Текст книги "Субедей. Великая Татария. Чингизиды"

1.12 Подробности Взятия Мерва

Ата-Мелик Джувейни описывает взятие Мерва и событий, предшествующих этому следующим образом:

«Султан Мухаммед отстранил от должности везира Муджир-ал-мулька Шереф-ад-дина Музаффара по причине преступления, совершенного его дядей, поручил эту должность сыну Наджиб-ад-дина, кыссэ-дара (Кыссэ-дар – «рассказчик»), который назывался Беха-ал-мульк. Муджир-ал-мульк находился в свите султана до того времени, как разбитый султан бежал из Термеза. Куш-тегин-пехлеван отправился за советом к придворным, которые находились в Мерве, и передал сведения о смуте, раздоре и выступлении иноземного войска. Вслед за тем пришел указ султана, украшенный подписью и печатью и обрамлённый трусостью и бессилием такого содержания, что военачальники, солдаты и ремесленники должны укрыться в крепости Марга, а дехканы, которые не имеют возможности сняться с места, пусть останутся на месте и, как только появится татарское войско, пусть выйдут для приветственной встречи, чтобы сохранить жизнь и имущество, примут коменданта и повинуются приказам могуллов. Страх, чувство растерянности и сомнения овладели людьми.

Беха-ал-мульк со множеством начальников и солдат сделал всё возможное по части снаряжения. Когда он прибыл в крепость Марга, он не счёл благоразумным оставаться в ней и ушёл с некоторым числом людей в крепость Так Язырский (Развалины этой крепости, позднее называвшейся просто Языр и еще позже Дурун, лежат около ст. Бахарден). Другие, каждый по своему желанию, разошлись в разные места. А некоторые возвратились в Мерв. Заместителем своим Беха-ал-мульк оставил человека, который был накибом. Он склонялся к тому, чтобы подчиниться. Шейх-ал-ислам Шемс-ад-дин Хариси способствовал ему в этом намерении, но кази и Сейид Аджаль уклонились и отстранились. Войско Джебе и Субутая достигло Меручака, они послали к ним посла с изъявлением подчинения и покорности.

Между тем один туркмен, который был проводником султана, которого звали Бука, выскочил из какого-то угла. Группа туркмен присоединилась к нему. Он неожиданно пробрался в город. Те, которые противодействовали подчинению войску татар, нашли с ним общий язык. Накиб снял с себя властные полномочия, и туркмены той стороны направились к Буке. Прибывшая группа джендцев, которая бежала из ополчения, направилось в Мерв по причине его благосостояния, прибегла к покровительству Буки. Его войско стало многочисленным.

После того как султан Мухаммед нашёл покой на островах Абаскуна, Муджир-ал-мульк повернул обратно и поехал на одном осле. Он то шёл пешком, то садился на осла и проехал через крепость Су'люк. Эмир Шемс-ад-дин Али устроил ему почётную встречу. Оттуда Муджир-ал-мульк приехал в Мерв и остановился в саду Махиабад, у Сармаджанских ворот. Несколько мервских военачальников, которые были его подчинёнными, один за другим стали приходить к нему. Бука не пускал его в город и боялся натиска простого народа. Когда к нему собралось некоторое число людей, они вдруг среди дня вошли в город. Мервские воины тотчас выразили желание ему служить. Бука один пришел к нему и просил у него прощения. Туркмены и воины города, несмотря на то, что численность их превосходила 70 000 человек, подчинились ему. Сам он считал себя больше, чем в положении везира и помыслы его стремились к султанству; он утверждал, что родительница его принадлежала к гарему султана, её пожаловали его отцу, и во время передачи она была беременной.

Слух об успехах Муджир-ал-мулька распространился по всему Хорасану. К нему стали стекаться бродяги, тем самым усиливая его власть. В это время хозяева Серахса подчинились могуллам и приняли назначенного коменданта. Мервский Шейх-Ал-Ислам, сторонник могуллов, под влиянием своего родственника – серахского Кази – позволил себе однажды в соборной мервской мечети во время проповеди пожелать гибели врагам могуллов. Так как он намекал на Муджир-ал-мулька, то присутствовавшие в мечети возмутились. Испуганный Шейх-ал-ислам поспешил привести в свое оправдание то, что он сказал без всякого умысла:

– Мои мысли и сердце как раз противоположное этому.

