Текст книги "Скованная временем"

Я удивленно подняла брови.

– Ты видишь песочные часы в середине и песок движется туда-сюда? – Трей в ответ покачал головой. – Я и не надеялась. Если я буду держать его в руке слишком долго, моя бабушка говорит, что я попаду в какой-нибудь момент из прошлого. Или будущего, возможно. Это чуть не случилось со мной вчера.

Выражение его лица не изменилось, и я продолжила:

– Кто-то изменяет реальность… изменяет вещи. Когда я сегодня утром впервые заглянула в класс, мой отец, Гарри Келлер, стоял у интерактивной доски. Моя парта, теперь уже твоя, была пуста, потому что я только пришла в школу. А потом, в одно мгновение, я увидела, как все это изменилось.

В его серых глазах читалось сочувствие, но я видела, что он мне не поверил. Конечно же, он не поверит. Нужно быть сумасшедшим, чтобы поверить в то, что я говорю. Он, вероятно, думал, что я психически неуравновешенна, и я не была уверена, что смогу успешно опровергнуть эту теорию.

– Кто-то… очевидно, мой дед, меняет историю. Моя бабушка говорит, что я единственная, кто может остановить это, потому что я унаследовала способность работать с этой технологией. Некоторые другие люди тоже унаследовали эту способность, но, очевидно, все они находятся на темной стороне.

Я положила ключи от дома обратно в держатель, а затем его вместе с медальоном обратно под рубашку.

– Я возвращалась сюда, в школу, чтобы втянуть отца в этот кошмар… Не хочу в одиночку принимать решения и справляться с этим. Я уже дважды пережила эти временны́е сдвиги, но они ощущались просто как… плохое предчувствие. Никто никогда не исчезал, – я вздохнула, уставившись на свои ботинки. – И ключ подходит, черт возьми. Я была так уверена…

– Но… разве ключ не подошел бы в любом случае? – Трей говорил так мягко, будто с кем-то, кого можно было легко вывести из себя. Заметив этот слегка снисходительный тон, я возмутилась, но не могла винить его за это. – Я имею в виду, если все, что ты сказала, в какой-то степени правда, если они наняли миссис Диз вместо твоего отца, то… ключ от коттеджа был бы тот же самый. Не так ли?

Я закрыла глаза, но ничего не ответила. Да. Конечно, это был бы тот же самый ключ.

Через несколько минут я встала и слабо улыбнулась Трею.

– Я знаю, что тебе нужно немедленно предупредить охрану, но не мог бы ты дать мне несколько минут, чтобы я успела добраться до метро? Пожалуйста?

– Куда ты?

– Я собираюсь попытаться найти свою маму, она в Вашингтоне. И потом…

– Окей, – он встал и отряхнул брюки. – Пойдем.

– Что? Нет! – сказала я, собираясь уходить. – Нет, нет и еще раз нет. Я ухожу, Трей. А ты возвращайся в класс.

Он решительно покачал головой.

– Это было бы очень безответственно с моей стороны. Ты либо в беде, и в этом случае я мог бы тебе помочь, либо ты сошла с ума, и в этом случае кто-то должен присматривать за тобой. Я буду добровольцем, по крайней мере до конца дня.

Я направилась самым прямым путем через кампус к станции метро.

– У тебя занятия. Ты не можешь просто бросить все. Разве у тебя нет родителей?

Он пожал плечами, подстраиваясь под мой шаг.

– Мой отец, наверное, сказал бы, что я делаю правильный выбор. Он не будет жаловаться в любом случае. Моя мама может не одобрить, но она в командировке и ближайшие несколько месяцев, на Гаити, и я не думаю, что ей позвонят из школы. Эстелла – она живет с нами – будет отчитывать меня за то, что я прогуливаю занятия, но из школы не звонят никому, кроме родителей. Так что ты застряла со мной.

Я не знала, смеяться мне или плакать. Трей был милым и, я должна признать, очень милым, но мне нужно было сосредоточиться на своих проблемах. Может быть, мне удастся оторваться от него в толпе на вокзале?

