Текст книги "Вторая попытка познать человека"

Путь Пятый. Быть честным

Пятый Путь была второй девушкой во всем братстве апостолов Нового Мира. Но в отличие от Четвертого Пути, она была старше и куда красивее внешне. И, с одной стороны, как ни странно, это была одна из причин, почему она стала Путем. Биография Пятой отлично известна. Когда она родилась, отец бросил семью. Но не исполнилось ей и годика, как мать нашла нового молодого человека, и когда Пятому Пути было три года, её мать вышла замуж во второй раз. Пятый Путь называла отчима папой. Он был добр с ней, баловал ей, в общем, детство её было весьма светлым.

В школьные годы у Пятой было не так уж и много друзей первое время. Но в возрасте шестнадцати лет она расцвела. И тогда многие мальчики стали уделять ей внимание и предлагать ей встречаться. Пятая была весьма высокомерной, но честной. Она прямо говорила, что они ей не нравятся. Но это не останавливало её поклонников. Впрочем, различные знаки внимания и подарки наоборот повышали её самооценку. И так все продолжалось до того, как ей не исполнилось двадцать шесть лет, и Бог нашел её.

Пятый Путь была единственным Путем, которого умолял принять теорию сам Бог. Все дело в том, что он влюбился в неё без памяти. Бог долгое время наблюдал за ней, и он знал о её честности. И когда та приняла теорию, Бог спросил у неё, любит ли она его. На что Пятая ответила, что да, она бесконечно влюблена. Подобные чувства, казалось, могли бы восстановить сердце Бога. Но увы, все было не так просто…

К моменту Конца Света у Пятой был возлюбленный. Молодой человек, который был младше её на несколько лет. Более того, он был одним из лидеров мятежников. И когда Бог приказал ей уничтожить того вместе с его отрядом, та отказалась. Она рассказала о своих чувствах Богу. Он не мог поверить своим ушам, потому что она говорила, что любит только его, ведь она должна была быть честной с ним. Оказалось, Пятый Путь так ответила, потому что хотела иметь власть близкую к Божественной. Бог был вне себя от гнева и ревности. Ненависть охватила его разум, а сердце потеряло всякую надежду на восстановление. Он лично вмиг казнил всех её последователям, а возлюбленную он расчленил собственными руками. В беспамятстве он даже хотел пересадить её сердце себе. Но напрасно. Так и была убита Пятый Путь. Честность была признана лицемерием и уничтожена самим Богом.

Путь Шестой. Быть справедливым

Шестой Путь был самым противоречивым. Он не раз сомневался в том, правильно ли все то, что сказано в теории. Долгое время он не мог принять решение, взвешивая все «за» и «против». Но именно такой подход к делу позволил ему стать Шестым Путем.

Интересен тот факт, что Шестой был знаком с Первым Путем еще в детстве. Более того, они были друзьями. Как Шестой сам говорил, уже тогда Первый видел решение проблем через насилие. Еще ребенком он грезил о войне. Шестой Путь, отнюдь, видел решение проблем через справедливый суд. Лишь он, по его мнению, мог привести к миру. Другие сверстники по-разному относились к Шестому Пути. Некоторые его ненавидели и издевались, а другие, напротив, были рады его присутствию в своем коллективе. Всю жизнь его преследовала двойственность происходящего. Даже его мышление, как и характер, было раздроблено на две противоречащие стороны, которые не могли достигнуть Соломонова решения.

Спустя годы он принял теорию и стал Шестым Путем. И в день Апокалипсиса он, как и другие Пути, представлял людям Бога и себя в качестве апостола Нового Мира. Но время шло, а ряды Путей и их последователей все уменьшались. Несомненно, смерть Первого Пути было шоком для него. Ведь он верил, что Бог милостив и справедлив. За что же он тогда так расправился над Первым и Пятым Путем? Зачем обрек на смерть Третьего и Четвертого Пути? И когда он остался один, Шестой взвалил на свои плечи полномочия правой руки Бога.

