Текст книги "World of Warcraft. День Дракона"

Глава третья

Казалось, огонь охватил весь мир.

Выругавшись, Вериса вместе с волшебником откатилась в сторону и едва увернулась от струи пламени, внезапно выпущенного алым исполином, несущимся вниз. Не задержись Ронин с отправкой в путь, подобного ни за что не случилось бы! К этому времени они уже добрались бы до Хасика, где Вериса рассталась бы с ним навсегда. А вот теперь оба, вполне вероятно, вот-вот расстанутся с жизнью…

Да, Верисе было известно, что каз-моданские орки до сих пор время от времени посылают драконов сеять с небес ужас в пределах мирных (во всех остальных отношениях) землях врагов, но отчего же наткнуться на одного из них не посчастливилось именно ей со спутником? Ведь в эти дни драконов стало намного меньше, а земли Лордерона необъятны!

С этими мыслями она бросила взгляд на Ронина, поспешившего углубиться в заросли. Ну, разумеется! Все это как-то связано с тем, что ее спутник – волшебник. Остротой чувств драконы превосходят даже эльфов, и кое-кто утверждает, будто они – в определенных пределах – способны чуять магию. Правда ли это, нет ли, а виноват в столь катастрофическом повороте событий он, волшебник. Орк со своим драконом явился сюда не просто так, а именно по его душу.

Очевидно, Ронину пришли в голову те же самые мысли, так как он со всех ног поспешил в противоположную от Верисы сторону и живо скрылся из виду в лесной чаще. Следопытка насмешливо фыркнула. Волшебники никогда не годились для боя в первых рядах. Конечно, атаковать противника издали или со спины – дело нехитрое, но, встретившись с врагом лицом к лицу, они…

Ну да, конечно, его-то дракон и искал!

Крутой вираж – и дракон устремился за скрывшимся в зарослях человеком, а смерти чародею Вериса отнюдь не желала, что бы о нем про себя, лично, ни думала. Однако, оглядевшись вокруг, среброволосая эльфийка так и не сумела понять, каким образом могла бы ему помочь. Ее кобыла пропала вместе с конем Ронина, а с нею канул в драконью пасть и любимый Верисин лук. Теперь при ней оставался лишь меч – против такого разбушевавшегося титана оружие непригодное. Вериса еще раз огляделась вокруг в поисках чего-либо полезного, но ничего подходящего не нашла.

Что ж, выбора не оставалось. Следопытка, Вериса чувствовала себя обязанной спасти от гибели даже этого чародея – и неважно, какой ценой. Между тем, возможный способ спасения его жизни ей пришел в голову только один. Ладно. Делать нечего…

– Я здесь! – завопила эльфийка, выпрыгнув из укрытия и замахав руками над головой. – Эй, ты, отродье ящерицы! Я здесь!

Однако дракон ее вовсе не слышал: все его – теперь Верисе, наконец-то, удалось опознать в нем самца – внимание было приковано к горящему лесу внизу. Где-то там, в этом пекле, боролся за жизнь Ронин, а дракон изо всех сил старался прикончить его наверняка.

Выругавшись, эльфийская воительница еще раз огляделась и отыскала увесистый камень. Человеку затея Верисы показалась бы практически невыполнимой, но для нее еще оставалась в пределах возможного. Главное, чтобы рука оказалась такой же верной, как пару недолгих лет назад.

Замахнувшись как следует, Вериса метнула камень прямо в голову алого исполина.

Расчет ее был точен, однако дракон внезапно вильнул в сторону, и Верисе на миг показалось, что камень пролетит мимо цели. Но нет, пусть в голову ее снаряд и не попал, но отскочил от кончика ближнего к следопытке перепончатого крыла. Конечно, ранить огромного зверя Вериса даже не надеялась: камень против драконьей чешуи – это же просто смешно. Рассчитывала она всего-навсего привлечь внимание чудища к себе.

И привлекла.

Необъятная голова немедля повернулась в ее сторону. Раздраженный помехой, дракон возмущенно взревел, и сидящий на нем орк что-то неразборчиво ему прокричал.

Заслонивший полнеба крылатый силуэт резко лег набок, сворачивая к Верисе. Да, отвлечь врага от злополучного мага ей вполне удалось.

«А дальше что?» – мысленно упрекнула следопытка саму себя.

