Текст книги "Что, если?.."

Николь

Лето накануне четвертого класса. Июнь

Я смотрю, как за окном проносятся дома, и думаю: когда же мы наконец остановимся и который из домов окажется нашим? Я волнуюсь, ведь вокруг будут сплошь незнакомые люди. А вдруг я им не понравлюсь?

Я расправляю подол своего желтого шелкового платья и стараюсь об этом не думать. Мама говорит, что я непременно понравлюсь и вообще я должна верить, что все сложится просто замечательно. Там, где мы жили раньше, у меня были две подруги. Наши мамы ходили друг к другу в гости, ну и, само собой, мы тоже подружились. Любили вместе играть в куклы и разыгрывать всякие сценки. Я и в школе с этими девочками дружила.

– Ну вот и приехали, – объявляет папа, сворачивая на нашу улицу.

Я вижу большой грузовик перед солнечно-желтым домом. Он выкрашен под цвет моего платья, и я невольно улыбаюсь.

– А это еще кто? – спрашивает мама, глядя, как к машине бежит какая-то темноволосая девочка.

– Должно быть, соседка, – говорит папа.

На девочке голубые шорты в горошек и белая футболка. Волосы собраны в хвостик, который мотается на бегу из стороны в сторону.

– Очень уж… бесцеремонная, правда? – замечает мама, вылезая из машины.

Незнакомка стоит рядом и дышит так, будто только что пробежала стометровку. Я не могу отвести от нее глаз. Медленно отстегиваю ремень безопасности и открываю дверцу.

– Привет. Я Райчел. Я рядом живу, вон в том синем доме, – единым духом выпаливает девочка, ничуточки не робея.

У меня от изумления открывается рот: пожалуй, такой храброй девочки я еще не видела.

– Добрый день, Райчел. Я миссис Бентли. – Мама подталкивает меня вперед. Я медленно делаю шаг и беру маму за руку, стоя чуть позади нее. – А это моя дочь Николь.

– Привет, – говорит Райчел и машет мне рукой. Глаза у нее большие, карие, а улыбается она так, словно ужасно рада меня видеть. – Давай играть?

Я поднимаю глаза на маму, не зная, что ответить. Такого я не ожидала. Надо же, еще пару минут назад я боялась, что у меня здесь не будет подруг. А теперь не уверена, что решусь отойти от родителей.

– Спасибо за приглашение, Райчел. Это очень мило с твоей стороны, – говорит мама, – но у нас очень много вещей, их надо распаковывать. Может, лучше завтра? Будем ждать тебя утром, часиков в десять.

Райчел переводит взгляд с меня на маму. Она все еще ждет моего ответа, но я не произношу ни слова.

– Ладно, – говорит она наконец. – Пока, Николь. До завтра!

Повернувшись к дому, я тут же замечаю на той стороне улицы, на тротуаре, мальчика и девочку – они все это время смотрели на нас. У мальчика темные волосы, а на носу очки в черной оправе. А у девочки волосы светлые, кое-как заплетенные в растрепанную косичку. Она щурится на меня, словно хочет понять, что же это за зверь такой. Я поспешно отворачиваюсь и иду с мамой в дом, не выпуская ее руки, пока не оказываюсь за дверью, в полной безопасности.

Глава 2

– Швырнула в тебя стаканчик с горячим кофе? Вот прикольно!.. – От смеха Рей не может выговорить ни слова.

Мы беседуем с ней по телефону. Я стягиваю через голову рубашку и терпеливо жду, пока она успокоится.

– Рей, ну хватит уже ржать! – командую я, разглядывая красные пятна у себя на груди.

– Хотела бы я на это посмотреть, – говорит Рей, все еще сквозь смех. – Боже! Вечно ты, Кэл, влипнешь в какое-нибудь дерьмо.

– Спасибо на добром слове, – ворчу я. – Но это все ерунда. Я тебе про другое хотел рассказать. Представляешь, Николь Бентли здесь, в Креншо!

– А вот теперь мне уже кажется, что у тебя галлюцинации, – замечает она, отсмеявшись и понемногу становясь серьезнее. – Николь же поступила в Гарвард. Если бы даже ее вдруг выгнали оттуда – хотя такое вряд ли возможно, – уж в Креншо она бы точно не перевелась… Да никогда в жизни! Чтобы наша Николь отправилась в такую дыру?! Нет, Кэл, это совершенно исключено!