Муджир-ал-мульк был убеждён в своих подозрениях относительно Шейх-ал-ислама, но пока оставил его в покое, желая дать окружающим вещественные доказательства его измены. Случай вскоре представился. На дороге был схвачен посланник Шейх-ал-ислама с письмом к серахскому кази. Приведённый к Муджир-ал-мульку, он был уличён и на этот раз ничего не мог сказать в свое оправдание. Он был изрублен на куски, которые демонстрировались на базарном перекрёстке. Что же касается Серахса, который подчинился могуллам, то Муджир-ал-мульк посылал туда войска и беспокоил хозяев Серахса.

Между тем бывший везир Мерва, Беха-ал-мульк, убежавший из крепости Так, укрылся в Мазандеране. Он явился к могуллам и ополчению и вызвался пойти в Мерв, сделать город покорным и собирать «каждый год с каждого дома по холщовому платью для казны». Получив согласие могуллов, он отправился в Мерв во главе отряда из семи тысяч могуллов. К своему удивлению, после прибытия в Шахристан, он узнал, что город давно захвачен Муджир-ал-мульком. Беха-ал-мульк отправил одного офицера с письмом к Муджир-ал-мульку для переговоров, предлагая последнему воздержаться от военных действий и добровольно сдать Мерв, так как невозможно сопротивляться силе могуллского войска, можно только подчиниться. 7000 могуллов и 10 000 ополченцев идут на Мерв, и я с ними. Несу и Баверд они уничтожили в один момент. Но Муджир-ал-мульк убил посланников и выслал в Серахс против Беха-ал-мулька конницу в две с половиной тысячи султанских тюрок, (то есть войска хорезмшахов, состоявших из наёмников – тюрок, главным образом кипчаков и туркмен) находившихся в Мерве. Удручённый неудачей Беха-ал-мульк вернулся назад, его офицеры разбежались, а сам он был закован могуллами в цепи, уведён в Тус и там казнён. Серахский казн Шемс-ад-диy в свое время сдал Джебе-нойону город Серахс и снабдил его продовольствием, стал меликом и правителем Серахса и получил от Чингиз-хана деревянную пайзу. (Пайза у татар – знак власти с надписью; пайзы бывали золотые, серебряные и деревянные). Теперь за это он был схвачен военачальниками Муджир-ал-мулька, отдан в руки сына пехлевана Абу-Бекра Диване и предан смерти.

Сведения о могуллском войске в это время несколько пошли на спад, а потом вовсе прекратились. Муджир-ал-мульк и мервская знать предались развлечениям и удовольствиям и все вечера проводили за вином. Вдобавок к этому прибыл Ихтияр-ад-дин, мелик Амуйе, и сообщил:

– Войско татар занято осадой крепости Келат и крепости Hay. Некоторая часть их войска пришла в Амуйе. Они гонятся за мной.

Муджир-ал-мульк встретил его с почётом. Ихтияр-ад-дин соединился с другими туркменами и остановился у них. Прибыло могуллское войско численностью 800 человек и набросилось на них. Подоспели Шейх-хан и Огул-хаджиб из Хорезма приблизительно с двухтысячным войском. Они атаковали могуллов сзади и разгромили их. Большинство могуллов положили на месте. Некоторая же часть, имевшая сильных коней, ускакала. Отряд туркмен и султанских тюрок пустились в погоню за ними и 60 человек взял в плен. После того, как пленников провели по кварталам и базарам, их умертвили. Шейх-хан и Огул-хаджиб остановились в Дастаджирде. Туркмены сделали Ихтияр-ад-дина своим предводителем и военачальником и друг с другом заключили союз, а от Муджир-ал-мулька отступились. Они подняли смуту, волнение, погромы и устроили беспорядки. Они задумали захватить город. Муджир-ал-мульк, получив сведения об их намерении произвести ночное нападение, принял необходимые предосторожности. Не добившись успеха и очутившись в опасности, туркмены ушли на берег реки и оттуда начали устраивать грабежи. Они доходили до городских ворот и грабили волости, таща всё, что попадало на глаза.

