Текст книги "Знают ответ орхидеи (сборник)"

– Вы и с ней общались?

– Трижды. Раз накоротке, зато в двух других случаях между нами состоялись обстоятельные беседы. Она хотела, чтобы я добился для нее свидания с Хейзом, однако он был против. Она сообщила мне не так уж много подробностей, касающихся их с Питером отношений. А я не видел смысла на нее давить, поскольку все, что мне было нужно, я уже знал. Главным образом я выспрашивал ее насчет занятий покойного мужа, его окружения и вообще всего, что касается убитого. К тому времени мне уже стало ясно, что клиента оправдать не удастся, если я не найду ему подходящую замену. Вдова рассказала мне все, что могла, и не так уж мало, однако ее все время что-то сковывало. И я без труда догадался, что именно. Она считала, что ее мужа убил Питер. Она была так трогательна в этой своей уверенности, что без конца выспрашивала у меня подробности относительно оружия. Я видел, в каком направлении работает ее мысль. Она старалась убедить себя в том, что Питер совершил убийство, находясь в ослеплении страстью. Но если так, почему он вооружился заблаговременно? Я спросил, не могло ли оружие принадлежать ее покойному мужу и находиться в квартире, но она ответила, что подобное исключено. Когда я сказал, что Питер отрицает свою вину и что я ему верю, даже пояснил почему, она страшно удивилась. Я спросил у нее, находилась ли она на самом деле все время с друзьями в театре и не отлучалась ли куда-нибудь. Она ответила, что никуда не отлучалась, но я почувствовал, что думает она о Питере. Подозреваю, она пыталась решить, на самом ли деле я ему верю или же только притворяюсь. Что касается сведений относительно ее мужа, то я не располагал средствами, чтобы проверить все должным образом и…

Он замолчал, потому что вошел Фриц со своим обычным: «Обед на столе, сэр».

Вульф извлек из кресла массивную тушу.

– Мистер Фрейер, прошу вас разделить с нами трапезу. Пищи с лихвой хватит на всех. Цыплячья печень и грибы в белом вине. Рисовые оладьи. Фриц, еще один стул и прибор.

Глава шестая

В тот же день, в четыре часа пополудни, я отправился на Восточную Пятьдесят вторую улицу, в дом 171, где у меня при содействии Фрейера было назначено свидание с миссис Моллой.

После обеда мы втроем вернулись в кабинет и начали с того, на чем закончили. Фрейер позвонил в свой офис и попросил, чтобы прислали дело, которое мы досконально переворошили.

К шести вечера я вызвал Сола Пензера, Фреда Даркина, Орри Кетера и Джонни Кимса. Эти четверо были нашей надежной опорой и все скопом обходились нам в сто шестьдесят долларов ежедневно, не считая мелких расходов. Продлись наша работенка месяц, и за их труд пришлось бы заплатить четыре тысячи восемьсот долларов. Так что Вульф весьма высоко ценил чувство собственного достоинства, коль скоро не постоял за расходами, решив не отказываться от дела.

Сведения, которые миссис Моллой сообщила Фрейеру относительно своего покойного мужа, не были использованы должным образом, и неудивительно. Ведь их разрабатывали клерк из конторы Фрейера и какой-то неповоротливый выскочка из сыскного агентства Хэрленда Айда. Разумеется, кое-что они нарыли.

Выяснили, в частности, что Моллой арендовал двухкомнатный офис на двадцатом этаже муравейника на Сорок шестой улице, неподалеку от Мэдисон-авеню, с табличкой на двери: МАЙКЛ М. МОЛЛОЙ. НЕДВИЖИМОСТЬ. Весь его штат состоял из секретарши и посыльного. Ренту он уплатил по январь включительно – весьма похвально с его стороны, если учесть, что первое января – выходной, а третьего он уже имел дыру в виске.

Если Моллой и оставил после себя завещание, то его не обнаружили.

Он хаживал на бокс и хоккей. А в последние полгода дважды или трижды в неделю водил ужинать в ресторан свою секретаршу Делию Брандт.

Этим и ограничивались успехи клерка и детектива.

