Текст книги "Авантюра"

– Ну зачем же так, – произнес примирительно Ингленд. – Мы разумные люди и готовы выслушать вас.

Кэри бросил весьма выразительный взгляд на своего коллегу, но промолчал.

– Итак, господа, вам нужен Барон. – Паркер в упор смотрел на своих собеседников. – Все равно, каким образом вы его получите, поэтому детали не имеют…

– Он нам нужен живым, – перебил его Ингленд. – Не поймите нас неправильно, мы не удовлетворимся доказательством его смерти или чем-нибудь в том же роде. Фон Альштайн нужен нам только живым.

– Будет суд, – пояснил Кэри, – шумный публичный процесс, в конце которого его поджидает веревка.

– Мне это безразлично, – сказал Паркер. – Вам он нужен живым – вот и все. Барон, или фон Альштайн, или как там вы его называете, нужен вам здесь, на берегу, где он попадает под вашу юрисдикцию. Значит, так: я сотрудничаю с вами и доставляю его вам. Но это все. Мне не нужны никакие помощники-федералы и никакие подсадные утки. Вы оставляете меня совершенно одного, я делаю свое дело так, как привык его делать, и, когда все будет кончено, вы получаете свою добычу. Оба в сомнении переглянулись.

– Какие гарантии… – попытался было уточнить Ингленд.

– Никаких, – отрезал Паркер. – Вы только сейчас сказали, что обложили меня, что целая куча народу пристально следит за мной, и я просто не могу ускользнуть от вас ни при каких обстоятельствах. Значит, вы сами даете себе гарантии.

– Мы обдумаем ваше предложение, – глубокомысленно произнес Кэри.

– Вы имеете в виду обсудить его со своим начальством? Позвоните по телефону в спальне, так будет быстрее.

Они снова переглянулись, а затем Ингленд кивнул.

– Я пойду. Это недолго. Паркер повернулся к Кэри:

– Хотите еще кофе?

Тот посмотрел вслед Ингленду, обернулся и ответил:

– Нет, спасибо.

– А я выпью еще. – Паркер снова подошел к раковине, открыл шкафы, закрыл их, затем выдвинул ящики, закрыл их и, сжимая в руке нож для стейков, повернулся к столу. Через мгновение он уже держал левой рукой Кэри за волосы, а правой приставил нож к его горлу.

– Не двигайся, – прошептал он. Кэри был не настолько глуп, чтобы сопротивляться. Он остался на месте, и только зрачки его глаз немного расширились.

Паркер отпустил волосы и свободной рукой ощупал Кэри. На правом бедре он нашел его кобуру с револьвером «смит-и-вессон» 38-го калибра и достал его. С револьвером в руке отступил на шаг и положил нож обратно в ящик. Он проделал это лицом к Кэри, но не целясь никуда конкретно, держа оружие так, чтобы тот мог видеть его.

– Ингленд сейчас вернется, я его обезоружу, – тихо предупредил Паркер. – Это легко. Мы втроем выйдем из дома, возьмем такси. Никто из ваших не последует за нами: сочтут, что вас со мной двое и я надежно прикрыт. Затем через несколько кварталов я пристрелю вас с Инглендом и таксиста, доеду до Хьюстона и там сяду в самолет. Ясно?

Кэри ничего не ответил. Паркер подошел к нему, положил пистолет на стол и сказал:

– Вот вам мои гарантии. Я мог бы выполнить все в лучшем виде, но не стану. Мне нужно осуществить задуманную операцию, и, если вы со своими ребятами все не испоганите, я проведу ее так, как запланировал.

Кэри поднял свой револьвер, посмотрел на него и отложил в сторону. Изменившимся голосом он тихо произнес:

– Я не специалист по таким людям, как вы…

– Вам повезло, – ответил Паркер. Кэри изучающе смотрел на Паркера, будто решал, приобрести его или нет.

– Но не исключено, что стану им. Когда все закончится и мы получим фон Альштайна, а вы отправитесь восвояси, я, может быть, подам заявление о переводе. Тогда у нас с вами есть надежда встретиться в другой раз.

