Текст книги "Кругом одни лжецы"

Глава 5

Когда я подвез Дэйна к его дому, он спросил:

– Когда ты думаешь вернуться?

Было уже три тридцать.

– В шесть, может, в семь, – ответил я. – Побываю у копов, побеседую с парнями, которых ты упомянул, включая Норриса. Осмотрюсь в городе.

– Думаю, ты заметишь изменения в Сиклиффе, Шелл. Пообедаем у меня, а?

– Конечно, Эм. Пока.

– Обожди минуточку. – Он зашел в дом, быстро вернулся с конвертом и бросил его в открытое окно машины. – Мы еще не говорили о баксах, Шелл. Этого тебе пока хватит.

– Ради Бога, Эм! Не волнуйся ты…

– Вали отсюда! Нужны мне эти деньги? Купи себе пива. – С этим он и ушел.

По дороге в город я открыл конверт – в нем лежал чек на пять тысяч долларов. В самый раз – на пиво!

Полицейский участок размещался в приземистом бетонном здании на углу Десятой и улицы Вязов. Шеф полиции Уоллес Турмонд сидел в своем кабинете, куря сигарету и читая газету.

Когда он пригласил меня присесть, что-то в нем мне показалось отдаленно знакомым. Среднего роста, грузный, с бледным лицом, с дымчато-серыми глазами под редкими бровями и остатками каштановых волос на черепе, придающими его облику странную истощенность. На вид добродушный, немного чванливый, словом, мелкотравчатый коп. Я назвался и предъявил свою лицензию, а он откинулся на спинку вращающегося кресла.

– Скотт? Не был ли ты здесь по тому кошмарному делу Дэйна в… когда это было? В сорок восьмом?

– В сорок седьмом. – Теперь я его вспомнил. Тогда он был молодым лейтенантом Турмондом, и я встречался с ним, когда работал на Дэйна. – Привет! Я тебя сразу и не признал.

Он ухмыльнулся и потянулся через стол пожать мою руку.

– Немного располнел. – Он похлопал себя по животу. – Что привело тебя сюда, Скотт?

– Да вот, справку хотел получить. А у тебя хорошая память, шеф.

– Спасибо. Такая уж у меня работа. Ты опять пашешь на Дэйна?

Я вспомнил Барона и Лилит и сказал:

– Отчасти. Ну, я подпишу жалобу на тех парней, что сидят тут у вас. Кстати, могу я с ними перекинуться парой слов?

– Да ведь их нет, Скотт. Мы их зарегистрировали и вынуждены были отпустить под залог. Пришел адвокат и…

– Что?

Он прищурился и спокойно повторил:

– Адвокат появился почти одновременно с ними. Сам знаешь, мы не могли их задерживать дольше.

– Вот как? Черт, они не пробыли тут и часа и…

На сей раз он прервал меня:

– Минутку, Скотт. Сам хотел поговорить с тобой об этой заварухе. Сержант Карвер сообщил мне, что случилось. У меня есть объяснение Реннера, но нет твоего. Напиши-ка его сейчас.

Я чуть было не пустил струю огня через нос, но заставил себя успокоиться и рассказать ему все, как было. Постарался ничего не упустить: и про «Сиклиффскую компанию развития», и про коммерциализацию участков, и про то, как Реннер едва не раскроил голову Дэйну, словом, про все.

Когда я закончил, шеф полиции Турмонд закрыл свои бледные глазки, потом медленно открыл их.

– Смотри, что получается, – наконец проговорил он. – Мне Реннер рассказал, что Дэйн первым напал на него, когда он спокойно беседовал с ним, и ему пришлось прибегнуть к самозащите. И тут вдруг кто-то стрельнул в него. Он не видел – ни кто, ни откуда. Просто его продырявили, и все. Сейчас сержант Карвер сообщил мне, что ты рассказал о случившемся.

Мне совсем не понравился его тон, и я встал. А он продолжал, все так же растягивая слова:

– И твоя версия совпадает с рассказанной Карвером. Однако она противоречит другой. Садись. Но есть закон, и у человека есть право. Садись, я сказал.

Я был так близок к тому, чтобы не плюхнуться от злости ему на голову, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы побороть свое побуждение и опуститься наконец на стул.

– И что дальше? – поинтересовался я.