Миссис Моллой была не слишком-то осведомлена о бизнесе мужа. В бытность ее секретаршей он главным образом обделывал свои дела вне офиса. Не слишком обширную корреспонденцию Моллой всегда распечатывал сам. За неделю Сельма печатала под его диктовку всего десять – двенадцать писем, из которых на деловые приходилось меньше половины. Основной ее обязанностью было отвечать на телефонные звонки и записывать сообщения в его отсутствие, отсутствовал же он б́ольшую часть дня.

Судя по всему, Моллоя интересовали исключительно участки земли, а также домовладения в сельской местности. Что же касается Большого Нью-Йорка, здесь он ни разу не участвовал в сделках по переоформлению недвижимости.

Вдова не имела никакого представления о доходах и активах покойного.

Что касается людей, у которых могли отыскаться мотивы для убийства Моллоя, то она назвала фамилии четырех его недоброжелателей. Ими интересовались, но это практически ничего не дало. Один из них был зол на Моллоя за то, что тот отказался платить по заранее оговоренным условиям пари. Да и претензии остальных оказалась не серьезнее.

Наш же субъект должен был не просто убить Моллоя, но еще и подстроить все таким образом, чтобы за это убийство к ответственности привлекли Питера Хейза. Ловкий парень работал, весьма ловкий!

Если бы кто-то подсел в такси, на котором я ехал в сторону центра, и предложил поставить десять к одному, что мы взялись за дело не с того конца, я бы никак на это предложение не отреагировал. Да, я люблю полагаться на удачу, но только не вслепую.

Дом 171 по Восточной Пятьдесят второй улице представлял собой старое здание, прежде не имевшее лифта, которое, как и соседние постройки, подверглось значительной реконструкции снаружи и внутри. Все они были выкрашены в элегантный серый цвет, оживляемый где желтой отделкой, а где синей и зеленой.

В вестибюле я нажал на самую верхнюю кнопку рядом с надписью: МОЛЛОЙ, снял с рычага трубку, прижал ее к уху и, дождавшись отклика, назвал себя. Замок щелкнул, я толкнул дверь, вошел, сел в лифт и надавил на кнопку с цифрой «пять». Выйдя из лифта, огляделся по сторонам, высматривая, с какой стороны находится лестница. В конце концов, я был детективом, который оказался на месте преступления.

Меня окликнули. Я обернулся – дама стояла на пороге своей квартиры.

Она была всего в восьми шагах от меня. Однако к тому моменту, как я очутился с ней рядом, во мне уже оформилось решение, которое с другими женщинами нередко зрело долгие часы и даже дни. Я решил, что не хочу владеть даже локоном с ее головы.

Почему? Просто мне хватило взгляда, дабы понять: завладев им, я неизбежно возжелаю всего прочего, а это было бы крайне нежелательно. И прежде всего, несправедливо по отношению к нашему П. Х., угодившему в пиковую ситуацию.

Поэтому я решил ограничиться сугубо деловым общением. Да, я улыбнулся ей, когда она посторонилась, пропуская меня в квартиру, но это была корректная улыбка профессионала.

После того как я снял пальто и шляпу и оставил их на стуле в прихожей, вдова провела меня в большую, прекрасно обставленную гостиную с тремя окнами. Именно здесь, если помните, Питер Хейз и обнаружил труп. Ковры и мебель наверняка подбирала миссис Моллой. Не спрашивайте, как я это определил. Просто я видел ее на фоне ковров и мебели, и этого было вполне достаточно.

Она села на стул возле окна, а я, подождав приглашения, занял соседний. Мистер Фрейер, сказала вдова, сообщил ей по телефону, что обратился за консультацией к Ниро Вульфу и тот высказал желание, чтобы с ней побеседовал его помощник, мистер Гудвин. Больше ей ничего не известно. При этом она не добавила: «И что вам от меня нужно?»

– Даже не знаю, с чего начать, – заговорил я. – Ведь мы с вами придерживаемся разных точек зрения на один очень важный вопрос. Мистер Фрейер, мистер Вульф и я, все трое, считаем, что Питер Хейз не убивал вашего мужа. А вы не разделяете нашей убежденности.

– Почему вы так говорите? – вскинулась она.

– Потому что не вижу смысла ходить вокруг да около. Вы думаете так, а не иначе, поскольку вам не приходит в голову ничего другого. Вы вообще сейчас не в состоянии думать. Вам нанесли удар, и вы впали в ступор. Но не мы. Наши мозги работают нормально, и мы стараемся использовать их с максимальной отдачей. Однако нам нужно знать наверняка: если мы докажем свою правоту – не скажу, что перспективы сильно обнадеживают, – но если мы все-таки ее докажем, вы будете рады?

