Текст книги "3 Нижнекамские истории о любви (сборник)"

Суббота началась относительно хорошо. Когда Андрей раздевался, то он заметил Лену, которая уже без верхней одежды шла в класс. Но потом целый день её не видел, – ни на перемене, ни после уроков. Соответственно, Андрей в весьма мрачном настроении вернулся домой. Этот день он почему-то посчитал убитым. Одно его утешало, что завтра воскресенье, и что он завтра вновь встретится с друзьями.

Он пришёл домой, поел и принялся читать древние записки, которые нашёл прошлым летом на чердаке деревянного дома в деревне, когда был в гостях у бабушки. Отдельно в сторону отложил свой дневник.

Андрей открыл первую страницу старинной тетради. Там, крупными чернильными буквами, но красивым и понятным женским почерком было написано следующее:

 
Бом-бом-бом
Начинается альбом
Хи-хи-хи
Начинаются стихи
Пишите, милые подруги
Пишите, милые друзья
Пишите всё, что вы хотите
Только глупости нельзя
Прошу альбом не пачкать,
Листов не вырывать
И маленьким детишкам
В руки не давать.
 

На следующей странице шёл текст, обращенный, очевидно, к хозяйке альбома:

Стихи.

 
Звени, звени гитара
Звени, не унывай
Милая подруга Галя
Меня не забывай
Между многими подругами
Ты забудешь и меня
Хоть этими стихами
Помнить будешь ты меня
Галина!!!
Моя просьба
Галя: Ты молода, ещё хохочешь
В головке бродит ветерок
Но если плакать ты захочешь
Не верь ребятам мой дружок.
У них сердца так рано бьются
Страданья наши им не впрок
Они над нами лишь смеются
Не верь им, Галина, дружок!
Гуляй, кокетничай порою
Ведь это вовсе не порок
Но только ради бога
Не верь им, Галина, дружок.
Галя: Живи, пока живётся
О смерти думай иногда
И плач, когда придётся
Но веселись всегда.
Галя: Живи, лови минуты счастья
Они порою хороши
Но, не узнавши человека
Не отдавай ему души.
Галя: Огонь горит, пылает
Любовь жарче огня
Огонь тушат водою
Любовь ничем нельзя
Галя: Нетрудно влюбляться
Не трудно любить
А трудно расстаться
И трудно не любить!
 

Конец.

Следом шли старинные, комсомольские и иные, не поддающиеся классификации песни: Каток; Мы с тобой не дружили; Молодёжная; Матросские ночи; Прощальная песня; Голубой конверт; Играй, мой баян; Хороши весной в саду цветочки; Скалистые горы; Лазарет; Рябина; Пшеница золотая; Варяг; Комсомольцы – беспокойные сердца; Аринка; Наш край; Мы кузнецы; Эх, хорошо; Бескозырка; Юный барабанщик; Марш советских патриотов; Раскинулось море широко; Летят перелётные птицы.

Часть из них была известна Андрею, а часть он читал в первый раз в жизни. Особенно ему понравились слова: Тот, кто тревог не боится, Кто Сталина сердцем прочёл, Кто смело к победе стремится, Такие идут в комсомол.

И слова насчёт того, «и сияет орден Слава на Аринкиной груди». Периодически в тексте попадались следующие фразы, такие как: Вспомни нашу дружбу. Вспомни иногда, чем никогда.

Пролистав всю тетрадку, в конце её Андрей нашёл особого рода душещипательные тексты и сентенции, которые очевидно когда-то грели девичьи души:

Во саду ли, в огороде, пойте: (повторяются 5 строк 1-го куплета и 4 строки 2-го куплета, кончается песенка так: Её поёшь, всегда поёшь. Пам-пам. 10.12.56. Светлое Озеро.

«Жизнь… сделай из неё произведение искусства, вложи в неё весь свой талант; сыграй свою маленькую роль и будь готов уйти со сцены прежде, чем ты наскучишь публике». Крушение мира.

«Удел женщины – слёзы».

«Любовь частицей входит в жизнь мужчины, для женщины – вся жизнь в любви». Там же.

