Текст книги "Наследник престола"

15. Юноша исключительных достоинств

– Хорошо, конечно, свой собственный катер иметь, – с улыбкой пробормотал он себе под нос, отвернувшись от Рольфа.

Лена поспешно семенила следом, пытаясь не отставать от Калле на плавучей пристани. На плече у него висела большая пляжная сумка, а в руке болтался пробковый брелок в форме шарика. Калле пообещал, что на этот раз точно не забудет включить навигатор, надеть спасательный жилет и пристегнуть чеку безопасности. И даже фонарь зажжет, если они задержатся дотемна. Взамен на все это Рольф согласился остаться на берегу.

Лена восхищенно озиралась по сторонам. Красивые парусники она и в Хортене видела, но те и в подметки здешним яхтам не годились. Вдоль причала выстроился стройный ряд огромных белоснежных судов. Ей и в голову не приходило, что в Норвегии бывает такая… роскошь. Край пристани был отгорожен внушительным железным забором серого цвета, тянувшимся далеко за кромку причала. В центре ограды была оборудована высокая дверь с двумя замками, а для тех, кому столь прозрачного намека было недостаточно, здесь же висела огромная табличка с надписью «Проход воспрещен».

Неудивительно. Ведь из-за забора виднелся он. Белая громадина, нечто среднее между военным кораблем и яхтой. Теплоход «Норвегия». Собственность Его Величества.

Лена сжала кулаки в карманах – старая привычка не давала ей покоя, ей до смерти хотелось достать мобильник и сделать пару фоток. Поймать момент. Она еще никогда не подходила близко к такому кораблю. Вот бы дедушка обрадовался! Он ведь обожает корабли, а «Норвегия» – самая настоящая легенда. Рок-звезда судоходства! Когда ему казалось, что на горизонте виднеется ее силуэт, дедушка неизменно оглашал летний домик радостными возгласами.

Калле отпер оба замка и пропустил Лену вперед. Дверь с грохотом захлопнулась.

Вот корабль и перед ней, ближе можно оказаться, только если подняться на борт. Она заглянула в иллюминаторы белой громадины – внутри было темно. Но ведь королевская семья чуть ли не все лето проводит на борту этого судна. Будь у Лены такой корабль, она бы никогда не позволила ему простаивать на причале погожим воскресным днем, когда синее небо отражается в зеркальной глади фьорда.

Калле бросил взгляд на королевский корабль и неторопливо прошествовал дальше, остановившись только у края причала. Он гордо раскинул руки, Лене этот жест был уже знаком – так Калле хвастался своим мотоциклом перед роковой вечеринкой.

– Та-даам! – воскликнул он, широко улыбаясь.

Лена ничего не поняла.

Только подойдя к самому краю высокой пристани, девушка увидела маленький деревянный катерок с блестящим как скорлупа ореха корпусом и сияющей позолоченной отделкой. Калле привычным движением запрыгнул на борт. Это был открытый катер с рулевым колесом посередине и небольшой каютой, откуда парень, пригнувшись, как раз вытаскивал подушки и спасательные жилеты.

– Это, конечно, не самая шикарная модель, зато моя, – сказал он, раскладывая подушки на носу катера.

Он похлопал по ним:

– Садись сюда, здесь не промокнешь. Обещаю, со мной не заскучаешь.

Лена приподняла подол длинной юбки, которую надела перед отъездом, и оперлась на протянутую руку Калле. Девушка осторожно уселась на носу и надела спасательный жилет. Калле отвязал канаты, удерживающие катер спереди и сзади, и кинул их за борт. Мотор завелся с первой попытки. Судно, может, и было самым обычным, но, как и все, связанное с королевским семейством, отличалось особым лоском. Ухоженное. Особенное. Красивое.

Калле потянул ручку двигателя на себя и катер сорвался с места. Знак на моле предупреждал: ограничение скорости – 5 узлов. Предупреждение осталось без внимания. Нос судна поднялся и катер вылетел из гавани – Лене пришлось изо всех сил уцепиться за борт.

