Текст книги "Черный человек"

Наконец, устав от беглых взглядов под названием «Это чужак», которые бросали на него оттягивающиеся по полной местные, он вынырнул из основного потока и погрузился во мрак клуба под названием «Пиканте». Это было убогое полупустое заведение, не похожее на его фантазии о сегодняшнем вечере так же сильно, как рекламные щиты перед баром в «Гаррод Хоркан 9» отличались от карибской реальности. На задворках сознания мелькали смутные картинки: он встречает докторшу из отеля – ладно, пусть очень похожую женщину – в неком сальса-баре, где огни танцпола отражаются от коктейльных бокалов и жемчужных зубов. Потом они переместились бы в другое место, более интимное, но столь же фешенебельное, с приглушенным светом, а потом – финишная прямая, ведущая к ней домой, где бы этот дом ни находился.

Свежие простыни на большой кровати, не обремененная условностями женщина, ее крики в судорогах оргазма. И постепенно наползающее удовлетворенное забытье, временный уют в ночном доме незнакомки.

Ну, приглушенный свет ты уже получил, с кислой ухмылкой признал он про себя. В «Пиканте» имелась пара светодиодных танцполов размером примерно с ванную комнату в его отеле, обыкновенная прямая стойка бара и настенное освещение, казалось подобранное таким образом исключительно из милосердия к горстке довольно явных проституток, которые сидели за столами, покуривая и дожидаясь приглашения потанцевать. Карл купил выпивку – за неимением «Ред Страйпа» пришлось согласиться на нечто под названием «Тореро», а потом пожалеть об этом – и устроился за стойкой поближе к дверям. Может, это была профессиональная осторожность, а может, его странно подбадривал вид улицы снаружи, создавая ощущение, что он не обязан тут оставаться, если ему вдруг не захочется.

Но примерно через час он все еще сидел у стойки, и тут она подошла и пристроилась рядом. Бармен возник напротив, протирая бокал.

– Привет. Сделай мне виски с колой. Побольше льда. Привет.

Последнее «привет», понял Карл, было обращено к нему. Он отвел глаза от осадка в очередной порции пива и кивнул, стараясь разглядеть ее в тусклом свете. Решить, на работе ли она.

– Непохоже, чтобы вы тут особенно веселились, – сказала женщина.

– Непохоже?

– Да. Непохоже.

Она не походила на докторшу из «Мариотта» – бледнее, черты лица резче, формы не столь округлые, а волосы, как бывает у метисов, не слишком ухоженные. И никакого обручального кольца, лишь вычурные серебряные на пальцах обеих рук. Лиф тоже будто бы сделан из металла, он охватывал ее чуть ниже подмышек, юбка, по контрасту темная, доходила до середины бедра, неизбежные высокие каблуки. Тугая, кофейного цвета плоть выставлена на всеобщее обозрение: бедра под юбкой, плечи и приподнятые корсажем груди, полоска живота с пупком между двумя не сходящимися как следует частями наряда – все это могло ничего не значить, обычный вид для уличной прогулки по такой жаре. Несколько чрезмерный макияж, пудра чуть-чуть скаталась на порах носа. Да, она на работе. Он прекратил притворятся перед самим собой, чуть помедлил перед принятием решения, как парашютист перед прыжком, и плюнул на все.

– Я только пришел, – сказал он. – Деловая поездка, до сих пор не расслабился.

– Правда? – Она склонила голову набок, повернулась к нему и закинула ногу на ногу. Юбка на бедрах задралась. – Хотите, немного помогу вам с этим?

Позднее, совсем в другом месте, уже избавленный от напряжения, словно оно было тугими кожаными брюками, которые невозможно снять самому, он лежал, откинувшись на изголовье кровати, и наблюдал за ее движениями в белой-белой смежной со спальней ванной. От изножья кровати до открытой двери в другую комнату было не более метра, но казалось, будто женщина ушла в параллельную вселенную. Она двигалась словно бы на громадном расстоянии от него; даже звуки в крохотной ванной – плеск и журчание воды, щелчки пудреницы, тюбиков и коробочек с тенями – были какими-то приглушенными, точно он смотрел сквозь толстое стекло тесного вивария какого-то инопланетного зоопарка.