Чингиз-хан дал Тули (Тули или Тулуй – младший сын Чингиз-хана.) поручение завоевать города Хорасана с опытными и смелыми войсками, он собрал ополчение из областей, которые подчинялись и лежали на его пути – Абиверда, Серахса и прочих. Собралось 70,000 войско. Могуллы оказались недалеко от Мерва, откуда выслали в качестве авангарда 400 всадников. Ночью они незаметно подошли к отрядам туркмен и наблюдали за их расположением. Собравшихся туркмен было 12,000 всадников. Утром они пошли к воротам с целью нападения на город. Могуллы устроили засаду в том месте, где они должны были пройти, и притаились. Туркмены не получали сведений друг от друга. Отряд за отрядом, по мере прибытия, могуллы опрокидывали их в воду и уничтожали. Туркмены, число которых превосходило 70,000, оказались бессильными против ничтожного числа неприятелей. Большинство из них бросалось в воду и тонуло, остальные обращались в бегство. С войском могуллов, которым сопутствовало счастье и содействовали обстоятельства, никто не мог бороться. Некоторые бежали и бросали оружие. Так они действовали до ночи и собрали в степи 60,000 лошадей, не считая баранов, угнанных туркменами из-под городских ворот.

В первый день мухаррама 618 г. (25. 02. 1221), который стал последним днём жизни для большинства жителей Мерва, прибыл Тули с многочисленным войском. Он лично в сопровождении около 600 всадников подъехал к воротам Фирузи (Ворота Фирузи – западные ворота Мерва, теперь городища Султан-кала) и объехал город кругом. В течение 6 дней он осматривал передовые укрепления крепости, стены, рвы и башни города и думал о том, что численность мервцев значительная и что стены, являющиеся сильным укреплением, окажут сопротивление.

К утру на седьмой день, к восходу солнца, войска были собраны. Тули разбил лагерь у Шахристанских ворот. Начали боевые действия. Приблизительно 200 человек мервцев вышли из ворот и бросились в атаку. Тули лично спешился и преградил дорогу нападавшим. Могуллы вместе с ним двинулись в атаку и всех прогнали в город. Из других ворот вышел отряд. Люди, находившиеся там, атаку отразили. Тули не мог ничего сделать ни с одной стороны, а мервцам нельзя было высунуть голову из ворот.

Вокруг городских стен могуллы поставили сторожевые цепи и всю ночь стерегли неусыпно. Вылазки осаждённых прекратились. Никто более не осмеливался выходить из города. Муджир-ал-мульк не мог придумать никакого средства к спасению, кроме как сдаться неприятелю. На утро он послал мервского имама Джемал-ад-дина для переговоров, получил обещание пощады и вышел, захватив многочисленные подарки, навьюченные на четвероногих, имевшихся в городе. Тули расспрашивал его о состоянии города и потребовал составить список всех богатых и известных лиц. Он потребовал их к себе и заставил выдать сокровища. Могуллское войско вошло в город. Все население без различия имущественного положения было выведено за город, и женщины были отделены от мужчин.

– Сколько прекрасных женщин вырвали они из объятий мужей, сестёр разлучили с братьями и детей отняли у матерей.

За исключением 400 ремесленников и некоторой части детей обоего пола, которые были уведены в плен, все мервское население вместе с женщинами и детьми было разделено между воинами и ополченцами и перебито. Чтобы отомстить за своего казия, серахсцы усердствовали в убийствах. Стены были разрушены, укрепления сравнены с землёй и сожжена ханефитская соборная мечеть, построенная при Шемс-ад-дине Мас'уде Хереви, везире хорезмшаха Текеша. После расправы с мервскими жителями Тули назначил эмира Зия-ад-дина Али, мервского вельможу, которого могуллы пощадили как безвредного, правителем разрушенного города и тех оставшихся жителей, которым удалось укрыться в потайных местах во время погрома. Для наблюдения за ним в Мерве был оставлен монгольский военачальник Бармас в качестве главы города. Уцелевших жителей Мерва оказалось около 5000. Из них, однако, многие погибли впоследствии, когда в Мерв прибыли другие отряды могуллов, также потребовавшие своей доли в убийствах.