Он вершил суд над людьми, охотился на бунтовщиков, казнил неверных, вербовал новых последователей. Ко всем делам он относился крайне осторожно и справедливо, как он сам считал. Но у каждого человека есть свои слабости. Он беспрекословно уничтожал тех, кто обижал его в детстве, убивал всякого, кто не был с ним согласен. К своим последователям он был также «справедлив». Поэтому многие смерти в его рядах случились по его же воле. Сами последователи уже не могли терпеть такого. Они думали, что их наставник, Шестой Путь, будет милостив с ними и снисходителен. Ведь только они могли дать какой-то отпор росту бунтовщиков. Но чрезмерная власть опьянила Шестого. И тогда его собственные последователи решились судить его. Так пал последний Шестой Путь. Он был осужден и казнен за измену своему народу. Справедливое решение стало его концом.

Путь Седьмой. Быть свободным

Сердце не поток крови. Это – нечто иное, целое и объединяющее. Это – центр, который принимает эти потоки в себя, тем самым оно становится сильнее. Но стоит сердцу потерять кровь, как оно станет вмиг бесполезным и слабым. Но ведь сердце можно пересадить. Как можно в сухое тело с сердцем влить недостающую кровь, и оно оживет, так и в тело, что полно крови, можно пересадить новое, работающее сердце. И дело тут не только в медицине…

Небо снова стало алым. Все Шесть Путей мертвы. Каждый из них пал своим путем. Путем, которые они выбрали сами для себя. Или может его им навязали? И их смерти тогда лежат на плечах того, кто вообще придумал теорию? Что если Бог погубил их? Но ведь он Бог… Он спас людей от Конца Света. Он построил Новый Мир! Или это все была иллюзия? Страх людей и не более. Уже поздно думать над этим…

Бог находился в своей цитадели. Теперь, когда он остался один, и люди пошли против него, ему ничего не оставалось, как сидеть и ждать, когда наступит его черед. Раздался взрыв. Одна из стен на первом этаже была разрушена. Это сделали повстанцы. Они поднялись на этаж к Богу, после чего окружили его и заявили, что они собираются казнить его. Бог ничего не отвечал этим людям. Он просто смотрел на них и видел, как их сердца были полны стремления, глаза сверкали от решимости, их тело и дух были полны сил, каждый был верен своему делу и честен друг с другом, а их слова были воплощением справедливости. Эти люди стали сильнее всех Шести Путей. Не один, не два, а все они обрели Седьмой Путь. Путь свободы.

Бог совсем не сопротивлялся, когда повстанцы били его и заламывали руки. Он был смирен, словно ждал, когда его казнят. Люди отвели Бога к месту казни. Это был высокий холм, с которого был отлично виден тот самый вулкан, где был навек потерян Первый Путь. Этот вулкан напоминал Богу о начале того пути, который убивал все то, что связывало людей. Напоминал о пути, который избрал сам Бог. Было решено распять Бога. По крайней мере, это было символично. Но только люди выбрали перевернутый крест. Бог был прибит руками и ногами к кресту, его голова была внизу, и на лицо капала кровь с пробитых кольями голеней вверху. «Глупцы», – промолвил Бог. Спустя некоторое время он умер. Люди ликовали. Они словно ждали, когда умрет тот, кто их же и спас от Конца Света. А тем временем небо все еще было алым…

Доктор Гоетии

Глава 1

Париж. Франция. Апрель 1890 года. Не прошло и месяца, как была построена Эйфелева башня. Улицы были заполнены шумом: недовольством знати, которая с самого начала была против строительства, и возгласами простых людей, что выстраивались в очереди, дабы посетить «Железную даму». А тем временем вся страна страдала от филлоксеры, которая поразила большую часть виноградников. Жизнь в естественном своем обличии.

Увы, филлоксера была не единственной заразой в то время. Многие люди тогда болели. А их жизнь значит куда больше, чем существование растений. «Не будет человека – некому будет ухаживать за слабеющей с годами Матушкой природой», – так рассуждал Рудольф Блант. Рудольф был одним из лучших врачей Франции, на прием к которому было попасть очень сложно. Но он искренне хотел помогать каждому нуждающемуся. Будучи аристократских кровей, семейство Блант переехало из Англии во Францию в поисках новых деловых партнеров в 50-х годах девятнадцатого века. К счастью, их планы были воплощены, более того, дела шли настолько хорошо, что семейство осталось жить в Париже. А спустя еще несколько лет родился сын Рудольф.

