Текст книги "Одной дождливой ночью"

4

– Что происходит?

Голос Франсины звучал зло, будто она пришла в участок в одной только надежде быть застреленной, а теперь все сорвалось, и виноват в этом был Трев.

– Знать не знаю, – ответил он, заходя обратно за край стойки. – Там, снаружи, льет черный дождь.

– Вы шутите?

– Не верите – выйдите сами гляньте.

Франсина покачала головой. С Лизой под руку она покинула комнату для допросов, и теперь мать и дочь стояли в проходе между столов, прижавшись друг к дружке. Взгляд Лизы остановился на теле Люси, и лицо девушки позеленело.

– Вы двое, следите за дверью. Кто-то надумает зайти – быстро кричите мне.

Трев ступил в проем между опрокинутым креслом Люси и диспетчерским постом.

– А вы что делать будете?

– Я попробую разобраться, почему на наши линии обвалилось так много звонков.

Гарнитура лежала на полу – упав, Люси утащила ее за собой. Трев поднял ее за провод и надел. Наушники были укомплектованы микрофоном, согнутым на уровне губ в дугу.

Трев нажал кнопку на щите. Один из диодов перестал мигать, и он услышал шум работающей линии.

– Алло? Алло!!! – женский голос, на пронзительно-визгливых нотах.

– Департамент полиции Биксби, слушаю вас!

– Вышлите нам машину! Скорее! Боже, где вы раньше-то были? Ко мне псих с улицы ломился! Я выстрелила в него! Он пытался залезть в окно, и я в него выстрелила! Не убила, он все еще там… все еще пытается до меня добраться, а я тут одна!

– Не могли бы вы описать его?

– Он весь черный! Больше ничего не могу сказать!

– Негр?

– Да нет же! Весь облит чем-то черным. Господи, да что же это такое творится? Помогите мне!

– Ваш адрес?..

– Ларсон-стрит, четыре-три-два-девять!

– Записал. Держитесь! Я свяжусь с патрульной машиной.

– О, молю вас, только побыстрее!

Трев взял рацию и надавил на кнопку вызова.

– Внимание всем постам. Прием.

Один лишь треск помех.

– Боже мой! – вскрикнула женщина. – Боже! Он…

Трев съежился, когда по ушам ударили звуки выстрелов.

– Алло? Вы слышите меня? Алло! – закричал он.

Воцарившуюся на краткий миг тишину нарушили всхлипы.

– Я здесь, – сквозь рыдания выговорила женщина. – Можете… можете больше не торопиться. Он мертв. Я застрелила его. О боже, боже, где же вы все это время были?!

– У нас тут у самих проблемы! Вы уверены, что он мертв?

– О… да. Да. Точно.

– Ладно, мы все равно вышлем вам наряд, как только появится возможность! Закройтесь получше в доме и попытайтесь успокоиться!

– Да уж успокоишься тут! О господи…

– Не выходите на улицу и никого не пускайте! Там, снаружи, какая-то чертовщина творится!

– Это вы мне говорите? Я уже заметила!

– Чуть не забыл, не трогайте тело! Эта черная жидкость на нем… она может быть опасной. Заразной.

– Вы что, думаете, я его трогать полезу? Да ни за что на свете! Заразно, говорите? Он что, был болен?

– Я не знаю. Мне кажется, это все из-за дождя, – добавил он. – Прошу прощения, я должен идти. Берегите себя и не выходите на улицу.

Он повесил трубку.

Сначала сказал, что пошлю ей наряд, потом запретил впускать кого бы то ни было. Хороша твоя логика, Тревор, ничего не скажешь.

Впрочем, рация все равно молчала.

Он еще раз попробовал связаться:

– Эй, кто-нибудь! Хансон? Ярборо? Гонзалес? Пекстон?

Треск и шипение помех – ничего более.

– Где вы все, ребята? Это Тревор Хадсон.

Ни малейшего ответа.

– Поговорите со мной хоть кто-нибудь, черт бы вас побрал!

Ни звука чьего-то голоса.

Отложив рацию, Трев решил принять еще один звонок.

– Вам бы лучше сюда войска вызвать, приятель. Никогда не видел ничего подобного. Тут творится дичь, – заявил авторитетно мужской голос.

