Текст книги "Промежутье"

– Может, когда папочка явится и отвезёт тебя в Англию, он заодно и объяснит, что к чему.

– Папа, папа, папа! Он у тебя виноват во всём.

– Ну, он испоганил нам жизнь, так что…

– По крайней мере, папа это сделал только один раз. А ты портишь мне жизнь каждый день.

– Только раз? – хохотнул Купер. – А кто ему пишет без конца?

Джесс застыла на месте. В её глазах блеснули слёзы. Трудно сказать, чем брат обидел её сильней: тем, что прочёл сообщения в чате, или тем, что безжалостно ткнул в них носом. Не сдержавшись, девочка закричала:

– Ты точно такой же, как он! Не можешь с чем-то справиться и мстишь нам с мамой!

Купер резко подскочил и швырнул ноутбук на кровать.

– Никогда! Слышишь, никогда не смей сравнивать меня с ним! – он сжал кулаки и почувствовал, как ногти больно впиваются в ладони. – Убирайся!

Джесс злорадно усмехнулась и скрестила руки на груди.

– Чем быстрей перестанешь любить, тем быстрей перестанешь мучиться, – передразнила она и выплыла из комнаты.

Купер с грохотом захлопнул за ней дверь, немного пометался из угла в угол и в конце концов запустил какой-то книгой в стену. Это он-то злой? Да если б он и правда издевался над сестрой с утра до ночи, всё равно это и рядом бы не лежало с тем, что натворил их отец!

Нет, он не похож на отца. Нисколечко. Он глубоко вздохнул и постарался прогнать из головы все мысли сразу.

Забудь, что сказала Джесс.

Забудь, что у папы скоро родится ещё один ребёнок.

Не надо про это думать.

Забудь вообще про всё.

Займись чем-то другим.

Он сел, снова открыл компьютер и перестал замечать окружающий мир.

Глава 4

– Йоу! – бодро сказал Зак, когда Купер плюхнулся на сиденье школьного автобуса рядом с ним.

– Привет, – кивнул Купер. Подушка сиденья шумно выпустила воздух через швы. Запахло пылью и старым поролоном.

– Прикинь, чувак, я сегодня всю ночь не спал, – объявил Зак. – Мы с Тайлером наконец нашли нормальную команду и закончили тот рейд в игре.

Купер понятия не имел, про какой рейд толкует друг. Он уже несколько месяцев не заходил в игру, которая, видимо, до сих пор нравилась Заку и его старшему брату. Но когда Зак победно вскинул в воздух пятерню, Купер всё-таки легонько по ней шлёпнул.

Мальчики дружили с незапамятных времен. Может, они и не слишком часто говорили по душам, но знали друг о друге такое, чего не расскажешь посторонним. Купер, например, никому не говорил, что Зак до сих пор на ночь кладёт возле подушки игрушечного котёнка. А Заку как-то утром после ночёвки в скаутском лагере хватило одного взгляда на отчаянное лицо Купера, чтобы «по приколу» вылить целую бутылку воды на друга и его постель. Купер до сих пор не понимал, как Зак догадался про его ночной конфуз, но благодаря огромной луже на кровати остальные ребята не заметили, что простыня и до того была мокрой. Они никогда об этом не говорили, да и зачем? Друг – на то и друг, чтобы прикрывать тебе спину.

По крайней мере, так было раньше.

Про невидимую стену, которая разделяла их теперь, мальчики тоже не говорили. Она выросла постепенно. Конечно же, Зак знал, что отец Купера куда-то делся. Купер сказал другу, что не хочет обсуждать семейные дела; но сам думал только о них, а значит, не мог говорить ни о чём другом. Со временем общение почти сошло на нет. Купер был уверен: даже если выложить всё начистоту, Зак уже не сумеет его понять. У Зака была… слишком лёгкая жизнь. Ему и не снилось всё то, что обрушилось на Купера. Его родители до сих пор целовались у всех на виду и хихикали, рассказывая друг другу дурацкие шутки.

Хихикали.

Нет. Заку его, конечно же, не понять.

Поёрзав на сиденье, Зак легонько ткнул Купера локтем в рёбра.

– Ну ладно, я всю ночь не спал. А ты-то чего такой дохлый?

– Да так… поцапался с Джесс.

