Текст книги "Не бойся тишины"

Карта шестая – восьмерка пик

У Тамары появились подруги. Одна – Рая Матыцина, продавщица из соседнего отдела, темноволосая девушка со светло-карими глазами и приятными чертами лица. Она была очень худая, среднего роста, немного постарше Тамары, работала в магазине уже несколько лет и метила на должность заведующей отделом. Рая была замужем. Со своим мужем Колей она была знакома с детства. Их семьи жили по соседству в деревеньке под Москвой. Поженились они рано и поселились у родителей Раи. Когда начался голод в 1931 году, пара перебралась в Москву. Коля пошел работать на завод, а Рая каким-то чудом устроилась в продуктовый магазин, что было очень непросто. Кто и как сотворил это чудо, она никогда не рассказывала.

Как только Тамара появилась в магазине, Рая решила «взять новенькую под свое крыло». Она помогала новой сотруднице освоиться на работе, давала дельные советы и подменяла, если Тамара отлучалась.

Рая жила с мужем в бараке, рядом с заводской территорией. Это было двухэтажное строение с одним входом в центре фасада. Направо и налево располагались длинные коридоры, на каждом этаже была общая кухня с рядом плит на дровах для приготовления еды, а также с несколькими раковинами с холодной водой для умывания и мытья посуды. Далее по коридорам шли двери комнат, в каждой размещалась отдельная семья. В жилых помещениях были печки. Уборная была отдельная – с выгребной ямой, а чтобы помыться, конечно, нужно было идти в баню.

Двенадцатиметровая комната Раи находилась на первом этаже. Обстановки было всего ничего: кровать, стол и два стула. Одежду вешали на многочисленные гвозди в стене. Коля был «рукастым»: он не только сделал мебель для своей комнаты, но и периодически выполнял заказы от знакомых. Обычно его просили изготовить табуретки и стулья, иногда стол или топчан. «Эх, места маловато», – горевал он, оглядывая свое жилье, – «А то я бы еще шкаф или комод соорудил». Рая улыбалась, заштопывая «мужнину» рубашку или штаны, а Коля рассказывал ей всякие забавные случаи с работы или читал вслух газету. Она никогда не приглашала к себе в гости, не знакомила Тамару с мужем, находя всякие причины. На самом деле Рая опасалась за своего весельчака Колю, оценивая внешность подруги, как слишком привлекательную для мужчин. Особенно ее большую грудь, притягивавшую взгляды. «Не волнуй лихо, пока оно тихо», – думала про себя Рая. Детей у них не было, но они к этому и не стремились. У Коли была цель – строить коммунизм. У Раи – сберечь хорошие отношения с мужем и добиться повышения в должности.

Тамара была рада получить помощь на новом месте работы и ценила поддержку появившейся знакомой. Девушки стали общаться. Каждый рабочий день они бегали перекусить во время обеденного перерыва в кафе в соседнем здании. Рая часто рассказывала о своих соседях, у которых постоянно что-то происходило. То их обворовали, то загорелся примус, то приехали дальние родственники безо всякого предупреждения погостить на целый месяц. Тамара делилась событиями из жизни общежития: «Вообще-то у нас спокойно. Вот правда, на прошлой неделе, кто-то из жильцов залил соседей и была шумная разборка. Потом на кухне обнаружили крысу. Гоняли ее всем общежитием! А вчера администраторша закрыла дверь на замок раньше обычного и две девушки с верхнего этажа, кажется малярши, не могли попасть в свои комнаты…».

Иногда они говорили о мужчинах и рассуждали о семейной жизни. Рая жаловалась, что не хватает денег, потому что приходится отсылать часть заработанного в деревню, что они с Колей никуда не ходят вместе, а хотелось бы.

– Происходит столько любопытного, – сокрушалась она. – В кино новые фильмы выходят, в театрах постановки всякие интересные. А мы сидим в четырех стенах нашей крошечной комнатки. Коля постоянно мастерит табуретки и соседей выручает из неприятностей.

