Текст книги "Сёстры меча и песни"

4. Эвадна

Как и говорила Хальцион, Стратон прибыл сразу после полудня. Эвадна вместе с Майей находились в саду и собирали растущие в тени виллы травы, когда услышали отдаленный стук копыт на дороге. Эвадна замерла, и ее пальцы зарылись в пучок орегано. Она чувствовала, как по мере приближения командора к их дому земля содрогалась все сильнее. Это был ровный, сердитый ритм.

Эвадна нахмурилась и отвернулась от Майи, чтобы скрыть страх.

– Это, должно быть, Хальцион! – возгласила Майя, вскакивая на ноги и расплываясь в улыбке. – Идем, Эва!

Она поспешила спуститься по каменной дорожке, которая, изгибаясь, вела во внутренний дворик. Эвадна неторопливо поднялась.

Вилла внезапно наполнилась криками и гулким топотом обутых в сандалии ног. Грегор и дядя Нико выбежали из рощи; Федра и тетя Лидия пронеслись по тропинке, что вела от маслопресса. Даже Лисандр, с приставшей к одежде соломой, выскочил из сарая.

Эвадна вышла во двор последней.

В ожидании Хальцион ворота оставили открытыми. Впереди, обняв друг друга за плечи и с нетерпением ожидая того, чему не суждено случиться, стояли Грегор и Федра.

Как раз в тот момент, когда Эвадна уже решила, что страх неизвестности сломит ее, во двор Изауры ворвался командор, восседающий на великолепнейшем коне, которого Эвадна когда-либо видела. За ним на взмыленных лошадях проследовали десять других гоплитов. Воины были облачены в тяжелые доспехи; солнечный свет отражался от их бронзовых поножей, нагрудников и шлемов, отчего на них было больно смотреть. При себе у них имелись мечи, копья, колчаны со стрелами, луки, топоры и копья.

Что такого натворила Хальцион, чтобы на нее открыли охоту?

– Моя дочь с вами, господин? – поинтересовался Грегор, изучая лица окруживших их гоплитов. – Нам не терпится увидеть ее снова.

Стратон молчал. Он перевел взгляд с Грегора и изучил глазами всех членов семьи, одного за другим, словно выискивал среди них Хальцион. Его шлем был украшен трепещущим на ветру черно-белым конским волосом. Когда его взгляд остановился на Эвадне, он начал всматриваться в ее лицо.

Эвадна похолодела от ужаса.

– Я собирался спросить у тебя то же самое, Грегор из Изауры, – отозвался командор и отвел от Эвадны свой пристальный взгляд. – Хальцион среди нас нет, но, может, ты или кто-то из членов твоей семьи видел ее сегодня утром или накануне вечером?

– Нет, мы не видели ее, господин. Мы ожидаем ее прибытия к вечеру.

– Вот как, – криво ухмыльнулся Стратон. – Раз уж мы все ждем ее, возможно, мои воины и я сможем присоединиться к вам сегодня вечером за ужином, чтобы отпраздновать возвращение Хальцион.

Грегор и Федра украдкой переглянулись. Они почувствовали, что назревает что-то неладное.

– Конечно, господин, – сказала Федра, которая, несмотря на повисшее в воздухе напряжение, сохранила мягкость в голосе. – Проходите внутрь и освежитесь.

Стратон спешился со своего коня, и Лисандр, спотыкаясь, двинулся вперед, чтобы отвести жеребца в сарай. Командор снова посмотрел на Эвадну. Он знал, что она – сестра Хальцион. Вот почему продолжал пристально разглядывать ее. Он поднял руку, подавая сигнал своим воинам.

Гоплиты, разделившись на пять групп, повернули своих лошадей обратно к воротам и галопом поскакали на юг, север, восток и запад от Изауры. Эвадна знала, что они едут обыскивать склоны холмов и рощу.

«Беги, Хальцион, – взмолилась Эвадна. – Беги быстрее, сестра».

– Что они делают? – размышляла вслух Майя.

Лидия развернулась, схватила девочек за руки и подтолкнула их к дверям виллы.

– Вы двое, поторапливайтесь. Идите умойтесь и наденьте свою праздничную одежду, а затем приходите на кухню, чтобы помочь нам подготовить праздник для Хальцион.