Спешите видеть людей.

Вы сможете понаблюдать, как они спариваются в естественных условиях.

Лицо подернула гримаса, но она запряталась так глубоко, что мышцы лица почти не двинулись.

Посмотрите, как самка выполняет ритуал посткоитального спринцевания.

Он почувствовал очередной глубинный позыв встать с кровати, одеться и свалить. Здесь и вправду больше нечего делать. С его пластиной она разобралась сразу же, как они вошли, – провела ею по щели считывателя с той же холодной деловитостью, с которой позднее нанесла защитный слой спрея ему на вздыбленный член и вставила его в собственную щель. Затем Карл получил несколько базовых предоплаченных трюков – она посасывала собственные пальцы, пока он ее жарил, и стискивала груди, скача на нем верхом, – пару своевременно сменившихся поз и крещендо хриплых стонов, пока он не кончил. Теперь дерево за окном отбрасывало в свете уличных фонарей дрожащие желтоватые тени на стену и потолок затемненной комнаты, от опутавших его талию простыней шел солоноватый запах недавнего соития, а он внезапно ощутил себя старым, усталым и слегка приболевшим. Рана на боку снова начала ныть, и он подумал, что повязка могла сбиться.

Позыв достиг наконец его опорно-двигательной системы. Он сел и свесил ноги с кровати. Из параллельной вселенной ванной раздался звук спускаемой воды. По какой-то причине это заставило Карла заторопиться, и к тому времени, как женщина вышла, он уже отыскал брюки и сунул в них ноги.

– Уходишь? – глухо спросила она.

– Да, думаю, уже вроде как пора. – Он подобрал свою футболку на подлокотнике дивана и натянул ее на плечи. – Я устал, а тебе… ну, я думаю, у тебя же есть еще какие-то дела?

Молчание. Она стояла и смотрела на него. Карл услышал, как она сглотнула, потом – влажное хлюпанье, и со всей очевидностью понял, что она плачет в темноте. Карл застыл в неловкой позе, в наполовину надетой футболке, и уставился на нее. Хлюпанье превратилось в настоящий всхлип. Она отвернулась и обхватила себя руками.

– Послушай… – начал он.

– Нет, иди. – Ее голос был твердым, в нем почти не слышались слезы.

Профессиональная выучка, решил он. Но она была расстроена по-настоящему, если не считать, что горе она изображает куда лучше, чем экстаз во время секса. Он стоял у нее за спиной и смотрел на неприбранные волосы, туда, где они вились мелким бесом от влаги и жары.

Перед глазами возник раскуроченный затылок Габи.

Карл скривился и, поколебавшись, положил руку ей на плечо, опасаясь, что это покажется грубым фарсом после дешевой близости, которую он купил у нее двадцать минут назад. От его прикосновения она слегка вздрогнула и сказала:

– Я беременна.

Слова отрикошетили от стенки его сознания, и ему на миг подумалось: ослышался. Потом, когда она повторила, Карл убрал руку с ее плеча. Ведь совсем недавно она выудила из сумки баллончик спрея «Троян» с ловкостью циркачки, у которой завязаны глаза, и с такой же ловкостью обработала им Карла! Когда он наблюдал за этими действиями, то ощущал приятную успокаивающую уверенность, мол, он (идиотская ухмылка) в хороших руках. Теперь столь же идиотская часть его личности сочла себя преданной из-за признания в уже произошедшей ошибке, словно бы обвиняли его.

– Ну, – сказал он для пробы, – в смысле, ты же можешь… Сама понимаешь.

Ее плечи тряслись.

– Это Флорида. Здесь такое запрещено уже десятки лет. С этим надо в Штаты Кольца или в Союз, а этого моя страховка не покроет. Даже если я продам все, что у меня есть, денег будет недостаточно.

