Текст книги "Субедей. Великая Татария. Чингизиды"

1.2.1 О войне Чингис-Хана и Султана Магомет Шаха

Из событий, приведённых в книге Абулгачи-Баядур-хана.

Чингис-Хан, установив спокойствие во всем владении и покорив все Турецкие поколения отправил посла по имени Макинут-Ялаучи к Султан Магомет (Мухаммед II) Шаху Харассмскому с предложением, что поскольку он завладел всеми соседними землями с Востока до границ его государства, то он желает, чтобы он благоволил признать его себе за отца, а он со своей стороны готов его принимать за своего сына, потому что ему кажется будет к их общей пользе, чтобы согласие между обоими Империями прилежно и впредь будет сохраняться. На это предложение Султан Магомет Шах Харассмский, поговорив наедине с послом, сказал ему:

– Я хочу спросить у тебя, чтобы ты мне сказал только правду. Правда ли что твой Хан завоевал Китай?

Сказав это, снял с себя богатый пояс, весь украшенный драгоценными камнями и подарил его, чтобы тот ничего не утаил. На это посол ответил следующее:

– Я свидетельствую перед Богом, что всё то, что мой Хан не приказал, вам предложить, есть правда, и что ты вскоре узнаешь, что я тебе доношу самую истину и что будет, если поссоришься с ним.

Султан, выслушав этот ответ рассердился без меры, говоря:

– Я не знаю, что твой Хан думает, когда он мне предлагает, что он завоевал столько провинций: знаешь ли ты точно о величине и пространстве моей Империи? Почему твой Государь хочет быть больше меня, предлагая, чтобы я почитал его как отца, а сам хочет принимать меня только как сына? Разве есть у него столько военной силы?

Посол, увидев после этих слов, что Султан очень сердечно расстроился, что начал говорить, насколько это возможно вежливо:

– Я точно знаю, что ты сильнее моего Государя и соотношение сил между вами такое, как между солнцем и его подобием, но ты знаешь, что он мой Государь, и что я обязан исполнить его приказ. Однако я тебя уверяю, что он имеет доброе намерение.

После того, как сказанное смягчило дух Султана, то наконец согласился на все, что посол предложил и отпустил его довольным своим посольством. Когда Макинут Ялаучи доложил Чингис-Хану об удаче порученного дела, Принц решил намереваться и дальше жить впредь в согласии Султан Шахом Харассмским и никогда на него не нападать, если тот сам не подаст к тому причины. Несмотря на то, что Калиф Багдадский по имени Назир писал Чингис-Хану, возбуждая его к объявлению войны Султан Магомету, он никак не хотел её начинать, так что с этого времени было только великое согласие между обоими Империями, что если бы кто захотел везти в своих руках золото или серебро из одной Империи в другую, то он мог бы это сделать без всякой опаски. Этот союз продолжался до тех пор, пока Кагир-Хан по велению Султан Магомета, не порубил послов и купцов подданных Чингис-Хана, что случилось следующим образом. Могуллы, которые были прямыми подданными Чингис-Хана, не имели ни городов, ни замков, потому что они привыкли жить в деревянных кибитках, которые перевозят с места на место, когда им заблагорассудится. Купцы соседних селений могут иметь богатую прибыль от торговли, когда без опасения можно приезжать к ним, то прибывали со всех сторон со множеством различных товаров в провинции владений Чингис-Хана, из-за доброго порядка, который он установил, купечество могло вести торговлю в полной безопасности. Ма-Уреннерцы были подданными Султан Магомета, узнали об этом, также поехали туда с большим количеством дорогих товаров. По их прибытии, призвал некоторых к себе с наилучшими товарами, на которые они назначили такую высокую и несносную цену, что он сильно огорчился и приказал показать более тысячи сундуков с различными дорогими товарами, говоря:

– Вы видите я не впервые покупаю такие товары, но поскольку вы дерзнули требовать от меня много лишнего с полным бесстыдством, то я знаю как вам за это заплатить.

