Текст книги "Маг и его тень"

Глава 7

Начало этой дороги мало отличалось от прежних. Незнакомцы постепенно становились знакомцами, притирались друг к другу. Равно разгорались дружба и вражда. Купец и несколько дюжих приказчиков рьяно следили за сохранностью товара…

Затем будут вечерние посиделки у костров, легкий, ни к чему не обязывающий флирт со стряпухами, рассказы из жизни и сказочные байки, игры в кости на интерес и на деньги, умные разговоры и глупые шутки.

Да, начало пути почти не отличалось от десятков прежних, когда Арон мало что знал о жизни Темных магов – и был тем вполне счастлив. Когда дома его ждали молодая жена и маленький сын. Когда жизнь текла спокойно и размеренно, ведь не считать же за значимые события стычки с обычными разбойниками.

Когда… все эти «когда» закончились в прошлой жизни. Здесь… если честно, Арон уже не был уверен, кто он здесь: простой человек, притворяющийся Темным магом, или Темный маг, притворяющийся пиратом, который, в свою очередь, притворяется простым наемником.

С пиратской частью могли возникнуть проблемы. Узнай купец про это, в лучшем случае выгнал бы Арона из каравана. В худшем – попытался бы сдать страже. В отличие от обычных наемничьих отрядов люди Кашимы находились в империи вне закона. Кодекс наемников, впрочем, запрещал выдачу своих, а люди Кашимы хоть и с натяжкой, но к своим относились. Пятерка наемников и Венд с Ресаном пообещали молчать.

Венд… Такой похожий, но все же другой: подозрительнее, холоднее, мрачнее. Прежний Венд куда проще сходился с людьми. Прежний мало на кого смотрел колючим взглядом и редко ощетинивался внутренними иглами.

Арон вынырнул из размышлений, когда чей-то голос крикнул «Привал!»

Поля остались позади, теперь по обе стороны от дороги раскинулся лес.

Все охранники были разбиты на десятки, и как раз его десятку выпало сегодня собирать хворост для костра. Нейтон, назначенный старшим скорее за свой почтенный возраст, чем по другой причине, уже углубился в лес вместе с Кирком и Рекером. Арон целый день с интересом наблюдал за этой троицей: несмотря на постоянные препирательства, между южанином и северянином было видно, что вместе они уже давно, уже притерлись друг к другу, научились понимать друг друга с полуслова и полудвижения. Важный момент в любой битве: когда уверен, что друг прикроет спину тебе, пока ты отражаешь удар, предназначенный ему. Здорово помогает выжить.

Когда Арон добавил свою часть к уже немалой куче хвороста, начало темнеть. Первый переход получился на редкость коротким, но купец, похоже, не спешил. Под большими котлами весело горел огонь, по воздуху расплывался запах съестного, и Арон сперва не обратил внимания на запах другой, знакомый, но вызывающий неприятные ассоциации с ночным городом и темными подворотнями.

Арон медленно развернулся, пытаясь определить источник. Не стряпухи, не охранники, не младший приказчик, очень, судя по его виду, голодный. Не… хм…

У дальнего котла суетился, помогая пожилой кухарке, худой мальчишка со смутно знакомой внешностью. Вот только память подсказывала, что прежде мальчишка не был столь черноволос и смугл, а во всю его левую щеку не расползался осьминог родимого пятна.

– Что вы такое вкусное готовите, матушка? – Подойдя к дальнему котлу, Арон сделал вид, будто собирается зачерпнуть варево прямо оттуда. Рассмеявшись, уклонился от понарошку занесенного черпака, рассыпался в комплиментах божественному аромату варящегося ужина и умениям поварихи. Та довольно заулыбалась. – Мальчонка этот – сынок ваш? – спросил Арон, словно только сейчас заметив помощника стряпухи.

