Текст книги "Дар демона"

Глава 7

Арон устало вздохнул и опустился в кресло. Скользнул взглядом по двум масляным светильникам, приказывая им зажечься. Каждый час новой жизни подкидывал сюрпризы, словно сама судьба посмеивалась над его попытками осознать происходящее. Раз здесь он Темный маг, как же сумел создать шар Истинного Света и коснуться его, не испытав боли? Младший ар-Корм прав – это невозможно. Хотя что из случившегося с ним возможно?

Арон попытался вспомнить, как именно вызвал сгусток солнечного света, но в голове было пусто.

В соседних покоях ждали записки двойника, но возвращаться к ним, вновь погружаться в жизнь, наполненную Темной магией, не хотелось. Арон находился здесь всего один день, а казалось, будто прошел год. На душе после встречи с Вендом было мерзко. Да еще этот мальчишка ар-Корм, смотревший на него с тревожным ожиданием, периодически перераставшим в откровенный ужас…

Может, забыть обо всем до утра? Все же ночь предназначена для сна, а не для чтения дневников Темных магов.

Стоило лечь, как мысли начали путаться, перед внутренним взором замелькали невнятные образы. И пришел сон.

…Арона окружали деревья, кроны которых осень окрасила в любимые магом цвета: желтый, рыжий, багряный. Кое-где попадались и коричневые листья – словно крупные капли засохшей крови. Опавшие листья, почти живые, с мягкой плотью, легшие бескрайним ковром под копыта коней. И воздух – прозрачный, еще по-летнему теплый и сладкий, но уже с намеком на скорое умирание мира, на белый саван зимы.

За спиной почудилось движение. Арон лениво оглянулся, уже зная, кого увидит. На вороном жеребце – близнеце его собственного – по петлявшей между стволов тропинке приближался Мэль.

– Налюбовался листиками? – спросил полуэльф насмешливо. То ли в душе полукровки действительно не находилось места красоте, то ли неприятие отцовского эльфийского наследия заставляло притворяться даже перед собой. Арон поставил бы на второе, но выяснять не собирался.

– Налюбовался, – покладисто согласился маг, потом его мысль вернулась к тому, для чего они и приехали в лес. Арон посмотрел на Мэля, отмечая привычный яростный блеск в его черных глазах – предчувствие любимого развлечения.

– Славно поохотимся, – выдохнул полукровка.

Стая ждала на поляне – несколько человек уже спешилось, кто-то из воинов присел перед пленником, пытаясь разговорить. Тот упрямо отмалчивался, продолжая сохранять высокомерное выражение лица. Арон скривил губы в подобие улыбки – в подземельях пленник казался разговорчивей.

– Ну как, не передумал? – спросил он больше для вида.

– Нет! Ты будешь проклят, убийца! Все, чего ты достиг, станет прахом! Все отвернутся от тебя!

Сколько бессильной ненависти жило в глазах Светлого мага, верного подмастерья Аларика Неркаса! Какой гнев кипел в нем, какая ярость на несправедливость судьбы! Арон с сожалением подумал, что так и не научился впитывать силу чужих эмоций. Читать – да, но с поглощением не получалось.

– Развяжите его, – кивнул Арон стражам.

Можно было это сделать и магией, но по привычке, намертво вдолбленной учителем, Арон не любил попусту расходовать энергию, предпочитая всегда держать резерв полным. Слишком уж много неожиданностей любит подкидывать жизнь.

Таким же сюрпризом, но уже для Аларика Неркаса, стал сам Арон Тонгил, когда Светлый, потратившийся на магическую защиту замка верного вассала, расслаблялся в компании одной милой девушки. Темный маг долго подбирал подходящую красотку, и роль свою она сыграла отлично…

Нет, не стоит попусту расходовать магию, чтобы однажды не оказаться на месте бедняги Неркаса.

Светлый поднялся на ноги, оглядел поляну, задержав взгляд на Мэа-таэле – о присутствии полуэльфа в свите Тонгила ходили слухи по всей империи. Вероятно, даже у приговоренных к смерти бывают проблески любопытства.

– Мы дадим тебе фору, – благожелательно сказал Арон. – На западе, за милю отсюда, течет рукав Вьесты. Сумеешь перебраться на другой берег – будешь свободен. А нет – не обессудь, станешь обедом для моих песиков.

