. Ни за что!

– Ты что, Даня, не понимаешь, что ли? – вмешался Рома Теплов. – Осёл – это всё равно что «мерседес», только скорость поменьше и вместо дорогого бензина он дешёвым сеном заправляется. И взяток гаишникам не надо давать. Понял?

– Вот ты, Рома, и играй этот «мерседес» с хвостом, а я буду твою роль играть. Он кто, Нина Викторовна?

– Иосиф Обручник, – ответила она.

– Я отдам ему Иосифа, а сам буду осла играть? – закричал Рома и даже покраснел. – Да ни за что!!!

– Между прочим, Рома, – сказала Маша Снегирёва, – Бог учит уступать.

– Вот ты и уступи Данечке свою роль, – предложил Рома.

– Ты что? Я же играю Ангела, – удивилась Маша Снегирёва.

– А вот я его и сыграю. Я вчера в шкафу нашёл мамину фату. Как новая!

– А при чём тут фата? – спросила Маша Снегирёва. – У тебя же всё равно ничего не получится, Даня. Это очень сложная роль.

– Получится! Мне Нина Викторовна поможет. Да я, Машенька, лучше тебя сыграю. Я слова́, как ты, не забываю.

– Я… да я только один раз. И лучше меня Ангела в нашей постановке никто не сыграет. – Маша всхлипнула. – Мне мама так сказала.

– Твоя мама тебе так по блату сказала: ты же её дочка, – отрезал Даня.

– Хватит, дети! – И Нина Викторовна хлопнула три раза в ладоши.

– Данила, роль осла тебе очень даже подходит, – прошептал Рома, но все услышали. – Ты настоящий иа-иа-иа…

И все ребята громко засмеялись. И тогда Даня подошёл к двери и сказал:

– Я не буду в вашем спектакле играть! – И вышел.

Он слышал, как Нина Викторовна сказала:

– Ребята, вы обидели Даню. Давайте разберёмся, почему это произошло?

* * *

Даня пришёл домой насквозь расстроенный:

– Мама, мамочка, представляешь, мне в рождественском спектакле дали роль осла, простого осла, а потом все надо мной посмеялись.

– Остынь, Данечка, – успокоила его мама.

А потом, накормив обедом, спросила:

– А почему, любимый, ты ослика не хочешь сыграть? Это замечательная роль.

– Придумала тоже, – буркнул сын в ответ.

– Помнишь, Данёк, именно ослик вёз Иисуса Христа в Иерусалим, а народ бросал пальмовые ветви.

– Бросали перед Христом, а не перед ослом.

– Всё равно везти Христа почётно. А ещё вспомни Валаамову ослицу.

– Это которая заговорила? – спросил Даня маму и отошёл к окну.

– Ну да. Господь ей открыл глаза, и она вразумляла Валаама. Вот и Дева Мария, Пресвятая Богородица, ехала в Вифлеем тоже на осле. Осёл – интересное животное!

– И чем же он интересен? – За окном не было ничего увлекательного, и мальчик снова сел около мамы.

– Люди приручили ослов даже раньше, чем лошадей. Они долгое время были основным транспортом человека.

– А почему у нас ослы не ездят по дорогам?

– Они плохо переносят наши холода и затяжные дожди. К тому же у этих животных характер не сахар. Упрямый как осёл – так говорят про упрямых людей.

– Слышал, – снова буркнул Даня.

– Но если ослика любить, мой воробышек, он будет послушным и понятливым. – И мама погладила сына по голове.

– А сейчас? Сейчас на ослах хоть где-нибудь ездят?

– Конечно. Например, в Африке около реки Лимпопо.

– Лим-по-по, – засмеялся мальчик. Таким весёлым показалось ему это словечко: «Лим-по-по»!

– В этой Лимпопонии, сыночек, есть такие места, куда можно добраться только на повозке, запряжённой осликом. Такую повозку полиция проверяет на надёжность, а потом выдаёт номерной знак. Извозчики даже сдают экзамен по правилам дорожного движения.

– Как на автомобильные права? – удивился Даня, потому что вспомнил, как папа замучился со сдачей экзамена на эти самые права.

– У них экзамен полегче, конечно, – улыбнулась мама. – Если водители сдадут его, то получат права и специальную яркую форму.