Купер с показным равнодушием махнул рукой. На самом деле он полночи крутился и вертелся в постели, чувствуя себя последним мерзавцем (хотя если бы сестра вдруг оказалась рядом, наверное, сказал бы ей всё то же самое). Перед сном, когда пришло время измерить сахар, Джесс не хотела даже смотреть на брата. Нехорошая тишина царила и за завтраком, а когда показался школьный автобус, девочка сразу же побежала вперёд, чтобы занять место рядом с подругами.

– Ничего особенного, – добавил Купер.

– А чего поцапались?

– Да так.

Молчание было таким неловким, что Купер съёжился на сиденье и принялся грызть ногти. Два года назад он сразу бы рассказал Заку про крушение поезда, про загадочного безымянного мальчика, про эмблему и про след, который, возможно, вёл к соседской девчонке. Да что там – он закидал бы Зака сообщениями ещё вечером, как только увидел статьи. Но теперь Купер словно бы разучился выражать мысли. Слова застряли у него в горле и нипочём не желали выходить наружу.

Так что Купер просто сидел и вполуха слушал, как Зак в лицах изображает вчерашнюю игру. Он умудрялся вовремя кивать и даже иногда вполне к месту восклицал «круто!» и «вау!», но сам думал о другом. Неужели новая соседка как-то связана с тем погибшим мальчиком? Нет, ерунда, конечно… но всё-таки эмблемы и правда очень похожи.

Поскрипывая от старости, автобус подкатил к следующей остановке. Вошли две семиклассницы, обсуждая что-то ужасно серьёзное, и сели через пару рядов от Зака с Купером. Потом в салон поднялись их младшие братья и ещё новенький мальчик из параллели Купера, который всегда носил одни и те же штаны цвета хаки и свитшот с надписью «РАССЛАБЬСЯ, ЭТО ФИЗРА, А НЕ ОЛИМПИАДА». Мама Купера сказала бы, что у этого мальчика «широкая кость» – очень странное выражение. Сам-то он был уверен, что кости у всех одинаковые.

Едва эта мысль мелькнула у Купера в голове, как новенький повернулся и поглядел прямо на него. Купер смущённо опустил глаза: ну что за идиотизм – думать про чужие кости? Когда он снова поднял взгляд, новенький уже сидел в ничейном ряду.

По школьным правилам в первых рядах должны были сидеть малыши из начальных классов, а остальные ученики могли занимать любые свободные места в автобусе. Но было и другое правило, негласное: чем ты старше и круче, тем дальше можешь пройти в салон. Получалось, что ученики рассаживаются по возрасту; однако мест в автобусе было больше, чем пассажиров, так что малышей и подростков всегда разделяли два или три свободных ряда.

Новенький сел в третьем ряду.

– Гляньте на них! Сиамские близнецы срослись головами! – громко сказал кто-то, показывая на двух семиклассниц, увлечённых беседой. – Эй, дамочки! Может, вас хирург разделит? Или у вас один мозг на двоих?

Задние ряды засмеялись. Одна из девочек уставилась перед собой, подчёркнуто игнорируя шутку. Вторая, прищурившись, оглядела всех в автобусе и резко повернулась к подруге, яростно взмахнув хвостом на макушке.

Купер посмотрел на новичка. Хорошо, что он занял место впереди – там, куда не долетали шуточки и колкости других восьмиклассников. Сядь он чуть поближе – наверняка стал бы мишенью.

Автобус трясся по разбитой дороге, а Купер поглядывал на новенького. Тот молча смотрел в окно, на ряды невысоких домов. Они ещё не обменялись ни словом, но Купер и без разговоров чувствовал: у него с этим парнем найдётся кое-что общее. Он тоже стал провожать взглядом проплывающие в окне дома, и привычное бремя одиночества навалилось ему на плечи.

Глава 5

Необычно длинная очередь вываливалась из дверей школьной столовой и змеилась по коридору. После урока математики Купер достал из сумки пакет с обедом и попытался было прошмыгнуть в библиотеку к компьютерам с интернетом, но у библиотекарши был прямо-таки собачий нюх на еду: она даже яблоко могла учуять за целую милю. Пришлось на время забыть про таинственную жертву давней катастрофы и спуститься на первый этаж.

– Купер! – Зак помахал ему рукой из середины очереди. – Иди к нам.

– Что тут творится? – Купер привстал на цыпочки и поглядел в сторону кухни, пытаясь понять, отчего собралась такая толпа.