Метро, однако, вызывало у меня волну беспокойства. Внезапно мысль о том, что кто-то будет рядом после того, что я пережила этим утром, показалась мне не такой уж плохой.

– Ладно, – сказала я, – ты можешь пойти со мной. Но ты должен знать, что сегодня утром меня ограбили в метро.

Он снова одарил меня своей кривой усмешкой.

– Черт, подруга, у тебя действительно был плохой день.

∞

Нам пришлось ждать поезда минут пятнадцать, но дорога до Вашингтона была недолгой. Трей пытался завязать разговор. Мой мозг работал на автопилоте, но все же мне удалось покивать в нужных местах. Его мать работала в государственном департаменте и много путешествовала. Его отец работал в какой-то международной фирме, для меня это звучало довольно туманно. И они только что вернулись из Перу, где он учился в школе для детей дипломатов. Когда я спросила о братьях и сестрах, Трей рассмеялся и сказал, что его родители недостаточно часто находились на одном континенте, чтобы осилить второго ребенка. Они решили, что Трей с отцом останутся в Вашингтоне, чтобы он мог окончить среднюю школу в Браяр Хилл, это место посещали его отец и дед. Эстелла, которая работала на его семью с тех пор, как отец Трея был еще ребенком, заботилась о них и кормила.

Когда они вернулись из Перу в декабре, в Браяр Хилл сказали его отцу, что Трей будет принят в выпускной класс осенью, поэтому он был на домашнем обучении в течение всего этого времени. Но в январе неожиданно появилось свободное место, и он смог приступить к учебе в весеннем семестре. Это было похоже на то, как я получала свое место, когда папа согласился на эту работу.

Я тоже рассказала ему свою двухминутную биографию, или по крайней мере версию, которая была правдой час назад, и мы говорили о музыке и кино в течение нескольких минут. Или, скорее, Трей говорил, а я слушала и кивала.

Когда мы поднялись по эскалатору к солнечному свету, я остановилась и закрыла глаза, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Ты в порядке? – спросил Трей. Я отрицательно покачала головой.

– Здесь всего несколько кварталов до нашего дома, и я… я не думаю, что она будет там. И мне страшно.

Мне показалось странным говорить это кому-то, кого я едва знала, но Трей был настолько дружелюбен, что трудно было держать дистанцию.

– Что ж, – сказал он, – будем беспокоиться об этом, когда выясним, ладно?

Когда мы добрались, мне даже не пришлось использовать ключ. Я разглядывала окна дома, когда Трей открыл почтовый ящик и заглянул внутрь – вся почта была адресована кому-то по имени Судхира Сингх. Но, как только мы завернули за угол, я сразу поняла, что мама там не живет. Розовые гофрированные занавески с завязками никогда бы не висели в том доме, где жила Дебора Пирс. Если бы такие занавески продавались вместе с домом, они были бы сняты и выброшены в мусорное ведро еще до того, как первую коробку для переезда вынут из грузовика.

∞ 7 ∞

Казалось, я совсем обессилела, и все, что я могла сделать, это спуститься со ступенек дома. Трей взял все на себя и повел меня к Массачусетс-авеню, где мы нашли кофейню. Он усадил меня у окна и вернулся с двумя чашками кофе и двумя черничными булочками. Я пообещала возместить ему все, но он только рассмеялся, сказав, что с кофе и булочками все равно не выйдет достойного свидания.

– А почему ты думаешь, что этот временной сдвиг заставил твоих папу и маму… исчезнуть? – спросил он. – Ты сказала, что это случалось уже дважды, и никто не исчезал. Почему именно в этот раз?

– Я не знаю. На самом деле я даже не задумывалась об этом, – я сделала паузу на мгновение, прокручивая в голове все, что помнила. – В доме моей бабушки были две фотографии, и ее друг Коннор сказал, что они обе были копиями одного и того же семейного портрета. Одна из них хранилась в защищенной зоне. В защищенной от временны́х сдвигов одним из этих медальонов. Когда я увидела эти копии сегодня, это были портреты двух разных семей, возглавляемых одним и тем же человеком.