Паркер засомневался в этом, но понимал, почему Кэри говорит так: он пытался вернуть себе хоть часть утерянного престижа. По поводу же последнего заявления он просто пожал плечами и сел за стол.

Ингленд вернулся через несколько минут.

– Они хотят получить какие-нибудь гарантии.

Кэри ответил:

– Все в порядке. Мы имеем все необходимые гарантии.

– Да?

– Мистер Паркер только что завладел моим револьвером, навел его на меня и подробно объяснил, каким образом он мог бы убить нас обоих плюс случайного таксиста и выбраться из создавшейся ситуации, если бы захотел. И должен отметить, он был весьма убедителен, особенно если учесть, что держал меня на мушке все время, пока объяснял свой план.

Ингленд нахмурился, переводя взгляд с Кэри на Паркера.

– А что потом?

– Потом он вернул мне револьвер, – ответил Кэри.

– Я не понимаю… – выдавил из себя Ингленд.

– Зато я понимаю, – ответил Кэри и поднялся из-за стола. – Операция в ваших руках, мистер Паркер. Вы не увидите нас до тех пор, пока не доставите на берег фон Альштайна.

«Я не увижу вас даже тогда», – подумал Паркер, а вслух произнес:

– До встречи.

Глава 5

– Если дело странное, так уж оно странное, – резюмировал Грофилд. – Я считаю, что мы должны исчезнуть отсюда как можно скорее.

– Все, что они могут собрать на тебя, у них уже есть, – возразил ему Паркер. – С этого момента до тех пор, пока работа не закончится, они будут держаться на приличном расстоянии.

– А после? – поинтересовался Салса.

– Побережье большое. – Четвертый из мужчин, присутствовавших в комнате. Росс, сказал:

– До сих пор они не знают ничего обо мне, так?

Паркер кивнул:

– Так.

Росса, приземистого, крепкого, пышущего здоровьем лодочника с густыми светлыми бровями, такими же волосами и толстыми руками, усыпанными веснушками, привел Салса.

– Я могу выйти из дома прямо сейчас, так же незаметно, как и вошел, и они никогда не узнают ничего обо мне.

– Правильно.

– Но если я останусь, мне – минимум пятьдесят гарантированных тысяч.

– Правильно.

– Если останусь, я постараюсь, чтобы они никогда не сумели вычислить меня. Паркер кивнул:

– Разумно.

– Даже если мои меры предосторожности усложнят работу, – подчеркнул Росс. – И хочу, чтобы вы знали наперед. Мое положение усугубит ситуацию. Если я соглашусь делать что-то, а потом выяснится, что я не могу выполнить задачу, не подставив свою задницу твоим друзьям, не рассчитывайте на меня.

– Я уже все понял, – ответил Паркер. – Мне хотелось убедиться в этом.

– Паркер, – напрягся Грофилд, – знаю, насколько ты осторожен. Почему ты взялся за столь опасное дело? Об операции стало известно федералам, и не странно ли, что мы до сих пор сидим здесь?

Паркер ответил:

– Что касается нашей операции на острове, им на нее совершенно наплевать, с точки зрения закона. Остров находится за пределами их юрисдикции. Это территория Кубы, значит, преследовать нас – дело кубинских полицейских, а в данный момент отношения американских и кубинских полицейских нельзя назвать дружественными. Что же касается всего остального, наши прошлые грехи сейчас их не интересуют, даже проходят не по их отделу.

Грофилд возразил:

– Что им стоит сообщить о нас в другой отдел?

Паркер кивнул:

– Ничего. Именно поэтому мы соглашаемся сотрудничать с ними, но, когда все будет позади, мы высадимся на другом участке побережья.

– Но у них есть вертолеты, есть весь проклятый флот, не говоря уже о береговой охране и военно-воздушных силах, – волновался Грофилд. – С чего ты взял, что они дадут нам возможность съездить на остров и вернуться назад без надзора?

– Не сомневаюсь, не дадут, – улыбнулся Паркер. – Они будут следить за нами, не спуская глаз.

– Вот именно, не спуская глаз, и справятся с этим отлично.