Он нахмурился:

– Не знаю. Пока ты не представил мне никаких доказательств. Все здесь притянуто за уши. Насколько я знаю, «Сико» принадлежит местным бизнесменам. И пока они не нарушили ни одного закона.

– Есть хоть одна жалоба от продавших землю?

– Ни одной. Однако история занимательная. Добудь мне какое-нибудь доказательство существования сговора, и мы заполним всю здешнюю тюрьму. А так я ничего не могу поделать. И ты это прекрасно знаешь.

– Вы не проверили их на счет уголовного прошлого?

– Здесь на них ничего нет. От ФБР мы тоже ничего не слышали.

– Может, еще услышите. Один вопрос: не было ли чего-нибудь подозрительного в смерти Эда Уиста? Это точно был несчастный случай?

– Ты серьезно?

– Угу. Вскрытие делали?

– Вскрытие?! Чего ради? За каким чертом кому-то могло понадобиться убивать старину Уиста? Что это ты надумал, Скотт? – Шеф полиции был явно сбит с толку.

– Его вдова продала сегодня свой дом «Сиклиффской компании развития», той самой, которая пока не нарушила ни одного закона. Это навело меня на мысль.

Он сидел и пялился на меня, вероятно размышляя про свои дела.

Я спросил:

– У вас есть рапорты о появлении в городе известных уголовников? Нет ли наплыва иногородних гангстеров?

Он хохотнул:

– В Сиклиффе? Не переноси сюда Лос-Анджелес, Скотт. У нас чудесный, чистый и спокойный город. Никаких проблем. Разве что несколько залетных пройдох в летнее время.

Я встал и сказал:

– Достаточно, пожалуй. Полагаю, ты понимаешь, что отпущенные тобой три головореза не питают теплых чувств ко мне. Ставлю шесть против одного, что они сделают мне дырку между глаз при малейшей возможности.

Он покачал головой:

– Вы, частные сыщики, похожи друг на друга. Драматизируете все, делаете из мухи слона.

Я наклонился над его столом:

– Что, ты думаешь, они делают со своими «пушками», которые всегда у них под рукой? Ковыряют ими вместо зубочисток в зубах?

Помолчав немного, он попрощался:

– Рад видеть тебя снова, Скотт.

– Ага. – Я повернулся и пошел к двери, но внезапно вспомнил кое-что. Скорее всего, напрасная трата времени, однако я все же спросил: – Еще одно. Как я слышал, Джим Норрис большая шишка в «Сико». Это так, по вашим сведениям?

– Может быть. Кажется, его имя упоминалось.

– У него были проблемы с законом?

– Только не у нас! И нигде, насколько мне известно.

– Привет, приятель! Ты наконец явился, – услышал я за своей спиной и по второму слову понял, кто это.

Повернувшись, я воскликнул:

– О, сержант Карвер! Бесподобный слуга закона! Если Реннер прострелит мне голову, ты ведь допросишь его, а?

Карвер нахмурился, его мясистые щеки чуть обвисли, а обведенные темными кругами глаза слегка закосили.

– Уж не напоминаешь ли ты мне опять о моих обязанностях, приятель?

– Нет. Но я скажу тебе одну вещь: назови меня еще раз приятелем, и я посмотрю, насколько крутые копы произрастают в этом городе.

Он пророкотал:

– Изыди, Скотт! – и прошмыгнул мимо меня к шефу полиции.

Я колебался только секунду и потом поспешил вон из участка. Задержись я на пару секунд, чего доброго, я атаковал бы всю полиции Сиклиффа. Мне неожиданно пришло в голову, что вряд ли я дождусь помощи от столпа честности по имени Турмонд.

Около часа я провел в центре города и убедился, что он здорово изменился. Он уже не походил на то место, где я проводил отпуск всего шесть месяцев назад. Тогда он был чистым, тихим и мирным. Все были дружелюбны, улыбчивы и беззаботны. Любили пошутить. Еще и сейчас можно было видеть те же лица, те же улыбки, здания, улицы, все детали были те же. Однако Сиклифф казался мне уже иным.

Бары заполняли рыгающие мужчины и бесстыдно почесывающиеся женщины, на перекрестках ошивались крутые юнцы, провожающие девушек вульгарными звуками и скабрезными шуточками. Были и мужики постарше, которые никак никуда не вписывались, но особенно много было парней с жесткими и скучающими физиономиями.