– Права во-во-во-дителя осла! – Мальчик свалился на диван от смеха.

– Вот какое это интересное животное – осёл, – продолжила мама, будто не замечая реакции сына. – Доброе, трудолюбивое, но немножечко упрямое, как и ты, Данечка.

Смех мальчика сразу оборвался.

– Ну, мама… – обиделся он.

– А зачем ты заупрямился? Почему не хочешь понять, что для Бога главное не кто мы, а какие мы внутри.

– Как это? – не понял мальчик.

– Ну, Господу не важно, работаем мы дворниками или министрами. Для Него главное, сын, какие мы внутри, – объяснила мама. – Добрые или злые, смирные или забияки, честные или воры.

– Я, кажется, понял!

– Для того чтобы ты, дорогой, выбросил на помойку свою лень, зависть, обманы и всё остальное плохое, ну, чтобы ты стал другим, новым человеком с доброй душой, именно для этого Господь Иисус Христос и пришёл на землю, родившись от благочестивой земной Отроковицы – Девы Марии. А про бегство Святой семьи от царя Ирода на ослике ты и сам превосходно знаешь.

– Знаю, конечно! Мама, – попросил Даня, – а ты поможешь мне сделать костюм ослика?

– Конечно. Я уже всё придумала: на голове у тебя будет старая папина ушанка. У неё такие большие уши, как у осла.

– Здорово! А где ушанка? – спросил Даня.

– Она отдыхает в санатории «Антресоль», – засмеялась мама.

– Иа-иа-иа, – закричал по-ослиному Даня.

Потом они принесли лестницу, и мама полезла на антресоли за ослиными ушами.

В следующий выходной Даня в костюме ослика постучал в класс воскресной школы.

– Войдите! – сказала Нина Викторовна.

– Иа-иа-иа! – проревел Даня, войдя в класс. Это он поздоровался со всеми по-ослиному.

– Данька, у тебя суперкостюм! – закричали ребята и обступили его.

– Иа-иа-иа! – засмеялись все.

Но тут Нина Викторовна строго сказала:

– Дети! Скоро спектакль, а у нас почти ничего не готово!

И все стали репетировать.

* * *

– Данюша, какой был отличный спектакль, – сказала мама, когда родители с сыном вернулись после представления домой.

– Я тобой горжусь! – сказал папа.

– А вы заметили, как я хвостом крутил? – поинтересовался сын.

– Это было очень выразительно, – засмеялся папа. – Думаю, что это тебе громче всех хлопали.

– И мне так кажется, – улыбнулась мама.

– Главное не то, что я ослика играл, главное, какой я внутри человек. Правильно? – спросил сын папу.

– Правильно, – улыбнулся тот. – И поэтому тебе, ну и мне как родственнику ослика, полагается рождественское угощение.

Папа подошёл к маме, взял её за правую руку, а левую она подала Дане. И они все вместе закружились по комнате. Рождество!

Ближнимпомогательный талант

Даня увлечённо играл с новой пожарной машиной и поэтому не слышал, что его уже несколько раз позвала мама. Он – Главный пожарный, а под кроватью пожар! Но вот беда: вода в машине закончилась, надо срочно вызывать по рации подмогу!

– Даниил! – строго произнесла мама, входя в детскую.

– Тррррр… Ну что тебе, мамуль? – недовольно спросил сын, не отрываясь от тушения пожара.

– Почему ты опять не помыл за собой посуду? – возмутилась она. – Мы же с тобой сто раз договаривались.

– Женщина, не подходите близко, сгорите! – строго предупредил Главный пожарный.

– Не волнуйтесь. Женщина сделана из несгораемого материала, – вздохнула мама. – Давай поговорим, сын. Ты же серьёзный человек – Главный пожарный.

– Да, я – Главный, – гордо ответил Даня. – Поэтому мне некогда разговаривать. Главного пожарного срочно вызвали в Америку на совещание по пожарам. Во-он, видите: самолёт уже прилетел… Трррррррр…

– Задержитесь на минуточку, господин Главный пожарный. Самолёт подождёт. Давайте сначала проведём совещание по посуде, – улыбнулась мама, усаживая сына на диван. – Почему будущий мужчина не моет за собой посуду?