– Не думаю, что отлично. Все будет происходить ночью. Остров охватит пламя, и, как минимум, тридцать катеров, а то и больше, одновременно рванут в море. Все клиенты Барона постараются убраться как можно дальше от пылающего острова. Федералы знают, что мы собираемся напасть на Кокэйн, но что погром примет такие масштабы, им неизвестно, и это – наш шанс.

– Что-то наш шанс не кажется мне очень уж надежным, – вздохнул Грофилд.

– Если ты в деле, – прервал его переживания Паркер, – то мы продолжим. А если нет – какая тебе разница?

Грофилд нахмурился, обдумывая ситуацию, а затем спросил:

– Салса, а ты? Ты остаешься в деле?

– Вот тоже думаю, – вздохнул теперь и Салса. – Что у них есть на меня сейчас? Мое имя. Мои отпечатки пальцев, я полагаю, снятые с чего-нибудь в мотеле. Но у них нет меня, и меня у них не будет до тех пор, пока мы не выполним работу. Так о чем беспокоиться? У полиции уже давным-давно есть и мое имя, и мои отпечатки пальцев. Они начнут искать меня после операции. Но опять-таки, о чем беспокоиться? Ведь я в розыске уже около шести лет.

Грофилд заметил:

– Они наверняка прослушивали наши телефоны. И только так могли узнать, что я пытаюсь связаться с Хинаном. Засекли, что я разговариваю с Уимперпо, как он назвал Хинана, быстро проверили Хинана сами, выяснили, что он сидит, привязали его и выпустили на нас.

– Нам нужно найти безопасные телефоны, позвонить всем, к кому мы обращались, и предупредить, чтобы приняли меры, – решил Паркер.

– А как насчет Хинана? – поинтересовался Росс.

– Я уже созвонился с Уимперпо, – ответил Паркер. – Он позаботится о нем.

– Если мы сумеем ускользнуть от наблюдения, я тоже остаюсь в деле, – заявил Грофилд.

– У меня есть предложение. – Салса подождал, когда все повернутся к нему. – Каждую ночь мы будем уходить от наших «хвостов». Сразу же после того, как стемнеет. Каждую ночь подыскиваем себе новые места для ночевки и не возвращаемся на старые, где они могут нас снова подцепить.

– А какой в этом толк? – Грофилд скорчил недовольную мину.

– Мы будем это делать в течение пяти или шести ночей, – объяснил Салса. – На пятую или шестую ночь отправимся на остров. Представляете, каждую ночь они гадают, не отплыли ли мы на остров, и несутся следить за ним. За неделю они, конечно, поостынут, будут уже не так тщательно выполнять свои обязанности. Может случиться, что мы доберемся туда и заварим кашу раньше, чем им станет известно о наших действиях. Тогда мы введем их в заблуждение: они не будут знать, как и когда мы добрались туда и каким образом собираемся покинуть остров.

– Есть вариант еще проще! – воскликнул Паркер. – Вы с Грофилд ом ездите туда каждую ночь. На дело вам все равно идти в лодке Барона! Я исчезну. Видя вас обоих, они будут знать, что операция готовится, но не смогут найти меня. Итак, каждую ночь в течение недели вы вдвоем отправляетесь на остров, обедаете, тратите немного денег из тех, что выдала нам компания, и возвращаетесь назад. Но однажды прибываем мы с Россом и проворачиваем ограбление с поджогом. Они не знают, как мы появились там. Росса никогда никто не видел. А во время переполоха мы скрываемся.

– Я не хочу, чтобы они увидели меня и в самом конце операции, когда мы будем плыть на материк, – насторожился Росс.

– Даже если они и увидят тебя, то никак не свяжут с нами. Это можно устроить.

– Как?

Грофилд предложил:

– Наймем несколько парней и девчонок, чтобы они изображали веселую компанию. Росс вывозит их на остров, они держатся в стороне, пока мы работаем, а затем стоят на палубе вместе с Россом, а мы тем временем скрываемся внизу. Росс кивнул:

– Это, пожалуй, сработает. Только вам придется очень осторожно пробираться к лодке – вот и все.

– Нам не стоит никого нанимать, – возразил Паркер. – На острове будет гораздо больше людей, чем лодок. Мы просто возьмем кого-нибудь к себе на борт из тех, кто приехал не на собственных лодках, а на катере Барона.