– Ты хотя бы видишь своего мужа по вечерам, – грустно усмехалась Тамара, – а мой Васька работает без продыху. В будни я его почти не вижу, бывает, по два дня словом перекинуться не можем. Только в выходные…

– А мой в последнее время на партийные собрания зачастил. Раньше раз в месяц было, ну два, а теперь каждую неделю…. Тоже стали реже бывать вместе.

– Ходи с ним! – весело предложила Тамара.

– У меня дома дел полно, – фыркнула Рая.

– Хочешь, вместе пойдем в кино или театр? – предложила Тамара.

– Спасибо, Томусик, но я пока еще замужем. Хочу, чтобы Коля мне уделял внимание и водил меня куда-нибудь, – покачала головой Рая, – хоть в парке на лавочке с ним посидеть, и то хорошо бы было…

Разговоры обрывались с окончанием обеденного перерыва. Девушки торопились в магазин, за прилавок, дожевывая сосиску или запихивая в рот кусочек хлеба.

Иногда, когда Рая не торопилась домой, она провожала Тамару до трамвайной остановки, в качестве прогулки, добавляя: «А то света белого не вижу».

Вторую подружку звали Зоя Перепелкина. Тамара познакомилась с ней в компании Васи. У Зои были озорные рыжие короткие волосы, веселые серо-голубые глаза, вздернутый носик и обезоруживающая улыбка. Невысокая и стройная, она была очень подвижная и энергичная. Зоя работала в метро и очень этим гордилась, рассказывая об этом всем и каждому. «Рыжик», как прозвали ее в компании, была не замужем, называла себя «свободной женщиной» и приговаривала: «Замуж выйти – не напасть, как бы замужем не пропасть». Она была убежденной комсомолкой, состояла в местном комитете и готовилась к вступлению в партию.

Проживала Зоя в съемной комнатке в коммуналке на Таганке. Кроме нее, в квартире жило еще четыре семьи. В первой комнате по коридору размещалась тихая женщина с дочкой-подростком. В следующей ютилась семья из четырех человек: мужчина средних лет, его молоденькая жена и двое маленьких детей, девочка и мальчик. В третьей, самой большой – пожилая пара: мужчина, который из-за подагры почти не выходил из комнаты, и седая высохшая ворчливая женщина. И конечно, в этой коммуналке, как и во всякой другой, был свой пьяница-дебошир по имени Потап, который постоянно загаживал уборную, курил на кухне вонючие папиросы, затевал скандалы и частенько нарывался на оплеухи от соседей. Он всегда выглядел неряшливо, возраст его не поддавался определению, масляные, блеклые глазки не выражали никакой мысли, а сизый нос часто бывал разбитым. Потап занимал четвертую комнату, рядом с кухней. Когда-то к нему приходила женщина, даже жила с ним некоторое время, обстирывала и готовила ему вкусный суп. Но быстро устав от постоянного пьянства, его хамских выходок и получив «фингал» под глаз, исчезла в неизвестном направлении.

Пятая комната, где жила Зоя, была самая маленькая. Из мебели здесь было только самое необходимое: кровать и две табуретки, одна из которых периодически служила столом. На стенах висели плакаты с портретами Ленина, Сталина и Горького. Окно, расположенное напротив входа в комнату, было завешено длинным куском ярко-красной материи, как говорила Зойка: «Чтобы сразу было понятно, кто здесь живет!».

На просторной кухне стояло пять столов, по количеству комнат. Хозяйки готовили по очереди. Часто там стоял невыносимый гвалт, если женщины что-то не поделили. Оставлять на кухне еду или посуду не рекомендовалось, потому что забытая вещь моментально пропадала, и найти ее было уже не возможно. Зоя старалась вообще там не появляться и почти ничего не готовила, питаясь всухомятку. На работе, в перерывы, забегала в кафе скушать жиденький суп и котлету.