– Племяш, – отозвалась она, протянула руку, растрепав и без того лохматое воронье гнездо у того на голове. Мальчишка скривился, вырываясь из-под ее широкой ладони и делая несколько шагов назад. Глянул на Арона исподлобья, но быстро отвел глаза в сторону. К смутно знакомому запаху примешался запах страха. Тоже узнал. Хорошо.

Ужин прошел обычно.

Арон свел знакомство с двумя охранниками-новичками, бывшими телохранителями, искренне согласившись, что несправедливо было винить их за хвативший господина мозговой удар. Выслушал громкие сетования бородатого септа на бесчинства Вольных на юге и добавленные шепотом жалобы на еще худшее поведение жрецов Гиты, сражавшихся с Вольными… И все время не переставал осторожно и по возможности незаметно следить за черноволосым мальчишкой.

В какой-то миг их глаза встретились. Арон пару секунд удерживал его взгляд, потом повел глазами в сторону леса. Встал, пожелав всем доброго сна, и двинулся в темноту нависающих крон.

Спустя пару минут поблизости хрустнула ветка. Ходить бесшумно мажонок не умел.

– Рассказывай, – велел Арон.

– Чего? – буркнул мальчишка.

– Как и почему ты оказался в этом караване.

Тот недовольно дернул плечом.

– После того, как вы меня подставили, – в голосе звучало обвинение, – пришлось. У Дануца везде люди, он устроил на меня облаву… Обещал, если поймает, снимет с живого кожу. Он это любит. – Голос мальчишки дрогнул от гнева и обиды.

– Ты заплатил поварихе, чтобы сойти за ее племянника?

– Нет, – ответил мальчишка резко. – Я ее попросил. Сказал, будто видел то, что видеть не следовало, поэтому меня хотят убить.

– С маскарадом она помогла?

– Да. – Мальчишка говорил отрывисто, зло, но запах страха за время их разговора стал сильнее.

– Пятно на лице зачем нарисовал?

– Его в первую очередь замечают, на остальное уже не смотрят. – И добавил с вызовом: – Что вам от меня нужно?

– Убедиться, что ты здесь не по мою душу, – ответил Арон честно.

– Если бы я знал, что вы здесь будете, я бы следующего каравана дождался, – с искренним сожалением сказал мальчишка. – И что теперь? Собираетесь меня выдать? – Голос его почти не дрожал. Почти совсем не дрожал.

– Нет, не собираюсь.

Пауза. Потом:

– В обмен на что? – Тон говорил: Арона подозревают во всех существующих грехах одновременно. Уличная выучка: никто ничего не делает бескорыстно. Арон мог бы сказать – «ни на что». Ему в самом деле ничего не требовалось от мальчишки. Но ведь тот не поверит.

– Будешь моими ушами, – произнес он после короткой паузы. – С караваном что-то нечисто, поэтому слушай и запоминай все, что покажется подозрительным. Только на рожон не лезь.

– Понятно, – протянул мальчишка, и Арон заметил, как из его позы ушло напряжение, запах страха тоже стал меньше. – Осведомителем, значит.

– Какая у тебя главная стихия? – спросил Арон.

Мальчишка глянул подозрительно, но отозвался:

– Не знаю.

– Как так? – искренне удивился Арон.

– Так. – Мажонок вновь дернул плечом. – Мой первый мастер был огневик. Главная стихия у меня не огонь, это он точно сказал. Второй и вовсе – некромант. Тому вообще на мои способности к стихийной магии было плевать. Первый меня выгнал, от второго я сам сбежал. Вот. – Мальчишка попытался сказать это с независимым видом, но получилось жалобно. Он и сам это понял, скривился и отвел взгляд, начав со злостью пинать кривой корень, в этом месте вылезший из земли.

– Не научишься управлять Даром – сгоришь, – сказал Арон.

– Знаю, – буркнул мальчишка, – но хотя бы пару лет я протяну. А с такими мастерами, как мой последний… – Он оборвал себя, видно вспомнив, что чужаку нет дела до его проблем.