– Алисия сказала, что утром была какая-то проблема с водой. Обед не успели приготовить вовремя. Хочешь, вставай с нами. – Зак ухмыльнулся. – Будет железная отмазка, если опоздаешь на физику.

– Не-а, – помотал головой Купер. – У меня своё. – Он показал другу пакет с едой и отвернулся. В пакете был не только заранее приготовленный бутерброд, но и сладости, купленные в автомате. Дома-то их не держали из-за Джесс.

Лавируя между столиками, Купер вдыхал застарелый запах стряпни и антисептика. Свободных мест пока было много: большинство стояло в очереди. Мальчик сел за тот стол, что обычно занимала их компания, и достал из рюкзака еду, блокнот и любимый карандаш, сточенный до жалкого огрызка.

Едва Купер успел написать одно предложение, как над ухом раздался голос:

– Здесь не занято?

Возле столика стоял тот парень из автобуса, новенький. Купер торопливо прикрыл рукой блокнот и глянул на пустые стулья вокруг.

– Ладно, если занято, я пойду.

– Нет… в смысле, свободно.

Парень слегка улыбнулся.

– Можно?

– Садись.

Парень выдвинул стул и представился:

– Гас.

Купер закрыл блокнот.

– А я Купер.

До сих пор у него не было возможности рассмотреть лицо новенького – в школьном автобусе он видел только его затылок. На лбу у Гаса пламенела щедрая россыпь угрей, а во рту поблёскивали брекеты. Их, очевидно, поставили недавно, и мальчик ещё не привык: с трудом шевелил губами.

– Ну… как оно? – неловко спросил Гас.

– Да ничего… нормально, – задумчиво ответил Купер. Когда пауза чересчур затянулась, он добавил: – А ты у нас новенький, да?

– Ага.

– И как тебе?

– Ну так… как-то. – Гас пожал плечами и слегка поморщился.

Купер кивнул, потому что отлично его понял. Всё ужасно, и я не хочу об этом говорить. Лучше было сменить тему:

– А где ты раньше учился?

– В Вестминстере. – Увидев недоумённый взгляд, Гас объяснил: – Это в Оклахоме. Я, вообще-то, там живу. А в Чикаго просто приехал к бабушке. Побуду у неё, пока родители… разбираются в отношениях.

Купер прекрасно знал, что значит «разбираться в отношениях». Хоть бы у предков Гаса получилось лучше, чем у его собственных.

И тут он вспомнил, на какой остановке Гас обычно садился в автобус.

– Постой-ка, – с опаской сказал он. – А кто твоя бабушка?

– Вирджиния Гриммс, – ответил Гас.

Купер не сдержался и застонал. Соседские дети называли её «миссис Грымз». Как-то раз он имел неосторожность потрогать траву у неё на лужайке. Миссис Грымз подскочила к нему, размахивая тростью, и завопила: «По газону не ходить!» Купер сперва даже решил, что она шутит. Неужели обычные люди вот так разговаривают?

Однако миссис Грымз не шутила. На перилах крыльца у неё висела табличка «Посторонним вход воспрещён». В канун Хеллоуина она натягивала у себя поперёк дорожки жёлтую ленту с крупной чёрной надписью «ОСТОРОЖНО». Некоторые соседи специально покупали такую ленту, чтобы сделать из дома «замок с привидениями», но миссис Грымз преграждала дорогу детям, просящим конфеты. Кажется, вредной старухе не приходило в голову, что можно просто выключить в доме свет и не открывать в дверь.

Куперу сразу же стало стыдно за невольный стон, но Гас только рассмеялся: видимо, реакция собеседника его ничуть не удивила.

– Я даже не знал, что у миссис Гриммс есть дети, – сказал Купер. – А уж тем более внуки.

– Ну да, бабушка растила маму одна, дед уже давно умер. Мама твердит, что бабушка добрая, но сама-то от неё сбежала, едва стукнуло восемнадцать, так что… – он скривился ещё сильней, чем Купер. – Они до сих пор почти не разговаривают.

– Но тебя всё-таки отправили к бабке? – удивился Купер.

– Других вариантов не было… Если хочешь, заходи в гости как-нибудь.

При этой мысли Купер застыл от ужаса. Не зная, что ответить, он несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот. Гас снова засмеялся, на этот раз весело и громко.

– Да шучу я, шучу… Ой, не могу! Видел бы ты своё лицо! – И Гас скорчил рожу, которой позавидовало бы любое страшилище из павильона ужасов.