– А где мы будем высаживаться? – спросил Росс. – Ведь не в Галвстоне же?

– Нет, не в городе, – ответил Паркер, – на побережье, в каком-нибудь глухом местечке. Мы с тобой подберем его заранее и поставим там машину, чтобы ожидала нас.

– А наши пассажиры? – спросил Грофилд.

– А что пассажиры?

– Что мы сделаем с ними, когда высадимся не в Галвстоне?

– Оставим их там, – пожал плечами Паркер. – Мы сядем в машину и уедем. В чем проблема?

– Я просто спросил.

– Значит, мы все же беремся за это, – констатировал Салса, – и действуем по тому же разработанному плану, но с небольшими уточнениями. Паркер кивнул:

– Не вижу причины отказываться от работы.

– Ну, удачи вам! – заметил Грофилд. – Паркер, ты откапываешь для нас очень неординарные мероприятия. Коппер-Каньон выглядит просто игрой по сравнению с этим островом. На этот раз властям известно не только, что готовится операция, но и кто ее готовит, каков ее план, и тем не менее им все равно. Будто бы пришел брать банк, а в холле стоит охранник и подает тебе бумажку, на которой написан код от входа в хранилище.

Росс поднялся:

– Ну, если мы закончили…

– Я свяжусь с тобой завтра после того, как отделаюсь от «хвоста», – предупредил его Паркер.

– Идет. Мне хотелось бы исчезнуть первым, ребята, если вы не против.

– Конечно, мы дадим тебе пять минут, – согласился Грофилд.

После ухода Росса Салса спросил:

– Через сколько дней все это состоится?

– Через восемь. Мы начинаем в десять сорок пять на восьмую ночь. – Паркер поднялся. – Погодите секунду.

Он направился в спальню, где Кристал, в оранжевом свитере и черных эластичных брюках, лежала на кровати и читала, ожидая, пока они закончат, и позвал ее:

– Выйди на минутку.

– Конечно. – Встав, она сунула ноги в туфли и появилась вслед за ним в гостиной.

– С этого момента контакт с компанией поддерживаем через Грофилда и Кристал, – сказал Паркер. – Если Грофилду понадобится немного денег или что-то еще, он сообщит через тебя, хорошо?

– Мне все равно. – Кристал улыбнулась Грофилду.

– А я не против, – отозвался Грофилд. Салса поднялся:

– Нам пора уходить. До встречи, Паркер. Грофилд и Салса направились к двери, и по дороге Грофилд шепнул Кристал, так, чтобы все слышали:

– Мне может понадобиться очень много чего. Куча самых разных вещей.

– Ты только приди и намекни мне, – ответила она.

– Можешь не сомневаться, золотко. Они ушли, и Паркер отправился в спальню собирать вещи. Кристал, остановившись у дверей, спросила, глядя на него:

– Уходишь?

– Должен уйти. Это необходимо.

– Надо уходить прямо сейчас? Нельзя подождать еще даже полчаса?

Он почти не слышал ее и совершенно не понимал, что она говорит. Его мысли уже целиком переключились на предстоящее дело.

– Сейчас – самое удобное время, – уже не ей, а скорее себе сказал он, закончив сборы.

Она помрачнела, когда Паркер ушел, но он так ничего и не заметил.

Часть третья

Глава 1

Грофилд вошел в универмаг, поднялся на второй этаж на эскалаторе, затем по лестнице спустился на первый, вышел через боковую дверь на другую улицу, поймал такси и, проехав два квартала, отпустил машину, пересев в автобус. Держась за поручень, он задумался. Может, ему отделаться и от третьего типа? А потом пусть обнаружат его уже в мотеле.

В его действиях не было никакого смысла, просто актер так развлекался. От операции его отделяло восемь дней бездействия, Грофилд же выдержал только три, а потом почему-то занервничал. Люди, подобные Паркеру и Салсе, умеют просто тихо сидеть и ждать, когда наступит срок приступать к работе:

Темперамент Грофилда восставал против подобного бездействия.

