Текст книги "Oбнажись для убийства"

– Первый раз меня хотели отравить газом, второй раз скинули сверху обломок скалы. Я все объясню, как только вы приедете. Вы ведь не оставите меня, правда?

Тень какой-то мысли мелькнула у меня в мозгу, но я не смог ухватить ее. Что-то в ее словах привлекало внимание. Но что именно, я не мог сообразить. Она наговорила столько странных вещей.

– Надеюсь, что нет, – ответил я. – Кстати, сегодня с утра вы на меня уже не сердитесь?

– Почему я должна на вас сердиться, мистер Скотт?

– Просто я так подумал. И я не совсем уловил этот фокус с физзарядкой. Какая связь между ней и помощью вам?

– Никто не должен знать, что вы детектив. Как ваше имя – Шелл?

– Да. Это уменьшительное от Шелдон, если это...

– Хорошо. Будем звать вас Дон. Дон Скотт. Я рекомендую вас в качестве директора оздоровительной программы. Они ничего не заподозрят. Итак, увидимся, а сейчас мне надо бежать.

– Директор оздоровительной программы? Дон Скотт? Для меня это выглядит сущей бессмыслицей.

Но я беседовал сам с собой, потому что собеседница уже бросила трубку. Я вернул телефон на место и немного посидел в тишине, мусоля разнообразные идеи. Мягко говоря, состоялась довольно странная беседа, и самым странным являлось то, что голос не походил на голос Веры. По правде, это был совсем другой голос. Здесь я наконец ухватил ту неопределенную мысль, которая барахталась в моей черепной коробке. Мне было велено свернуть налево с Мэйпл на Траверс-роуд. Под рукой оказалась газетная вырезка, которую мне дала миссис Редстоун. Точно. Пол Йетс получил свою пулю на Траверс-роуд. Именно там он свел свои последние счеты с жизнью, в грязи, лицом вниз.

Я посидел еще с минуту, размышляя, затем поднялся, сунул свой специальный тридцать восьмого калибра в кобуру, влез в пиджак и покинул квартиру.

Пересечение с Траверс-роуд оказалось всего лишь едва заметной выбоиной на Мэйпл. Я свернул на колею, образовавшуюся на пыльной грунтовой дороге, медленно проехал по ней еще с полмили и остановился. Из рассказа Сэмсона мне было известно, что где-то здесь валялся труп Йетса.

Я вылез из «кадиллака» и остановился примерно в том же месте, где в два часа ночи двое суток тому назад стоял Йетс. На какой-то момент мне стало жутко, но я усилием воли заставил себя сосредоточиться на созерцании ландшафта. Прекрасный ландшафт, надо сказать. Всего пять миль от городского центра, но казалось, что до цивилизации отсюда не меньше пятидесяти. Изгородь из расколотых вдоль жердей окаймляла дорогу, а за изгородью пологий заросший густой травой склон холма вел к роще. Там были прохлада и зелень, и там не было смога.

Я представил, как Йетс стоял примерно здесь же, глядя в сторону деревьев. Кто-то за изгородью, а может быть, и дальше, в паре сотен ярдов, прицелился и нажал на спусковой крючок. Вообще это вовсе не то место, где нормальный человек может находиться в два часа ночи. Конечно, он не мог предполагать, что его собираются застрелить. Однако за исключением пыли, травы и деревьев здесь ничего не было, и я недоумевал, чего или кого ждал Йетс. Мне вновь стало жутковато, мышцы слегка напряглись, и я, рысцой дотрусив до «кадиллака», вскарабкался в него и двинулся по Траверс-роуд. Когда счетчик показывал, что от пересечения с Мэйпл машина прошла шесть десятых мили, я увидел покосившуюся калитку. Над ней, на избитой ненастьями деревянной арке, была едва различимая надпись «Фэйрвью». Я остановил машину, выбрался из нее и подошел к калитке. Вокруг не было ни души. Я никак не мог избавиться от какого-то внутреннего напряжения. От необъяснимого страха холодок полз по моему затылку.