При знакомстве Зое сразу понравилась открытая и принципиальная Тамара. У девушек сложились теплые, доверительные отношения. Они обсуждали насущные проблемы, спрашивали друг у дружки совета, делились радостями и печалями. Встречаться, правда, получалось крайне редко. Нужно было сложить много обстоятельств, чтобы увидеться. Во-первых, нерабочий день у обеих девушек одновременно. С учетом скользящего графика Зойки подгадать было совсем не просто. Во-вторых, для Тамары было важно, чтобы Вася в этот день находился на работе, потому что когда у мужа был выходной, они старались провести его вместе. В-третьих, у Зойки не должно было быть комсомольского собрания или другой общественной деятельности, которой она занималась практически постоянно. Но когда все обстоятельства складывались благоприятным образом, девушки не могли наговориться. Они гуляли по центру города и ходили друг к другу в гости. Засиживались, болтая допоздна, совершенно не замечая, как пролетали минуты и часы.

Если подруги проводили время у Зойки, Тамара, чтобы не возвращаться в темноте, оставалась на ночь. Вася сам предложил такой вариант жене, потому что очень за нее беспокоился. Когда подружки были у Тамары, Зоя всегда торопилась уйти, как только с работы приходил Вася. Если был поздний час, то ее оставляли до утра в гостиной, на узком диванчике. Бывало, что девушки пересекались на «общем сборе» компании. Тогда подружки обязательно усаживались рядышком, весело перешептывались и секретничали, обмениваясь городскими новостями и сплетнями.

Подруги Тамары были совсем разные по темпераменту, интересам и восприятию происходящего, поэтому она предпочитала общаться с каждой из них порознь.

Василий искренне радовался, что у его любимой Томочки появились подруги. Он был постоянно занят на работе. Выходных у него почти не было, и Вася расстраивался, что жене одиноко. Тамара уверяла его, что у нее масса дел и скучать не приходится. Но теперь, когда супруга обзавелась друзьями, Васе стало намного спокойнее.

У Тамары утвердился рабочий график, два дня она трудилась с восьми утра до восьми вечера, два дня отдыхала. Она увлеклась шитьем. Вася притащил откуда-то ножную швейную машинку, сказал, что подарили. Тамара стала подмечать, в каких фасонах ходят хорошо одетые женщины и копировать. У нее так хорошо получалось, что в гастрономе, где она работала, продавщицы стали ее просить сшить модное платье или юбочку. Тамара сначала отказывалась, но потом стала брать заказы на «точно такое же». Клиентки приносили вырезки из газет и журналов вместе с материалом и подходящими по цвету нитками. Тамаре очень нравилось шить, но она не хотела становиться портнихой. Деньги за свой труд она не брала. Довольные обладательницы новых платьев пытались отблагодарить Тамару за потраченное время и работу, приносили продукты, шоколад и вино. Одна подарила Тамаре фарфоровый чайный сервиз, сказав: «Мы не пользуемся, возьми, чтоб не пылился». Другая принесла набор столовых приборов. Тамара ни от чего не отказывалась, приговаривая: «Дают – бери».

Подругам она тоже сшила по обновке, категорически отказавшись от оплаты. «Скажи спасибо, носи и меня вспоминай!», – заявила Тамара Райке. Подружка была так довольна платьем, что раздобыла где-то старинный бронзовый наперсток и презентовала Тамаре со словами: «Вот, полезная вещь, чтобы ты пальчики свои не колола!». А Зойка притащила пуховое одеяло Тамаре в знак благодарности за юбку-годе и короткий приталенный пиджак по последней моде.

Вася по-прежнему приходил домой поздно, сильно уставший, и уходил рано утром. Чмокнув Тамару, он хватал приготовленный женой бутерброд с колбасой и, крикнув на ходу: «Съем по дороге», – бежал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Как-то раз после работы Рая и Тамара шагали к остановке трамвая. Рая заговорила о своем муже. Она жаловалась Тамаре, что Коля в последнее время стал брать сверхурочную работу и часто задерживаться на заводе.

– Это плюс к его постоянным партсобраниям! – с возмущением говорила она. Тамара не хотела это снова обсуждать, но чтобы поддержать разговор, выразила сожаление, что Вася тоже слишком много работает.

– Какая-то странная у вас семейная жизнь, – заметила Рая. – Не видитесь, не разговариваете…

– Вася очень востребован, – спокойно возразила Тамара.

– У вас хоть ночное-то общение происходит?

– Бывает, – улыбнулась Тамара.

– Ты уверена, что он работает, а не ходит налево?