– Все в порядке? – прокричал Калле.

В ответ Лена широко улыбнулась, на секунду разжала руку, подняла большой палец вверх, и снова ухватилась за борт. Ветер трепал ее волосы, и девушка нагнулась вперед, чтобы сильнее почувствовать, как разгоняется катер.

Лена подобрала подол под себя, чтобы юбка не задиралась, и осторожно откинулась на спину.

На середине фьорда Калле снизил скорость, заглушил мотор и достал несколько больших ДСП-панелей. Вместе с Леной они закрепили их между банками и разложили сверху подушки – получилась вполне себе приличная палуба для солнечных ванн.

Калле бросил якорь, расстегнул короткий спасательный жилет, скинул с себя футболку и с бутылкой в руках ползком забрался на палубу к Лене.

Довольный, он плюхнулся рядом с ней.

Несколько секунд они просто лежали, не говоря ни слова. Тела их покачивались в такт движениям катера, и кожей они ощущали тепло солнечных лучей.

– Прости за вчерашнее, – сказал Калле.

Лена перевернулась набок.

– Чего?

Он откупорил бутылку зубами и закрыл глаза.

– Прости, что думал только о себе. Я забыл, что ты почти ни с кем не знакома. Столько всего происходит, я постоянно забываю…

– …о том, что у любых действий бывают последствия?

Калле вздрогнул. Лена не смогла сдержать усмешки. Само то, что он попросил прощения, что он вообще подумал о том, как гадко было бросать ее одну на вечеринке, принесло ей невероятное облегчение. Это было важно для нее. И означало, что, может быть, он был… хорошим. Она почувствовала свое преимущество. И продолжила:

– Ведь ты всего лишь юноша с невинным взглядом, который, как и прочие молодые люди, иногда не думает, что делает?

Он погрозил ей бутылкой:

– Ну хватит уже!

От брызг Лена взвизгнула и отскочила к носу катера, уже предвкушая следующую фразу. Он, размахивая бутылкой, пошел в ее сторону. Они хитро смотрели друг на друга, прекрасно зная, что сейчас прозвучит.

– Юноша исключительных достоинств, – произнесла она громко, прежде чем с визгом укрыться от бутылки с водой.

– Боже, – простонал он, – неужели в такое чудесное воскресенье мне и на фьорде не будет покоя от собственной матери?

Склонив голову набок, Лена усмехнулась. Комментарий прессе по случаю произошедшего на Хэллоуин давала сама королева. В открытом письме «норвежскому народу» Катарина извинялась за поведение сына, но при этом просила журналистов и «простых людей» тщательнее следить за тем, что они снимают на мобильные телефоны. Возможно, отдавать приказы она была приучена благодаря своему аристократическому шведскому воспитанию. Королеве постоянно доставалось и за «шведскость», и за снобизм, и за то, что она как будто жила на другой планете, что она, впрочем, иногда подтверждала своим поведением. Новость о хэллоуинском происшествии активно обсуждали еще несколько дней, а некоторые выдержки из открытого письма тут же разошлись на цитаты в интернете. Фраза о том, что ее сын – юноша исключительных достоинств, тут же стала мемом и появилась на бесчисленном множестве неудачных фотографий, где Калле ругался, позировал в дорогих шмотках или в солнцезащитных очках рассекал на гидроцикле.

Случись это годом раньше, Лена и сама потратила бы целый день на поиск смешных фоток, чтобы сделать такой же мем.

Какой же она была идиоткой.

И чем она только занималась?

К счастью, об этом Калле никогда не узнает.

И тем не менее.

– Прости, что все это вспомнила, – извинилась она, подняв руки. – Мне тоже непросто. Опять я забыла, что ты принц. Столько всего происходит, я постоянно забываю… – передразнила она.

Внезапно Калле повалил ее на палубу и поднял бутылку.