– А нет кого-то, кто…

– Мужик, ты что, не слышал меня? Это, блин, незаконно.

Появилось и окрепло ощущение профессиональной компетентности, того, что он в своей тарелке.

– Да законность вообще ни при чем. Я не об этом. Есть же места, куда ты могла бы пойти.

Женщина повернулась к нему лицом, смахнула ладонью слезы со щеки. Оставшиеся мокрые дорожки блестели в свете с улицы. Она фыркнула.

– Ага, пожалуй, ты мог бы туда пойти. Или дочь губернатора. Думаешь, у меня есть такие деньги? Или, может, ты думаешь, я рискну сунуться в какой-нибудь абортарий на задворках, а потом вернусь домой, истеку кровью или сдохну от сепсиса, потому что они слишком скупы, чтобы использовать качественные инструменты? Откуда ты, мужик? Медицина тут стоит херову кучу денег.

Он был готов послать ее подальше, и нужные слова уже вертелись на кончике языка. Это не его проблемы, он не подписывался на такое дерьмо. Но вместо этого он снова увидел, как разлетается на части голова Габи, и словно бы издалека услышал собственный тихий голос:

– Сколько тебе нужно?

«Шло б оно все! – В нем поднималась злость на себя и на эту женщину, и он перенаправил ее на северо-восток, на собственное начальство. – Пусть в этом сраном АГЗООН для разнообразия заплатят за что-нибудь стоящее. Они вполне могут это себе позволить. А этот кусок дерьма, ди Пальма, пускай делает запрос, если, мать его, осмелится».

Успокоив ее, Карл остановил поток слез и благодарностей, пока те не стали звучать неубедительно. Он объяснил, что для перевода денег на ваферы, которыми она может воспользоваться, нужен инфобункер, и что для этого, вероятно, придется вернуться в отель. Тут женщина сжала его руку, и он догадался, что она боится выпустить его из виду, что он передумает. Оказывается, она знает вполне надежный инфобункер всего в нескольких кварталах отсюда, один ее клиент из центра города регулярно пользуется этим местом. Она могла бы отвести Карла туда прямо сейчас, вот только одеться надо, много времени это не займет.

Улицы были почти пустынны, в такую пору обитатели полузаселенного района эконом-класса либо спят, либо кутят в центре. Витрины магазинов прятались за металлическими ставнями; ярко-желтые наклейки предупреждали взломщиков, что ставни под напряжением. Парочка баров до сих пор работала, и тусклые неоновые вывески над угловыми входами вспыхивали, как тщедушные городские маяки. Рядом с одним из них припаркованные автомобили и стену облюбовала стайка начинающих хулиганов, с угрозой поглядывавших на редких прохожих. Карл ощутил, как мягко, ненавязчиво ожил меш, но проигнорировал его и, избегая взглядов, приобнял девушку за плечи, чуть ускоряя шаг. Когда они прошли, он услышал, как парни обсуждают его на загадочном диалекте, смеси испанского и английского. Впрочем, чтобы понять сказанное, особого воображения не требовалось. «Ублюдочные туристы, поганые иностранцы трахают наших женщин». Известная жалоба. Он не винил этих ребят. Потом Карл с девушкой свернули за угол, и голоса заглушила музыка, льющаяся из распахнутого в жару окна, неуклюжий кубинский джаз – казалось, кто-то молотит по пианино кулаками.

Инфобункер напоминал архитектурную опухоль на стене какого-то нежилого здания и представлял собой безвкусный бетонный нарост – два метра в высоту и примерно столько же в ширину. Он был оборудован надежной дверью из танталовою сплава и зарешеченными лазерными панелями на крыше, которые отбрасывали вниз белый хрустальный свет. Карл шагнул в это сияние с нелепым ощущением, что он – артист, выходящий на сцену. Набрал на клавиатуре свой пароль, и вращающаяся дверь открылась. Старые воспоминания и полученный в Каракасе шрам заставили Карла пропустить девушку вперед и ударить кулаком по кнопке быстрой блокировки дверей, как только оба оказались внутри. Дверь снова повернулась.