Я сделала глоток кофе, прежде чем продолжить:

– Должно быть, что-то изменило ход жизни этого человека на фотографии, возникло два разных пути. И да, Коннор и Кэтрин могут ошибаться или лгать, одна фотография может быть отредактирована, или мужчины могут быть братьями-близнецами, я не знаю… Но я почти уверена, что человек на тех фотографиях – это тот же самый человек, которого я встретила сегодня утром в метро сразу после того, как меня ограбили. Только сегодня утром он был примерно на двадцать лет моложе, чем на фотографии, сделанной в 1920-е годы.

– Подожди, – сказал Трей, – ты встретила парня с фотографии? Сегодня утром?

Я кивнула.

– Он предупредил меня, что что-то должно произойти. И я видела, как он исчез, держа в руках точно такой же медальон, – я вымученно улыбнулась Трею. – Все это звучит для меня так же безумно, как и для тебя. Я думаю, мои мама и папа исчезли, потому что в прошлом что-то изменилось. Что-то, что повлияло на мою семью.

Я пересказала историю, которую мне рассказала бабушка, осознавая, что в том, что я знаю, были огромные пробелы. Я рассказала ему о ХРОНОСе и о том, как Кэтрин сбежала в 1969 год.

– Если подумать, – заключила я, – то я бы сказала, что Сол наконец-то догнал мою бабушку в прошлом. Если она не родила мою мать, то и меня никогда не было, и мой отец… – я пожала плечами, – у него нет никаких причин быть в Браяр Хилл. Или что-то еще изменилось, и мои мама и папа, а может быть, и я?.. Я понятия не имею, как это работает. Может быть, мы все еще в Айове…

Трей встал и жестом попросил меня подвинуться. Он втиснулся на сиденье рядом со мной и достал из сумки маленький ноутбук.

– В таком случае это самое подходящее место, чтобы начать. Давай найдем твоих родителей. Правильнее «Дебра» или «Дебора»? А как пишется «Пирс»?

Я взглянула на него с недоверием.

– Ты веришь мне? Ты действительно веришь во все это?

Он откусил кусочек булочки, медленно пережевывая и обдумывая свой ответ.

– Нет, – сказал он. – Не обижайся, пожалуйста. Ты сама сказала, что это безумие. Я не верю, что реальность изменилась и что медальон на твоей шее может заставить тебя исчезнуть. Хотя я должен признать, что нервничал, когда ты держала его в руке чуть раньше, так что, возможно, я все же не полностью тебе не верю.

– Так зачем тогда помогать мне? – я подозревала, что это отчасти потому, что он находил меня привлекательной. Трей был хорошим парнем, но, если бы не этот маленький факт, я была почти уверена, что его обязанность помочь заканчивалась на станции метро.

Он доел булочку и ответил:

– Важно то, что я действительно думаю, что ты веришь во все рассказанное мне. И я уверен, у тебя где-то есть родители, и я бы хотел попытаться помочь тебе найти их. Пожалуйста, съешь что-нибудь, ладно? Иначе мне придется нести тебя на руках до метро.

– А почему просто не отвезти меня обратно к бабушке? – спросила я, будто защищаясь, и откусила кусочек от своей булочки. Я чувствовала себя потерявшимся котенком, которого он кормил и держал подальше от уличного движения, пока искал нового хозяина.

– Ну, во-первых, ты не сказала мне ни ее имени, ни адреса, – сказал Трей. – А во-вторых, ты ведь не этого хочешь, верно?

Я покачала головой, ответив:

– Нет. То есть… нет, пока я не узнаю.

– Хорошо. Тогда мы ищем твоих маму и папу. Давай начнем с поиска в Google…

Двадцать минут спустя мы установили, что Деборы Пирс не существует или по крайней мере она никогда не преподавала историю ни в одном из колледжей, где работала. Я знала логин и пароль для доступа к ее университетскому сайту, потому что мама всегда использовала один и тот же пароль для всего. Пароль не подошел, так как в системе не было записей о пользователе dpierce42. Мы попытались найти некоторые научные статьи, которые она написала, но не нашли никакой информации о них.