Тамара метнула на подружку настороженный взгляд.

– А что? – пожала плечами Рая, – он парень при деньгах. Знаешь, на что только не пойдут голодные девки…. А сейчас голодных, разутых и раздетых много…

– Да много, к сожалению, – промолвила Тамара, – но это изменится! Очень скоро все будут кушать вдоволь и красиво одеваться! У нас на кухне радиорепродуктор есть, там рассказывают, какие успехи мы делаем! Сколько всего построено, какие урожаи у нас хорошие! Надо только всем старательно работать! Наши мужья просто настоящие коммунисты – себя не жалеют для общего блага!

Рая замолчала. Девушки пришли на остановку. С грохотом и звяканьем подошел трамвай Тамары, она попрощалась с Раей и поехала домой.

Вечером Вася пришел домой поздно как всегда. Он тихонько подсел на кровать. Тамара лежала в постели, ждала его и читала «Огонек». Вася нежно обнял жену и крепко поцеловал в губы.

Тамара отложила журнал и иронично сообщила:

– Мне сегодня сказали, что, возможно, ты не работаешь, а ходишь налево…

– Что? Я? – опешил Вася, захлопав добродушными глазами.

От его реакции Тамара рассмеялась.

– Фух, – выдохнул он и с укором посмотрел на жену, – ты же знаешь, что работаю.

– Знаю, – ласково посмотрела на него Тамара.

– И вообще, я коммунист! Это большая ответственность перед нашим народом, перед партией, перед тобой!

Тамара нежно потрепала Васю по светлым волосам.

– Тебе, кстати, тоже надо вступить в партию! – радостно предложил он.

– Опять это «надо»! – Тамара нахмурилась и недовольно посмотрела на мужа.

– Ты не осознаешь, как это правильно! – затараторил Вася. – Только представь! Ты будешь коммунисткой, вольешься в наши сплоченные ряды, чтобы строить социализм, а потом коммунизм…

– Чтобы строить социализм, не обязательно быть коммунисткой, – фыркнула Тамара.

– Вот ты не сознательная какая! – воодушевленно продолжал Вася, – это очень важно!

– Хватит! – резко выпалила Тамара, – мне надоело, что ты постоянно меня поучаешь, что мне делать и что не делать!

Она гневно сверкнула глазами.

– Да нет, я просто предложил, – осекся Вася и опустил голову.

– Прекрати меня учить жизни! Я взрослый человек и сама знаю, что мне нужно, а что нет! – громко заявила она.

– Пожалуйста, тише, – прошептал Вася, – нас услышат.

– Боишься? – усмехнулась Тамара.

– Томочка, давай не будем ругаться, – примирительно сказал Вася, ласково посмотрев на жену, – я не буду больше…, как ты выражаешься, учить тебя жизни. Прости, пожалуйста.

– Если это повторится, так и знай, я от тебя уйду! – отрезала Тамара и отвернулась от мужа.

– Хорошо, хорошо, – Вася улыбнулся, – я понял…

Он сжал Тамару в объятиях и зарылся в копне ее черных волос.

– Прощаешь? – шепнул Вася, покрывая поцелуями ее шею.

– Так и быть, в последний раз! – она повернулась к нему, – Щекотно…, – засмеялась Тамара и шутливо отодвинула голову мужа.

Вася выпрямился на кровати, поднял руки вверх и потянулся.

– Устал? – тихо спросила Тамара.

– Есть немного, – он опустил руки и нежно посмотрел на жену.

– Над чем вы сейчас работаете? – Тамара устроилась поудобнее на кровати.

– Представляешь, мы сейчас двигаем здания! В центре Москвы! – увлеченно сообщил Вася.

– Я слышала об этом, – заинтересовалась Тамара, – расскажи поподробнее!

– Тебе завтра на работу.

– Ну и что. Тебе тоже.

Вася улыбнулся.

– А есть, что поесть? Я утром перекусил твоим бутербродом и все, голодный как волк…

– Конечно! – Тамара выпорхнула из-под пухового одеяла, накинула длинный теплый халат и побежала на кухню. Она принесла стакан горячей воды, заварила чай, достала хлеб и несколько кусков колбасы.