– Но Хальцион еще нет, – возразила Майя.

– Делайте, как говорю, – твердо сказала Лидия, но она не смотрела на Майю; она смотрела на Эвадну.

И Эвадна могла думать только о том, что ее тетя заметила пропажу еды.

Эва зашла в дом и направилась прямо к ведру, что использовалось для мытья посуды. После сада она была вся в грязи, поэтому девушка принялась оттирать руки, мечтая почувствовать что-то еще, кроме страха.

– Как думаешь, Хальцион в беде? – прошептала Майя, вставая рядом с Эвадной и касаясь ее локтем.

Эвадна избегала взгляда Майи.

– Я не знаю.

Она оставила кузину умываться и стремительно взлетела по лестнице в свою спальню.

Одеяла Хальцион измялись из-за того, что она недолго нежилась в своей кровати. Эвадна тут же поспешила расправлять их и складывать. И лишь потом заметила пятна на полу. Солнечный свет, проникающий сквозь открытое окно, осветил оставшиеся на плитке следы Хальцион.

Эвадна, стянув свой хитон и окунув его в чашу с водой, упала на колени и, злая и опечаленная, начала оттирать отпечатки. Не так должен был начаться этот день.

Как только пол заблестел чистотой, Эвадна открыла дубовый сундук и нашла свой лучший хитон, который специально приберегала для сегодняшнего вечера. Он был белым, с узором в виде зеленой виноградной лозы на подоле. Самое нарядное из всех ее одеяний. Она надела его, затянув кожаным поясом, и потянулась за двумя латунными фибулами, купленными матерью ей в подарок, в виде оливковых венков. Эвадна дрожащими руками застегнула ими свой хитон на плечах.

«Не переживай, сестренка».

Она выглянула в окно. Вдалеке возвышались Дакийские горы, похожие на костяшки божественных пальцев. Эвадна задумалась, не укрылась ли Хальцион в этих горах, но решение это было бы крайне глупым, ведь там находилась гора Эвфимия.

Эвфимия считалась самой высокой точкой в королевстве, и хотя Эвадна из своего окна в Изауре не видела ее, но она знала, что вершина там, среди Дакийских гор. Никто не хотел жить в тенях Эвфимии, где страхи людей обретали форму и призраками бродили по земле, в недрах которой можно было отыскать дверь в Подземный мир.

Будучи совсем крохой, Эвадна горы страшилась, к чему приучали всех детей Корисанды. Столетия назад, – в эпоху, когда девять богов обитали среди смертных, – Эвфимий, бог земли и зверей, предъявил на вершину свои права. Брат Эвфимия, Пирр, бог огня, по собственной глупости захватил с гор камни и вдохнул в них свой огонь, разбросав по всему королевству «тлеющие камни», что вызвало восхищение у простолюдинов, которые могли теперь разжигать огонь без особых усилий. Вскоре Пирру поклонялось людей больше, и Эвфимий стал завидовать и гневаться из-за того, что брат для магического огня использовал кусочки земли. И начал он разрабатывать план о том, как расквитаться с Пирром.

Это не заняло много времени.

Пирр хотел проложить проход под землей, дабы исполнить свою давнюю мечту – создать Подземный мир. Эвфимий и его сестра Лорис, богиня воды, заключили с Пирром соглашение, согласно которому они прорубят в сердце горы проход для него. Но чтобы добраться до двери, Пирру пришлось преодолеть слои земли и воды, которая поглотила весь его огонь. Он был единственным богом, по-прежнему прикованным к земле, заточенным за своей дверью в горе, по иронии судьбы названной в честь собственного брата. Потому время от времени его гнев явственно ощущался, сопровождаемый дрожью земли. И ни один храм в королевстве – даже те, где поклонялись Эвфимию, – никогда не позволяли своему огню погаснуть, как угас огонь Пирра.

Эвадна закрыла ставни. Она вздрогнула, как и всегда, когда думала о горе Эвфимия и о запертом под землей боге огня.

Нет, Хальцион не отправилась бы в горы. Даже сестра опасалась Эвфимии, размышляла Эвадна, пока спускалась на первый этаж.

