Текст книги "Отложенная жизнь. Как перестать ждать удобного случая и понять, что у тебя есть только сегодня"

Глава 3
Ваши отношения с самим собой. Личностный кризис

Урок со смертного одра

Человек, которым вы пытаетесь быть, чтобы иметь значение в глазах других, – это не настоящий вы. Вы не можете стать тем, кем уже являетесь. В конце вам будет не хватать этого человека.

Личностный кризис

Вы – не ваше резюме.

Как и я. Я не писатель – я человек, который пишет. Конечно, у вас не может быть отношений с самим собой, вы являетесь собой. Но в этой главе мы исследуем содержимое вашей головы, которое создает «вас».

Итак, кто вы? Спросите своего бывшего партнера после неудачного разрыва, свою мать, коллегу – вы получите совершенно разные ответы. У двух людей всегда будет разный опыт восприятия одного и того же. Что из этого правда? И то и другое – и одновременно ни то ни другое.

Помню, однажды я слушал самую прекрасную музыку, какую только можно себе представить, и все время недоумевал, как она может кому-то не нравиться. Возможно, у всех нас есть уши, но мы слышим что-то совершенно разное. То же самое происходит в любой сфере вашей жизни.

Не важно, кто вы – миллиардер, знаменитость, клерк, бездомный или заключенный, – каждый хочет, чтобы его воспринимали как того, кто он есть на самом деле: человека, который имеет значение. Все хотят, чтобы в них видели больше, чем их деньги, больше, чем их положение, или больше, чем их ошибки.

Но дать определение человеку – это сложная задача.

То, что человек не может увидеть в себе, видят все остальные. Несоответствие между тем, как, по нашему мнению, нас видят другие, и тем, как мы хотим, чтобы нас видели, может причинить много боли. Это происходит потому, что для многих ценность происходит извне. Они не понимают, что их ценность – это не то, что нужно заслужить. Они ищут ее в сравнениях – вот откуда берется значение. Никто не богат, если кто-то не беден. Никто не популярен, пока кто-нибудь не будет непопулярным.

Мы смотрим на других людей, которые говорят нам о нашей ценности, но смотрим не туда. Эта глава посвящена осознанию того, что многие люди проводят бо́льшую часть своей жизни в погоне за представлениями о себе, которые не имеют ничего общего с тем, кем они являются на самом деле.

В детстве я помню, как страдал от сокрушительной тревоги, как в моей голове роились бесконечные мысли и не прекращался внутренний диалог. Я навязчиво беспокоился обо всем на свете. Будучи в высшей степени интровертом, я обладал естественным стремлением угождать людям, даже если они этого, казалось, не заслуживали.

Я видел, как другие люди реагируют на меня, и это лишь подтверждало причину, по которой я был тихим, – ощущение, что меня просто недостаточно. Я верил в это чувство, и мое поведение поддерживало это убеждение.

Поскольку я не осознавал, что застрял в собственном мышлении и не могу вырваться на свободу, моя жизнь была продиктована необходимостью постоянно вписываться, искать свое место и свою идентичность. Идентичность – это то, откуда, по нашему мнению, берется наша ценность, и мы делаем все, что в наших силах, чтобы создать ее. Мы меняем одежду, обувь, друзей, машины, занятия и все что только можно, чтобы приблизиться к желанному образу – к тому, как мы хотим, чтобы нас воспринимали, чтобы манипулировать восприятием других людей, чтобы чувствовать себя лучше. Мы не можем понять, что никакое наше поведение по-настоящему не влияет на то, как нас видят другие.

Ваша жажда признания может сделать вас невидимыми для этого мира.

– Джим Керри

Безусловно, людям не нужно одобрение, чтобы чего-то стоить. Однако стремление «вписаться» может длиться всю жизнь, и даже те люди, которые заявляют, что им «все равно», видят, насколько сильно они привыкли искать одобрения. Но в конце вы поймете, как много времени было потрачено впустую, хотя в этом не было никакой необходимости.

Вы уже тот, кем когда-либо будете. И вы не до конца понимаете, что это за человек. Как это возможно?

Чтобы познать себя, большинство людей постоянно сравнивают свое место в жизни и ведут бесконечную борьбу за то, чтобы повысить собственную ценность и избежать угроз этой ценности. Они попеременно то лидируют в этой борьбе, то уступают.