Тут уж Купер не выдержал и тоже расхохотался. Гас в приступе веселья состроил ещё несколько потешных гримас – Купер покатился от смеха. На сердце стало непривычно легко. Купер и забыл, когда в последний раз так смеялся.

Наконец мальчики успокоились, и Гас снова принялся за еду. Лёгким кивком он указал на блокнот Купера.

– Что это ты пишешь? Сочинение задали?

Купер покосился на блокнот и торопливо убрал его со стола.

– Да нет… Так, для себя, – он вдруг очень заинтересовался собственным обедом.

Гас, видимо, понял намёк.

– Ух ты! Вот бы мне бабушка такое давала! – воскликнул он, глядя на сэндвич с арахисовым маслом, гранолу[2]2
  Гранола – традиционный для США перекус, запечённые злаки с орехами и мёдом. Прим. ред.


[Закрыть] и шоколадный батончик. Когда поблизости не было Джесс, Купер давал себе волю и нарушал все законы здорового питания.

– Ага. Лучше взять своё, чем есть столовское.

– Я бы не отказался пожить у твоих родителей!

Купер пренебрежительно фыркнул.

– Ну… Просто надо знать, где купить. И у меня не «родители», а только мама.

– Ой, извини.

– Ничего, – мотнул головой Купер. – Тяжело, конечно, когда отец не живёт дома. Но кто-то же должен защищать нашу страну, так ведь? – ложь сорвалась с языка, прежде чем мальчик успел себя остановить.

– У тебя что, отец в армии?

– В десанте.

– Ух ты! А где он сейчас?

– В Афганистане.

– Ничего себе! А ты с ним часто видишься?

– Вообще не вижусь, – уж это, по крайней мере, была правда. – Они с мамой развелись, и мы теперь редко общаемся.

Купер понимал: надо бы поскорее сознаться. Сказать, например, «извини, дурацкая шутка» и объяснить, что на самом деле отец – кардиолог и в армии не служил ни единой минуты. Но он ведь и соврал потому, что у военных всегда есть уважительная причина не жить с семьёй. Любой дурак знает: десантнику некогда слать родным поздравительные открытки и подарки, он спасает мир. Десантник может запросто уехать насовсем, и никто плохого слова не скажет.

– А я тоже с папой почти не общаюсь, – сказал Гас. – У меня предки много ездят по работе. Дома почти не пересекаются. Всё время талдычат: «Мы тебя только сильней любим, потому что редко видим». Но что-то незаметно, чтоб они от этого сильнее любили друг друга…

Купер молчал. Его ложь как будто разрослась и окаменела – уже не отменить, не взять обратно. А ведь Гас поделился с ним самым личным и сокровенным! В желудке словно закопошился мерзкий клубок червей, аппетит пропал.

– Хочешь меняться? – ухмыльнулся Гас, положив пакетик вялых морковных палочек рядом с шоколадкой Купера.

– Нет, спасибо. Но батончик бери, если хочешь.

Гас просиял, будто получил драгоценный подарок.

– Правда можно?

– Да не вопрос, – Купер подтолкнул батончик на другой конец стола.

– А я ведь такой же, как ты, – сказал Гас, разрывая обёртку.

– Сын военного? – у Купера встал комок в горле. Что же делать, если Гас начнёт со знанием дела расспрашивать про армейскую жизнь?

– Нет, я просто тоже люблю писать. Всё время черкаю в блокноте.

Купер тихонько выдохнул.

– Ух ты! Правда? И что, прямо истории сочиняешь?

– Иногда. Но обычно просто записываю всё, что в голову взбредёт. Знаешь, всякие мысли, картинки… А ты?

– Да, я тоже. Вообще…

– Купер! – донёсся из начала очереди голос Зака. – Мы идём к тебе!

Купер оглянулся и увидел, что друг машет ему уже от самой кассы.

– Ура, еду дали! Даже раньше выпускного!

За спиной у Зака засмеялись Натолл и его приятели-футболисты.

Купер повернулся обратно и принялся считать свободные стулья: хватит ли на всю их компанию? Одного не хватало – на нём сидел Гас.

Видимо, Гас догадался, в чём дело. Улыбка сбежала с его лица. Весёлое оживление, которым искрился их разговор, куда-то исчезло.

– Всё нормально, – сказал он прежде, чем Купер успел открыть рот. – Я уже доел.

Он сложил остатки еды в мятый коричневый пакет, который служил уже так долго, что стал похож на тряпочку, и со скрипом отодвинул стул от стола.