Трудно было представить себе мир, в котором моя мать не существовала… никогда не существовала. Я прикусила нижнюю губу и сделала несколько глубоких вдохов в попытках сосредоточиться на поисках отца, пытаясь подавить страх, который рос внутри меня. Он не был включен в список преподавателей на сайте Браяр Хилл, что не удивило нас. Затем мы перешли к общему веб-поиску. Нашлось много Гарри Келлеров, включая одного, что был кинорежиссером еще в 1950-х годах. Я попросила Трея сузить поиск до Делавэра и включить в него моих бабушку и дедушку, Джона и Терезу Келлер. Их адрес не изменился, и я почувствовала облегчение.

– Попробуй добавить что-нибудь такое: «математическая олимпиада». Мой отец был в команде в старших классах – это то, что он обычно вписывает в свою биографию. Думаю, для того чтобы отметить свою помешанность на математике.

– Или, возможно, чтобы вдохновить своих студентов, помешанных на математике, – сказал Трей с улыбкой.

Он изменил критерии поиска, и через пару минут я уже смотрела на папину фотографию. У него была борода, которую я видела только на паре фотографий из его студенчества, но это определенно был он. Он преподавал в школе-интернате примерно в часе езды от дома моих бабушки и дедушки в Делавэре.

Я схватила Трея за руку и крепко сжала ее, сказав:

– Мы нашли его. Это же мой папа!

Я вынула три фотографии, которые носила в своем бейдже. На одной была изображена мама, которая не любила фотографироваться и поэтому выглядела немного раздраженной. На одной были изображены мы с Шарлейн после церемонии вручения пояса по карате. На последней фотографии был папа, снятый на прошлое Рождество, он держал в руке вок, который я ему подарила. Я показала фотографию Трею.

Он молча кивнул.

– Да, это один и тот же мужчина. И сразу понятно, что вы родственники, даже с фотографии в интернете. У тебя его глаза. И улыбка такая же.

Я придвинулась к Трею, чтобы прокрутить страницу вниз и прочитать остальную часть биографии, положив фотографию на стол рядом с ноутбуком. Но, как только я убрала руку, фото исчезло. Действуя рефлекторно, я попыталась схватить то, чего там уже не было, понимая, что уже ничего не изменить. Еще секунду назад фотография была там – цветное пятно на полированном черном мраморе стола. А в следующее мгновение снимок исчез.

– Охренеть… – Трей разинул рот и отстранился, забившись в угол. – Кейт, ты это видела?

Мы на мгновение замолчали.

– Не думаю, что мне удастся доесть этот кекс, – пробормотал он.

Не раздумывая, я вытащила ключ ХРОНОСа из-под рубашки и прижала руку Трея к своей груди так, чтобы мы оба были в полном контакте с медальоном. Через несколько мгновений Трей пришел в себя.

– Ты помнишь, что только что произошло? – спросила я.

Трей кивнул, ответив:

– Да. Мы нашли твоего отца. А потом его фотография, которая лежала прямо там, рядом с солонкой, просто исчезла, – он посмотрел на свою руку, которую я все еще прижимала к груди. – Я не то чтобы жалуюсь, вовсе нет, но почему ты держишь мою руку… там?

Я покраснела, но не убрала его ладонь.

– Мне начинает казаться, что будет… опасно, если я хоть на мгновение потеряю контакт с этим медальоном, Трей. Если моя мать не существует в этом времени… тогда и я тоже, верно? А еще я помню, каково это было, когда произошли временны́е сдвиги, а у меня не было медальона. Я чувствовала себя… так, как ты выглядел всего пару минут назад. Слабость, тошнота, паника?

– Да… сейчас мне лучше. Но что-то заставляет меня верить, что этой фотографии никогда и не было. Дело не только в том, что я не верю в то, что вещи могут вот так исчезать, но и в том, что я помню две противоположные вещи одновременно, если это имеет какой-то смысл?