– О, хорошо, – Вася потер руки и запихнул ломтик колбасы в рот.

Они сидели в гостиной за столом. Тамара с умилением смотрела, с каким аппетитом ест ее голодный муж и думала: «Бедный мой Васька, уставший, некормленый».

– Ну вот, теперь могу рассказывать, – Вася прихлебнул чай, дожевав последний кусочек хлеба. – Чтобы дом не развалился и не потрескался, его заключают в специальный каркас. Для этого в фундаменте делаются отверстия, в них просовываются рельсы и здание стягивается по периметру. Потом рельсами протыкают дом сверху и приваривают к нижней конструкции. Здание оказывается как бы в металлической раме. Потом его тянут лебедками на новый фундамент. Подготовка очень долгая, несколько месяцев, а сама передвижка занимает всего несколько часов.

– А зачем это нужно?

– Расширять улицы, делать просторные проспекты!

– А снести и заново построить не проще?

– Конечно, проще, – засмеялся Вася, – уже много чего снесли и строим по-новому, но есть красивые здания, которые хочется сохранить…

– Интересно, – улыбнулась Тамара. – А у нас в магазине тоже новшество!

– Да? Какое?

– Мы организовали маленькое кафе, с простой едой. Ну там, котлеты с гарниром, сосиски, пельмени, чтобы можно было зайти – перекусить.

– Вот это вы отлично придумали!

– Это не мы придумали, во многих гастрономах так делают…

– Все равно! Очень хорошо! Буду к вам забегать покушать! Я же сейчас буду не далеко работать, на улице Горького.

– Буду тебя чаще видеть, – Тамара ласково посмотрела на мужа.

Вася помолчал, взял руки девушки в свои, поцеловав пальцы и ладошки, тихо произнес:

– Прости, что мы редко видимся. Просто сейчас такое время, все бурлит, такая стройка идет, все переделывается, это исторические моменты, и я хочу… я должен в них участвовать!

– Я понимаю, – согласилась Тамара. Она встала и подошла к окну. Было еще темно. Ноябрь сыпал с неба маленькие снежинки, которые кружились и пританцовывали в воздухе, кокетливо заглядывая в окна. Тамара развернулась и весело спросила:

– Хочешь, станцую для тебя?

Вася посмотрел на нее влюбленным взглядом и радостно шепнул: «Конечно!». Тамара повела плечиком, колыхнула свои большие груди и тихо запела цыганскую песню. Она двигалась по комнате, приседая, вскидывала и опускала руки, делая плавные круговые движения кистями, откидывалась назад и потряхивала грудью. Вася завороженно смотрел на жену. Когда она закончила, он схватил ее и, покрывая поцелуями, уложил на кровать.

Следующим вечером Вася пришел домой и с порога торжественно сообщил, что должен получить хорошую премию и еще одну, самую главную новость – у него будет целых два выходных дня! Тамара обрадовалась и пообещала договориться с Раей, чтобы та ее подменила. В приподнятом настроении Тамара отправилась на работу в гастроном, а Вася, радуясь возможности наконец-то побыть с женой, пошел на стройку.

День пролетел незаметно. Рая согласилась поработать еще два дня, хихикнув, что у подруги слишком довольный вид. Тамара, закончив смену, заторопилась домой. Она купила еды в новом кафе гастронома, прибежала на остановку и запрыгнула в трамвай. Дома она прибралась и стала ждать мужа, завернув стеклянную банку с пюре и двумя котлетами в одеяло.

Но время шло, а Вася не появлялся. Уже было глубоко за полночь, так поздно он еще никогда не возвращался. Тамара начала волноваться. Чтобы отвлечься, она взяла журнал, начала читать и задремала. Проснулась Тамара, когда уже совсем стало светло. Старый будильник показывал девять утра.

Васи не было. Тамара не на шутку забеспокоилась. Она оделась и поехала на стройку. Его напарник сказал, что вчера Вася ушел как обычно, около десяти вечера. К Тамаре подошли несколько строителей, которые с ним работали. Все говорили, что Василий отправился домой, сказал, что получил премию, был веселый и торопился к жене. Один из рабочих посоветовал Тамаре сходить в местное отделение милиции. Она поблагодарила мужиков и отправилась туда с тревогой в сердце.