– Ты не… То есть… – запнулся Купер.

– Увидимся. – Гас зашагал к выходу.

– Ага. Увидимся.

Купер сник. Вот дурак! Ведь мог бы забрать стул от другого стола, или подвинуться, или хотя бы не вести себя так, будто согласился сидеть с Гасом только потому, что больше никого не было.

Зак и остальные ребята из их компании подошли к столику, болтая и смеясь. С собой они принесли запах котлет, соуса и тушёной моркови.

– Наконец-то! – сказал Зак. – Прости, что бросили тебя одного.

Купер поглядел вслед Гасу: может, обернётся, выходя из столовой? Но он не обернулся.

По правде говоря, в эти полчаса Купер впервые за долгое время не чувствовал себя одиноким.

Глава 6

На следующий день столовая работала как обычно, и слабая надежда снова поболтать с Гасом за пустым столиком быстро растаяла. Купер пару раз видел Гаса в коридоре, ловил его взгляд и махал рукой, но Гас лишь молча кивал и шагал дальше.

По дороге домой Гас опять сидел один в «ничейных» рядах между малышнёй и старшими. Из-за тряски голова у него моталась туда-сюда. Когда автобус остановился перед тёмным домом миссис Гриммс, Гас последним сошёл по ступенькам. Он немного постоял на тротуаре, глядя на бабушкин дом: видимо, собирался с духом, прежде чем обойти разросшиеся кусты и подняться по ступенькам крыльца.

Через несколько минут Джесс, Купер и Зак сошли на своей остановке. Джесс почти не разговаривала с братом в последние дни и сейчас тоже побежала домой, не сказав ни слова.

– Хочешь, пошли к нам, – предложил Зак. – Порубимся в приставку или кино посмотрим.

– Не-а, – сказал Купер, провожая взглядом отъехавший автобус. – У меня какой-то завал с уроками.

– Точно? Папа нам пожарит свой знаменитый попкорн.

Этого только не хватало.

– Может, завтра зайду, – сказал Купер.

– Ну ладно, – кивнул Зак.

Вечер среды прошёл как обычно: уроки, яичница, обещание измерить сестре сахар перед сном. Наконец мама вскочила на велосипед и укатила в город – вести свои гончарные курсы. Привычный распорядок одновременно утомлял и успокаивал Купера.

Он опять ушёл к себе в комнату с маминым ноутбуком, твёрдо намереваясь посмотреть какой-нибудь фильм. Однако пальцы будто сами собой легли на клавиатуру. Эмблема с птицей и клинками поневоле всплыла в памяти. Неужели правда такая же, как у новой соседки? Вообще-то все школьные эмблемы похожи. Ну, допустим, она и впрямь та же самая. Это ещё не значит, что Джесс сумеет разузнать имя мальчика, погибшего почти сто лет назад.

Так ведь?

В голову Куперу пришла одна мысль. Ощутив нехороший холодок в желудке, он попытался её прогнать, но мысль оказалась назойливой, как муха.

А может, поглядеть всего один разок? Он же не какой-то там маньяк-извращенец, он собирает информацию! Надо просто рассмотреть эмблему и сравнить с рисунком в старой газете, вот и всё. Убедиться, что она не такая, и успокоиться. Да и вообще девчонка сама таращится на него каждый день. А ему, значит, нельзя?

Купер встал с кровати и отодвинул в сторонку пятнистый от воды стол, где раньше стоял его аквариум. Затем открыл дверцу встроенного шкафа и достал с верхней полки здоровенный телескоп, едва не рухнув под его тяжестью. Несколько лет назад бабуля Стюарт раскошелилась почти на тысячу долларов: решила, что Купер станет знаменитым астрофизиком вроде Карла Сагана, раз уж посмотрел целый документальный фильм про Вселенную. Но до сих пор телескоп наблюдал лишь клочья пыли – домашней, не космической, – в изобилии водившиеся в шкафу.

Бабуля Стюарт этого, конечно, не знала, потому что виделась с внуками не чаще, чем их отец. Она и в гости-то сюда заявилась всего один раз. Нищий, который просил милостыню на углу у магазина, ужаснул её так, что ни о чём другом в тот приезд и разговоров не было. С тех пор Купер и Джесс сами ездили к бабушке в чистый, охраняемый коттеджный посёлок. Там она частенько изумлялась вслух: как интересно, что её сын женился на женщине совсем другого круга, то есть на их матери.