Развернувшись, эльфийка со всех ног помчалась прочь, хотя заранее знала: опередить чудовищного преследователя у нее нет ни единого шанса.

Дракон снова обдал местность струей огня. Верхушки деревьев над головой разом вспыхнули, горящие сучья, рухнувшие на землю впереди, преградили Верисе выбранный путь. Пришлось следопытке, не мешкая, свернуть влево, нырнуть в заросли, еще не охваченные огнем.

«Еще немного, и ты умрешь, – сообщила Вериса самой себе. – И все – из-за какого-то никчемного мага!»

Оглушительный, рвущий барабанные перепонки рев заставил Верису оглянуться. Красный дракон настигал ее и уже тянул вниз одну из когтистых лап, дабы схватить бегущую следопытку. Верисе тут же представилось, как эта лапа вот-вот раздавит ее, переломав все кости, или, что еще хуже, отправит в ужасную клыкастую пасть, а там уж дракон разжует ее либо проглотит целиком.

Однако, едва смерть оказалась от нее в считаных дюймах, дракон внезапно отдернул лапу, принялся корчиться на лету, скребя когтями собственное же брюхо, бока, спину – все, до чего мог дотянуться, пустив в ход все четыре конечности. Казалось, исполинскую тварь вдруг одолела невероятной силы чесотка. Напрасно орк-всадник старался обуздать зверя: теперь дракон повиновался ему не более, чем одной из тех блох, что словно бы причиняли ему столько мук.

Вериса замерла на месте, не в силах отвести от дракона глаз. Такого зрелища ей в жизни видеть не доводилось! Дракон судорожно дергался, корчился в воздухе, пытаясь облегчить зуд, и метания его раз от раза становились все лихорадочнее. Погонщик-орк едва держался в седле. «Что же, – невольно подумалось эльфийке, – могло причинить чудовищу такие…»

Ответ сорвался с губ в виде негромкого шепота:

– Ронин?

И в тот же миг, как будто Вериса, произнеся имя мага, призвала его к себе, словно дух, Ронин остановился прямо перед ней. Рыжие волосы чародея были порядком растрепаны, темное одеяние превратилось в измазанные грязью лохмотья, однако пережитые злоключения его, похоже, ничуть не напугали.

– По-моему, нам лучше уходить подобру-поздорову, пока еще можно, а, эльф?

Повторного предложения Верисе вовсе не требовалось. На этот раз первым пошел Ронин. При помощи некоей магии, неких волшебных хитростей, он повел обоих сквозь пылающий лес, и даже Вериса, обученная следопытка, не сумела бы справиться с этой задачей лучше. Ронин вел ее тропами, которых эльфийка даже не замечала, пока те не оказывались у нее под ногами.

Все это время дракон носился над лесом, терзая когтями собственную шкуру. В очередной раз взглянув вверх, Вериса отметила, что он ухитрился до крови разодрать бок. Ну да, драконьи когти – одна из немногих вещей на свете, способная справиться с броней драконьей чешуи… От орка на его спине и следа не осталось: должно быть, в какой-то момент клыкастый воин не смог удержаться и рухнул вниз, о чем Вериса ничуточки не сожалела.

– Что ты проделал с драконом? – едва переводя дух, прохрипела она.

Сосредоточившийся на поисках границы пожара, Ронин даже не оглянулся.

– Нечто, сработавшее вовсе не так, как было задумано! Ограничиться одним только сильным зудом я в виду не имел!

Очевидно, злился он на себя самого вполне искренне, но следопытка – в кои-то веки! – прониклась к нему невольным уважением. Что ни говори, а маг обратил верную гибель в возможное спасение… если, конечно, им удастся выбраться из огня.

Дракон позади громогласно ревел, вне себя от ярости на весь белый свет.

– А долго оно будет действовать?

Тут Ронин, наконец, замедлил шаг, развернулся к ней, и то, что Вериса увидела в его взгляде, встревожило ее до глубины души.

– Нет. Далеко уйти не успеем.

Оба удвоили скорость. В какую сторону ни сверни, повсюду их окружал огонь, однако вскоре им наконец-то удалось достичь границы пожара и вырваться из пламени туда, где в атаку на них устремились только клубы убийственно едкого дыма. Кашляя, спотыкаясь на каждом шагу, оба двинулись дальше, искать тропку, ведущую навстречу ветру: ветер поможет, оттеснит дым и огонь назад.

