Текст книги "Маг и его тень"

Часть вторая

Глава 1

Крепость Тонгила в окрестностях Радоги,

пять недель назад

Нисса привыкла вставать рано. Ее бывший хозяин, тамис Вассуре, всегда спал до полудня, так что несколько часов каждого утра девушка могла наслаждаться одиночеством. Вассуре не был плохим господином, Нисса даже плакала, когда он умер. Но любить его она никогда не любила.

Привычки нового хозяина пока оставались неизвестными, общаться со слугами, не зная языка, Нисса не могла, так что, просыпаясь одновременно с рассветом, она часами стояла у окна, рассматривая величавую реку, башни города на ее противоположном берегу и людей, снующих по внутреннему двору крепости.

Но сегодня, едва подойдя к окну, Нисса заметила господина, замершего на парадной лестнице. Он просто стоял там, ничего не делая, ни с кем не беседуя, словно бы ждал чего-то. Потом – Нисса, не веря глазам, наклонилась ближе, стукнувшись лбом о стекло, – потом каменная площадка пошла рябью. Огромные невидимые пальцы сминали брусчатку, а в самом центре площади она и вовсе превратилась в черную воронку. Ступени под ногами господина качнулись, его бросило вперед. Воронка тем временем расширилась, а мгновение спустя господин в ней исчез.

Нисса несколько раз ущипнула себя за руку, надеясь проснуться. Не помогло. Двор, от которого она не отводила глаз, теперь казался абсолютно обычным, ни воронки, ни волн. Текли мгновения, но ничего не менялось, не появилось и никаких признаков возвращения господина.

Наконец Нисса отступила от окна. То, что случилось с господином, говорило о магической ловушке, а магия означала смертельную опасность. Неужели ее второй господин тоже погиб? Если так, то что делать ей?

Нисса подняла руку и осторожно коснулась теплого металла у себя на шее. Рабский ошейник. Кто окажется наследником господина? Кому она достанется? Господин не упоминал ни о жене, ни о детях. Быть может, у него есть братья? Или, как после смерти тамиса Вассуре, все имущество заберет верховный правитель? И ее вновь выставят на продажу в одном из рабских домов? Ниссу передернуло. Дома эти были немногим лучше аукционов ее родины. Мерзкое место, вспоминать которое не хотелось.

Нисса уже отошла от окна, когда вспышка света привлекла ее внимание. Она вернулась, ахнула и тут же зажала себе рот руками, словно кто-то мог услышать. Внизу на площади сияла золотом высокая арка, из которой выходили вооруженные люди. Ниссе еще не приходилось видеть магических Врат, но услышанное когда-то описание совпадало.

Нисса оторвалась от пугающего зрелища, взгляд беспомощно заметался по комнате. Что же ей делать? Кто-то решил захватить владение господина. Такое иногда случалось у нее на родине, и нападающие старались убить всех, чтобы не оставлять свидетелей. Вряд ли в империи будет иначе. Ее просто убьют… Или нет, сперва надругаются, а убьют потом…

И тут Нисса вспомнила: Уррий! Его подземелье находилось под самой башней. Чтобы оказаться там, не придется выходить на площадь.

Вспомнила и бросилась к двери.

Лестницы оказались пусты, хотя, когда Нисса пробегала мимо запертых ворот, ведущих на площадь, оттуда донеслись звуки лязгающего металла. Значит, кто-то из охраны господина еще защищал крепость.

Ниже и ниже по ступеням. Ниже и ниже. Лишь одна короткая остановка, чтобы вытащить из железных пазов горящий факел.

Великий Уррий еще спал. Лежал, свернув тело кольцами и положив голову поверх, но стоило Ниссе приблизиться, открыл глаза. Зевнул, распахнув пасть, в свете огня блеснули зубы. Расправил кольца, скользнул ближе.

– Нисссса. – Уррий знал, как правильно звучит ее имя, но ему нравилось растягивать его так, чтобы в речь закрадывалось шипение. – Нисссса, ты рано сегодня.

– Великий Уррий, – поклонилась она ему, – у нас беда.

Уррий, уже привычно обвивший вокруг нее кольца своего тела, замер.

– Господин… мне кажется, что господин погиб, – глубоко вздохнула Нисса, – а в крепость пришли враги. Великий Уррий, пожалуйста, защити меня!

Уррий расправил кольца, передняя треть тела поднялась в воздух, и Нисса впервые увидела, как Уррий меняет размеры своего тела. Через мгновение он уже был в два раза крупнее.

