Текст книги "Одно темное окно"

Глава десятая

Мне не удавалось оторвать взгляд. Я ясно видела Айони, несмотря на вздымающееся вокруг нее цветное марево, похожее на шлейф розового дыма. Она трижды коснулась Карты Девы, обращаясь к ее магии. В отличие от утра в саду, кузина безошибочно изменилась – перед нами предстала самая красивая женщина, которую я когда-либо видела.

При виде ее меня охватил ужас.

На глаза навернулись слезы: новая красота Айони настолько велика, что уже начала стирать в моей памяти ее прежний образ – добрые, мягкие черты лица кузины. Ее губы стали полнее, а когда она улыбнулась, я заметила, что щель между зубами исчезла. Длинные волосы насыщенного золотистого цвета блестели и струились, одновременно невесомые и тяжелые, ниспадая водопадом по спине. Ресницы Айони стали длиннее, а нос изящнее. Карие глаза светились странным неземным сиянием. Когда она взглянула на меня через стол, я заставила себя отвести взгляд.

Это все еще Айони, но в то же время она казалась мне незнакомкой.

Стулья заскрипели по полу, когда семьи Бландера заняли свои места. Я осталась стоять, потерянная для мира.

Руки Рэйвина напряглись, он отодвинул мой стул. Когда я не сдвинулась с места, капитан ладонью коснулся моей спины.

– Пожалуйста, садитесь, мисс Спиндл.

Возбужденная болтовня все еще разносилась по комнате, когда подали первое блюдо, но я к нему не притронулась. Я просто уставилась на вилку, остатки моей прежней жизни улетучивались, как дым из трубы.

– Ваш дядя владел второй Картой Кошмара? – прошептал Рэйвин мне на ухо.

Несколько предательских слезинок сорвались с моих глаз.

– Да.

– И вы не подумали упомянуть об этом?

Я взглянула на капитана дестриэров, уловив в его голосе нечто странное. Его медная кожа утратила теплоту, и когда он говорил, я видела, как напряглись мышцы его челюсти, будто их натянули.

Словно освободившись от повязки, мои глаза открылись.

– Вы солгали мне, – сказала я, чувствуя, как тяжесть страха заполняет грудь. – Зачем королю Карта Кошмара моего дяди, если капитан дестриэров уже обладает одной? – У меня перехватило дыхание. – Если только… король об этом не знает.

– Тише, – предупредил Рэйвин. Он бросил взгляд через стол на короля. Затем, будто я силками вытаскивала из него слова, понизил голос: – Я никогда не лгал. Вы просто предположили, будто король знает, что у меня есть нужная ему карта.

Кошмар постучал когтями, смех скатывался с его спины, как змеиная кожа.

«Как чудесно, – произнес он. – Просто чудесно».

«Умолкни и дай мне подумать».

«Разве не очевидно? Капитан дестриэров – подлый, презренный предатель».

Мне пришлось сесть на ладони, чтобы они не дрожали.

«Просто разгадай загадку, – продолжил Кошмар. – У кого есть два глаза, чтобы видеть, два уха, чтобы слышать, и один язык, чтобы лгать? – Когда я не ответила, он захихикал. – У разбойника, дорогая моя девочка».

«Но Рэйвин действовал не в одиночку», – возразила я, бросив взгляд через стол на Элма.

«Еще любопытнее, – промурлыкал Кошмар. – Знает ли молодой принц, что его кузен прячет от короля столь ценную Карту Провидения? Или же сам участвует в заговоре?»

Рэйвин наблюдал за мной, выжидая. Когда я наконец заговорила, мой голос дрогнул.

– Расскажите мне, что происходит, – потребовала я. – Я не стану рисковать получить клеймо предателя, как и носителя магии.

Капитан поставил локоть на стол и уперся подбородком в ладонь. Он говорил сквозь пальцы, его голос стал приглушенным рычанием.

– Я расскажу все, что вам нужно знать. Но не могу сделать это один. Мы держим совет.