– Если окажешься полезен, найду тебе хорошего наставника, – неожиданно для себя пообещал Арон.

– Темные не бывают хорошими, – недоверчиво отозвался мальчишка. – Все они гады. Только бы мучить кого-нибудь беззащитного.

– Нормального наставника, – уточнил Арон, и не подумав спорить. Подобное отношение к Темным магам он вполне разделял. – Такого, у которого не мрут и от которого не бегут ученики.

– Такие бывают? – усомнился мальчишка.

– Одного точно знаю, – честно ответил Арон. – Думаю, мне он не откажет.

Мальчишка глубоко вздохнул.

– Я постараюсь оказаться полезным, тарэс, – произнес негромко. В голосе впервые не слышалось враждебности. Потом отвернулся, направляясь к лагерю.

– Подожди, – окликнул его Арон. – Зовут тебя как?

Мальчишка остановился, обернулся.

– Рикард.

Глава 8

Арон сидел, прислонившись к стволу дерева, и рассматривал звезды. Вот далеко на западе маленький огонь прочертил полосу до самого горизонта. Осень – время падающих звезд. Умирает, хоть и на время, природа, умирают и небесные огни.

На севере осенний звездный дождь видно лучше, за ночь порой удается насчитать несколько десятков метеоров. Южане, увидев огненный хвост, загадывают желания. На родине Арона так не делают: разве смерть звезды может принести что-то хорошее?

Со времени разговора Арона с мальчишкой прошло четыре дня, но мысли нет-нет и возвращались к нему. Вернее, к странному совпадению имен. Рикард. Нет, с его сыном этот Темный не имел ничего общего: ни внешне, ни по характеру, ни даже по силе и направленности Дара.

Ничего общего, кроме имени.

Но даже этой малости хватило, чтобы зацепить внимание и породить чувство ответственности за мальчишку. Право, какое Арону дело до чужого Темного? Будь этот Рикард хотя бы с севера. Окажись он хотя бы полукровкой. Но нет, чистокровный киранин, после покраски в черный цвет напомнивший смеска с южной кровью.

– Тибор! – окликнул его знакомый голос. На холме, где Арон устроился, появился Ресан. – Тибор, что ты здесь делаешь?

– Размышляю, – отозвался Арон. К некоторому его разочарованию оказалось, что получить дружеское расположение Ресана куда легче, чем Венда. Последний со всеми держался настороже, в разговоры вступал лишь по необходимости и ничего о себе не рассказывал. Ресан оказался куда проще: когда стало ясно, что Истен не собирается возобновлять оскорбительные инсинуации, юноша расслабился и решил, что жизнь прекрасна, а все люди мечтают о том, чтобы с ним подружиться.

– Тебя внизу ждут.

– Зачем? – лениво удивился Арон. – Дежурство сегодня у другого десятка.

– Я знаю. Но ты обещал рассказать про русалок!

– Разве сегодня?

– Мы решили, что да. Пойдем! – Ресан бесцеремонно ухватил его за рукав и потянул.

Арон хмыкнул, но поднялся. Как ни странно, его морские байки стали пользоваться в лагере популярностью.

– Тибор, сколько правды в твоих историях? – Ресан, ниже ростом больше чем на голову, поспевал за широким шагом Арона только вприпрыжку, что не мешало юноше на каждом выдохе задавать вопросы.

– Половина.

– Какая из половин?

Арон развернулся к нему.

– Если скажу, пропадет интрига.

– Ну, Тибор… – проныл Ресан, но Арон только усмехнулся.