– Значит, у нее есть сестра-близнец, с которой их разлучили при рождении. Потому что, Рей, клянусь тебе: я ее видел. И кстати, откуда мы знаем, что Николь и впрямь уехала в Гарвард? Никто ее после выпускного не видел, и никто о ней ничего не слышал.

– Я точно знаю, что ее приняли. Видела письмо с уведомлением о зачислении – да его вся школа видела. Она же нам этой новостью все уши прожужжала. – Рей тяжело вздыхает. – Брось, Кэл, никакая это не Николь, быть такого не может.

– Очень даже может, – возражаю я. – Погоди, вот приедешь повидаться со мной в будущем месяце и увидишь ее собственными глазами.

– Уверена, что и тогда скажу тебе то же самое. Думаю, ты просто вбил себе в голову, что эта девушка, чем-то похожая на Николь, и есть Николь Бентли. Эх, хоть бы только на этот раз снега не было! Снега я не вынесу.

– Ладно, Рей, не будем зря спорить. Подождем до твоего приезда. – Я понимаю, что убеждать ее сейчас – напрасный труд.

– Кэл, а ты бы взял да и прямо спросил ту девушку, Николь она или нет, – советует Рей.

– Э-э-э… вообще-то, я хотел спросить, – медленно отвечаю я. – Но тут нам как раз помешала Карли со своим кофе.

Напоминание об этом инциденте опять вызывает у Рей припадок истерического хохота. Я вешаю трубку.

Швыряю телефон на кровать, иду в ванную и роюсь в шкафчике в поисках тюбика с мазью, на котором написано: «От ожогов». Понятия не имею, сколько этой мази лет – она тут уже лежала, когда мы вселились, – но, надеюсь, поможет. Осторожно втираю прозрачный гель в саднящую кожу.

Возвращаюсь в комнату, сажусь на край кровати и закрываю руками лицо, пытаясь снова увидеть перед собой ту девушку из кофейни. С ней определенно что-то не так. Она вроде бы и похожа на Николь и… не похожа. Николь Бентли всегда смотрелась безупречно, словно сошла с обложки журнала. А девушку, которая называет себя Ниель, кажется, совсем не заботит, как она выглядит: темные волосы у нее вьются так, словно она только что вышла из душа, – этакий художественный беспорядок. Образно выражаясь, Николь – это тщательно упакованный подарок, аккуратно перевязанный красивой ленточкой. А Ниель – подарочная обертка, что валяется на полу рождественским утром.

Может быть, Ниель все-таки не Николь? Я снова пытаюсь их сравнить, мысленно поставив рядом. Но это трудно – я ведь Николь с самого выпускного не видел. И между прочим, я ведь так и не вспомнил, что же случилось в ту ночь. Выпил сильно… честно говоря, просто в стельку был пьян. Помню только, что слышал, как она кричала на родителей у себя в доме: «Нет, папа, такое все равно нельзя забыть, сколько ни притворяйся, будто ничего не случилось! Это же все равно что взять и меня саму стереть из жизни!»

Да что же такое у них произошло в ту ночь? А что, если бы я тогда не ушел?

* * *

На следующий день я не видел Николь – вернее, Ниель Престон, или как там ее. И на следующий тоже. Вот с Карли пару раз чуть было не столкнулся в «Бин баз». И поэтому в среду утром, паркуя машину возле кофейни, я весь внутренне напрягаюсь: не ждут ли меня сегодня новые неприятности? Карли оставила мне на автоответчике пару голосовых сообщений. Я секунд десять послушал ее истеричные вопли, а потом все удалил. Эта девица просто ненормальная. А я с ненормальными дела не имею. Обычно я встречаюсь с хорошими, милыми девушками. Из тех, кого парни водят домой и знакомят с мамами. Правда, у меня до этого дело еще ни разу не доходило.

Возле большого венецианского окна с надписью «Бин баз» – полукругом, большими белыми буквами – я замечаю шевелюру Карли: ну точно, это ее светлые вьющиеся волосы. Вжимаюсь спиной в стену в надежде, что она меня не видела. Как-то не хочется начинать утро с очередного скандала.

Осторожно выглядываю. Карли смотрит в окно. Я опять поспешно прижимаюсь головой к кирпичам:

– Блин!