– Откуда вы звоните?

– Да с магазинчика на углу Третьей. Гребаный свет! Не, ты только представь: смена моя – того, кончилась, а тут на улице – погром, мать его так! Их тут дюжина чертова, все вопят, все в какой-то дряни вымоченные, бьют окна. Ну не дичь ли? Они людей убивают, приятель. Вот те крест. Я видел, что они устроили в кондитерской через улицу. По-моему, после них там никого в живых не осталось. Так ты пошлешь сюда кого-нибудь, или как?

– Боюсь, прямо сейчас никого отправить не выйдет, мистер…

– А, ну так я и думал. Ну что ж, ладно. Если надумаешь нагрянуть сюда сам, приятель, не говори, что я тебя не предупреждал.

– Просто оставайтесь в магазине и не привлекайте внимания. Мы постараемся, чтобы к вам направили подмогу как можно скорее, но, сами понимаете, у нас тут свои про…

Мужчина повесил трубку.

И тут у Трева похолодело сердце. На Третьей ведь было и заведение О’Кейси. В двух кварталах от помянутой мужчиной кондитерской «Тейсти Донат».

Не мешкай я, как распоследний дурень, я был бы сейчас там.

О боже, Морин, как ужасно я с тобой поступил!

Он вытащил бумажник. Его рука дрожала, когда он доставал купон на скидку. Когда набирал номер телефона, напечатанный на нем.

Все линии по-прежнему были перегружены, потому он отключил одну и с нее набрал номер О’Кейси. Принялся вслушиваться в гудки.

– Давай. Отвечай же, – пробормотал он.

Прошло пятнадцать гудков, прежде чем он сдался.

В сердцах он сдернул гарнитуру с головы и бросил на пол.

Франсина обернулась на звук.

– Я должен выйти, – сообщил он ей.

– Под этот дождь? – ее глаза округлились. – Нет, вы этого не сделаете.

– Уверены? Смотрите.

5

– Меня зовут Пегги, этим вечером я вас обслуживаю!

Джон посмотрел на официантку. Она была выряжена в юбку «крестьянского» кроя с оборками и кружевной корсет, оставлявший плечи голыми, – корсет, столь неестественно плотно подогнанный и зашнурованный, что Джон испугался, что стóит Пегги неаккуратно наклониться или глубоко вдохнуть, как ее не самая маленькая грудь попросту выпрыгнет наружу. По сравнению с этим нарядом – форменным, ибо им здесь щеголяли все до единой официантки, – платье Лин выглядело не так уж и плохо. Но он по-прежнему жалел, что она оставила шаль в гардеробе.

– Не желаете что-нибудь из бара? – осведомилась Пегги.

– Как думаешь, может, дождемся этих ребят из журнала? – спросил Джон жену.

– Ну уж нет, давай начнем, – улыбнувшись Пегги, Лин заказала себе «Маргариту».

– Соль добавить? – уточнила официантка.

– Да, пожалуйста.

– А мне тогда один «Май Тай», – сделал свой выбор мистер Фоксворт.

Когда официантка ушла, он заметил:

– Может, нам повезет и они вообще не придут.

– Ну уж нет, пускай являются.

– Ты уверена, что не напутала с датами?

– Я обвела этот день на календаре. Одиннадцатое ноября. Семь часов. «Эджвуд».

– Может быть, имелось в виду семь утра.

– Нет, не думаю. Уверена, скоро они покажутся.

– Мокрые до нитки, – добавил он, втайне надеясь, что зонтиков с собой журнальные пройдохи не захватили. Если бы пришли вовремя – не попали бы под ливень; но теперь уже поздно – и хорошо: именно такими, мокрыми и жалкими, этих ребят лучше всего подать к их столику.

Джон ведь даже не знал ни одного из них лично – но они его уже раздражали. Мало того что влезли в его жизнь – так еще вдобавок опоздали на ужин, в котором вроде как были заинтересованы. Даже бронь не оформили. «Эджвуд» был популярным рестораном, так что отсутствие закрепленного столика уже само по себе могло вылиться в проблему. Правда, сегодня, похоже, удача была на стороне журналистов – несколько мест пустовало.