Девушка чувствовала присутствие Стратона, словно над ними нависла тень. Эвадна шла по коридору в сторону кухни, когда услышала голос отца:

– Я должен спросить, лорд Стратон. Зачем вы пришли за Хальцион? Неужели моя дочь совершила нечто такое, что заслужило вашего визита?

Мужчины находились в общей зеле. Двери были приоткрыты; и Эвадна остановилась у порога, прислушиваясь.

– Я думаю, нам следует дождаться прибытия Хальцион и позволить ей самой ответить на вопрос, – ответил командор.

Он не сомневался, что его воины отыщут ее и с позором притащат домой.

В этот момент Эвадна возненавидела его столь сильно, что скрежетнула зубами.

Она отправилась на кухню, где ее мать, тетя Лидия и Майя уже вовсю трудились, наполняя миски фруктами и разогревая на жаровне лепешки.

Никто не произносил ни слова.

Эвадна открыла дверь погреба, чтобы принести два кувшина эля. Когда она вернулась на кухню, Грегор уже поджидал ее.

– Куколка. – Голос отца звучал до ужаса спокойно. – Лорд Стратон хочет поговорить с тобой. Подай ему кружку эля, ответь на вопросы, а затем немедленно возвращайся сюда. Только ни о чем не беспокойся. Ты ни в чем не виновата.

Но это было не так.

Эвадна достала из шкафа самую красивую кружку и наполнила ее элем. Семья, застыв, словно статуи в храме, наблюдала за действиями девушки, и, возможно, она двигалась с особой грацией именно потому, что знала, что вот-вот случится.

Она вошла в общую залу.

Командор в покрытых грязью доспехах сидел на скамье ее отца. Вокруг него было разложено оружие. К этому моменту он уже снял шлем, и Эвадна смогла разглядеть его лицо.

Брови Стратона нависали над прикрытыми веками, а скулы были ярко выражены на щеках. Его загорелая кожа – обветрена и покрыта шрамами. В темных, коротко подстриженных волосах пробивалась седина. Даже оставаясь неподвижным и тихим, он будто бы господствовал в пространстве комнаты.

Эвадна подала ему напиток, но от резкого, вызванного волнением движения эль выплеснулся через край. Янтарные капли собрались на испещренной шрамами ладони командора – на руке столь огромной, что без усилий могла бы сжать чье-нибудь горло и лишить жизни.

Эвадна представила, как он стискивает горло Хальцион, и остолбенела.

– Сядь, дитя. – Его голос оказался на удивление мягок.

Он взял кружку, и Эвадна присела напротив него. Она попыталась расслабиться, но пока Стратон наблюдал за ней… девушка чувствовала себя как мышь под пристальным взглядом ястреба.

– Хальцион часто рассказывала о тебе в лагере, – заговорил командор.

– Правда?

– Да. Ее младшая сестренка Эвадна. Вы двое были очень близки до того, как она приступила к своим тренировкам в Абакусе.

Эвадна сглотнула. Что сказала ему Хальцион?

Он ждал ее ответа.

Слова застряли в горле, поэтому она лишь кивнула, попытавшись предугадать, что он скажет дальше. Эва заметила, как взгляд его метнулся к ее правой ноге, практически скрытой под окаймленным виноградной лозой подолом.

– Она поведала мне, как спасла тебе жизнь в тот день, давным-давно. Это случилось прямо перед тем, как она присоединилась к моему легиону, так что ей, должно быть, было двенадцать. А тебе, Эвадна, получается, девять?

Стратон снова поднял на нее свои голубые глаза. В них пылал огонь. Это было все равно что смотреть на ослепительное солнце, да и выдержать его взгляд оказалось непросто, но Эвадна сделала это – она не отвела глаз.

Он напомнил ей о давно минувшем дне.

Хальцион только что одолела мерзкого мальчишку из Дри в боевом поединке, и они с Эвадной, Майей и Лисандром шагали по дороге с развязностью настоящих чемпионов. Они миновали пастуха и его собаку, которая показалось им безумной: она без устали лаяла на детей и дергала за поводок. Эвадна перепугалась, и поскольку псина сидела на привязи, а пастух извинился, дети двинулись дальше.

Но собака внезапно вырвалась на свободу и погналась за ними.