Некоторое время я так и стою, вжавшись в стену, и пытаюсь сообразить, что же делать дальше. А может быть, Карли вовсе даже и не меня поджидает? Я поднимаю взгляд – она упирается руками в окно и обшаривает глазами тротуар. Кто ее разберет.

– От кого прячемся?

Вздрогнув, я оглядываюсь.

К выщербленной кирпичной стене прислоняется Николь в темной вязаной шапке, натянутой по самые брови. Волосы торчат из-под шапки, беспорядочно падают на плечи, на толстый темно-синий свитер. Нос у нее красный от холода, а когда она улыбается мне, изо рта вырывается облачко пара. При всех бесспорных различиях я ясно вижу – на меня смотрит Николь.

– Эта психопатка что, опять тебя подкарауливает?

– Ммм, похоже на то, – мычу я и отвожу глаза, почувствовав, что и так уже слишком долго на нее таращусь. – Должно быть, до сих пор злится.

Николь поднимает взгляд и смеется, видя Карли, застывшую у окна.

– Что ты ей сделал?

– Она сперва решила со мной расстаться, а потом я сам ее бросил.

– А ты точно в придачу не переехал ее любимую кошку? – хмыкает Ниель.

– Нет, а надо было. Терпеть не могу эту кошку, – ворчу я.

Ниель улыбается еще шире.

– Вот черт, я так на лекцию опоздаю! – Я смотрю на часы в телефоне. – Ладно. Не могу же я стоять тут и тупо ждать, пока Карли уйдет. Глупо. Обойдусь, пожалуй, сегодня без кофе.

– Что?! Ерунда какая, – говорит Николь. – Если я скажу той девушке на кассе: «Кэлу – как обычно…», то…

– Ее зовут Мел, – вставляю я.

– То Мел же, наверное, поймет, да?

Я киваю.

– Вот и хорошо. Стой здесь и жди меня, – распоряжается она. – Я сейчас.

Но я не остаюсь ждать на том же месте. Нет, правда, чувствуешь себя идиотом, когда вжимаешься в стену, прячась от своей бывшей, которая ростом тебе едва до плеча. Поэтому я начинаю расхаживать взад-вперед по проулку возле кофейни. Все время жду, что Карли вот-вот выскочит из-за угла. Я понимаю, что потихоньку становлюсь параноиком. Да уж, гордиться тут явно нечем.

Я начинаю думать о том, как здорово эта девушка похожа на Николь, вот только ведет она себя совсем иначе. Николь в старших классах никогда даже не разговаривала ни с кем, кроме «элиты». А Ниель общается легко и без колебаний высказывает свое мнение. Слишком они разные, эти девушки, ну никак не могут они оказаться одним и тем же человеком. Если только… а вдруг с Николь что-то случилось? Допустим, она попала в аварию. Или, может быть, черт возьми, у нее и правда есть сестра-близняшка, с которой их разлучили в младенчестве.

– Вот, держи.

Я оборачиваюсь так резко, что даже пугаю Ник… Ниель. Блин! Ну вот, уже путаться начал.

– Боже мой, Кэл. Полегче. Я без оружия. – Она смотрит на стаканчик с кофе и смеется. – Хотя…

– Спасибо, – бормочу я.

Эта девчонка надо мной насмехается. Ну и влип же я!

Ниель насмешливо улыбается и протягивает мне стаканчик и сложенную салфетку.

– Мел просила тебе передать, – говорит она и начинает сдувать пенку на своем горячем шоколаде.

Я разворачиваю салфетку и читаю: «Извини, Кэл, самоуважение сегодня не завезли».

Ниель смеется, когда я комкаю салфетку и с обиженным видом пялюсь на кирпичную стену. «Спасибо, Мел, тебе за поддержку».

– Ты что, прочитала?

– Конечно, – сразу же признается она. – Если уж приходится работать почтальоном, должна же я знать, что в письме.

Ее все происходящее явно развлекает. Представляю, что эта девушка обо мне думает.

– Извини, я уже опаздываю, – говорю я. – Спасибо, что принесла мне кофе. – Я обхожу ее, но останавливаюсь. – Тебя подвезти?

– Нет. Я люблю ходить пешком.

– Отсюда до кампуса далековато.

– Знаю, – отвечает Ниель и идет со мной к пикапу. Когда я открываю дверцу, она опять спрашивает: – Так ты точно ничего не сделал этой Карли?

– Клянусь, – отвечаю я и после минутного размышления прибавляю: – Наверное, просто я оказался не таким, каким она хотела меня видеть.