– О! – воскликнула она и приоткрыла рот. И снова выдохнула еле слышно: – О!

– Я воспринимаю это как «да», – заметил я. – Тогда забудьте про разницу точек зрения, тем более что они в любом случае не идут в счет. Мистер Фрейер провел сегодня пять часов с мистером Ниро Вульфом, и мистер Вульф постарается отыскать доказательства невиновности Питера Хейза. Он просмотрел записи ваших бесед с Фрейером. Увы, от них нет никакого проку. Поскольку вы целый год прослужили секретаршей у Моллоя и три года были его женой, мистер Вульф надеется, что вы должны были – или, скажем так, могли – видеть или слышать что-нибудь способное нам помочь. Если вы помните, мистер Вульф предполагает, что Моллой убит не Питером Хейзом, а кем-то другим. Он уверен, что, коль скоро убийство Моллоя замышлялось заранее и явилось результатом каких-то его поступков, то вы, общаясь с ним, не могли не почувствовать неладного. По его высказываниям, по его поведению…

Она замотала головой, но адресовалась не ко мне, а к самой судьбе.

– Может, что-то и было, но я ничего не заметила, – уронила она.

– Разумеется. В противном случае вы бы сказали об этом Фрейеру. Но все равно мистер Вульф постарается что-нибудь раскопать. Он не пригласил вас к себе в офис, чтобы заняться раскопками самостоятельно, так как каждый божий день от четырех до шести тешится с орхидеями, а на шесть у него назначена встреча с четырьмя детективами, которым будут даны задания, связанные с расследованием этого убийства. Для начала он послал к вам меня. Приведу один пример таких его изысканий. Как-то он восемь часов подряд расспрашивал одну молодую особу обо всем и ни о чем. Он ни в чем ее не подозревал, просто надеялся вытянуть из нее какой-нибудь пустячок, с которого можно было начать. К концу восьмого часа он таки его вытянул: однажды ей на глаза попалась газета, с первой полосы которой что-то вырезали. Имея для начала всего один этот факт, мистер Вульф сумел доказать, что некто совершил убийство[8]8
  См. роман Рекса Стаута «Познакомьтесь с Ниро Вульфом» («Фер-де-ланс»). – Ред.


[Закрыть]. Вот, пожалуйста. Итак, мы начнем с самого начала, с того времени, когда вы служили у Моллоя секретаршей. Я буду задавать вам вопросы до тех пор, пока у вас останутся силы на них отвечать.

– Мне кажется…

У нее дрожали руки. Я поймал себя на том, что любуюсь ее руками, и потому вынужден был вспомнить о похвальном решении, которое принял.

– Мне кажется, я хочу сказать… Я уже все сказала.

– Ну-ну, не надо так волноваться. Когда и где вы познакомились с Моллоем?

– Мы познакомились четыре года назад, – ответила она. – Но учитывая то, как вы смотрите на дело… То, что вы хотите попробовать… Не лучше ли нам сразу перейти к более поздним временам? Если действительно сложилась ситуация, о которой вы говорили, то ведь это случилось не так давно, верно?

– Откуда вам это известно, миссис Моллой?

Мне было трудно называть ее так. Она вполне заслуживала того, чтобы я называл ее по имени – Сельма.

– Как бы там ни было, у меня есть инструкции мистера Вульфа. Кстати, я кое-что упустил из виду. Мне следовало вам разъяснить, что впутать в это дело Питера Хейза было проще простого. Скажем, я решил убить Моллоя, подставив Хейза. И тут большим подспорьем для меня оказывается то, что рядом, на углу, располагается аптека. Узнав, что вы ушли на целый вечер и Моллой остался дома один, я звоню Питеру Хейзу в девять вечера из аптеки и говорю то, что в свое время передал вам Фрейер. Затем я перебираюсь через дорогу, вхожу в ваш дом и, оказавшись в вашей квартире, стреляю в Моллоя. Оружие я оставляю вот здесь, на стуле, благо мне известно, что связать этот краденый ствол со мной невозможно. Выйдя на улицу и спрятавшись где-нибудь поблизости, я слежу за вашим подъездом, пока к нему не подкатывает такси с Хейзом. Я убеждаюсь, что он вошел в дом, скоренько двигаю в аптеку и сообщаю по телефону в полицию, что на верхнем этаже дома сто семьдесят один по Восточной Пятьдесят второй улице только что стреляли. Вот так. Все просто.