– Все это не имеет никакого смысла, – сказала я. – Чего я никак не могу понять, так это почему ты вообще видел, как исчезла фотография. Не думаю, что у тебя есть ген ХРОНОСа, так как медальон выглядит для тебя обычным… но Коннор, друг моей бабушки, сказал, что любой, кто не носит медальон, не поймет, что что-то изменилось, когда произойдет изменение во времени.

– Может быть, достаточно касаться того, кто носит медальон? – предположил Трей. Он слегка пошевелил плечом и коленом, которые все это время касались меня, потому что здесь было тесно.

– Может быть, – сказала я. – Но… теперь ты мне веришь, да? В то, что я тебе рассказала?

Трей скорчил гримасу.

– Да. В этом мне придется согласиться с Шерлоком Холмсом: «Если исключить невозможное, то что останется, и будет правдой, сколь бы невероятным оно ни казалось», – он уставился на то место, где только что была фотография. – Я бы сказал, что то, что ты описала ранее, было невозможным, но я только что увидел все своими глазами. Я мог бы попытаться сделать вид, что этого не произошло… возможно, я даже заставлю себя поверить в это… но меня не проведешь.

– Вот почему я держу твою руку на медальоне, – сказала я. – Боюсь, что если ты уберешь свою руку, то забудешь об этом… что ты перестанешь мне верить, – слезы подступили к моим глазам, и я сморгнула их. – Я знаю, что это звучит невероятно эгоистично, но мне сейчас очень, очень нужно, чтобы кто-то поверил мне.

Его улыбка вернулась, только немного подрагивала.

– Хорошо, но думаю, нам будет трудновато закончить этот поиск с нашими руками в этом положении. И люди будут пялиться на нас, если мы попытаемся пройти вот так по улице. Может… мы просто сядем ближе? – он обнял меня левой рукой и очень медленно убрал правую, пока я наблюдала за его лицом, ожидая каких-либо изменений.

– Вот видишь! – сказал он. – Я все еще помню. Мы в порядке, – он постучал по сенсорной панели, чтобы открыть остальную часть биографии моего отца; его рука все еще обнимала меня за плечи. – И я определенно могу привыкнуть к такому стилю поиска.

Я бросила на него косой взгляд, но не стала возражать. Все мое тело напряглось, когда Нолан, последний кандидат Шарлейн на роль моего парня, приобнял меня в кино. Находиться же рядом с Треем, напротив, было вполне естественно.

– В конце страницы нет какого-нибудь адреса? – спросила я.

– Думаю, есть. Но Кейт… возможно, тебе лучше дочитать биографию.

Я быстро просмотрела все три абзаца. Биография включала ту же самую информацию, которую папа всегда добавлял об олимпиаде по математике, те же данные про колледж и интересы. Однако некоторые дополнительные факты вернули меня к реальности. К новой реальности.

«Гарри живет со своей женой Эмили и двумя детьми в преподавательском доме с видом на Иствикский пруд».

∞

Было уже почти четыре часа дня, и движение уже начало набирать обороты, когда мы вышли из кафе и свернули на Массачусетс-авеню. Мы держались за руки даже тогда, когда Трей собирал ноутбук и клал его в свою сумку, и, вероятно, выглядели, как влюбленная парочка, что не может вынести разлуки даже на секунду. А уже через пару минут мы были похожи на влюбленную парочку, которая ссорится.

– Он все равно узнает меня, Трей. Он узнает. Это же мой отец, как он может не знать меня? – я уже несколько раз это сказала, но Трей, казалось, не был в этом убежден. Я и сама не была полностью уверена в этом, но и не хотела признавать никакого другого расклада.

Мы дождались зеленого света, и Трей потянул меня к скамейке, которая огибала небольшой парк в центре Дюпон Серкл. Несколько человек, некоторые из которых были бездомными, судя по мешкам и одеялам, окружавшим их, сидели за каменными шахматными досками неподалеку, поглощенные игрой.

– Я не уверен, Кейт. Я знаю, что ты хочешь его видеть, и я с радостью готов тебя проводить, если ты действительно считаешь, что так будет лучше, – Трей положил палец мне на подбородок и повернул мое лицо к себе, заставляя меня посмотреть на него. – Слушай. Отсюда до моего дома десять-пятнадцать минут ходьбы. Мы рядом с районом Калорама. А до Делавэра еще два часа езды, плюс-минус. Если мы поедем сейчас, то выберемся из города до часа пик и, возможно, успеем добраться туда до темноты.