– А ты не можешь помыть? Тебе же совсем не сложно…

– Я могу, но у меня много других дел. Разве тебя не учит Христос помогать ближним?

– Учит… Но мыть посуду, мамулечка, такая скучная помощь. Это же… Это же тебе не пожары тушить.

– Воробышек, послушай. У каждой работы есть две стороны. Одна скучная, а другая интересная, весёлая. Поэтому надо на любое дело смотреть с интересной стороны, тогда оно быстрее делается.

– Да?

– Да! У посудомоечной работы, между прочим, есть даже ЧУДЕСНАЯ сторона!

– Что-то я её ни разу не видел, – вздохнул мальчик и погладил вошедшего в комнату щенка Нолика. – Где же это чудо прячется?

– А вот где! – таинственно прошептала мама. – ГРЯЗНАЯ посуда превращается в ЧИСТУЮ, на глазах преображается. Разве это не чудо? Для этого только и надо – посуду помыть. А чтобы тебе было веселей мыть, я сочинила посудомоечную песню. От твоего имени, конечно.

– Лучше бы ты, мама, – Даня сделал жалостливое лицо, – от моего имени посуду помыла.

Та улыбнулась в ответ, взяла гитару, и они вместе пошли на кухню. Щенок побежал следом.

На кухне мама села на табурет и начала петь под гитару:

 
Ра-ра-радости не скрою.
Я посуду мою, мою:
Две тарелки, поварёшку,
Чашку, блюдечко и ложку.
Это чудо! Просто чудо!
Стала чистою посуда!
Даже Нолик, наш щенок,
Хвостиком виляет,
Мама, словно солнышко,
Вся насквозь сияет.
Говорит: «Открыт талант
Самый замечательный!
Самый замечательный!
Мамепомогательный!»
 

– Мамепомогательный! – подхватил Даня. Песенка ему очень понравилась. – Мама, только у меня нет этого посудо… ну, посудоотмывательного таланта, – вздохнул он.

– Он у тебя есть! Возьмись за дело, сам увидишь.

– Ну, давай, попробую! – решился Даня.

Мама надела на сына разноцветный фартук и завязала на спине бантик.

– Открыть кран! – скомандовал сын.

– Есть открыть! – И мама открыла кран.

– Включить песню!

– Включаю! – И мама начала петь: – Ра-ра-радости не скрою…

Даня подхватил, отмывая тарелку:

– Я посуду мою, мою. Мою! Мою! Мою!

– Вот здесь потри, и здесь… – подсказала мама.

– Ладно… Тру! Тру! – Мальчик очень старался.

– Это чудо, просто чудо, стала чистою посуда, – пела мама, а Даня ей вторил:

– Чудо-чудо! Чудо-чудо…

Нолик вскочил на табурет и внимательно смотрел на обоих, виляя хвостом. Мама, заметив это, решила поменять в песне слова:

 
Нолик, словно солнышко,
Весь насквозь сияет.
Видит, что открыт талант
Самый замечательный!
Самый замечательный…
 

– Ближнимпомогательный! – подхватил Даня, домывая последнюю тарелку. – Мама, а смотри, как всё здо́рово выходит: ты рада, вымытая посуда рада, и Господь тоже рад! Это же Он учит людей помогать ближним. А ты, мамочка, моя самая ближняя. Так?

– Именно так, Даниил Михайлович.

– Мама, я представляю, как Бог сейчас улыбается.

– И я представляю! – засмеялась мама и закружила сына по кухне. А щенок, заливаясь звонким лаем, скакал вокруг них.

– До чего радостно! До чего же хорошо!

Клоун на ниточках

Даня лежал в постели и вспоминал сегодняшний день. Он ходил с папой в гости к своему двоюродному брату Андрюше Золотарёву. У братика был чудесный «живой» клоун. Им можно было управлять, дёргая за ниточки, которые были привязаны к его рукам и ногам. Он очень понравился Дане, но брат не разрешил его взять домой, чтобы поиграть. Тогда Даня дождался, когда Андрюша вышел из комнаты, и потихоньку… Дальше Дане вспоминать не хотелось.