– А вот теперь берегись, – произнес он. – Я тебя сюда не для того привез, чтобы ты надо мной смеялась!

Калле всем своим бронзовым от загара телом склонился над ней. Силой он явно превосходил ее: одной рукой он удерживал ее руки над головой, другой держал бутылку.

Лена закусила нижнюю губу, глаза ее расширились от испуга.

Калле отреагировал мгновенно. Он опустил бутылку и разжал ей руки.

– Прости, я не хотел…

В ту же секунду Лена схватила бутылку, опрокинула Калле на спину и склонилась над ним, стоя на четвереньках.

– Нет, это я не для того шла на вашу тусовку, чтобы ты бросал меня одну со своей марихуаной!

Калле улыбнулся, испытав облегчение от того, что ее испуг был не всерьез.

– Ну я же извинился. Тебе что, мало?

Огонек в глазах. Такой же, как на школьном дворе, такой же, как в лесу. Он вернулся. Лена медленно покачала головой и поняла, что не может больше сдерживаться.

Она дала волю чувствам.

Наклонилась к нему.

И поцеловала.

Он руками обвил ее талию и притянул к себе.

16. На борту

Якорь царапал дно фьорда. Переливающийся золотом борт загораживал вид на палубу, а лучи солнца заливали лежавших на ней парня с девушкой – они нежно касались друг друга, ерошили друг другу волосы, а вокруг лодки кружили белоснежные чайки, высматривавшие в воде добычу. И все бы хорошо, если бы не большая белая лодка, которая направлялась прямиком к маленькому деревянному катерку, спокойно стоявшему на якоре посреди Осло-фьорда.

Женщина на борту держала большую ТВ-камеру, а мужчина с крашеными темными волосами – огромный микрофон с защитой от ветра.

– Эй, там, на борту!

Калле и Лена в мгновение застыли. Девушка поднялась на ноги и увидела, как к ним приближается катер, с которого им махали репортеры.

Лена в замешательстве подняла одну руку в приветствии, другой поправила рукава платья.

– Здравствуйте…

– О, молодежь, отлично. Мы – журналисты канала TV2 и сейчас готовим репортаж о новых правилах эксплуатации частных плавсредств и порядка их сертификации. Можете ответить на несколько наших вопросов? Это займет всего две секунды!

Лена посмотрела на камеру и улыбающееся лицо репортера, а затем – на Калле, который неподвижно лежал на палубе. Спасательного жилета на нем не было. Увидеть принца журналисты еще не успели, хотя Лена уже представила, что вот-вот зародится сенсация, и в считанные часы ее с принцем фотографии разлетятся по всем газетам и телепередачам, и как все хортенские хейтеры, Лив, Кристиан и даже дедушка увидят ее на палубе роскошного катера вместе с ним – с наследником престола, который, видимо, и не собирался выдавать своего присутствия.

Что ж, к сенсациям ей не привыкать.

– Фак, – прошептал Калле и попытался дотянуться до жилета, отброшенного под палубу.

Лена достала из сумки большое пляжное полотенце и, отряхнув его, накинула на принца, не спуская при этом глаз с катера репортеров TV2.

– Я тут одна. И… нет, не могу!

– Что? – растерянно ответил журналист.

Женщина с камерой в руках уже настраивала фокус.

– Я не буду отвечать!

– Что? – крикнул в ответ репортер, а катер, тем временем, приближался.

Лена, нервничая, поглядывала в сторону принца, укрытого полотенцем. Еще немного, и репортеры увидят, кто скрывается на палубе. Тело у Калле, конечно, красивое, но сейчас из-за своих мышц он был слишком заметен.

– Не буду я отвечать на ваши вопросы! Приблизитесь хоть на миллиметр – аварию устрою! – крикнула Лена, направляясь к штурвальному колесу.

Она повернула ключ в надежде, что они не увидят брошенный якорь.

– Назад, а то пробоину получите!

Журналист в отчаянии вскинул руки к небу.