Ее принял участковый Иван Георгиевич, молодой мужчина с высокими залысинами и темными кругами под глазами.

– Хорошо, что вы пришли, – сказал он, проверив ее документы, и пригласил сесть за стол.

Тамара недоверчиво посмотрела на участкового.

– Дело в том, что вчера ночью нам сообщили об убийстве мужчины. Я был на месте преступления. Предполагаю в качестве причины – ограбление. Была борьба, его сильно избили и в итоге пырнули ножом. Он умер от внутреннего кровотечения. Обчистили полностью, забрали даже одежду и обувь. Документы выбросили, мы нашли их рядом с телом.

– С телом? – в ужасе переспросила Тамара.

– Документы на имя Василия Ивановича Цыпкина, – продолжал Иван Георгиевич, – проживающего…

Тамара больше ничего не слышала, у нее заложило уши, все звуки стали далекими и не различимыми, голову накрыла тяжелая ватная тишина, перед глазами все поплыло. Потеряв сознание, она упала на пол.

Очнувшись от шлепков по щекам и резкого запаха нашатыря, Тамара медленно открыла глаза. Над ней склонился участковый и еще какая-то женщина в форме.

– Вроде очухалась, – хмуро сказала женщина, – я пошла, дальше сам разбирайся.

Иван Георгиевич помог Тамаре подняться и усадил на стул.

– Его обнаружила женщина, которая живет тут недалеко, она шла домой с работы, – говорил участковый. – Я уже передал дело следователю. Сейчас он ее опрашивает. В нашем районе орудует банда, которая грабит и убивает в вечернее и ночное время. Следователь вас вызовет для дачи показаний…

– Показаний? – отрешенно переспросила Тамара.

– Да, будет расследование.

– Вчера я пришла в общежитие, около девяти вечера, Больше я не выходила. Ждала мужа, – рассеянно сказала Тамара.

– Вопросы вам задаст следователь. Его зовут Никанор Егорыч. Ему расскажете, – Иван Георгиевич устало посмотрел на Тамару. – Идите домой.

Тамара встала, опираясь на спинку стула, медленно, покачиваясь, вышла в коридор и присела на скамейку. Участковый проводил Тамару долгим изучающим взглядом, покачал головой и пододвинул высокую стопку бумажек, разных по форме, но похожих по содержанию.

– Это ее мужа вчера грохнули? – в кабинет к Ивану Георгиевичу заглянула женщина в форме.

– Да. Я подумал сначала, раз уж пришла, сразу отвести ее к Никанору Егорычу. Но она явно в шоке. Сегодня от нее толку мало. Передам Никанору Егорычу, чтоб завтра ее вызвал, пусть она хоть немного очухается. Да вы заходите, Глафира Петровна, что в дверях стоите…

– А что случилось-то, понятно? Из-за чего убили, есть предположения? – женщина в форме зашла в кабинет, прикрыла за собой дверь, подошла к окну и, прислонившись к выкрашенной в светло-зеленый цвет стене, вопросительно посмотрела на участкового.

– Тут очевидный грабеж. Сегодня обсуждали с Никанором Егорычем, сейчас таких три дела. Во всех одинаково: выслеживают, нападают, все отбирают, убивают, раздевают.

– Знаете, кто это делает?

– Есть информация. Но это уже полномочия не нашего отдела. Разберутся…

– Ну да, – вздохнула Глафира Петровна. – Домой-то собираешься?

– Надо идти, – Иван Георгиевич коротко зевнул и обреченно посмотрел на несколько высоких бумажных стопок. – Меня тут заявлениями завалили. Надо разобрать. Какие куда определить.

– Продолжают все тебе нести? – усмехнулась Глафира Петровна.

– Конечно, они ж не понимают, что убийством и разбоем занимается уголовный розыск. Хищения социалистической собственности – это в ОБХСС. Вредительство и политическая неблагонадежность – вообще другое ведомство! А таких заявлений как раз больше всего, – он, нахмурившись, кивнул на стопки бумаг.