За полчаса я без труда сделал ставки в двух табачных лавочках и нашел массу игорных автоматов. Я даже узнал нескольких мазуриков из Лос-Анджелеса: толкача наркоты, обаятельного мошенника, обжуливающего доверчивых, и похитителя драгоценностей по имени Сэмми. При таком обилии мазуриков мне не хотелось таскать с собой чек на пять штук. Поэтому я нацарапал на конверте адрес своего банка в Лос-Анджелесе и отправил чек по почте.

В баре «Горгона», куда я заскочил выпить пива и оглядеться, мне попался на глаза некий Джеймс по прозвищу Пити, Петерсон, «медвежатник», с которым я несколько раз сталкивался в Лос-Анджелесе. В жизни его интересовали только две вещи: женщины и деньги. Лучше и то и другое вместе. Он вполне мог располагать нужными мне сведениями. Он знал мое имя и род занятий, и у нас с ним никогда не было проблем. Поэтому я надеялся, что он не откажется побеседовать со мной. Я купил ему выпивку и сказал:

– Пити, далековато ты забрался от дома.

Он пожал плечами, взял стакан и произнес без всякого выражения на безобразном лице:

– Мой дом там, где я бросаю свою шляпу.

– Кругом полно лос-анджелесских ребят. Я уже видел Блица Француза и Сэмми Мороженщика. Тут большой аттракцион, а?

– Неплохое местечко для каникул, как я слышал.

– Так ты на каникулах?

– Ага. В Лос-Анджелесе стало горячо, а тут, я слышал, морской бриз. – Он покосился на меня. – Прошел шумок, что ты в городе. Тебе чего?

– Знаешь что-нибудь о Джиме Норрисе?

– Ничего интересного для тебя.

– Даже за баксы?

Он вздохнул:

– Лишняя монета мне не помешала бы. Но я ни фига не знаю. Только его имя.

– Важная птица?

– Так я слышал.

– Самая важная?

Он пожал плечами:

– Вряд ли.

Больше ничего ценного он не сообщил мне, кроме того, что Норрис болтается в этом баре или «У Бродяги». По его словам, Сиклифф давал отличное укрытие. В Лос-Анджелесе же для Пити стало «горячо» из-за вскрытого им сейфа. Он поблагодарил меня за выпивку, и я слинял.

Еще полчаса я потратил на поиски и беседы с двумя упомянутыми Дэйном парнями: Томом Феллоузом и Хэйлом Прентисом. Феллоуз оказался маленьким, испуганным человечком лет сорока пяти, в очках без оправы, со сломанной рукой на черной перевязи. Мне он сказал только, что продал дом и что руку сломал в случайном падении. Прентис был более разговорчив. Свою виллу он оценивал в двадцать пять тысяч, но быстро согласился на двадцать, когда три мордоворота – судя по его описанию, те же самые, что навестили Дэйна, – намекнули, что может кое-что приключиться «нехорошее с семьей».

Прентис с женой и двумя детьми собирался покинуть город. Ни Прентис, ни Феллоуз не обращались в полицию и, несмотря на мои увещевания в том духе, что одно-два заявления имели бы большое значение, были вовсе не намерены жаловаться на что-либо. Без четверти пять я очутился у двухэтажного здания газеты «Стар» и в надежде застать Бетти зашел внутрь.

Небольшая газетенка с собственной типографией на втором этаже.

В редакционном зале на первом этаже стояло полдюжины письменных столов. Три двери в дальней стене вели в личные кабинеты. Бетти я застал в последний момент.

Она стояла за своим столом, держа очки в одной руке и потирая пальцами другой глаз, так что не сразу увидела меня. Ее плотный серый жакет висел на высокой вешалке, стоявшей позади нее.

– Привет! – сказал я, и она взглянула на меня снизу вверх.

Когда я встретил Бетти у Дэйна, она показалась мне весьма привлекательной своей необычной и мягкой красотой. А сейчас меня поразило, насколько лучше смотрелось ее лицо без очков. Не говоря о груди, лишенной камуфляжа серого жакета! Но меня больше интересовало, не изменилось ли ее отношение ко мне – веселого пока в нем было мало.