Светлый маг гордо вскинул голову, собираясь выдать нечто благородно-глупое, но в этот миг воин, прежде пытавшийся разговорить пленника, негромко зарычал. Если не видеть, можно было поклясться – звук принадлежит дикому зверю. Светлый запнулся на первом же слове и отшатнулся. Стражи громко расхохотались, несколько оборотней издевательски залаяли, но непривычный для их горла звук быстро перешел в вой.

– Нравятся мои песики? – широко улыбаясь, спросил Арон.

Ненависть Светлого сменилась откровенным ужасом, он попятился.

– Ну что же ты, храбрец? – Вперед выехал Мэль, излучая хищное веселье, наклонился с коня. – У тебя больше не осталось проклятий?

Светлый уставился на него, как на безумца, сделал назад шаг, другой, развернулся и кинулся прочь. Стоявшие на дороге стражи отступили в сторону.

– Как думаешь, не заблудится? – заботливо спросил полукровка.

Арон покачал головой.

– Я частично снял блокировку с его эррэ – на чувство направления, на исцеление и на выносливость.

Вместе они наблюдали, как Светлый зацепился ногой за невидимый под листвой корень. Упал, вскочил и побежал дальше, прихрамывая. Иногда пленник оборачивался, и даже на расстоянии был заметен ужас, исказивший его лицо.

– Будет забавно! – Мэль заулыбался в предвкушении. Арону подумалось, что таким счастливым полукровку он давно уже не видел. Стоит устраивать подобные охоты чаще.

– Можно, господин? – Глаза десятника горели желтоватым огнем, выдавая звериную суть, пока что запертую в тесной человеческой оболочке.

– Мэль! – Арон обернулся к другу. – Твоя охота.

Полуэльф улыбнулся, обнажив более острые, чем положено человеку, клыки.

– Думаю, пора.

Тотчас аура нестерпимо чуждого и вместе с тем давно знакомого изменения накрыла поляну, заставив эррэ самого Арона инстинктивно оградить человеческую суть хозяина щитом внутренней реальности. А вокруг люди превращались в волков, их тела ломало в судорогах боли и экстаза.

Несмотря на наложенные слои заклинаний, кони жалобно заржали и попятились. Арон привычно махнул рукой, набрасывая на пугливую скотину сеть подчинения; ржание стихло, глаза лошадей остекленели. А волки вытянутой цепочкой уже бежали вглубь леса, по четкому следу Светлого мага.

– Наперегонки? – не дожидаясь ответа, Мэль гикнул и сорвался с места. Арон, заразившись мальчишеским азартом друга, припустил следом.

Светлый почти успел – до берега Вьесты человеку оставалось едва ли сто шагов, когда первый волк прыгнул ему на загривок, повалил на землю и тут же сам покатился по траве, жалобно визжа и пачкая ее кровью. Светлый попятился, сжимая в правой руке неизвестно откуда взявшийся клинок. Должно быть, подумалось Арону, сумел вытащить у одного из стражников перед началом охоты. Лицо подмастерья выражало отчаяние и решимость дорого продать свою жизнь.

Мэль, обогнавший Арона, слетел с коня, выхватывая из ножен широкий охотничий кинжал, и пружинистой походкой двинулся к жертве.

– Потанцуем? – Хищная ухмылка полуэльфа сделала бы честь любому волку. Арон, остановивший коня в некотором отдалении, покачал головой: риск ради риска маг понимать отказывался. Но Мэля, будь он в ярости или веселом азарте, собственная жизнь, казалось, не волновала. Полукровка словно жил одним днем, и день этот старался сделать как можно ярче и насыщеннее.

Схватка действительно походила на танец: кружение, обмен быстрыми ударами, изящно-ровный разрез на одежде подмастерья и растекшееся кровавое пятно. Шаг назад, шаг вперед, быстрый наклон – не дать острию вспороть вену, отступ и вновь атака. Светлый с клинком был неплох, совсем неплох, что нечасто случается среди магов. Но для Мэля охотничьи ножи матери были первыми детскими игрушками.

Может, полукровка играл, а может, дрался всерьез, но вот одно точное движение перерезало Светлому сухожилия на правой руке, и тут же кинжал полуэльфа вошел пленнику в бок. Глухо вскрикнув, человек выронил оружие, здоровая рука инстинктивно метнулась к ране.