Находясь в Мерве, эмир Зия-ад-дин и Бармас услышали, что сын Шемс-ад-дин-пехлевана, Абу-Бекр Диване, поднял восстание в Серахсе. Из Мерва были посланы отряды для усмирения бунта под начальством самого Зия-ад-дина. Бармас собрал всех мервских ремесленников и, помимо их, еще других жителей, чтобы перевести их в Бухару. В дороге переселенцы подняли бунт (последний день рамазана 618 года, (17. 11. 1221). Бармас, прибывший с остальными в Бухару, вскоре умер. Возвратившийся из Серахса Зия-ад-дин приказал восстановить мервские стены и вал.

В это время прибыл отряд могуллского войска. Зия-ад-дин нашёл необходимым оказать им почёт и некоторое время держал их у себя, пока не пришел с многочисленным войском Куш тегин-пехлеван из войск султана и не начал осады города. Некоторые из городских бездельников пошли против Зия-ад-дина и отправились к Куш-тегину. Когда Зия-ад-дин понял, что при расхождении общего желания из дела ничего не выйдет, он с тем отрядом могуллов, которые находились при нем, отправился в крепость Марга, а Куш-тегин вошёл в город.

Куш-тегин задался целью восстановить городские стены, постройки и земледельческое хозяйство. Между тем, сторонники Зия-ад-дина тайно послали последнему письмо с приглашением воротиться обратно и добиться утраченной власти. Зия-ад-дин имел неосторожность послушаться. Когда он находился невдалеке от Мервских ворот, предупреждённый Куш-тегин приказал схватить его. После допроса и резких ответов Куш-тегину Зия-ад-дин был умерщвлён. Устранив соперника, Куш-тегин деятельно принялся за восстановление города и земледельческого хозяйства. Им была вновь отстроена разрушенная плотина.

Однако дальнейшие меры к восстановлению города вскоре должны были прекратиться. Могуллский военачальник Карача-нойон был уже в Серахсе. Получив сведения о приближении могуллских отрядов, Куш-тегин бежал ночью из Мерва в сопровождении тысячи всадников. Могуллские отряды настигли Куш-тегина в Санг-басте (Санг-пушт) и перебили большую часть его войска. Несколько дней спустя к Мерву, в котором остались заместители Куш-тегина, подъехал отряд могуллов человек в 200, направлявшийся к Кутуку-нойону. Половина отряда отправилась выполнять порученное ей дело, а половина осталась осаждать Мерв и сообщила об этом Турбаю и Кабару, находившимся в Нахшебе. К этому времени из разных мест люди собирались в Мерв, так как в нем было лучше.

Пять дней спустя прибыл Турбай с 5,000 войском и сипехсаларом Хумаюном, который носил прозвание Ак-мелик и служил им. Достигнув Мервских ворот, они тотчас же взяли город и, взнуздав правоверных, словно верблюдов, связывали верёвкой по десять, по двадцать в одну цепь и бросали в кровавый чан. Более 100,000 приняли мученическую смерть. Кварталы были разделены между воинами, и большинство домов, замков, мечетей и мест поклонения было разрушено. Военачальники с войском могуллов удалились, оставив Ак-мелика с несколькими людьми, чтобы словить тех, кто, оказавшись предусмотрительным, спрятался в укромном уголке и ускользнул от меча. Все хитрости, какие было возможно сделать для розыска, были сделаны, и так как других хитростей уже не оставалось, то один человек из Нахшеба, бывший с ними, начал кричать азан и читать призыв к намазу. Всякого, кто на его голос вылезал наружу из убежища, хватали, заключали в медресе Шихаби и потом сбрасывали с крыши вниз. Таким образом погибло еще много людей. 41 день они проявляли такое усердие, пока не удалились оттуда. Во всем городе уцелело не более 4 человек.

Когда в Мерве и его окрестностях уже не осталось никаких войск, все жители, которые находились в деревнях или ушли в пустыню, или направились в Мерв. Был один сын эмира по имени Арслан. Он стал управлять в Мерве, и к нему собрался народ. Когда слух о Мерве дошёл до Несы, один туркмен, собрав шайку, пришел в Мерв. Он приобрёл расположение влиятельных лиц в городе, и около него собралось 10 тысяч человек. Он управлял Мервом в течение 6 месяцев и посылал отряды в окрестности Мерверуда, Пендждех и Талькана нападать исподтишка на могуллские обозы и приводить лошадей. В это время туркмен, намереваясь напасть на Несу, направился туда с большею частью своих людей и начал осаду города, которым правил Нусрет, как вдруг на него напал Пехлеван из Языра. Он обратился в бегство. В дороге на туркмена напал комендант крепости и убил его.