В прошлый раз он рассказывал о корабле, который посреди морского боя утащил под воду гигантский осьминог. Весь следующий день половина охраны допытывалась у него, выдумал он это или нет. Стряпухи, слушавшие историю с не меньшим интересом, чем мужчины, дружным хором провозгласили, что никогда-никогда не сядут ни на один морской корабль. Самая молодая из них даже хотела упасть в обморок, но все кавалеры оказались так увлечены историей, что бедняжке пришлось удержаться в сознании самостоятельно. Арон единственный обратил внимание на эту попытку розовощекой, кровь с молоком, девицы скопировать изнеженную городскую красотку. Впрочем, прерывать рассказ он не стал.

Внизу ждало больше половины каравана. Не хватало только дежурного десятка да купца с приказчиками. Тлуш и его помощники всегда ели за отдельным котлом и с охраной не смешивались.

– Расскажешь нам про русалок сегодня? – умильно заглянул ему в лицо Кирк, южанин, мечтающий стать адептом Серой Госпожи. Арона немного пугало собственное отношение к наемнику: Кирк Арону нравился. Даже желание молодого наемника служить Смерти на это почти не влияло.

Арон дождался, пока все рассядутся.

– В теплых южных морях обитают прекрасные девы с рыбьими хвостами, с длинными зелеными волосами, – начал он. – Когда девы подплывают к кораблям и начинают петь, моряки сами бросаются в воду. Зеленокосые красотки уносят их в дальние пещеры и гроты, где любят до тех пор, пока мужчины не умирают от упадка сил. – Он сделал паузу. – Думаю, вы слышали подобные легенды.

Люди вокруг закивали.

– Что ж, теперь вы узнаете, как оно бывает на самом деле…

* * *

Ресан завороженно смотрел на Тибора, рассказывающего новую историю. Отсветы костра бросали на лицо мужчины алые блики, отражались в глазах, игра теней придавала простым чертам благородное изящество; глубокий звучный голос околдовывал без всякой магии.

Казалось, Ресан собственными глазами видел прекрасных женщин нечеловеческой расы, лишившихся своих мужчин и вышедших на охоту на мужчин расы людской. Слышал своими ушами, как царица русалок заключила договор с первым Кашима, правителем Югерского архипелага, пообещав помощь дочерей в обмен на рабов и оружие. С тех пор на каждом корабле Морского братства можно найти дев моря, прекрасных и свирепых, более яростных в битве, чем пираты-мужчины.

Из века в век матери-русалки сочетаются с людьми, и вот дочери их уже совсем похожи на человеческих, только волосы по-прежнему отливают морской зеленью, а на скулах все так же блестят три радужные чешуйки…

– Очень интересная история. – Голос с прицокивающим восточным акцентом разбил картину. – Весьма интересная, тарэс Цинт. Но откуда вы, позвольте спросить, узнали такие подробности о пиратах Кашимы? Не от них ли самих?

Ресан обернулся: у костра стоял хозяин каравана тарэс Тлуш, чье имя юноша наконец запомнил. Тибор вскочил на ноги, почтительно поклонился. Ресан, которого много лет мучили правилами этикета, подивился идеальной глубине поклона.

– От них, тарэс ансун-ла Тлуш? – переспросил молодой наемник.

– Говорят, ты сам из пиратов. Из братства, проклятого богами Кашимы. – Купец говорил спокойно, словно не обвиняя, а беседуя о погоде.

– Я? – Недоумение в голосе Тибора показалось настолько искренним, что Ресан засомневался, действительно ли тот был пиратом. Сомнение осталось, даже когда память услужливо подкинула сцену, произошедшую в таверне в Радоге, где Тибор сам назвал своего нанимателя.

Тибор между тем удивленно и даже растерянно обвел взглядом всех сидевших, вновь посмотрел на купца и слегка пожал плечами.

– Дивными путями ходят слухи. Нет, тарэс ансун-ла Тлуш, я не из пиратов. Напротив, мне пришлось почти два года прослужить в Морской гвардии.

– Вот как? – после паузы сказал купец. – Отчего ушли оттуда?

Тибор обезоруживающе улыбнулся, развел руками.