И тут оба вздрогнули от нового рева, исполненного не страданий, но лишь ярости и жажды мщения. Обернувшись назад, волшебник со следопыткой взглянули на алую громадину, парящую над лесом невдалеке.

– Чары развеялись, – без всякой на то необходимости сообщил Ронин.

В самом деле, чары мага развеялись, и Вериса сразу же поняла: дракон точно знает, кто виноват в его злоключениях. Взмахнув огромными перепончатыми крыльями, зверь устремился прямиком к ним – с явным намерением поквитаться за все.

– А еще одного заклинания на такой случай у тебя нет? – крикнула Вериса на бегу.

– Может, и есть! Но здесь я бы к нему прибегать не стал! Может и нас заодно прикончить!

Как будто у дракона в планах значилось что-то другое… Оставалось только надеяться, что Ронин найдет способ выпустить на волю смертоносные чары прежде, чем оба они угодят в брюхо чудовища.

– До Ха… До Хасика еще далеко? – спросил волшебник, едва переводя дух.

– Дальше некуда.

– А еще поселения между нами и Хасиком есть?

Вериса задумалась. Одно такое местечко на ум ей пришло, вот только ни названия его, ни назначения припомнить не удавалось. Вспомнилось только, что до него отсюда около дня пути.

– Есть кое-что, но…

Драконий рев снова заставил обоих вздрогнуть. Над головами мелькнула тень.

– Если у тебя вправду имеется заклинание, которое может помочь, по-моему, дальше тянуть с ним не стоит.

Вериса вновь пожалела о пропавшем луке. Будь оружие при ней, эльфийка попробовала бы бить по глазам хоть с какой-то надеждой на успех: возможно, внезапная слепота и боль обратили бы чудище в бегство.

Вдруг Ронин остановился, развернулся лицом к смертельной угрозе, с неожиданной для волшебника силой стиснул в ладонях плечи едва не столкнувшейся с ним Верисы и отодвинул эльфийку в сторону. Глаза его буквально засветились, замерцали огнем. Следопытка слыхала, что такое порой случается с очень сильными магами, но воочию ничего подобного прежде не видела.

– Молись, чтобы нас самих не накрыло, – проворчал Ронин.

С этими словами он протянул руки вперед и вверх, развернув навстречу красному дракону ладони, и что-то забормотал. Язык этот Верисе был незнаком, но звучал так, что спина сверху донизу покрылась мурашками.

Ронин свел руки вместе, снова заговорил, и…

Из-за облаков показались еще три крылатых силуэта.

Вериса ахнула. Рослый волшебник умолк, прерывая заклятье. Казалось, он готов был проклясть небеса, но тут эльфийка поняла, что за создания кружат над головой их ужасающего врага.

Грифоны! Мускулистые львиные тела, орлиные головы, могучие крылья… и всадники в седлах.

Увидев их, Вериса вцепилась в плечо Ронина.

– Остановись! Не делай ничего!

Маг полоснул ее полным раздражения взглядом, однако согласно кивнул, и оба вновь обратили лица к врагу. Дракон заслонял собою полнеба.

Молниеносная атака грифонов застала крылатого исполина врасплох. Теперь Вериса смогла узнать и их седоков, хотя никакой надобности в том не имелось. Верхом на диких грифонах летали лишь дикие дворфы с далекого Заоблачного пика, из полной опасностей высокогорной страны, что лежит за эльфийскими землями, за Кель’Таласом… и только эти умелые воины на могучих крылатых зверях могли устоять против дракона в воздушном бою.

Намного уступавшие алому гиганту в величине, грифоны брали свое за счет огромных бритвенно-острых когтей, способных разорвать драконью чешую, и клювов, глубоко впивавшихся в укрытую ею плоть. Вдобавок, и по небу они летали быстрее, проворнее, закладывая столь крутые, резкие виражи, что ни один дракон не мог за ними угнаться.

Сами дворфы тоже не просто правили крылатыми скакунами. Несколько выше, стройнее своих «земных» сородичей, горные дворфы ничуть не уступали им в силе мускулов. Излюбленным их оружием для патрулирования небес были легендарные буремолоты, однако эта троица предпочла вооружиться огромными двулезвийными боевыми топорами на длинных рукоятях, коими воины-дворфы орудовали с отменной легкостью. Выкованные из металла сродни адаманту, их лезвия разрубали даже защищенные чешуей черепа алых чудовищ. Согласно слухам, одним-единственным метким ударом подобного топора великий наездник на грифонах по имени Курдран поверг наземь дракона куда больше этого.