Мэль сделал шаг назад, а оборотни, до того сидевшие полукругом и терпеливо ждавшие, пока господа натешатся, бросились к поверженному. Светлый закричал – громко, отчаянно. Потом его голос оборвался на самой высокой ноте…

Волки рвали на куски еще живое тело, раздирая не только плоть, но – как умели делать только оборотни – и пульсирующий покров магии. Арону не требовалось подходить ближе для участия в пиршестве: его собственное эррэ жадно ловило энергию пожираемого мага, меняя ее полярность, делая частью себя. И все это время довольная улыбка не покидала его лица – ведь что может быть лучше, чем смертью врага увеличить свою Силу?

Когда Арон проснулся, в комнате еще царил сиреневый сумрак. Вскоре чуть посветлело, тишина за окном разбилась первой птичьей трелью, и скоро уже многоголосый пернатый хор славил рассвет.

Воин лежал, глядя на полотно балдахина, думая о сне, пришедшем этой ночью. Был этот сон воспоминанием прежнего Тонгила или плодом его собственного воображения?

Глава 8

Еще только занимался рассвет, когда из комнаты, отведенной слугам тара Аримира, выскользнул черноволосый юноша. Бесшумно закрыл за собой дверь, огляделся по сторонам и свернул в один из переходов, ведущих из восточного крыла к основному зданию замка.

Несколько раз впереди слышались шаги, но парню удавалось спрятаться то в тенистой нише, то в одном из перекрещивающихся проходов, и стражники с руной «Яруш» на плече, знаком Тонгила, проходили мимо.

После третьей такой встречи юноша, известный людям в караване под именем Ресана Эвнике, начал хмуриться – вооруженных людей в восточном крыле было слишком много. Похоже, караван, в составе которого он приехал, находился под негласным арестом.

Вскоре юноша вышел на открытую галерею, соединявшую восточное крыло с центральной частью замка. Вид отсюда открывался изумительный, и Ресан все замедлял и замедлял шаг, пока не оказался стоящим у высоких перил. А на востоке всходило солнце.

Ладонь юноши поднялась в привычном жесте, очерчивая священный круг, потом коснулась груди против сердца, а губы прошептали короткую молитву – благодарение дневному светилу.

– Эй, ты! – послышался за спиной усталый женский голос. Юноша вздрогнул от неожиданности, развернулся. На него недовольно смотрела пожилая горничная, прижимавшая к боку корзину грязного белья.

– Хватит бездельничать! – Чувствовалось, что чужая леность оскорбляет горничную до глубины души. – Отнеси-ка это прачкам! И поживей!

Каким-то чудом корзина перекочевала к растерявшемуся Ресану, а горничная уже шла назад, бормоча про неприбранные покои и некоего Митрила, сующего нос куда не надо.

Тяжесть корзины заставила парня качнуться вперед и изумленно подумать: как могут женщины таскать эдакое каждый день? Впрочем, не важно. Одежда на Ресане небогатая, как и положено прислуге, а корзина послужит пропуском, если встретятся стражники. Не могут ведь они знать в лицо всех слуг.

Единственный вопрос: куда ему следует доставить неожиданно полученный груз?

В центральной части замка стражников оказалось меньше, но один на долю Ресана все же достался. Высокий, седоусый, напомнивший сотника, служившего у отца. Решившись, юноша спросил у него дорогу, получил подробное объяснение и отправился дальше по коридору.

А стражник, провожая взглядом незнакомого юнца, раздумывал о том, что за последнее время в замке появилось слишком уж много пажей, дворянских отпрысков. Тонгил набирал заложников, обеспечивая тем самым лояльность и благоразумие соседей – обычная тактика владетельного вельможи. Это стражник прекрасно понимал, но не мог он понять другого: как хватало духу у благородных таров отправлять родных и несомненно любимых детей к Темному магу?

Ресан спиной чувствовал пристальный взгляд стражника, но заставлял себя сдерживать шаг и, лишь завернув за угол, облегченно вздохнул.

Дотащив корзину в прачечную и поставив ее в ряд таких же, юноша счел за благо исчезнуть. Получать от здешних слуг задания ему не улыбалось. Он личный чтец благородного Аримира, а не носильщик тяжестей.

А еще полчаса спустя Ресан был вынужден признать свое поражение в борьбе с лабиринтом бесконечных замковых переходов. Вместо того чтобы четко указать направление, стрелка на внутренней стороне его браслета, подаренного дедом, задумчиво вращалась противусолонь. Ресану следовало бы раньше сообразить – Тонгил не позволит чужой магии действовать в стенах своего замка. Хоть бы амулет старого шамана здесь вообще не испортился.