Он поднял указательный палец, когда я собралась встать со скамейки, и сказал:

– Но… выслушай меня. Я не сомневаюсь, что в твоей временно́й оси твой отец очень любит тебя. Однако для этого Гарри Келлера ты будешь чужой. Может быть, нам стоит пойти к твоей бабушке? Или хотя бы позвонить ей перед отъездом? Ты сказала, что она верит, что ты можешь каким-то образом… исправить… это. Разве мы не должны сосредоточиться на этом?

Я вздохнула. Его слова звучали логично, и я знала, что в какой-то степени он был прав, но…

– Я не могу позвонить Кэтрин. У меня нет ее номера телефона. Он был записан в моем телефоне, его украли вместе с рюкзаком. Кажется, у нее новый номер, и я могу гарантировать, что его никак не найти, – она беспокоится, что ее выследит мой дедушка.

Сказав это, я отогнала от себя мучительные мысли о том, что ключи ХРОНОСа по какой-то причине могли не защитить Кэтрин и Коннора. Сначала мне нужно было сосредоточиться на поисках отца.

– Может быть, нам стоит сначала съездить туда, но я думаю, что она попытается помешать мне связаться с папой. А мне нужно увидеть его, Трей. Даже если он меня не узнает, я его уговорю. Мне нужно увидеть, что он реален, что он существует. У меня… у меня не выйдет встретиться с мамой. Ее здесь нет. Я не думаю, что она вообще где-то есть.

Может быть, все дело было в нарастающей панике в моем голосе. Я почти уверена, что не убедила его силой своих аргументов, потому что причины не казались логичными даже мне. Все, что я знала, это то, что мне нужен был отец, что он был всего в двух часах езды и Трей предложил отвезти меня к нему.

– Окей, – он грустно улыбнулся и, взяв меня за руку, поднял со скамьи. – Мы едем в Делавэр. Я не думаю, что это поможет, но я знаю тебя сколько уже?.. Целых четыре часа. Я хочу надеяться, что ошибаюсь.

∞

Семья Трея жила в трехэтажном доме, возможно, чуть меньшем, чем тот, который Кэтрин купила в Батесде. Он находился в тихом райончике со зданиями, выстроенными в ряд, редкими домами на одну семью и несколькими небольшими посольскими учреждениями. Трей сказал, что дом принадлежал его бабушке и дедушке, но они уехали во Флориду много лет назад, и он жил в этом доме бо́льшую часть своей жизни, по крайней мере в то время, когда его семья жила в Штатах.

Мы вошли через боковую дверь, которая вела в большую кухню с бледно-желтыми стенами.

– Эстелла? – крикнул Трей, открывая дверь. – Это я. – Большой серый кот, который спал в лучах послеполуденного солнца, потянулся и подкрался к Трею, чтобы поздороваться. – Привет, Дмитрий. А где Эстелла?

Я наклонилась, чтобы погладить кота за ушами, и он замурлыкал в ответ, кружась у ног.

– Хм. Эстелла обычно бывает здесь. Должно быть, она вышла на рынок. Наверное, это даже хорошо, потому что у нее возникнет тысяча вопросов о тебе, даже если я скажу, что мы просто идем в кино. Она… чрезмерно заботливая, – Трей оставил на столе записку для своего отца, сообщив ему, что он помогает другу, и прикрепил другую записку к холодильнику, в которой объяснял Эстелле, что он не вернется домой к ужину.

По предложению Трея мы нашли номер моего отца через справочную службу и позвонили, чтобы убедиться, что он не уехал в отпуск или еще куда-нибудь. Я услышала в трубке голос отца и очень старалась не заговорить с ним, но Трей вырвал телефон из моих рук и ответил, что набрал неправильный номер.

Машина Трея была припаркована в гараже позади дома. У него был старый темно-синий «Лексус», стоящий рядом с гораздо более новым, похожим на него черным «Лексусом».