Крылатые звери заплясали в воздухе вокруг врага, вынуждая его то и дело оглядываться по сторонам, чтоб видеть, кто из противников опаснее прочих. Конечно, орки выучились остерегаться грифонов с первых дней войны, однако оставшееся без седока чудовище несколько растерялось, не понимая, как быть. Немедля воспользовавшись сим обстоятельством, дворфы принялись наскакивать на врага и в следующий же миг отступать, разъяряя дракона сильней и сильней. Длинные бороды и косы горных дворфов реяли на ветру, воины с гор буквально смеялись в лицо грозному противнику, и их громогласный хохот окончательно вывел дракона из себя. Алый исполин без всякого смысла замахал когтистыми лапами, сопровождая сии бесплодные атаки струями пламени, бьющими во все стороны.

– Они совершенно сбили его с толку, – заметила Вериса, весьма впечатленная тактикой дворфов. – Понимают, что он еще молод и нравом горяч, и злость не позволит ему биться с умом!

– И это значит, нам самое время уходить, – откликнулся Ронин.

– Но им может понадобиться наша помощь!

– У меня задание, – зловеще напомнил маг. – А они и без нас превосходно справляются.

Действительно, дворфы на грифонах очевидно одерживали верх, хотя до решающего удара дело еще не дошло. Все трое кружили, кружили вокруг красного дракона, и вскоре у того, похоже, совсем помутилось в голове. Как ни старался он сосредоточиться на одном из врагов, кто-либо из остальных немедля отвлекал его на себя. Только раз струя пламени едва не зацепила одного из крылатых противников.

Внезапно один из дворфов начал покачивать в воздухе массивным боевым топором. Острое лезвие засверкало в лучах предвечернего солнца. Грифон его еще раз обогнул дракона по кругу, а затем, оказавшись невдалеке от чешуйчатого затылка, стрелой бросился вниз.

Мощные когти впились в драконий загривок, распарывая чешую. Едва дракон успел почувствовать, осознать боль, дворф вскинул над головой тяжелый топор и с маху обрушил оружие вниз.

Топор глубоко вонзился в затылок дракона. Не настолько глубоко, чтоб бой на том и закончился, однако вполне достаточно, чтобы дракон испустил душераздирающий визг и невольно развернулся. Крыло его задело не ожидавших этого дворфа с грифоном, отчего оба беспорядочно закувыркались в воздухе. К счастью, всадник сумел удержаться в седле, но топор, выскользнувший из его пальцев, канул в лесную чащу.

Вериса невольно рванулась к оружию, но Ронин, подняв руку, преградил ей путь.

– Я же сказал: нам нужно уходить!

С этим эльфийка была не согласна, но еще раз бросила взгляд в сторону бьющихся и поняла: следопыту тут делать нечего. Раненый дракон набирал высоту, а всадники на грифонах устремились следом. Допустим, отыщет она топор, а дальше? Разве что махать им над головой безо всякого толку…

– Ладно, – наконец проворчала она.

Вновь положившись на память Верисы, оба поспешили прочь с поля боя, в сторону места назначения. Вскоре дракон и грифоны, оставшиеся позади, превратились в крохотные темные пятнышки на фоне неба – отчасти потому, что ход битвы увлек сражавшихся в противоположную сторону.

– Любопытно, – едва уловимо прошептал волшебник.

– Что именно?

Ронин изумленно приподнял брови.

– Так, значит, эти уши – не просто для красоты?

Оскорбительная остро́та возмутила Верису до глубины души, хотя доводилось ей слышать комментарии и похуже. Завидуя естественному превосходству эльфийской расы, люди и дворфы нередко выбирали длинные, заостренные к кончикам уши эльфов мишенью для шуток. Бывало, ее уши сравнивали с ушами осла, или свиньи, и даже, что самое худшее, с ушами гоблина. Нет, оружия из-за этаких замечаний Вериса не обнажала, однако чаще всего заставляла шутников весьма и весьма пожалеть о собственном остроумии.

Изумрудные глаза мага прищурились.

– Прости: тебя обидело это замечание. Я не хотел тебя оскорбить.

В достоверности сего заявления Вериса весьма сомневалась, но понимала: неуклюжие извинения придется принять.