Если ваш близкий друг стремится «добиться успеха», например стать актером, рок-звездой или писателем, часть вас, пусть даже бессознательно, хочет, чтобы он потерпел неудачу. Вам нужна драма. Вы хотите драмы до тех пор, пока она не случится с вами. Если вы не верите в то, что это правда, ответьте, что конкретно развлекательного в многочисленных реалити-шоу, которые так популярны?

Конечно, вы хотите поддержать своего друга, если он стал знаменитым, но вы хотели бы быть на его месте. Именно поэтому «друзья» и давно забытые родственники вылезают как из-под земли, когда кто-то становится знаменитым: они хотят свою долю. Их успех заставляет вас хуже относиться к своему успеху или его отсутствию, и это причиняет вам боль. Это вы должны были получить контракт на запись альбома, а не ваш друг, потому что вы лучший музыкант. Вы заслуживаете этого больше. Вы больше работали. Именно у вас должен быть этот дом, или машина, или работа, или супруг. Поэтому возникает обида. Постоянное напоминание об их достижениях причиняет боль, потому что вы ничего не достигли. Это «несправедливо».

Другое дело, если это незнакомые вам люди – они не угрожают вашему чувству собственного достоинства. Так что драма – это развлечение. Вы можете потерять себя, наблюдая за тем, как эта драма разворачивается по телевизору. Это не люди, а карикатуры, тоже роли. Мы наблюдаем, как они роскошно живут, поглощенные социальными драмами, которые определяют их повседневный опыт. Если больше нечего покупать, если можно позволить себе все, то остается только статус. Мы можем жить через них, погружаясь в их роскошь, но без всей драмы, связанной с тем, чтобы быть ими. Это просто спектакль.

Мы рады, что Эйден изменяет своей жене и что она узнает об этом в этой серии, потому что это шокирует. Какова будет ее реакция? Не обращайте внимания на ее боль – мы ее не знаем. Ее боль становится странным удовольствием для других. Ничто не привлекает толпу быстрее, чем хорошая драка. Возбуждение напоминает, что ты жив, и это опьяняет, покуда ты не вовлечен и свободен от боли.

Неприятно видеть, как знакомые добиваются успеха, отчасти именно потому, что вы их хорошо знаете.

Чем больше у вас с ними общих историй, тем больше ограничений вы на них накладываете. Любое отклонение от этого восприятия в плане их успеха кажется фальшивым.

Ваш друг Джонни написал книгу. Он «просто Джонни», так что же делает его достаточно квалифицированным для этого? Не важно, насколько он квалифицирован на самом деле, – почти всегда это будет казаться «самонадеянным», потому что для вас он «обычный».

Аманда, соседка, которая нянчится с вашими детьми, только что получила контракт на запись альбома. Теперь она кто-то. Будет ли она по-прежнему разговаривать с вами, или слава ударит ей в голову? Или, если вы считаете, что она отстой и не заслуживает контракта, ударит ли это в голову вам?

Восприятие начинает меняться в тот момент, когда другие люди по-разному реагируют на человека.

Ценностные разрывы – это воспринимаемые недостатки, которые вы ощущаете в разных ситуациях в результате сравнения. Большинство людей не знают, что прибегают к сравнению, поскольку оно проявляется в виде чувств. Но они всегда будут пытаться преодолеть эти разрывы, чтобы чувствовать себя лучше. Сравнивать (или отделять себя от других) имеет для них смысл до тех пор, пока они выходят победителями в этом сравнении.

Многие люди очень стараются убедить окружающих, что им «все равно, что о них думают другие». Они «такие, какие есть, и не собираются за это извиняться». Но им все же важно, чтобы другие знали об этом. Часто заявление о том, что им «все равно» – это защитный механизм, приведенный в действие тем, что на самом деле им не все равно, совершенно не все равно. Они уязвимы, и убеждение в том, что им все равно, – это способ возвести защитные стены. Если бы их не волновало мнение других людей, они бы не тратили энергию на то, чтобы заявлять что-то подобное. Разница болезненна, если это слишком сильное отличие. Мы хотим уникальности, а не остракизма. Остракизм подобен смерти.

В детстве некоторые дети считались изгоями. То есть они были несуразными и не вписывались в основные социальные группы. Они держались особняком и носили черные плащи и другие готические наряды – «нонконформистский» тренд для детей, которые не вписывались. Я понял, что их общим желанием было не поддаваться популярным среди школьников трендам, пока они искали идентичность в тех местах, где их принимали.