Какое-то мгновение она таращилась на меня своими светло-карими глазами со слабой улыбкой на темном от загара лице.

– О, здравствуйте, мистер Скотт! – Она тут же водрузила на нос очки, накинула на себя серый жакет и плюхнулась на стул.

– Дэйн говорил, что вы могли бы просветить меня относительно здешних дел. Не подскажете ли, где найти миссис Уист? Я не смог ее разыскать.

– Миссис Уист помогает людям из Красного Креста в развернутой ими кампании по донорству. Думаю, ей это даст возможность отвлечься. Она, наверное, на Главной улице, там, где городская трибуна. Эмметт позвонил мне, сказал, что вы наверняка заглянете. Я навела кое-какие справки в связи с его версией коммерциализации. Вы ведь в курсе?

Кивнув, я взгромоздился на угол ее письменного стола:

– Как раз хотел расспросить вас об этом. Предположим, мафия проникла в город, захватывает землю и планирует разбить ее на доходные участки ради получения сверхприбылей. Она не сделала бы и шага, не будучи уверена в том, что ее планы встретят одобрение. Так кого им надо было законтачить, подкупить, на кого надавать? Кого подмять под себя?

Она ответила без запинки:

– Им полагается подать заявление о коммерциализации в городскую плановую комиссию, которая должна рассмотреть его, дать свое заключение и направить на рассмотрение городского совета. Совет передает его на заключение главному архитектору, но это не обязательно. Главный в плановой комиссии – председатель, в городском совете – мэр. Так что сами можете сообразить: нужно подкупить или взять под контроль председателя плановой комиссии и некоторых ее членов, а также мэра или, по крайней мере, несколько советников. Вполне осуществимая задача.

– И она, похоже, была осуществлена. Благодарю. Теперь передо мной открывается простор для поиска. – Я соскользнул со стола. – Так миссис Уист на трибуне Красного Креста? Я вообще-то видел их помост. В своей открытке Эмметт упомянул кампанию кровопускания, но я думал, он шутит. Что-то новенькое?

– Своеобразная проба. Некоторые граждане посчитали это плохим вкусом. Ну, знаете, публичные призывы сдавать кровь, громкоговорители, речи и все такое прочее. И все же решили опробовать здесь, в Сиклиффе.

– И никто не знает точного определения плохого вкуса, а?

Она улыбнулась:

– Пожалуй.

Улыбка красила ее, и я попытался сказать ей об этом:

– Бетти, вы замечательно красивы, когда улыбаетесь. Я вижу вашу первую настоящую улыбку… – улыбка на ее лице тут же погасла, – вернее, видел, – уточнил я.

– Пожалуйста, не надо! – как-то беспощадно воззвала она, вставая.

– Рабочий день кончился? – спросил я.

– Да.

– Подвезти вас?

– Мне недалеко. – Она подняла на меня глаза, прикусив губу.

– Послушайте, Бетти, вы так смотрите на меня, словно я Джек Потрошитель. Я вовсе не собираюсь укусить вас. – Я широко улыбнулся ей. – Во всяком случае, без разрешения. Я не знаю миссис Уист. Вы помогли бы мне, если бы…

– Ладно! – выпалила она. – Поехали.

Я придержал перед ней дверцу «кадиллака», и она села со словами:

– А вы, оказывается, джентльмен?

– Не делайте поспешных выводов. Я поступаю так по привычке и из боязни общественного порицания. Будь я посмелее, заставил бы вас влезть в машину прямо через окно.

Я испугался, что опять что-то сморозил и что ее лицо снова станет каким-то странно застылым, но она лишь тряхнула головой и произнесла возмущенным тоном:

– Ну и ну!

Мы быстро проскочили четыре квартала до Главной улицы, где между Четвертой и Пятой улицами Красный Крест воздвиг деревянный помост длиной в двадцать квадратных футов, возвышавшийся футов на шесть над мостовой и занявший почти весь тротуар. Его каркас был обтянут со всех сторон материей. На двух углах были установлены громкоговорители, молчавшие в тот момент.

Пока я парковался рядом с помостом, Бетти пояснила:

– Кампания начинается послезавтра, в среду, и продлится четыре дня до субботы включительно. Красный Крест никогда не проводил ничего подобного, но мне идея понравилась, и я даже опубликовала несколько заметок о ней в «Стар». Если здесь получится, весьма возможно, что подобные кампании будут организованы и в больших городах.