– Сколько же повылезало упырей, как только мы немножко лучше жить стали! – воскликнула Глафира Петровна, сделав недовольное лицо.

– А сколько громких процессов и разоблачений! – подхватил Иван Георгиевич. – Вроде был человек честный, стоял у истоков нашей борьбы с империализмом – и вот на тебе! Оказывается, он вражеский шпион!

– Хорошо, что их вовремя выявляют и сажают, – добавила женщина.

– Вот у меня таких штук тридцать собралось за два дня. Где-то бытовуха, а где-то сигнал, – следователь поднял вверх указательный палец. – Вот я и сижу – разбираю, в отдельную стопочку складываю, чтобы отнести сотруднику в соседний кабинет, для дальнейшей проверки.

– Ох, Ванечка, давай разбирай, а то опять голод будет из-за этих… врагов наших… – Глафира Петровна сочувственно посмотрела на участкового, вышла из кабинета, заботливо прикрыв за собой дверь. Иван Георгиевич буркнул «угу» и углубился в изучение доносов.

Тамара еще долго находилась в коридоре, рассеянно рассматривая людей, которые приходили сами и которых вели под руки. Она ни о чем не думала, просто сидела на облезшей деревянной скамейке и смотрела в окно. На улице стало темнеть.

– Что сидишь? – резко окрикнула ее Глафира Петровна.

Тамара вздрогнула и перевела отрешенный взгляд на милиционершу.

– Домой иди, – сказала Глафира Петровна и ушла в конец коридора, повиливая толстым задом.

На улице шел снег, укрывая чистым сверкающим покрывалом улицы, деревья, крыши домов. Большие белые хлопья медленно и торжественно опускались на землю. Сотни «Эмок» готовились разъехаться по городу, арестовывать и забирать врагов народа, вредителей, иностранных агентов и шпионов по 58 статье. Неприятный скрежет шин и рокочущий звук мотора черного воронка во дворе, стремительно задернутые шторы, выключенные лампы и светильники, тревожные бледные лица, выглядывающие из-за занавесок, «к кому?», «за кем?», «кто этот недобитый враг, контрреволюционер, троцкист, оппортунист, который покушается на счастливую жизнь честных людей, ведет подрывную деятельность против нашей Родины?».

Тамара не помнила, как добралась домой. Она вошла в комнату, упала на кровать, уткнулась в подушку и забылась тяжелым сном. Новость о гибели Васи быстро распространилась. К подруге примчалась Зойка, пришли товарищи со стройки и начальник Васи, друзья и соседи. Самой последней приехала Рая, она не знала, что случилось. Кто-то из сотрудников гастронома сказал, что ограбили и убили строителя. Рая сразу почему-то подумала о Тамаре, забеспокоилась и решила после работы навестить подругу. Когда Рая зашла в общежитие и стала подниматься по лестнице, она увидела Зою, которая несла чайник с кипятком с кухни. Рыжик шла, подавленно опустив голову, вытирая платочком слезы.

– Зоя! – окликнула ее Рая, и страшная догадка сжала ей сердце. – Что случилось?

Рыжик оглянулась, с трудом поняла, кто ее позвал, поставила чайник на пол, подошла к Рае, обняла ее и разрыдалась.

Все выражали соболезнования молодой вдове, некоторые женщины плакали, многие совали деньги ей в руки и карманы, тихо приговаривая: – «Прости, что немного, это все, что есть». Тамара благодарила, не совсем понимая, что произошло и как это могло случиться. Через пелену она слышала:

– Сейчас такая преступность…

– Это недобитые элементы, у нас преступности нет!

– Конечно, найдут…

– Всю получку украли!

– Да это премия была, не получка…

– Какой ужас, жалко парня!

– Тамара, бедняжка, выпей водички…

После проведения экспертизы, Тамаре разрешили забрать тело для проведения похорон.

На прощание с Васей приехала Лидия Марковна. Она поцеловала племянника в лоб и отошла от гроба, всхлипывая и вытирая белым байковым платочком слезы. Немного успокоившись, она настороженно спросила Тамару, не планирует ли невестка вернуться в Кишинев. «У меня здесь друзья, работа, – тихо ответила Тамара, – останусь в Москве, здесь мне будет лучше». После завершения обряда Лидия Марковна уехала. Больше Тамара никогда ее не видела.