«Странная штука любовь, бывает так, что любить мучение и не любить тоже мучение» Там же.

«Жизнь как река большая. Один на сухом месте отсиживается, в кусточках, другой у бережка барахтается, в осоке да тине, боится, как бы не унесло, а третий на самую стремнину выгребает». Дом на горе. Мусатов.

Хорошо, если собака – друг, но плохо, если друг – собака.

Мужчина не умеющий хранить тайны женщины, презреннейший негодяй.

Шути любя, но не люби шутя.

Казаться легкомысленной, но быть недоступной – вот верх искусства!

«Чем меньше удобств, тем меньше потребностей, а чем меньше потребностей, тем человек счастливее». Жюль Берн. Дети капитана Гранта.

Тексты из прошлого, написанные ещё до того как мы появились хотя бы в проекте у наших родителей, – внезапно подумалось Андрею. Надо бы тоже оставить нечто подобное, чтобы какой-нибудь шестнадцатилетний пацан изучал написанное сегодня.

Он взял листок бумаги и записал на нём: Решая одни проблемы, мы неизбежно получаем другие, ещё более серьезные и менее разрешимые. Так стоит ли решать проблемы. И потом полез за томиком стихов восточных поэтов, где нашёл следующие строки, прочитанные им ранее, но пригодившиеся сейчас, под сегодняшнее настроение.

 
Радость жизни – до тридцати лет,
К сорока – умерить надо работу.
Когда подойдёшь к пятидесяти, найдёшь ты слабость,
К шестидесяти – не найдёшь здоровья.
К семидесяти смерть мужчины красива,
К восьмидесяти подошёл – свалился с ног.
Девяносто – это безнадёжье жизни, о друг,
К ста подойдёшь – надоест тебе жизнь.
 

Раздался пронзительный звонок и Андрей, второпях сунув тетрадку в шкафчик трюмо, бросился к двери. Открыл, а там стоял улыбающийся Володя.

– Ну, как, не ждал?

– Давай заходи, чего в дверях стоишь.

– Вот проходил мимо, решил заглянуть. Ты спичечные этикетки нашёл?

– Нет ещё. Сейчас посмотрю.

Андрей поискал в секретере и вытащил пачку этикеток, скреплённых канцелярской скрепкой.

– Они?

– Да. Сойдёт. Можно я их пока у тебя возьму, изучать буду?

– Хорошо. Только не забудь вернуть.

– Слушай, а как насчёт книжечек?

– Это слишком далеко, так просто не найдёшь, – Андрею не хотелось так просто расставаться со своим нажитым капиталом. – Я завтра принесу.

– Слушай, а что ты сейчас делаешь?

– Даже не знаю, вроде бы и дел особых нет.

– Давай, пошли ко мне. Поболтаем, да книжки мои новые посмотришь.

– Пошли.

Недолго собираясь, друзья вышли на улицу. Володя жил совсем недалеко, в соседнем квартале. Поднялись на третий этаж и вошли в квартиру.

– Будешь сок пить? – гостеприимно спросил Володя.

– Конечно, буду.

Попили консервированный томатный сок в гранёных стаканах.

– Ну, и какие книжки у тебя появились?

– Вот «Научная Фантастика» № 10, «Фантастика-66».

– Хорошие книги. Мне б такие…

– Купишь ещё, какие твои годы. А у тебя, что есть новенького?

– Да вот достал Рассела из «Зарубежной Фантастики»…

– А какой он из себя?

– Да, книжечка того же типа, что и прежде. Называется «Ниточка к сердцу». Ничего там есть рассказики.

– Придётся мне к тебе зайти, покопаться. Может быть, ещё что-нибудь ещё хорошее есть?

– Да есть кое-что. Например, «Декамерон» пришёл из «Всемирной».

– Неужели? Боккаччо?

– Он самый…

– Давно я его не читал.

– Да где ты мог его читать?

– Как где? Знаешь, есть такая интересная книжечка «Итальянские новеллы эпохи Возрождения».

– Я тоже читал. Но у меня книга толстая, красивая.