Лисандр и Майя присели на корточки, прижавшись к стволу дерева, но Эвадна бросилась бежать несмотря на то, что Хальцион кричала ей этого не делать. Пес ухватился за лодыжку, и она почувствовала острые клики, вцепившиеся в ее кожу. И он протащил ее по земле, словно она совсем ничего не весила.

Когда Эвадна рухнула на спину, собака устремилась к лицу, но что-то преградило ей путь. Брошенная с невероятной силой ветка угодила псине точно в пасть.

Хальцион. Эвадна ошеломленно наблюдала, как сестра отбивается от бешеного животного, уворачиваясь от каждого выпада и орудуя одной лишь веткой, которую подобрала на обочине дороги. Когда собака перекусила ветку пополам, Хальцион не испугалась и этого. Она придавила зверя к земле.

– Не могу вспомнить, – продолжал командор, и Эвадна придвинула правую ногу ближе к себе. – Хальцион убила собаку?

Эвадна вспыхнула, сжав кулаки на коленях, – она слышала, как в ушах ее стучит кровь, – но, отвечая на вопрос, она была спокойна, собранна.

– А вы как думаете, господин?

Стратон улыбнулся, но в этой улыбке мелькнуло огорчение. Это только придало лицу мужчины зловещий вид, и Эвадна, наконец, отвела взгляд.

– Я думаю, она так и сделала, – протянул он. – В конце концов, не зря же твои родители решили привести ее ко мне. Если верить словам Хальцион, именно в тот момент она поняла, что ее предназначение находится за пределами рощи.

Как бы сильно это ни раздражало Эву, командор оказался прав. Хальцион была одарена. Когда она убила собаку, чтобы спасти сестру от увечий, Грегор и Федра откинули последние сомнения.

Хальцион не была создана для рощи. Она не принадлежала этому месту.

– Она удивилась, увидев твою хромату? – поинтересовался Стратон. Его дерзость заставила Эвадну вновь поднять глаза. Он, казалось, только этого ждал, словно хотел что-то отыскать в глазах девушки, после чего продолжил: – Твоя нога начала заживать к тому времени, как она уехала в Абакус. Ей, вероятно, было неприятно видеть, что старые боли все еще мучают тебя.

– Представляю, как она будет удивлена, – почти прошипела Эвадна в ответ. – Когда, наконец, увидит меня сегодня вечером.

Командор отставил свой эль.

– Может, уже хватит притворяться, Эвадна?

– Я не понимаю, о чем…

– Где ты ее прячешь? Я знаю, что прошлой ночью она обратилась к тебе за помощью. Где ты ее держишь?

Эвадна глубоко вздохнула. Она понимала, какую игру он ведет, видела, как Стратон провоцирует ее, надеясь, что гнев развяжет язык.

Ее голос прозвучал ровно:

– Я не знаю, о чем вы говорите, лорд Стратон. Не знаю, зачем вы явились сюда или почему разыскиваете Хальцион. Мы давно не видели ее и с нетерпением ожидаем, что она прибудет сегодня вечером. Так что, если вы хотите поговорить с ней, можете подождать.

– Она не сообщила тебе, – тихо произнес он понимающим голосом. – Хотя разве можно ее винить? Я тоже не стал бы рассказывать своей сестре о преступлении.

– Лорд Стратон…

– Хочешь ли ты, чтобы я рассказал тебе, Эвадна? Хочешь ли услышать, что совершила Хальцион и почему она убегает от меня?

У Эвы перехватило дыхание. Ее сердце колотилось так сильно, что она заволновалась, не стошнит ли ее у ног командора.

Стратон продолжал ждать ответа от Эвадны, но та не произнесла ни звука, и мужчина, вздохнув, откинулся на спинку скамьи.

Она, решив, что он оставит это в тайне, начала подниматься, пусть лорд и не отпускал ее. Но он внезапно заговорил, и его голос казался резким и острым, словно лезвие ножа:

– Твоя сестра совершила убийство.

Слова пронзили ее насквозь, словно молния. Она застыла перед Стратоном, пытаясь сопоставить то, что только что произнес мужчина, с тем, что Эвадна знала о своей сестре.

Хальцион была хорошей. Верной. Смелой. Уважаемой. Почти совершенной.

Как она могла кого-то убить?

Колени Эвадны задрожали, и она снова опустилась на скамью.

