Текст книги "Субедей. Великая Татария. Чингизиды"

Жители Дженда заперлись в городе и дали бой на стенах. Они никогда не видели войн и удивлялись, как могуллам удаётся взойти на укреплённые стены: последние подняли к стенам лестницы со всех сторон, взошли на верх стены, отворили городские ворота и вывели горожан за город. Ни одному воюющему из обеих сторон не было причинено никакого вреда или ранения. Так как жители прекратили сопротивление, то они проявили сострадание, кроме некоторого числа начальников, наговоривших грубые слова Чинтимуру, их убили. 9 суток содержали их на поле, город разграбили. Потом на управление передали Али-ходжи, который был из одного семейства Бухары, попал на службу к Чингиз-хану ещё прежде выступления, и пошли к городу Янгикенту, завладели им, назначили правителя. Оттуда Улус-Иди двинулся к Каракоруму. 10 000 человек кочевников туркмен, находившихся на тех территориях были привлечены для похода к Хорезму. Байнал-нойон был назначен во главе их. Они сделали несколько дневных переходов, когда туркмены убили одного могулла, которого Байнал назначил своим представителем, и подняли бунт. Байнал-нойон шёл в авангарде, когда он получил эту новость, вернулся и большую часть этого племени перебил, некоторые спаслись бегством, другой отряд ушёл к реке Аму и к Мерву, там они собрались в большом количестве.

Чингиз-хан назначил для усиления войска Джебе и Субадая ещё одного эмира по имени Буркэ. Его сын Наурчи служил секретарём (битикчи) каана, а прежде он был секретарём Никудера.

Поступил приказ Чингиз-хана выгнать жителей Зернука в поле: молодых определили в ополчение Бухары, а другим дали разрешение вернуться в город, и Зернуку переименовал в Кутлук-балык. Местного туркмена взяли проводником, который имел полные сведения о дорогах, он вывел войско к Нуру по просёлочным дорогам, которые знали немногие, с этого времени её называют «ханской дорогой». Таир-Бахадур, находившийся в авангарде войска, отправил посла с извещением о прибытии Чингиз-хана. Он сообщил эту весть с обещаниями и угрозами. После возвращения послов жители Нура отправили вместе с посланником своего посла на служение Чингиз-хану, дали много провизии и изъявили покорность. По принятии провизии вышел приказ, что «Авангард Субедея придёт к вам, сдайте ему город». Субедей прибыл, они повиновались приказу и послали 60 избранных человек в сопровождении сына нурского эмира, по имени Иль-ходжа, в виде помощи в сторону Дабуса.

Чингиз-хану, после его прибытия, они организовали торжественную встречу и поднесли провиант и провизию, подобающие тому моменту. Чингиз-хан удостоил их царской благосклонностью и спросил:

– Как велик налог определённый султаном в Нуре?

Ему ответили

– 1500 динаров.

Он приказал:

– Дайте эту сумму наличными и кроме этого пусть не чинят вам притеснения.

Они дали и тем самым избежали избиения и грабежа.

Султан Джелал-ад-дин переправился через реку. Чингиз-хан отправил в погоню за ним Бала-нойона и Дурбай-нойона.

Весной года коин в месяце мухаррам 620 года (февраль – март 1223 года) Чингиз-хан лично направился вверх по течению реки Синда, а Угедея отправил вниз по течению, на покорение областей.

Угедей захватил и предал избиению и разграблению Газну, отослал в восточные города служителей искусства и ремесленников, а прочих сразу перебили, город разрушили. Затем Угедей послал к Чингиз-хану посла спросить:

– Если поступит приказ, я пойду и возьму в осаду Систан.

Чингиз-хан повелел:

– Возвращайся назад, на его осаду будут посланы другие войска! Наступила жара.

Угедей вернулся назад дорогой на Гармсир. Чингиз-хан то лето провёл в степи, которую могуллы называют Перван, поджидая Бала-нойона. Близлежащие территории он все захватил и разграбил. Чингиз-хан оттуда снялся после того, как подошли Бала-нойон и Дурбай-нойон. В районе крепости Кунаун-курган к нему присоединился Угедей. Зиму они провели в окрестностях Буя-Кубур. Местный правитель Салар-Ахмад полностью подчинился и сделал всё, что было возможно по части подготовки фуража и всего необходимого для снаряжения войска. По причине гнилого климата большинство воинов разболелось. Чингиз-хан отдал приказ, чтобы в каждом доме на каждую голову очистили четыреста манов риса. Приказу повиновались. Чингиз-хан решил, что он покончил с делом султана Мухаммеда, также как и с делом его сына, султана Джелал-ад-дина, поскольку один умер, а другой скитался на чужбине.