Мальчик был весьма одаренным, уже в раннем возрасте начал испытывать интерес к книгам и различным музыкальным инструментам. Но как оказалось, душа Рудольфа лежала к медицине. Он хотел помогать людям, лечить больных и раненых. Однако желания мальчика не совпадали с интересами его отца. Будучи единственным ребенком в семье, Рудольф должен был продолжить дело семьи. Так он и забыл о своей мечте.

Когда Рудольфу было 17 лет, один случай вернул надежду на карьеру врача. Его отец очень сильно заболел, а прибыль с дела семьи была вложена в промышленность. В семействе Блант не было достаточно средств, чтобы нанять квалифицированного врача. Молодой Рудольф вызвался ухаживать за отцом, считая, что сможет поставить отца на ноги за пару месяцев. Хоть и его мать не одобряла такую идею, ничего не оставалось. Несмотря на то, что никто в семье не думал, что из этого выйдет что-то дельное, Рудольфу получилось вылечить отца ровно за месяц. «Я поражен, сын мой! Если ты смог меня поставить на ноги за месяц без должного образования, значит у тебя талант к этому. И пока у меня в доме есть такой врач, я смогу сам управлять хозяйством семьи. Ты хотел быть врачом, ты будешь им!» – так ответил Рудольфу его отец.

В 18 лет Рудольф Блант поступил в одну из лучших Парижских медицинских академий, которую в дальнейшем закончил с отличием. К 25 годам он стал известным врачом Франции, а в возрасте 26 лет женился на простой парижанке, которая была младше его на 4 года. Её звали Ирен. Она была прекрасна, а также чрезвычайно самостоятельной и уверенной в своих силах. Даже не давала Рудольфу лечить себя, если та заболеет. «Моё тело сильно, как и мой дух, я справлюсь сама. Твоя работа – помогать тем, чей дух разбит, а тело дряхло», – так она постоянно отвечала своему супругу. Нужно сказать, что Ирен была сильной женщиной. Спустя год после свадьбы, она родила дочку Рудольфу, которую назвали Анной.

Париж. Франция. Апрель 1890 года. Полдень. Улицы были заполнены шумом. И сквозь этот шум ехал черный кэб. Повернув на главную улицу и проехав несколько метров, он остановился. Дверца кэба открылась, и из кабины вышел высокий мужчина в черном костюме, с цилиндром и тростью. Мужчине было около 37 лет, его одежда говорила о том, что он далеко не беден, а его пышные длинные каштановые волосы с рыжим оттенком показывали хорошее здравие господина. Это был Рудольф Блант.

Кэб заказала супруга больного, которого Рудольф согласился осмотреть. Она пришла в кабинет доктора несколько дней назад, умоляя его приехать к ним домой и помочь с её мужем. Хоть и Рудольф не ходил лично в дома своих пациентов, этот больной был особенный. Он сразу догадался, что речь идет не об обычном человеке, когда супруга больного назвала свою фамилию. «Меня зовут Виктория Круа», – сказала она тогда. Фамилия Круа, как минимум, являлась дворянской. Более того, семейство было не бедным, раз имела средства заказать один из самых роскошных кэбов города, просто чтобы довести врача. Но Рудольфа не привлекали деньги. Он согласился приехать на дом из-за отчаявшегося вида той дамы. На её лице был виден страх и страдание. Рудольф Блант стоял у самой двери дома Круа, готовясь выполнять свою обычную работу.

…

«Обычная работа… Для одних он – доктор, а для других – их раб. Что же, Рудольф, посмотрим, кем ты окажешься для меня».

…

Глава 2

Рудольф Блант открыл дверь и прошел в прихожую. Ему сразу же бросились в глаза темно-зеленые стены, а также две картины по бокам. На одной из них был изображен военный, скорее всего генерал или маршал, с собакой на фоне берега какого-то озера. Рудольф плохо разбирался в породах, так и в животных в целом. На другой картине была изображена старая дама. У нее была на удивление пышная грудь, а её руки были сложены на животе. Особенно выделялось кольцо на пальце правой руки. Оно было золотым с огромным красным рубином в нем. Кто знает, может, эти люди являются прошлыми представителями семейства Круа.

Спустя полминуты его встретила Виктория Круа. Она была одета в красное длинное платье, на её руках были черные сетчатые перчатки, а в волосы была завита неестественная голубая орхидея. «Слава Богу, Вы пришли. Скорее, ему очень больно!» – впопыхах сказала Виктория Круа. Мадам взяла Рудольфа за руку и быстро повела вдоль коридора в комнату больного. Пока они шли, Рудольф обратил внимание на то, что и в коридоре висели картины тех же людей, что и в прихожей. Правда, сюжеты их были разные. И только золотое кольцо с красным рубином на правой руке дамы по-прежнему бросалось в глаза.