– А разве бывает иначе?

Ниель слабо улыбается, а потом идет дальше по тротуару, делая на ходу маленькие глотки из стаканчика, и ни разу не оглядывается. Я смотрю ей вслед, пока она не сворачивает за угол, и ее последние слова неотвязно звучат у меня в голове.

* * *

Целую неделю я искал Ниель повсюду, но так ни разу на нее и не наткнулся. Я даже на Тесс пару раз наскочил, но та была одна. Кампус у нас довольно большой, так что затеряться нетрудно. Уж я-то знаю, сам не раз этим пользовался. Но потом судьба решила сжалиться надо мной.

Я стою в очереди за кофе и вдруг слышу:

– Ну что, больше не прячешься в темных переулках? – Оборачиваюсь и вижу девушку, которую искал.

– Привет, – говорю я. – Ну… да, я уже давненько не видел свою бывшую и решил, что опасность миновала, можно рискнуть сюда зайти. – За выходные Карли оставила мне еще одно голосовое сообщение и прислала несколько пьяных эсэмэсок, но теперь, кажется, наконец-то сдалась.

Я продвигаюсь в очереди, а Ниель ждет своего заказа у прилавка.

– Доброе утро, Мел.

– Привет, Кэл, – здоровается она монотонным голосом, как всегда. Протягивает стаканчик с моим именем и одновременно считывает карту.

– Спасибо, – благодарю я и отхожу.

Пытаюсь подыскать какой-нибудь предлог, чтобы заговорить с Ниель, и ляпаю первое, что приходит в голову:

– Я тебя всю неделю не видел. Куда ты подевалась?

– Я была… тут, – уклончиво отвечает она. – Ого! – Она смотрит на стаканчик у меня в руке. – Как это ты умудрился так быстро получить свой заказ?

– Должно быть, дело в том, что я каждое утро беру одно и то же, – объясняю я, пожимая плечами.

Приносят заказ Ниель, и она берет протянутый стаканчик. Мы вместе идем к двери, и я исподтишка изучаю свою спутницу: может быть, если приглядеться повнимательнее, мне удастся разгадать ее секрет. Темные волосы Ниель зачесаны кверху и собраны в небрежный пучок. На лице ни грамма косметики. И свитер ей явно великоват – низко свисает на бедрах и сползает с плеч, открывая широкую лямку майки. В рукавах она прорезала дырки для больших пальцев, потому что ее ладони тонут в этих рукавах почти целиком. Джинсы линялые и рваные, коричневые ботинки стоптанные, с побитыми носами. Но хоть она и не прикладывает к этому никаких усилий, выглядит все равно совершенно потрясающе – как Николь, хотя и совсем иначе. Ничего не понимаю.

– Что такое? – спрашивает Ниель, заметив, как я ее разглядываю.

– Ты так похожа на… – Я осекаюсь. Не могу заставить себя это выговорить. А вдруг она и правда Николь? Тогда получается, что она мне врет. А зачем ей врать? Разве что… разве что ей есть что скрывать. Или же эта девушка сама не знает, кто она такая на самом деле.

– На кого? – уточняет Ниель, когда я открываю перед ней дверь.

Я снова не решаюсь сказать. Если сейчас назову имя Николь, то, может быть, никогда ее больше не увижу. А я ведь ее только что снова наконец-то разыскал… Ну, не совсем так, но, в общем, вы меня поняли.

– Да так, ни на кого. Не обращай внимания.

В дверях я с кем-то сталкиваюсь. Господи, снова Карли! Только этого еще не хватало! Не успеваю я толком сообразить, что происходит, как лицо у меня вспыхивает от увесистой пощечины.

– Какого черта, Карли! За что?

– Ты, оказывается, такой же кобель, как и остальные. Как я могла быть такой дурой?

Ну все, с меня хватит. Целую неделю она мне жизни не давала, а теперь снова устраивает сцены. Надо раз и навсегда положить этому конец.

И когда она уже собирается уходить, я повышаю голос:

– Ты сама со мной порвала, Карли. Между прочим, потому, что захотела погулять с другим парнем. А я такого не прощаю! Так что… отвяжись от меня уже!

Глаза у Карли широко распахиваются от изумления, щеки вспыхивают. На какое-то время она даже теряет дар речи и только беззвучно разевает рот, а потом произносит:

– Не волнуйся. Отвяжусь. – И перед тем как выскочить за дверь, прибавляет: – Больно ты мне нужен. Просто было жалко выбрасывать толстовку с надписью «Кэл».