Комплектация почти не отличалась от других защищенных модулей, которыми ему доводилось пользоваться по всему миру: считывающая радужку маска на гибком шнуре, широкий экран со встроенными динамиками по краям над устройством для приема ваферов, вырастающий из пола стул с сиденьем вдвое шире обычного, рассчитанный скорее на тучного посетителя, чем на воркующую парочку. В любом случае, девушка благоразумно осталась стоять, демонстративно отвернувшись от экрана. Она действительно бывала тут прежде со своими клиентами.

– Здравствуйте, сэр, – оживленно заговорил инфобункер. – Не желаете ли прослушать список доступных…

– Нет.

Карл приспособил над головой считыватель радужки, пару раз моргнул в линзы камер и подождал звона, подтверждающего опознание личности. От нечего делать он подумал, а что произойдет, если придется проделывать это с подбитым глазом.

– Благодарю вас, сэр. Вы получили доступ к своим счетам.

Он перевел средства на десять лимитированных ваферов, сообразив, что девушка не захочет довериться подпольной клинике настолько, чтобы авансом оплатить все услуги. Вручая ей ваферы в тесной кабинке, Карл понял, что не знает ее имени. Еще через пару секунд он понял, что и не хочет его знать. Она молча взяла ваферы, ее взгляд метнулся вверх, а потом вниз, отчего ему подумалось, что она хочет отблагодарить его, сделав минет прямо в бункере. Но потом она пробормотала благодарности так тихо, что Карл почти не расслышал, и даже призадумался, а не был ли он, в конце концов, еще одним больным на голову ушлепком с чересчур живым воображением. Он отпер замок, коснувшись считывателя подушечкой большого пальца, раздалось шипение сжатого воздуха, и вращающаяся дверь открылась. Вслед за девушкой он вышел на улицу.

– Давай, парень! Подними-ка свои шаловливые ручонки, чтобы я мог их видеть!

Этот вопль донесся слева, и с обеих сторон к нему метнулись люди. Меш радостно взыграл, пробуждаясь к жизни. Карл схватил чью-то руку, блокируя удар, и швырнул ее хозяина в сторону эха отзвучавшего крика. Кто-то споткнулся, послышались проклятия. Другой попытался с ним сцепиться, и даже не без кое-каких приемчиков, но… Карл сильно рванул книзу руку нападавшего и ударил того локтем в лицо, ощутив, как ломается нос. От боли его противник издал высокий визг. Карл сделал шаг, подставил нападавшему подножку и снова толкнул. Тот, что со сломанным носом, был побежден. Оставался второй, он снова наступал слева. Карл крутнулся (свирепая ухмылка, согнутые руки), увидел свою цель. Его враг был здоровенным, с покатыми плечами – исчезающий типаж, вроде профессионального рестлера. Карл сделал ложный выпад, а потом, когда противник повелся, пнул его ногой в живот. Всхлипывающее хрюканье, ощущение хорошо нанесенного удара; но здоровяк по инерции продолжил движение вперед, и Карлу пришлось отскочить в сторону, попутно разворачиваясь, чтобы его не сшибло.

Потом кто-то ударил его сзади по голове.

Карл слышал, как к нему приближаются, ощутил движение воздуха возле уха, начал разворачиваться, но слишком поздно. Внутри взорвалась чернота, испещренная крошечными-крошечными искрами. Его развернуло и выбросило обратно в хрустальный свет вокруг инфобункера. Зрение исчезло, потом вернулось вновь. Расплывчатый силуэт подошел и остановился над ним. Сквозь вальсирующие перед глазами цветные пятна Карл увидел наведенное на него дуло пистолета и перестал вырываться.

– Майами, полиция нравов, козлина. Лежи как лежишь, или я сделаю в твоей сраной башке еще одну дырку.

Конечно, они его арестовали.

Глава 3

6:13 утра.