Его темная, наэлектризованная аура буквально излучала опасное напряжение хищника. Он не любил неподвижности. В театре чаще всего изображал мятущихся людей – либо злодеев, либо каких-нибудь слабаков. Особенно он гордился ролью Яго, чувственного, с кошачьими повадками Яго, которую сыграл в передвижном театре в Расине, штат Висконсин. Если бы он отправился в Голливуд, то сделал бы себе состояние на телевидении. Но опуститься до телевидения он, молодой, искренний, увлеченный, не мог. Только театр, настоящий театр заслуживал, по его мнению, того, чтобы расходовать на него свой талант.

Однако настоящий театр дает возможность прилично существовать очень немногим, а подавляющее большинство служителей Мельпомены живет плохо. Так как Грофилд никогда не зарабатывал слишком много, а кроме того, не желал размениваться на мелочи, то относился как раз к тому большинству тружеников сцены, которые с трудом сводят концы с концами. Но вторая профессия Грофилда – та, к которой он прибегал каждые полгода вместе с людьми типа Паркера или Салсы, – приносила ему достаточно средств, чтобы оставаться актером, сохранять свои творческие идеалы и при этом вести тот образ жизни, который его устраивал.

Обе его профессии как бы дополняли одна другую. Грабежи помогали ярче играть роли, которые ему давали в театре, а способности к актерству довольно часто оказывались весьма полезными во время налетов. Обе профессии опирались на один и тот же стержень в нем. Отдаваясь поочередно то одной, то другой, Грофилд чувствовал себя счастливым.

Если бы только не бездействие. Вот уж чего он не выдерживал! И не умел ждать.

На этот раз он протянул три дня. Каждый вечер они с Салсой выезжали на остров, обедали, смотрели петушиные бои, немного играли в казино и возвращались обратно. Вечера были приятны, так как в них ощущалась какая-то драматическая подоплека. Но утром и днем он не знал, чем заняться, а пустоты Грофилд не выносил. Сначала ходил в кино, но очень быстро пересмотрел все фильмы, идущие в Галвстоне, – те, которые хотел посмотреть, и даже несколько таких, на которые идти не собирался. Сегодня ему уже не оставалось ничего, кроме как развлекать себя играми.

Ему понадобился час хаотического передвижения по Галвстону, Техас-Сити и Ла-Марке, чтобы выяснить, сколько агентов ФБР следует за ним и как каждый из них выглядит. Еще полчаса рывков вперед и резких остановок, ускоренного и замедленного движения, внезапных поворотов и возвращений на прежнее место ушло на то, чтобы познакомиться с их методами. В результате в течение пяти минут он сократил количество «хвостов» с трех до одного и знал, что готов отделаться от последнего в любой момент, как только сочтет нужным. Но никак не мог решить, надо ли ему это делать.

В конце концов он неохотно признался себе, что лучше оставить все как есть. Паркер уже избавился от своих преследователей, а если сейчас и Грофилд проделает ту же штуку, то они начнут нервничать, прежде чем дождутся его у мотеля. Еще чего доброго схватят Салсу, увидев, что Салса – это единственное, что у них осталось. Они испоганят всю операцию, если Грофилд слишком затянет свою игру с ними. Придя к такому выводу, актер вышел из автобуса на следующей остановке и направился назад, к такси, стоявшему в квартале от нее. Фэбэ-ровец пытался «растворяться в среде» до тех пор, пока не понял, что именно собирается сделать его подопечный.

А тот подошел к машине и, сунув голову в окошко рядом с ним, сообщил приятным голосом:

– Я возвращаюсь в мотель. Почему бы нам не поехать в одном такси и не сэкономить немного денег?

Фэбээровец посмотрел на него с отвращением. Они были все одинаковые: честные, вежливые, добрые, убежденные в своей правоте и абсолютно лишенные чувства юмора.

– Возьми себе такси сам, – ответил он.

– Ты швыряешь на ветер деньги налогоплательщиков, – картинно возмутился Грофилд.

Фэбээровец промолчал. Он отвернулся и с каменным выражением лица смотрел в другое окно. Шофер на переднем сиденье пытался скрыть улыбку.