Да мы бы тут все могли усесться по одному на каждый стол, и все равно еще остались бы вакансии, – подумал Джон, уныло оглядывая зал. – Может, они все же раньше пришли, но нас не узнали?

Среди находившихся в ресторане он опознал только Стива и Кэрол Винтер. Было еще три пары – мужчины и женщины за одним столом, – ему незнакомые.

– Интересно, какого пола этот Доббс, фотограф? – спросил он у Лин.

– Не знаю. Он упомянул только фамилию, не имя. А что?

– Я просто думаю, не здесь ли они уже.

– Слушай, а ведь правда, – Лин заерзала, стала оглядываться по сторонам. – Ох, Джон, я даже не знаю. А как ты думаешь?

– Ходить от столика к столику и спрашивать «Не вы ли собрались интервьюировать для журнала „Пипл“?» я точно не буду.

– Ладно, будем надеяться, что их здесь еще нет. Да и потом, они же бывалые в таких вопросах, попросили бы кого-нибудь из персонала предупредить, что нас с тобой ждут у такого-то столика.

– Может, ты и права. Хотя я лично считаю, что умственные способности людей из «Пипл» не стоит переоценивать, – хмыкнул Джон. – Они только в чужих делах копаться умеют.

Пришла Пегги с их коктейлями, все еще упакованная в свой корсет так, что груди казались придавленными воздушными шариками. Когда она наклонилась над столом, Лин обратилась к ней с вопросом:

– Вы знаете, у нас тут назначена встреча с одними людьми… с мистером Доббсом и его спутником… или спутницей. Просто дело в том, что мы видимся с ними первый раз, и, боюсь, может возникнуть какая-нибудь путаница. Вполне возможно, они уже здесь, просто мы об этом не знаем.

– С радостью уточню для вас список присутствующих, – улыбнулась неизменно приветливая Пегги.

– О, правда? Было бы замечательно. Если окажется, что они еще не приехали, предупредите нас, когда появится кто-нибудь, кто будет искать Джона и Лин Фоксворт… передайте им номер нашего столика и…

– Эй!

Издалека донесся встревоженный женский вскрик. Приглушенные разговоры за столиками, смех и перезвон посуды тут же смолкли. В воцарившейся тишине до ушей Джона долетело звяканье посуды на кухне ресторана и фоновая музыка. Замерли снующие туда-сюда официантки, заскрипели стулья – посетители один за другим поворачивались на звук. Что-то звучно обрушилось – будто опрокинули тяжелый комод.

Потом недоуменно-заинтересованную тишину нарушил резкий крик боли.

– Господи, – выдохнула Пегги.

– Джон? – взволнованно позвала его Лин.

Он покачал головой, всматриваясь вдаль. Фойе, двери и прилегающая территория, видимо служившая основным местом действия, совершенно не просматривалась поверх посадочных мест; вдобавок мешало и то, что их столик находился за углом. Официантки и несколько посетителей уже спешили туда, где что-то происходило.

Мистер Фоксворт встал, оттолкнув стул.

– Нет, Джон! – испуганно позвала его Лин. – Не стоит! Останься со мной!

– Я скоро вернусь, – бросил он через плечо.

Размашисто шагая, он, проталкиваясь вперед сквозь мешкающих, свернул за угол.

Там, у входа, творилось что-то странное. Что-то страшное.

На полу распласталась молодая женщина в типичном деловом костюме бизнес-леди. Полы ее черного пиджака разошлись в стороны на полу, подобно коротким, обрубленным крыльям. Белая блузка под ним была смята и расстегнута, упругие груди наполовину обнажились. Лицо девушки было пунцовым и искривленным ужасом и болью – ибо, зажав ее талию коленями и придавив весом к полу, на ней восседал неопрятного вида мужчина, методично поднимающий и обрушивающий на нее тяжелую деревянную скамью. С каждой новой атакой сумасшедшего груди ее подпрыгивали – тогда, когда сами не попадали под удар.

Мужчину пыталась оттащить от жертвы плачущая официантка. С нулевым успехом.