Далее рассказывается, что на Мерв напал могуллский военачальник Карача-нойон, находившийся в это время в Талькане. Он перебил всех жителей, которые попались ему на глаза, и использовал их запасы пшеницы. Потом, следом за ним, пришел другой могуллский военачальник, Кутуку-нойон, с войском в 100 000 человек. Халаджи, газнийцы и афганцы, входившие в состав этого войска в качестве ополчения, довершили разрушение города и истребление его жителей. В течение 40 дней они производили такие насилия, «подобных которым никто не видел», и такое опустошение среди населения, что «в городе и окрестных деревнях не оставалось и 100 человек и не находилось количества пищи, достаточного для нескольких несчастных». Затем говорится о грабителе, по имени Шах, который пришел с шайкой «бездельников» на смену халаджам и афганцам и окончательно превратил город в пустыню, отыскивая и убивая тех, кто случайно уцелел от погромов.»

Рассмотрим, что об этих событиях мы можем почерпнуть у других историков того времени. Ибн аль-Асир пишет со слов очевидцев, что после пяти месяцев осады могуллы завладели городом и ограбили его. Они «открыли плотину, которой удерживалась вода Джейхуна от города. Вода хлынула в него и затопила весь город: строения разрушились, и место их заняла вода. Из жителей города ни один не уцелел, тогда как в других землях некоторым удалось спастись: из них кто спрятался, кто бежал, кто вышел да потом спасся, кто сам ложился среди убитых и потом уходил. В Хорезме же тех, кто спрятался от татар, или затопила вода, или убили развалины» (Сборник материалов). Сведения францисканцев наиболее близки рассказу Ибн аль-Асира. О приказе разрушить плотины пишет и Рашид ад-Дин, но, видимо, это событие не имело решающего значения при взятии города:

– Остановились на том, чтобы отвести от города воды Джейхуна, на котором в городе жители построили плотину-мост. Три тысячи человек могуллского войска приготовились для этого дела. Они внезапно ударили в середину плотины, но городское население их окружило и всех перебило (Рашид ад-Дин. Т. 1. Кн. 2.).

Опустошение Хорезма произошло в 1221 году, а разрушение плотины совершенно изменили течение Аму-Дарьи.

Несколько городов и селений левого берега были затоплены водой. Подобной же участи подверглась столица области, Гургандж. Из слов Йакута известно, что плотина Гурганджа требовала ежегодного ремонта. После разрушения города и гибели многих жителей река должна была прорвать её. По рассказу Ибн ал-Асира, могуллы разрушили плотину. Аму-Дарья после нашествия снова направилась к Сарыкамышу и далее к Каспийскому морю. Хамдаллах Казвини, который выполнил перевод работы Аль-Асира утверждает, что раньше Джейхун (Аму-Дарья) впадала в Восточное озеро (Арал), но после внезапного вторжения река изменила свое течение и сейчас впадает в Каспийское море. Возможно, по этой причине брат Иоанн не говорит о переправе через Аму-Дарью при упоминании города Орнаса. Гургандж, восстановленный через короткое время после своего разрушения и получивший от татар название Ургенч, очутился, по выражению географа XIV в. ал-Омари, «между двумя рукавами Джейхуна, похожими на шаровары» (Сборник материалов Т. I.).