«Совсем другого круга» в переводе означало «без роду без племени».

Кряхтя от натуги, Купер пристроил телескоп на столик у кровати и направил объектив на соседский дом. Прищурившись в окуляр и покрутив многочисленные колёсики, мальчик добился, чтобы размытое жёлтое пятно обрело резкость. Теперь можно было рассмотреть даже текстуру сайдинга на доме. Купер поглядел в окно невооружённым глазом и нацелил телескоп на второй этаж.

Ещё несколько манипуляций с колёсиками, и Купер наконец во всех подробностях увидел спальню – освещённую, но, к счастью, пустую. Он принялся неторопливо изучать комнату, поражаясь, что видит мельчайшие детали. Издалека ему казалось, что кровать соседки застелена покрывалом в горошек. На самом деле покрывало было расшито крошечными розовыми бутонами. На полке теснились книги. Купер без труда прочёл названия на корешках: «Излом времени»[3]3
  «Излом времени» – фантастическая книга Мадлен Л’Энгл (1962) о девочке Мег, её брате Чарлзе и друге Келвине, которые путешествуют по мирам в поисках отца, застрявшего в петле времени. Прим. ред.


[Закрыть], «Когда мы встретимся»[4]4
  «Когда мы встретимся» – книга Ребекки Стед (2009) о двенадцатилетней Миранде, которая получает странные записки с описанием будущего и с заданиями сделать что-то, чтобы приблизить или предотвратить описанные события. Прим. ред.


[Закрыть], «Гарри Поттер и узник Азкабана»[5]5
  «Гарри Поттер и узник Азкабана» – третья книга саги Джоан Роулинг (1999). Именно в ней впервые появляется маховик времени (времяворот, Time-Turner). Прим. ред.


[Закрыть] – и насчитал шесть карандашей в керамической вазочке на столе.

Возле стола стоял стул. На его спинке висел тёмно-синий школьный жакет.

Купер ещё чуточку подкрутил телескоп и всмотрелся в золотую эмблему. Краешек герба тонул в складках ткани, и всё же мальчику было отчётливо видно большую птицу, раскинувшую крылья на фоне двух перекрещённых мечей.

Джесс оказалась права: точь-в-точь как на рисунке в газете.

Только рисунок был чёрно-белый, а теперь стали заметны красные полоски-стежки на эфесах мечей – под цвет огненных птичьих глаз. По нижнему краю эмблемы змеилась какая-то надпись. «Vigilantes U…» – прочёл Купер. Остальное закрывала складка.

– Что это за язык? – удивлённо шепнул мальчик. – Ви-ги-лан-тес, – по складам прочёл он непонятное слово. Было в нём что-то смутно знакомое. Вроде бы вигилантами называют людей, которые берут правосудие в свои руки?

Купер ещё раз оглядел комнату. Он понимал, что выходит за рамки «расследования». Сходство эмблемы с газетным рисунком уже подтвердилось. Надо было убрать телескоп назад, в шкаф. Но любопытство не давало покоя. Ужасно хотелось посмотреть, не найдётся ли в комнате ещё чего-нибудь интересного. Поддавшись соблазну, Купер снова нацелил объектив на стол.

– Стоп! Что за…

На столе стояла керамическая вазочка.

Без карандашей.

Неужели кто-то зашёл в комнату и забрал все карандаши, пока Купер разглядывал эмблему на жакете? Он торопливо подкрутил колёсико. Нет, в спальне по-прежнему пусто.

Мог ли он не заметить, что кто-то вошёл и вышел? Конечно нет – что за ерунда! Так куда же делись карандаши? Всего минуту назад их было шесть штук, он посчитал! И даже прочёл марку: «Тайкондерога». Купер нацелил телескоп на книжную полку – проверить надписи на корешках.

– Что это ты делаешь?

Мальчик так стремительно рванулся прочь от телескопа, что чуть не свалил его со стола. Обернувшись, он увидел в дверях Джесс. Рот у сестры приоткрылся от изумления; с руки свисал недоплетённый бисерный браслет.

– Ничего! – крикнул Купер слишком громко. Он вряд ли смог бы вести себя подозрительней, даже если бы очень постарался.

– Врёшь! Ты что, разглядывал форму той девочки?

– Вот ещё, – он сунул руки в карманы и украдкой огляделся по сторонам. Телескоп торчал на столике у окна, нацеленный прямо на соседский дом. Улики говорили сами за себя.