Мы вылезли из машины и подошли к помосту. Бетти подсказала:

– Миссис Уист должна быть позади помоста, где они заканчивают приготовления.

В полой части помоста, с тыльной стороны, фанерой была выгорожена комнатка. Мы вошли туда и увидели одного мужчину и трех женщин, расставлявших какие-то бутылочки и приборы на полочках, прибитых к одной из стенок. Бетти показала мне миссис Уист, сидевшую за столом. Хрупкая седовласая леди укладывала в стопки отпечатанные типографским способом формуляры.

Бетти представила меня ей как детектива, работающего на Эмметта Дэйна, и я сказал:

– Хотелось бы поговорить с вами о вашем муже. Если вы возражаете, я не буду настаивать.

Она вздохнула:

– Я не возражаю, мистер Скотт.

– Эмметт сообщил мне, что вы продали свое поместье «Сиклиффской компании развития».

– Да. Мне оно уже ни к чему после… А те мужчины заявились тут как тут и с деньгами. Все… ну, свершилось прежде, чем я успела опомниться.

– Представитель «Сико» навещал вас и мистера Уиста и раньше, не так ли?

– Да, мистер Скотт, дважды. Они разговаривали с Эдом, и он отказал им. Его это сильно расстроило. Они ему угрожали. Однако мистер Дэйн, наверно, говорил вам?

– Не думаете ли вы, что было нечто странное в…

– В смерти Эда? Пожалуй… Он мог, конечно, утонуть, но только не у Серых скал. Все так думают.

– Вы, видимо, не говорили с полицейскими?

– Говорила. Я высказала сомнение, что это был несчастный случай. И еще, что «Сиклиффская компания развития» пыталась силой заставить нас продать дом. Они обещали разобраться.

Я был озадачен, ибо предполагал, что она не обращалась к копам. Ведь шеф полиции заверил меня, что не было никаких жалоб на «Сико».

– Вы разговаривали с шефом Турмондом? – спросил я.

– Нет. С одним сержантом. Его зовут Карвер.

Некоторое время мы молчали. Миссис Уист мало что смогла добавить – только то, что опознала тело мужа. Его лицо было в порезах и кровоподтеках. Утонувшего могло протащить по камням. «Но и кулаками обработать», – подумалось мне. Я поблагодарил миссис Уист. Бетти перемолвилась с ней несколькими словами, и мы уехали. В машине Бетти спросила:

– Вы думаете, его убили?

– Не знаю. Не верится, что кто-то убил его из-за куска земли. Может, я многого еще не знаю? Кстати, Эм считает типа по имени Джим Норрис «мозговым центром» банды «Сико». А вы как думаете?

– Он, определенно, замешан. Я уверена. Однако не могу себе представить его «мозгом банды».

– Он ведь управляющий клубом и коктейль-баром «У Бродяги», нет? Не круглый же он идиот, раз справляется?

– По-моему, он лишь номинальный управляющий. Он один из владельцев клуба, но кажется слишком тупым и неотесанным, чтобы действительно управлять им, вести дела, встречать гостей и тому подобное. Просто ему нравится, так сказать, титул «управляющий», любит он чувствовать себя важной персоной.

Она объяснила, как проехать к ее дому, и я повернул на Восьмую улицу.

– Вы довольно глубоко копнули дела банды «Сико». Почему она вас так заинтересовала? – спросил я.

– Ну я, естественно, на стороне Эмметта. Он замечательный человек. И никому не хочется, чтобы город заполнили уголовники. А к этому все идет. Появился простор для настоящего журналистского расследования, если, конечно, мне удастся опубликовать его результаты. Я уже написала две статьи на эту тему, но издатель, мистер Джозефсон, «зарезал» обе. Жутко боится обидеть какого-нибудь. – Она не на шутку рассердилась.

– Может, Норриса? – подсказал я.

– Очень может быть.

Я прижался к тротуару у многоквартирного здания. Не успела машина остановиться, как она распахнула дверцу и стала поспешно сползать с сиденья.

– Куда вы так торопитесь? – спросил я.

– Как куда? Домой. А вы что подумали? – И она захлопнула дверцу снаружи.