Проследим историю Хан-мелика: Чингиз-хан отправил непосредственно в след за султаном Мухаммедом Джебе и Субедея и позже за ними для усиления войска отправил Тукучар-Бахадура. Хан-мелик вследствие того, что обстоятельства султана окончательно пошатнулись, считал бессмысленным пребывание в Мерве и ушёл со своим войском и подчинёнными к пределам Гура и Гарча, оттуда он отправил посла к ногам Чингиз-хана. Чингиз-хан дал ему срок и приказал, чтобы, когда Джебе, Субедей и другие войска дойдут до его области и народа, они не причинили бы им вреда. По этой причине, когда Джебе и Субедей дошли до области Хан-мелика, они не тронули её и прошли дальше. Тукучар, который шёл следом за ними, переиначил приказ и посягнул на эти области, как и на другие области и местности. Он вступил в войну с тамошними горцами и был убит. Хан-мелик послал к Чингиз-хану посла со словами:

– Я в свое время советовал султану Хорезмшаху подчиниться тебе, он не внял моему совету. Злая судьба заставила его противиться тебе, пока он не испытал то, что испытал Я, раб, перед этим послал к тебе, изъявил покорность и сказал, что я буду служить тебе от искреннего сердца и что я отстранился от султана. Теперь Джебе-нойон пришёл и прошёл, не обижая нас. Следом за ним пришёл Субедей-нойон и точно так же прошёл, не причинив нам вреда. За ними пришёл Тукучар, и сколько ни говорили ему гурцы, что мы покорны, он не прислушался к нашим словам, угнал много народа и таракчиев и вступил в войну с народом, пока не был убит. Куда же девались хорошие люди у державы Чингиз-хана, что он послал подобных невежд на великие дела!

Он отправил с послом несколько кусков тканей по установленному правилу в подарок. Так как он не был уверен, каковы будут последствия гибели Тукучара, и в то же время услышал, что султан Джелал-ад-дин после кончины отца прибыл в Газнин. Ранее этот город был ему предоставлен отцом в удельное владение, и со всех сторон к нему собралось войско, – он тайно послал султану Джелал-ад-дину известие:

– Я хочу придти к тебе!

Чингиз-хан в это время, для надзора и охраны дорог на Газнин, Гарчистан, Забул и Кабул, направил Шики-Кутуку с несколькими другими эмирами, которых звали Такачак, Мулгар, Укар-Калджа, Кутур-Калджа с 30 тысячами людей в эти регионы, чтобы они по мере возможности покорили страны по пути их следования, а также были сторожевым войском охраны этих территорий, с тем чтобы он сам и его сын Тулуй-хан могли свободно заниматься завоеванием владений Хорасана. Хан-мелик находился близко к тем областям, где были Шики-Кутуку и его войско. Они считали его подвластным им, он же тайком отправил к султану Джелал-ад-дину посла сказать:

– Пусть султан остановится на привал в Перване, чтобы я присоединился там к нему.

Многочисленному сборному войску тюрков-канлыйцев, которые находились на той территории, он отправил точно такое же уведомление, приглашая их к вышеупомянутому месту, и сам внезапно выступил в соответствии с этим решением.

Караульный отряд Шики-Кутуку сообщил, что Хан-мелик выступил с подчинёнными и сочувствующими к султану Джелал-ад-дину.

Шики-Кутуку без промедления вместе с войском пустился в погоню за ним, настиг его и при первом же удобном случае напал на него, но из осторожности Шики-Кутуку остановился до раннего утра, чтобы сразиться в светлое время. Хан-мелик в свою очередь проскакал всю ночь и на рассвете соединился с султаном в местности Перван, которая была условленным местом сбора. Канлыйцы и другие войска прибыли туда к назначенному сроку. В итоге собралось многочисленное войско.

За несколько дней до этого Такачак и Мулгар, которые были вместе с Шики-Кутуку-нойоном, совместно с несколькими другими эмирами осаждали крепость Валиан и вот-вот должны были её взять. Султан Джелал-ад-дин оставил обоз и тяжести в Перване, совершил на них набег с войском и убил около тысячи человек могуллского передового отряда. Так как татарское войско было малочисленным, оно, переправившись через реку, остановилось на противоположной стороне реки. Обе стороны начали стрелять друг в друга из луков. Ночью могуллское войско снялось и ушло к Кутуку-нойону, и снова пустилось в погоню за Хан-меликом. Хан-мелик добрался до султана и сказал ему:

– Могуллское войско идёт по пятам! – султан выступил им на встречу и подошёл к ним на расстояние примерно одного фарсанга. После того как войска сошлись и построили ряды, султан поручил командование правым флангом Хан-мелику, левый фланг доверил Сейф-ад-дину мелику Аграку, а сам принял командование над центром. Он приказал всему войску спешиться, привязать к поясу поводья коней и мужественно сражаться.