Но вот скрипнула дверь, и в комнату вошёл папа. Он, по очереди с мамой, всегда перед сном заходил к сыну, чтобы почитать детскую Библию и рассказать что-нибудь интересненькое. Папа вздохнул, увидев на подушке сына клоуна. Даня забыл его спрятать.

– Это случайно не Андрюшин клоун? – немного подумав, спросил осторожно папа.

– Не Андрюшин, у клоуна другая фамилия. Он – Данин, – ответил сын и опустил глаза.

Папа ещё раз вздохнул и, присев на стул около сына, начал рассказывать:

– В детстве, Данёк, у меня был дружок Дима. Мне не разрешали с ним дружить: он был врунишкой. Плохие ругательные слова, которые я слышал от него, прилипали как репейники ко мне, и я тащил их домой. Мама приходила в ужас. А я всё равно дружил с Димой, потому что с ним было весело!

Однажды во дворе было соревнование по снеговикам. Ребята разделились на две команды. В нашей главным был Дима. В другой – Ваня.

Мы старались вовсю, и вот через час на дворе появились два снеговика. У нас вышел настоящий снежный человек: нос, глаза, брови, рот, борода и шапка – всё было из снега. Снеговик у Ваниных ребят был совсем другой. Глаза – зелёные пуговицы, нос – морковка, рот – мандариновая долька. В руке у него была тросточка, на голове красовалась шляпа с пером, на шее – красный галстук. На ногах, представляешь, Даня, были у этого снеговика и ноги, так вот, на них были надеты красные ботинки. В руках господин Снеговик держал старый дипломат. Наш снежный человек поблек на фоне этого щёголя.

«Это нечестно, – сказал Дима ребятам. – Мы по снеговикам соревновались, не по шмоткам».

«А кто вам мешает приодеть вашего голыша», – ухмыльнулся Ваня.

«Дайте нам час, – заявил Дима, – и вы увидите, как мы вырядим нашего».

Ребята согласились. Димка подошёл ко мне и шепнул: «Я заметил, что в соседнем детском саду есть отличный снеговичок. Сегодня выходной, в саду никого, и мы с тобой его спокойненько разденем!..»

– Папа, и что? Ты согласился, да? – спросил Даня, затаив дыхание.

– Сначала – нет. «Это же воровство!» – сказал я твёрдо Димке. «Нет! – возразил он. – Снеговик в старых шмотках, а они никому не нужны! А значит, это не воровство», – ответил он мне уверенно.

Дима был мастером на уговоры. И вот мы с ним залезли в детский сад. Перед нами стоял модный снеговик. Вместо глаз у него блестели огромные ёлочные шары. На голове – железное ведро, на шее – зелёный шарф, в руке – метла, на ногах – сверкающие галоши!

Мы стали быстро раздевать красавца, а он вдруг упал и развалился. Я чуть не заплакал от досады. Тут открылась дверь детсада и на порог выбежала сторожиха. Она закричала на всю улицу: «Караул! Хулиганы! Нашего снеговика сломали!»

Мы бросились бежать со всех ног. Дима ловко проскользнул через дырку в заборе. А я с перепугу так ударился головой о столб, что искры посыпались из глаз. Я взвыл. Ко мне подбежала сторожиха. Она, успокоив меня, повела в дом и напоила чаем с сосновой хвоей. И я после третьей чашки расхрабрился и во всём ей признался. Она слушала внимательно, а потом сказала: «Воровать – плохо. Это, деточка, грех!»

«Но ведь снеговик одет в старые вещи, никому не нужные, а значит, это не воровство», – повторил я Димкины слова.

– Дурашка, – сказала Кира Петровна (так звали эту добрую тётю), – если ты берёшь чужое – это всегда воровство.

Потом она проводила меня за калитку и сказала, чтобы я не дружил больше с Димой.

– А откуда она твоего друга знала, папа? – спросил удивлённый Даня.

– Не знаю, мой мальчик. Не знаю, – пожал плечами папа. – С тех пор я больше никогда не воровал.

– А с Димой ты, папочка, продолжал дружить?

– Нет. Моя огромная шишка на лбу категорически запретила мне это. – И папа потёр свой лоб, как будто у него шишка только что появилась. А потом он спросил: – Ну что, сынок, понравилась история?