Приказал отобрать всё, что они имели себе, не заплатив им за это ничего. После этого позвал других купцов Ма-Уреннерских с такими же товарами и начал выторговывать многие из них. Но они уже увидели, что стало с их товарищами, сказали Хану:

– Мы не просим больше за наш товар, чем он стоит, если он тебе нравится, изволь его взять, а нам заплатить надлежащую цену и хотя ты взял товар, за который не заплатил мы и этим будем довольны.

Этот ответ понравился Чингис-Хану, поэтому приказал заплатить вдвое не только за их товар, но еще и разрешил продавать свободно и всем остальным, включая первых, но назад им ничего не отдал. Чингис-Хан, видя, что купечество может принести хорошую прибыль его подданным, послал при отъезде этих купцов 450 человек своих подданных с ними, для отправления купечества в области Султана и с ними послал трёх придворных офицеров, которых звали:

1. Магомет-Харассмский,

2. Али-Ходжа-Бухарский,

3. Юсуф Отрарский,

которых он отправил к Султан Магомет Харассмскому и написал ему очень дружеское письмо, заявляя, что как он сам хорошо принимал его купцов во время пребывания их в его державе, то надеется, что и Султан также поступит в отношении его подданных, которые отправились купечествовать в его государстве и обнадёживает своим словом Султана, что всегда и дальше будет поступать как надлежит доброму отцу и уповает, что и он со своей стороны, не перестанет показывать себя, как надлежит доброму сыну, и все время, пока такое будет делаться с обеих сторон, то все это послужит наилучшим взаимоотношениям во благо обеих Империй и к преумножению общей им славы.

Послы, прибывшие в город Отрар, пошли с поклоном к Губернатору города, который был двоюродным братом Султана Магомета. Звали его Иналлчик, но Султан дал ему титул Кагир-Хана. Купцы со своей стороны также отправили ему достойный поклон и поднесли несколько подарков, но нашёлся один купец, который прежде был хорошим другом Кагир-Хану и назвал его без всякого злого умысла первым именем Иналлчик. Эта смелость так чувствительно прогневила Кагир-Хана, что он тотчас приказал взять послов под караул, как послов, так и купцов и отправил курьера к Султану с уведомлением, что чужестранцы прибыли в Отрар, одни представились послами, а другие купцами, однако имеются подозрения и серьёзные причины к злому умыслу, что он велел их всех арестовать в ожидании указа. Султан, не разбираясь ни о чем обстоятельнее, приказал всех казнить немедленно. Кагир-Хан исполнил этот указ точно и взял все их вещи и пожитки для Султана. Однако один из купцов имел счастье спастись от смерти, и прибежал с известием к Чингис-Хану, и рассказал о столь убийственном насилии.

Чингис-Хан, услышав эту столь неожиданную новость, пришел в страшную ярость и приказал вскоре собрать свои полки, послал сообщить Султану, что так как он таким вероломным способом нарушил союз, который они заключили, он, Чингис-Хан, объявляет его неприятелем и идёт на него жестокой войной. Потом послал своего сына Чучи в Туркестан, чтобы выгнать оставшихся союзников Кутшлука, поселившихся там. Султан Магомет, как только услышал об объявлении войны из уст посланника Чингис-Хана, собрал всю свою силу и пошел к Самарканду, а оттуда в Ходжан, навстречу Чингис-Хану, но, узнав в этом последнем городе, что Чучи, старший сын Чингис-Хана пошел к Туркестану, изменил свое намерение и пошел туда же со всей армией, рассчитывая, что даст добрый отпор этой части армии Чингис-Хана. Для этого продолжил свой поход с максимальной поспешностью, пока не прибыл к границам Туркестана, оттуда повернул к реке Кабли, чтобы перекрыть пути отступления Чучи. После того, как добрался до междуречья рек Кабли и Камчи, нашёл там огромное число побитых людей и приказал поискать среди трупов, оставшихся в живых раненых, где и нашли одного человека, который был сильно изранен, но еще мог говорить. Султан спросил у него, кто их привёл в такое плохое состояние, раненый рассказал, что это был Чучи, встретившись с ними вчера, когда они шли к своему войску, убив одну часть, вторую взял в плен и вернулся на ту сторону, откуда пришел. Получив это известие, Султан пошел за ними вслед, с максимальной поспешностью, что догнал их на следующий день. Чучи, видя, что неприятели приближаются, собрал на совет генералов, которые были с ним, и спросил, что им делать в такой ситуации. Все говорили, что надо организованно отступить в добром порядке, тем более, что Чингис-Хан не приказывал сражаться со всем войском Султана и что они не настолько сильны, чтобы можно было предпринять такое важное дело без явной необходимости. Если предположить, что Султан за ними погонится, то он не сможет это сделать, только небольшой частью своего войска, от которых можно будет легко отбиться, а если не погонится, то могут продолжать свой путь спокойно. Один Чучи не был согласен, имея свое собственное мнение, говоря:

– Что же скажет мне мой отец и братья, если я вернусь, убежав от неприятеля? Лучше нам оказать всячески сопротивление и стоять храбро против них, чем дать себя убивать в бегстве. Вы исполнили свой долг, сообщив мне свое мнение о напасти, в которой мы находимся, а я буду выполнять свой, стараясь с честью выйти из этой ситуации.

Потом поставив войска в строй, и с радостью повёл в бой. В самом горячем пылу сражения Чучи сам два или три раза проскакал через неприятельские ряды и, встретившись с Султан Магометом, используя разные приёмы пытался ранить его саблей, но он все попытки отбил щитом. Могуллы, воодушевлённые храбростью своего предводителя, показали удивительную стойкость и храбрость в бою в этот день и напали на неприятеля с таким воодушевлением, что несмотря на значительное превосходство в численности неприятельской армии, склонили их к бегству. Если бы Султан Магомет, видя, что его храбрость не воодушевляет его воинов, что кричал, что хотя бы еще хоть малое время постояли, потому что приближается ночь, которая остановит сражение. Это вывело его из бесчестия, – видеть всю армию бегущей от наименьшего числа Могуллов.

Наступившая вскоре ночь остановила сражение.

Чучи, будучи удовлетворён честью, которую оказали ему его войска, показав чудеса храбрости и доблести в этот день, велел разжечь огромные костры во многих местах своего лагеря и ушёл из него бесшумно.

На другой день неприятели, думая, что противник ожидает для нового сражения, пошли опять, чтобы начать бой, но увидев, что его нет, вернулись на свою сторону.

Чучи вернулся к своему отцу с войском, которым командовал, очень его обрадовал новостью об этом сражении, а Чингис-Хан, чтобы показать, насколько он доволен добрым поступком сына, наградил его похвалами и подарками.

Тем временем Султан Магомет увидел в полученном опыте, что могуллы были беспощадными и жестокими воинами, разослал свои войска по гарнизонам. Если у Чингис-Хана есть желание устроить ему войну, то пусть он сам меня ищет. Потом вернулся в город своего постоянного пребывания, начал проводить свои дни в неумеренном пьянстве. В один день, будучи пьяным приказал умертвить одного человека по имени Шеих-Магедедиен-Баяди, на которого имел подозрение, будто бы он проводил в бесчестной дружбе с матерью Туркан-Хана, но весьма расстроился на следующий день, после того как проспался, потому что почитал Шеиха как святого человека, ведущего беспорочную жизнь, послал огромную чашу, наполненную золотом и драгоценными камнями другому святому человеку по имени Шеих-Наджмудин, с просьбой чтобы он простил его за это убийство. Но святой не принял подарка с таким ответом, что не имеет власти простить ему такой грех и, что золотом и драгоценными камнями за жизнь такого святого человека, которая была бесценна перед Богом, чем его самого и многих тысяч других людей, нельзя никак отплатить, поэтому все посылает назад отдавая отмщение за это на волю Божью. Султан Магомет сделал еще одно худое дело, что низверг Багдадского Калифа Начирдина и посадил на его место некого по имени Атимулка, из поколения Термискисегидского, не упоминая, что легко поверил ложному сообщению Кагир-Хана, который приказал убить послов и купцов Чингис-Хана из-за чего потерял свой престол и жизнь, как это мы скоро увидим. Здесь можно привести еще многие другие недостойные поступки и дела Султана, но мы оставим их, довольствуясь вышеупомянутым.