На следующий день могуллы отдали по войскам приказ, чтобы каждый всадник укрепил на своём коне чучело человека из войлока и прочего и держал бы за спиной. В течение ночи они смастерили эти чучела и на следующий день построили ряды. Когда войско султана увидело эту тьму войск, оно вообразило, что к могуллам подоспело подкрепление, и сделало попытку к бегству.

Султан закричал на них: «Наше войско численно превосходит их, мы построим ряды и возьмём их в кольцо справа и слева!». Войско остановилось, султан подал команду войску, забили в большие и малые барабаны и одновременно атаковали. Войско султана превосходило войско могуллов числено. Оно делало круг, чтобы взять в окружение могуллов. Кутуку-нойон предупредил войско:

– После начала сражения, следите внимательно за вращением моего бунчука.

В то время, когда вот-вот должны были окружить, противник не выдержал и обратился в бегство. Вследствие того, что в степи той местности было множество ям и нор, могуллское воины падали со своих коней. Так как войско султана имело добрых и лёгких боевых коней, то они настигали и убивали могуллов. В этой битве погибло большое количество могуллского войска.

Чингисхан. Художник Станислав Плутенко.

Известие об этом поражении дошло до Чингиз-хана, он, несмотря на то, что крайне опечалился, ничем не обнаружил своего состояния и соизволил сказать:

– Кутуку привык всегда побеждать и ещё никогда не испытал жестокости судьбы, теперь, когда он испытал её, он будет осторожнее, он приобретёт опыт и он получит надлежащее знание о военных положениях.

Затем тотчас же занялся устройством войска. Вскоре прибыли Шики-Кутуку и бывшие с ним эмиры вместе с уцелевшим войском после разгрома.

Чингиз-хан сделал серьёзные выводы из этого поражения, а Субедей впоследствии проанализировал случившееся, чтобы не допускать подобных коллизий со своими войсками. В том числе в будущем более серьёзно скрывалось положение с организованными чучелами, чтобы противник не мог распознать подобную хитрость с определённого расстояния.

Кутуку-нойон прибыл к Чингиз-хану и доложил о рвении и упущениях каждого участника битвы, и пожаловался на эмиров Укар-Калджа и Кутур-Калджа, бывших из племени баарин, на те упущения, которые они совершили вследствие присущих им шутовства и легкомыслия, и сказал:

– Лица, больше известные своим остроумием, насмешками и шутовством, полагают, что это и есть их доблесть, но от подобных людей в день, когда нужно проявить мужество, ничего путного не выходит и кроме вреда ничего другого нет.

Осенью 617 года (1220/21) могуллы выдвинулись с эмирами правого крыла в сторону противника. В авангарде, называемом «езек» (предполагаю здесь должно быть от татарского «үзәк» слово означающее центр – РД), они отправили большое войско. Султан Джелал-ад-дин, по кончине отца, ушёл в Хорезм. Вследствие покушения некоторых эмиров он вернулся обратно. Братья его, эмиры и вельможи султанские, бывшие там, вследствие молвы о приближении царевичей, отправились вслед за ним в Хорасан, но в дороге были перебиты могуллским войском. По той причине столица Хорезма опустела от султанов. Одним из главарей войска султана был тюрк из родственников его матери, Туркан-хатун, по имени Хумар, или Могул-хаджиб, Бука-пехлеван, сипехсалар Али Мергини и группа других и такое множество, что и перечислить всех нельзя.

В этом большом плотно населённом месте не было определённого начальника, которому можно было бы доверить устройство дел и важных обстоятельств во время протекающих событий, поэтому назначили в эмиры Хумара, в силу родства его с султаном.

В один из дней к городским воротам внезапно прискакали несколько всадников из могуллского войска с намерением угнать скот. Группа близоруких подумала, что войско и есть эти несколько человек: толпа всадников и пеших обратилась на них. Могуллы «испугавшись» удалялись от них, пока не доскакали до опушки цветущего сада, находившегося в одном фарсахе от города. Неожиданно из засады вышли боевые всадники, окружили эту толпу горожан со всех сторон и около 100,000 человек лишили жизни. Преследуя беглецов, могуллы ворвались в город через ворота Кабилан и дошли до места, которое называют Танура. Так как время клонилось к вечеру и солнце садилось на Западе, чужеземное войско повернуло обратно и ушло в поле.