«Будь осторожна, – предупредил Кошмар, вплетая мне в уши слова, точно паутину. – Тис хитер, тени его сокрыты. Согнется, не треснув, храня секреты. Взгляни вглубь, за ветви обрати взор. Что же он жаждет – Карты Провидения или трон?»

Я повернулась к Рэйвину, взбодрившись.

– Вы обязаны рассказать мне все.

Он приподнял бровь, глядя на меня поверх длинного носа.

– Есть кое-что, что я должен сделать…

– Вам нужна моя магия? – спросила я, перебив капитана дестриэров. – Созовите совет. Мне нужна правда. Сейчас же.

Мы вышли из-за стола порознь. Когда я наконец выбралась из большого зала и встретила Рэйвина в конце коридора для слуг, он плохо скрывал свое нетерпение.

– Вас кто-нибудь видел?

– Не думаю, – ответила я сквозь сжатые губы. – Возможно, моя мачеха.

Мне пришлось приподнять юбку, чтобы не отставать, и я мысленно поблагодарила сапожника, что тот не подбил мне туфли. Рэйвин шел стремительно, сворачивая то в одну, то в другую комнату, которых я никогда раньше не видела.

Одна из них – на несколько пролетов выше большого зала – оказалась заперта.

Рэйвин полез в карман и достал ключ. Когда дверь открылась, он поспешил внутрь, кивком приглашая меня войти.

– Где мы? – Я пошарила в темноте, споткнувшись ногой обо что-то хлипкое – книгу.

– В моей комнате. Закройте дверь.

В помещении царила темнота, если не считать угасающего очага, который светился янтарно-красным светом возле дальней стены. Рэйвин пересек комнату и выругался. Из-под его сапог вылетела книга, рухнув в нескольких футах от него. Он опустился на колени возле огня и дыханием оживил его, чтобы зажечь свечу.

Запах пыли и едва уловимые нотки гвоздики и кедра наполнили нос, пока я окидывала взглядом комнату. Неудивительно, что капитан споткнулся. Книги разбросаны по всему полу, некоторые сложены стопками, другие лежали лицевой стороной вниз, их страницы раскрыты, точно крылья мертвой птицы. Так же, как и одежда капитана. Туники, камзолы, плащи… все они лежали грудой на полу. Некоторые накинуты на спинки стульев и на раму широкой, застеленной скудными одеялами кровати.

Будь комната поменьше, она бы казалась захламленной, скиданные в небрежные кучи вещи отбрасывали бы странные, жуткие тени на деревянный пол. Но покои капитана оказались просторными – пространство увеличивало отсутствие декора, а единственными предметами убранства были кровать, несколько стульев, маленький умывальник в углу – на нем шатко стояло старинное зеркало – и платяной шкаф.

Совсем не то, чего я ожидала от столь сурового мужчины. Порядок, аккуратность, дисциплина – как у моего отца. Именно такие качества я приписывала капитану дестриэров. Либо Рэйвин Ю занялся перестановкой в своих покоях, либо же, что становилось все более очевидным с каждым мгновением…

Он не такой, каким я его себе представляла.

Лязг ключей отвлек меня от мыслей. В другом конце комнаты у шкафа мерцала свеча Рэйвина. За ней появилось другое свечение, глубокого бордового цвета, настолько темное, что его трудно различить.

Вторая Карта Кошмара. Карта Кошмара Рэйвина.

Я опустила одну руку на защелку двери.

– Что вы делаете?

– Вы хотели, чтобы я созвал Совет? Вы же не думали, что я сделаю это в присутствии всего двора моего дяди?

Послышался звук открываемого замка. Рэйвин распахнул дверцы шкафа, явив еще больше бордового света. Он взял Карту Кошмара и трижды постучал по ней. Я затаила дыхание и вздрогнула. Ничего не произошло, наступила оглушительная тишина.

– Как она работает? – выпалила я. – Карта Кошмара.

– Лучше всего, когда я могу сосредоточиться.

– Да, но что мешает вам слышать мысли всех обитателей замка? Нужно ли…

Рэйвин бросил на меня прищуренный взгляд.

– Концентрация, мисс Спиндл. Много концентрации. Так что, пожалуйста, если не возражаете, помолчите.