Они дошли до двери. Виктория открыла её, и они вошли в комнату, которая была пронизана солнечными лучами. Справа от них в комнате были огромные окна, и казалось, что вся стена была одним большим окном. Слева вся стена была заставлена книжными шкафами, каждый из которых ничем не отличался от другого. Впереди стояла двуспальная кровать, на которой, окруженный шестью подушками, лежал больной. На вид ему было более 55 лет: седой, с густыми усами, но очень бледной кожей. Но несмотря на это, его лицо говорило о достопочтенном телосложении мужчины. На его голове была марля, а его тело было укрыто одеялом по самую шею.

– Как же я рад, что Вы пришли, – промычал больной, вытащив правую руку из-под одеяла, будто бы он тянулся к доктору. В этот самый момент Рудольф заметил то же кольцо, что и у той дамы с портрета, на руке мужчины. Более того, он был надет на тот же палец. В голову приходили мысли о том, что это украшение было чем-то вроде фамильной реликвии, которая передавалась в семье Круа. Но это были лишь его догадки. Рудольф прошел к больному вплотную.

– А Вы не боитесь заразиться? – нелепо смеясь, спросил мужчина.

– Нет. Я доктор. Я сам смогу себя вылечить, если что. А что, ваша болезнь заразна?

– Ну, Вы же доктор, вам лучше знать.

После такого ответа, Рудольфу стало не по себе. Его как будто унизили, одновременно сказав глупость. Так или иначе, это его задело. Он достал стетоскоп и начал слушать дыхание, после чего проверил пульс и ротовую полость. Как ни странно, все было в порядке. Даже температура и давление были в норме. Никаких признаков болезни, он казался абсолютно здоровым, если не считать его бледную кожу.

– Ну что, доктор, сколько мне осталось жить? – улыбаясь, спросил мужчина.

– Не несите чушь, Вы абсолютно здоровы.

– Не может быть! Ему очень больно! – закричала его супруга, которая осталась стоять у двери.

– Пожалуйста, успокойтесь. Будь у него боли, его показатели были бы хуже, а сам он не говорил так бодро. Скажите, месье…

– Ганц. Ганц Круа. Видите ли, моя мать – немка. А мой отец – французский военный. Я и сам бывший солдат. Но, увы, мой отец был куда более знаменитым.

– Понятно. Так или иначе, месье Ганц, скажите, у вас всегда такая бледная кожа?

– Да, это у меня от матушки. Как и это кольцо.

– Это – ваша фамильная реликвия?

– Да, – улыбаясь, ответил больной с немецким акцентом.

«Он издевается надо мной. Ганц Круа. Зачем он рассказал мне о происхождении его имени? Он точно надо мной смеется! И это кольцо, зачем он вообще о нем заговорил? Я не думаю, что он хотел им похвастаться. Он знал, что мне интересно? Нет, этого не может быть. Тогда почему он? Чепуха какая-то», – подумал Рудольф, смотря в глаза месье Ганцу.

– Что же, я думаю, моя работа закончена, – зевнув, сказал Рудольф.

– Что значит – закончена? – удивленно воскликнула Виктория Круа, подбежав к доктору.

– То и значит, ваш супруг абсолютно здоров. Я даже не буду ему прописывать постельный режим.

– Вы не понимаете, он очень болен, он постоянно испытывает боль!

– Мадам, простите, но я не вижу, как ваш муж стонет или просит о помощи. В конце концов, давайте спросим у него самого. Месье Ганц, вас что-нибудь беспокоит?

– Да, доктор, да! – сказал он с комической гримасой на лице.

– И что же? – опешив, спросил Рудольф.

– Моя жена! – ответил он, после чего засмеялся немного хриплым голосом.

– Ох, ну видите, он еще и шутит! Мадам Виктория, Вам незачем так переживать за своего супруга.

– Нет, я уверена, он болен!

– Виктория! Он же доктор, ему лучше знать, – ответил месье Ганц, подмигнув одним глазом Рудольфу.