Передняя планка калитки была прикручена к столбу металлической цепью, скрепленной висячим замком чудовищной величины. Тропинку за калиткой можно было различить лишь по едва заметной поблеклости травы. Тропа десять-пятнадцать ярдов шла прямо, а затем сворачивала и скрывалась за густым кустарником и деревьями. По-прежнему никто не появлялся.

Я поискал глазами кнопку звонка. Рядом с цепью и замком обнаруживался потемневший от времени коровий колокольчик.

Опять тишина. Прошла минута, и до меня донесся топот бегущих ног. Обнаженная девица вылетела из-за кустов и понеслась прямо на меня.

Да, да – обнаженная, абсолютно голая. Надо было меня видеть в этот момент! Думаю, выражение моего лица нельзя было описать словами.

Глава 3

Она оказалась маленькой брюнеткой. Я с ней не был знаком, но, клянусь, хотел бы познакомиться поближе.

Брюнетка не слишком торопилась, по-видимому, ее никто не преследовал, по крайней мере в данный момент. Девица подбежала к самой калитке и остановилась. Точнее сказать, она прекратила бег, так как некоторые части тела продолжали чарующе двигаться.

– Привет, – произнесла она.

Я еще не полностью избавился от напряжения, но не оно волновало меня.

– Приветствую вас.

Бегунья улыбнулась всем телом, с головы до пят.

– Вы мистер Скотт?

– Да. Ше... мм... Дон Скотт. Зовите меня просто Дон.

– Отлично. Мы ждем вас.

Вот это да, подумал я, моя слава уже достигла этих мест. Если меня так встречают, потому что знают о моем приходе, я впредь буду заранее предупреждать о визите. Я затоплю все штаты плакатами «Скотт приближается!». Вслух же я произнес:

– Великолепно. Прекрасно. Я... Мы? Кто мы?

– Мисс Редстоун попросила встретить вас и сопроводить.

Она сунула громадный ключ в замок, открыла его и распахнула калитку. Ключ был чудовищных размеров, видимо, он все время был у нее в руке, но я его не заметил.

– Входите, – пригласила она.

Я впорхнул за калитку, словно газель. Девице было чуть больше двадцати, примерно пять футов росту. Она могла бы служить усладой для глаз, даже задрапировавшись, как святая дева, в красный шерстяной покров. Но сейчас, в сиянии солнца, моя новая знакомая просто ослепляла. Может быть, она слегка не вышла ростом, но ее формы превосходили все, что мне доводилось видеть в зоне развлечений на пляже Лонг-Бич.

Девушка улыбнулась, измерила меня взглядом и сказала кокетливо:

– О, вы больше, чем предыдущий. Несомненно, подойдете.

– Подойду? – переспросил я хрипло. – Подойду для чего?

– Разве вы не новый директор оздоровительной программы? Старый ранен. Он в больнице.

– Что... Каким образом ранен? Где ранен?

– На него свалился обломок скалы. Разве вы не знали об этом? – Она удивленно захлопала ресницами.

Я попытался взять себя в руки и припомнил утренний телефонный разговор:

– Ах да. Тот обломок. Конечно...

Я находился в полном недоумении, потому что не знал, что мне предстоит делать. Правда, я знал почти наверняка, что то, к чему я приготовился, мне делать не придется. Малышка уже уготовила мое будущее или, скорее, будущее для нас обоих.

Она повернулась ко мне спиной и закрыла калитку. Я догадался, что она сделала именно это. Затем, опять обратившись лицом, сказала:

– Ступайте без меня, мистер Скотт. У вас очень немного времени. Идите по тропе и примерно через сто ярдов увидите дома. Слева в длинном зеленом сооружении вы сможете переодеться. Оставьте там ваше платье и отправляйтесь в главное здание. Оно коричневого цвета, не ошибетесь.