– Всего две минуты!

Однако их рулевой явно не собирался рисковать судном ради какого-то там репортажа, и поэтому дал задний ход.

– Нет! – крикнула Лена, нажав на кнопку, поднимающую якорь.

Белый катер, тем временем, развернулся и, будто назойливый слепень, от которого отмахнулись, стал отдаляться, стремительно набирая скорость, пока, наконец, не превратился в белую точку на горизонте. Калле, тяжело дыша, сбросил с себя полотенце.

– Все чисто, – усмехнулась Лена.

– Спасибо огромное, – ответил он, переводя взгляд на девушку.

Принц стал сползать с палубы, но она остановила его, указав на нос лодки.

– Садись сюда, здесь не промокнешь.

Калле застегнул на себе спасательный жилет, не спуская глаз с Лены.

– У тебя что, права на катер есть?

Схватившись за ручку двигателя, она потянула ее на себя, не без удовольствия обнаружив, что мотор тут же завелся.

– Возможно, – улыбнулась она, – обещаю, со мной не заскучаешь!

Догоревшие поленья превратились в кучку тлеющих угольков. Вдоволь накупавшись и наевшись жареных сосисок, Калле и Лена грелись у костра на скале.

Девушка положила голову на колени принцу, наблюдая за танцующими рыжеватыми языками пламени. Она пыталась не заснуть.

Калле провел пальцем по ее спине.

– Можно я кое-что скажу, пока ты еще не отрубилась? Это просто охренительно, что мы смогли отбиться от тех телевизионщиков!

Лена кивнула.

– Я так рад, что ты не… что ты сказала «нет» и…

Принц молчал. Лена вопросительно посмотрела на него.

Калле сглотнул.

– Понимаю, многие считают, что мне просто постоянно нужно внимание окружающих. Хотя, на самом деле, это не так, – сказал он, слегка усмехнувшись, – просто иногда так получается, вот и все.

Лена ничего не ответила, и он продолжил:

– Дело в том, что людям всегда мало. Как бы тихо я ни сидел, всегда кто-нибудь что-то да откопает. Мама с Маргрете будто живут в каком-то реалити-шоу, где нужно получать очки за хорошее поведение. И… я терпеть этого не могу. Ты же знаешь, что мама болеет.

Лена кивнула, пытаясь не упустить ход его мыслей. Разумеется, она прекрасно знала, о чем он говорит – прошло уже три года с тех пор, как королева объявила, что у нее синдром хронической усталости. Эта новость тогда прогремела на всю страну, но, с учетом репутации Катарины как сноба и закоренелой лентяйки, ее диагноз был принят с долей скепсиса. Да и королевская семья с тех пор не перестала пичкать жителей страны праздничными фото, как на День Норвегии, так на Рождество и Новый год – все было по-прежнему.

– На самом деле, мама всегда была такой же, как я – тусить любила, отдыхать – но вот она встретила папу, и все веселье кончилось. Они работали все время. Без выходных. Она делала все, что должна была. Ну и вот, сейчас просто лежит и встать не может – попробуй тут не выгори.

– От отдыха или от чего?

– Нет, тупо от кучи работы, от этого додбаного перфекционизма, – ответил Калле и, подобрав с земли камень, бросил его в воду. – Мне кажется, все станет проще, если говорить, что думаешь, и не пытаться ничего скрывать. Какой смысл притворяться? Поэтому мне и понравилось, что ты устроила тогда на тусе. Плюх в воду, и все, – сказал он и всплеснул руками, как бы изображая взрыв.

– Я такая, а вы другие, – продолжил он, слегка усмехнувшись.

Вот тебе и бутылка пива – стыд-то какой. Лена закрыла лицо ладонью.