Получалось, найти искомое юноша мог либо методом тыка, на что особой надежды не было, либо задавая наводящие вопросы страже и слугам – еще менее приятный вариант.

«А зачем, – спросят они, – тебе, молодой человек, знать о местоположении покоев? Да и не видели мы тебя раньше. Прогуляемся-ка мы с тобой на всякий случай к господину Тонгилу…»

Ресан встряхнулся и принялся обдумывать наименее подозрительный способ вызнать у местных обитателей нужные сведения. Шаг юноши замедлился, и как раз в этот момент дверь, возле которой он проходил, резко открылась. От сильного удара парня отнесло назад и приложило об стену. От боли юноша зло зашипел.

– Любопытно, – раздался над головой холодный голос. – Кто это тут гуляет?

Ресан посмотрел на говорящего и от изумления забыл, что надо дышать. Эльф! Настоящий эльф в логове чернокнижника! Или не эльф? Интересно, бывают настолько черноволосые эльфы, да еще с таким необычным разрезом глаз? Или… полукровка?

Незнакомец не дал юноше времени собраться с мыслями.

– Закрой рот! – велел он резко, заставив покрасневшего Ресана подобрать отвисшую челюсть. – Кто ты? Как здесь оказался? – Полукровка явно торопился и был недоволен задержкой.

– Я Ресан, личный чтец благородного Аримира из киретского каравана, тар, – с готовностью выдал давно вызубренную фразу юноша. – И я, – он покаянно вздохнул, – заблудился.

Полукровка качнул головой.

– Интересно, кто выпустил тебя из восточного крыла, мальчик? – произнес он с оттенком угрозы. – Мне стоит побеседовать с благородным Аримиром о слишком вольном поведении его слуг.

Полуэльф окинул быстрым взглядом коридор, словно выискивая кого-то. Уж не стражника ли, проводить незваного гостя?

– Вы только скажите, где восточное крыло, и я уйду, – умоляюще проговорил юноша. – Я не знал, что приходить сюда запрещено. Тар, пожалуйста!

Полуэльф нахмурился, внимательно рассматривая Ресана, словно бы размышляя, где уже мог видеть его.

– Тар! – повторил юноша, мысленно прося всех богов, чтобы полукровка ничего не вспомнил и не позвал стражу.

– Свернешь в третьем проходе направо, потом прямо до галереи, – сказал наконец полуэльф и махнул рукой в нужном направлении.

– Благодарю вас, тар! – Юноша поклонился и торопливо зашагал, куда было сказано.

Галерея, ведущая в восточное крыло, оказалась пуста, но в тенистом коридоре Ресана уже ждали.

– Куда ты ходил? – негромко поинтересовался лекарь тара Аримира, Сэймин.

Парень передернул плечами.

– Гулял.

– Любопытно. А ты помнил, гуляя, кто хозяин этого гостеприимного замка? – Казалось, Сэймин спрашивал доброжелательно, но Ресан уловил за мягкостью тона гнев.

– Да, тарэс.

– И то, что твои прогулки господин маг истолкует так, как ему будет угодно?

– Да, тарэс. – Юноша отвел взгляд.

– А приказ тара Аримира оставаться в восточном крыле замка не забыл?

– Нет, тарэс. – Парень вздохнул. Нехорошо получилось – он-то надеялся вернуться незамеченным, а теперь не избежать проблем.

Сэймин сделал юноше знак следовать за собой. Перед покоями Аримира остановился.

– В этот раз докладывать благородному тару о твоем проступке я не буду, но если попадешься на неподчинении еще раз – отведаешь палок. Понял?

– Да, тарэс! – Ресан судорожно сглотнул, представив процесс наказания. Так с ним никогда еще не поступали.

– Вот и молодец. – Сэймин открыл перед юношей дверь, поклонился сидевшему в кресле Аримиру. – Время утренних чтений, мой господин.

Глава 9

Нет края у Великой Степи. Куда ни кинешь взгляд, лишь высокая трава зеленым ковром уходит в горизонт. Повернись вокруг – та же картина на западе и на востоке, на юге и на севере. Подними голову – и из прозрачной синевы улыбнется солнечное Око Неба.