Но что они делали при всем своем нонконформизме? Они подстраивались под других нонконформистов – вот такие конформные нонконформисты, чье одиночество пряталось за маской раскрепощенности. Настоящему нонконформисту неважно, делают ли что-то все или не делает никто. Он делает – потому что хочет. Идея не соответствовать просто не приходит им в голову, потому что они не пытаются никого делить на группы. Но все же большинство нонконформистов слишком заботятся об этом и стремятся принадлежать к какому-то кругу под видом того, что им это не нужно.

Если вам нравится рубашка – носите ее. Ее могут носить все, а может не носить никто. Если она нравится людям – отлично. Если не нравится – отлично. Это рубашка, которая нравится вам, и на этом все.

Представьте себе Брента, популярного молодого человека в местном спортзале. Он ходит, одевается и говорит определенным образом, чтобы нарисовать картину своей личности – кто-то важный и модный, кто-то, кто вписывается. Увидев друга в раздевалке, Брент обменивается с ним модным рукопожатием или обнимается. Разговаривают они в основном о своей светской жизни и о том, что будут делать на выходных (подсказка: будет вечеринка).

Как и многие люди, Брент без нужды ругается в разговоре, потому что считает, что это диктует восприятие: он демонстрирует свое положение и становится «больше» в собственных глазах. Вскоре это превращается в привычку, которую он не осознает. Это манера говорить, порожденная тем, как Брент видит себя, это позерство.

Послушайте такой разговор в мужской раздевалке или в спортзале. Брент может менять свой тон, слова и поведение в зависимости от ситуации, как хамелеон меняет окраску. В раздевалке он звучит иначе, чем в разговоре со старушкой на улице. Это позерство, попытка заставить других воспринимать его таким, каким Брент видит себя.

Многие люди очень стараются выглядеть определенным образом, особенно если они это категорически отрицают. Вскоре такое поведение превращается в укоренившуюся привычку, поскольку они все чаще не осознают, что делают это.

Представьте, что разум – это машинка для бирок. Он быстро навешивает ярлыки на каждого человека, место или вещь в зависимости от того, насколько они ценны. Чтобы навесить ярлык, вам нужно быстро составить суждения о людях и четко распределить их по категориям. Это не делает ярлык истинным, но делает его истинным для вас.

Людей делят на категории: демократы или республиканцы, сторонники или противники права на аборты, мужчины или женщины, правые или виноватые, красивые или нет, популярные или нет, богатые или нет. По мере того как люди настраиваются на то, что такое «ценность» и как она зарабатывается, они теряют способность видеть вещи такими, какие они есть на самом деле, до тех пор, пока их временно не выведет из транса событие, меняющее жизнь. И только тогда они понимают, что всю жизнь уделяли внимание не тем вещам.

Большинство из того, что они считали правдой о себе и своей жизни, на самом деле было лишь восприятием, предположением или мнением, созданным тем, кто навешивал ярлыки. Существует путаница в том, что реально известно о человеке, – отчасти потому, что бо́льшая часть известной информации соответствует только каждой его роли, и человек не хочет копнуть глубже.

Другими словами, невозможно отличить факт от вымысла, если человек не открыт для того, чтобы понять, что правда (или неправда) о личности или ситуации. Этот процесс требует непредвзятого ума, который не зациклен на определенной точке зрения. Большинство людей таковым не обладают. Большинство людей слышат что-то и считают это правильным, особенно если услышанное совпадает с их убеждениями и особенно когда медиатехнологии подстраивают информацию под предпочтения человека.

Почему люди не могут быть непредвзятыми? Из-за своей идентичности. Если они непредвзяты, то могут ошибаться, а это делает их уязвимыми. Если они ошибаются в чем-то одном, то в чем еще они ошибаются? И дом, который построил Джек, рушится. Ошибаясь, люди не могут чувствовать себя уверенно в своей идентичности, а то, как они себя чувствуют, значит для них все. Поэтому их мнение – как Евангелие.

Чем более зашоренным является человек, тем бо́льшую ценность для него представляет его идентичность и тем сильнее он боится ее потерять. Мнения не могут быть шаткими, иначе возникают сомнения в реальности. Неоднозначность подобна яду. Уязвимость пугает, так что человек может предпочесть верить во что-то, даже если позднее появляется противоречащая этому информация. Чтобы всегда быть правыми и находиться в безопасности, такие люди должны полностью отождествлять себя с какой-то стороной – эта сторона дает им определение себя, чтобы они могли утверждать: «Да, это про меня».