– О'кей, благодарю вас. Кстати, боюсь, я не уловил вашего имени.

Она опять улыбнулась, весьма улыбчивая особа (я, надо сказать, тоже непрерывно ухмылялся).

– Меня зовут Пегги.

– Замечательно. Надеюсь, я вас увижу, Пегги?

– Конечно. Мы скоро встретимся.

Я задумчиво затрусил по тропе, стараясь припомнить, что она мне говорила. По большей части я ничего не слышал, как будто смотрел телевизионную программу с выключенным звуком. По-моему, она что-то толковала о зеленом здании, куда мне надо зайти и... Нет, никогда!

Я развернулся, бросился назад к калитке и заорал:

– Выпустите меня!

В глазах Пегги возникло неподдельное изумление.

– Что?

– Мне коварно вонзили в спину кинжал!

– Вам плохо?

– Нет, женщина, мне хорошо, но, кажется, произошла некоторая путаница. Что вы имели в виду, когда приказали мне идти в зеленое здание и снять одежду?

– Не глупите, – рассмеялась она. – Вы же не собираетесь все время ходить одетым?

– Послушайте, леди. Мисс Пегги. Там будут другие люди?

– Конечно. Примерно сотня постоянных членов клуба Фэйрвью.

– Откройте, наконец, мне всю правду. На них нет никакой одежды?

– Ну конечно. Какие глупые вопросы вы задаете.

– Где я нахожусь? – завопил я. – Что это за место? Во что я влип? Вы... нудисты?

Она слегка поморщилась:

– Мы не называем себя нудистами. Мы натуристы. Поборники здоровья, любители солнца. Перестаньте издеваться надо мной, мистер Скотт. Вы прекрасно...

– Давайте начистоту – вы нудистка?

Она покачала головой и легонько рассмеялась.

– Ну хорошо, в некотором смысле нас можно называть и нудистами, если посмотреть под определенным углом зрения.

– Ладно, – сказал я, – но мне пора уходить. Я ухожу. Все было очень мило, но я говорю вам: «Прощайте».

Пегги нахмурилась.

– Вы это серьезно, Скотт? Я думала, вы шутите.

Я коснулся замка и сказал:

– Ничего страшного. Вы знаете, незаменимых людей нет. С другой стороны, я, конечно, уникален. Так что...

Ее личико сморщилось. Она вела себя словно младенец, готовый залиться слезами.

– Теперь я вижу, что вы говорите серьезно. Как это ужасно. Вы же знаете, мы не сможем подыскать замену. Все погибло. Съезд назначен на послезавтра, и затрачена уйма сил на подготовку. Вы должны помочь. Ваш отказ разобьет их сердца. О...

– Успокойтесь, радость моя. Вы... – Тут я прервал фразу. Эта девушка, кажется, думала, что я знаю чертовски много о том, что происходит в Фэйрвью, хотя на самом деле я не знал ни черта. Наверное, не стоило откровенно демонстрировать свое невежество, поэтому я пояснил: – Сожалею, Пегги, но я вспомнил, что у меня есть иные... обязательства.

Гримаска отчаяния не оставляла ее лица, потом, очевидно, новая идея разгладила морщинки, и она сказала:

– Вы не должны так поступать. Большинство готовилось к этому событию весь год. Постойте здесь, мистер Скотт, пока я не сбегаю за мисс Редстоун. Она наставит вас на путь истинный.

Повернувшись вокруг своей оси, Пегги в отличном темпе побежала по тропинке. Со своего места я немного полюбовался тем, как работают ее ноги, вздохнул, извлек пачку сигарет из кармана брюк, закурил одну и глубоко затянулся. Надо успокоиться и попытаться мыслить логически.

Из этого намерения ничего не вышло. Даже если бы я сумел вернуть себе спокойствие и холодную голову, последующие события легко отбросили бы меня в первоначальное состояние растерянности и головокружения.

Пегги впорхнула в поле моего зрения и воскликнула:

– Слава Богу, он еще здесь!