– Ушел, как только понял, что не видать мне пиратских сокровищ как своих ушей. Молодой был, когда в гвардию поступал, глупый.

– Что ж, – после еще одной паузы проговорил купец, – а под чьим началом вы служили?

– Сотника тара Инганда, – без запинки отозвался Тибор, усмехнулся. – Только мы называли его Одноглазым Вороном. Очень уж его это раздражало.

Купец кивнул.

– Я слышал об Одноглазом Инганде. Он был хорошим человеком.

– Был? – переспросил Тибор, нахмурившись. – Тарэс ансун-ла Тлуш, вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке? Во-первых, никто на моей памяти не называл старого Ворона хорошим человеком. Хорошим мерзавцем – частенько. Во-вторых, когда я в последний раз слышал о нем, он был вполне жив.

– Хм. – Купец помолчал, размышляя. – Тарэс Цинт, вы готовы поклясться перед богами, что никогда не были пиратом?

– Готов, – не колеблясь, ответил Тибор.

Последовала еще одна пауза, потом купец медленно кивнул и развернулся, уходя в темноту. Ресан провожал Тлуша взглядом, пока невысокая коренастая фигура не растворилась в ночи, потом посмотрел на Тибора. Тот продолжал стоять, правая рука замерла в опасной близости к рукояти поясного кинжала, но не коснулась. Сжалась в кулак, потом медленно разжалась.

– На сегодня все, – сказал он ровным тоном, кивнул всем, кто продолжал сидеть у костра. Кто-то из людей казался растерянным, кто-то задумчивым, кто-то сердитым.

– А завтра? – пискнула младшая из стряпух.

Тибор чуть улыбнулся.

– Завтра продолжу… если никто не додумается опять обвинить меня в чем-нибудь. Например, в принадлежности к русалам.

Несколько человек у костра рассмеялись, а младшая стряпуха широко распахнула и без того круглые глаза.

– Так ведь русалов не бывает!

– Именно! – Тибор наставительно поднял вверх указательный палец. – Как не бывает пиратов, готовых два месяца охранять купеческий караван за полталана. Разве для пирата это деньги?

В этот раз засмеялись все. А Ресан впервые задался вопросом о том, почему Тибор на самом деле оказался в караване.

Глава 9

Поляна была невелика, в самый раз для собравшихся. Два факела, воткнутых в землю, освещали восемь человек.

Арон обвел всех взглядом, отметив про себя мрачное ожидание на лицах Нейтона и Рекера, привычное добродушие Кирка, напряжение Истена, недоумение Пратаса и Ресана, каменное спокойствие Венда.

– Ходить кругами не буду, – начал Арон. – Кто из вас проговорился, что я из Кашимы?

Все зашевелились, начали переглядываться. Пратас помрачнел, а выражение лица Ресана выдало: до юноши только сейчас дошло, зачем Кирк попросил их с Вендом прийти сюда.

– Я готов поверить, что это была невинная оговорка, случайно проскочившее слово, попавшее в лишние уши, – продолжил Арон. – Я лишь хочу знать, с кем из вас и в какой ситуации это случилось.

Молчание. Тягостное, неприятное молчание. Арону подумалось, что наилучшим выходом было бы, окажись виноват Ресан. Он не наемник, потому не должен чтить Кодекс. Он не взрослый мужчина, потому его не обязательно заставлять отвечать за свои слова. Его можно будет простить. Если виноват кто-то другой, ситуация осложнится.

– Венд? – Арон повернулся к бывшему лучшему другу.

Тот покачал головой.

– Я ни с кем не говорил о тебе, Тибор. Ресан в моем присутствии тоже.

Арон посмотрел на юношу, в его растерянные и слегка испуганные голубые глаза.

– Я – нет, Тибор. Я никому не говорил. Вообще не упоминал о Кашиме. Честное слово!