Длинные пряди облаков на выполосканном предрассветном небе. Капли накрапывавшего ночью дождика все еще блестели на черных металлических панцирях челноков, от капель влажна была посадочная площадка из вечного бетона, и мелкие частицы влаги до сих пор наполняли воздух. Джо Дрисколл вышел из походной кухни, разведя руки в стороны, чтобы удержать равновесие, и держа в каждой по высокой саморазогревающейся фляге с кофе. Веки отяжелели от полудремы, которая накатывает к концу вахты. Он зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть.

Завыла сирена, словно включилось гигантское стоматологическое сверло.

– Ох, какого хера…

Мгновение он постоял в тоскливом неверии – а потом фляги ударились о бетон, а сам он смиренно побежал к складскому помещению. Сирены над головой перевели дыхание и снова начали раздражающий скулеж. Большие лазерные панели на притолоках ангаров замигали янтарно-желтым. Где-то слева за звуком сирен послышалось глубокое хриплое стрекотание турбин – заработали челноки быстрого реагирования. Не более полутора минут, прежде чем они наберут обороты. Еще две минуты на то, чтобы экипаж занял свои места, и они взлетят и повиснут и завертятся в упряжи, как собаки на слишком коротком поводке. А всякий опоздавший на борт может распрощаться со своими яйцами.

Джо добежал до дверей склада, как раз когда оттуда вылетела Здена, ее разгрузочный жилет с подвешенным шлемом был еще не до конца зашнурован, а в руках девушка держала автомат и приклад. Когда она увидела Дрисколла, ее губы растянула широкая славянская улыбка.

– И где мой кофе, Джо? – Из-за сирен ей приходилось кричать.

– Вон там на бетоне разлит. Хочешь, пойди да слижи. – Он сделал раздраженный жест. – Вот херня же, а? Сорок минут до смены, и тут начинается это говно.

– За это нам и платят, ковбой.

Она со щелчком вогнала на место приклад, зафиксировала его, сунула оружие в чехол на бедре и сосредоточилась на шнуровании разгрузочного жилета. Джо отодвинул ее плечом, проталкиваясь на склад.

– А нам платят?

Когда раздался сигнал тревоги, на складе закипела жизнь. Дюжина бойцов орала, проклинала устаревшее снаряжение, смеялась от напряжения лающим смехом. Джо хватал из неаккуратных кучек на стойке жилет, шлем, Т-образную маску, даже не пытаясь все это надеть. Опыт научил его одеваться в чреве челнока, уже над Тихим океаном. Он ухватился за ствол автомата, вертикально стоявшего в гнезде на стойке, немного повозился, не сумев вытащить оружие с первого раза, наконец освободил его и побежал к двери.

Сорок сраных минут, мужик.

Здена уже сидела на откинутом заднем борту челнока «Лазурь-1», в незакрепленном шлеме, без маски, и ухмылялась, пока он, пыхтя, подтягивался на руках, взгромождая на борт задницу. Она нагнулась к нему, чтобы перекричать визг турбин:

– Эй, ковбой, готов к рок-н-роллу?

Он никогда не мог понять, нарочно она говорит с «акцентом Наташи» или нет. Они работали вместе недостаточно долго: Здена с остальными новичками появилась тут только в конце мая.

Джо считал (а, согласно этикету, спрашивать не полагалось никогда-никогда) что она иностранка с трудовой лицензией, и с точки зрения закона у нее все в порядке, по крайней мере, не хуже, чем у него в последнее время. Впрочем, вряд ли она сиганула через ограду на границе, как когда-то он сам. Вероятнее, что девушка явилась с сибирского побережья или, может быть, с одного из тех русских плавучих заводов, что гораздо южнее; из-за них в Штатах Тихоокеанского Кольца постоянная, чтоб ее, текучка кадров, о которой столько разговоров. Конечно, судя по тому, что он знал, Здена даже могла родиться и вырасти на Западном Побережье. Тут искаженный английский был в порядке вещей. Не то что в Республике, где повсеместно насаждали аманглик и наказывали детей в школах, если они говорили на другом языке. В ШТК английский был всего лишь языком торговли – им овладевали в той мере, в которой он был нужен. В некоторых районах нужда в нем была совсем невелика.