Она в задумчивости смотрела на меня, прищурившись, отчего уголки ее глаз чуть-чуть приподнялись.

– Понимаю, – сказала она. – Значит, вы не просто…

– Играем в игры? Нет, мы всерьез так полагаем. Откиньтесь на спинку и немного расслабьтесь. Так когда и где вы познакомились с Моллоем?

Она переплела пальцы. И ни капельки не расслабилась.

– Мне хотелось сменить работу. Я работала манекенщицей, но это занятие оказалось не по мне. Я знаю стенографию. Агентство направило меня к Моллою, и он взял меня на работу.

– Вы слышали о нем до этого?

– Нет.

– Сколько он вам платил?

– Я начинала с шестидесяти долларов. Через два месяца он повысил мое жалованье до семидесяти долларов в неделю.

– Когда он начал оказывать вам знаки личного внимания?

– Ну… можно сказать, сразу же. Через неделю он пригласил меня поужинать в ресторане. Я отказалась. И мне понравилось, как он к этому отнесся. Моллой умел быть обходительным, когда хотел. Он всегда был со мной обходителен – пока мы не поженились.

– Какие у вас были обязанности? Знаю, вы рассказывали об этом Фрейеру, но мне хотелось бы услышать подробности.

– Да в общем-то обязанностей у меня было всего ничего. Моллой не заваливал меня работой. Утром я открывала офис. Хозяин, как правило, появлялся около одиннадцати. Я печатала письма – их было совсем немного, – отвечала на телефонные звонки, приводила в порядок бумаги, которых тоже набиралось чуть. Почту он приносил сам.

– Вы вели бухгалтерскую книгу?

– Не думаю, чтобы она вообще была у Моллоя. По крайней мере, я ничего подобного не видела.

– Вы подписывали его чеки?

– Сначала нет, но в дальнейшем он время от времени просил о такой услуге.

– Где он хранил чековую книжку?

– В ящике своего стола, который всегда держал запертым. В офисе не было сейфа.

– А вы выполняли какие-нибудь личные поручения? Ну, к примеру, покупали ему билеты на боксерские матчи или запонки?

– Нет. Или очень редко.

– Он когда-нибудь был женат? До вас?

– Нет. По крайней мере, говорил, что не был.

– Вы ходили с ним на бокс?

– Иногда, но довольно редко. Я не люблю бокс. Последние два года мы вообще почти никуда не ходили вместе.

– Давайте пока сосредоточим внимание на самом первом годе вашей службы у него. В офисе бывало много посетителей?

– Нет. Иной раз за целый день ни одного.

– Ну, а в среднем сколько человек в неделю?

– Я полагаю… – Она задумалась. – Человек восемь-девять. Может, двенадцать.

– Возьмем ту неделю, с которой началась ваша служба у Моллоя. Вы были там новым человеком, и вам многое бросалось в глаза. Сколько посетителей набралось в ту первую неделю и что это были за посетители?

Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Теперь они выглядели иначе, чем в прищуре. Но это, клянусь, всего лишь профессиональное наблюдение.

– Мистер Гудвин, вы хотите от меня невозможного! – воскликнула она. – Прошло четыре года!

Я кивнул:

– Это всего лишь разминка. Погодите, вы еще извлечете из памяти много такого, что, казалось бы, и вспомнить невозможно. Львиная доля воспоминаний, естественно, окажется ненужной. Но будем надеяться, что хотя бы часть пригодится. Посетители меня интересуют в первую очередь.

Мы разрабатывали эту тему почти два часа, и она старалась изо всех сил. Воспоминания были ей неприятны, подчас даже болезненны. Особенно те, что касались второй половины года, когда она влюбилась в Моллоя – или же думала, что влюбилась, – и строила планы насчет замужества.

Разумеется, она бы с удовольствием вычеркнула из памяти неприятные эпизоды и ни за что бы не стала вытаскивать их на свет божий. Не могу сказать, чтобы мне это доставляло то же неудобство, все-таки я находился при исполнении служебных обязанностей, однако и меня этот экскурс в прошлое не слишком веселил.