Мужчина был растрепан и вымочен в чем-то черном, напоминающем нефть. С трудом Джон опознал в нем парковщика. О, да это же тот самый, что косо на меня посмотрел. Развернувшись к официантке, мешающей ему убить женщину в костюме, он, оскалившись, чуть приподнялся и толкнул ее. И тут, едва она отлетела прочь, в него плечом и бедром, будто таран, врезался выбежавший из толпы парень в спортивной куртке. Вместе с мокрым безумцем они покатились по полу. Еще двое мужчин из посетителей поспешили смельчаку на помощь.

Джон сбросил упавшую скамью с женщины. Судя по бейджу, она была менеджером ресторана. Он опустился на колени рядом с ней. Она, обхватив грудь руками, тяжело дышала, ее волосы причудливым ореолом растрепались по полу. Сняв пиджак, Джон накрыл ее – от талии до плеч.

– Вы в порядке?

– Отойдите-ка в сторонку, – послышался голос из-за спины Джона. – Я врач.

Джон, так и оставшись на коленях, отполз в сторону. Сухопарый седой старик присел рядом и сдвинул пиджак Джона в сторону.

– Все в порядке, – ласково произнес он. – Как вас зовут, дорогая?

– Кассандра, – простонала девушка с пола. – Кассандра Уитмен.

– Касси, – мягко сказал старик. – Не возражаете, если я вас так буду звать? Я – доктор Гудман. Уверен, с вами все будет хорошо. Позвольте, – он распахнул ее блузку. Она слабо приподняла голову. – Не волнуйтесь, я только посмотрю. Я не сделаю вам больно.

Дрожь прошла по ее телу, когда он пальцами надавил на ее нижние ребра, где кожа была красной. Джон бросил взгляд на ее грудь. На сливочной коже начали проступать синяки. Соски были твердыми, лиловыми. Джон почувствовал, как в паху разливается приятное тепло. Может, прийти сюда в этот вечер было не такой уж и плохой идеей.

Он живо пристыдил себя и отвернулся.

Напавший на Кассандру мужчина корчился на полу неподалеку. Его держали за руки и ноги. Парень в спортивной куртке сидел у него на груди. Джона поразило, как мало людей вокруг кричат, задают вопросы, шумят. Наблюдатели, похоже, впали в легкий ступор, и выкрики были немногочисленными:

– Вы держите его?

– Вызовите полицию! Кто-нибудь, позвоните в полицию!

– Что он сделал?

– Да ты только глянь на него!

– Эта женщина, с ней все будет хорошо?

– В чем это он таком черном?

– Что происходит?

– Эй, там, все в порядке?

– Да вызовите уже кто-нибудь полицию, мать вашу!

– Похоже, только ушиблены ребра, – сказал доктор. Голос у него был спокойный и мягкий – в противовес хаотичным выкрикам. – Может быть, несколько тонких трещин. Ничего такого, о чем стоит всерьез беспокоиться, но лучше, конечно же, отвезти вас к врачу и сделать рентген, – он возвратил полу пиджака Джона обратно. – Пока просто полежите не двигаясь. Некоторое время.

Официантка, пытавшаяся оттащить парковщика от Кассандры, подбежала и присела на корточки.

– О, Кэс! Вы в порядке?

– Жить буду, – поморщилась та.

– Господи, что стряслось с Биллом? Почему он?..

– Не знаю. Но спасибо, что пыталась помочь, Джойс.

– Никаких проблем, Кэс.

Касси привстала на локтях.

– Вам не больно? – спросил ее доктор Гудман.

– Нет… не сильно. Я в порядке, спасибо, – она посмотрела по сторонам, придержала одной рукой сползающий пиджак Джона.

Доктор Гудман повернулся к нему.

– Мистер?..

– Джон Фоксворт. Я тут с женой ужинал…

– Хорошо, Джон. Почему бы вам не присмотреть за ней, пока я схожу к телефону и вызову скорую помощь?

– Не надо скорую, – покачала головой Касси. – Ни к чему.

Прижав пиджак к груди, она попыталась встать на ноги.

– Не думаю, что стоит делать это сейчас, дорогая…

Не обращая на доктора внимания, она встала. Джон, быстро вскочив на ноги, помог ей подняться, подав руку. Ее собственный пиджак – черный, в отличие от того, что был на Джоне, – остался лежать на полу бесформенным пятном. Она бросила хмурый взгляд на парковщика. В нем, впрочем, были скорее обида и смущение, чем злость.