– Ой-й, не думаю, что это лучший способ знакомства с новыми одноклассниками…

– Да ну, вполне себе! Вот это и есть честность, и в тебе как раз ее полно. Поверь мне, многие девушки и парни готовы на все, лишь бы общаться со мной. И все бы хорошо, нормальные ребята, но когда дело как бы случайно доходит до того, что они как бы случайно предлагают сфоткаться… то, оказывается, им ничего не нужно, кроме селфи с принцем в снэпчате… все ради лайков – фальшивка вся эта дружба, – сказал он.

Лена понимала, что он имеет в виду – прекрасно понимала. Хэштэг #Prinselfie был действительно популярен, да и сама она мечтала о таком – «Ньюс» тогда бы просто взлетел.

– А ты, – продолжал Калле, гладя девушку по волосам, – из кожи вон лезешь, чтобы, наоборот, НЕ фоткаться со мной. Мне это просто нрав… то есть, это очень круто. Охрененно, правда.

В голове у Лены тут же прозвучал голос отца.

Ну что, трудно быть честной, да?

Трудно сказать всем правду?

17. Возвращение в реальность

Когда Лена и Калле только отправлялись в свое небольшое морское путешествие, королевской яхты у причала уже не было, но стоило им, возвращаясь в гавань, обогнуть мол, как она сразу же увидела белое судно – одноклассники вернулись. На королевской пристани толпилась молодежь с пакетами и холщовыми сумками – парни без футболок и девушки в длинных летних платьях.

Когда катер подошел чуть ближе к берегу, Калле приветственно поднял руку. Он нажал на гудок, заставив всех собравшихся на причале обернуться. В то же мгновение до Лены дошло, что сейчас она, должно быть, выглядит как деревянная фигура на носу старинного корабля. Она нерешительно помахала и, к своему облегчению, заметила в толпе Ингрид. Маргрете подошла к краю пристани и бросила Калле конец каната.

– Фонарь, – кивнула она в сторону каюты. – По вечерам фонарь должен гореть!

Калле закатил глаза:

– И я рад тебя видеть.

Лена прыгнула на причал и беспомощно застыла, наблюдая, как Маргрете и Калле молча привязывают катер.

Вдруг она почувствовала, как кто-то приобнял ее за плечи. В нос ударил тяжелый сладкий аромат.

– Рада тебя видеть, спасибо, что вчера пришла, – прощебетала Ингрид, немного неуклюже обнимая Лену.

Та улыбнулась.

– Прости, что я так развыступалась, я, кажется, немного… перебрала, – извинилась Лена, чувствуя, как загорелые щеки краснеют от стыда.

Ингрид покачала головой.

– Что ты, все окей. Какой-никакой движ. Но зря ты уехала, мы после этого как раз на полную разошлись. Стоит часам пробить двенадцать, как мы моментально становимся круче. Правда, Тесс?

– Смотря у кого спросить, – ухмыльнулась Тесс. – Жалко, конечно, что мы с тобой так толком и не пересеклись. Кстати, ты… вы… едете с нами к Арни?

Лена выдавила из себя улыбку. Ей, конечно, хотелось поболтать с Тесс подольше, но она всем телом чувствовала, что еще одну вечеринку не осилит. Она так устала – столько сегодня было впечатлений, моря, солнца и Калле.

В тот же момент он возник рядом с ней. Их ладони теперь почти соприкасались, но ни он, ни она не решались взять другого за руку. Еще совсем недавно им было так хорошо и уютно вдвоем, но в присутствии остальных Лена вдруг почувствовала смущение и неуверенность.

Она проверила мобильник.

– Мне домой надо. Обещала родителям посидеть с братом завтра с утра. Они в велопоход собрались или вроде того.

К компании подошел Арни и с силой потер кулаком кудрявую голову Калле.

– Сегодня тусим у меня, я щедрый – пущу даже тех, кто втихаря сбегает на приватные морские прогулки.

Калле рассмеялся.

Маргрете тем временем уже открыла калитку и теперь стояла, придерживая ее:

– Ну где вы там? – нетерпеливо крикнула она.