Наконец она заявила, что больше не в силах продолжать, а я возразил, что по-настоящему мы еще и не начинали.

– Тогда до завтра, да? – сказала она. – Не знаю почему, но с вами куда сложнее разговаривать, чем с полицейскими и окружным прокурором. Странно, ведь они враги, а вы – друг. Ведь вы друг, правда?

Это была ловушка, но я в нее не попался.

– Я хочу того же, что и вы, – уточнил я.

– Знаю, но я просто не в состоянии продолжать. Так до завтра?

– Разумеется. До завтрашнего утра. У меня будут другие дела, поэтому вам придется побеседовать с мистером Вульфом. Сможете подъехать к нам в офис в одиннадцать утра?

– Думаю, да. Только я предпочла бы беседовать с вами.

– Не такой уж он и страшный. Просто не обращайте внимания, если он начнет ворчать. Он наверняка откопает что-нибудь скорей, чем я, лишь бы только от вас отделаться. Мистер Вульф ничего не понимает в женщинах, чего нельзя сказать обо мне.

Я вручил ей визитную карточку.

– Вот адрес. Итак, завтра в одиннадцать?

Она сказала «да» и встала, чтобы проводить меня до двери, но я заверил, что друзей провожать не обязательно.

Глава седьмая

Домой, на Тридцать пятую улицу, я возвратился в шесть тридцать, и раздача поручений была в самом разгаре.

Я порадовался, когда увидел, что в красном кожаном кресле сидит Сол Пензер. Безусловно, на это кресло претендовал Джонни Кимс, и Вульфу пришлось на него шикнуть. Этот самый Джонни, не иначе как одержимый манией величия, одно время воображал, будто моя работа подходит ему больше, чем мне. Или же что он подходит для нее больше, чем я. Однако в конце концов парню пришлось с этой идеей расстаться. Разумеется, он очень хороший сыщик, если его энергию направить в нужное русло.

Фред Даркин, большой, толстый и лысый, четко знает пределы своих интеллектуальных возможностей, и с ним проще. Увы, о большинстве куда более башковитых людей такого не скажешь.

Что касается Орри Кетера, то он изящен и элегантен, да и работает как истинный денди.

Ну, а желание Сола Пензера остаться свободным художником я целиком и полностью одобряю, тем более что ему легче легкого найти себе постоянную работу. Если очень захочет, то и мою получит.

Итак, Сол восседал в красном кожаном кресле, а трое остальных – в желтых, лицом к Вульфу. Я поздоровался с ними и направился к своему столу. Вульф заметил, что не ждал меня так рано.

– Но я довел ее до полного изнеможения! – парировал я. – Она всей душой жаждала продлить наше свидание, но больше ничего не могла мне дать. В одиннадцать утра она будет здесь. Отчитываться прямо сейчас?

– Если у тебя есть что-нибудь обнадеживающее.

– Ну, это как сказать. Мы провозились с ней часа два, переворотили уйму старья, а раскопали всего две-три достойные внимания детали. Однажды осенью, четыре года назад, предположительно в октябре, в офисе появился мужчина. Вспыхнула ссора, которая переросла в драку. Миссис Моллой услышала шум и открыла дверь. Посетитель лежал ничком на полу. Моллой сказал, что обойдется без ее помощи, и она вернулась на свое место. Очень скоро посетитель, живой и здоровый, покинул офис. Она не знает, кто он, и не слышала, по какой причине возникла драка, потому что дверь в кабинет Моллоя была закрыта.

Вульф хмыкнул:

– Надеюсь, нам не придется опускаться до выяснения столь ничтожных причин. Продолжай.

– А вот что произошло немного раньше, в самом начале лета. В течение примерно двух недель почти каждый день Моллоя домогалась по телефону какая-то женщина. Если его не было на месте, она просила передать, что звонила Джанет. Если же на звонок отвечал Моллой, он обычно говорил ей, что не может обсуждать эту тему по телефону, и вешал трубку. Звонки прекратились внезапно – про Джанет больше ничего не было слышно.

– Миссис Моллой не знает, какую именно тему эта женщина хотела обсудить с мистером Моллоем?