– Что ж, поступай как знаешь. – Грофилд сделал жест, будто приподнимает шляпу. – Увидимся позже. – Он выпрямился и уже было направился в сторону, но тут же передумал и вернулся к машине. – Поправка, – сказал он, – я не иду в мотель сразу же. Сначала навещу красотку Кристал, а потом уже – в мотель.

Фэбээровец повернулся, в упор посмотрел на Грофилда и, помолчав, произнес:

– Я терпеливый. Я очень терпеливый и могу ждать сколько угодно. Грофилд улыбнулся:

– Ты напоминаешь мне Паркера. Вы оба похожи на сверкающий и переливающийся фонтан смеха.

Помахав рукой на прощанье, он поймал такси и действительно отправился к дому, где жила Кристал.

У него появилась если не причина, то повод, чтобы встретиться с ней. Кристал осуществляла контактно компанией, являвшейся, в свою очередь, источником всех благ, включая и деньги, которые Салса и Грофилд тратили ежедневно на острове. Утверждение, что им нужны деньги, более или менее соответствовало истине. Суммы, которая у них оставалась, вероятно, хватило бы еще на пару дней, поэтому он слегка торопил события, направляясь сейчас к Кристал, но никак не мог избавиться от охватившего его напряжения, а небольшая разминка с фэбээровцами только разожгла в нем страсти.

Второе такси следовало за ними как на веревочке. Грофилд время от времени оглядывался на него и смеялся про себя. Отпустив такси, он задержался на ступеньках, прежде чем войти в подъезд, только ради того, чтобы помахать рукой подъехавшему фэбээровцу.

В ушах у Грофилда почти всегда звучала музыка. Чаще всего это были мелодии из кинофильмов, соответствующие его душевному состоянию. В течение последнего получаса его сопровождали бравурные темы из фильмов о полицейских и преступниках: множество ударных, трубы, синкопированный ритм… По мере того как он приближался к квартире Кристал, напевы изменились, стали легче, наряднее и веселее. Такая музыка могла бы сопровождать Джека Леммона или Кэри Гранта на пути к Ширли Маклейн или Дорис Дей. Грофилд, насвистывая, вышел из лифта и изобразил в холле легкий степ.

Нажав пару раз кнопку, он подумал, что ее нет дома. Он ждал и ждал перед закрытой дверью, а тем временем музыка, продолжавшая звучать в нем, опять изменилась. Его душа разрывалась от рыдания скрипок: пропавший без вести в бою человек, которого все считали погибшим, спустя пять лет после окончания войны возвращается домой, изуродованный телесно и духовно, не зная того, что его жена уже давно вышла замуж за другого…

Но в этот момент дверь открылась, и она появилась на пороге в халате, еще не совсем проснувшаяся. Заспанная, она не выглядела опухшей, как многие другие женщины, только лицо ее казалось каким-то размытым.

Кристал спросила:

– Что? В чем дело?

– Уже два часа дня, дорогая. Извини, что разбудил тебя так рано, но я не хотел, чтобы ты пропустила закат солнца.

– Я просто задремала. Хочешь войти?

– Милая, ты даже не представляешь себе, как я мечтал, чтобы эти слова слетели с твоих губ.

Она прищурилась, пытаясь сфокусироваться на его лице и одновременно собраться с мыслями. Полы ее халата распахнулись, и под ним мелькнула голубая пижама.

– Все шутишь.

– Ты права, – ответил он. – Шучу. Ты собиралась поспать еще? Я могу прийти попозже.

– Нет, нет, все в порядке. Заходи. Она сделала шаг в сторону, и Грофилд вошел в квартиру, закрыв за собой дверь. В гостиной она спросила:

– Кофе или чего-нибудь покрепче?

– Кофе? Это не я только что проснулся, а ты. Мне лучше что-нибудь покрепче. Она неопределенно махнула рукой:

– Бар там. Извини, я вернусь через минуту.

– Не надо одеваться, – остановил он. Она снова прищурилась. Грофилд знал немного женщин, которые, прищуриваясь, не становились менее красивыми.

– К чему это ты? – спросила она.