Джону впервые выпал шанс рассмотреть ее получше. Вряд ли ей было сильно далеко за двадцать. Она была миниатюрная, правую скулу украшал маленький, давно заживший шрам – вроде росписи скульптора, который сознательно дал прекрасно вышедшей статуе маленький изъян. Изъян, отмечающий человечность и уязвимость. Волосы Кассандры были иссиня-черными – в тон деловому костюму. Интересно, как она выглядит без этого агрессивно-обезличивающего наряда…

Эх, будь я невидимкой…

Джон заставил себя отвернуться от нее.

Люди столпились вокруг нападавшего. Через узкую брешь Джон, тем не менее, углядел, что тот лежал ничком. Кто-то уже успел связать тому руки за спиной и стянуть ноги вместе парой-тройкой брючных ремней.

– Почему он набросился на меня? – тихо спросила Касси.

Джон покачал головой.

– Безо всякой причины. Мы всегда хорошо ладили. Он будто с ума сошел, господи. Ничего не понимаю. И… и в чем это он?

– Я не знаю.

Она посмотрела на Джона.

– Можно пока подержать ваш пиджак?

– Конечно, пожалуйста.

– От моего, похоже, все пуговицы поотлетали. Сейчас, приведу себя в порядок. – Оглянувшись, она нахмурилась. – Ладно, думаю, их и так увидели все.

Передав Джону его одежку, она кое-как свела полы блузки вместе. Ее грудь предстала его глазам, и Джона бросило в жар.

– Вот черт, – пробормотала Касси, разглаживая блузку как раз там, где застыл взгляд Джона. Он знал, что должен отвести глаза – но не мог этого сделать. – И тут самые важные пуговицы отлетели. – Она бросила грустный взгляд на черную тряпку на полу. – Ладно, посмотрю, что там с моим…

– Возьмите! – горячо воскликнул Джон, протягивая ей пиджак. – Он, конечно, будет великоват, но как раз закроет… ну… вы понимаете…

– Вы уверены? – спросила она его.

– Конечно. Возьмите на столько, на сколько нужно. Хоть навсегда.

– Спасибо. Спасибо вам сердечное. – Касси продела руки в широкие рукава пиджака Джона, запахнула его на груди, застегнула на все пуговицы. – Теплый и удобный, – улыбнулась она ему. Улыбка быстро сменилась гримаской – видимо, дали знать о себе поврежденные ребра. – Ох. Что же делать.

– Ну, вызвать врачей, я думаю…

– К черту врачей. Мне нужно приветствовать клиентов.

– Не думаю, что в такую погоду их будет много. Да и после всего, что произошло…

– Уж простите, но я подхожу к своим обязанностям не кое-как. Дежурный менеджер должен быть ко всему готов, – она еще раз глянула в сторону связанного парковщика. – Хотя не к такому же, – тихо добавила она.

– То ли еще будет, – добавил Джон.

Будто в подтверждение его слов обе парадные двери распахнулись одновременно. Группа людей закрыла Джону обзор, но ненадолго. С криками и визгом некоторые упали на пол, а другие бросились врассыпную, спасаясь на кухню или в коктейль-бар на другой стороне ресторана. Кто-то остался, чтобы сражаться. Стоявший близко к дверям мужчина рухнул как подкошенный, когда телекамера врезалась ему в висок. Женщина, державшая ее, прыгнула на него, вдавилась коленями в грудь и принялась бить его увесистой аппаратурой по лицу.

Джон подтолкнул Касси.

– Беги! – рявкнул он.

Никто не пришел упавшему мужчине на помощь. Женщина продолжала колотить его камерой с зум-объективом, орудуя машиной словно молотом. Ее волосы, все в черных потеках, сбились в колтуны. С ее лица падали темные капли. Чернильными кляксами были запятнаны ее плечи и грудь.

