Текст книги "Твоя следующая жизнь. Your next life"

Как точно сказано: «самое сложное – искренне принять». Мы представляем мир таким, каким он представляется изнутри каждого из нас. Вращающимся вокруг нас, наших интересов, наших мыслей. Но мир не вращается вокруг каждого из нас, потому что это было бы совершенно невозможно. Мир пребывает, он есть, и ты пребываешь в нем, наряду со многими другими. У каждого из которых есть свои мысли, своё мнение. Как Он прав, когда говорит про нашу неспособность принять такую простую вещь. Какие же мы, действительно, несовершенные.

«Если идти к чему-то слишком долго, можно забыть, к какому результату ты в итоге должен прийти. Результаты должны достигаться своевременно, иначе они утрачивают свою ценность».

Прочитала, стало грустно. Понимаю, что это как раз про наш проект. Мы идем к результату так долго, что уже никакой результат не будет иметь ценности. Словно мы занимаемся этим не ради результата, а ради того, чтобы нам было чем заняться. А самое грустно, что мы, такие, далеко не одни.

А эта мысль тесно связана с предыдущей: «В последнее время я всё чаще наблюдаю, что менеджмент боится принимать решения. Это очень грустно. Потому что избегают принятия решений люди, которые наняты на работу именно для того, чтобы эти самые решения принимать и драйвить их исполнение. Если решения приниматься не будут, то вокруг ничего происходить не будет. Мы все дружно будем стоять на месте. И в этом состоит очень большой риск. Потому что мы существуем в мире, в котором ежесекундно что-то меняется».

Пост про муравьев: «Оказывается, ещё задолго до того, как этому научились люди, муравьи уже успешно вели сельское хозяйство, с помощью весьма развитых систем. И по сей день эти системы жизнеспособны и эффективны, обеспечивают их сообщества всем необходимым. Получается, почти развитое сельское хозяйство. И всё это – даже без министерства сельского хозяйства. А у нас всё наоборот: министерство есть, а хозяйства почему-то нет».

Я не люблю политику, но этот пост показался интересным, потому что он достаточно хорошо рассказывает о Нём. О том, что Он – неравнодушен и не безразличен к тому, что происходит вокруг. Сам Он уже реализовал несколько крупных проектов. Теперь я всё знаю о них. Они перевернули наше сознание и трансформировали в электронный формат целую отрасль. И Он, с Его энергией мог бы сделать ещё много таких же интересных вещей.

А это то, что я прослушала в Его интервью с особенным вниманием: «Любовь… Любовь – это часть жизни. Наверное, важная её часть. Это не вся жизнь, конечно, не ядро, но определенная её составляющая. Как и работа. Работа – часть жизни, и Любовь – часть жизни. И Любовь на самом деле тоже является работой. Потому что ты всё время что-то вкладываешь в отношения, ты чего-то ждёшь от них взамен. Это такой вот взаимный процесс…»

Я переслушиваю этот отрывок интервью несколько раз. Вглядываюсь в Его глаза, движенья. Нет, Он не пытается лукавить, что-то приукрасить или, напротив, уменьшить значимость. Он просто, впервые за всё интервью, не совсем понимает, о чём Он говорит. Может быть, Он этого не знает. Ему просто не довелось узнать. Что Любовь – это не работа, а это то, что идентифицирует нас из огромного пространства. И то, ради чего мы есть.

Читаю Его мысли, наполняюсь ими. И вместе с Ним задаю себе те же вопросы. Читаю Его ответы, и пытаюсь понять их ещё глубже. И чувствую себя так близко к Нему, как ни к кому другому. Без малейших на то оснований. Но в этом – свобода моей души. Свобода чувствовать так, как я искренне стремлюсь. Свобода, которую нельзя ограничить. И которую уже нельзя отменить…

***

Осень в самом разгаре. Но в этот раз в нашем городе она не утопает в зелени, не будоражит своими яркими красками, не погружает в «Чеховскую» меланхолию. Жизнь, монотонная, безликая, протекающая в хаосе офисных проблем, в стеклянных прямоугольных зданиях, всё та же. Только чуть более угрюмая. Потому что солнце практически не заглядывает в широкие окна опен-спейсов, а вечерами пронизывающий жесткий ветер подгоняет домой. На фоне этого обычный дождь кажется хоть каким-то разнообразием. Город скован, застыл и готовится к ещё более суровой зиме. И чем она ближе, тем всё более помятые по утрам лица в офисе. Крепкий аромат утреннего кофе не способствует откровенности, и у каждого своя персональная осенняя хандра.

Мы уже почти свыклись со стагнацией по проекту «N», и с бесконечными проверками по нему. Но сегодня пришло уведомление о начале прокурорской проверки. Так что в этом смысле можно сказать, что мы перешли на «более высокий уровень».

Тимур, наш директор, собрал нас по этому поводу в своём душном кабинете. У Тимура взъерошенная шевелюра, красные не выспавшиеся глаза и не сходящее с лица напряжение.

– Надо всё по проекту N приостановить, – выдает Тимур, допивая свой третий «старбакс».

– Ну, мы как-то по нему особенно и не продвигались. Никто ничего не согласовывает. Все чего-то бояться.

– Ну их можно понять. Мне тоже не улыбается сейчас объясняться перед прокурорскими. Хотя я вообще не понимаю, где тут может быть криминал. Просто всё это выбивает из колеи.

Молчим. Каждый думает о своём. Хотя, в конечном счёте, мы все думаем об одном и том же.

– В общем, так, – Тимур пытается резюмировать, – вызывайте их сегодня, этих наших партнеров. Найдите какие угодно причины, но, чтобы они знали: мы приостанавливаем проект. На неопределенный срок. И без каких-либо гарантий.

– Но они могут применить к нам санкции. В соглашении это предусмотрено.

– Придумайте что-нибудь. Сделайте их виноватыми. Да-да, точно, – тут Тимур оживился от своей собственной идеи, – Сделайте их виноватыми в том, что проект остановлен. Типа, вот они такие негибкие, не идут на компромиссы, и вот пожалуйста, проект остановлен. Чтобы речи ни о каких санкциях с их стороны вообще не шло… Нужно понимать, что сейчас никто не может знать, какой курс будет у всей этой истории. Поэтому просто тянем время, как можем…

Бредём с Владимиром понуро по коридору. Владимир нервничает. То ли от будущих встреч с прокурорами. То ли от того, что совсем скоро придётся объясняться с партнёром.

– Пойду покурю. Можешь пока подумать, что будем партнеру нашему говорить.

Молча киваю. Счастливый, он может пойти покурить и на минут пять отстраниться от этой проблемы. Я не курю, и мне нечем себя обмануть.

Плетусь в кофе-пойнт. Машинально управляюсь с кофе-машиной. Глотаю привычный терпкий вкус. По идее, как обещала, я должна сейчас задействовать в себе все мыслительные процессы и придумать, как обвинить партнеров в том, что это именно по их, по Его вине, приостанавливается проект. Но я смотрю на капли дождя, монотонно сменяющие друг друга на мокром стекле, вдыхаю запах кофе, и думаю совсем о других вещах…

«…Если идти к чему-то слишком долго, можно забыть, к какому результату ты в итоге должен прийти…».

«…Я всё чаще наблюдаю, что менеджмент боится принимать решение. Это очень грустно…»

«Страх, неумение брать на себя ответственность, нерешительность… Всё это то, чего Он так не терпит в людях, то, что вызывает в Нём протест. Он привык штурмовать проекты, а мы с лета топчемся на одном месте. Он никогда так долго не простаивал, и потому Он почти растерян сейчас. И вот сейчас я заявлю о том, что проект приостановлен. И обвиню Его в этом, хотя Он ни в чём, ни в чём не виноват. Он… возненавидит меня… Как тяжело… Но иногда бывают ситуации, когда нет выбора…»

…Об этой встрече даже не хочется вспоминать. Он пришёл на неё уже на «взводе», словно заранее знал, о чём сейчас пойдет речь. Он не пытался скрыть раздражение, и чем больше оно в Нём росло, тем больше сужались Его зрачки, и синее море превращалось в холодный металлический лёд.

В какой-то момент Он просто перебил меня:

– Слушайте! Так давайте расторгнем это соглашение. Как мы видим, Вам оно не нужно. Нам тем более. Мы без Вас прекрасно всё продавали, и будем также прекрасно продавать дальше. Расторгайте!!!

– Я …не уполномочена сейчас… говорить о расторжении. Мы на стадии оценки потенциальных последствий. И подготовка к возможному решению ещё в процессе…

Он встаёт с места. Берёт свой кейс и медленно идёт в мою сторону.

Я чувствую всю Его физическую мощь, и ощущаю себя карликом, которого сейчас уничтожат одним щелчком.

Он подходит ко мне вплотную. Мне кажется, я даже слышу Его сдерживаемое дыхание. Смотрит мне прямо в глаза и, с трудом подавляя в себе бешенство, цедит сквозь зубы:

– Так ре-шай-те быст-ре-е!

Затем молча разворачивается к выходу. Эхо хлопнувшей двери ещё долго отдаётся по коридору…

После встречи спрашиваю у Володи:

– А Вы опять курить пойдёте?

– Да. Планировал.

– Возьмите меня с собой, и поделитесь, если можно, сигареткой.

Володя знает, что я не курю, но, глядя на мой раздавленный ситуацией «фейс», вопросов не задаёт. Молча спускаемся в курилку. Я затягиваюсь торопливо, «жадно», но заранее знаю, что мне это не поможет.

Глубокий угрюмый ноябрь. Промозглость на улице и в мыслях. Ощущение самой себя как ничто. И не выходящий из головы презрительный взгляд Его серых глаз.

Нет, такую смесь сигаретой не разбавишь.

– Может, вечером по пиву. После того, как с прокурорскими закончим? – заботливо предлагает Володя.

– Угу.

Для такого дня это как раз будет кстати…

***

Я люблю нас. Имею в виду наш безбашенный «айтишный» коллектив. Есть у этой породы людей такая простота, с которой они легко «утилизируют» в своей голове всё, что их не интересует. Словно в их головы встроено некое ПО, которое бесследно стирает все состоявшиеся и переработанные факты и позволяет мыслями устремляться в будущее, а не блуждать в объятиях прошлых страхов.

Ещё вчера весь офис содрогался от прокурорских «набегов». Слухи и сплетни о проведенных допросах моментально обрастали подробностями, а фраза «от тюрьмы, да от сумы» приобрела актуальное звучание. Но сегодня никто из них об этом и не вспомнит. Как-будто нам всем это померещилось, или мы все вместе сходили в кинотеатр на скучный и муторный детектив, и тут же его забыли. И даже коллеги, удостоенные быть опрошенными прокурорами, уже и не вспомнят, в чём они «признавались» на своих «допросах».

Только вчера все были убеждены, что соглашение по проекту N расторгается, а впереди нас ждут суды с партнерами, с очень туманными перспективами. Но теперь у всех доминирует ощущение, что эта история так не закончится. В кулуарах вращается устойчивая новость – «топы» взяли курс на дальнейшую реализацию проекта, и даже кто-то видел наших партнеров в приёмной у управляющего директора холдинга с новогодними «презентами». Видимо, приготовленных в заверение «будущего плодотворного сотрудничества».

Ещё вчера мы были уверены, что наша программа с грохотом провалилась, нашу деятельность и компанию вот-вот прикроют, и совсем не кстати, прямо к концу года, весь наш коллектив пополнит рынок труда. Но буквально сегодня Тимур обмолвился о парочке новых проектов. При этом лицо его было лёгким и сияющим, чего за ним давно не наблюдалось. Так что всем стало понятно: о закрытии пока речи идти не может.

Только вчера все были хмурые, депрессивные, безразличные. А сегодня мы собрались в огромном опенспейсе и разливаем шампанское по бокалам. Оно пенится, проливается, но нам его не жалко. Потому что у нас его бутылок двадцать, и нам легко и весело. Мы хохочем и заряжаемся друг от друга беспричинной радостью.

Как я люблю эту способность жизни перелистывать старые страницы и позволять нам начинать новый день! Как я люблю эту способность человека верить в то, что всё лучшее обязательно впереди!

– Дорогие коллеги! Дорогие мои! – Тимур пытается быть пафосным и иронизировать, но вместо получается до неприличия искренне, – Этот год… Я не скажу, что он был простым. Было много чего сложного, временами грустного, важного и не очень. Много разного случилось. И мы с Вами тоже очень разные. Каждый со своими проблемами, целями, желаниями. Но есть одно, что нас объединяет. И это то, что мы с Вами – самая яркая команда, которая выполняет уникальную миссию. Поверьте, больше не будет такой похожей команды. И не будет тех обстоятельств, в которых мы сегодня здесь с Вами находимся. И я безумно ценю этот момент… Я желаю Вам яркого года! Ярких впечатлений в нём! И всем нам побед в Новом году!

– Ура-а-а! – ликующее, мажорное, вперемешку со звоном бокалов заполняет пространство…

После «открывашки» Тимура коллеги желают высказаться о своих новогодних пожеланиях, каждый в меру своих ораторских способностей и жизненных приоритетов.

– Желаю всем нам в Новом году побольше денег и поменьше проблем! – Володина неприхотливая практичность, что называется, «налицо».

Самая неоднозначная женщина Елена даже новогодние мысли выражает витиевато:

– Ну что, коллеги! Новый год – это время подвести итоги, пожинать плоды. Каждому, как говорится, по заслугам. Я желаю, чтобы в Новом году нам было, что пожинать. И нам был интересен процесс собирания этих плодов.

Финансист Анечка, когда говорит тосты, старается думать, как можно меньше, зато произносит их от души:

– А я всем желаю Любви! Настоящей! Безбашенной! Такой, чтобы с неба на Вас упала, и крышу напрочь снесло!

Мне, с моими сложными нейромедиаторными связями в голове, нравятся люди, которые этими связями не обременены, и которые не стесняются говорить первое, что пришло на ум. И сейчас мне нравится Анечка с её огромным улыбающимся ртом. И эта её мысль о нереальной Любви мне тоже очень нравится.

Потом наступает время «секретного Санты», и затем коллективное фото с большим количеством довольных лиц, и даже запись видео с грузинской притчей и завершающей песней. Что, что, а c созданиями праздников в нашем коллективе проблем нет!

…С шуршащими пакетами все буквально «посыпались» из офиса. На белую простынь заснеженной площади. И разлетаются по ней в разные стороны. Сегодня 31 декабря, каждый торопится успеть к своему торжеству.

Эфир от выпитого и разлитого шампанского стойко держится в воздухе офиса. Глядя на остатки «новогоднего беспорядка», с теплотой думаю о своих коллегах и искренне желаю нам хорошего года. Направляюсь к двери с такими же шуршащими пакетами, как у всех. По хозяйски выключаю по пути свет, с уверенностью, что покидаю офис последней…

Но нет, видимо, не я одна задержалась. По крайней мере, долговязая фигура, неожиданно всплывшая в проёме дверей, тому доказательство. И разглядев, кто это, я не то, чтобы расстроилась. Я лишь немного удручена этим фактом. Это, как, приготовившись ко сну, обнаружить жужжащего комара у себя над ухом.

– Ками-и-и-нская! Ты специально тут задерживаешься? Чтобы остаться со мной наедине? Признавайся, ты за мной следила?!

Абсурдность этого заявления вынуждает даже такую сдержанную тётеньку, как я, взворваться в несдержанном фырканье.

«До чего же глупые люди бывают самоуверенными. Кстати, кажется, только они и могут это себе позволить».

Обладатель сей долговязой фигуры и сего нелепого предположения – товарищ Курбатов, один из руководителей направления в нашей команде, но какого именно направления, я точно не знаю. И, кажется, никто не знает. Один из «парашютных» мальчиков, научившийся с усердной важностью просиживать на совещаниях, получать на них задачи, ничего из них делать и каким-то образом докладываться о достигнутых результатах. Результаты эти, которые живут только в его голове, в виде очень пространных образов, во время совещаний удивительным путём трансформируются в головы нашего недальновидного начальства и оседают там. В итоге, начальство рассматривает его, как вполне эффективного лидера, хотя все мы знаем, что он – не то, что не лидер, он – одно сплошное человеческое недоразумение.

Худой, длинный, с выступающим красным носом, вызывающим стойкие ассоциации с Буратино. С вечно хрустящими длинными пальцами и играющей походкой. Умело маскирующий отсутствие интеллекта под его присутствие. Безмерно радующийся неудачам своих же собственных коллег.

Но самое большое недоразумение он начинает представлять, когда надевает на себя образ эдакого мачо. Это то, что вообще с трудом можно выдержать. И вот сейчас именно такой момент.

– Слушай, ты меня здорово развеселил своими домыслами. Давно так не смеялась. Спасибо! Но мне нужно идти, дай пройду, – пытаюсь цивилизованно расправиться с данным недоразумением на своём пути.

– Кам-и-и-нская! Слушай, это знак, чтобы мы с тобой тут под Новый год встретились! Значит, для тебя этот год пройдет под моим знаком.

– У нас знак петуха надвигается. Это что, твой знак что ли? – пытаюсь иронизировать, но эта история начинает порядком мне надоедать, пора её заканчивать, – Слушай! Я не знаю, ждёт ли тебя дома твой праздник. Но меня мой дома ждёт. Поэтому, кроме шуток, дай пройти.

Несостоявшийся мачо убирает свою долговязую ногу с прохода.

– Ну давай, иди, иди!

Выскочила на площадь, с облегчением вздохнув.

«Пусть это будет моя последняя неприятность в этом году».

А у меня ещё много дел. Как дама практичная, я, конечно, уже всё закупила, заготовила полуфабрикаты для салатов. Но осталась парочка ингредиентов, и нужно добраться за ними по пробкам в самый дорогой супермаркет города.

…В супермаркете всё посвящено Новому году и желанию, как можно больше продать в канун праздника. Атмосферный «Jingle Bells» раздаётся по всем залам. Невероятно красивые ансамбли из елочных украшений и дорогого шоколада вызывают забытые детские восторги. Я порхаю между стеллажами и еле сдерживаюсь от желания купить что-нибудь красивое, новогоднее и ненужное.

Уже семь вечера. У меня впереди лишь несколько часов, чтобы накрыть праздничный стол. Поэтому тороплюсь, бегло пробегая глазами по прилавкам…

На повороте к стеллажу с соусами и приправами, на фоне разноцветного изобилия этикеток взгляд неожиданно останавливается на мужском силуэте. Широкие плечи в чёрном пальто, и что-то до боли знакомое в них. Я только начинаю думать о том, почему мне это кажется таким знакомым, как силуэт поворачивается в мою сторону и застывает в пол шаге от меня. И силуэт этот – Он, Егор Таранов.

…Я не знаю, как работает закон притяжения. Никто из нас толком не знает. Я знаю только одно: если с Вами это случилось, то он работает. И с ним очень трудно справляться.

Я не думаю, что в этом задействованы какие-то нейронные связи, или «химические» процессы, или в этом выражается некое дистанционное взаимодействие энергий. Нет. В этом что-то совсем другое. Неподвластное нам. Что-то такое, что не находится в пределах нашего понимания.

Я не знаю, была ли эта встреча закономерностью, или случайностью, и бывают ли вообще случайности.

Мы встретились в неожиданном месте. В новогодний вечер. И в тот момент стало не важно, кто мы, партнеры или контрагенты, чьи интересы отстаиваем, и какие у нас разногласия по проекту. Нет, оказалось, что мы – просто два человека, в одном огромном мире, которые впервые столкнулись с законом притяжения, не имея ни малейшего представления, что с ним делать…

– Егор Александрович?!

В первую минуту мы молчим, застав от неожиданности. Он – такой красивый, большой, смущённый, с нелепой бутылкой какого-то соуса в руках. Я – встревоженная, запыхавшаяся, с легкой испариной на лбу.

А потом… словно секундный разряд тока, и… наши лица начинают расплываться в широченных, глупых, не контролируемых улыбках.

Я любуюсь Им, завороженная, не заботясь о том, как глупо при этом выгляжу.

Он, не отрываясь, всматривается в мои глаза, как будто пытаясь прочитать мои мысли. Хотя, что тут читать. Всё и так понятно, как в открытой книге.

– Добрый вечер!.. Так неожиданно…

– Да… Действительно… Неожиданно…

Я чувствую, что Он рад меня видеть. Я чувствую, насколько рад. Это так вдруг и так очевидно. Это как тёплый, светлый поток радости, захлестнувшей всё вокруг.

Понимая, что нужно вести хоть какой-нибудь диалог, кроме диалога радостных глаз, пытаюсь начать разговор:

– Знаете, в прошлый раз… Всё так неудобно получилось. На той встрече в ноябре. Всё на самом деле уже не так. Просто тогда у нас не было другого выхода, – пытаюсь оправдаться за ноябрьскую встречу.

– Ну что Вы! Не думайте об этом. Я прекрасно понимаю. Это работа. В ней постоянно что-то меняется. Да это не так уж и важно…

В этот момент мне хочется думать, и, мне кажется, что у меня есть основания думать, что действительно, не так уж важно, что там у нас по проекту. Не так уж и важно по сравнению с этим состоянием абсолютной радости, в котором мы вдруг оказались.

– Я Вам желаю всего самого хорошего в Новом году! Самого замечательного! – почти выдыхаю эти слова, веря, что пространство уже принимает их и обязательно откликнется.

– Спасибо! – Он всё ещё выглядит смущённым, – И Вам тоже! Счастливого Нового года!

– Спасибо! Большое спасибо!

Может быть, эти фразы кажутся пустыми. Но мы сказали друг другу без слов гораздо больше, совершив между собой волнующее, радостное и пугающее открытие.

Наш диалог не может длиться долго. Его нужно завершать. Мы, будучи людьми цивилизованными и воспитанными, вынуждены это понимать.

– Я пойду… До-свиданья!

– До-свиданья! – Он продолжает всматриваться в мои глаза.

Делаю над собой невероятное усилие и… отрываюсь от Него.

Выбегаю из магазина, так ничего и не купив. Вдыхаю свежий декабрьский воздух. И не верю в то, что со мной происходит…

Пожелание Анечки исполнилось так быстро, и только в отношении меня.

На меня упала с неба Любовь. Словно яркая белая звезда падала с неба и нашла меня в этот вечер. Среди всей этой новогодней суеты. Меня, невзрачную, неуверенную, растерявшую цели. На меня снизошла Любовь! В одно мгновенье опустилась в сердце и наполнила жизнь новым светом…

Я иду по заснеженной набережной. Невероятно тепло для конца декабря. Метёт, и уже почти не видно тропинок. Крупные снежинки весёлыми компаниями вьются под светом фонарей. А после опускаются на лицо, щекочут пушистыми прикосновениями. Бесконечные мириады огней рассыпались в полутьме.

Это всё та же набережная. Но теперь невероятно красивая. Как иллюстрация. К чему-то начинающемуся, незнакомому и очень важному.

«Я люблю!», – шепчу, глотая снежинки.

«Я люблю! Теперь я точно знаю, что люблю!.. Как это могло случиться? Зачем?! Уже не важно. Уже случилось! Боже мой! Какая благодать! Как счастливо!»

Безлюдно. Только ветер легкими порывами сдувает снег с деревянных скамеек. Набережная кажется почти сказочной… Я иду и чувствую, как что-то бесповоротно изменилось во мне…

…Зашла домой, всё ещё усыпанная снегом, и вместе со мной квартиру ворвалась зимняя вечерняя свежесть. Ленивая кошка так и не вышла меня встретить, и я отчетлива поняла, что в своей квартире в этот новогодний вечер я пока одна.

«Странно, почему моего мужчины до сих пор нет?»

Острая «иголочка» беспокойства кольнула мысли. Но я не даю этому сомнению развиться дальше.

«Впереди у меня слишком много дел. Как раз всё успею к его приходу».

…Когда часовая стрелка коснулась десяти, в доме уже был накрыт новогодний стол, и муж так и не появился, стало очевидно – в эту новогоднюю ночь мне придется иметь дело с неприятностью. И неприятность эта – нетрезвый муж. За это время беспокойство вырастало несколько раз, а затем обрело форму уверенности. В итоге остался только один вопрос: насколько нетрезв он будет, и как сильно будет испорчен праздник.

В десять тридцать наконец раздался звонок…

Я очень хорошо знаю человека, являющегося моим мужем. Мне кажется, что, просто взглянув на него, я могу определить количество промилле в его крови.

Ещё я вывела для себя несколько наиболее распространенных стадий его опьянения. Самая конечная стадия – это та, когда он уже не может членораздельно воспроизводить слова. В этом случае главное довести его до кровати. Как только это достигнуто, проблем больше нет. Можно забыть о его существовании на ближайшие сутки. Он больше себя не проявит, и весь следующий день проведёт в горизонтальном положении, с виноватым лицом.

Степень опьянения– «лёгкая». Соответствует трём-четырём выпитым рюмкам. Это может быть начало дальнейшего продолжения или безобидное – «для аппетита». В обоих случаях характеризуется общим весёлым расположением духа и увеличением количества произносимых слов.

И самая сложная стадия, я бы назвала её «неопределённая». Возникает обычно, когда поллитровая бутылка водки выпита на троих. Когда порог лёгкой стадии уже преодолён, но что-то пошло не так, и до конечной стадии оказалось не добраться. Видимо, это «не так» воспринимается болезненно, потому что сразу возникает раздраженность, черты лица становятся угловатыми, а взгляд – претензионным и жестким. Его лицо принимает одно единственное выражение – недовольство, и это и отталкивает, и пугает одновременно.

…Когда открыла дверь, через секунду по едва уловимым признакам поняла: сегодня мы имеем дело с самым неприятным – «неопределённым» состоянием.

Мудрая женщина в этом случае рта вообще бы не открывала. Но, видимо, я – мудрая женщина только в теории, и потому сразу перехожу в бессмысленное наступление:

– Что?! Посиделка с коллегами не удалась?!

– Почему не удалась? Наоборот, всё удалось. Веселее, по крайней мере, чем у тебя, – парирует он.

Судя по его упрёкам, часто произносимым в последнее время, во мне уже должен сформироваться комплекс недостаточно весёлой женщины.

– Ну если так хорошо с ними, надо было уже оставаться там. И Новый год с ними встречать. Мог бы вообще не приходить!

Меня даже не удостаивают ответа…

Садимся за стол. Он есть машинально, уставившись в одну точку. Где уж тут оценить вкус новых салатов. Глядя на него, понимаю, что всё зря: поиски рецептов в Интернете, марш-броски по магазинам, вдохновение, испытанное сегодня на кухне. Никому не нужны эти усилия, ни мне, ни, тем более, ему.

По телевизору артисты сыплют безвкусными шутками. Произносят тосты с такими наигранными лицами, что сразу становится понятно: в то, что говорят, они не верят. И я им не верю, сгорбившись на столом от безразличия нашего вечера…

Долго не думая, муж встаёт, идёт к бару и возвращаетмя к столу с графином водки. Наливает полную рюмку и в одну секунду опрокидывает её. Затем сразу же наливает вторую.

– А тебе много не будет?

Меня опять не удостаивают ответа. Словно я в чём-то провинилась. Хотя я могу примерно догадываться, в чём. Я не поддержала его идею пригласить к нам домой на Новый год большую компанию весёлых приятелей и настояла на тихом семейном вечере. И это совсем не то, чего ему хотелось бы. Поэтому я скучная и занудливая жена. А с такими, видимо, обращаются таким вот образом.

Пить в одиночестве ему совсем грустно, и в ход идут информационные технологии. Пока весь мир «надрывается» от самых разных преимуществ электронных коммуникаций, в случае нашей семьи – это пьянка по Skype с близким другом из другого города. Итог: плюс четыре рюмки, выпитых в виртуальной компании.

Далее следует «праздничный стандарт» – телефонный звонок маме, моей свекрови. Звонок по стационарному телефону, мама на другом конце трубки ничего не видит, поэтому можно за разговором легко пропустить следующие три рюмки. Звонок оказывается стандартным не только по назначению, но и по содержанию. Мне кажется, я знаю это содержание наизусть. Сводится оно к обсуждению погоды. Сначала той, которая у нас. Затем той, которая в её городе. Иногда я задумываюсь, какая должна быть между людьми степень связи, если единственное существенное, что они могут обсудить, это погода.

Нет, слушать в который раз это я не в силах.

Молча встаю, беру со стола свою тарелку, ставлю её в раковину. Подхожу к широкому, во весь рост окну в гостиной…

То там, то тут уже видны и слышны одиночные фейерверки. Они, как яркие кометы, пронзают чёрное зимнее небо и на секунды освещают его. Вспоминаю сегодняшнюю встречу. Думаю о том, что она, словно такая же яркая комета, вспыхнула и осветила что-то во мне. И какая же тёплая была эта комета, удивительная…

Когда возвращаюсь к столу, застаю там мужа, опрокидывающего очередную рюмку. Я уже потеряла счёт этим рюмкам, выпитым сегодня при мне. Все изменения налицо – глаза налились кровью, выдающийся нос побагровел, стеклянный взгляд почти отрешён.

Мудрая женщина, видя, что человек почти утратил человеческий облик, абстрагировалась бы от реальности и уж точно ничего не стала бы требовать от человека в этом состоянии. Но моя мудрая женщина, вернее, та мудрая женщина, которой я себя считаю, живёт где-то совсем глубоко. На практике же, в ситуациях, требующих мудрости, на сцену событий всегда заявляется совершенно другая женщина – банальная и истеричная.

– Я не пойму, – банальная женщина приступает к своей бессмысленной атаке, – Я так понимаю, что ты решил окончательно испортить этот вечер! Ты решил превратить этот Новый год непонятно во что, чтобы весь этот год вот так и прошёл, непонятно как! Ты чего добиваешься?! Меня и так тошнит от твоей красной физиономии! Мне это дальше терпеть?! Как мне быть?!

Вежливого ответа в общем-то и не ожидалось. Несмотря на то, что он уже слишком пьян, его агрессия – адресная, чёткая, выверенная.

– Что тебе от меня надо?! Что-о-о-о тебе от меня надо?! Я тебя трогал? Я сижу, слова тебе не говорю. Не захотела нормального праздника, захотела, как у пенсионеров. На, получила! Всё, сидим молча, телевизор смотрим. Я сижу около тебя, как ты хотела. При тебе. Что тебе ещё надо? Что ты меня трогаешь?

– Ты посмотри на себя в зеркало! Просто посмотри! Почему нужно обязательно доводить себя до такого состояния?! Посмотри, на кого ты похож!

– Слушай, – муж понижает голос, и от этого он звучит почти угрожающе, – Отвали от меня! Я тебе серьёзно говорю: от-в-а-а-а-ли от меня! Дост-а-а-а-а-ала!

Швырнув салфетку на пол, он встаёт и уходит…

Через десять минут захожу в спальню. Муж на кровати, в полном пьяном «отключении». Комнату заполнили тяжелый перегар и полуживотное храпосопение. Его красное лицо на подушке, так отчётливо контрастирует с белой наволочкой. При каждом выдохе из открытого рта на белую ткань спускаются густые слюни…

Смотрю на себя в зеркало. Вижу потускневшие глаза и немой вопрос в них. Затем переношусь мыслями туда, на вечернюю набережную, по которой я сегодня почти летела вместе с декабрьским снегом. Летела от счастья, случившегося со мной…

Когда куранты бьют двенадцать, вся набережная и вся замерзшая река наполняются сотнями человеческих фигур. Тёмное небо в мгновение вспыхивает огромным заревом фейерверков. Их огромное множество, они такие разные. Одни, как прямые одиночные выстрелы, с оглушительным свистом разрезают воздух. Другие, во всей палитре цветов, разлетаются на огромные, тающие в небе соцветия. Дымка от их «взрывов» заполнила набережную и ближайшие кварталы. Люди празднуют, сами не понимая, что.