– По тому, как вы выпрыгнули, я решил, что вы собираетесь пробежать кросс вокруг здания, – шутливо заметил я, чтобы поддержать беседу, но ее лицо опять стало напряженным.

– Ну, говорить-то вроде больше не о чем.

– Откуда вы знаете? Мы могли бы что-нибудь придумать. Может, попробуем?

– Нет-нет. Нет.

– Одного «нет» вполне хватило бы, Бетти, – улыбнулся я ей. – Поскольку даже мне, убогому умом, понятно, что вы не собираетесь пригласить меня на разнузданную вакханалию, придется попрощаться. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, мистер Скотт!

– Почему бы вам не называть меня Шелл?

Она промолчала.

– О'кей. Увидимся в церкви. Не обращайте внимания на вопли в полночь – это дикий необузданный Шелл Скотт будет выть на луну.

– Вот как? – Наконец на ее лице мелькнул проблеск улыбки. – Войте, завывайте сколько угодно. Меня и пушкой не разбудишь. Спокойной ночи, Шелл!

Она таки сказала «Шелл». Кое-чего я уже добился. Кто знает, что может случиться лет через восемь – десять? Я заполз обратно за руль и стартовал в южную сторону от города. Опустились сумерки, и дольше откладывать было уже не к чему. Пришло время нанести визит Джиму Норрису.

Глава 6

Я остановился на подъездной дорожке у входа в «Хижину Бродяги» и уступил место за рулем дежурному парню, который отвел мой «кадиллак» на автостоянку. Я не раз уже бывал здесь, ибо «Хижина» – одно из самых приятных мест на всем побережье. Расположена она на Сиклифф-Драйв в четверти мили от города со стороны океана. Небольшой отель повернут фасадом на море. Из большинства индивидуальных бунгало тоже открывается вид на океан, и цена за удовольствие двадцать долларов в день. Картину дополняют теннисный корт, открытый бассейн, ресторан и бар «У Бродяги». Я вошел в бар.

Облаченный в смокинг официант приветствовал меня легким наклоном головы.

– Добрый вечер, – поздоровался я. – Хотелось бы повидать мистера Норриса.

– Будьте любезны, ваше имя?

– Шелл Скотт.

Этого парня не было тут во время моего последнего посещения «Хижины», и он вряд ли видел меня раньше. И все же вполне вероятно, что кто-то мог упомянуть мое имя. Он машинально нагнулся, чтобы записать его в книгу регистрации, но вдруг голова его дернулась вверх, и он более внимательно посмотрел на меня, спохватился, торопливо нацарапал что-то и сказал:

– Я посмотрю, на месте ли мистер Норрис.

Через пару минут он вернулся с сообщением:

– Извините, сэр, но мистера Норриса пока нет.

– Когда он будет?

– Не могу сказать.

– Ну что ж, я подожду в баре.

Он слегка нахмурился:

– Вы зарезервировали столик, мистер Скотт?

– С каких это пор нужно заказывать табурет у стойки?

– У нас произошли некоторые изменения, сэр.

Я молча прошел мимо него, и он меня не остановил. Справа от меня находился ресторанный зал, арка слева вела в тускло освещенный бар. Я повернул налево и занял табурет в конце дугообразной стойки. Мягкая музыка лилась из скрытых динамиков, слышались приглушенные голоса. Человек двадцать – тридцать сидели за стойкой и столиками, большинство у окон, выходящих на океан, наблюдало, как красный шар заходящего солнца опускался за горизонт. Я увидел Уэса – бармена, не раз наливавшего мне в прошлом бурбон. Когда я сделал заказ, он узнал меня и ухмыльнулся:

– Хо, Скотт, старый бродяга, где ты пропадал?

– В Лос-Анджелесе, как всегда.

– Приехал отдохнуть?

– Не-а, по делу. Принюхиваюсь, как обычно. Я слышал, Сиклифф пошел к чертям, и решил заняться чертями.

Поблизости никто не обращал на меня внимания. Однако прямо напротив, у другого конца стойки-подковы, какой-то парень поднес к губам кружку с пивом, замер было на полпути, потом сделал глоток и поставил кружку на стойку.

– Город изменился, а? – продолжал я разговор с Уэлсом. – Что тут происходит?

Он бросил беглый взгляд на любителя пива и снова посмотрел на меня, явно нервничая, но все же ответил:

– Да ничего. Все, как прежде.