Джебе и Субедея он послал на завоевание оставшихся владений султана, состоящих из Аррана, Азербайджана, Ирака и Ширвана, по этой причине он успокоился. Во всех завоёванных им городах он назначил правителей. После выздоровления войска, Чингиз-хан окончательно решил вернуться, чтобы выйти дорогой через Хиндустан в страну Тангут. В пути он сделал несколько остановок, когда пришло известие, что тангуты вновь восстали. По этой причине, а также потому, что в пути были труднодоступные горы и непроходимые леса, к тому же ещё и климат тех мест был неблагоприятным, а вода служила причиной многих заболеваний, он повернул назад и прибыл в Пешавар, вернувшись со всеми сыновьями и нойонами той же дорогой, по которой пришёл.

2. Рейд на Кавказ, покорение Грузии, Армении, Азербайджана, продвижение в княжества Урусов и Булгар (1220—1223 гг.)

Вторжение на Кавказ, Крым и Европу было разведывательным рейдом двух объединённых одной целью отрядов под руководством прославленных полководцев Чингис-Хана – Субедея и Джебе.

На всю разведывательную миссию Джебе и Субадая, Чингисхан обозначил срок в три года. При этом речь идёт не об увеселительной прогулке через целый ряд государств, а о практически непрерывных боевых действиях. С одной стороны срок представляется значительным, но если посмотреть на географию боевого похода и количество сражений, с учётом суммарного количества войск у противников и количества воинов у генералов, то они сделали невероятное. При этом у противной стороны было достаточно времени для мобилизации войска и организованного сопротивления. Но даже когда тумены Субедея и Джебе расходились по разным направлениям и действовали независимо друг от друга, противники терпели поражение. Связь между двумя войсками поддерживалась, через вестовых, для охраны которых выделялись группы легковооружённых улан. Заблаговременно определялись точки сбора подразделений.

О первом походе татар на Восточную Европу – походе Джебе и Субадая – персидские источники достаточно скупы. Джувейни и Вассаф пишут о нём мало, Рашид-ад-дин практически повторяет Ибн ал-Асира, рассказ которого приведён в I томе «Сборника». Поход Бату персидские источники, прежде всего Рашид-ад-дин описывают уже более подробно. Русские летописи и Западноевропейские хроники также подробно описывают всё, что связано с экспедицией Бату. Персидские авторы дают описание не только действий на Руси, в Польше и Венгрии, но и упоминают о действиях могуллов в Поволжье, борьбе с кипчаками – половцами, асами – предками осетин, о действиях на территории Северного Кавказа и Дагестана, в других источниках совсем не отражённых. Здесь же мы находим сведения о вторжении татар в Крым.

«Бог один ведает, кто они и откуда пришли». Новгородская летопись. 1223 г.

В христианском мире один из первых слухов о татарах передаёт армянский историк Киракос Гандзакеци. Он же дал такие подробности вторжения, которые больше не встречаются ни у одного другого автора. То, что Киракос побывал в плену у татар, не позволяет нам сомневаться в его искренности и правдивости, и многое из того, о чём он пишет – это результат его личных наблюдений или слов участников событий.

2.1 Вторжении татарского войска на Кавказ и разгром грузинского войска

Киракос Гандзакеци в своей книге «Краткая история» самым подробным образом описывает вторжение татар на Кавказ.

В 669 (1220) году татарское войско под руководством Субедея и Джеме стремительно проходят через Дербентские ворота и врываются в Агванк (Агванк, Алуанк – Восточный край Армении, армянское название Кавказской Албании, относится в основном правобережью Куры, населённому армянами Арцаху). Совсем недавно Грузия одержала победу над мусульманами, у которых они отняли значительную территорию «армянских гаваров». (Гавар – административно-территориальная единица деления Древней Армении). Совершенно неожиданно появилось огромное войско в полном снаряжении (здесь мы видим явное преувеличение – РД) чтобы оттуда проникнуть в Армению и Грузию. Татары предают мечу всё, что встречалось им на пути, – людей, скот и вплоть до собак за исключением лошадей.