Я только головой качаю – ну и бред. Хотя, кажется, до Карли наконец все-таки дошло, что наш разрыв окончательный.

– Прикольная у тебя подружка, – смеется Ниель. А затем поворачивается и направляется к выходу.

Испугавшись, что снова долго не увижу ее, я торопливо окликаю:

– Может, тебя подвезти?

Ниель колеблется и, когда я уже думаю, что она согласится, отрицательно качает головой:

– Нет, спасибо. Пешком дойду. Ладно, увидимся.

Она улыбается и уходит по тротуару.

* * *

– Карли залепила тебе пощечину? – Рей смеется. – Ну и дела!

– Рей, – сурово говорю я в трубку, чтобы она успокоилась. – Ты меня не слушаешь. Повторяю: мне кажется… я даже почти уверен, что эта девушка – Николь.

– Да что на тебя такое нашло в последнее время? – спрашивает она. – Далась тебе эта Николь – только про нее вечно и думаешь. Просто мания какая-то. Мне уже иной раз страшно делается. Переживи ты уже наконец то, что она нас бросила: это же когда было – в восьмом классе!

– Нет у меня никакой мании. Тут действительно творится что-то странное. И я никак не пойму, в чем дело. Эта девушка похожа на Николь Бентли как две капли воды. Но ведет себя совершенно иначе. Даже говорит по-другому. Я, правда, уже начинаю думать, что она в аварию попала или что-нибудь в этом роде. Травмы головы иногда ведь вызывают амнезию и меняют человека до неузнаваемости.

– По-моему, ты сериалов насмотрелся, – заявляет Рей. – Не забывай, Кэл, мы ведь живем в маленьком городишке. Думаешь, разговоры бы не пошли? Сам знаешь – случись что, эти гадюки уже вовсю сплетничали бы о Николь.

Тут Рей права. Я же видел летом, как эти типы упорно делали вид, будто Николь никогда не существовало в природе. Так что, попади она в беду, уж они бы точно молчать не стали.

– Вот что, Рей, – прошу я. – Проверь, пожалуйста, ее статус на «Фейсбуке». Посмотри, когда Николь заходила туда в последний раз и что она там писала.

– Мы с ней не друзья, ты что, забыл? И не только на «Фейсбуке», а вообще нигде.

– Ясно. – Меня тоже нет у нее в «друзьях».

Не прерывая телефонный разговор, я захожу на компе в «Фейсбук» и набираю: «Николь Бентли». На ее странице – фото, с которого мне жизнерадостно улыбается наша Николь. Щелкаю, и открывается заставка с эмблемой Гарварда. У нее больше тысячи «друзей», но все фото и записи доступны только им.

– Кэл, ты еще здесь? – спрашивает Рей. – Скоро девчонки из нашей группы придут, репетировать пора.

– А? Ну да… э-э-э… конечно, – говорю я, набирая: «Ниель Престон». – Потом поговорим.

Результаты поиска неутешительны. Есть только Ноэль Престон, но она ничуть не похожа на девушку из Креншо. Я кладу телефон на стол и тупо таращусь на экран компьютера.

Что же такое случилось с Николь? Что заставило ее стать Ниель Престон?

В который раз уже я прокручиваю в голове события той роковой ночи, но, к сожалению, ничего толком не могу вспомнить.

Райчел

На следующий день после приезда Николь

Я запихиваю в рот последний кусок блинчика и вскакиваю, чтобы сунуть тарелку в раковину.

– Куда это ты так торопишься? – спрашивает мама.

– Посмотреть, может, та новенькая девочка выйдет поиграть, – говорю я и почти бегом бросаюсь к двери.

– Райчел, но ведь еще совсем рано. Небось наши новые соседи спят с дороги.

– Но я ведь уже позавтракала! Может быть, и она тоже! – кричу я на ходу и толчком открываю сетчатую дверь. – Пока, мам!

Я перебегаю через газон и останавливаюсь среди невысоких деревьев между нашими домами. Просовываю голову и прислушиваюсь. Ничего не слышно. Подхожу ближе, к самой подъездной дорожке, и слышу:

– Ты все свои вещи в комод убрала?

Значит, не спят.