Рванувшись вперед, Джон столкнулся с мужчиной в вельветовом жакете, из чьего рассеченного горла била фонтаном кровь. Брызги полетели Джону на рубашку. Из-за спины раненого показалось нечто, что на человека походило весьма условно – кто-то черный, оскалившийся, с совершенно безумными карими глазами. Протянув руку, монстр полоснул по горлу мужчине еще раз. Меж пальцев у него были зажаты три тонкие, но жутко острые полоски стали – лезвия.

Джон отпрянул от убийцы и жертвы, едва не наступив на разбитую голову мужчины на полу, которому он хотел помочь. Едва женщина занесла камеру для очередного удара, он пнул ее ногой. Носок его ботинка врезался ей под подбородок. Камера выпала у нее из рук. Она поднялась с колен, но тут же упала на спину, хрипя и хватаясь за горло.

Человек с лезвиями между пальцев наконец-то отстал от мужчины в вельвете – официантка Джойс прыгнула ему на спину кошкой, обхватила за голову, стала выкручивать уши. Еще два человека поспешили ей на помощь, помогли свалить противника. На руку, ощетинившуюся острым металлом, наступили – безумец взвыл. Его стали месить ногами – до тех пор, пока он не перестал голосить и двигаться.

– Нужно запереть двери! – крикнул Джон. – Заприте кто-нибудь двери!!!

Касси – менеджер. Она знает, где ключи.

Джон Фоксворт обернулся в ее поисках.

– Касси! – крикнул он.

6

Трев решил не тратить время на поиски зонта. Вряд ли во всем управлении сыскался бы хоть один. Погода была сухая последние две недели, вдобавок метеорологи в один голос обещали жителям города чистое небо над головой еще на несколько дней. Да и потом, даже если бы здесь каким-то чудом нашелся зонтик или дождевик, он бы не доверил им свою безопасность.

Что бы не превратило дождь в черную пакость, сводящую людей с ума, Трев подозревал, что одной капельки этой жижи, попавшей на голую кожу или даже просочившейся сквозь одежду, будет достаточно, чтобы заразить и его.

И потому он решительным шагом направился к уборщицкой подсобке. Достав оттуда ворох пластиковых мешков для мусора, он направился обратно к своему столу. По пути ему на глаза попалась шляпа-«стетсон» Паттерсона. Он примерил ее. Ковбойка была великовата, но – сойдет и так.

– И что это вы такое делать собрались? – спросила Франсина недовольно.

– Защитный костюм, – ответил он.

– Да бросьте.

Он прошел мимо Франсины и Лизы, выдвинул верхний ящик стола Люси и, покопавшись, извлек ножницы и два мотка скотча. Бросив их на свой стол, он подхватил мешок и тряхнул, раскрывая. Подскакивая на одной ноге, он продел пятку внутрь, потом, пододвинув кресло, сел и принялся расправлять мешковину на ноге.

– Вы, наверное, шутите, – пробормотала Франсина.

– Там, снаружи, люди с ума сходят. – Ножницами он подрезал горловину мешка, чтобы та кончалась, не доходя до его ширинки. – И еще там – один мой друг. Возможно, в беде.

– Друг – это хорошо, конечно, ну а нам как быть?

– Решайте сами. Можете остаться здесь. Можете идти со мной.

– О, чудесно.

Трев провел руками по ноге, оборачивая вокруг нее свободно провисающие участки мешка.

– Я закрою двери и оставлю вам оружие.

– Мам, – произнесла тихо Лиза, – мы не можем здесь оставаться.

– Тут трупы, – кивнув, добавила Франсина.

– Я в курсе.

Закрепив скотчем все, что прилегало неплотно, Трев сделал еще несколько фиксирующих на совесть слоев ленты вокруг бедра. Не должно сползти, – понадеялся он про себя, глядя на укутанную в зеленый пластик ногу.

– Это на вас держаться не будет, – заметила Лиза.

– Вот уж посмотрим, – пробормотал он, берясь за следующий мешок.

– Если хотите сделать нормально – вам придется надеть брюки поверх мешков.

Он посмотрел на Лизу.

И – впервые увидел на ее лице улыбку.

– А хороша идейка. Спасибо.

Пока он отцеплял скотч обратно, Лиза, присев у его ноги, помогла ему стащить мешок.

Трев подтянул колено к животу и взялся за шнурки ботинка.