– Понравилась! Если ты берёшь чужое – это всегда воровство, – повторил Даня слова Киры Петровны.

– А где об этом написано, сынок?

– В Библии. Это восьмая заповедь Бога: «Не кради!»

– Точно, восьмая! Молодец!

– Папа, а я этого… – И Даня указал пальцем на клоуна, лежащего на подушке. – Я его потихонечку у Андрюши… Я… Я отдам завтра же. Мне знаешь как стыдно?!

– Это очень хорошо! – И папа поцеловал сына.

А Даня подумал: какого умного папу послал мне Бог. Спасибо тебе, Господи!

Ханаан Хамович

Сегодня на перемене к Дане подошёл Витёк Корнеев, который что-то прятал под пиджаком.

– Дань, у меня такое есть… – сказал он и начал глупо хихикать.

– Покажи, – попросил Даня.

– Дашь шоколадочку – покажу! – зашепелявил Витёк.

– А может, это твоё мне вовсе и не надо.

– Тогда я верну шоколадку, – заверил одноклассник и подмигнул. – Но у меня тут такое! Такое!

Даня вынул из ранца шоколадку и отдал Витьку. Тогда Корнеев вытащил из-под пиджака книжку и открыл её.

– Смотри, – зашептал он, ухмыляясь. – У папы стащил. В этой книжке голые дядьки и тётьки!

И точно, на фотографиях были голые люди.

– Витёк! Это плохая книга. Не показывай её больше никому, – попросил Даня.

– Подаришь мне твой трёхцветный карандаш, тогда не покажу.

– Мой карандаш? Тебе? Да ни за что!

– Как хочешь, – произнёс Витёк равнодушно. – Тогда я покажу этих голышей твоей Юлечке Лебедевой. Она же тебе нравится. Все знают!

Даня вырвал книжку у Витька, а тот стукнул его по голове изо всех сил кулаком. Они упали на пол и по-ка-ти-лись к двери класса. В это время вошла учительница Тамара Александровна. Мальчики сразу же вскочили и стали отряхиваться от пыли.

– Выкладывайте! Кто драку учинил? Из-за чего? – строго спросила она.

– Из-за книги, – тихо ответил Даня.

Тамара Александровна подобрала с пола книгу, открыла и сразу захлопнула её.

– Кто принёс это в класс? – гневно спросила она.

– Не… не я, Александровна Тамара, – заикаясь, произнёс Витёк.

– Понятно! Значит, ты, Казаков! Не ожидала от тебя такого, – вздохнула учительница, садясь за стол. – Что ж, будем разбираться!

Но тут прозвенел звонок. Тамара Александровна положила книгу к себе в сумку, а мальчики побрели за свои парты. Даня чуть не плакал от обиды и весь урок просил Бога помочь ему.

А на следующей переменке Витёк тайком полез за книгой в сумку учительницы, а та заметила. И всё само собой выяснилось. Даня вздохнул с облегчением и мысленно поблагодарил Бога.

После уроков за Даней зашла мама, и они пошли домой. Мальчик ей всё рассказал, а потом спросил:

– Мама, а почему в книге голые дяди и тёти? Их кто-то тайком сфотографировал в бане, да?

– Нет, они, Данечка, сами захотели, – вздохнула мама.

– Как же им не стыдно? – удивился сын.

– А вот и не стыдно, – опять вздохнула мама. – Люди без Бога живут. Впотьмах. Вот и не понимают, что плохо, что хорошо. За деньги делают любую работу. За такие фотографии хорошо платят.

– За это ещё и платят? Как же так? – снова удивился мальчик.

– Подрастёшь – объясню, – грустно сказала мама. – Воробышек, есть книги, которые высветляют душу, делают её добрее, чище…

– Это Библия! – сразу догадался Даня.

– Верно, – подтвердила мама. – Библия – самая светлая книга на земле, потому что учит добру.

– А ещё жития святых, – добавил Даня.

– Верно. Такие книги, сын, как мудрые наставники, учат уважению, смирению, честности, словом, всему хорошему. А есть чёрные книги. Они пробуждают в человеке всё худшее, что в нём есть. Ведь даже ребёнок рождается с грехом внутри.