– Нет. Она никогда не подслушивала его разговоры. Это не в ее стиле.

Вульф внимательно посмотрел на меня:

– Что, снова подпал под власть женских чар?

– Совершенно верно, сэр. На это потребовалось всего четыре секунды. Она даже улыбнуться не успела. Так что отныне я буду работать исключительно на нее, хотя платить мне будете вы. Очень хочу, чтобы она была счастлива. Когда моя мечта осуществится, я удалюсь на необитаемый остров и впаду в черную хандру.

Орри Кетер рассмеялся, Джонни Кимз хихикнул. Я не обратил на них ровным счетом никакого внимания.

– В третий раз это случилось в феврале или марте одна тысяча девятьсот пятьдесят третьего года после Рождества Христова, накануне их свадьбы. Моллой позвонил около двенадцати дня, сказал, что хотел подъехать в офис, но у него не получается со временем. В ящике его стола, сказал он, лежит билет на сегодняшний хоккейный матч. Так вот, она должна отослать билет с курьером в ресторан в центре. Он объяснил, что билет лежит в маленьком синем конверте в ящике стола. Она нашла этот конверт и обратила внимание, что он пришел по почте и был распечатан. Внутри оказались две бумажки: билет на хоккей и синий листок – счет компании «Метрополитен сейф депозит» за аренду сейфа, выписанный на Ричарда Рэнделла. Ей эта фамилия врезалась в память – когда-то она собиралась выйти замуж за человека по фамилии Рэнделл, но передумала. Она засунула листок обратно в конверт, который был адресован Ричарду Рэнделлу, но адрес, если он там был, забыла. Она вообще начисто забыла об этом эпизоде – помогли вспомнить мои старания.

– По крайней мере, если нам захочется что-либо уточнить, мы теперь знаем, куда следует обращаться, – проворчал Вульф. – Еще что-нибудь?

– По-моему, все. Разве что вам понадобятся подробности.

– С подробностями повременим. – Вульф обратился к присутствующим: – Итак, джентльмены, теперь вы целиком в курсе дела. Есть вопросы?

Джонни Кимс откашлялся:

– Да. У меня не сложилось впечатления, будто Хейз не виновен. Правда, я обо всем знаю только из газет, однако жюри присяжных, похоже, не колебалось при вынесении вердикта.

– Придется поверить мне на слово. – Вульф был бесцеремонен, однако с Джонни можно разговаривать только так. – Я изложил им суть дела, но не назвал фамилии нашего клиента и характер его интереса, – пояснил он мне. – Им это знать ни к чему. Еще будут вопросы?

Вопросов больше не было.

– В таком случае перейдем к заданиям. Арчи, как в окр́уге обстоит дело с телефонными кабинами?

– Аптека, о которой говорил Фрейер, ближайшее место, где есть телефонная будка. Впрочем, специально я этого не выяснял.

– Тогда этим займешься ты, Фред, – обратился Вульф к Даркину. – Питеру Хейзу позвонили в девять, в полицию – в девять восемнадцать, скорее всего, сразу же после того, как Питер Хейз вошел в подъезд. Да, надежда весьма слабая. С тех пор прошло более трех месяцев. Но почему бы нам не ухватиться за нее? Я думаю, звонили из этой самой аптеки, но тем не менее обследуй близлежащие окрестности. Если оба звонка сделаны из одного и того же места, у тебя есть шанс, что кто-то кого-то вспомнит. Начинай сегодня же, сию минуту. Есть вопросы?

– Нет, сэр. Я все понял.

Фред обычно не отрываясь глядит на Вульфа, словно ожидает, что у того на лбу вырастет рог или над головой засияет нимб (не знаю точно, что именно), и боится пропустить этот знаменательный момент.

– Я могу идти?

– Останься, пока мы не закончим. – Теперь Вульф обратился к Кетеру: – Ты, Орри, займешься деловыми операциями Моллоя, его связями, финансовым положением. Завтра в десять утра мистер Фрейер ждет тебя в своем офисе. Он снабдит тебя всей необходимой информацией, от которой ты и будешь отталкиваться. Учти: получить доступ к бумагам и бухгалтерским книгам Моллоя будет чрезвычайно сложно.

– Если он их и вел, то в офисе ничего подобного не держал, – уточнил я. – По крайней мере, миссис Моллой никогда ничего такого не видела, а сейфа там не имелось.