Признак образованного человека – искать такую ясность в каждой теме, какую только позволяет природа вопроса.

– Аристотель

Признак образованного ума – способность усвоить мысль, не принимая ее за истину.

Недавно я остановился на светофоре за автомобилем с наклейкой на бампере «Я демократ и горжусь этим». Наклейка могла быть любой политической или религиозной принадлежности. «Иисус в машине» – гласила другая. Разве есть что-то менее святое, чем свести пророка к наклейке на бампере? Мало того что у человека есть убеждения, – он должен проповедовать их другим, как бы говоря: «Да, я принадлежу к этой группе, и вот кто я такой». Но это ограничивает. Вы заталкиваете себя в какую-то категорию, не открываясь ничему за ее пределами.

Провозглашая такую убежденность, вы обретаете эту идентичность и ощущаете с другими родство, которое возникает только при ее провозглашении. Это ключ к идентичности – объявить, что она ваша.

Так кто вы?

Вы отстаиваете репродуктивные права женщин и, таким образом, отнесены к определенной категории. Тогда противоборствующая сторона может вам прямо противостоять: если вы за право выбора для женщин, значит, вы за аборты. Но если кто-то «за выбор», это не значит, что он за убийство нерожденных детей. Возможно, в их взглядах есть и другие нюансы, но никто не удосуживается задать эти вопросы или начать диалог, потому что они уже превратили этого человека в оппозицию – в категорию. Определено, кто свой, а кто чужой.

Если вы республиканец – поздравляю: вы унаследовали все взгляды, которые с этим ассоциированы, без исключений. Если вы демократ – поздравляю: вы унаследовали все взгляды, которые с этим ассоциированы, без исключений. Одна категория или другая. Как называют тех, кто придерживается самых разных взглядов? Как называют людей, которые оставляют за собой право менять свое мнение по мере сбора информации? Никак. Они не принадлежат ни к какой группе, и это их награда.

Вы либо за большое правительство, либо за маленькое, а не просто за то, чтобы правительство заботилось о том, что необходимо, когда это необходимо. Оно либо всегда слишком большое – и поэтому ущемляет вас, либо всегда слишком маленькое – и вбивает клин между имущими и неимущими. Вы принадлежите к той или иной категории. Между ними не так много места, особенно если вы хотите быть избранным.

Но если кто-то голосует за политического кандидата, это не значит, что он одобряет все его действия, и даже не значит, что кандидат ему нравится как человек. Опять же, может быть, стоит узнать, есть ли больше нюансов в его мнении, прежде чем относить его к той или иной категории?

Проще воспринимать мнения в черно-белых терминах, делать аргументы бинарными – правильными и неправильными. Так работает идентичность: есть вы, есть такие же, как вы, и есть другие.

Кто вы?

«Я добропорядочная христианка», – скажете вы. Правда? А вы говорили так же в клубе накануне вечером или когда вам пришлось иметь дело со своим бывшим?

Ваше поведение было не совсем «христианским», но сейчас вы не обращаете на этот факт внимания.

Недавно я видел на руке молодого человека браслет с надписью «Что бы сделал Иисус?». Парень читал гангстерский рэп, и в тексте нецензурные выражения текли рекой. Иисус бы читал рэп, очевидно.

Многие люди, называя себя христианами, имеют в виду, что они верят в Бога, что бы это ни значило, хотя и не исповедуют христианские учения в полной мере. Остальное – это удобство ярлыка: достаточно верить – и сколько бы ошибок они ни совершили, делая все что хотят, они всегда будут прощены, потому что Бог все еще любит их и так далее, и так далее. В конце концов они ведь принадлежат к этой религии.

Таким образом, «христианство» – это скорее то, как они себя чувствуют под ярлыком «христианин», чем то, кем они являются на самом деле или как они себя ведут. Но они этого не понимают. Их христианство заключается в принадлежности к группе верующих и в постулате, что, если вы не принадлежите к этой группе, вас нужно спасать от собственного зла и проклятия. Это и есть «клуб христиан».

Ваша соседка не может разобраться со своим умным телевизором, но зато она знает, как устроено мироздание. Тем более это написано в книге. Ну правда, сколько вы знаете людей, которые действительно могут объяснить, как работает телевизор? Или что-нибудь еще, чем они пользуются ежедневно? Сколько людей могут объяснить, как работает их собственное тело?