Взгляд Арона по очереди останавливался на каждом, и все они отрицательно качали головой. Нет, не я, не я, и не я…

– Должно быть, купец получил озарение свыше, – мягко сказал Арон. Он не чувствовал гнева, просто внутри что-то начало холодеть. – Должно быть, мои слова об источнике знаний о морской жизни, сказанные в первый вечер наших милых посиделок, слова о Морской гвардии избирательно не достигли слуха того, кто передал ему сплетни обо мне. Так?

– Не злись, Тибор, – спокойно, но с мрачными нотками в голосе сказал Нейтон. – Нам эта ситуация тоже неприятна. Нарушение Кодекса – это серьезно.

– Я видел, как Истен разговаривал со старшим приказчиком, – негромко произнес Рекер.

Один за другим, взгляды всех присутствующих обратились к молодому наемнику. Тот напрягся, его шея и плечи закаменели. Глубоко вздохнул, приготовился что-то сказать, но не успел.

– Мой брат не мог этого сделать! – прогудел Пратас. – Порой он говорит неприятные вещи, но он не стукач.

– Возможно, твой брат решил, что это единственный шанс отомстить, – мягко заметил Арон, не сводя глаз с Истена, который выглядел как зверь, загнанный в ловушку. – Особенно после нашего с ним последнего разговора.

– Какого разговора? – нахмурился Пратас.

– Неужели промолчал и не пожаловался брату? – удивился Арон. – Поразительно.

– Что за разговор? – с силой повторил Пратас.

– Небольшая беседа, после которой Истен, как мне казалось, понял, что некоторых людей лучше не задирать, – пояснил Арон.

Пратас сдвинул густые брови, потом на лице мелькнуло понимание.

– После этого разговора ты появился в лагере весь мокрый и сказал, что поскользнулся и упал в реку? – спросил он, поворачиваясь к брату. Тот, не глядя в его сторону, кивнул. Даже в неровном свете факелов было заметно, как покраснело лицо Истена – то ли от гнева, то ли от стыда.

Беседа случилась на второй вечер, после того как Истен, воспользовавшись отсутствием брата, попытался вновь поддеть Арона. К реке молодой наемник идти очень не хотел и учиться дышать под водой тоже не желал. Арона это не смутило, и он пообещал повторять уроки до тех пор, пока Истен не поймет, как именно следует держать язык за зубами.

Похоже, одного раза оказалось недостаточно.

Кирк, с доброжелательным выражением следивший за разговором, громко хлопнул себя по бедрам и встал.

– Виновник определен, осталось решить, как его наказать. Есть у меня несколько интересных идей…

– У вас нет доказательств! – набычился Пратас, тоже поднимаясь на ноги. – Я не позволю мучить брата!

– Нам лучше уйти, – проговорил Венд, потянув за локоть Ресана. – Дальнейшее нас не касается.

Арон кивнул ему.

– Идите.

Ресан выглядел так, словно не мог определиться, что ему следует испытывать: ужас или жгучий интерес.

– А как же клятва? – выпалил он. – Вы ведь не можете причинить вред никому из каравана!

Арон усмехнулся.

– Вреда не будет. Исключительно польза.

– Я не доносил на тебя! – Истен, все еще красный, уставился на Арона со смешанным выражением гнева и страха.

– Нет? – переспросил Арон, глядя на молодого наемника, но краем глаза заметив, как к Пратасу сзади осторожно подходит Рекер. Никакого вреда, исключительно польза – вот она, дыра в условии клятвы, которую дали они все. Нужно лишь верить, что твои действия пойдут другому человеку на пользу.

Когда он держал Истена в холодной речной воде, требовалось лишь думать о том, что данный жизненный урок необходим в первую очередь самому парню. Потому что мало кто равной с Ароном силы окажется столь же милосерден и пожелает проучить, не убивая. Наемники вообще не отличаются прощением и долготерпением.