– Ну точно! Значит, поиздевался надо мной и решил разгадать тайну сам?

– Да ничего я не решил. И нет тут никакой тайны. Я просто хотел посмотреть, что за эмблема. Вот и всё.

– Хотел забрать себе всю славу! – Джесс швырнула в него браслетом, но промахнулась. Браслет шлёпнулся на пол между ними.

– Джесс! Ну какую ещё славу?

– Ладно, – сказала Джесс. – Верю. Ты ничего не расследовал за моей спиной. Ты просто подглядывал в окно за девочкой. Так? – Она скрестила руки на груди и торжествующе ухмыльнулась.

– Что ты несёшь?! – прошипел Купер, понизив голос, хоть в доме и не было никого, кроме них.

Джесс издевательски чмокнула губами, изображая поцелуй, и руками будто бы обняла невидимую фигуру перед собой.

– Прекрати.

– Вот подожди, я ещё маме скажу! – она повернулась и сделала несколько шагов к двери, едва не подпрыгивая от злорадства.

– Ну да! – выкрикнул Купер ей вслед. – Я искал информацию.

Джесс остановилась и нарочито медленно повернулась к брату.

– И что?

Купер с трудом подавил стон. Победа младшей сестры больно ударила по его самолюбию. Легче было бы выдрать зуб, чем признаться, что её загадка оказалась интересной. Но ведь иначе мама подумает, что он грязный извращенец, и будет ещё хуже!

– Если я расскажу, что видел, обещаешь не говорить маме?

Джесс выгнула бровь и склонила голову набок.

– Допустим.

– Вот, смотри. – Купер взял со стола листок бумаги и быстро набросал эмблему по памяти, добавив детали из нижней части, которой не было на картинке в газете. – Верх совпадает, но внизу есть ещё какой-то девиз. Там написано не по-нашему: «Vigilantes», потом буква «U», а дальше я не разглядел.

– Как-как? Вигилантес? Что это за слово?

– Похоже на вигилантов. Это такие… сейчас, подожди. – Купер взял компьютер и открыл словарь. – Вот. «Вигилант – тот, кто в обход правовых процедур занимается преследованием лиц, обвиняемых в настоящих или вымышленных проступках и не получивших заслуженного наказания. Цель вигиланта – привести в исполнение собственный приговор, восстановить справедливость. Синонимы: мститель, каратель».

– Ничего себе! – воскликнула Джесс. – Что там у них за школа?

– Может, вместе с другими словами смысл меняется?

Если эмблема действительно та же самая, что на одежде погибшего мальчика, значит, у них с Джесс теперь больше информации, чем было у полицейских в 1928 году: ведь они-то видели герб почти полностью! Купер передал ноутбук сестре.

– Ну-ка, посмотри: может, найдёшь их школу по новой картинке? Я уберу телескоп, а потом спущусь за планшетом и тоже поищу.

Когда он вернулся в свою комнату, Джесс сидела на кровати, уткнувшись носом в компьютер.

– Слушай, а как ты вообще нашла эту статью про крушение? – спросил Купер. – Что, вот так вдруг полезла в интернет, случайно прочитала про те поезда, а потом рассмотрела эмблему у соседки?

Джесс не ответила.

– Джесс! – сказал Купер, когда молчание затянулось. – Если мы с тобой в доле, давай-ка выкладывай.

– Ну… – смущённо пробормотала сестра, – понимаешь, я хотела побольше про неё узнать.

– Про соседскую девчонку? Зачем?

– Да просто… – Джесс замялась.

– Что?

– Ну, мне было интересно. Она с нами не разговаривает, но всё время сидит там, на фоне роскошного дома. Прямо кинозвезда. И каждый день ездит в какую-то хорошую, дорогую школу.

Купер медленно выдохнул. Сестра мечтала о частной школе, хотя уже давно ничего не говорила вслух. Это началось, когда у неё обнаружили диабет. Несколько раз ей становилось плохо прямо на уроке. После каждого приступа Джесс упрашивала родителей перевести её в другую школу. Девочке казалось, что жизнь станет намного лучше среди новых людей, которые не будут глядеть на неё с жалостью или опаской, как на хрупкую вазу. Почему-то ей не приходило в голову, что диабет никуда не денется даже в новой школе.

– Она такая необычная и красивая, – продолжала Джесс. – Я решила погуглить про эмблему и узнать, где учится соседка. А вместо этого нашла статью про крушение.