Она остановилась, чуть-чуть сойдя с тропы, часто и тяжело дыша, и я расслышал топот других ног. И вот произошло явление. Появилась еще одна обнаженная женщина. Но сказать «еще одна обнаженная женщина» было бы так же нелепо, как констатировать, что «гора Эверест выше, чем те холмы». Ее я тоже никогда не видел. Совершенно точно – это не Вера Редстоун. Однако я твердо знал, что эту не упущу. У меня не возникло намерения скрыться от нее. Машинально я даже сделал несколько шагов навстречу. Незнакомка подбежала и остановилась передо мной. В ней было примерно пять футов шесть дюймов, волосы – словно расплавленная бронза, живые голубые глаза, длинные темные ресницы. Загорелое тело.

От тонкой талии чистая линия шла вверх к твердым грудям и по спине спускалась к ровным хорошо развитым ягодицам. Она являла собой картину, олицетворяющую здоровье, красоту, секс и чистую радость жизни.

Обратившись ко мне, явление мягко произнесло:

– Ничего говорить не надо, – и добавило: – Ты иди, Пегги, мистер Скотт и я вскоре последуем за тобой.

Когда она повернула голову, бронзовые волосы засветились под солнцем. Пегги кивнула и урысила.

– Вы чуть было не погубили все, мистер Скотт, – сказала девушка. – Пегги в полной прострации.

Я нашел в себе силы произнести:

– Она не может быть в прострации большей, нежели я.

– Простите, это моя вина. Я так спешила, когда звонила вам, и так волновалась. Из-за того... одним словом, когда вас пытаются убить, вы можете потерять способность четко выражать мысли.

– Мисс, – заявил я, – вы не мисс Редстоун. Я имею в виду Веру. Когда она... э... вы звонили, я пришел к умозаключению, что говорю с миссис Пупелл. Это единственная мисс Редстоун, о которой мне довелось слышать.

– Вера моя сестра, а я Лорел Редстоун.

– Тогда кто же, к дьяволу, Сидни?

– Сидни – это тоже я, – рассмеялась девушка. – Наверное, вы слышали это имя от мамы. Полностью я зовусь Сидни Лорел Редстоун. Со школьных времен абсолютно все, кроме мамы, зовут меня Лорел. Однако нам надо поторопиться, мистер Скотт. Мне не следует отлучаться надолго.

У нее был замечательный смех, радостный, немного гортанный. И голос теплый, нежный, чуть хрипловатый, словно глоток свежего воздуха, так соответствовал зелени деревьев и трав. Она стояла в двух футах от меня, глядя чуть снизу вверх с полуулыбкой на полных ярких губах. Было заметно ее сходство с миссис Редстоун. Высокие скулы, большие глаза удивительной голубизны. По словам матери, ей двадцать два года.

– Поторопимся, мистер Скотт.

– Зовите меня Шелл.

В этой обстановке формальности казались бессмысленными.

Она повернулась и пошла. Я же стоял, словно дуб, прочно вросший корнями в землю. Пройдя шагов пять, она остановилась и произнесла мягко, но настойчиво:

– Мы должны спешить. Члены Совета ждут вас, Шелл.

Ее улыбка при слове «Шелл» сияла ярче летнего солнца. Как прекрасно.

И когда Сидни двинулась вновь, я оказался рядом с ней.

Мы прошли по тропе, молча вступили в прохладу деревьев. Сквозь сплетение ветвей над головами пробивались лучи солнца. Здесь я остановился.

– Послушайте, – начал я, – нам надо объясниться. Так сказать, прояснить ситуацию. Эта девица, Пегги, сказала, чтобы я, ха-ха! снял с себя всю одежду.

Лорел посмотрела на меня с любопытством и нахмурилась:

– Шелл, вы же знали, что такое Фэйрвью, не так ли? Когда я говорила с вами по телефону?

– Нет, – ответил я еле слышно.