– Ты очень сексуальна. Халат и пижама – так возбуждают. Если бы на тебе был просто халат с распахнутыми полами, это тоже выглядело бы сексуально, но обыкновенно. Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать. Но голубая пижама, легкий намек на линию груди, на выпуклость бедра – совершенно другое измерение.

Она наконец проснулась.

– Неужели? – спросила она тоном, в котором отчетливо улавливалось: «Давай, давай, заливай дальше».

– Вот и моя жена тоже…

– Ты женат?

– Да.

Она задумчиво кивнула.

– Ты делаешь пас, – усмехнулась она, – и тут же заявляешь мне, что женат. Теперь ты собираешься сделать следующий пас, так?

Грофилд улыбнулся и кивнул:

– Так.

– И если я приму и его, то, значит, вступлю в игру на твоих условиях. Поскольку я уже знаю, что ты женат, то, естественно, мне нечего жаловаться впоследствии.

– Если бы я руководствовался подобной стратегией, моя дорогая, то, вполне вероятно, был бы до сих пор не женат.

– Если ты женат…

– О да, дорогая, женат. – Она, казалось, задумалась, а потом сказала:

– Чтобы принять твои пасы, мне нужно чего-нибудь выпить. Но я только что проснулась.

– Кофе «Ройял».

– Я подумала о том же. Подожди, я сейчас приготовлю кофе.

Грофилд улыбнулся ей вслед, когда она уже вышла из комнаты. Самый легкий и самый приятный способ заполнить утро и дни, оставшиеся до начала операции. И гораздо благоразумнее, чем дразнить фэбээровцев.

Паркер полный кретин, если не уделяет внимания такой женщине.

Она наконец вернулась с двумя чашками черного кофе на подносе и, поставив их на столик, направилась к бару со словами:

– Не понимаю я тебя, хотя уже видела миллионы таких, как ты.

Грофилд не верил, что таких, как он, миллионы, и уточнил:

– Каких таких?

– Женатых, но при этом охотящихся. Если ты собираешься всякий раз возвращаться к своей жене, то зачем вообще оставлять ее? А если ты мечтаешь бросить ее, то зачем возвращаться к ней?

– Это совершенно разные вещи, – ответил Грофилд, подумав о том, что ему нужно бы сегодня позвонить Мэри и он обязательно позвонит, как только уйдет отсюда.

– Совершенно разные вещи? – эхом отозвалась Кристал. – Не понимаю.

Она подошла к нему с бутылкой виски.

– Где сейчас твоя жена? Здесь, в городе?

– Боже упаси, нет! Она в Эстес-Парке, в Колорадо.

– Так ты живешь там? Сколько тебе налить?

– Сколько поместится в чашку, дорогая. Очень хорошо. Спасибо. Нет, она играет в передвижной театральной труппе. И я присоединюсь к ней через несколько дней.

В ее глазах блеснул огонек интереса.

– Ты актер?

– Всего лишь очевидный наследник короны Джона Бэрримора.

– Что ты…

В этот момент раздался дверной звонок, прервавший ее вопрос. Грофилд испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он был рад, что банальный вопрос оборван, но его раздражало то, что нарушился контакт, который уже начал было устанавливаться у него с Кристал.

– Не обращай внимания, – попросил он.

– Не могу. Может, что-то важное.

Она уже поднялась и дошла до середины комнаты.

– Ну хорошо, поскорее возвращайся. Девушка улыбнулась ему через плечо и вышла в холл. Через минуту она вернулась, обеспокоенно глядя на него, а за ней в комнату вошли, возникнув за ее спиной, двое мужчин. Один из них оказался тот самый фэбээровец, который совсем недавно отказался разделить такси с Грофилдом. Именно он спросил:

– Алан Грофилд?

– Вы имеете честь беседовать именно со мной, – чинно поклонился тот. Кристал спросила:

– Так тебя зовут Аланом? Мне нравится это имя.

– Очень мило с твоей стороны.

– Пойдете с нами, – заявил фэбээровец не терпящим возражений тоном.

Грофилд почувствовал что-то холодное в животе.

– Это арест?

– Нет, не арест, – успокоил второй фэбээровец, – не волнуйтесь. Мы хотим поговорить с вами.