– Нет, обувь не снимайте. У вас пятка потом в них обратно не влезет, из-за всей этой обмотки. Поверх ботинок, но под брюки.

– Для вас, я смотрю, ситуация не нова? – спросил он.

– Навряд ли.

Пока он расстегивал брючный ремень, к нему обратилась Франсина:

– Мы должны идти с вами.

Что-то в ее голосе изменилось. Он больше не звучал капризно.

Это все из-за Лизы, – подумал Трев. – Наверное, она под нее подстраивается.

– Хорошо, – ответил он ей. – Я подведу машину прямо к двери – так, чтоб вы могли выйти к ней и не промокнуть.

Когда он спустил брюки, обе – и мать, и дочь – присели у его ног, и он, в своих семейниках, почувствовал себя перед ними крайне неловко. Будет тебе – зрелище не из тех, что им не приходилось видеть, – сказал он себе. В конце концов, и с их стороны не последовало никаких нареканий к его внешнему виду. Ножницами они подогнали мешки под размер его ног и натянули их на него – как Лиза и предложила, поверх ботинок. После – принялись затягивать мешки скотчем. Тыльной стороной ладони Франсина разок задела его по чувствительному месту – когда закрепляла конструкцию у самого верха бедра; но, пробормотав «Извините», она стала работать аккуратнее, и повторного конфуза не произошло.

Упакованный в пластик, Трев посгибал ноги – вроде бы гнулись те нормально – и ступил в брюки. Натянул их, но ремень застегивать пока не стал. Кобуру, предварительно отстегнув, Трев положил на стол.

Лиза прорезала в еще одном мешке отверстия для головы и рук. Трев снял рубашку и обрядился в получившуюся пластиковую робу. Та дошла ему до самых колен, но Франсина, подсуетившись, укоротила ее – так, чтобы мешок не мешал ему шагать.

Из обрезков они сделали ему «рукава», соединив их с длинными, по локоть, резиновыми уборщицкими перчатками и надежно закрепив результат скотчем под мышками и на плечах.

Отрезав дно у мешка, Лиза сунула в него голову и с помощью матери прорезала в нем дырки для глаз и носа. С ее головы импровизированная маска перекочевала на голову Трева. Свободные концы он сам продел в горловину своего костюма, но для надежности поверх стыка Лиза склеила низ и верх одной полоской скотча.

– Готово, – сказала Франсина. – Теперь вы уж точно не промокнете.

– Вы похожи на героя ужастика, – добавила Лиза.

– Всегда мечтал сняться в ужастике, – признался Трев, – жаль вот только шанса не подворачивалось. – Он подвигался в костюме, махнул руками, склонился, распрямился. – Крепко сидит. Спасибо вам большое.

Собственный голос из-под маски звучал глухо и странно. Наверное, из-за того, что отверстий для ушей его маска не предусматривала.

Франсина с Лизой помогли ему надеть рубашку и застегнуться.

– Как быть с глазами? – нахмурилась девушка.

– Шляпу, – попросил он.

Пластик захрустел над его головой, когда Франсина плотно усадила «стетсон» Паттерсона на его макушке.

– Вот теперь все, – сказал он. – Еще раз спасибо. – Он шагнул к столу, взял ремень и застегнул вокруг талии.

Каждое движение отдавалось неожиданно громким похрустыванием в уши, но к этому можно было привыкнуть. Нацепив кобуру, он вынул из нее револьвер и попробовал удержать в руках. Перчатки, конечно, мешали ловкости пальцев, но Трев решил, что сможет выстрелить, если того потребуют обстоятельства.

– Пойдите возьмите сумочку, – сказал он Франсине, опуская оружие обратно в кобуру. – Она же там, в комнате для допросов?

Франсина кивнула и пошла за ней. Трев обошел стол и нагнулся за револьвером Паттерсона. Отнеся его в туалет в дальнем конце приемной, он открутил кран и долго держал оружие под струей горячей воды. Держал до тех пор, пока не убедился, что струйки, сбегающие вниз, на белую эмаль раковины, имеют обычный цвет – не черный и не грязно-серый. Только тогда, выключив воду, Трев слил ее излишки из ствола и обтер оружие бумажным полотенцем – сначала снаружи, а затем и тщательнейшим образом внутри, вплоть до гильз, бойка и обоймы.