Прошла неделя со дня похорон. Тамару посетила администратор общежития и заявила, что девушка не может больше оставаться в комнатах, которые были выделены «для строителя Василия Ивановича Цыпкина».

– Надо съехать в ближайшие три дня, – объявила она.

– Я его жена! – пыталась спорить Тамара, – и имею право здесь проживать!

– Нет, милочка, никаких прав у тебя нет. Это общежитие для строителей. Так что собирай свои вещички и освобождай помещения. Через три дня приду с милицией. Все, что останется, будет роздано другим жильцам. У нас есть нуждающиеся.

Тамара собрала необходимые вещи, вытащила из тайника кольцо и сбережения, посидела за столом пытаясь собраться с мыслями, сжала губы, встала, взяла сумку и отправилась к Зое.

– Тамара, что случилось? На тебе лица нет! Давай заходи, – всплеснула руками Рыжик.

– Меня выгнали из общежития, – нахмурившись, проговорила Тамара. – Администраторша хотела забрать у меня ключи, но я не отдала. Она сказала, что уже сегодня поменяет замки, и я должна в течение трех дней вывезти свои вещи.

– Как она посмела?! – воскликнула Зоя. – Так, сегодня останешься у меня, – Рыжик внимательно посмотрела на подругу, – а то ты как-то плохо выглядишь, – с беспокойством в голосе произнесла она, – тебе вообще сейчас лучше одной не оставаться.

– Я в порядке, – буркнула Тамара.

– Завтра пойдем и восстановим справедливость! – решительно воскликнула Зоя, – как это ты не можешь там проживать?! Безобразие!

– Завтра и послезавтра мои смены в магазине, – тихо возразила Тамара.

– Да, я тоже работаю, – озадаченно произнесла Зоя. – Так, хорошо, значит пойдем послезавтра. У меня выходной, а ты возьми отгул. Уверена, что тебя отпустят.

Тамара кивнула.

– Только опять придется со мной спать, – Рыжик задорно подмигнула, – как ты знаешь, у меня другой кровати нету! Но я же вроде не храплю?

– Не храпишь, – Тамара грустно улыбнулась.

Комнаты отвоевать не получилось. Администраторша стояла на своем, что общежитие только для строителей, и вообще Тамара не москвичка, а приехала неизвестно откуда, поэтому никакие комнаты ей не полагаются. После долгих препирательств, ругани и угрозы администраторши вызвать милицию, Тамара и Зоя забрали вещи, сложили на кровать, вытащили ее из комнаты, перенесли вниз и поставили у входа в общежитие. Зоя с большим трудом нашла грузовую машину. Договорившись с уставшим, недовольным водителем, они повезли кровать, нагруженную тюками и коробками в коммуналку на Таганку.

– Поживешь у меня, пока не найдешь что-нибудь подходящее и не придешь в себя после того, …что случилось с Васей, – Зойка не могла произнести «после смерти Васи», «после гибели Васи». Как-то это не укладывалось в голову. Она помолчала и добавила: «Тебе сейчас поддержка нужна».

Привезенную кровать подруги кое-как впихнули в комнату Зои. Они долго, пыхтя, возились в коридоре. Протискивали кровать в узкую дверь, потом никак не могли придумать, как ее поставить, чтобы осталось хоть какое-нибудь пространство. За мучениями девушек наблюдал Потап с папиросой в зубах.

– Это что же? – привалившись к косяку, спросил он и сплюнул на пол. – Она здесь жить будет?

– Не твое дело! – огрызнулась Зойка.

– Как это не мое, – покачнувшись, процедил Потап. – Я здесь хозяин!

– Никакой ты не хозяин, – начинала злиться Рыжик. – И вообще, у тебя же Клавка жила? Тебе слова никто не сказал!

– Клавку не тронь! – крикнул Потап и смачно выругался.

На шум из своей комнаты вышла пожилая сухонькая женщина.

– В чем дело? – нервно закричала она, – я не могу заснуть, когда вы орете!