Я перескакиваю через цветы, высаженные у дорожки, и взлетаю по ступенькам крыльца. Нажимаю на кнопку звонка и жду. Но ждать не хватает терпения. И я жму снова.

Миссис Бентли открывает дверь:

– А, Райчел, доброе утро. Я смотрю, ты у нас ранняя пташка, да?

– А Николь выйдет играть? – спрашиваю я.

Я все лето с нетерпением ждала этого дня, с тех самых пор, как услышала, что в соседний дом приезжают новые жильцы и у них есть ребенок, который тоже пойдет в четвертый класс. Кэл надеялся, что приедет мальчик, потому что ни одного мальчика нашего возраста, кроме него, на всей улице больше нет. А я так очень даже рада, что это оказалась девочка.

Николь высовывает голову из-за маминой спины.

– Привет, Николь! – говорю я. Она делает шаг вперед, и я тут же беру ее за руку. – Пошли играть! – Не дожидаясь ответа, я тяну ее за дверь, а потом вниз по ступенькам.

– Николь, только осторожнее, пожалуйста. И к обеду будь дома, – окликает ее мама.

Мы выходим на тротуар, и я выпускаю руку Николь. Она натягивает подол своего голубого платьица, словно хочет его разгладить. В волосах у нее голубая лента, под цвет платья. А туфельки черные, лаковые. Вообще эта девочка выглядит так, будто к кому-нибудь на день рождения собралась.

– Откуда вы приехали? – спрашиваю я, пока мы идем по улице – туда, где стоят дома Кэла и Рей.

И тут я вижу, что мой приятель как раз выходит на крыльцо.

– Кэл! – Я бегу через улицу. Добежав до тротуара, замечаю, что Николь рядом нет. Оборачиваюсь и кричу ей: – Иди сюда, Николь! Мы пойдем играть в лес.

Николь по-прежнему чинно идет, а не бежит. Должно быть, боится поскользнуться в своих сверкающих туфельках.

Рей несется к нам через двор и на бегу во все горло кричит Кэлу:

– Как там дядя Фил, не достроил еще?

Николь наконец догоняет меня, и мы встречаемся с Кэлом и Рей на полпути между их домами.

– Не-а, – вздыхает Кэл. – Вечно мой папа тянет кота за хвост.

– Господи, так мы никогда домика на дереве не дождемся, – как всегда, ноет Рей.

– Можно пока просто так там поиграть, – предлагаю я. И спохватываюсь. – Ах да, познакомься, это Кэл и Рей, – объясняю я Николь, которая стоит чуть позади меня и смотрит в землю.

– Привет, – говорит Кэл.

Она поднимает на него взгляд и тут же снова опускает глаза. Неужели она боится Кэла? Ничего страшного в нем нет.

Тут и Рей тоже говорит:

– Привет.

Вот кто может хорошенько припугнуть, хотя по Рей этого ни за что не скажешь, пока не узнаешь ее как следует. Посмотришь со стороны – ну просто девочка-ромашка: маленькая, хрупкая, светлая коса, лицо все в веснушках. Однако на самом деле с ней шутки плохи.

– Во что сегодня будем играть? – спрашиваю я, радуясь, что у нас появилась новая подружка, хоть Николь упорно не раскрывает рта.

– Давайте наловим жуков и устроим жучиный зоопарк, – предлагает Рей.

– Или жучиный цирк! Нет, лучше не жучиный, а насекомовый! – подхватываю я, представляя, как бабочки летают сквозь обручи, а я танцую на арене. – Идемте!

Я бегу к роще прямо по высокой траве, в которой растут подсолнухи. Но внезапно останавливаюсь, опускаюсь на четвереньки и приглядываюсь.

– Что там такое? – спрашивает Кэл.

– Тсс. – Я не свожу глаз с кузнечика, присевшего на высокую травинку. Быстро-быстро накрываю его сложенными лодочкой руками. Чувствую, как он бьется там. Щекотно! Я взвизгиваю, раскрываю ладони и роняю кузнечика в траву.

– Зачем ты его выпустила? – спрашивает Рей. – Пригодился бы нам для цирка.

– Какой-то он… э-э-э… в общем, не очень годится в артисты, – отвечаю я, вспоминая, как кузнечик щекотал мне ладонь.

Кто-то хихикает у меня за спиной. Я оглядываюсь: Николь. Ну, слава богу, наконец-то она издала хоть какой-то звук. И меня тоже разбирает смех.