– О, Боже! Я решила, что вы наверняка все знаете. И когда вы появились здесь, – она фыркнула, – вы были, мягко говоря, изумлены.

Озабоченность совершенно исчезла с ее лица, и она рассмеялась. Но смеялась Лорел в одиночестве. Когда она прекратила смеяться и вздохнула, я уже был в ее власти. С этого момента она могла заставить меня совершить любую глупость своим единственным вздохом.

– Поздно отступать, – сказала она и неожиданно разразилась слезами. – Если вы не поможете, я обречена. Сейчас нет времени на разговоры. Но если вы не уйдете, я все расскажу, и после этого решайте, как поступать дальше. Хорошо?

– Разве для этого необходимо оставаться здесь?

– Да.

Я вздохнул почти так же глубоко, как и она секундой раньше, и ответил:

– Хорошо.

Пока мы шли по тропе, я спросил Лорел, как получилось, что она остановила свой выбор на мне.

– Мама часто сюда звонит. Когда мы разговаривали сегодня утром, я, естественно, поинтересовалась, как прошел званый обед. Она упомянула о вашем присутствии на нем.

– Миссис Редстоун сказала, что я там был по ее приглашению?

– Да, вы выполняете для нее какую-то работу. – Лорел посмотрела в мою сторону. – Не понимаю, зачем маме детектив? Она не распространялась на эту тему.

Не знаю почему, но я ей не ответил прямо, вместо этого бросил небрежно:

– Так, небольшое дельце.

– Ладно, во всяком случае, мне самой был нужен хороший детектив. Согласитесь, нельзя позволить, чтобы рота полицейских бегала по Фэйрвью. Необходимо сделать так, чтобы ни одна живая душа здесь не догадывалась о том, что вы сыщик. Кто-то из здешних обитателей пытался меня убить, и могут быть ужасные последствия, если выяснится, что вы не тот, за кого себя выдаете.

– Но я, извините, э... еще не сказал, кто я.

– Ведите себя смело с членами Совета. Уверена, что у вас все получится. Если они одобрят вашу кандидатуру, вы тут же будете оформлены на работу, и никому не придет в голову, что вы детектив.

– Что за Совет? И что значит «одобрят кандидатуру»?

Она не успела ответить, потому что в этот момент мы вышли из рощи, и перед нами открылась большая поляна, на которой стояли три каркасных деревянных дома. Самый большой из них находился в центре, рядом с небольшим плавательным бассейном и волейбольной площадкой. Чуть справа стояло квадратное коричневое строение, а примерно в двадцати футах слева от нас находилось длинное невысокое сооружение.

Поляну окружали деревья, в тени которых резвились обнаженные люди.

Множество обнаженных людей. Их вид вверг меня в ступор. Боже, все-таки я оказался в лагере нудистов. Лорел взяла меня за руку и потянула за собой по направлению к зеленому зданию. Внутри его от небольшого центрального зала расходились в обе стороны два крыла.

– Мужское отделение здесь, Шелл. – Она показала пальчиком. – Идите переодевайтесь и, пожалуйста, поторопитесь.

– Угу. Во что переодеваться?

Она опять хихикнула:

– Ну перестаньте! Ступайте и снимите все с себя.

– Я... не в силах.

– Быстрее. Вы все погубите.

– Но так уж получилось в жизни, что я не нудист. И никогда им не был. Это вовсе не значит, что я вообще против вида обнаженного в разумных пределах тела. Но все, что происходит сейчас, чистый абсурд.

Лорел вцепилась в мою руку, подтащила к дверям и втолкнула в помещение.

– Ничего особенного, – заявила она. – Многие делают это. Вы не одиноки. Посмотрите хотя бы на меня.

– Можно подумать, что все это время я любуюсь листочками и пташками.

– В любом случае неловкость быстро пройдет, и вы привыкнете.

Дверь за мной захлопнулась.