Сейчас же, если Рекеру удастся оглушить Пратаса, тот не пострадает, когда они будут объяснять Истену его неправоту. Если же они объяснят Истену все сейчас, не придется убивать его, как полагается по Кодексу, когда закончится действие клятвы.

Сплошная польза.

Для всех присутствующих – польза.

– Я не доносил! Может, я и мерзкий крысеныш. – Арон усмехнулся, вспомнив свой эпитет, обращенный к Истену во время их беседы двухдневной давности. Запомнил, надо же. – Может, и так. Но я не полный дурак. Стал бы я доносить, понимая, что ты подумаешь на меня в первую очередь? – Истен выглядел напряженным и одновременно отчаявшимся. Руки сжал в кулаки, но за оружие не хватался. Действительно, не полный дурак, ведь клятва не распространялась на самозащиту.

Справа, где находились Пратас и Рекер, раздался яростный рев, и Арон понял, что план незаметно оглушить старшего братца провалился. Истен глянул в ту сторону, судорожно сглотнул, потом развернулся и бросился в чащу.

Поймать Истена оказалось не сложно.

Да и как это может быть сложно, если ты видишь дорогу, а преследуемый нет. Если каждый твой шаг ложится легко, а он уже падал несколько раз, цепляясь за выступающие корни деревьев, и теперь бежит, хромая…

Совсем не сложно. Хотя убежать от лагеря и от поляны они успели достаточно далеко.

– Пусти! – Истен извивался, пытаясь скинуть Арона, пока тот скручивал руки молодого наемника за спиной его же ремнем.

Когда дерганья начали раздражать Арона, он нажал на локоть Истена – не до хруста, только чтобы тот охнул и ткнулся лицом в сухую листву.

– Успокойся, а то сломаешь себе что-нибудь.

В ответ Истен глухо выругался. Арон усмехнулся.

– Может, сейчас, в отсутствие свидетелей, поделишься, почему донес на меня?

– Я не доносил! Да, я говорил с приказчиком, но не о тебе! Беса тебе в глотку, отпусти меня!

Арон закончил возиться с ремнем и поднялся на ноги. Истен, с руками, неудобно скрученными за спиной, тоже попытался встать, но Арон толкнул его, и молодой наемник вновь упал на землю, в этот раз неловко завалившись на бок. Потом медленно сел, но во второй раз вставать не спешил.

– Мне интересно, что люди думают, когда решают сделать глупость, – пояснил Арон любезным тоном. – Так что ответь на вопрос.

Истен ощерился и грязно выругался.

– Хм, – прокомментировал Арон. – Красноречиво. А почему убежал с поляны? Здесь нет твоего братца, помочь некому.

Истен глубоко вдохнул, но вновь сквернословить не стал.

– Именно поэтому. Еще не хватало, чтобы вы из-за меня покалечили Пратаса.

Арон несколько мгновений смотрел на Истена, потом сел на листву рядом.

– Беспокоишься о брате? – спросил, не особо ожидая ответа. Его больше интересовало собственное ощущение неправильности происходящего. Потому что Истен говорил и вел себя именно так, как должен человек, обвиненный облыжно. И внутреннее чутье Арона не видело от него большей опасности, чем от любого другого из наемников; но этого просто не могло быть, если именно Истен донес на него, ведь опасность в доносе имелась немалая. И Арон был даже готов поверить Истену, если бы… если бы совсем недавно чутье не предало его, проглядев опасность от Мэа-таэля. Если бы не выяснилось, что внутренний голос, на который Арон привык полагаться как на свою правую руку, подвел. Кто мог сказать, что этого не случится вновь? Уже не случилось?

Логика подсказывала, что виновен именно Истен. Было доказательство, хотя и не железное, был мотив, была возможность. Но было и сомнение.

Истен зло взглянул на него, но ответил:

– Больше беспокоиться не о ком.

– Что именно ты сказал обо мне? – вернулся Арон к вопросу, который интересовал его куда больше.