Вульф изобразил изумление:

– Ну да? Риелтор – и не ведет никакого бухгалтерского учета? Похоже, Арчи, мне придется всерьез заняться тем самым старьем, которое вы ворошили с миссис Моллой. – Он снова обратился к Орри: – Так как Моллой умер, не оставив завещания, его вдова, насколько мне известно, имеет преимущественное право доступа ко всем его бумагам и документам, но должны быть соблюдены необходимые формальности. Мистер Фрейер сказал, что у миссис Моллой нет своего адвоката, поэтому я собираюсь предложить ей обратиться к услугам Паркера. Мистер Фрейер считает нецелесообразным для себя вести ее дела, в чем я с ним согласен. Если Моллой не хранил свою документацию в офисе, значит, бумаги заслуживают того, чтобы мы отыскали их в первую очередь. Есть вопросы?

Орри покачал головой:

– Сейчас нет. Быть может, появятся, когда я переговорю с Фрейером. Я вам позвоню.

Вульф скорчил гримасу. Дело в том, что в отсутствие срочных дел он не переносит, чтобы ему звонили между девятью и одиннадцатью утра, а также между четырьмя и шестью дня, то есть в те часы, когда он торчит в оранжерее. Но и в остальное время он либо с головой уходит в книгу, либо решает кроссворд, а то ведет на кухне нескончаемые переговоры с Фрицем по поводу меню, и эти проклятые телефонные звонки отрывают его от важных материй.

Вульф уже повернулся к Кимсу:

– Джонни, Арчи снабдит тебя фамилиями и адресами. Меня интересуют мистер Томас Л. Ирвин, а также мистер и миссис Джером Аркофф. Они были в театре с миссис Моллой. Причем миссис Аркофф позвонила миссис Моллой и сказала, что у нее есть лишний билет на представление. Вполне возможно, это ничего не значит. Икс мог попросту дожидаться подходящего случая, который ему наконец представился. Так или иначе, он знал наверняка, что миссис Моллой в тот вечер не будет дома. Следовательно, тут есть чем заняться. По просьбе мистера Фрейера этим вопросом уже занимались двое сыщиков. Правда, судя по их рапортам, они действовали чрезвычайно неуклюже. Если тебе удастся учуять хотя бы намек на то, что кто-то организовал это приглашение в театр, немедленно доложи мне. Говорят, ты тут перенапряг мозги?

– Когда?

Вульф покачал головой:

– Поговорим об этом в другой раз. Итак, ты свяжешься со мной, если у тебя возникнет хотя бы малейшее подозрение. Понял?

– Разумеется.

– Воспринимай это как приказ. – Вульф уже обращался к Солу Пензеру: – У меня есть одно особое поручение для тебя, Сол, но пока мы с этим повременим. Думаю, не мешало бы узнать, почему у Моллоя оказался конверт, адресованный Ричарду Рэнделлу, в котором лежал счет за аренду сейфа. Неважно, что с тех пор прошло три с лишним года. Если бы все дело сводилось к тому, чтобы получить от служащих компании информацию об их клиенте, я бы не стал ввязываться. Однако все отнюдь не так просто. Есть вопросы?

– Есть предложение, – сказал Сол. – Арчи может позвонить Лону Коэну в «Газетт» и попросить, чтобы тот снабдил меня хорошей фотокарточкой Моллоя. Чем-нибудь получше снимка в газете.

Остальные трое обменялись взглядами. Да, они были прекрасными сыщиками, но вряд ли успели, как Сол, сообразить, что Моллой может оказаться этим самым Ричардом Рэнделлом.

– Сделаем, – пообещал Вульф. – Еще вопросы?

– Нет, сэр.

Вульф обратился ко мне:

– Арчи, ты просматривал папку мистера Фрейера и видел рапорт, касающийся мисс Делии Брандт, секретарши Моллоя. Тебе известно, где ее можно найти?

– Да.

– Пожалуйста, поезжай к ней. Если она знает что-то полезное, приобщи это к делу. Но, поскольку ты теперь работаешь на миссис Моллой, сначала получи ее одобрение. Так что действуй.

Сол улыбнулся, Орри рассмеялся, Фред ухмыльнулся, Джонни хихикнул.