Я стиснула зубы, молясь, чтобы Рэйвин не нарушил слова и не вторгся в мой разум.

«Веди себя тихо. Будь проницательной. Он не должен слышать твои мысли, чтобы не сосредоточиться на тебе».

«Откуда такая уверенность?» – требовательно спросила я.

Во тьме раздался смех Кошмара.

«Я кое-что знаю о Картах Провидения, моя дорогая».

«Сомневаюсь в этом».

Он ничего не сказал, наступила тягостная тишина. Даже молчание Кошмара больше напоминало игру.

И, как и в большинстве наших с ним игр, я неизбежно проигрывала.

«Тебе правда что-то известно о картах?» – спросила я.

Вновь прозвучал его смех, на этот раз более жестокий. Решительный.

Я покачала головой.

«Как всегда, никакой пользы. А теперь замолчи, чтобы он не услышал весь шум, который исходит из моей головы».

«Это ты кричишь, Элспет».

Мои ноздри раздулись.

«Я просто пытаюсь справиться с полнейшей катастрофой, не выдав капитану дестриэров то, что у меня в голове живет пятисотлетний МОНСТР».

«Вероятно, ты имела в виду «предателю лорда и земли», а не «капитану». В конце концов, дорогая, в природе существует всего две Карты Кошмара. Роуэны долго искали хотя бы одну, но она оказалась здесь, – спрятанная в замке короля, – прямо у него под носом».

Я взглянула на Рэйвина, который стоял так неподвижно, что его можно было принять за еще один предмет мебели в темной комнате.

«Мы не знаем, почему он спрятал карту от дяди, – возразила я. – Возможно, у него имелась уважительная причина.

«Уважительные причины – лишь тень на виселице. Разбойник так или иначе встречает палача».

Рэйвин постучал по Карте Кошмара еще три раза и сунул ее в карман. Развернувшись на каблуках, он подошел ко мне так быстро, что я подпрыгнула.

– Я связался со своей семьей, – сказал он. – Мы встретимся с ними в подвале.

Открыв рот, я нажала на дверную защелку, гадая, сколько членов семьи Рэйвина знают о его двуличии – о Карте Кошмара. Но прежде чем успела заговорить, капитан настиг меня, надавив мне на руку, зажав защелку между пальцами.

– Что вы…

– Тише! – призвал он, приложив один палец к моим губам. Я замерла, навострив уши и различив звук шагов.

– В последнее время его нрав отвратителен, – донесся из коридора мужской голос. – Жестокий, непредсказуемый.

– Этого следовало ожидать, – произнес другой голос прямо за дверью Рэйвина. – Без Косы мальчишкой трудно управлять.

Я почувствовала, как вздымалась грудь Рэйвина, когда он втягивал воздух, резкие морщины напряжения прорезали черты его лица. Я застыла, глядя на него, палец капитана все еще прижимался к моим губам. Он теплый, кожа шершавая. Я пыталась не шевелиться, чтобы уменьшить глубокую тревогу, которую испытывала, находясь в ловушке, столь близко к капитану дестриэров. Но все, что мне удалось сделать, – это задержать дыхание.

Однако даже это не продлилось долго. Учитывая мое колотящееся сердце. Я резко вдохнула, слегка раскрыв губы под кожей его пальца. Рэйвин опустил взгляд на мой рот. Его палец соскользнул с губ, а взгляд мимолетно встретился с моим, прежде чем снова обратиться на дверь. И хотя было слишком темно, чтобы говорить наверняка, но мне показалось, будто по его шее скользнул румянец.

Мужчины в коридоре продолжали разговор.

– Я могу усилить успокоительные. Только, раз капитан дестриэров его так опекает, боюсь, мне не позволят.

– Не беспокой капитана новостями о его брате, – сказал другой. – Если Эмори доставит тебе еще какие-нибудь неприятности, приходи ко мне. И что бы ты ни делал, – предупредил он, – не позволяй мальчишке прикасаться к себе. Так он еще больше выведет тебя из себя.