Что заставляет нас думать, что мы имеем право на ответы на жизненные вопросы или что мы вообще способны понять эти ответы? Мы пытаемся свести вопросы бытия к чему-то понятному. Но что, если сказать: «Я не знаю» – и пусть так и будет? Искатели истины будут открыты для всех возможностей, включая отсутствие ответа. Они любопытны и имеют право передумать.

Так кто вы?

«Я активист!» Конечно, есть люди, которые чрезвычайно увлечены каким-либо вопросом. Но некоторые из них также создают себе образ моралиста. Тем самым они формируют представление о себе как о людях, которые в своей праведности более нравственны, чем вы.

Будьте частью изменений. Обсуждайте изменения, а не ярлыки.

Так кто вы?

«Я американец!» – с большим энтузиазмом скажет патриот.

Думаете, Америка – самая великая страна на свете? Это именно то явление, которое делает ее не самой великой – высокомерие, с которым мы говорим о величии. И это высокомерие мы видим у всех политических партий.

Америка лучшая, потому что вы здесь живете? В этом есть смысл. Возможно, дело в свободе. Но разве Великобритания не свободна? Канада? Франция? Германия? Италия? Австралия? Швеция? Да, мы можем быть благодарны за многое, но это не делает нас лучше. Ирония в том, что мы основали страну на идее свободы, но при этом почти истребили одну расу, а затем поработили другую. Свобода имеет цену.

Дорогое здравоохранение делает нас величайшими? Или лидерство? Точно не скромность. Да и независимости тоже нет: очень мало товаров производится в Америке. Мы являемся частью большого целого, но не можем этого понять.

Что такое свобода? Это идея. На самом деле у нас есть лишь определенная степень свободы (не полная свобода), иначе у нас не было бы никакого управления. Наши выборы – одна из основных форм этой «свободы». То есть народные «голоса» не имеют реальной власти в определении результатов выборов – для этого у нас есть делегаты. Но мы можем вносить предложения.

Американцы поют о «стране свободных и храбрых», но она была свободной только для некоторых. И как можно выставлять храбрость – черту характера – как свойственную абсолютно всем лишь потому, что они живут здесь? Это значит, что другие страны не храбрые? Какая страна не считает себя храброй? Что это значит, если каждая страна воспевает свою храбрость, считая, что это качество присуще только ей? Характер всегда нужно искать на индивидуальном уровне, иначе это просто чувство социальной принадлежности – часть ярлыка.

Ваша страна – самая великая, потому что она ваша. Это часть вашей идентичности. Это не значит, что вы или мы не являемся величайшими. Это значит, что величайших не существует. «Величайший» – это идея о том, как мы сравниваем, и вы можете увидеть, каких результатов мы достигаем. Например, Америка много потребляет, любит оружие и занимает первое место по расходам на оборону – не по грамотности, уровню занятости или любой другой категории.

Мы должны перестать думать, что все в мире – это какой-то рейтинг. Мы все – просто люди, вот и все. Нет ни хороших, ни плохих стран. Есть только люди, их убеждения и решения.

Сегодня я включил новости, и ведущая начала разглагольствовать о том, что последние опросы показали падение рейтинга национальной гордости. Потом она сказала: «Америка – величайшая страна на Земле, и точка». Представьте себе, как это звучит. Представьте, как иностранный диктор говорит такое о своей стране. Это ошеломляет. Представьте себе человека, который говорит такое о себе. Часть того, что делает человека великим, – это его скромность и то, что он не знает о своем величии.

Представьте, что вы столкнулись с китайцем, который очень громко заявляет, что его страна лучшая. Как, по-вашему, отреагировали бы многие американцы? Представьте себе нового супергероя «Капитана Китая» или «Капитана Северной Кореи», который борется с империей зла под названием [выберите врага, в данном случае Америку]. Не слишком ли сильное самовозвеличивание?

Когда северокорейские солдаты маршируют на каком-нибудь необычном параде, американцы обычно усмехаются и удивляются, как можно так промыть мозги обществу. Или же мы смотрим на жителей Северной Кореи, присягающих на верность своему «дорогому лидеру», как на еще одно доказательство промывки мозгов. Как вообще можно так промыть мозги, да? Представьте себе общество, воспитывающее своих детей так, чтобы они каждый день в унисон произносили клятву верности величайшей стране в истории Вселенной (и любимой Богом). Хорошо, что это не мы.