Вся компания сдвинулась с места. Протиснуться в проход всем вместе не получилось, так что у выхода они выстроились в очередь. Поднимаясь на мостик, соединявший плавучую пристань с берегом, Лена не поднимала глаз.

Странно, они только что были так близки, и вот в компании других он снова отдалялся от нее.

– Ну что, есть у наших голубков свои планы, или они все-таки прибьются к стае?

Лена видела, что Калле тянуло к остальным. Ему так хотелось быть рядом с ними. А вот ей – нет. Ей хотелось домой, погладить Теодора по головке, проснуться с ним завтра пораньше. Хотелось в свою кровать. Провести черту. Хорошего понемножку. Хватит ей из себя другого человека строить.

Она кашлянула.

– Калле с вами поедет, а я – домой. Спасибо за приглашение. Увидимся в понедельник в школе, – сказала она, на секунду задумалась и неуверенно добавила. – Только чур не забывать – еду надо есть, в бассейне купаться, ну и все в таком духе!

Они поняли шутку и засмеялись. Слава богу.

Калле наклонил голову в сторону:

– Точно? Я могу попросить, и Рольф тебя отвезет когда угодно, – сказал он.

– Точно-точно. Я на автобусе поеду, у меня в телефоне уже и маршрут, и билет, и все такое.

– Ладно. Ну, увидимся.

Калле подался вперед и немного неловко, по-дружески обнял ее.

Он пошел за остальными, а она направилась к дороге.

– Лена?

Девушка обернулась и увидела, что он бежит к ней.

От поспешного нежного поцелуя у нее задрожали колени.

Лена не могла уснуть. Она открыла ленту снэпчата. Похоже, ничего нового они не придумали. На этот раз, конечно, не бассейн, зато терраса на крыше. Музыка, знакомые лица, поднятые бокалы, широкие улыбки. Она стала высматривать на фотографиях Калле, но так его и не нашла. Может, он внутри или с кем-то ушел?

Ингрид на фотографиях она тоже не заметила. Девушку захлестнула волна ревности. Она вспомнила, как радовалась Ингрид, увидев Калле на вечеринке. Как ему хотелось поехать к Арни. Подозрительный взгляд Маргрете. А они ведь с Ингрид подружки.

Вот Арни. Вот все остальные. Так где же Калле?

Лена представила, как Ингрид и Калле, покатываясь со смеху, склоняют кудрявые головы над вейпом, сидя на роскошной двуспальной кровати. Они ведь идеальная пара, Ингрид Фальк-Кос, добродушная красавица из семьи деятелей искусства, и общительный принц Калле. Может, именно такая пара и нужна норвежской монархии. Эти двое разбирались во всех тонкостях светской жизни и при этом умели казаться по-настоящему милыми и участливыми ко всем.

Лена бездумно переключалась между приложениями, отчаянно пытаясь унять поток мыслей, пока не представила, как Калле склоняется над Ингрид…

Она снова открыла его страницу в инстаграме. Ничего.

Неужели все это для него… ничего не значило?

Новая ночь – новая девушка?

Она вспомнила его слова: «Столько всего происходит, я постоянно забываю…»

Если честно, оправдание так себе.

А она потеряла контроль, позволила себя очаровать, ослабила бдительность.

Черт.

На экране всплыло желтое окошко уведомления. Новый снэп от TRPK.

The Real Prince Kalle.

Она открыла приложение.

Жуткое зрелище. Какое-то кровавое месиво. Зубы в чем-то красном. Безумный взгляд немного скошенных глаз.

Устроил себе вечеринку в морском стиле. Все бы супер, только вот одной русалки не хватает.

На селфи – Калле в свитере впивается зубами в бутерброд со… скумбрией в томате.

Лена отправила эмодзи-звездочку, немного подождала и следом послала ему сердечко.

Интересно, долго это все у них продлится?

Она покачала головой, перевела телефон в авиарежим, зажала одеяло между ног, закрыла глаза и стала проживать день заново.