Их голоса эхом разносились по коридору, становясь все тише. Мгновение спустя они исчезли, а стук моего сердца остался единственным звуком в комнате.

Я подняла взгляд на Рэйвина, ища на его лице ответы, которых пока не могла понять. Эмори. Они говорили об Эмори – его опасном, непостоянном характере.

– Кто они? – прошептала я.

– Целители, – ответил Рэйвин, над его бровями залегли глубокие морщины. – Кузен Филика.

– Орис Уиллоу? – выдавила я.

– Знаете его?

Перед мысленным взором возник худощавый мужчина с бледными молочно-белыми глазами.

– Он приходил в дом дяди, искал в моей семье любые признаки заражения.

Рэйвин напрягся.

– Он никогда не проверял вашу кровь?

– Нет, – сдавленно ответила я, будто пальцы обхватили мое горло и начали сжимать. – Тетя спрятала меня.

Рэйвин опустил на меня взгляд, часть напряжения исчезла с его лица. Он убрал руку с защелки, скользнув теплым, мозолистым большим пальцем по моим костяшкам. Жест утешения – молчаливое признание моего страха. И так оно и было.

Но это не объясняло, почему после этого мы оба тотчас отвернулись.

Рэйвин подошел к открытому шкафу из красного дерева в дальнем углу комнаты. До меня донесся шум шелестящей ткани, когда он отодвигал одежду в сторону, открывая твердую деревянную спинку шкафа.

Я прищурилась. В шкафу находилась карта, я уверена. Но еще не могла разобрать ее цвет – только то, что она была темной.

Рэйвин постучал по доске. Потом еще раз. На четвертый стук я услышала эхо пустоты. Ворча, капитан вытащил что-то, чего я не могла разглядеть, из скрытой панели в шкафу.

Только когда карта освободилась, я поняла ее цвет. Насыщенный королевский пурпурный, как у аметиста, который однажды видела на Маркет-стрит. Вторая карта, спрятанная в шкафу, почти такая же редкая, как Кошмар, и столь же устрашающая.

Зеркало.

Кошмар вцепился когтями мне в голову, словно прижимаясь к решетке. Я почувствовала, как он улыбнулся, захлестав хвостом из стороны в сторону.

«Еще более восхитительно».

Из всех Карт Провидения, описанных в «Старой Книге Ольх», Зеркало в детстве пугало меня больше всего. Я отступила к двери, боясь даже приблизиться к этой карте.

«Ощути ужас, – произнес Кошмар. – Почувствуй власть. Загляни за завесу, погрузись в грешную сласть».

«Нет ничего сладостного в том, чтобы стать незримым, – отрезала я. – Или видеть мертвых».

На мгновение он замолчал.

«Некоторые бы отдали что угодно за шанс поговорить с почившими близкими».

Рэйвин закрыл шкаф и шагнул к двери, остановившись, только когда наши взгляды встретились.

– В чем дело?

Я уставилась на карту в его руке.

– Вы собираетесь ее использовать?

– Она для вас.

Воздух со свистом вылетел из моего открытого рта, и я засунула руки глубоко в карманы.

– Я не могу ее взять, – слишком поспешно выпалила я.

Рэйвин вскинул бровь.

– Поверьте, вы совсем не захотите столкнуться с Орисом.

«Вот он, твой шанс, – подначивал Кошмар, в его голосе слышалось озорство. – Поведай ему о своей подлинной магии. Ну же. Расскажи, почему отказываешься прикасаться к Картам Провидения».

«Это не игра, – огрызнулась я. – Если скажу, что поглощаю любую карту, к которой прикасаюсь, он захочет узнать подробности. Он узнает о ТЕБЕ».

«Неужели тебя это так страшит?»

Я проигнорировала его, собираясь с духом.

– У меня нет желания использовать Карты Провидения, – сказала я Рэйвину.

Взгляд серых глаз капитана впился в мое лицо.

– Почему, мисс Спиндл?

– Даром ничего не получишь, – сказала я, заставляя голос звучать твердо. – Я не стану рисковать. Даже с картами. Пожалуйста, капитан. Я не могу.