На другой день они снова подошли к городу: Феридун Гури, начальник войска султана, выжидал, чтобы дать отпор у ворот с 500 всадниками. Царевичи Чучи, Чагатай и Угедей прибыли со хорошо снаряжённой армией и как во время прогулки объехали город кругом, а потом остановились. Войска окружили город и расположились в окрестностях города. Они отправили послов с предложением жителям города к покорности и повиновению. В окрестностях Хорезма не было камней, поэтому они рубили большие тутовые деревья, делали снаряды которые использовали в качестве ядер метательными орудиями (манджаник). Как это у них принято, они занимались этим изо дня в день с угрозами жителям города, обещаниями и запугиванием на словах, а время от времени также обстреливали из луков стрелами, пока не прибыли разом с разных сторон ополчения и занялись работой по всему периметру города. Они приказали, чтобы сначала засыпали ров, и в течение двух дней засыпали ров полностью. Пригрозили отвести от них реку Джейхун, над которой в городе построили мост; для этого дела приготовились к работе 3000 человек из могуллского войска, по которым внезапно ударили жители города, окружив строителей, истребили всех. Вследствие этой победы горожане стали старательнее и упорнее в деле сопротивления. По причине различий в характерах и личных наклонностей выявился антагонизм между братьями Чучи и Чагатаем, и они не ладили друг с другом. Вследствие несогласия и упрямства братьев, дело военных действий расстраивалось. Их действия усугубили общее положение, они пренебрегали многими логичными при осаде вещами, и дела войска и яса приходили в беспорядок. По этой причине хорезмцы перебили большое количество могуллского войска, так что говорят, будто холмы из их костей, которые собрали, до настоящего времени остаются вокруг старого города Хорезма.

Так прошло 7 месяцев, и город не был взят из-за разногласий между командующими принцами. В то же время, как царевичи отправились с войском из Самарканда к городу Хорезм, дошли до него и осадили его, Чингиз-хан прибыл к Нахшебу, некоторое время простоял под городом и, перейдя через реку Термез, прибыл в Балх, покорил город и область, а оттуда пошел на осаду крепости Талькан. В дни, когда он начал осаду крепости, пришёл посол от сыновей, находящихся в Хорезме, он принёс известие, что нельзя взять Хорезм, что большое количество войска погибло и что одной из причин всего, что случилось, является несогласие Чучи, Чагатая и Угедея. Чингиз-хан, услышав эти слова, рассердился, приказал быть главнокомандующим их младшего брата Угедея, чтобы он управлял ими со всем войском, и чтобы вели войну в соответствии с его распоряжениями. Он был известен и выделялся среди братьев большим умом, способностями и проницательностью. После того как прибыл посол и доставил предписание ярлыка, Угедей-хан, сообразно приказу, принял дело. Будучи способным и хитроумным, он ежедневно ходил к одному из братьев, разговаривал с ними ласково и обходительно, и хорошими мерами улучшал отношения между ними, прилежно занимался служебными делами, пока не привёл в порядок войско и укрепил ясу. (Яса, или ясак – обычное право (законы), кодификация которого приписывается Чингиз-хану). В результате установившегося единоначалия воины дружно принялись за ведение войны, и в тот же день они водрузили знамя на городскую стену и вошли в город. Горшками с нефтью они устроили пожары в разных кварталах города. Жители города нашли прибежище в проходах и сражались на улицах. Могуллы бились крепко, брали квартал за кварталом и здание за зданием, рушили и сжигали, пока не взяли весь город. В течение 7 дней выгнали жителей разом в поле, отделили около 100000 человек из ремесленников и работников искусства и отправили в восточные страны. Молодых женщин и мальчиков угнали в плен, а остальных мужчин разделили между воинами, чтоб они предали их смерти. Говорят, что каждому воину досталось 24 человека, а число солдат превышало 50000. Проще говоря, всех перебили, войска занялись разграблением города и разрушением оставшихся жилищ и кварталов.