Купер знал: мама сейчас сказала бы Джесс, что она сама необычная и красивая и необязательно носить модную форму и ходить в дорогую школу, чтобы быть неповторимой личностью. Он попытался выговорить что-то в этом духе, но слова не шли с языка. Братьям такие нежности не положены. Поэтому Купер просто сел рядом с Джесс и мягко сказал:

– Давай посмотрим, что ещё найдётся. Как ты гуглила в прошлый раз?

– Я написала «герб с птицей и мечами», но ничего похожего не нашла. Просмотрела страниц тридцать и наткнулась на фотку с крушением.

– Хм. А что, если зайти с другого конца и посмотреть школы? Загугли «частные школы Чикаго». Можно будет сравнить эмблемы и найти такую же.

Джесс чуточку придвинулась к Куперу и объяснила:

– Я сначала так и сделала. Но сдалась, когда увидела, что их четыреста десять.

– Ого!

– И это ещё без пригородов.

– Ну, вдвоём мы справимся быстрее. – Купер открыл список школ. – Смотри: есть такие, где только началка и подготовительный класс. Они нам не нужны. – Он прокрутил чуть дальше. – А где-то, наоборот, только старшие классы.

– Как ты думаешь, сколько ей лет?

– Не знаю… Двенадцать, тринадцать? Вряд ли она уже в старших классах. Давай забьём «средние частные школы Чикаго».

Брат с сестрой энергично взялись за дело.

– О, вот так-то лучше! – довольно сказала Джесс. – Всего сто семьдесят шесть!

Они договорились, что Джесс пойдёт по списку сверху, а Купер – снизу. Надо было открыть домашнюю страничку каждой школы и посмотреть эмблему. Процесс оказался долгим и муторным.

– Ух ты, тут в одной школе всего тридцать один ученик. Вот странные, – сказала Джесс. – Фу-у-у. А эта похожа на тюрьму!

Купер поглядел на её монитор и улыбнулся. Они с Джесс уже сто лет ничего не делали вместе, и это оказалось совсем не так ужасно, как он думал. Вдвоём они просмотрели множество школьных эмблем, но символика везде была однообразная и довольно безликая: силуэты церковных шпилей, стопки книг, стилизованные морды животных, спортивный инвентарь. Кое-где попадались птицы. Но после того как все сто семьдесят шесть эмблем оказались не совсем такими, как надо, Джесс со злостью захлопнула ноутбук.

Искать картинку было труднее, чем думал Купер.

– Может, надо писать не просто «птица», а «сокол», «ястреб» или «ворон»? – предположила Джесс.

Купер так и сделал, но нашёл средневековые рыцарские щиты, пару видеоигр и множество картинок с гербом Хогвартса. По запросу «два клинка» выскочили толкования раскладов Таро. Тогда он напечатал в строке поиска «ястреб и два меча». На сей раз гугл предъявил картинки с фестивалей, посвящённых эпохе Возрождения, и пару старых романов фэнтези с полуголыми воительницами на обложке. Купер добавил к запросу слово «вигилант», но не увидел ничего подходящего. Казалось, все пути ведут в тупик.

– Странно, как ты вообще нашла ту статью, – вздохнул мальчик.

– Купер!

Брат с сестрой подскочили от неожиданности, услышав мамин голос.

– Я пишу тебе уже целый час! – возмущённо сказала мама, входя в комнату. – Почему ты не отвечаешь, какой у неё сахар? Джесс, а ты почему до сих пор не в постели?

Купер поглядел на экран планшета. 21:56. Сестра должна была лечь спать двадцать шесть минут назад.

– Ой, прости, мам. Мы тут…

Мама даже не стала слушать: подскочила к кровати и выхватила у них разом ноутбук и планшет. Затем открыла ноут, и свет экрана озарил ей лицо. На смену злости пришло удивление, а за ним – что-то совсем другое.

– Вы смотрите частные школы? – спросила она тихим, бесцветным голосом.

– Э-э-э… – Купер смущённо глядел, как мать прокручивает одно фото за другим: улыбчивые дети в нарядной форме позируют с колбами и пробирками или играют в лякросс[6]6
  Лякросс – спортивная игра, где две команды стараются забросить мяч в ворота соперника, используя клюшки. Прим. ред.


[Закрыть]. После мучительно долгой паузы она закрыла ноутбук.