– Тебе, – он все еще отдувался после пробежки, дыхания на крик не хватало, – перестать бы смотреть эти старые киношки, Зе. Просто, мать его, поплаваем с шестом вокруг отметки о большой глубине. Перепугаем до усрачки какого-нибудь идиота-фермера с его планктоном, который забыл продлить разрешение еще на месяц. Пустая, блин, трата времени.

– Я так не думаю, Джо, – Здена кивнула вдоль ряда челноков. – Поднимают аж четыре борта. Многовато огня для фермы планктона.

– Точно-точно. Вот увидишь.

Стартовали довольно гладко, для их корабля во всяком случае. Учения в этом месяце вроде бы пошли впрок, хоть все и были недовольны. Внутри борта – восемь вояк, стандартный личный состав, все припутаны-пристегнуты к противоаварийным креслам вдоль внутренних стен челнока, улыбаются напряженными улыбками. К тому времени жилет Джо был застегнут, датчики показателей жизненно важных функций подключены, пусть сам он и удивился бы, озаботься кто проверить все это дерьмо теперь, когда в рубке осталось два члена экипажа вместо трех. Но так хотя бы в бою за ним присмотрят автомедики, да и есть куда распихать запасные магазины к автомату и абордажные инструменты.

Начался инструктаж: зазвучал из комсета в ухе, загремел, отдаваясь эхом, из вмонтированных в крышу челнока динамиков:

«Нарушение воздушного пространства второго класса, повторяю, второго класса, боевых действий не ожидается…»

Он подался вперед и торжествующе кивнул в сторону Здены:

– Ну, что я тебе говорил, блин!

«…но тем не менее вам следует оставаться в состоянии боевой готовности, не снимать маски и перчатки на протяжении всей миссии, использовать антиконтаминантный гель, как при биологической опасности. Пожалуйста, обратите внимание, что причин предполагать биологическую опасность нет, это мера предосторожности. У побережья потерпел крушение космический корабль КОЛИН…»

Здена выстрелила в него ответным взглядом.

– С хрена ли космический? – выкрикнул кто-то с кресла у противоположной стены.

«…медики не приступят к работе, пока „Лазурный отряд“ не закончит зачистку. Будьте готовы столкнуться с жертвами крушения. Выдвигаемся в следующем порядке: команда альфа: – Дрисколл – впереди, Эрнандес и Чжоу замыкающими. Команда бета…»

Джо отключился – тоже мне, новости. Как ни крути, в ближайшие три недели его очередь лезть в пекло. Он не мог понять, злит это или радует. Это ж, едрить его налево, прямо экскурсия получается. Он никогда не видел настоящих космических кораблей – визор да пара виртуальных туров по музею КОЛИН в Санта-Крузе не в счет, – но одно знал точно: эти чертовы махины на Землю не сажают. Так повелось с тех пор, как везде понаставили наностыковочных башен, которые исчезают в облаках, словно черно-стальные бобовые стебли из дебильных бабушкиных сказок времен его детства. Единственные космические корабли, о которых Джо знал не из исторических документальных фильмов, время от времени появлялись на новостных каналах, ближе к концу выпусков. Они преспокойно состыковывались с похожими на шляпки грибов верхушками этих небесных бобовых стеблей и влияли только на экономику. «Только что возвратившийся с Хабитата-9[24]24
  Хабитат – местообитание.


[Закрыть] транспортный буксир „Вивер “ в этом квартале нанесет, как ожидается, существенный удар по рынку драгоценных металлов. Меры, предложенные Ассоциацией металлодобывающих стран Африки, призванные защитить добычу полезных ископаемых на Земле, ждут рассмотрения Всемирной торговой организацией. Представители консорциума „Харба-9“ утверждают, что подобные ограничения торговли…»

И так далее. В наши дни космические корабли остаются в своем космосе, где им и место, а грузы перемещают вверх-вниз на подъемниках наностыковочных башен. «Идеальный карантин, – как в одной ночной передаче охарактеризовала все это телевизионная говорящая голова, – к тому же чрезвычайно энергоэкономичный». Упавший на землю космический корабль – это же сценарий для низкопробного фильма-катастрофы или еще более низкопробного сериала о вторжении инопланетян на каналах Иисусленда. Если подобное произошло в реальности, значит, что-то где-то пошло не так.