– Да, знаю. Как и все, наверно, из «Библиотеки Всемирной литературы». Гладкая бумага, яркая суперобложка, увесистый томик. Чересчур уж подарочное издание. Не для чтения, а для полки. Чтобы все двести томов стояли на полке, и украшали собой комнату. И тираж-то всего триста тысяч экземпляров.

– Такие книги надо выпускать по пятьсот тысяч, а то и поболее. Всё равно раскупят – народ у нас читающий, и все сейчас библиотеки собирают.

– Жаль, что я ещё несмышлёныш был в 65 году, когда шла подписка. Я ещё тогда и в школу не ходил, а то бы нажал на родителей, чтобы достали…

– Вообще-то, это вещь полезная. Всё-таки вся мировая классика. Хочешь читать, так бери и читай «Одиссею» Гомера, или «Робинзона Крузо».

– Гомер-то шёл где-то первым томом.

– А помнишь того Робинзона, в переводе Чуковского. А ведь читали в детстве. И удивлялись всё, помню, – почему концы с концами не сходятся? Куда исчезает Пятница, что происходит дальше? Надо будет почитать настоящего Дефо, а не только в детском пересказе.

– Такую книгу испортили…

– Но, в общем-то, для детей, наверное, так и надо. Я бы не одолел в десять лет увесистый томик из «Всемирной».

– Я тоже…

– Володя, а у тебя что-нибудь новое ещё есть?

– Вот ещё «Война миров» Уэллса.

– А это уже не новенькое, а старенькое, но в новой упаковке.

Постепенно темнело. Володя включил свет в зале. Лампочка резко хлопнула, и свет погас. Володя посмотрел на лампочку, и, поставив стул, влез на него и попытался открутить лампочку. Это ему не удалось, потому что лампочка была ещё горячей, и он только обжёг себе пальцы. Андрей сбегал на кухню и принёс полотенце, и подал его Володе. Володя быстро вынул лампочку из патрона.

– А где взять целую?

– Поищи в столе на кухне.

Андрей принёс лампочку и сунул её в руки Володе и забрал у него перегоревшую.

Володя прикрутил лампочку, соскочил со стула и подбежал к выключателю.

– Постой, – сказал Андрей, – не зажигай, вдруг опять перегорит.

– Да нет, ничего не будет. Я же знаю, что говорю.

Комнату залил ослепительно яркий свет.

– Сколько ватт?

– Не знаю, я даже не посмотрел. Наверное, ватт триста. Раздался звонок в дверь.

– И кого там чёрт несёт? – чертыхнулся в сердцах Володя, и пошёл к двери. Открыл, а там соседка Валентина.

– Здравствуй, Володя.

– Здравствуй. Проходи.

– Да нет, что ты… Мы тебя уже заждались. У нас вечеринка сейчас, помнишь, мы договаривались, наши ребята собрались и да девочки тоже. Всё вполне в твоём духе.

– А причём тут я?

– Без тебя же скучно.

– Тебе?

– И мне тоже. Там ещё Галя пришла…

– Галя? Откуда она взялась? Она же уехала…

– Ей очень хочется тебя увидеть.

– Я не один.

– А кто ещё?

– Один парень, мой друг. Ты его не знаешь.

– Значит, познакомимся. Давай, пошли ко мне.

– Ну, хорошо. Скоро придём.

Володя быстро прошёл в комнату.

– Андрей, нас тут приглашают на вечеринку, свои ребята, с моей работы. Ну, как, сходим?

– Да я даже не знаю, я вообще-то на таких собраниях не бывал.

– Всё будет хорошо. К тому же это близко, всего лишь на втором этаже.

– Ну, давай тогда. Мне надо будет домой позвонить…

– Там есть телефон. Давай, быстрее одевайся.

Начали одеваться. Андрей надел ботинки и пиджак с шарфом, и шапку-ушанку на голову.

– Это в вашем подъезде?

– Да, возьми пальто просто в руки.

Андрей так и сделал. Вышел в коридор.

Володя хлопнул дверью, сунул ключи в карман, и они вместе спустились на второй этаж.