После тяжелой паузы – его взгляд слишком долго задерживался на моем лице – Рэйвин прочистил горло.

– Что ж, хорошо. Вы ведь не будете возражать, если я сам ею воспользуюсь?

Свет коридора залил темную комнату, когда я открыла дверь. Я повернулась, собираясь следовать за Рэйвином, но он внезапно исчез – растворился в воздухе.

Широко раскрыв глаза, я вскрикнула.

С того места, где стоял капитан дестриэров, раздался слабый смех.

– Как… Вы все еще…

– Прямо здесь, – подтвердил Рэйвин, заставив меня подпрыгнуть.

Я протянула руку, ничего не ожидая. Но мои пальцы столкнулись с шелком его туники, упершись в подтянутые мышцы живота капитана.

Я тут же отдернула руку.

– Верно. Эм-м, простите.

– Лучше, чтобы меня не видели, – пояснил он. – Предполагается, что сегодня вечером я должен присматривать за толпой. Вы можете видеть карту?

Пурпурный свет плыл, казалось, сам по себе – словно аметистовая фея на ветру.

– Да.

– Хорошо. Теперь поднимите свою челюсть с пола и следуйте за мной.

– Карты Провидения, – пробормотала я, следуя за пурпурным и бордовым огоньком через Стоун. Потребовалось всего три прикосновения, чтобы Карта Зеркала сработала. И хотя моя собственная способность поглощать Карты Провидения побуждала меня испытывать ужас от близости любой из них, я не могла не почувствовать толику восхищения таящейся в них силой.

Но я не подпитывала это восхищение. Пусть лучше оно голодает, зная, что больше никогда в жизни я не прикоснусь ни к одной Карте Провидения.

Голос Кошмара эхом отдавался в моем сознании.

«Даром ничего не получишь, – пробормотал он. – Безопасность нигде не ждет. К магии любовь испытаешь, но и ненависть следом придет. За все цену назначают. Тебя находят, но вновь теряют. К магии любовь испытаешь, но и…»

«Можешь просто перестать? – огрызнулась я. – Хоть на одну ночь, на одну треклятую ночь, можем дать «Старой Книге Ольх» отдохнуть?»

Но мое разочарование, похоже, лишь обрадовало его, и следующие несколько минут, пока я тащилась за Рэйвином Ю по замку, смех Кошмара не утихал.

Когда мы достигли нижней площадки главной лестницы, я услышала шум большого зала. Пурпурный свет покачивался в воздухе, затем резко остановился.

Я налетела на Рэйвина, ударившись лицом о его лопатку.

– Что вы…

– Элспет, – раздался голос.

Я слишком хорошо его знала – холодный, надменный голос Нериум.

Внутри у меня все сжалось, и каждый стук ее туфель забивал гвоздь в мой гроб.

– Нериум, – произнесла я, потирая нос, осознавая, что вижу мачеху сквозь невидимое тело Рэйвина. – Как тебе Равноденствие?

– Очень хорошо, – сказала она, подойдя ближе, вынудив Рэйвина покинуть пространство между нами, теперь его карта светилась рядом со мной. Голос мачехи стал устрашающе мягким: – Пока я не увидела, как ты покидаешь королевский стол с Рэйвином Ю.

– Он просто сопровождал меня…

– Оставь оправдания при себе, – перебила она, понизив голос, когда Уэйленд Пайн с тремя дочерьми прошли мимо нас. – Мне все равно, с кем ты запятнаешь свою репутацию, глупая девица, – продолжила мачеха. – Пока это не капитан дестриэров. Ты хоть представляешь, что может случиться с нами, если он, – она огляделась, сощурив голубые глаза, – узнает, какая ты на самом деле?

Я медленно выдохнула.

– И какая же я, Нериум?

Она еще сильнее прищурилась.

– Такая же, как твоя мать. Странная, лихорадочная, – прошептала она сквозь зубы. – Зараженная.

Никогда не слышала, чтобы она произносила это слово. Нериум не осмеливалась, не при моем отце. Но королевское вино придало ей храбрости, высвободив скрытую ненависть ко мне, которую она так долго сдерживала.