Наверное, с минуту я оставался недвижим, а потом сказал себе: «Не глупи, Скотт. Ничего особенного. Все так поступают. Каждому необходимо провести хотя бы день в нудистском лагере, чтобы расширить свой кругозор. А вдруг тебе это понравится?» И так далее в том же духе, стараясь убедить себя в рациональности происходящего.

Раздеваясь и развешивая одежду на крючки в пустом шкафчике, я продолжал твердить самому себе, что хотя еще и не все ясно, но Лорел – дочь миссис Редстоун и одна из наследниц пятнадцати с половиной миллионов. И вообще, возможно, все происходящее каким-то образом связано с делом, которое я уже взялся вести, следовательно, это мой долг – продолжать расследование. Совершенно верно, это мой долг.

Через минуту я приоткрыл дверь и посмотрел в щелку на Лорел.

Девушка сидела на маленькой кушетке – вряд ли в жизни мне доводилось видеть такую очаровательную картину. Она подняла голову на скрип открывающейся двери.

– Эй, там, – сказал я, – все готово.

– Прекрасно. Теперь выходите.

– Хорошо... э... но прежде я хотел бы вас кое о чем спросить. Я чувствую себя... неуверенно без оружия. И это...

– Я не очень представляю себе, как вы станете передвигаться по лагерю, одетый лишь в кобуру. Боюсь, у вас будет очень глупый вид.

– Значит, вы полагаете, я не могу нацепить кобуру?

– Вы не можете нацепить на себя абсолютно ничего. Будьте благоразумны. Поверьте, это не страшнее, чем выкупаться в ледяной воде. Ныряйте, и шок пройдет через несколько мгновений.

– О'кей, – сказал я и нырнул, или, вернее, распахнув двери, вышел в зальчик.

– Хорошо, – бросила Лорел, – присаживайтесь рядышком. Поговорим немного. Я расскажу вам о Совете, после чего отправимся на заседание.

Я уселся рядышком, что отнюдь не способствовало успокоению моего рассудка. Она начала что-то говорить, а я рассматривал дерево потолка в поисках термитов. Там не было ни одного термита.

– Это не займет много времени, – сказала Лорел. – Затем мы найдем укромный уголок, где я смогла бы вам все объяснить без спешки. Надеюсь, вам удастся убедить их в том, что вы подлинный спортивный инструктор. – Она хихикнула. – Выглядите вы, во всяком случае, вполне спортивно.

Мы встали, покинули зеленое строение, направились к самому большому зданию и вошли в него. Лорел подвела меня к гладкой деревянной двери.

– Итак, вперед, – сказала она.

– А что там, за дверью?

– Я же только что вам все рассказала. Вы не слышали ни одного слова?

– Боюсь, что так.

– Там заседает Совет, – вздохнула Лорел. – Его члены ждут нас. Как я уже говорила, они посмотрят на вас, оценят.

– Они, простите, что?

– Успокойтесь. Совет должен решить, справитесь ли вы с работой, сможете ли вы проводить утреннюю зарядку, организовать игры и тому подобное, я все это вам уже говорила. Пошли, мы не можем тратить времени. Вперед!

Я взялся за ручку двери:

– Значит, там люди, да? Сколько их?

– Десять. С нами двенадцать. Шесть мужчин и шесть женщин. Быстрее же!

В этот момент я осознал, что лицезрение Лорел Редстоун там, у калитки, лишило меня разума. А лицезрение ее в зеленой комнате помешало разуму вернуться. Но мне оставалось лишь пожать плечами, повернуть ручку двери и распахнуть ее, стараясь выглядеть при этом раскованно.

Я даже хотел сунуть свободную руку в карман, и тут ужас всего происходящего наконец дошел до меня полностью. Но было слишком поздно, дверь уже открылась.

Неожиданно Лорел прошептала:

– Надеюсь, никто из членов Совета вас не узнает.

Я чуть слышно шепнул в ответ:

– Никто не сможет узнать меня, ведь на мне хорошая маскировка.

И в полуобморочном состоянии шагнул через порог.