У вас есть данные вам Богом права? В смысле Бог реально вручил их вам? Лично?

Конституция воспринимается почти как божественная книга, созданная, безусловно, группой людей с добрыми намерениями, но только определенных людей, которые даровали свободы, определенные ими, только определенной группе людей, и мы решили, что ни в какой другой период истории Бог не создавал такую великую группу людей. Мы стойко защищаем Конституцию и воспринимаем каждое слово как Божье… если только оно поддерживает наши взгляды. В противном случае у нас остается пространство для маневра в интерпретации.

«Америка превыше всего!» – кричит с трибуны политический кандидат. Оба кандидата, как ни странно, имеют совершенно противоположные взгляды, не пересекающиеся друг с другом. И, по их словам, если вы поддержите другого кандидата, наступит зомби-апокалипсис.

Конечно, лидеры любой страны заботятся об «интересах» своей страны даже в ущерб другим. «Отныне Россия превыше всего!» – говорит кандидат во время выборов в России. Как это звучит для нерусского человека?

Если бы все страны были людьми, мы бы нашли большинство из них достойными осуждения. Мы ни в коем случае не сочли бы приемлемыми характеристики и качества, определяющие страны, если бы эти характеристики были присущи отдельным людям. Люди ведут себя в группах так, как они не вели бы себя в одиночку. Опять же, все дело в социальной принадлежности.

Репутация многих людей перешла бы на другую сторону улицы, доведись им случайно встретиться.

– Элберт Хаббард

У каждой компании и армии в мире есть «ценности». Преданность, «служба превыше всего» и так далее – все это одни и те же ценности, сформулированные по-разному. Что значит по-настоящему воплощать эти ценности? Просто сказать, что вы их придерживаетесь? Никто не скажет иначе.

Мы объясняем нашим детям, какими качествами должен обладать хороший человек, например скромностью. Мы говорим о самоотречении. Мы говорим о терпимости. Хотя есть несколько отдельных людей, которые действительно воплощают эти качества, они забывают о них, когда оказываются в группах. Они становятся группой.

«Я из Нью-Йорка, и я сильный», «Я из Вирджиния-Бич, и я сильный» или «Я американец, и я сильный», – скажете вы после того, как случится что-то плохое: пандемия или массовое убийство. Что это вообще значит? Ничего – это просто дает эмоциональный заряд и помогает справиться с ситуацией. Что делает «сильный» город более сильным или отличным от другого? Он кажется другим, потому что это ваш город. Разве мэр сказал бы обратное? Или кто-то еще? Характеристика «сильные, смелые и отважные» подходит любой группе, к которой вы принадлежите. Вы живете там, где живут сильные люди. «Мы переживем это вместе!» И что это значит? Никто не знает. Но это вызывает реакцию.

Ваша страна, ваш цвет кожи, цвет волос, ваша политическая партия, ваша религия, ваши отношения – это вы.

А может, вы устроены куда сложнее? Куда денется ваша ценность, если исчезнут эти вещи?

Вы можете быть благодарны за свою жизнь, да, но думать, что те вещи, за которые вы благодарны, делают вас лучше, – это высокомерие. Лучшее положение, лучшая одежда, лучшая обувь, лучшая внешность, лучший счет в банке, лучший талант, лучшие оценки – ничто из этого не делает никого лучше.

История показывает, как «победители» терпят унижение. Было время, возможно, вплоть до войны во Вьетнаме, когда американцы считали, что они не могут проиграть. Победители не могут проиграть: гордость делает поражение почти невозможным. Каждое решение было правильным, потому что мы его принимали. Это была битва «хороших парней» против «плохих парней», и в наших историях хорошие парни всегда оказывались на высоте. Многим людям было трудно смириться с мыслью, что их страна не является непогрешимой. Непогрешимость была неотъемлемой частью их идентичности.

Такой менталитет не является уникальным для одной страны, одного лидера или периода времени. Он существует у людей, которые не видят дальше своего носа, находятся в своем пузыре и не осознают этого.

Во время Второй мировой войны американцы сбросили две атомные бомбы. Эвакуированные японские дети возвращались к развалинам, чтобы найти обугленные останки своих родителей. Помимо врагов и союзников, правых и виноватых, есть люди, есть человечность.

Даже победив, никто не становится победителем.