Ее ненависть жгла, но не пугала. Даже наоборот, я почувствовала небольшое облегчение: завеса между нами наконец-то спала. Но Нериум упомянула мою мать. И за это ей не уйти невредимой. Слишком долго я позволяла принимать свое молчание за слабость.

– Неважно, кем была моя мама или кем являюсь я. Всегда найдется тот, кто позаботится о таких, как мы, Нериум.

– Кто? Твой отец? – Ее смех прозвучал резко, желая задеть за живое. – Но он отослал тебя, моя дорогая. Твой отец отослал тебя. Как ты можешь быть уверена, что он вообще о тебе заботится?

Я прикусила щеку, жар прилил к лицу, поднявшись от шеи.

– Он сохраняет комнаты такими, какими их оставила она, Нериум. Вот почему не позволяет тебе переделывать дом семьи Спиндл. Отец сохраняет его в том виде, каким он был при жизни мамы. Он заказывает ирисы для гостиной. – Я стиснула челюсть, чтобы сдержать гневные слезы. – Не могу сказать, заботится он обо мне или нет. Но я уверена, что еще долго после нашей с тобой кончины, когда дом разрушится, возле него останутся только две вещи. Бересклет в центре двора, – сказала я, не отводя взгляда, – и рябина, которую отец высадил рядом с ним в день смерти моей матери.

Глаза Нериум помутнели. Губы образовали тонкую линию, руки сжались в кулаки. На мгновение я подумала, что она может меня ударить. Но мачеха ничего не сказала, полностью игнорируя меня.

Нериум развернулась и присоединилась к празднику так же стремительно, как покинула его до этого. Я смотрела ей вслед и старалась не замечать висевший неподалеку пурпурный огонек.

– Вы знакомы с моей мачехой, капитан? – прошептала я, остатки гнева собрались в единственную слезу, скользнувшую по щеке. – Очаровательная женщина.

Тот же мозолистый палец, что провел по моим костяшкам в комнате Рэйвина, поймал слезу на щеке и смахнул ее. Через мгновение прикосновение исчезло. Возле моего уха раздался голос капитана:

– Идем.

Коридоры под лестницей были плохо освещены. Только свет от карт Рэйвина не давал мне споткнуться. Я не понимала, как он ориентируется в темноте. Возможно, просто привык к этому пути.

Я узнала дорогу как раз перед тем, как мы добрались до двери с оленями – той самой комнаты, которую покинули всего несколько часов назад. Мгновение спустя я подпрыгнула, пораженная внезапным появлением капитана дестриэров рядом со мной.

– Вы прекрасно справились, – сказал он, глядя на меня. – С вашей мачехой.

Я провела рукой по лицу.

– Мы с ней не ладим.

– Она всегда разговаривает с вами в подобной манере?

– Если вообще разговаривает. Хотя, полагаю, она бы выбирала слова более тщательно, если бы знала, что мы не одни.

Рэйвин убрал Карту Зеркала в карман, ее пурпурный свет присоединился к бордовому свечению Кошмара.

– Мне следует предупредить вас, – сказал капитан, кивнув на дверь. – Там тоже не ждите ничего приятного.

– Что вы имеете в виду?

– Вы сказали, что желаете знать все. Это обоюдоострый меч, мисс Спиндл. – Он постучал в дверь три раза, потом четвертый, затем пятый.

Дверь открылась изнутри, и на пороге нас встретило отчетливое рычание гончих. Вцепившись руками в юбку, я с колотящимся сердцем шагнула вслед за Рэйвином.

За круглым столом сидели пятеро: Джеспир Ю, Элм Роуэн, Филик Уиллоу и двое других, с кем я не встречалась, но распознала по знакам отличия на одежде – Фенир и Моретта Ю. Родители Рэйвина.

Посреди комнаты стоял единственный стул, свет от очага отбрасывал на него длинные зловещие тени.

Рэйвин жестом предложил мне сесть.

Кошмар проскользнул на передний план сознания, проницательный… осмотрительный.

«Да начнется допрос».