– Знаете, как пользоваться им? – спросил он Франсину, выходя из туалета.

Та кивнула.

– Я ходила на курсы.

Он подошел к ней поближе и протянул тридцативосьмикалиберный револьвер Паттерсона ей.

– Не думаю, что мне стоит каса… – начала она, подозрительно глядя на оружие.

И тут Лиза выхватила его из рук Трева.

– Нет! – почти единовременно с Франсиной вскрикнул он.

– Все в порядке. Видите? – она переложила револьвер в левую руку. Потом – обратно в правую. Подержала некоторое время. – Со мной все в порядке. Он чистый.

– Хорошо. Дай сюда, – Франсина взяла оружие.

– Пойдите зарядите его, – сказал Трев, кивая в сторону коробок с патронами, выложенных на стол. – И возьмите одну полную про запас, в сумку. Будете нашим оруженосцем. Если дела пойдут совсем худо, из нее сможем зарядиться и вы, и я.

Она стала заполнять обойму патронами.

– Я выйду. Вернусь через пару минут. Если вернусь каким-то не таким, не мешкайте и пристрелите меня.

Франсина, сузив глаза, посмотрела на него.

– Будьте осторожны, офицер, – напутствовала его Лиза.

– Просто Трев, – ответил он ей.

Достав из-за застекленной панели ключи от всех трех внеслужебных патрульных автомобилей, он крепко стиснул их в руке и пошел к черному входу.

Открыв дверь, он недолго постоял под навесом, собираясь с духом, потом – глубоко вздохнув, вошел в стену воды перед собой.

Дождь негромко забарабанил по его ковбойской шляпе и плечам. Капли ударялись о перчатки на его руках, о пластиковые импровизированные бахилы на ногах. Хоть огни на стоянке и были почти целиком поглощены дождем, площадка перед ним была не такой уж и темной. Он мог видеть, как струи дождя бьют прямо вниз – ветра не было. Что ж, по крайней мере, ему не придется беспокоиться о том, что случайным порывом эту гадость сдует ему под шляпу, в глаза или в рот.

Он различил нечеткие силуэты трех патрульных машин впереди. Правее были личные автомобили Люси, Паттерсона и четырех патрульных, которые, возможно, сейчас уже превратились в черномазых сумасшедших, бегающих за людьми с пушками.

Подкравшись к багажнику ближайшей служебной машины, он принялся возиться с ключами. И вот, наконец, нашелся тот, что подходил – крышка подскочила. Пошарив в темноте багажника, Трев нащупал увесистый приклад и извлек за него «Итаку-37» – двенадцатикалиберный «помповик». Сунув ружье под мышку, он захлопнул багажник и побежал к следующему автомобилю. Извлекая оружие из второго багажника – в этом пришлось разгребать завалы из компакт-дисков и затрепанных номеров «Пентхауса», – он задумался над тем, стоит ли взять одну из этих машин вместо своей собственной.

Нет, не стоит. В ночь, когда сам Ад решил выпасть в виде осадков, лучше не светить полицейской монохромной тачкой в городе. Слишком уж она бросается в глаза. Ехать, маня за собой стаю буйных? Увольте.

С ружьями, заброшенными по одному на каждое плечо, Трев пошел обходить здание участка. Ему хотелось бежать, вообще-то, но он понимал – стоит разок поскользнуться на мокром асфальте, и он непременно рухнет на спину. И отхватит черной дряни через дыры для глаз и рта в маске.

Трев отругал себя за такие мысли. Он и так успел продрогнуть; вдобавок колени дрожали. Придется еще и мыть ружья, – пришло ему в голову. – Вот черт. Промедление было смерти подобно, и хуже всего, что смерть та была уготована, скорее всего, не для него. Господи, Морин. Продержись до моего прихода как-нибудь.

Поставив «Итаки» на землю, Трев распахнул дверь в участок. Войдя внутрь, он вздрогнул, когда дуло револьвера в руках Франсины уперлось ему в самое лицо, – и, запнувшись о порог, растянулся на спине.