«Что за нелепица. Я будто в пьесе, причем комической. Они что, разыгрывают меня? Но разве стоил такой розыгрыш тех денег, что те заплатили за кэб?» – снова подумал Рудольф.

– Кстати о деньгах, я должен же что-то вам дать за прием, – серьезным голосом произнес месье Ганц. После этой фразы Рудольф пошатнулся. Он ни слова не сказал о деньгах. Ему все больше и больше казалось, что его мысли читают.

– Не стоит, я не возьму за прием денег, – запинаясь, ответил он.

– А знаниями возьмете?

– Знаниями?

– Да. Книгами. Вы любите немецких писателей? Гётте, например.

– Нет, я, наоборот, его недолюбливаю. Для меня он не представляет ценности, как писатель, а как доктор – то тут можно, в принципе, и поспорить.

– Ну раз так, у меня есть парочка добротных книг по медицине, а точнее – анатомии. Не Гётте, между прочим.

– Ну, я от такого, пожалуй, не откажусь. Мне взять одну из тех книг, что стоят в тех шкафах?

Нет, это книги не трогать! Я отведу вас в мою библиотеку…

После этих слов, Ганц Круа уверенно встал с постели, и они вместе с доктором пошли в библиотеку.

– Ну что, все отлично? – раздался голос из неоткуда.

– Да. Я могу быть свободна, Господин? – ответила Виктория Круа, смотря вслед Рудольфу.

– Иди прочь! – раздался приказ. После этого тело женщины вмиг превратилось в пепел.

…

Глава 3

Рудольф Блант и Ганц Круа прошли в большой зал, который был весь уставлен книжными шкафами. На удивление в комнате не было ни одного окна. А шкафы были сделаны из добротного дуба. На каждой полке стояли толстые книги, чей потертый переплет говорил о возрасте каждой из них.

– Ну, как вам? – спросил месье Ганц.

– Должен сказать, что впечатляет. Правда, мне кажется, тут довольно мрачно для библиотеки, – осматриваясь, протяжно ответил Рудольф.

– Ох, это все не просто так. На свету бумага портится. Желтеет и прочее. А я очень бережно отношусь к своим книгам. Это – моя коллекция. Между прочим, некоторым из этих книг уже более тысячи лет, уникальные в своем роде! Есть и более молодые.

Пока месье Ганц говорил, Рудольф все никак не мог оторвать глаз от разнообразия книг. На корках многих из них было написано что-то на странном для среднестатистического француза языке. «Иврит?» – подумал он. Доктор даже не слушал хозяина библиотеки, и тот это заметил. Месье Ганц схватил с полки одну из книг и подошел к Рудольфу.

– Вот, смотрите, какая прелесть! – сказал он, показывая обложку книги гостю.

– Что это?

– Как что? Ах, извините, Вы, наверно, языками иностранными не владеете?

– Увы, нет.

– Повесть из России. Весьма интересная. «Вий» достопочтенного Николая Гоголя. Отличная вещь!

– А про что она?

– Ах, повесть просто замечательная! Про мертвецов, упырей и прочую нечисть…

– Ммм, нет, спасибо, не люблю такое.

– Как не любите? Вас не забавляет мистика?

– Абсолютно.

– Как так! Да ведь в этой жизни все так скучно, а тут… Ведь в этом никчемном людском мире нет никаких чудес!

– Позволю себе с вами не согласиться. Чудо есть!

– Какое? – удивленно спросил Ганц Круа, не убирая с лица комичную гримасу.

– Рождение человека. Разве это не чудо? – с улыбкой ответил ему Рудольф.

После такого ответа лицо месье Ганца резко изменилось: нелепая улыбка сменилась сжатыми потрескавшимися губами, глупый взгляд стал грозным. Вся его сущность стала мрачнее, грубее.

– Эх, Вы. Сразу видно – Врач! Лекарь! У вас на все свои чудеса, доктор. А Вы знаете, что Вы кудесник своего рода?

– Бросьте, это просто работа. Каждый может…

– Ложь! – громко перебил его Ганц Круа, подняв указательный палец вверх.

– Что значит – ложь? – опешил доктор.

– А то и значит! Ваша профессия… Нет, не совсем так. Целители с древних времен считались особыми людьми. С особыми способностями. Их зачастую называли колдунами. Вы знали?

– Вполне такое было, Вы уж простите, я не силен в истории.

Ничего не ответив, месье Ганц подошел к самому дальнему шкафу и вытащил оттуда толстую запыленную красную книгу. Ели держа её в руках, он передал её Рудольфу Бланту.

– Значит так, это сборник медицинских трудов многих ученых семнадцатого и восемнадцатого века. Материала много. Многие труды так и не были приняты общественностью. Может, Вы себе что-нибудь там найдете.

– Спасибо большое, – сказал Рудольф. Только он хотел взять книгу в подмышку, как заметил, что месье Ганц все еще держал её.

– Но у меня к вам большая просьба, – тихо сказал он хриплым голосом.

– Какая?

– Не открывайте её, пока не придете домой. Мало того что книга пыльная, она еще очень старая. Ели держится на переплете. Вы дома возьмите тряпочку или платочек и протрите её перед тем, как открывать. И держите её лучше на столе. Малое что, еще развалится.

– Спасибо, я учту. Я могу идти, меня ждет семья.

– Ах, да-да. Конечно. Вы найдете выход?

– Думаю да.

– Ну, тогда удачи Вам, доктор Рудольф Блант – улыбнувшись, сказал Ганц Круа. В этот же момент доктор заметил, как искры блеснули в его глазах. Испугавшись, он немного пошатнулся. Но потом сказал себе: «Показалось». Повернувшись спиной к собеседнику, он пошел к выходу. А месье Круа стоял и улыбался, смотря доктору вслед.

Выйдя из дома Круа, доктора ждал тот же кэб. Он сел в него и дал команду кучеру ехать домой. Не прошло и минуты, как небо над Парижем стало хмуриться. Черные облака все приближались и приближались. А тем временем Рудольф Блант рассматривал подаренную книгу. «В ней что-то не то, как и во всем том доме», – подумал он. После этого он облокотился на дверцу и начал смотреть в окно. Его не интересовали ни улицы города, ни простые люди. Его взор был направлен на «Железную даму». Она еще никогда его так не манила. Сейчас ему хотелось все бросить и встать в очередь, лишь только бы оказаться там наверху. Внезапно молния ударила в громоотвод Эйфелевой башни. Началась сильная гроза. Большие капли дождя словно хотели выбить окна кэба и затопить доктора. По телу Рудольфа прошла слабая дрожь.

Спустя некоторое время кэб подъехал к дому семейства Блант. Двухэтажный, сделанный в стиле раннего барокко, он был красив как снаружи, так и уютен внутри. Там Рудольфа ждала жена Ирен и дочка Анна.

– Слава Богу, ты вернулся! Мы тебя весь день ждали! Что ты так долго? – нервничая, начала расспрашивать Ирен.

– Меня же не было от силы несколько часов, – удивленно ответил Рудольф.

– Ты смотрел на часы? Уже десять часов! Анна уже спит.

– Как десять…

– А вот так. Я понимаю, что ты живешь на работе, но нельзя же так, Рудольф! Ты не голоден?

– Нет. Совсем нет, – ответил он, стоя, как камень. «Что за чертовщина творится? Либо я сошел с ума, либо мир смеется надо мной!» – подумал он, вытирая пот с лица ладонью.

– Рудольф, с тобой все нормально? Ты выглядишь взволнованным.

– Да, все нормально. Не беспокойся, родная. Просто пациент чудной попался.

– Его рвало кровью, а из его ушей вылезали щупальца?

– Нет, Боже упаси! Не настолько чудной!

– Я просто пошутила. Зато ты хоть живее стал выглядеть, – смеясь, ответила Ирен, после чего побежала вверх по лестнице, маня пальцем Рудольфа за собой.

– Я только протру книгу и приду. Ты только дождись!

Рудольф положил книгу на стол в гостиной комнате. Он протер обложку, на которой ничего не было написано, платком, открыл форзац книги, и прочел её название вслух: «Темная Кабала. Демоны Гоетии». «Что это за книга? Он мне дал одну из тех книг про нечисть? Зачем он вообще хранит такое? Сумасшедший!» – подумал Рудольф, после чего внезапно почувствовал, как что-то сковало его тело, а по его голове прошел статический ток. Глаза его закрылись, и тот без сознания упал лицом на книгу, которая в тот же миг обратилась в пепел.

…

«Ну вот теперь мы с тобой и развлечемся, доктор Рудольф Блант…»