Субедей и Джеме используют отработанную стратегию: они быстро продвигаются до Тифлиса и поворачивают обратно в Агванк, к городу Шамхор. Киракос явно не понимает такой поворот событий:

«И распространилась о них ложная молва, будто они – моги и христиане по вере, будто творят чудеса и пришли отомстить мусульманам за притеснение христиан; говорили, будто есть у них церковь походная и крест чудотворный; и, принеся меру ячменя, они бросают её перед крестом, затем оттуда все войско берет корм для лошадей своих, и ячмень не убавляется; а когда все кончают брать, там остаётся ровно столько же. Точно так же и с продовольствием для людей. И эта ложная молва заполнила страну. Поэтому население страны не стало укрепляться, а какой-то светский иерей, собрав прихожан своих, с крестами и хоругвями даже вышел навстречу им. Они предали их мечу – всех перебили.

Таким образом, повсюду встречая беззаботных, они истребляли население и разорили многие местности. Сами же, упрятав своё имущество в укреплённой местности, называемой Бегамедж, что в болотах и топях, расположенных между двумя городами – Партавом и Белуканом, совершали оттуда стремительные набеги и разоряли многие гавары».

Суть же действий татар заключалась в вытягивании грузинских войск на равнину.

Грузинский царь Лаша и великий военачальник Иванэ, собрали войско, выступили войной против них и пошли в долину Хунан, где расположилось войско неприятеля. Войска вступают в сражение друг с другом, и грузины поначалу обратили в бегство неприятеля.

Здесь снова срабатывает обычная тактика: части татар находились в засаде, они ударил в тыл и начал сечь грузинское войско. Отступающие также развернулись и ударили навстречу изначально наступавших грузин, и обращённые в бегство татары и подразделения засады, нанесли жестокое «поражение войску христианскому» с двух сторон. Спасались бегством царь и все князья. Татары забрали военную добычу и унесли её в свой стан. Далее Киракос пишет:

«В другой раз собрал царь грузинский войско, еще более многочисленное, чем в первый раз, и вознамерился дать бой неприятелю. Татары, взяв с собой жён, детей и все своё имущество, намеревались пройти через Дербентские ворота в свою страну. Но мусульманское войско, находившееся в Дербенте, не пропустило их. Тогда они перевалили через Кавказские горы по неприступным местам, заваливая пропасти деревьями и камнями, имуществом своим, лошадьми и военным снаряжением, переправились и вернулись в свою страну. И звали их предводителя Сабата Багатур». (так в тексте – РД).

2.2 О событиях предшествующих вторжению татар

Киракос Гандзакеци знал о пророчестве патриарха святого Нерсеса, который предсказал гибель страны армян от племени стрелков, и он стал свидетелем разорения и мук, постигших все страны Кавказа. Он раскрывает причины появления татар на Кавказе.

В «Краткой истории» Киракос приводит рассказ о воцарении Угедей-Хана после смерти Чингисхана:

«В стране, находящейся на дальнем северо-востоке, которую они на варварском языке своём называют Каракорум, на границе Гатия, среди множества неведомых и неисчислимых варварских племён, проживающих там, жило племя, называемое татарами, во главе царей которых стоял человек по имени Чингис-хан.

Пришло время ему умирать. Но еще до кончины он созвал к себе все войско и трёх сыновей своих и сказал, обращаясь к войску:

– Вот я умираю. Одного из сыновей моих, присутствующих здесь, по своему желанию выберите себе царём вместо меня.

И они ответили:

– Кого ты сейчас соблаговолишь выбрать, тот и будет нашим царём, тому и будем мы верою служить.

Тогда сказал им Чингис-хан:

– Я расскажу о нраве и делах всех трёх сыновей своих. Старший сын мой – Чагатай – муж воинственный, любит войско, но по природе горд и достоин большего, чем доля, выпавшая ему. А второй мой сын тоже победоносен в бою, но скуп по натуре. Младший же сын мой одарён еще с детства, богато наделён милостями, щедр на руку. С того дня, как он родился, слава и величие моё росли день ото дня. Ну вот, я сказал вам всю правду, поклоняйтесь же тому из них троих, кому пожелаете.

Татары подошли и поклонились младшему, чьё имя было Окта-хакан (Угедей-Хан – РД). Отец возложил на него корону и умер.