1.3 Вторжение войск Чингиз-хана во владения Хорезмшаха Мухаммеда

Известие о выступлении войска Чингиз-хана дошло до султана Мухаммеда Хорезмшаха, он поручил Ирак своему сыну, султану Рукн-ад-дину, а сам из Хамадана отправился в поход на Хорасан. Пробыв в Нишапуре один месяц, он направился в Бухару. Там он развлекался несколько дней, а затем пошел в Самарканд. Оттуда с большим войском направился в Дженд. Из Дженда он направился в Туркестан на границу своей страны. В это время войска Чингиз-хана, которые он послал для отражения племён киргиз и тумат и захвата Кушлука и Куду, сына государя меркитов, образовавших после своего поражения и бегства враждебное сборище, – прибыли, преследуя беглецов этих племён, в пограничные районы Туркестана.

Дозорный отряд Хорезмшаха принёс сведения, что могуллское войско находится поблизости. Султан отправился следом за ними. Чингиз-хан назначил Субедей-Бахадура и Тукучара из племени кунгират командовать войсками, которые он послал на войну с Куду. Они сразились с Куду в вышеуказанном месте и его, вместе с большей частью войска, убили. Известие об этом дошло до султана Мухаммеда, и он выступил против них. На поле сражения среди убитых нашли раненого, расспросив его, он отправился по следам могуллского войска. На другой день на рассвете между двумя реками Кили и Камих он их настиг и построил войска в боевой порядок. Могуллские войска уклонялись от битвы и говорили:

– Нет у нас разрешения от Чингиз-хана на войну с султаном Хорезмшахом, мы пришли за другим делом!.

Султан не слушал их слова и не думал уклониться от войны, могуллы также приготовились к сражению. С обеих сторон, оба правых крыла тронулись со своего места навстречу с противником, а часть могуллов атаковала центр. Была опасность, что султан будет схвачен в плен, но его сын Джелал-ад-дин, проявив мужество в противостоянии, отразил нападение, которое не сдержала бы и гора, и извлёк отца из гибельного положения: что лучше свирепого льва, приготовившегося к битве перед отцом?!

Весь день до наступления ночи султан Джелал-ад-дин стойко сражался. После заката солнца оба войска отошли на свои места на отдых. Могуллы зажгли огни и, откочевав, повернули назад. Они прибыли к Чингиз-хану и доложили о мужестве и отважных действиях султана Джелал-ад-дина, свидетелями которых они были. Когда Чингиз-хан понял, что между сторонами не осталось какой-либо преграды к военным действиям и государи, которые были бы между ними посредниками, исчезли, он привёл в порядок свои первоочередные дела, подготовил и снарядил свои войска и намерился атаковать владения султана Мухаммеда.

Султан был зачинщиком этой войны, но Чингиз-хан, согласно своим правилам, не хотел на него нападать первым и всячески придерживался мирного и дружеского решения, а также пытался сохранить соседские отношения. Пока султан не сделал несколько поступков, явившихся причиной раздражения, огорчения и поводом к принятию мер к мести, он не начал борьбу с ним. Негативными поступками Хорезмшаха были: необдуманное убийство купцов, которых Чингиз-хан отправил в целях дружеского объединения и мира, которых снабдил любезными посланиями к Хорезмшаху, тот же совершенно не обратил внимания на его обращения, во-вторых, то, что Чингиз-хан сразился с его войском против своей воли и был вынужден это сделать. Наконец, ещё то, что его владениями, а именно Туркестаном, который находился в своё время в руках Кушлука, а последний был убит после победы над его войском Чингиз-ханом, завладел целиком султан.

Все это вместе послужило поводом к ненависти и вражде и явилось причиной мести и воздаяния.

Приказал, чтобы население Зарнука выгнали в степь. Молодые люди были назначены в хашар Бухары, а другим было дано разрешение вернуться в город.

Зарнук Чингиз-хан наименовал Кутлуг-балыг (Счастливый город, татарское котлы – счастье, счастливый, котлы өй – ую́тный дом – РД). Из числа туркмен той стороны один проводник, имевший о дорогах полную осведомлённость, провёл войска на границу Нура по дороге, которая не была большим трактом. С тех пор эту дорогу называют ханской дорогой. Тайр-Бахадур, который находился в передовом отряде, отправил посла с извещением, полным обещаний помилования и угроз за сопротивление, о прибытии хана. После обмена послами население Нура через посла отправило его величеству яства и изъявило покорность. После благосклонного приёма подношений издан приказ:

«Субедей прибудет к вам вперёд, вы передадите ему город».