Валя уже ждала их у двери.

– Вот, знакомься Андрей, это Валя, – представил Володя.

– Валя, – протянула рука девушка.

– Андрей, – слегка сжал её руку Андрей.

– Давайте, проходите.

Андрей и Володя зашли в квартиру, повесили в прихожей свою верхнюю одежду и остановились.

– Проходите, проходите, чего встали! – Валентина втолкнула их в комнату.

Комната была довольно большая, посередине её был стол со всевозможными напитками, яствами и закусками. Ближе к окну был огромный книжный шкаф, доверху заполненный книгами. У противоположной стенки стоял широкий диван, на котором сидело человек десять, и пыталось весело, но нестройными голосами петь песню под гитару.

На гитаре играла красивая девушка в красной кофте и джинсах. Андрей стазу обратил на неё внимание, она была неуловимо на кого-то похожа, на одну из знакомых девушек, но Андрей так и не вспомнил, на кого именно.

Рядом с ней сидел высокий парень, одетый в водолазку чёрного цвета и серые советские джинсы. Он почему-то сразу не понравился Андрею, и вскоре стало ясно почему. Этот парень по-хозяйски обнимал девушку, игравшую на гитаре за плечи, и вообще вёл себя так, будто был с ней близко знаком.

Валентина прошла в комнату.

– Сегодня наш вечер посетил всемирно известный трагик и комик Володя Юдинский, и его не менее известный друг Андрей.

Ребята захлопали в ладоши, а Володя дурашливо раскланялся.

– По этому случаю я, как хозяйка дома, приглашаю всех к столу!

Все стали усаживаться за столом.

Володя непонятным образом оказался рядом с девушкой с распущенными светлыми волосами, и они уже о чём-то оживлённо заговорили и сидели в другом конце стола.

Валя заметила, что Андрей всё ещё растерянно стоит у двери, хотя уже и без одежды в руках, и потянула его к себе.

– Иди сюда, да не стесняйся ты. Здесь все свои, садись.

Андрей сел рядом с Валентиной.

Справа от него уже сидели та девушка с парнем.

– Давайте познакомимся, – сказала девушка. – Вас зовут Андрей, а меня Марина…

– А меня зовут Вадим, Вадим Зотов, – внезапно вмешался парень.

Андрей заметил, что он был уже явно навеселе.

– Сейчас Степан скажет тост, – весело сказала одна из девушек.

Оказывается, этот Степан уже стоял во главе стола и держал в руке бокал с вином.

– Я хочу сказать, что я хочу сказать, о том, что все, кто сидит сейчас за столом, конечно же хотели бы сказать, что…

– А нельзя ли покороче и пояснее, – выкрикнул кто-то.

– Попрошу меня не перебивать и не сбивать с мысли. Итак, с чего я начал? Ах, да, я хочу сказать, что раз уж мы тут все сидим здесь, раз уж мы собрались здесь вместе, и у каждого из нас в руке есть бокал с вином, и каждого из нас томит жажда, то я хочу спросить вас, чёрт возьми, какого чёрта вы тут сидите и ждёте, пока я скажу тост? Надо просто пить то, что у вас есть, есть то, что присутствует на столе, и не говорить при этом ничего. Всё. Я кончил.

Степан поднёс бокал ко рту.

– Эй, постой! Ты-то кончил, а как же мы? Когда будем чокаться?

– Мы и так уже все чокнутые, и чокались уже не раз, и больше нам не полагается.

– Ну, тогда, – встала Валентина, – предлагаю дрогнуть.

– Дрогнули!

Андрей тоже выпил. Вино было с каким-то странным привкусом, но довольно крепкое, и по башке ударяло довольно сильно. Закусили. Начались разговоры. После первой рюмки пошла вторая, третья… Андрей чувствовал, как у него закружилась голова, но это прошло и вместе с тем наступило ощущение какой-то лёгкости, непринуждённости и лёгкой затуманенности сознания.