Блин, я должен это увидеть…

Он все еще наносил на лицо биогерметик, когда челнок накренился, и задний борт с треском откинулся, открываясь. Внутрь ворвался холодный тихоокеанский воздух вместе с воем турбин и сереньким утренним светом. Джо отцепился от кресла и пристегнулся к спусковому устройству. Пульс легонько стучал в висках, в крови струилось что-то слишком радостное, чтобы называться страхом. Он надел Т-образную маску, вывел под подбородок дыхательный фильтр, прижал края, чтобы те схватились биогерметиком. Снаружи ветер хлестал океанские волны, холодя только что намазанную гелем кожу щек по обе стороны маски. Изогнутое ударопрочное стекло, прозрачное только с одной стороны, с его теплыми и бдительными защитными экранами янтарного цвета давало иллюзию безопасности, оно словно укрывало все тело, а не только часть лица. Их постоянно предупреждали об этой херне. В низкопробном виртуальном инструктаже, сделанном на техасском программном обеспечении и сожравшем весь бюджет на обучение личного состава службы безопасности «Филигранная Сталь», об этом беспрестанно твердил некий коверкающий слова сержант. Необъяснимо, но у изображения, слабо шевелившего губами не в такт словам, было британское произношение. «Осознавай все тело, ничтожество, – ревел он, когда кто-то совершал ошибку. – Ты что, напрокат ноги взял? А грудь – временный довесок? Осознавать все тело – это, мать твою, единственный способ сохранить все тело».

Ну да, ну да. Как скажете.

Джо со щелчком пристегнул к жилету трос, обернулся к камере наблюдения в потолке салона и показал ей сложенные колечком указательный и большой палец, мол, в порядке все. Кашлянул в микрофон у горла.

– Первый к высадке готов.

– Вас понял, Первый. По моей команде. Три, два, один… пошел.

Трос рывком пришел в движение, Джо обеими руками нащупал автомат, привел его в боевую готовность и высунулся так, чтобы видеть происходящее внизу. Вначале, куда ни глянь, лишь перекатывался и пенился гребнями волн бескрайний Тихий океан. Потом Джо заметил космический корабль. Совсем не такой, как ожидал: похож на гигантский притопленный пластмассовый ящик, еле-еле плывущий по воде. Корпус был по большей части черным, обгоревшим, но виднелись и белые полосы с остатками наногравировки, какие-то буквы, корпоративная символика, которую, решил Джо, выжгло жаром падения. Опустившись ниже, он разглядел нечто похожее на открытый люк, ведущий в затопленный отсек.

– Э-э, командир, эта штука точно не утонет?

– Первый, подтверждаю. Специалисты КОЛИН сказали, она останется на плаву навечно.

– Просто у меня тут открытый люк, а с таким ветром и волнами, думаю, она нахлебается воды.

– Повторяю, Первый. Корабль останется на плаву. Исследуйте люк.

Ботинки Джо с громким лязгом коснулись обшивки чуть дальше люка, где-то в десятке метров от него. Океанская вода накатывала, вихрилась вокруг ног, доходя до щиколоток, потом отступала. Он вздохнул и отстегнулся от троса.

– Вас понял. Отстегнулся.

– Оставайтесь на связи.