Он (Угедей), как только получил царскую власть, собрал большое войско, неисчислимое по величине, подобно песку морскому, из своего собственного племени, которое называлось мугал-татарами, из хазар, из гуннов, из гатийцев, из анкитанов и множества других варварских племён, явившихся с имуществом своим и станом, жёнами, детьми и кибитками. Он разделил их на три части: одну послал на Юг, назначив главным распорядителем одного из своих верных и любимых людей; другую – на Запад, а вместе с ними и сына своего, этих он послал также и на Север; третью он послал на северо-восток, назначив над ними одного из вельмож своих, по имени Чармагун, мужа мыслящего и мудрого, удачливого в военном деле, поручив им разорять и разрушать все страны и царства по всей вселенной и не возвращаться к нему, пока не захватят весь мир и не подчинят его своей власти. А сам он остался в той стране, не заботясь ни о чем, предавшись еде и питью, удовольствиям и строительству.

Войска его, направившиеся в разные страны света, разоряли страны и гавары, ниспровергали государства, отнимали скарб и имущество, угоняли в плен и обрекали на рабский труд молодых женщин и детей: то посылали оттуда на далёкую чужбину – в свою страну, к царю своему – хакану, то держали при себе – для нужд и службы в своём хозяйстве».

Далее следует рассказ о выступлении войска на восток во главе с Чармагун-ноином против султана Джалаладина, владевшего Хорасаном, захвате его владений и изгнании его вместе с войском за пределы его государства. Татары разорили всю страну персов, Атрпатакан, Дейлем, последовательно избавились от всех препятствий на пути. Все города и территории, оказавшие сопротивление, были разграблены и разрушены, а население, за исключением мастеровых и служителей искусства уничтожено. Захватили и разорили великолепные города Рей и Исфахан и снова позднее восстановили их под прежними названиями. Подобным образом они поступали со всеми странами, которые они покоряли и назначали своих губернаторов и правителей.

В конце концов экспедиция Субедея и Джебе пришла со всем своим обозом, имуществом и многочисленным войском на Кавказ, а первым объектами вторжения стала страна Агванк с её плодородной долиной, которую называли Муганской, здесь были все блага: вода, древесина, фрукты и дичь. Здесь и расположилось войско, разбив свои шатры. В то же время разведывательные отряды посылались по всем направлениям. В ставку Чингисхана о ходе продвижения операции непрерывно отправлялись гонцы, под охраной отрядов численностью до 400 человек. Здесь они провели зиму, и с наступлением весны их отряды расходились в разные стороны, пресекались любые попытки сбора войск противником, производили набеги и опустошения и снова возвращались в свой лагерь.

2.3 Разорение и покорении Армении и Грузии

Первое вторжение было лишь прелюдией полного покорения Кавказа. Спустя несколько лет после разорения города Гандзак татарское войско распределило между своими начальниками, в соответствии со значением каждого, захват, разрушение и разорение городов и гаваров, областей и твердынь всех государств: Армении, Грузии и Агванка. Все военачальники прибыли в доставшиеся им удельные владения вместе с жёнами, детьми и обозами своих войск и обосновались на самых плодородных землях.

После разгрома царского войска Грузия ослабела. Киракос главной причиной называет то, что власть находилась в руках «женщины по имени Русудан, дочери Тамары, сестры Лаша, внучки Георгия, – женщины развратной и сладострастной, как Шамирам. Ей не нравились мужчины, которых ей предлагали, со многими была она в связи, но осталась вдовой. Делами царства управляла при помощи военачальников Иванэ, его сына Авага, Шахиншаха, сына Закарэ, Ваграма и других». Незадолго до этих событий умер Иванэ, его похоронили в Пхиндзаанке, где он основал в отнятом у армян монастыре грузинский монастырь. Власть перешла по наследству его сыну, который не мог противостоять стремительному, подобно вихрю, вторжению татар, поэтому многие бежали и прятались в замках, в местах, которые казались им безопасными.

Конные отряды татар разбрелись по полям, горам и лощинам, в соответствии с разработанной стратегией. Куда бы ни бежали люди, до них добирались разведывательные дозоры и во всей стране не было места до которого не добрались бы татары, и не нашли бы скрывавшихся и хоронившихся, «ни скалы и леса не прятали ищущих там прибежища, ни твёрдые крепостные строения, ни лона ущелий – все гнало прочь прятавшихся». Страх овладевал людьми мужественными, опускались руки у искусных стрелков, люди прятали мечи и оружие, чтобы неприятель, увидев их вооружёнными, не погубил бы без пощады. Вражеские голоса приводили их в ступор, стук копыт и вид колчанов и стрел нагонял ужас на всех. Сердца их останавливались при виде приближения своего последнего часа. Дети в ужасе бросались в объятия родителей, а «родители вместе с ними падали от страха еще до того, как враг приблизился к ним».