– Эта машина досталась мне от мамы, – объяснил он, – но папа добавил Bluetooth для моего телефона и музыки, – он ухмыльнулся. – Я убедил его, что это вопрос безопасности, чтобы я мог сосредоточиться на дороге и одновременно звонить домой, но на самом деле в этой машине был только CD-плеер, и он нуждался в серьезном музыкальном апгрейде.

Поездка в Делавэр прошла без происшествий. Когда мы выехали из города, больших пробок не было. Я держала руку на плече Трея, чтобы он мог свободно вести машину двумя руками. Несмотря на то что мой семнадцатый день рождения был уже не за горами, я все еще не получила прав. Казалось, в этом не было необходимости, поскольку на метро можно добраться куда угодно, и единственный автомобиль, к которому у меня был доступ, – это старый драндулет, который папа использовал исключительно для поездок в магазин. Однако Трей, по-видимому, уже достаточно долго водил автомобиль и выглядел уверенно за рулем.

Он был голоден, поэтому мы остановились перекусить в «Макдоналдсе» неподалеку от Аннаполиса. Мы уже прошли через дверь и были на полпути к кассе, когда одновременно осознали, что Трей отпустил мою руку, чтобы открыть дверь.

– Трей? – сказала я. Ответа не последовало. Он вопросительно смотрел на меня, склонив голову набок.

Я подождала немного, а потом снова схватила его за руку и практически выкрикнула его имя:

– Трей?

– Кто ты вообще такая? – сказал он. – И почему ты держишь меня за руку?

Он расплылся в улыбке еще до того, как произнести следующую фразу, и сжал мою руку.

– Шучу! – Я попыталась вырвать свою руку, но он не отпускал ее. – Прости, я не смог удержаться.

Я ударила его по плечу свободной рукой.

– Ох! Ладно, это было больно, но, кажется, я сам напросился. – Трей потянул меня за угол, сцепив мои запястья вместе, чтобы избежать еще одного удара. – Мне очень жаль, правда. Я не собирался отпускать твою руку… но я думал об этом раньше и почти уверен, что ничего бы не забыл. То есть, если только не произойдет еще один временно́й сдвиг, или как ты там это называешь, я не думаю, что что-то повлияет на мою память.

Я бросила на него обиженный взгляд.

– Тогда почему ты не сказал этого раньше?

Очередная ухмылка.

– Если бы я это сделал, ты бы держала меня за руку последние три часа? Правда, Кейт. Я собирался предложить тебе проверить эту теорию после того, как мы сядем за стол.

– Проверить как?

– Ну, если бы я забыл, худшее, что тебе пришлось бы сделать, это вытащить свой пропуск в метро, чтобы я мог посмотреть, как он исчезнет, верно? Или одну из твоих сережек? То есть если фото исчезло, то и эти вещи тоже должны исчезнуть. И если исчезающая фотография убедила меня в Вашингтоне, я думаю, что исчезающая карточка метро сделала бы это в Аннаполисе.

Я пожала плечами, а потом кивнула. Я все еще была раздражена, но мне было трудно злиться на Трея.

– Кроме того, – сказал он, – судя по тому, как ты ерзала на сиденье машины последние двадцать километров, я подозреваю, что ты нуждаешься в уборной так же сильно, как и я. А совместный поход в туалет мог бы перейти границы привычного для нас обоих.

С этим я не могла поспорить.

∞

Большую часть следующего часа я провела, глядя в окно и пытаясь решить, что скажу папе, когда увижу его. Это место было очень похоже на Айову сельскохозяйственными угодьями, редкими маленькими городками. Академия Чаплина находилась совсем рядом с одним из таких городов, а я так и не решила, что мне сказать, когда мы доберемся.

У входа находились охраняемые ворота, и я наклонилась через Трея, показывая свое школьное удостоверение охраннику.