Но Хальцион отсутствовала восемь лет. Знала ли Эвадна свою сестру теперь? Она пробралась домой с темнеющей под ногтями кровью, и смутно представляя, что предпримет командор, если поймает ее. И что она тогда сказала Эвадне?

– Это был несчастный случай.

Стратон рассмеялся, от этих хриплых звуков волоски на руках Эвадны встали дыбом.

– Это она тебе сказала, да? Что произошел несчастный случай?

Его презрение обжигало. Эвадна прикрыла рот рукой, ее спокойствие начало давать трещины.

– Хальцион убила собрата-гоплита, – сообщил командор. – А после сбежала. Она убийца и трусиха, и если ты не скажешь мне, где ее прячешь, я накажу ее в десятикратном размере, когда приволоку ее к…

– Убирайтесь. – Голос Грегора прорезал воздух. Он прошел вглубь комнаты и, пристально посмотрев на командора, встал позади Эвадны.

Лорд Стратон замолчал, удивленный тем, что Грегор решился прервать его.

– Вы не можете являться в мой дом и разговаривать с моей дочерью подобным тоном, – холодно заявил Грегор. – Уходите. Сейчас же.

Стратон, не торопясь, начал собирать свое оружие. Он не отрывал глаз от Грегора, который отвечал ему дерзким взглядом, – они словно вели разговор на безмолвном языке, которого Эвадна не понимала, но складывалось ощущение, что к ее горлу приставили копис.

Командор вышел, хлопнув дверью.

Как только он покинул залу, Эвадна снова смогла дышать, судорожно вдохнув столь необходимый воздух. Она почувствовала руку отца на своем плече: прикосновение было нежным, пока она не попыталась встать.

– Пока рано, Куколка.

Отец опустился перед дочерью на колени. Его глаза искали ее.

– Грегор, – предупредила Федра. Эвадна краем глаза заметила маму, тетю с дядей и кузенов. – Подожди, пока он не уедет.

Эвадне не следовало удивляться тому, что члены ее семьи подслушивали. Они, должно быть, слышали напряженный разговор между ней и Стратоном. А Грегор тем временем продолжал смотреть на нее. Она заметила, как дернулась его щека.

Майя поспешила к окну и выглянула во двор.

Казалось, прошел целый час, прежде чем она объявила:

– Он ушел.

Грегор задумчиво провел рукой по бороде.

– Это правда, Эвадна? – спросил он. – Хальцион приходила к тебе прошлой ночью?

– Отец…

– Отвечай!

Эвадна вздрогнула. Отец редко повышал свой голос, а если и делал это, то никогда не обрушивал его на нее. Она глубже погрузилась в кресло.

– Не лги мне, дочь. Говорил ли этот человек правду? Ты помогла своей сестре?

Если она заговорит, это сокрушит ее.

Эвадна кивнула, и ее горло сжалось.

– Когда это случилось?

Эвадна промолчала, но изо всех сил стараясь утаить слезы. Она увидела, как в глазах отца вспыхнуло понимание. Он вспомнил прошлую ночь, то, как пришел в комнату Эвадны. Несмотря на промозглую погоду, окно ее было распахнуто…

– Где она, Эвадна? Я надеюсь, ты хорошо ее спрятала, потому что лорд Стратон планирует убить ее, как только найдет.

– Я… я не прятала ее, отец! – Эвадна запнулась. – Я принесла ей еду и питье. Она не рассказала мне, что натворила, почему бежала или куда планировала отправиться.

И снова пугающее выражение исказило лицо Грегора. Он встал и взглянул на брата и племянника.

– Нико, Лисандр, идите за мной.

Эвадна понимала, что мужчины отправятся на поиски Хальцион. И не стала бы сидеть сложа руки в ожидании, когда они вернутся домой. Она поднялась с кресла и выкрикнула:

– Отец, подожди.

Грегор остановился, но не посмотрел на нее.

– Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, Эвадна. Не покидай стен этой виллы, ты поняла меня?

Наказывал он ее этим или защищал? Она не знала ответа, но и болтаться без дела тоже не могла. Эва направилась к отцу, и Грегору ничего не оставалось, кроме как поднять глаза и взглянуть на дочь. В его глазах не просто поселился страх. Леденящая душу агония.