– Ничего! Сколько раз повторять – это не я!

Вдалеке блеснул свет факела, потом послышался шорох листьев, и недолгое время спустя в проходе между спутанных ветвей возникла улыбающаяся физиономия Кирка.

– Что, нашел беглеца? Отлично! Пратас заблудился, так что никто нам не помешает.

Наемник подошел ближе, вытянул факел вперед, едва не ткнув в лицо сидящему на земле Истену.

– Скажи, что раскаиваешься, и мы обойдемся с тобой мягче.

– Я ни в чем не виноват! – ответил тот с отчаянием, которое уже не могла замаскировать злость.

– У меня столько идей… – мечтательно сказал Кирк, подмигивая при этом Арону так, чтобы Истен этого не заметил, и Арон внезапно осознал, почему Кирк ему понравился. Невысокий коренастый южанин напоминал ему Мэа-таэля. Не внешне, конечно, но своим поведением: жизнерадостностью и вечными шуточками, веселой жестокостью и охотничьим азартом.

Озарение оказалось настолько неожиданным, что Арон даже несколько раз встряхнул головой. Что же это получалось – часть его сознания все еще рассматривала полукровку-предателя как друга? Неужели ложная смерть повредила ему рассудок?

– Ну же, Тибор, ты решил, что делать с крысой, или выслушаешь мои предложения? – Кирк с усмешкой наблюдал за Истеном, лицо которого все больше бледнело, а взгляд испуганно метался от одного наемника к другому.

Арон ответил не сразу. Уверенность, что выдал его не Истен, крепла.

– Не торопись, Кирк.

– Нет? – переспросил тот удивленно. – Если жалеешь крысеныша, то зря. В обычном походе за такой выверт висеть бы ему на ветке, высокой и крепкой.

– Знаю. – Арон смотрел на молодого наемника, хмурясь. – Возможно, выдал меня действительно не он.

– Нет? – Кирк поднял брови. – Тогда кто? Кому еще это могло понадобиться?

– Я узна́ю. – Приняв решение, Арон шагнул к Истену, недоверчиво следившему за каждым его движением, и начал распутывать ремень.

– Как узна́ешь? – Кирк смотрел на процесс развязывания с некоторым сожалением, но не спорил.

Арон не ответил. Ухватив Истена за ворот куртки, вздернул на ноги.

– Веди себя хорошо, а то передумаю.

Истен кивнул – молча, резким дерганым движением. Арон криво усмехнулся. Несколько минут, проведенные в темном лесу в связанном виде, – и характер чудесным образом улучшается. Надолго ли?

Назад они шли вместе, но только слепой принял бы их за друзей.

Истен не попытался убежать, когда Арон его освободил. Не ругался, не проклинал, как и не заверял больше в своей невиновности. Однако от каждого резкого звука его плечи вздрагивали, и видно было, что парень сдерживает желание обернуться и посмотреть на наемников, идущих сзади. Убедиться еще раз, что они не передумали его отпустить.

Кирк быстро отошел от разочарования и теперь развлекался, время от времени с силой наступая на сухие ветки и наблюдая, как от резких звуков дергается и спотыкается Истен. В конце концов Арону надоело.

– Кирк, прекрати.

– Что именно? – заулыбался тот, дурачась.

Арон посмотрел на него, многозначительно подняв брови, и южанин, все еще улыбаясь, покаянно развел руками и наступать на ветки перестал.

Лагерь уже спал. Дежурные пропустили их, не требуя объяснений, однако взгляд одного из воинов задержался на красных полосах на руках Истена, оставшихся от ремней, на уже подсыхающих царапинах на его лбу там, где он проехался лицом по земле. Взгляд задержался, но вслух охранник ничего не сказал, только молча кивнул Арону и Кирку.

Пратас вернулся к каравану много позднее. Арон ненадолго вынырнул из сна, разбуженный знакомым гулким басом, но в слова вслушиваться не стал.