– Где эти враги?

– Там, наверху. – Нисса прижала руки к груди, с тревогой глядя в направлении лестницы. – Великий Уррий, среди них маги!

Мощная голова по-змеиному качнулась из стороны в сторону:

– Я убью их всех.

* * *

Маленькая двуногая – Нисса – стояла рядом с Существом, с надеждой глядя на Него и с тревогой на темный ход, ведущий наверх. Подумав о чувствах Ниссы, Существо испытало прилив гордости. Поначалу было трудно, но Оно научилось понимать мимику двуногих; не только размашистые жесты руками, не только движения головой, но и мелкие, почти незаметные изменения на лице. Прежде, в Просторной Пещере, в этом не было нужды: тогда Существо пребывало в уверенности, что маленькие двуногие существуют лишь для службы Ему. Но мир оказался объемнее и интереснее, а в жизнях двуногих обнаружились иные цели.

Вот только порой, как сегодня, цели чужих двуногих противоречили желаниям Существа. Нисса сказала, что враги погубили «господина». Существо помнило, что так маленькая двуногая обращалась к Не-злому – после долгих размышлений Существо решило называть двуногого, подарившего Ему Новую Пещеру, именно Не-злым – а это значило: двуногий больше не придет.

Осознав это, Существо ощутило обиду. У Не-злого был совсем черный мех на голове, Время забрало бы его не скоро. Существо рассчитывало спросить этого интересного двуногого еще очень о многом, ведь с ним было так интересно разговаривать!

Существо рассердилось на чужих двуногих, забравших Не-злого.

– Я убью их всех, – сказало Оно.

Нисса рассказала Существу все, что успела увидеть, и Оно задумалось.

Не столь давнее столкновение с Не-злым научило Существо осторожности. Не-злой позднее объяснил Ему, что тени-петли и острые световые лучи являлись порождением магии. Как, впрочем, и золотистая дуга, через которую провел Существо неправильный белоголовый двуногий. Не-злой добавил, что, меняя размер своего тела, Существо тоже использовало магию.

– Мы поднимемся наверх, – решило Существо. – Ты спрячешься, а я выйду на площадь и убью чужих.

– Великий Уррий, но если они уже проникли в башню? Где мне тогда прятаться?

Существо качнуло головой, размышляя: если чужие проникли в башню, маленькая Нисса окажется в опасности. У нее нет плотной чешуи и острых клыков, а ее ненастоящая кожа, ее одежда не сумеет защитить даже от тонких летающих палок. Существо подумало было оставить Ниссу здесь, в подземелье, и вернуться за ней позднее. Но вдруг плохие двуногие проскользнут мимо Существа, пока Оно будет занято, найдут Ниссу и убьют ее?

От этой мысли Существо зло зашипело. Кроме Не-злого только Нисса умела говорить на правильном языке. Если Ниссы не станет, кто скажет Существу, как Оно прекрасно и могуче? Кто отполирует Его чешую, нежно погладит по морде и поведает новые и странные, хотя и забавные, сказки? Кто еще будет смотреть на Него с таким восхищением? Даже из маленьких двуногих, служивших Существу в Просторной Пещере, никто не казался так ласков и приятен, как Нисса.

Нет-нет-нет! Существо не могло позволить, чтобы и с Ниссой что-то случилось!

Существо напряглось, пытаясь вспомнить все подробности своей короткой схватки с Не-злым. Вспомнить ощущение стены, вставшей перед Ним, вспомнить, как при встрече с магическими щитами по краям внешних чешуек пробегало невидимое пламя. Вызвать на поверхность остатки магии, которую Оно тогда поглотило…

Существо распласталось на полу, потом резко выгнуло тело дугой. Несколько широких пластин на спине хрустнуло. Существо повторило движение. Чешуйки упали вниз. Потом еще – всего около десятка. Размером каждая из них была примерно с ладонь маленького двуногого. Существо посмотрело на них и встряхнулось еще раз. К первому десятку прибавился второй. Должно было хватить. Существо удовлетворенно вздохнуло и перевело взгляд на Ниссу. Маленькая двуногая выглядела растерянной.

– Сними одежду, – велело Существо. – Моя чешуя прикрепится к тебе и защитит от чужаков.

Нисса моргнула, посмотрела на полупрозрачные пластины на полу и медленно кивнула.