– Кажется, я знаю, где найти Хальцион, – прошептала Эвадна.

5. Хальцион

Хальцион возлагала свои надежды на горы. Единственное место, куда, как она рассчитывала, командор не сунется. Горы Корисанды, особенно западный хребет, именуемый Дакийским, были известны своей суровостью. Немногие смертные селились на таких высотах: не только из-за паршивой погоды, но и из-за близости к жуткой горе Эвфимии.

Хальцион, однако, больше не боялась этой вершины.

И покидая во время бури Изауру, она понимала, что к походу подготовилась из ряда вон плохо. Ей непременно нужно было отыскать место, где можно разжиться припасами. Место вроде деревеньки Дри.

Хальцион ускорила шаг, рискнув пройти по дороге, потому что так было быстрее. Но вскоре ей пришлось замедлить свой темп; она так устала, что почти не чувствовала собственных ног. Спать приходилось по нескольку часов кряду и только тогда, когда она ощущала себя в полной безопасности. И пусть ей хотелось двигаться вперед, разум начал затуманиваться.

У нее хватало времени. Буря замедлит Стратона. К тому же рощу Изауры найти было непросто, благодаря одному из последних магических заклинаний, наложенных Киркосом, прежде чем он пал.

Хальцион свернула с дороги, вспомнив, что поблизости находятся пещеры, которые они с Эвадной, кузиной и кузеном не единожды исследовали. Они были местом, где путешественники могли найти убежище, и Хальцион, затаив дыхание, осмотрела его.

Здесь оказалось пусто, потому девушка легла на землю и, постанывая, растерла икры. Она закрыла глаза, настроившись проснуться через час. И даже сейчас, находясь в глубочайшем сне, никакие сны не посетили ее. В отличие от прошлых ночей, она не увидела Ксандера. Ксандера с кровью, каскадом струившейся по телу, Ксандера, что тянулся к ней и преследовал всякий раз, как она закрывала глаза.

Когда Хальцион проснулась, уже забрезжил рассвет.

Выругавшись, она подскочила на ноги и схватила свой мешок с едой, на бегу перекусив несколькими инжирами и влажным медовым пирогом. Буря улеглась, ее разум прояснился, и она смогла двигаться быстрее.

Несколько недель назад они с Ксандером шли по тому же маршруту. Они прибыли ночью, чтобы встретиться с Бахусом, жрецом Дри. Никто не увидел, как два гоплита проскользнули в деревню, направляясь в храм. Никто не заметил, как они уходили. В тот момент Хальцион пришлось нелегко: находиться столь близко к дому и не иметь возможности задержаться, чтобы повидаться с сестрой и родителями. Но она уверила себя, что восьмилетнее обучение вот-вот закончится, и ее величайшая награда – встреча с семьей – неизбежна. Нужно лишь сосредоточиться на выполнении поставленной перед ней задачи.

Но сейчас все изменилось.

Хальцион поднялась на вершину, где встала под золотистыми лучами рассветного солнца. Долина между ней и Дри была покрыла пестрым ковром полевых цветов, их пурпурные лепестки трепыхались на ветру. Неподалеку паслись козы, напоминающие своей медлительностью плывущие по небу облака. Пейзаж завораживал. Хальцион продолжала изумленно рассматривать его. Ночью, когда она последний раз была здесь вместе с Ксандером, деревня казалась другой. Но при свете дня девушка обнаружила, что все здесь осталось по-прежнему, именно так, как она помнила с детства. Деревня выстроилась у подножия скалистого склона, дома были построены из добытого в горах светлого камня. Крыши – покрыты соломой. И над всем этим, в самом сердце Дри, возвышался храм Эвфимия, бога земли, их покровителя. Среди пилястр и столпов всегда горел огонь, совершались подношения из зерна и масла.

Здесь проживали скромные люди, такие как семья Хальцион. Они работали, чтобы выжить; они были добросовестными и трудолюбивыми. Гончары и обувщики, пастухи и пекари, ткачи и кузнецы.

Как она могла украсть у них?

И снова она подумывала обратиться за помощью к Бахусу напрямую, но Бахус – священник. Он мог почувствовать ее обагренные кровью руки, и тогда существовал шанс, что он удержит ее до прибытия Стратона.