– Я Кейт Пирс-Келлер. Мой… мой дядя, Гарри Келлер, преподает здесь. Мы проезжали мимо и решили поздороваться с ним, – я очень боялась, что охранник попытается забрать у меня удостоверение, чтобы рассмотреть его, и тогда я понятия не имела, что буду делать. Я не могла рисковать всем содержимое бейджа, которое может исчезнуть. Охранник, однако, был дружелюбным человеком, который наклонился к окну, чтобы взглянуть на удостоверение личности, а затем показал нам направление к жилому району факультета.

Я беспокоилась, что будет трудно найти папу. У нас не было точного адреса, и я думала, что нам, возможно, придется идти от двери к двери, пока мы не найдем услужливого соседа. Но я увидела его еще до того, как мы нашли место для парковки. Он сидел за деревянным столиком для пикника у пруда, с книгой в руке, и наблюдал за двумя мальчиками: одному было около пяти, а другому – чуть меньше, дети катались по траве на трехколесных велосипедах. Местность была зеленой и яркой, с большой ивой возле пруда. Я видела двери небольших аккуратных домиков примерно в пятидесяти метрах за столом, во внутреннем дворике большинства стояли грили, рядом с некоторыми из них были песочницы или пластиковые домики для игр.

Я сидела неподвижно, просто глядя на него. Через минуту или две Трей обошел машину и открыл дверь, пригнувшись, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Хочешь, чтобы я подождал здесь, у машины, или пошел с тобой?

Я на мгновение задумалась.

– Ты не мог бы пойти со мной? – спросила я тихонько. Это, несомненно, будет слишком личный разговор для кого-то, кого я знаю так мало, но я чувствовала, что у меня колени дрожат, а я даже еще не встала.

– Конечно, – ответил Трей. Он протянул мне руку, чтобы помочь выбраться из машины, и продолжал держать ее, пока мы шли к столу для пикника. – Для моральной поддержки, – сказал он, мягко сжимая мои пальцы.

Я одарила его благодарной улыбкой. Никогда еще не чувствовала себя такой уязвимой.

– Мистер Келлер? – сказала я. Папа поднял глаза и закрыл книгу, придерживая ее пальцем. Обложка книги была цвета желтого, оранжевого и коричневого меланжа, на ней был нарисован кролик. Это была книга, которую он читал мне много лет назад. Одна из наших любимых.

– Да? – он слегка нахмурился и посмотрел на нашу школьную форму. Я поняла, что, вероятно, у них здесь была другая форма, если она вообще требовалась. – Мы знакомы? – спросил он.

Я села с другой стороны стола для пикника, рядом со мной присел Трей.

– Надеюсь на это, – я отрепетировала двадцать различных способов начать этот разговор во время поездки, и теперь единственное, что я могла сказать, было: «Я твоя дочь. Я – Кейт».

Его взгляд выражал абсолютное потрясение, это заставило меня немедленно пожалеть, что я выбрала именно эту фразу.

– Прости! Это не то, с чего я хотела начать… То есть…

Папа решительно покачал головой.

– Это невозможно. Я женат… только последние десять лет, но… А кто твоя мать?

– Дебора, – ответила я. – Дебора Пирс.

– Нет, – он снова покачал головой. – Я никогда не встречался ни с кем с таким именем. Мне очень жаль, но твоя мать ошиблась.

– О нет, все совсем не так, – решительно возразила я. – Я… я уже знаю тебя, – я сделала единственное, что пришло мне в голову: вытащила ключ ХРОНОСа из-под рубашки. – Ты видел это раньше? Какого он цвета?

Теперь папа смотрел на меня так, словно я была совершенно обезумевшей и, возможно, опасной. Он взглянул на Трея, хотя было неясно, искал ли он в нем возможного союзника или расценивал его как угрозу.

– Нет, не видел… и он вроде розовый, – он снова взглянул на медальон. – Это необычный предмет. Я бы запомнил, если бы видел его раньше.

Я достала свой бейдж и показал ему школьное удостоверение: Пруденс Кэтрин Пирс-Келлер. Потом я вытащила мамину фотографию.

– Это… это была моя мама, – он явно заметил, что я сказала это в прошедшем времени, потому что его взгляд смягчился.

Папа пару мгновений смотрел на фотографию, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. Его тон был мягким, когда он ответил: