Текст книги "История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству"

Крах царя Папа

Это было блестящее возрождение величия Армении. Герой Мушех Мамиконян, который «мечтал лишь об одном – служить своим повелителям Аршакидам», везде заставлял феодалов признать власть царя. Он решительно положил конец попытке политической и религиозной иранизации, к которой присоединились несколько верных царю феодалов. Святой Нерсес, великий патриарх, восстанавливал святыни, разрушенные персами, и вновь созывал в общины верующих, которых персидские гонения разбросали по миру. Опираясь на защиту Рима, христианская Армения снова занимала свое место среди стран Востока.

К несчастью, три условия, делавшие возможным ее возрождение, – согласие между царской властью и властью патриархов, между правящей династией и феодалами и между Арменией и Римом, – сохранялись недолго.

По словам Фавстоса, царь Пап был «одержим дэвами», то есть злыми духами, которые иногда принимали облик белых змей и обвивались вокруг него (это старый индоиранский миф). «Одержимость» проявлялась в разгульной жизни, за которую его безуспешно упрекал святой Нерсес. Устав от этих постоянных осуждений, царь Пап пригласил патриарха во дворец, где тогда находился двор, и за столом заставил его выпить чашу с отравленным напитком (25 июля 373 г.). (Дворец находился в селении Хах округа Экехеац, иначе Акилисены.) После этого Пап отнял сан патриарха у семьи святого Григория Просветителя и передал его другой семье священников – потомкам Альбиана, сподвижника святого Григория. Потомок Альбиана, Шаак, или Хусик из Маназкерта, потомок Альбиана, ставший патриархом, носил этот сан с 373 года до своей смерти, последовавшей в 377 году. Несмотря на это, род святого Григория сохранил престиж не только в Армении, но, видимо, и в соседних с ней провинциях Римской империи. Поэтому Пап, возводя на патриарший престол Шаака, не осмелился посоветоваться об этом с архиепископом Кесарии Каппадокийской, который до этого по традиции посвящал в сан патриарха глав армянской церкви. По словам Фавстоса, архиепископ (это был святой Василий) воспротивился назначению Шаака, и этот спор, возможно, стал причиной окончательного разрыва между армянской и греческой церквями. Тем не менее семья Альбиана еще какое-то время сохраняла за собой, только по желанию царя, сан патриарха. Шаака из Маназкерта сменил его родственник Завен I (377–381), а следующим патриархом стал Аспурак I (381–386), брат Завена.

Фавстос, похоже, не сомневался, что Пап был виновен в смерти Нерсеса; был уверен в его виновности и Моисей Хоренский. Однако многие более поздние историки, например Кеворк Аслан[135]135
  Аслан Кеворк – армянский историк XX в. (Примеч. ред.)


[Закрыть], задаются вопросами: действительно ли святой был убит и не были ли искренними слезы Папа по поводу смерти Нерсеса? Если убийство было совершено, это было хуже, чем преступление: это была ошибка. Впрочем, царь Пап совершил и другие ошибки того же рода. По словам Аммиана Марцеллина, который, видимо, сам выяснял подробности этих событий, царь Персии Шапур II, после вторжения римлян и героических подвигов Мушеха Мамиконяна поневоле отложивший на будущее свои претензии на Армению, теперь пытался вернуть дипломатическим путем то, что проиграл на войне. По-видимому, против этих попыток выступали уже упомянутые ранее у Аммиана Силакс и Артабан, которые незадолго до этого побывали на службе у персов, а затем вернулись к Папу. Шапур, не имея возможности избавиться от них иначе, решил опорочить их перед армянским монархом. Обещая Папу заключить с ним союз, царь Персии «с лицемерным дружелюбием кормил его уверениями об огромном влиянии, которое на того имеют Силакс и Артабан, и писал, что Пап – раб этих двоих, чье рабство прикрыто царским саном. Доверчивый правитель Армении попал в ловушку, которую прикрывали слова Шапура, приказал казнить обоих министров и отослал их головы Шапуру в знак покорности». Шапур решил, что теперь сможет легко восстановить протекторат Персии над Арменией. Но сначала направил к императору Валенту посольство с просьбой соблюдать договор об отказе от Армении, подписанный предшественником Валента Иовианом. Однако претензии Шапура были отвергнуты, и римский военачальник Аринтей, командующий оккупационными войсками, стоявшими на границе Армении, начал действовать так энергично, что персы не осмелились продолжить осуществление своего плана. Другой римский военачальник, Теренций, даже вернул на трон Иверии римского клеврета Савромакса, изгнанного персами.

Во время этих событий Пап показал себя не вполне надежным союзником Рима. Можно предположить, что, избавившись благодаря римлянам от персидской оккупации, он рассчитывал с помощью дипломатической поддержки персов частично освободиться от римского протектората. Однако за его поведением внимательно следил римский дукс Теренций, состоявший при Папе в роли «резидента» или «верховного комиссара» своей империи. Аммиан Марцеллин, ненавидевший Теренция, рассказал, что дукс в своих отчетах постоянно представлял императору Валенту в искаженном и очерненном виде поведение и поступки Папа. По словам этого историка, «Теренций, с его опущенными глазами, робкой походкой и грустью на лице, всю жизнь был одним из самых ярых творцов беспорядков и раздоров. Он сговорился с несколькими армянами, которые могли понести тяжелые наказания от своего правительства за свои преступления. Он писал императору одно письмо за другим, постоянно напоминая о Силаксе и Артабане и не упуская случая изобразить молодого правителя (Папа) человеком вспыльчивым, способным на что угодно в минуту горячности, а его правление – тиранией».

В 374 году эти отчеты принесли результат. Валенс вызвал Папа в Киликию, в город Тарс «для беседы о срочных делах». «В Тарсе с правителем Армении обращались как с царем, подчеркивая уважение к его сану, но охраняли так строго, что он не мог ни попасть к императору, ни узнать у окружавших его всегда молчавших людей, по какой причине его присутствие так необходимо. Наконец он тайным путем узнал, что писал Теренций императору». Пап взял с собой из своего эскорта триста всадников, у которых были самые лучшие кони, и сразу как можно быстрее поскакал обратно в Армению. По следам беглецов отправили целый легион с приказом вернуть царя назад живым или мертвым. Погоня мчалась с бешеной скоростью. Беглецы добрались до берега Евфрата, и тут река едва не стала для них непреодолимым препятствием. «Почти никто из них не умел плавать. В конце концов они додумались до одного из тех средств, которые подсказывает нужда. В соседних домах они добыли какое-то количество кроватей и под каждую прикрепили по два бурдюка. Армянские аристократы и сам царь, рискуя собой, поплыли каждый на одной из кроватей, пересекая реку наискосок, а коней тянули за собой. Так они переправились на другой берег».

Император Валент был ошеломлен побегом Папа и решил, что теперь царь Армении уйдет по руку персов. Он отправил за беглецом тысячу легковооруженных лучников под командованием комеса Даниила и трибуна скутариев Барзимера с приказом привести его обратно. На этот раз римляне оказались быстрей Папа, и он едва не попал в окружение, но ускользнул от них по тропе через лесную чащу и уже без помех вернулся в Армению.

После этого странного приключения Пап умело скрыл свою обиду. «Не показывая, что оскорблен, он продолжал хранить верность союзу с нами», – пишет Аммиан. Фавстос знал (так он думал), что Мушех Мамиконян употребил все свое влияние, чтобы союз с римлянами не был разорван. Заметим все же, что монарх Армении, какие бы у него ни были причины для верности Риму, и даже если дело было только в страхе перед римским оружием, в какой-то степени заслуживает уважения за то, что не бросился сразу же в объятия персов. Но те два римских командира, Даниил и Барзимер, которые не смогли его догнать, были в ярости из-за своей неудачи и довершили дело Теренция, окончательно опорочив Папа перед Валентом. В результате император приказал Траяну, командующему римскими оккупационными войсками в Армении, покончить с Папом. Убийство царя стало отвратительным театральным представлением, достойным поздней Римской империи. «Чтобы обмануть правителя Армении, были использованы все виды уловок. То Траян давал указание прочесть ему самые успокаивающие письма о намерениях Валента, то сам приходил просить о приглашении за царский стол». Когда все было готово, Траян пригласил Папа на пиршество, которое на самом деле было ловушкой. По словам Фавстоса, праздник был устроен на равнине Ху в провинции Багреванд, где стояли лагерем римские войска. Фавстос и Аммиан рассказывают о ней почти одинаково. Аммиан написал так: «Пир был роскошный. В зале гремела военная музыка. Когда частые возлияния начали горячить умы сотрапезников, начальник лагеря (Траян) ушел, а затем в зал вошел солдат-варвар из вспомогательных войск, свирепый на вид, с обнаженным мечом, и набросился на царя, прежде чем тот успел добраться до двери, которую, впрочем, предусмотрительно заперли… Пара (Пап) вынул из ножен кинжал, готовясь защищать свою жизнь, но был пронзен клинком в грудь и упал, как жертва перед алтарем, а тело его было покрыто ранами».

Ту же картину, добавив несколько подробностей, описывает и Фавстос: «Царь приехал на праздник в шатер Теренция. Внутри шатра вдоль стен стояли по кругу пехотинцы со щитами в руках и мечами у пояса. Снаружи находился еще один отряд полностью вооруженных воинов. Увидев эту охрану, Пап решил, что она поставлена в его честь. Когда он ужинал, солдаты с секирами сомкнули строй и окружили царя со всех сторон. Сразу после этого ему поднесли первую на празднике чашу вина, раздались громкие звуки барабанов, флейт, арф и труб. Царь окидывал взглядом музыкантов, держа в ладони чашу радости. Эта золотая чаша была у него в левой руке, и локтем левой руки он опирался о стол, правая же ладонь лежала на рукояти меча, висевшего у царя на правом боку. Он собирался поднести чашу к губам и не сводил глаз с музыкантов. Тут Теренций подмигнул римским солдатам. Два стоявших за спиной царя легионера с секирами и щитами с украшением из золотых заклепок внезапно подняли секиры и бросились на Папа. Один из них нанес ему точный удар по затылку, второй ударом своей секиры по запястью отрубил царю правую ладонь, лежавшую на рукояти меча. Царь упал на пол лицом вниз. Вино из чаши смешалось с кровью, которая хлынула из его шеи». По свидетельству этого же автора, один из армянских нахараров, Гнел, или Гунел, владетель Анцевацика в провинции Васпуракан, выхватил из ножен меч, бросился на одного из убийц и зарубил его, но и сам был тут же убит. Фавстос уверяет, что убил Гнела сам Теренций, который «своим мечом разрубил ему череп до самых глаз». «Гнел упал, не успев сказать ни слова». По словам же Моисея Хоренского, Гнел был убит не на этом празднике, а на поле боя при попытке сопротивления римлянам.

Вот что странно: похоже, армянские летописцы и авторы житий приветствуют казнь Папа как Божье возмездие за отравление святого Нерсеса, латинский же историк Аммиан Марцеллин, лично знавший и ненавидевший императора Валента и его приближенных, видит в этой казни политическое преступление и политическую ошибку Рима.

Царствование Вараздата

После смерти Папа (374) император Валент прислал в Армению царствовать Вараздата, принца из семьи Аршакидов и, по всей видимости, племянника Аршака II. По словам Фавстоса, Вараздат был «отважным юношей с жилистыми руками и бесстрашным сердцем, но легкомысленным, с переменчивым нравом и ограниченным умом»[136]136
  У Моисея Хоренского есть подробное поэтическое описание атлетических и воинских подвигов Вараздата.


[Закрыть]. Однако верность нахараров роду Аршакидов была до сих пор крепка и, несомненно, была еще сильнее оттого, что они после казни Папа могли опасаться, что римляне просто присоединят Армению к своей империи. Поэтому, как свидетельствует тот же Фавстос, как только новый царь приехал на родину, все великие семьи наместников единодушно засвидетельствовали ему свою радость по случаю его прибытия.

Самым влиятельным человеком в Армении и главным среди ее феодалов в это время оставался спарапет Мушех Мамиконян. Фавстос изображает Мушеха наставником молодого царя (правда, сочинение этого историка – своего рода панегирик во славу рода Мамиконянов): «С достойной восхищения бдительностью он руководил охраной границ Армении. Своими советами он направлял царя Вараздата. Все свои заботы посвящал Армении, которую хотел видеть процветающей. Его намерения были честными, и он думал лишь о том, как восстановить стабильность царства». Во внешней политике Мушех был твердым сторонником союза с Римом. После того как Пап был убит, император Валент боялся, что персы используют это убийство и захватят Армению. Поэтому он послал к Шапуру магистра кавалерии Виктора и дукса Месопотамии Урбиция с требованием, чтобы царь царей отказался от своих планов в отношении Армении и, более того, признал протекторат Рима над Иверией. Это был настоящий ультиматум. Полномочные представители Рима добавили к словам дело: как писал Аммиан, «они без колебаний приняли в собственность несколько маленьких земельных владений в Армении, которые были им подарены». Возможно, есть связь между тем, что нам сообщил латинский историк, и инициативой, которую Фавстос приписывает Мушеху Мамиконяну: «Мушех вступил в переговоры с римскими должностными лицами и при их посредстве – с императором. Он предложил построить в каждой провинции Армении до города Гандзака (Гянджи) на границе с Персией по городу с двумя мощными замками, окружить эти замки стенами и поселить в замках гарнизоны, а также вооружить за счет императора знать и войска Армении так, чтобы те могли защитить свою страну от персидских вторжений. Император с радостью принял это предложение, которое обеспечивало безопасность Армении от персов».

Замысел Мушеха вскоре обратился против него самого. Новый царь, несмотря на мужественную красоту своего тела, в душе не был зрелым мужчиной. «Великие нахарары быстро заметили, что он еще юноша, на которого легко влиять, и даже не умеет отличать добро от зла. Поэтому стали руководить им и направлять его согласно своим намерениям. Сам же он охотнее слушал мнения молодых людей, а не суждения опытных старцев, способных дать ему полезные советы». Молодые аристократы стали нападать на Мушеха за то, что он вел себя почти как опекун царя. К тому же семейство Мамиконян, главой которого был спарапет Мушех, вызывало зависть у остальных знатнейших феодальных семейств. Кончилось тем, что один из феодалов-завистников, Бат (или Смбат) Сааруни, который чувствовал, что имеет большое влияние на молодого царя, поскольку раньше был его воспитателем, воспользовался царской милостью, чтобы начать оспаривать у Мушеха сан спарапета. По всей видимости, он без особого труда погубил этого героя-воина, оклеветав его перед царем, уставшим от опеки, которую считал навязчивой. Сааруни заявил, что Мушех был соучастником римлян в убийстве злосчастного Папа, а теперь хочет отдать римлянам Армению, поставив в армянских крепостях императорские гарнизоны, замышляет с согласия константинопольского двора умертвить Вараздата и сам взойти на престол.

Мушеха устранили так же, как римляне устранили Папа. Царь пригласил спарапета на большой праздник. Во время пиршества заговорщики постарались утопить недоверие Мушеха в вине, которое подавали в изобилии. После этого Бат Сааруни и два помогавших ему наемника с мечами напали на Мушеха. Спарапет стал умолять царя о помощи, но в ответ царь крикнул ему, открывая правду: «Иди к Папу, он тебе все объяснит!» Фавстос добавляет, что старый воин успел перед смертью посетовать, что погибает в этом разбойничьем гнезде, а не «встречает смерть лицом к лицу на коне».

Царь Вараздат, избавившись от своего покровителя, назначил на должность спарапета его убийцу Бата Сааруни. В это же время он объявил главой семейства Мамиконян некоего Ваче, который, очевидно, вызывал у него гораздо меньше беспокойства и подозрения. Но если он думал, что теперь подчинил себе эту могущественную семью, то ошибся. Два князя из Мамиконянов, Мануэл и Комс, которых Фавстос называет братьями Мушеха, в это время были вынуждены жить при персидском дворе. Вероятно, они следовали за персидской армией во время похода персов против бактрийских кушан; по словам Фавстоса, в этом походе персидская армия потерпела крупное поражение. Во время суматохи, которую эта катастрофа вызвала при сасанидском дворе, Мануэл и Комс смогли покинуть Персию и вернулись в Армению. Их родственник Ваче внезапно уступил Мануэлу звание главы клана Мамиконянов. А титул спарапета, который, по всей видимости, делал своего обладателя главнокомандующим всеми войсками Армении, Мануэл по праву наследования отонял у Бата Сааруни, точнее, как сообщает Фавстос, «Мануэл завладел этим саном без прика за царя Вараздата», то есть против его воли. Это хорошо показывает, в каких отношениях находились феодальная аристокра тия и царь. Фавстос вкладывает в уста главы рода Мамиконян такие слова: «С самых давних времен наш род оказывал величайшие услуги всем царям-Аршакидам. Мы жертвовали собой ради вас. Мы жили только ради вас. Наши предки пали за вас в сражениях. Васак, отец Мушеха, умер за царя Аршака. Мы всегда служили династии Аршакидов! И вот вместо того, чтобы нас вознаградить, вы, тоже Аршакиды, губите тех из нашего рода, кого пощадили враги. И мой храбрый брат Мушех, который с детских лет посвятил свою жизнь вашей семье, который громил ваших врагов и рубил их на куски, тот, кого даже врагам не удалось убить, был по твоему приказу схвачен и зарезан во время пира. Что касается нас, то мы никогда не были вашими вассалами; мы равны вам и даже родовитей вас, потому что наши предки были когда-то царями в стране Чен»[137]137
  Намек на легенду, что Мамиконяны родом из Чена.


[Закрыть].

Конечно, эта речь – литературный вымысел, как все речи, которые античные греческие и римские авторы сочиняют для своих героев, чтобы коротко описать сложившееся положение. Но ничто лучше ее не могло бы показать, насколько последние армянские Аршакиды были бессильны остановить взлет всемогущей феодальной аристократии.

После того как противники, подобно героям Гомера, обменялись оскорблениями и вызовами на бой, началась гражданская война. Возле Карина, нынешнего Эрзерума, произошло сражение по всем правилам между армией царя и войсками Мамиконянов. Похоже, в летопись Фавстоса, посвященную семье Мамиконян, в этом месте опять вставлен отрывок эпического сказания, прославляющего это семейство. «Царь Вараздат и спарапет Мануэл бросились один на другого с копьями в руках. Когда царь, подняв взгляд, увидел, что спарапет приближается к нему, когда увидел его, великолепного ростом и статного, с головы до ног покрытого железной броней, его крепкое тело, неподвижно сидевшее на благородном скакуне, то на мгновение подумал, что у него перед глазами высокая недоступная гора. Потом он подумал о смерти и, не рассчитывая остаться в живых, помчался на своего противника. Молодой и неопытный царь Вараздат, увидев, что на его противнике такое вооружение, и не надеясь, что его копье сможет повредить кирасу Мануэла, яростно вонзил свое копье в его рот. Но Мануэл ухватился за это копье, вырвал его из руки царя и сам выдернул наконечник копья изо рта, вырвав у себя при этом много зубов. Тогда царь попытался спастись от полководца Мануэла бегством, но тот погнался за ним и стал своим копьем наносить Вараздату мощные удары по голове и так гнал его перед собой на расстоянии примерно четырех стадиев[138]138
  Стадий – древнегреческая мера длины, равная приблизительно 150–190 м. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Сыновья Мануэла, Хемаяк и Арташес, вооруженные копьями, поспешили туда, чтобы убить царя, но Мануэл велел им вернуться, сказав: „Берегитесь стать цареубийцами!“ Услышав голос отца, сыновья сразу повернули назад. Так царская армия была побеждена в тот день войсками Мануэла».

Хотя победители и пощадили царя, сказание о подвигах Мамиконянов, отголосок которого донес до нас Фавстос, утверждает, что этот клан, победив, сурово отомстил другим побежденным. Среди нахараров, последовавших в поход за царем, был Гарегин, владетель области Рештуник и шурин одного из Мамиконянов, Хамазаспа, носившего титул «себух». Он упал с коня и попал в плен к Хамазаспу; тот узнал своего родственника и оставил его под защитой своих солдат, но пленник все же был убит другими солдатами Мамиконянов. Бат Сааруни, фаворит царя Вараздата, оклеветавший и убивший героя Мушеха, тоже попал в руки победителей вместе со своим сыном. Мануэл приказал перерезать горло сыну на глазах у отца, а потом казнить и отца.

Изгнанный из Армении Вараздат нашел себе убежище у римлян (377–378). Однако по отношению к Риму он вел себя довольно двулично. Вараздат, посаженный на трон римлянами, быстро ослабил связь с ними и пытался избавиться от их опеки. Он приказал убить Мушеха Мамиконяна именно за то, что тот слишком высоко ценил протекторат Рима над Арменией и хотел, чтобы гарнизоны империи постоянно находились в армянских крепостях. Моисей Хоренский даже утверждает, что Вараздат отправил к Шапуру II посланцев, которые должны были просить для Вараздата в жены одну из дочерей царя царей и дойти даже до обещания, что Армения признает себя вассалом Персии[139]139
  Товма Арцруни пишет, что с этими заявлениями царем Вараздатом к Шапуру II был отправлен послом Меруджан Арцруни.


[Закрыть]. Эти интриги, на которые нам удается лишь бросить беглый взгляд, должны были стать известны императору Валенту и его преемнику Феодосию. И римляне не сделали ничего, чтобы вернуть Вараздата на престол. Моисей Хоренский уверяет, что Феодосий отправил его «на остров Туле», то есть, видимо, на Британские острова.