Без одежды тело Ниссы оказалось еще более хрупким, чем Существо ожидало. Покрытое тонкой кожей, под которой кое-где выступали крохотные косточки, с худыми длинными руками и ногами, с двумя маленькими бугорками плоти на груди… Существо вздохнуло: неудивительно, что двуногие всегда, даже в жару, носили одежду, раскрашенную в разные цвета. Смотреть на их голые тела без жалости было невозможно.

Нисса наклонилась, подняла одну чешуйку. Посмотрела вопросительно на Существо и, дождавшись утвердительного кивка, прижала пластину к животу. Потом медленно отвела руки и наклонила голову, с опаской глядя на то, что получилось. Чешуйка, повинуясь мысленному приказу Существа, постепенно становилась прозрачной, растворяясь в окружающей плоти, впитываясь в нее. Нисса прерывисто вздохнула, кончиками пальцев прикоснулась к середине чешуйки. Отвела руку и наклонилась за второй…

Существо удовлетворенно кивало, наблюдая за преображением маленькой двуногой. Конечно, тело Ниссы осталось крохотным и хрупким, но сейчас, покрытое Его чешуей, оно сможет выдержать как прямой удар летающей палки, так и нападение мага.

Существо скользило по широким проходам лестничных пролетов, Нисса шла следом, держа в руке факел. Потом наверху зазвучали голоса. Существо подняло голову выше, принюхиваясь – Оно помнило запахи всех жителей крепости, и то, что улавливалось сейчас, не принадлежало ни одному из них.

Чужаки.

Существо повернулось к Ниссе, маленькая двуногая понятливо кивнула и, затушив факел, прислонилась к стене. Чешуя – это хорошо, но подставлять Ниссу под удар Существо не собиралось.

Движения ускорились – сейчас Нисса не задерживала Его, – и Существо почти вылетело из лестничного перехода в широкий зал перед главным входом, одновременно увеличившись в размерах. Кто-то из чужих двуногих испуганно вскрикнул, кто-то метнул в Него длинную палку с металлическим наконечником. Больше они ничего сделать не успели – Существо обрушилось на их хрупкие тела всем весом, слыша, как ломаются их кости, чувствуя, как сплющивается плоть. Удар хвоста – и еще двое упали бесформенной грудой.

Ведущая во внешний мир дверь открылась, в проеме встал чужак. Этот не побежал. Двуногий вскинул руки, бросая в Существо огненный шар. Оно в ответ сердито зашипело и плюнуло в мага ядом. Сгусток пламени разбился о чешую и безвредно скатился вниз; маг между тем подавился криком и осел на пол, растекаясь лужей красновато-коричневой жижи.

Существо огляделось, но никто из чужаков не шевелился, прислушалось, но внутри башни было тихо. Только внизу, на расстоянии нескольких лестничных переходов, Оно расслышало дыхание Ниссы. Его маленькая двуногая была в безопасности.

Убедившись, что чужаков в крепости не осталось, Существо уменьшило тело и скользнуло во внешние двери. Огляделось, увидело на камнях несколько мертвых тел, приблизилось и сердито зашипело. Именно эти двуногие приносили Существу вкусную еду. Они не умели говорить, но это были хорошие двуногие, это были Его двуногие!

Время от времени зло шипя, Существо обследовало всю площадь и пристройки, но нигде больше не увидело и не почуяло чужих.

Нисса послушно ждала Его на нижних переходах – сидела на корточках, обхватив себя руками, при приближении Существа подняла голову. Выпрямилась, зажгла факел. Выражение ее лица показалось Существу странным, одновременно испуганным и задумчивым. Чтобы подбодрить маленькую двуногую, Существо ткнулось мордой ей в грудь, в место над бугорками плоти – очень осторожно, чтобы не повредить хрупкие косточки. Нисса смущенно улыбнулась и привычно погладила Его между глаз.

– Я чувствую твою чешую, Великий Уррий, – сказала двуногая. – Почему она двигается по моему телу, как живая?

Существо удивилось.

– Чешуя – часть Меня; конечно, она живая.

Нисса моргнула, потом опустила голову и прижала руку к животу, куда недавно приложила первую чешуйку.

В крепости было пусто и тихо. Чужаки убили всех хороших двуногих, а Существо убило всех чужаков.

Когда они с Ниссой поднялись в просторный зал, ведущий к выходу из башни, Существо с сожалением посмотрело на прежде белые стены и светлый каменный пол, теперь измазанные кровью чужаков и содержимым их внутренностей. Потом перевело взгляд на уродливые мешки плоти и костей – то, что осталось от тел. Было обидно из-за чужаков испортить красоту зала.