Мэль любил Степь, а она дарила ему радость дикой скачки, свежесть грозового ветра, азарт погони и кровавой охоты. Степь была его домом и его миром все те годы, что внук вождя уже прожил на этом свете…

Полуэльф проснулся и несколько минут лежал не шевелясь, не открывая глаз, пытаясь удержать ускользающий сон. Но счастливого мира его детства, когда вся жизнь, казалось, состояла из волшебных загадок и радостных открытий, больше не существовало. Реальность оказалась коварной и жестокой, хотя по-своему не менее восхитительной, чем светлое прошлое. В ней тоже имелись загадки, вопросы без ответов, тайны. А еще в ней была цель.

Мэа-таэль по-кошачьи гибко потянулся, улыбнулся, предвкушая тот день, когда достигнет этой цели. Будучи охотником, полукровка умел ждать и даже находить в ожидании своеобразное удовольствие.

Этим утром Арон опять распорядился доставить завтрак ему в покои. Обычное дело – когда маг принимался за очередную серию экспериментов, готовясь алхимичить в подземных лабораториях, то несколько дней подряд мог вообще забывать о еде, не говоря уже о том, чтобы тратить время на спуск в главную трапезную.

Мэа-таэль задался вопросом, связаны ли грядущие опыты с младшим ар-Кормом. Пару месяцев назад Арон жаловался, что для одного редкого эксперимента со стихией Огня ему позарез нужен Светлый маг с нераскрытым Даром. Похоже, искомый объект все время находился у них под носом.

После вчерашнего странного поведения Арона полукровка сомневался, стоит ли отрывать мага от его занятий только ради вопроса о том, как поступить с караваном из Кирет-града. За потерю третьей части дани их всех, по мнению управляющего, стоило показательно, как нерадивых слуг, выпороть на конюшне. Однако у мага могли быть на этот счет свои идеи.

Так и не приняв окончательного решения, Мэа-таэль занялся другими делами. И только закончив разговор с дозорными, вернувшимися этим утром, решил заглянуть к Арону. Однако того в покоях не оказалось.

Арон сидел в тени раскидистого дерева, по-степному скрестив ноги, и читал дневник прежнего Тонгила. День выдался теплым, и воин надел только простую светлую рубашку и черные брюки. Волосы, более длинные, чем северянин привык носить, убрал в хвост. Просторная рубашка не скрывала ширины плеч, но прятала рельефные мускулы – к счастью, его двойник, даже будучи магом, не забрасывал тренировки.

Сейчас Арон походил не то на средней руки вельможу, поскольку только дворяне могли позволить себе бездельничать в будний день, не то на слишком молодого книжника.

– Благородный тар, – прервал его чтение незнакомый голос. – Будет ли мне позволено ненадолго прервать ваше уединение?

– Тарэс, – машинально поправил Арон. И только потом подумал, что здешний Тонгил, возможно, действительно являлся дворянином.

– Тарэс. – В голосе незнакомца послышалось заметное облегчение – всегда лучше ошибиться в безопасную сторону, чем не почтить должным образом благородного. – Если позволите…

Арон оценивающе глянул на нежданное дополнение к своему обществу. Мужчина примерно его роста, очень худой, с тонкими чертами коренного септа, одного из оседлых народов южного края империи, но с коричневой от загара и обветренной, словно у кочевника, кожей.

Чувство опасности молчало, и после краткого колебания воин кивнул.

– Присаживайтесь. Правда, в качестве сиденья могу предложить только траву, уважаемый… – Арон вопросительно поднял брови.

– Тарэс Санах Сэймин. – Южанин вежливо наклонил голову, после чего, подобрав походный плащ, без церемоний опустился на землю. – А я имею честь говорить с…

Воин чуть улыбнулся, представив реакцию Сэймина на свое истинное имя. Пообщаться с посторонним, не знавшим его в лицо, могло оказаться забавным.

– Арон Мэррил, – сообщил он.

Чужак чуть вздрогнул.

– Вы тезка нашего гостеприимного хозяина.

– Арон – распространенное имя на севере. – Воин пожал плечами. – Чем ближе к островам, тем чаще оно будет попадаться. Так звали смертного сына богини Льда, это наша дань уважения ему и просто старая традиция.

– Понимаю… – Южанин коснулся середины лба, как требовалось по обычаям септов при упоминании богов. – Знаете, тарэс Мэррил, когда я увидел вас читающим в этом саду, то не смог удержаться и не подойти, – сменил тему южанин. – Я просто не в силах был представить столь мирную картину в месте, имеющем репутацию столь э-э-э…

– Мрачную? – любезно подсказал Арон. – Жуткую? Пугающую?