– Почему бы нам тогда не поговорить здесь? Уютная обстановка, очаровательная хозяйка…

– В городе, – отрезал первый.

– Стараешься показаться крутым, – усмехнулся Грофилд. – Что ж, тебе это прекрасно удается. Хорошо, если вы настаиваете… – Он поднялся и пообещал Кристал: – Я вернусь, как только освобожусь. Мы продолжим нашу беседу.

– Буду рада.

Грофилд улыбнулся ей чуть-чуть печально – ни дать ни взять Рекс Гаррисон в роли доброго вора драгоценностей, которого полиция уводит из апартаментов отеля в Каннах, – и потрепал по щеке, проходя мимо. В ушах у него звучала музыка – ироничная, мудрая, слегка джазовая музыка.

Затем они спустились на лифте, миновали коридор и вошли в офис, где за столом сидел средних лет седовласый человек, похожий на Хопалонга Кэссиди.

– Присаживайтесь, мистер Грофилд, – пригласил он. Алан сел.

– Я не скажу вам, кто у нас самая важная шишка, – тут же объявил он. – Мой рот на замке.

Хопалонг Кэссиди посмотрел на него, криво ухмыльнувшись.

– Мы знаем, кто у вас самая большая шишка, нам нужно уточнить, где он находится сейчас. Где Паркер?

Грофилд изобразил Уилли Беста с выпученными глазами, открытым от удивления ртом.

– Кто? О ком вы говорите? – Хопалонг Кэссиди покачал головой, но в уголках его губ все еще дрожал смех.

– Прекратите валять дурака, мистер Грофилд, – справился наконец он с собой. – Если вы будете продолжать кривляться, мне придется задержать вас на день-два, пока вы не образумитесь.

Грофилд покачал головой.

– Вы этого не сделаете. Если задержите меня, то все остальные тут же скроются и наша сделка расстроится. Вам все известно так же, как и мне.

– Неужели они бросят вас? – Хопалонг изобразил на лице искреннее удивление, будто подобная мысль казалась ему совершенно невероятной.

Грофилд не стал ему подыгрывать.

– Они бросят меня почти так же быстро, как и я их, – без доли сомнения заявил он.

Хопалонг откинулся назад в кресле и забарабанил пальцами по столу.

– Мы имеем право знать, что происходит. Где Паркер? Когда вы отправляетесь на остров?

– Мы ездим туда каждую ночь!

– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, Грофилд.

Внезапно Алану стало скучно. Он покачал головой.

– Паркер занимается подготовкой операции, – сказал он. – Я не знаю, где он находится, потому что это не имеет никакого значения. Когда у него все свяжется, он сообщит мне и через несколько дней мы приступим к делу.

– Почему Паркер избавился от нашей слежки?

– Нет, нет, все наоборот. Вы хотите узнать, почему ваши люди потеряли Паркера.

– Паркер намеренно ушел от них.

– Ну, может, ради шутки, так же, как я сегодня. Я стряхнул двоих и мог спокойно избавиться от третьего тоже.

Третьим был один из двух фэбээровцев, стоящих теперь у двери. Он прокашлялся и проворчал:

– Ты слишком самоуверен.

Грофилд улыбнулся Хопалонгу Кэссиди:

– Поспорим? Выставляйте столько людей, сколько сочтете нужным, и засекайте: через час я уже избавлюсь от них. Ну что, пари, ради интереса?

Хопалонг покачал головой.

– Не понимаю я вас, – сказал он. – Пока не вижу в ваших поступках никакого смысла.

Вы суетитесь, что-то делаете, но в итоге ничего не происходит.

– Мы все подданные Красной Королевы, – театрально произнес Грофилд, зная, что его реплика не найдет благодарного слушателя и только сотрясет воздух, но не переживал по этому поводу.

Хопалонг подпер рукой голову так, будто устал от комедианта, испытывая к нему неприязнь: он ему совершенно неинтересен.

– Иди, – тяжело вздохнул чин, – иди и занимайся своими делами.

– Благослови вас Господь! – Грофилд, улыбаясь, поднялся и махнул фэбээровцам, охраняющим дверь. – Пошли, ребята. У нас еще есть кое-какие дела в квартире у дамы.