Маленькая двуногая между тем издала непонятный хрипящий звук, торопливо закрыла нос и рот обеими ладонями и опрометью кинулась наружу. Существо торопливо огляделось, сперва решив, что Нисса бежит от опасности, но ничего не заметило и заспешило следом.

Маленькая двуногая обнаружилась у крепостной стены. Она стояла, опираясь о каменную кладку одной рукой, вторую прижимала ко рту, при приближении Существа повернула к нему голову. Цвет ее лица показался Существу необычного бледно-серого оттенка.

– Прости, Великий Уррий, – с видимым трудом выговорила Нисса. – Я не привыкла к такому… такому зрелищу.

Существо только вздохнуло. Конечно, зрелище получилось некрасивым, но все равно непонятно, почему маленькая двуногая отреагировала так сильно.

– Что теперь? – немного погодя спросила Нисса.

Существо задумалось. Возвращаться в подземелье в отсутствие хороших двуногих, приносящих вкусную еду, не имело смысла. Тем более если сам Не-злой больше не придет.

Последняя мысль вызвала у Существа печальный вздох.

Но если уходить, то куда?

И тут Его осенило.

– Ты знаешь место, где обо Мне будут заботиться, кормить вкусной едой и говорить на правильном языке? – спросило Существо, с надеждой заглядывая в глаза Ниссе.

И маленькая двуногая оправдала ожидания.

– Там, откуда я родом, все будут любить тебя, Великий Уррий. В твою честь построят дворцы и храмы, сотни рабов будут выполнять каждое твое желание.

Звучало интересно, правда, не очень понятно про «дворцы», «храмы» и «рабов». Однако часть, относящаяся к желаниям, Существу понравилась.

– Откуда ты родом, Нисса? – спросило Оно.

Маленькая двуногая подняла голову к солнцу, потом развернулась и указала куда-то вдаль.

– Моя родина на юге, Великий Уррий.

– Ты знаешь дорогу?

Нисса заколебалась.

– Я… не совсем. Но, может быть, у господина в покоях найдется карта. – И на непонимание Существа пояснила: – Это кусок пергамента, на котором нарисованы все страны и города.

Понятнее не стало, но Существо решило дождаться обнаружения «карты» и расспросить Ниссу подробнее.

Глава 2

На следующее утро Ресан проснулся еще до рассвета, но вставать не спешил. В голове крутилось множество мыслей, но все они так или иначе возвращались ко вчерашним событиям, к огненному дождю, к защитному куполу, к подростку-Темному, державшему этот купол, к Тибору, стоявшему рядом с подростком…

Ресан прекрасно помнил собственное удивление, когда, после короткого разговора между купцом и Тибором, первый объявил, что подросток-Темный находится под его личной защитой. Помнил, с каким недоумением наблюдал за Тибором, тихо о чем-то говорившим с этим подростком. Помнил, как это недоумение усилилось, когда вечером у костра, перед продолжением вчерашней истории про пиратские сокровища, Тибор предупредил всех присутствующих, что любые неприятности, которые кто-то пожелает устроить Рикарду – подростку-Темному, – он будет считать вызовом лично себе.

К сегодняшнему утру недоумение никуда не делось. В голове Ресана крутился десяток вопросов, которые невыносимо хотелось задать молодому наемнику.

Тибор… Ресан сомневался, что любого пирата Кашимы в принципе можно назвать хорошим человеком, но Тибор казался справедливым. Он всегда вел себя как человек, знающий о чести. Почему тогда?..

После завтрака, когда они уже выехали, Ресану наконец удалось застать наемника одного. Тибор как раз закончил о чем-то говорить с Нейтоном, громко рассмеялся шутке Кирка, которую Ресан не расслышал, потом махнул рукой им обоим, поскакавшим в голову каравана. Когда Ресан подъехал ближе, на лице Тибора еще играла улыбка.

– Какой ты серьезный сегодня, – поприветствовал юношу наемник.

– Мы можем поговорить?

– С каких пор разговор требует особого позволения? – Тибор приподнял брови, улыбка исчезла.

Ресан долго раздумывал, как лучше начать, но сейчас все варианты выпали из головы, и он спросил именно то, что так тревожило:

– Почему ты защищаешь Темного?

– Рикарда? – Тибор поднял руку и задумчиво потер подбородок, который уже покрывала короткая бородка. Немодно, конечно, – только варвары отращивали бороды, имперцы брились, – но в дороге никто из охранников не желал тратить время и силы, соскабливая по утрам щетину.

– Его, – подтвердил Ресан.