– Что же ты находишь столь любопытным? – снова спросила она, смирив злость.

– Этот дракон появился как нельзя более вовремя.

– Если ты так считаешь, мог бы заодно спросить, откуда взялись грифоны. В конце концов, это они отогнали дракона от нас.

Ронин задумчиво покачал головой.

– Кто-то его заметил и доложил о вторжении. А всадники просто исполнили свой долг. Нет, я понимаю: клан Драконьей Пасти наверняка в отчаянии, наверняка старается поднять на бой и другие мятежные кланы, и тех, что живут в охраняемых поселениях, но таким образом к цели они не приблизятся ни на шаг.

– Как знать, что оркам взбредет в голову? Все очевидно: налет – случайность. Это вовсе не первая подобная атака на земли Альянса, человек.

– Верно, не первая, но вот интересно…

Тут Ронин оборвал фразу на полуслове: внезапно оба заметили в зарослях леса движение… движение со всех сторон.

Следопытка с привычной легкостью выхватила из ножен меч. Остановившийся рядом Ронин сунул руки в глубокие складки одеяния волшебника – несомненно, готовясь пустить в ход заклинание. Увидев это, Вериса не проронила ни слова, однако невольно задалась вопросом: много ли от него проку в ближнем бою? Уж лучше бы отошел назад, оставив первых из атакующих ей…

Но было поздно. Из зарослей разом выехали, окружив их со всех сторон, шестеро внушительных всадников. Серебро их лат ярко сверкало даже в тускнеющем свете склонившегося к закату солнца. Один немедля нацелил копье в грудь эльфийки, а на Ронина направили копья сразу двое: первое острие коснулось его груди, второе же – спины меж лопаток.

Лица тех, кто взял путников в плен, скрывались под забралами шлемов с львиными головами вместо плюмажей. Следопытка, Вериса представить себе не могла, как им в подобной броне удается хотя бы двигаться, а уж тем более – воевать, но в седлах эти шестеро держались так, словно вовсе ничем не обременены. Огромных, серой масти боевых коней, также закованных в латы, лишняя тяжесть тоже, казалось, ничуть не обременяла.

Знамени новоприбывшие при себе не имели. Объединяло их меж собой только изображение стилизованной длани, поднятой к небесам, выбитое на кирасах. Пожалуй, одного этого Верисе было довольно, чтобы понять, кто перед ней, но успокаиваться она не спешила. Помнится, в прошлую встречу подобные им люди носили другую броню и шлемы, увенчанные рогами, а щиты и кирасы их украшал буквенный символ Лордерона…

И тут из лесу не спеша выехал седьмой всадник – в более традиционной, той самой, знакомой Верисе броне. Темный, лишенный забрала, шлем его не скрывал волевого, морщинистого, обрамленного аккуратно остриженной седой бородой, исполненного необычайной (по человеческим, разумеется, меркам) мудрости лица. Символы Лордерона и собственного рыцарского ордена украшали не только щит его и кирасу, но даже шлем. Концы пояса, на коем висел огромный остроконечный боевой молот, любимое оружие ему подобных, скрепляла серебряная пряжка в форме головы льва.

– Эльфийка, – пробормотал паладин, очевидно, главный среди прочих, окинув взглядом Верису. – Что ж, сильной руке мы рады.

Затем он смерил пристальным взглядом Ронина и, наконец, не скрывая брезгливости, заметил:

– И проклятая душа. Держи руки на виду, не то соблазн отсечь их окажется слишком велик.

В то время как Ронин явно сдерживал ярость, Вериса обнаружила, что колеблется меж облегчением и неуверенностью. Их взяли в плен лордеронские паладины – пресловутые Рыцари Серебряной Длани…

Встретились они в обители теней, в краях, доступных немногим даже из их же сородичей. То было место, где снова и снова возникали, разыгрывались сцены из прошлого, где в дымке истории разума появлялись и исчезали темные, смутные образы. Какая часть этих мест существует в действительности, какая же – только в их мыслях, не знали даже они, двое, назначившие здесь встречу. Знали одно: подслушать их в этих местах не сможет никто.

По всей вероятности.

Стройные, рослые, оба прятали лица под клобуками. В одном можно было узнать волшебника, известного Ронину под именем Крас, другой же, если не брать в расчет зеленоватого отлива его серых одежд, не отличался от Краса ни в одной мелочи, словно брат-близнец. Вторым его отличием от верховного советника Кирин-Тора стала явная принадлежность к мужскому полу, обнаружившаяся, едва он заговорил.