«Я отплачу, – поклялась она, приблизившись к деревне. – Я верну все, как только смогу».

Деревня начала пробуждаться. Хальцион выбрала самое отдаленное жилище и спряталась за стогом сена. Слева от нее находился сад – небольшой прямоугольник, где рос салат, редиска и зелень. Она наскоро вырвала несколько овощей, а затем пробралась к амбару, низкому покосившемуся зданию за главным домом. Внутри оказалось тепло и пахло мускусом, а полки были заставлены провизией. Горшки с семенами проса и ячменя, банки с консервированными фруктами, медом и маслом, филе копченой рыбы и сушеные куски козлятины.

Хальцион принялась наполнять свой мешок. Ее руки дрожали. Усталость вновь начала давить на плечи.

Вдруг распахнулась дверь. Поток солнечного света хлынул внутрь, освещая ее преступную деятельность.

Хальцион резко повернулась, подняла руки и замерла, как и мужчина на пороге, что уставился на нее с приоткрытым ртом.

Он показался ей смутно знакомым. Песочно-каштановые падающие на глаза волосы, огромные покатые плечи, клочковатая борода и родинка на подбородке.

– Хальцион? – вскричал мерзкий мальчишка из Дри. Только он больше не был мальчиком. Он стал мужчиной, который смотрел на нее свысока. «Ланеус». Имя отозвалось в ней дрожью.

Когда-то она сразила его одним идеальным ударом.

Когда-то он презирал ее, потому что Хальцион была быстрее.

Когда-то он хотел вступить в легион Стратона, но получил отказ. Потому что, по правде говоря, Ланеус был ленив и жесток, а из такого мальчишки хорошего воина не выйдет.

Казалось, ненависть его не угасла.

– Значит, легион недостаточно хорош для тебя? – усмехнулся он, шагнув ближе. Хальцион оказалась в ловушке. В амбар вела лишь одна дверь, и мужчина перегородил ее своими телом. – И теперь ты решила прокрасться в мой дом и обокрасть? Ты помнишь, что мы делаем с ворами?

Хальцион ударила первой. Ее кулак просвистел в воздухе и с хрустом врезался в его нос.

Он взвыл и повалился на бок, задевая стеллаж. Хальцион пронеслась мимо него, пока он стонал от боли.

Она выскочила в сад и, обогнув стог сена, внезапно врезалась в другого мужчину. Брата Ланеуса. Удар едва не сбил его с ног, но он ухватился за нее, восстанавливая равновесие. Прежде чем девушка успела спохватиться и вырваться, он скрутил ей руки за спиной, и мешок с провизией упал между ними с унылым шлепком.

– Кто это, Ланеус? – крикнул его брат. – Она что, воровала?

Ланеус вышел из амбара, его нос был искривлен, а лицо залито кровью.

На мгновение Ланеус исчез, и на его месте предстал Ксандер. Лицо его было смертельно бледным, кровь разливалась по земле, касаясь ее пальцев ног…

Хальцион закрыла глаза, изо всех сил пытаясь собраться с духом. Она услышала злорадный смешок.

– Ты не узнаешь ее, Эдус?

Она почувствовала пальцы в своих волосах, которые резко дернули ее голову назад. Хальцион открыла глаза и увидела Эдуса, что с приоткрытым ртом уставился на ее лицо.

– Нет… Это не может быть она.

– Так и есть. Придержи ее. Хочу поприветствовать ее должным образом.

Хальцион бесстрастно наблюдала, как Ланеус готовился нанести удар. Приготовившись к боли, позволила своим мыслям ускользнуть далеко-далеко. Она попала в рощу, где снова была ребенком. Где записывала послания «Халэва» на земле, чтобы Эвадна нашла их…

– Достаточно, – прорычал мужской голос, и кулак Ланеуса замер прежде, чем он смог выбить ей зубы.

Хальцион собралась и посмотрела в сторону: в двух шагах от них, опираясь на посох и пристально глядя на троицу, стоял старик.

– Твоя мать не этому тебя учила, – прохрипел он. Его седые волосы были длинными и растрепанными. – Ты позоришь ее память, Ланеус. Как и ты, Эдус.