– Ну-ну, Уэс! Я не был здесь шесть месяцев, и за это время тут появилось много отвратных рож. Можно подумать, что банда Аль Капоне нагрянула сюда позагорать.

Он как-то неохотно усмехнулся и прошел в дальний конец бара. Парень напротив соскользнул с табурета, возник возле меня и присел слева.

– Тебя зовут Скотт? – спросил он.

– Угу. А тебя?

– Что ты тут делаешь?

– Да вот жажда обуяла.

– Не хами. Я же тебя вежливо спросил. Это ты продырявил Реннера?

– Надо же, как быстро распространяются новости!

– Только плохие новости, мистер.

– А чего же в них плохого?

– Ты плохой, мистер. Так что ты тут делаешь?

Я повернулся и поманил пальцем Уэса:

– Нельзя ли повторить?

Он подошел и вопросительно посмотрел на меня и моего соседа:

– Конечно. Бурбон с водой и пиво?

– Только бурбон, Уэс.

Парень сполз с табурета и удалился, а я спросил Уэса:

– Что за любопытствующий тип?

– Джо Фрай.

– Работает у вас?

– Не-а. Живет здесь. Постоянно ошивается в баре.

– Дружок Норриса?

– Похоже. Часто вижу их вместе.

Я едва успел сделать глоток бурбона, когда Фрай вернулся и похлопал меня по руке:

– Пошли.

– Куда?

– Ты же хотел повидать Норриса, нет?

Я последовал за ним в ресторанный зал. В этот ранний час только несколько столиков было занято. Заполнится он часа через три. За столиком у двери двое мужчин ковырялись с омаром.

Один – худой, с плешью на макушке, да и второй знакомый – оба побывали на веранде Дэйна. Здесь были все, кроме Реннера.

Фрай прошел мимо них и направился к столику у стены. За ним устроились трое. Парень, сидевший спиной к стене, вытаращился на меня. Ближний ко мне стул был свободен. Костлявый и его дружок взглянули на меня и радостно заухмылялись. Я прошел мимо, не остановившись и не оскалившись радостно в ответ.

Когда я подошел к столику, сидевший за ним мужчина спросил:

– Вы меня искали?

– Если вы Джим Норрис.

– Это я. Садитесь.

Я отодвинул стул и сел. Встречаться с человеком на его собственной территории – все равно что играть его краплеными картами. Норрис сидел спиной к стене, а я – к костлявому и его дружку. Слева и справа от меня расположились еще два подручных Норриса.

Когда сидел, Норрис не казался высоким, только коренастым. Прекрасно сшитый синий габардиновый пиджак плотно обтягивал его широкие плечи, между лацканами торчал большой узел розового галстука. Шишковатые скулы, острый тонкий нос и заостренный подбородок придавали резкость и угловатость его лицу. Голубые глаза, розоватые воспаленные веки с сыпью мелких, похожих на перхоть зернышек. Словно он перенапрягал зрение, но отнюдь не чтением. Я строил догадки, и первое мое впечатление подсказывало, что чтение Норриса ограничивалось бюллетенем скачек.

– О'кей, о'кей, – произнес он. – Вы меня нашли, так говорите.

– Вы чертовски торопитесь для человека, которого как бы даже и нет здесь.

– Я здесь, но это не значит, что я обязан принимать каждого проходимца, желающего видеть меня. Не люблю, когда мне мешают спокойно перекусить.

– Как я понимаю, вы и есть «Сиклиффская компания развития»?

– Я? Черт, отнюдь! Просто у меня есть в ней доля, как и у этих джентльменов. – Он показал на сидевших рядом мужчин.

Парень слева походил на лошадь, захудалую, оголодавшую лошадь с луковицеобразным носом, толстыми выпяченными губами и косматыми черными, похожими на гриву волосами на шее. Справа сидел крупный, темноволосый, усмехающийся парень, зверская физиономия которого наводила на мысль, что, убивая очередную жертву, он делал еще одну зарубку на своих зубах. Оба мордоворота пялились на меня.

Норрис продолжал:

– О'кей. Так что?

– А то, что многим людям не нравятся ваши методы.

– Неприятно. Однако ничего противозаконного. Люди хотят продать свою собственность, мы рады купить ее. Все законно. Обычное дело.