После прибытия Субедея, они повиновались приказу, а 60 человек отборных мужей в сопровождении сына эмира Нура, по имени Ил-ходжа, отправили в Дабус в виде помощи. После прибытия Чингиз-хана они устроили ему почётную встречу и поднесли приличествующие обстоятельствам яства и продовольствие. Чингиз-хан отличил их особым благоволением и спросил:

– Как велика установленная султаном подать мал в Нуре?

Ему ответили:

– Тысяча пятьсот динаров.

Он приказал:

– Дайте наличными эту сумму, и помимо этого вам не причинят ущерба.

Они дали то, что он просил, и тем самым избежали избиения и грабежа.

Чингис-Хан направился в Бухару и в первых числах месяца мухаррама 617 г. (март – апрель 1220 года) расположился лагерем возле города Бухара, недалеко от ворот цитадели. Следом прибывали войска и размещались вокруг города.

1.4 Поход Чингиз-хана на Самарканд и захват города

Чингиз-хан в конце весны года могай, начинающегося с месяца зул-хидджэ 617 г. (январь 1221 года), месяцы этого года соответствовали месяцам 618 года, направился в Самарканд. Султан Мухаммед Хорезмшах оставил в Самарканде гарнизон из сто десяти тысяч воинов. Шестьдесят тысяч из них были тюрки вместе с теми вельможными ханами и влиятельными лицами при дворе султана, а пятьдесят тысяч – тазики, кроме того, в городе было двадцать диво подобных слонов и столько людей привилегированного и низшего сословия города, что они не вмещаются в границы исчисления. Вместе с тем, самаркандцы укрепили крепостную стену, обнесли её несколькими гласисами и наполнили ров водой. В то время, когда Чингиз-хан прибыл в Отрар, до него дошли слухи о многочисленности войска в Самарканде. Эти слухи о неприступности находящейся там крепости и цитадели распространились по всему свету. Все были согласны с тем, что нужны годы, чтобы взять город Самарканд. Что с крепостью может случится?! Чингиз-хан из предосторожности счёл нужным прежде всего очистить его окрестности. По этой причине он сначала направился в Бухару и завоевал её, а оттуда пригнал к Самарканду весь хашар. По пути, куда бы он не приходил, тем городам, которые покорялись ему, он не причинял никакого вреда, а тем, которые противились, как Сари-пуль и Дабусия, оставлял войско для их осады. Когда он дошёл до Самарканда, царевичи и эмиры, назначенные в Отрар и другие области, покончив с делом завоевания тех мест, прибыли с хаша-рами, которых они вывели из захваченных городов.

Чингисхан ведёт армию на Запад

Могуллы избрали для царской ставки Кук-сарай и, насколько хватало глаз, расположились вокруг города. Чингиз-хан лично один-два дня разъезжал вокруг крепостной стены и гласиса и обдумывал план их захвата и крепостных ворот. Тем временем пришло известие, что Хорезмшах находится в летней резиденции. Чингиз-хан отправил Джебе-Бахадура и Субедея, которые были из числа уважаемых лиц и старших эмиров, с тридцатью тысячами людей в погоню за султаном. Алак-нойона и Ясавура он послал к Вахшу и Таликану. Затем, на третий день, ранним утром, городскую стену Самарканда окружило такое количество могуллского войска и хашара, что и сосчитать было невозможно. Алп-Эр-хан, Суюнч-хан, Бала-хан и группа других ханов сделали вылазку и вступили в бой. С обеих сторон было перебито множество людей. Ночью все разошлись по своим местам. На следующий день Чингиз-хан лично соизволил сесть верхом, держа все войска вокруг города. Ударами стрел и мечей они уложили в степи и на поле брани гарнизон города. Жители города устрашились сражения этого дня, и желания и мнения их разошлись. На следующий день отважные могуллы и нерешительные горожане снова начали сражение. Внезапно Казий и Шейх-Ал-Ислам с имамами явились к Чингиз-хану.