– Знаю, – закивал Даня. – Первородный грех, как червячок, заползает в каждого.

– Правильно. Вот, сынок, и выбирай: какие книги читать, а от каких бежать, как от бешеных собак.

– Светлая… Чёрная… – задумался мальчик. – А как определить, какого цвета книга, ведь они не покрашены?

– У нас, у взрослых, спрашивай. А подрастёшь, Господь тебе укажет. Он Своим детям даёт мудрость.

– А Витина семья неверующая, я знаю. Вот его отец и читает такие книги: Бог не дал ему мудрости разобраться, что к чему, – догадался Даня.

– Наверное, так, – вздохнула мама. – Представляешь, каким вырастет твой одноклассник на таких папиных книгах?

– Мама, давай, когда придём домой, – предложил Даня, – и за Витю, и за его папу помолимся. Я не хочу, чтобы Витя вырос плохим.

– Давай, – согласилась мама и поцеловала сына.

Вечером, как обычно, мама, папа и сын вместе молились. И за Корнеевых тоже помолились, а потом вместе читали Библию.

Прямо на следующий день после школы Даня зашёл в гости к дедушке. И только надел тапочки, сразу спросил:

– Дедушка, у тебя есть книги или журналы с голыми людьми?

– Нет, внучек. – Дедушка от неожиданности даже сел на диван. – А почему ты спрашиваешь?

– Да некоторые взрослые такие книги читают. А от голых одни неприятности случаются. Мы вчера дома об этом в Библии читали.

– Про голых – в Библии? – удивился дедушка.

– Ну да. Я тебе сейчас специально об этом напомню. Это важно очень!

– А почему важно, Данёк?

– Потом поймёшь. Слушай, дедуня! Жил на свете Божий старый человек по имени Ной, – начал мальчик. – Бог его и его семью за праведность спас от потопа. Ной так обрадовался, что сразу напился вина.

– Нет, Данечка, – поправил его дедушка, – сначала Ной жертвенник Богу поставил, поблагодарил, значит, за спасение, а уж потом с ним такой грех приключился.

– Точно! – вспомнил Даня и продолжил: – Значит, выпил Ной вина и заснул голым в пещере, в которой жил. А в это время его противный сын по имени Хам увидел это. Наверное, в щёлочку. И стал этот Хам хихикать и всем на ушко рассказывать. А должен был отца прикрыть одеялом, чтобы тот не простудился. У старых от холода радикулиты приключаются. Сам говорил.

– Ох и память у тебя, внучек, – засмеялся дедушка. – Всё помнишь. Ну и что дальше-то?

– А два других сына Ноя хорошими были. Они прикрыли отца от простуды и даже глядеть на своего голого папу не стали, глаза закрыли. Когда благочестивый Ной отрезвел и узнал, что сыночек его Хам над ним хихикал, то очень рассердился, прямо закипел, как вулкан. Взял да и проклял, но почему-то не Хама, а ни в чём не виноватого его сыночка по имени Ханаан.

– Внука, значит, своего проклял, – уточнил дедушка.

– Да! – подтвердил Даня. – Бедняжке Ханаану Хамовичу после этого ох и тяжело жилось.

– Да, не повезло бедолаге, – согласился дедушка.

– Поэтому, – попросил Даня, – никогда, дедунечка, вина не пей! Голым не спи! Я тебя как родной внук прошу. Теперь ты всё понял?

– Теперь понял! – засмеялся дедушка и встал с дивана. – На вино теперь даже в магазине не посмотрю. Спать буду, Данёк, в пижаме, застёгнутой на все пуговицы. От греха подальше.

– Молодец! – похвалил Даня дедушку. – Дедуня, ты мне сейчас пижаму-то свою всё-таки покажи, пожалуйста. Хочу на её пуговицы посмотреть, чтобы все были пришиты.

– Ну, смотри, – расхохотался дедушка и вынул пижаму из шкафа.

И мальчик стал внимательно осматривать пижамные пуговицы и даже подёргал каждую.

– Не беспокойся. Пришиты намертво – трактором не оторвёшь, – подмигнул дедушка. – Скажи спасибо бабушке. Как чувствовала, пришила на совесть.