– Ага. – Оглядев зал, я снова посмотрел на Норриса. – Предположим, я прихожу сюда, приношу сто штук, выкладываю их перед вами, прошу вас подписать кое-какие бумаги и покупаю бар и ресторан. Все законно и замечательно?

– Так оно и есть.

– Я еще не кончил. Предположим дальше, вам не хочется продавать, и я ломаю вам руку, нокаутирую вас, вбиваю вам зубы в глотку. И долго забавляюсь побоями, пока вы не догадываетесь наконец, что желаете продать бар и ресторан. Вы и это назовете законным?

Его лицо покраснело, и он медленно проговорил:

– Послушайте, Скотт. Пора прояснить вам кое-что. Ваше присутствие здесь… – он долго искал в обширной пустоте своего черепа подходящее слово, наконец нашел его и улыбнулся, – несносно. Если у вас есть хоть чуть-чуть мозгов, вы выйдете в эту дверь и уберетесь из Сиклиффа. Если нет, всякое может приключиться с вами.

– Вроде того, что приключилось с Уистом?

Стиснув зубы, он свирепо пялился на меня несколько секунд. Потом произнес:

– Вовсе нет. Уист погиб в результате несчастного случая. Если вы вдруг умрете, а у меня такое предчувствие, – не будет случайности. Ну, вы все сказали, что хотели?

– Не совсем. Я приехал сюда предупредить вас, что ничего не выйдет. Мне наплевать, скупаете ли вы побережье для коммерциализации или для строительства замков на песке. – Когда я произнес «коммерциализация», его глаза сначала расширились, затем сузились. – Вы могли взять за горло трех-четырех человек, но не весь город. Даже если кое-что здесь, у вас в кармане. Даже если вы купили копов.

– Никаких копов, – ровно проговорил он. – Но у меня есть… друзья. – Он многозначительно посмотрел на лыбящуюся лошадиную морду, а потом бросил взгляд через мое плечо на типов, пожирающих омара.

Однако я еще не успокоился:

– Пока никто не врубился в вашу задумку, вы кое-чего добились. Но теперь уже слишком много людей в курсе, и скоро еще больше узнает. Так что подумайте. И последнее: в дом Дэйна и вам, и всем вашим подручным вход воспрещен.

– Разумеется. Вы подстрелите их всех, как Реннера. Даже в ушах у вас пулеметы. Раз уж зашел откровенный разговор, Скотт, я тоже буду откровенен. Ты, должно быть, тупее, чем кажешься. Сколько у тебя людей? Армия? А у меня? Оглянись!

Я оглядел ресторанный зал. Заняты были все те же столики. Костлявый с дружком за одним, двое мужчин за другим, четверо разодетых парней за третьим, и все, не считая нашего стола. И только одни мужчины.

– Ага, – подтвердил Норрис, – ни одного клиента в баре. Только… э… друзья.

– Это лишь доказывает, что у тебя масса отвратительных дружков. Но не можешь же ты надеяться, что и дальше будешь держать людей за горло. Только не теперь, когда новость становится общим достоянием. Ну разве что ты совсем спятил.

– Проводите его, парни.

– Ага, босс, – откликнулись два мордоворота в унисон и встали, а Норрис спросил:

– Или ты уйдешь мирно?

– Я уйду мирно.

Он рассмеялся. Явно наслаждался, полагая, что прижал меня к стенке. На самом деле мне просто не было смысла оставаться здесь: чего бы я добился, если бы мне проломили череп? Только того, что мне проломили бы череп. Я поднялся.

Норрис остановил меня:

– Еще одно, Скотт. Я имел в виду то, что сказал, ты должен уехать. Уедешь этой ночью, и с тобой все будет о'кей. Продолжай везде совать свой нос, и ты получишь свое, мало не покажется. Понял? – Он встал, обошел вокруг столика и остановился рядом со мной. Меня удивило, какой он маленький. Он и за столиком не казался высоким, но сейчас я увидел, что в нем не более пяти футов и трех-четырех дюймов. Положив свою руку на мое предплечье, он вежливо добавил: – Я неплохо отношусь к тебе, Скотт. Честно. Живи и давай жить другим – вот мой девиз. Ты больше не будешь доставлять мне неприятности, и мы отлично поладим.