– Не понимаю, отчего я вообще согласился прийти, – сказал он Красу.

– Оттого, что был должен. Оттого, что так нужно.

Его собеседник громко, досадливо зашипел.

– Верно, верно, но вот я здесь, и теперь могу уйти, как только того пожелаю.

Крас поднял вверх изящную, обтянутую перчаткой ладонь.

– Прежде хотя бы выслушай.

– Чего ради? Чтобы ты снова смог повторить все то же, что повторял уже много раз?

– Чтобы мои слова наконец-то, в кои-то веки, были действительно приняты во внимание!

Внезапная ярость Краса удивила обоих. Его собеседник покачал головой.

– Ты слишком долго прожил среди них. Твоя защита – и личная, и магическая – начинает давать слабину. Пора бы тебе, подобно нам… бросить это безнадежное дело.

Тут в голосе Краса, зазвучавшем так глубоко, с такой силой, какой и не снилось ни одному из прочих членов верховного совета Кирин-Тора, впервые прорезался некий намек на пол.

– Я не считаю его безнадежным. И не могу отступиться, пока она остается в неволе.

– Что она значит для тебя, Кориалстраз, вполне понятно. Но что она значит для нас… это всего лишь память о временах безвозвратно ушедших.

– Если эти времена в прошлом, отчего вы по-прежнему стоите на страже? – безмятежно парировал Крас, вновь взяв себя в руки.

– Оттого, что хотим провести последние годы в покое и мире…

– Тем больше причин помочь мне.

И вновь тот, другой, досадливо зашипел.

– Кориалстраз, неужто ты никогда не смиришься с неизбежным? План твой нас вовсе не удивляет – ведь мы же знаем тебя от и до! И марионетка, отправленная тобою на безнадежное дело, для нас не секрет. Или, по-твоему, он вправду сумеет выполнить поручение?

Крас ненадолго задумался.

– Задатки у него имеются, – отвечал он, – однако он – еще не все, чем я располагаю. Нет, по-моему, он не справится, но я надеюсь, его самопожертвование в итоге поможет мне победить… а если ко мне присоединитесь и вы, победа станет еще более вероятной.

– Выходит, я оказался прав, – с безмерным разочарованием вздохнул собеседник Краса. – Та же риторика, те же самые просьбы… Я пришел сюда только в память о некогда прочном союзе меж нашими лагерями, но теперь вижу: утруждаться не стоило и ради этого. За тобой нет ни поддержки, ни настоящих сил. Теперь ты один, сам по себе, вынужден прятаться в сумерках, в подобных, – тут говорящий широким жестом указал на окружавший обоих туман, – местах, никому не являя своего истинного естества.

В голосе Краса вновь зазвучала упругая сталь.

– Я делаю, что должен… а что, скажи, делаешь сейчас ты? Ради какой цели ты, старый мой друг, существуешь?

Вопрос угодил не в бровь, а в глаз. Собеседник Краса вздрогнул, резко развернулся и двинулся было в туман, однако, сделав лишь пару шагов, остановился и оглянулся на мага.

– Желаю тебе в этом деле удачи, Кориалстраз, – устало, смиренно проговорил он. – Искренне, от всего сердца. Я… мы просто не верим в возможность возврата к прошлому. Те времена миновали, а с ними отжили свое и мы.

– Выходит, ты свой выбор сделал.

С этим оба едва не расстались, но вдруг Крас снова окликнул собеседника:

– Постой! Об одном попрошу, прежде чем ты вернешься к своим.

– О чем же?

Силуэт мага словно бы потемнел, из уст его вырвалось шипение.

– Именем этим меня больше не называй. Никогда. Не нужно произносить его вслух. Даже здесь.

– Но ведь здесь никому не…

– Даже здесь.

Некая новая нотка в голосе Краса заставила его собеседника кивнуть, после чего он поспешил удалиться – сделал шаг и исчез без следа.

Долго волшебник, не сводя глаз с того места, где он стоял, раздумывал над состоявшимся разговором. Если бы только они вняли голосу разума! Вместе – надежда есть. Порознь же они ни на что не способны… а врагу это на руку.

– Глупцы, – негромко пробормотал Крас. – Какая же безграничная глупость…