Возможно, Киракос несколько преувеличивает масштабы трагедии, в частности, когда пишет об убийстве епископов и иереев. В последствии он сам расскажет, как был пленён вместе с вардапетом и другими служителями церкви. Им обеспечили охрану и сопроводили в Каракорум. Более того, им были вручены охранные грамоты. Но из песни слов не выкинешь:

«И можно было видеть, как меч беспощадный рубит мужчин и женщин, юношей и детей, стариков и старух, епископов и иереев, дьяконов и причётников. Грудных младенцев, разбитых о камни, и прекрасных девушек, осквернённых и пленённых…

Ужасен был внешний вид их татар, и безжалостны они по нраву своему: ни слезы матерей не вызывали жалости, ни седины нисколько не трогали их сердец – они с ликованием шли на убийство, как на свадьбу или пиршество.

Страна вся была полна трупами умерших, и не было людей, чтоб похоронить их. Иссякли слезы на глазах любящих, в страхе перед нечестивцами никто не осмеливался оплакивать павших. Церковь облачилась в траур, исчезло сияние красоты её, прекратилась в ней служба, алтари лишились литургии. Замолкло богослужение, и не слышны были больше звуки песнопений. Как будто мраком был объят весь свет, и полюбили люди ночь пуще дня. Страна осталась без обитателей своих, и бродили по ней сыны чужие…

Разграблены были имущество и богатство, но жадность татар к вещам не была утолена. Они рыскали по всем домам и покоям, но там ничего не осталось. Сновали повсюду, подобно диким козам, раздирали, как волки, все, что попадалось им. Ни кони их не утомлялись от скачки, ни сами они не уставали собирать добычу».

Татары не были заинтересованы в тотальном истреблении того или иного народа, в первую очередь в их интересах были покорение и получение ежегодного податного налога.

«И на такую горькую долю обрекли они многие народы и племена, ибо господь в возмездие за злодеяния наши и прегрешения перед ним, которыми мы возбудили справедливый гнев его, излил на землю всю чашу гнева своего. Поэтому с такой лёгкостью они вторгались во все страны. И когда они разграбили все страны, собрали весь скот – как спрятанный владельцами, так и бывший на свободе, имущество и добро, захватили множество пленных, живших до того на вольных землях, и после этого только стали сражаться против всех твердынь, против множества городов, пустив в ход многообразные приспособления, ибо были они очень хитры и находчивы. Они захватили и разрушили множество твердынь и крепостей. И так как происходило это в летнее время и стояла сильная жара, а воды в хранилищах не было запасено так как напали они неожиданно, и люди, и скот, томимые жаждой, волей или неволей попадали в руки врага на горе и на беду себе. А те, случалось, убивали их, а случалось, оставляли пленных на службе у себя как рабов. То же самое делали они и в многолюдных городах, когда овладевали ими после окружения и осады». (Киракос Гандзакеци «Краткая история»).

Киракос Гандзакеци не единственный автор, который критически отнёсся к первым известиям о могуллах. Многие современники событий оценивали слухи о Могуллах как ложные. Арабский историк Ибн аль-Асир, писавший со слов очевидцев о могуллском нашествии на государство хорезмшаха, свидетельствует:

– Рассказывали мне про них такие вещи, которые едва можно слушать: они ложны вследствие страха, который Аллах вселил в сердца людей.

Личный секретарь хорезмского султана Джелал ад-Дина Ан-Насави передаёт один из таких слухов: тюрки в войске султана «считают, что татары не из рода людского, не знают страха, нет на них следа мечей и не уходят они, ибо на них не действуют копья».

На службе у Тулуй-хана состоял младший брат Джебе Мунгэду-Саур, у которого было семь сыновей, младшего звали Урус. Он прибыл на службу Хулагу-хану в качестве телохранителя в ханской гвардии. Его братья служили также у Хулагу. Абага-хан был назначен в качестве представителя хана в Хорасане, он в свою очередь соизволил сделать Уруса эмиром четырёх кезик’ов. Это было высокое назначение. После вступления Абага-хана на престол государства и возвращения из Хорасана, он вернул назад Уруса и отправил его на охрану границ Херата и Бадгиса, приказав ему командовать войсками этих территорий и субихом. Урус вступил в должность и долгое время пребывал там.

Киракос Гандзакеци один из немногих авторов, который приводит точное название государства в период правления Великого Хана Мангу: Татаристан (Татарстан). Приведём рассказ о его поездке к Великому Хану и обратим внимание на географию поездки.