– Я хотел сказать – неоднозначную. – Сэймин взглянул на него с мягкой укоризной.

Мэль не нашел Арона ни в Сиреневой башне, куда тот иногда поднимался, ни в подземельях. Обнаружился маг совсем неожиданно и случайно во внутреннем сквере, мимо которого управляющий шел к казармам.

Арон сидел на траве, заложив ладонью книгу, и внимательно слушал устроившегося рядом незнакомца. Вид у обоих был такой, словно они давно знакомы и беседуют подобным образом каждый день. Несколько минут Мэа-таэль с растущим изумлением наблюдал за благостной картиной, потом решил подойти ближе.

– Мэль, – произнес маг, оборачиваясь к полукровке, – ты что-то хотел?

– Да. – Мэа-таэль бросил быстрый оценивающий взгляд на чужака. Уже несколько лет никто не появлялся в замке без его ведома. Стало быть, незнакомец прибыл с киретским караваном. – Да, хотел, но вы так мило беседуете…

Фраза, полная насмешливым предупреждением, повисла в воздухе. Мэа-таэль и сам не мог бы объяснить, с какой стати он полез на рожон, но непонятное поведение мага его злило, а злиться молча и незаметно для окружающих полуэльф хотя и умел, но не любил.

– Мэль, радость моя, ты что, ревнуешь? – Арон медово ему улыбнулся. – Уверяю, милый, для этого нет причин.

Мэа-таэль резко, словно его ударили, отшатнулся, зло сплюнул.

– Бесов извращенец!

И, развернувшись, зашагал прочь, делая вид, будто не слышит смех Арона. К демонам этого мага! Ведь знает же прекрасно, как Мэа-таэля раздражает подобное!

«Знает, поэтому и продолжает», – подсказал рассудительный голос логики, который полуэльф, все еще кипя от возмущения, заставил замолчать.

– Мое присутствие обидело вашего друга? – неуверенно спросил Сэймин, когда Арон перестал смеяться. Было заметно, что последняя его фраза выбила из колеи не только Мэля.

– Моему другу следует контролировать свои эмоции, – пробормотал воин.

Дневник прежнего Тонгила мало говорил на тему личностных отношений, поэтому реакция Мэля оказалась для северянина изрядным облегчением – хотя бы с полукровкой его связывали чисто дружеские, без всякой двусмысленности, отношения.

Вчерашняя фраза пажа о наложнике княжеского рода неприятной занозой сидела в памяти наравне с воспоминанием об эльфенке в его постели. Оставалось надеяться, что это хотя бы один и тот же юнец.

Отчего прежнему Тонгилу было не довольствоваться симпатичными служанками или, если уж на то пошло, не завести гарем из прекрасных невольниц? Но нет, магу нужно было оригинальничать. А теперь его наследство досталось Арону, никогда не чувствовавшему склонности к собственному полу.

– Боюсь, меня уже начали искать. – Сэймин виновато пожал плечами. – Благородный тар Аримир, заканчивая молитвенные чтения, всегда требует лекарства.

Арон кивнул и вежливо попрощался с южанином, который, по его словам, являлся лекарем.

Тар Аримир, назначенный благодаря родству с киретским князем главой каравана, был свято уверен в наличии у него десятка неизлечимых заболеваний и потому тратил немалые деньги на редкие травы и лекарства. Отправляясь в дальний путь, он не мог не захватить своего лекаря, не особо интересуясь желанием того ехать в столь «неоднозначное место».

Сэймин оказался человеком словоохотливым и успел рассказать Арону немало интересного, случившегося во время путешествия. О живущих в Рисских болотах чудовищах, которых ему удалось увидеть краем глаза в отдалении, – и слава богам, что только так! О волчьей стае, последнюю неделю следовавшей за караваном. О неожиданном разливе реки, из-за чего количество собранной дани сократилось на треть…

Впрочем, жизнь давно приучила Арона не верить людям на слово. Киретцы пробудут в замке до тех пор, пока маг Тонгил не позволит им отправиться восвояси – для выяснения деталей времени достаточно. А заниматься этим станет Мэль – в дневнике Тонгила-прежнего упоминалось, что полуэльф отвечал за деятельность обширной шпионской сети.