– Я объясню, – согласился наемник, – если сперва скажешь, почему тебя это тревожит. Рикард сделал тебе что-то плохое?

– Нет. – Ресан нахмурился. – При чем тут я? Но он Темный!

– И? – Тибор смотрел вопросительно, ожидая продолжения.

– Все Темные – зло! – убежденно сказал Ресан.

– И со смертью каждого Темного наш мир становится светлее, – договорил за него Тибор фразу, которая каждое утро завершала молитву в храмах Солнечного. – Да?

– Да! – Ресан вскинул подбородок. – Так говорит мой бог. Он не может ошибаться.

– Понятно. – Лицо Тибора приобрело отстраненное выражение. – Скажи, если у тебя родится сын, если он окажется Темным, что ты сделаешь?

– Что? – непонимающе переспросил Ресан.

– Ты убьешь его сам или велишь слугам? Расскажи мне, как это у вас, служителей Солнечного, принято?

– У меня не будет детей-Темных! – Ресана передернуло. – Это невозможно!

– Кто-то говорит, что магический Дар передается через шестнадцать поколений, а кто-то – что через две дюжины. Причем и по мужской линии, и по женской. Ты точно знаешь, что среди твоих предков не затесалось ни одного Темного?

Ресан открыл рот, чтобы яростно уверить наемника в чистоте собственной крови… И закрыл. Граф ар-Корм вел свой род от младшего сына Первого Императора. А Первый Император сам являлся Темным магом и жил меньше шестнадцати поколений назад. Первого Императора было принято вспоминать с благоговением, но упоминать о его Темном Даре считалось дурным тоном. И это по отцовской линии, которую Ресан знал лучше остальных. А по матери? По бабушкам с обеих сторон? На шестнадцать колен в прошлое?..

– Ну, так как у вас положено? – повторил Тибор. – Сам или слуги?

– Я не знаю, – неуверенно выговорил Ресан. – Об этом не принято говорить. Я никогда не задумывался…

– Жаль. Было интересно… Что ж, на вопрос ты ответил, отвечу и я. Слышал когда-нибудь о долге жизни?

Ресан моргнул.

– Но… но к Темным он не относится! Темные по определению не могут творить добро и спасать жизни. У Рикарда явно была скрытая причина помочь нам. Значит, из этого вырастет новое зло.

– Секунду! – Тибор поднял ладонь, призывая Ресана остановиться. – Где ты взял все эти рассуждения? Не припоминаю подобного в обычных проповедях жрецов Солнечного.

– Я полгода жил в монастыре, – после короткой паузы ответил Ресан.

Тибор задумчиво кивнул.

– Понимаю… Когда-то я рассуждал почти как ты, но потом жизнь разъяснила мою неправоту. Моли богов, чтобы твоя судьба оказалась милосерднее.

Ресан сглотнул. Бросил быстрый взгляд в сторону повозок, где со стряпухами ехал подросток-Темный, и его осенило.

– Он твой сын? Ты поэтому его защищаешь? Но… но ты слишком молод… Тебе не могло быть больше десяти лет, когда этот Темный родился!

Тибор хмыкнул.

– Рикард не мой ребенок. Представления не имею, кто его родители, не интересовался. Но какие бы рассуждения жрецов ты ни приводил, этот Темный действительно спас нас всех. Для меня это достаточная причина, чтобы его защищать.

– В первую очередь он спасал себя, – упрямо пробормотал Ресан.

– Согласен, – кивнул Тибор. – Но самого факта это не отменяет.

Ресан недовольно поджал губы и отвернулся, а потом и вовсе отвел коня в сторону. Больше в этот день с Тибором он не говорил и даже вечером, придя слушать продолжение истории, сел дальше, чем обычно. Если наемник обратил внимание на его поведение, то никак не показал этого.

Вечером Ресан долго не мог заснуть, а когда все же получилось, ему…нет, не ему – ей, Росане, всю ночь снился один и тот же сон. Храм Солнечного, голубоглазый мальчик, очень похожий на Риена, младшего братишку. Мальчик, который в этом сне был ее сыном. И жрецы, гневно указующие на ребенка. Жрецы повторяли ей, что истинная дочь Солнечного должна сама убить своего Темного выродка и тем смыть скверну, а Росана стояла, сжимая в руках отцовский фамильный меч, смотрела на сына и не могла ничего ни сказать, ни сделать… Потом картина перед глазами начала расплываться…

Когда Ресан проснулся, его щеки были мокрыми от слез.