Немного пригнувшись, он добрался до люка по слегка наклонной поверхности и заглянул внутрь. Там хлюпала вода; Джо видел, как она влажно поблескивает на ступенях трапа, ведущего ко второму, внутреннему люку, которым должна заканчиваться шлюзовая камера. Пока он смотрел, через водозащитный порог плеснула новая волна, вода побежала по трапу, капая и брызжа на дно люка. Он поглядел еще немного, потом пожал плечами и стал спускаться по трапу, пока не оказался в трех ступеньках от нижнего люка. Воды тут было где-то на три пальца, ее болтало туда-сюда от того, что корабль покачивался на волнах. Крышка второго люка казалась неестественно чистой, будто нечто лежащее на дне горного пруда, и была несколько углублена в пол. На ней предупреждение: «Осторожно! Не открывать, пока давление не выровняется».

Джо счел, что внутреннее давление должно было уже прийти к местному, потому что крышка внутреннего люка оказалась уже кем-то или чем-то разгерметизирована. Она провисла вниз, приоткрывшись ровно настолько, чтобы вода могла потихоньку стекать в щель. Джо крякнул.

Если бы не это, хренова шлюзовая камера уже на четверть наполнилась бы помоями.

Он постучал по микрофону:

– Командир? Тут взломанный внутренний люк. Не знаю, системы его распечатали или… гм… человек.

– Вас понял. Действуйте осторожно.

Джо скривился. Он-то надеялся, что его отзовут.

Ага, или завалите миссию на хер, так, командир? Эта малютка прибыла из космоса, правильно, а вероятнее всего – с Марса. Хрен узнаешь, какие тут могут оказаться микроорганизмы. Для того ведь и карантин на нанопричалах, верно?

Мгновение он думал, не вернуться ли ему.

Но…

Ты полностью экипированон почти слышал терпеливый разъясняющий голос, – на случай биологической угрозы, которой все равно не предвидится, у тебя есть маска и гель-биогерметик. У тебя нет уважительной причины нарушить приказ.

И голос Здены: «За это нам и платят, ковбой».

И насмехающиеся голоса остальных.

Он избавился от мелкой дрожи, спустился еще на две ступеньки и осторожно надавил ботинком на крышку люка. Та немного подалась.

– Круто.

– Первый?

– Ничего, – кисло сказал он. – Просто действую исключительно, чтоб его, осторожно.

Упершись рукой в стену шлюзовой камеры, он нажал на крышку люка, уже нетерпеливо, и…

…она прогнулась под его ногой.

Тяжело отъехала на шарнирах вниз, и вода обрушилась во внутреннюю тьму с долгим, гулким плеском. Произошедшее застало его врасплох, и он разжал пальцы, до того державшиеся за ступеньку. Падая, он неуклюже попытался ухватиться за что-нибудь рукой в перчатке, но не сумел и приложился головой об лестницу. Соскользнул прямо в открытый внутренний люк, успев издать сдавленный крик.

– Ууууу-ухх, – и закончил полет в какой-то куче, наваленной на бывшей стене нижнего коридора.

При ударе он прикусил кончик языка и зашиб плечо, автомат долбанул по ребрам. Джо зашипел от боли сквозь скрежетнувшие зубы.

Впрочем, кажется, его тело приземлилось на что-то мягкое. Он полежал секунду, ожидая, не донесут ли об ущербе его лежащие в замысловатых позах конечности.

Полное осознание всего тела, так точно, сержант.

Джо выдавил улыбку. Вроде бы ничего не сломал. Подняв голову, он обнаружил, что упал всего лишь метров с трех, и испустил сквозь фильтры маски глубокий, радостный вздох облегчения. Закончил его тихим ругательством.

– …твою налево.

– Первый? – проснулся командир, наконец-то, мать его, забеспокоился. – Доложите свое состояние. Вы ранены?

– Я в порядке. – Он приподнялся на одной руке, сощурился, разглядывая тьму, и включил фонарик на шлеме. – Просто провалился. Ничего…

Луч фонарика выхватил что-то, что не имевшее никакого смысла. Голова дернулась, луч уперся в то, что он уже видел…

– Вот херня, мужик, ты, должно быть…

Внезапно нахлынуло понимание пополам с неверием, и его стошнило прямо в маску. Нос и горло обожгло, и Джо впервые как следует увидел, чем было то мягкое, что прервало его падение.