– Но, папа! – воспротивился Ланеус, указывая на свой окровавленный нос. – Посмотри, что она сделала! Это…

– Я прекрасно знаю, кто она, – ответил старик. Он какое-то время смотрел на Хальцион, но ей не удалось прочесть скрывающихся в его глазах эмоций. – Отведи ее к Бахусу. Сейчас же.

Братья ворча повиновались. Они выждали момент. Утянули сначала Хальцион с глаз отца, поднявшись по дороге, что вела к храму Эвфимия.

Хальцион не ожидала этого, хотя и следовало бы.

Ланеус, как того и хотел, врезал по изгибу челюсти. Только сейчас он и смог ударить ее: когда она была измождена, несколько дней как следует не ела, когда побывала в плену.

И Хальцион погрузилась во тьму.

Когда Хальцион зашевелилась, мир словно бы изменился. Или ей так казалось. Запястья и лодыжки были привязаны к толстому столбу в центре рынка Дри. Она вынуждена была стоять на коленях, дерево вплотную прилегало к позвоночнику, а грудь и лицо оказались беззащитны. Хальцион поняла, что случилось, еще до того, как полностью распахнула глаза, и начала осторожно прощупывать впившиеся в нее веревки. Девушку привязали к Шесту Вора, публичному месту позора, мимо которого она, будучи ребенком, неоднократно проходила, но и подумать не могла, что однажды очнется и обнаружит себя прикованной к нему.

Шест был самым мягким из возможных наказаний за воровство. Привязанному к нему вору приходилось с позором ожидать, пока за него не выплатят долг. Иногда случалось, что воришки, позарившиеся на драгоценности или лошадей, оставались плененными на несколько дней.

Ей повезло, что Ланеус не взвалил на нее куда более тяжкое обвинение, в результате которого ее могли бы лишить руки.

Солнце нещадно припекало макушку, отчего Хальцион казалось, что голову раскалывали надвое. Она приоткрыла глаза, увидев размытые силуэты прохаживающихся по рынку людей, после чего сфокусировалась и заметила одно особенно уродливое лицо. Ланеус.

– Это я ее поймал. Я, – сообщал он каждому встречному. – Хотела украсть мои запасы на зиму. Я поймал ее прежде, чем она успела взять хоть крошку.

– Похоже, она немного потрепала тебя, – весело сказал мужчина, указывая на искривленный нос Ланеуса.

Ланеус возмущенно прошипел что-то в ответ, и Хальцион снова закрыла глаза, попытавшись сглотнуть. В горле пересохло, а губы обветрились. Как долго она здесь находится?

– Хочешь пить, Хальцион?

Она не открыла глаз, даже почувствовав приближение Ланеуса. Он принялся лить воду на землю; журчание было подобно музыке для ее ушей, и Хальцион невольно подалась вперед.

– Ну же, гоплит. Покажи нам свою знаменитую силу, – подначивал он. – Разорви оковы, словно богиня, которой тебя все считают.

– Если вода так мало значит для тебя, Ланеус, то, возможно, ты сможешь обойтись и без нее, – раздался глубокий голос, и звук льющейся воды моментально прекратился. – То же самое касается и твоих запасов. Раз у тебя их много, не грешно и поделиться ими.

Хальцион подняла глаза и увидела стоявшего неподалеку Бахуса, пока ветерок колыхал его коричневые одежды. Это был старик неведомых лет, и хоть его макушку венчала серебристая копна волос, голос его оказался твердым и громким.

Бахус – единственный священник Эвфимии в королевстве. Единственный смертный, который слышал бога земли и зверей и говорил с ним. Еще он владел реликвией Эвфимия, которую носил открыто и бесстрашно. Золотой Пояс, расшитый изображениями гор и зверей, был затянут на талии священника. Пусть в Бахусе и текла кровь простолюдина, пояс наделил его способностью повелевать животными.

Хальцион задалась вопросом, не придется ли ему возвращать реликвию Совету магов, как сказано в новом указе. И что случится, если он его нарушит.

Бахус не сводил с Ланеуса взгляда, пока тот не скрылся из виду. Только тогда старик посмотрел на Хальцион, отчего она ощутила вспышку стыда.

– Я так понимаю, твои родители не знают, что ты здесь, Хальцион из Изауры, – сказал Бахус низким голосом. – Или лорд Стратон.