Всё, что недавно казалось невозможным, трудным сейчас было подразумевающим само собой, без всякого ощущения неловкости. Андрей почему-то чувствовал, что все те правила, нормы морали, которыми он обычно руководствовался, всё уходило. «Хорошо» и «нехорошо» менялись местами, невозможное становилось возможным. Всё было можно…

Сдвинули стол в сторону, к стене. Валентина принесла магнитофон, вставила кассету и включила. Запели четыре знаменитых английских жука. Запись было довольно чистой и без искажений. Отдельные пары начали танцевать. Володя танцевал с Галиной, Андрей узнал её имя.

Валентина, сидевшая рядом с Андреем, положила ему руку на плечо и шёпотом предложила потанцевать. Андрей стал отнекиваться, ссылаясь на то, что не умеет танцевать. Валентина обиженно надулась, но руки своей не убрала. Потом она внезапно встала и позвала Андрея в кухню. Андрей пошёл с ней.

Валя присела у стола.

– Садись, – сказала она.

Андрей сел напротив неё.

– У тебя есть кто-нибудь, – спросила Валя.

– Нет, – ответил он, внезапно покраснев. У него замирало сердце.

Валя посмотрела ему в глаза.

– Врёшь, – сказала она уверенно.

– У всех парней есть девушки, и у тебя тоже есть.

Андрей ещё покраснел.

– Но ты не умеешь вести себя с девушками.

– Я умею себя вести…

– Нет, не умеешь.

– Почему?

– Ты сидишь и смотришь на меня. А ты должен подойти и поцеловать меня в губы.

– Почему должен?

– Потому что так хочу я.

– Ну и что?

– Желание девушки – закон для мужчины.

– Но ты не моя девушка.

– Почему я не твоя? Может я хуже? Разве у меня ноги кривые или груди нет? Всё на месте. Хочешь проверить?

– Хочу.

– Вот это ответ настоящего мужчины. Иди ко мне… Ну, иди!

– Куда?

– Поцелуй меня.

Андрей наклонился к Вале, обнял её и прижался губами к её губам. Её теплые, упругие губы мягко пружинили под его напором. Андрею показалась весьма приятной эта процедура. Он чувствовал, как его засасывает пучина любви, и в нём пробудилось желание. Не отрывая своих губ, он встал и приподнял Валю, крепко прижал её к себе.

Валя с трудом вырвалась из его объятий.

– Однако, – тяжело дыша, сказала она, – хоть ты и мальчик, но толк ты всё же знаешь.

– Конечно, знаю, – нагловато сказал Андрей, и обнял её за плечи. – Ты хочешь ещё поцеловаться?

– Андрей, не надо, не надо! – с силой оттолкнула девушка Андрея. – Пошли в комнату, нас, наверное, уже заждались.

Валентина вышла.

Андрей подвинул стул к окну и стал смотреть на заснеженные, обледеневшие деревья. Было уже темно. Он недоумевал, почему ушла Валя. Ведь она сама этого хотела, сама к этому вела и вдруг, вот…

Андрей вспомнил Лену и опять мучительно покраснел. Нет, он плохо себя вёл… Как мог он забыть Лену? Грязными руками да к белоснежной мечте… Нет, больше этого не будет. Я пойду сейчас, попрощаюсь и уйду отсюда.

Открылась дверь и заглянула Марина.

– Андрей?! Ты что здесь делаешь? Один…

– Вот, сижу, думаю.

– Постой, я сейчас.

Марина куда-то убежала. Через мгновенье она вернулась с двумя фужерами с вином.

– Давай, выпьем.

Андрей взял один из фужеров и, не раздумывая, опустошил его. Марина как-то странно посмотрела на Андрея и принесла ещё вина.

– Ты не торопись, пей медленно, – сказала она. – Смотри на меня.

И стала медленно, маленькими глотками, смакуя, пить вино.

Андрей смотрел на её милое лицо, на её голубые глаза, и сердце замирало у него в груди, ощущая что-то знакомое, что-то дорогое для него. Затем он опустил свой взгляд на её прекрасную шею, на округлые плечи, на полную грудь…

У Марины на шее, близ того места, что у мужчин называется кадыком, и чего у женщин почти нет, была маленькая родинка, она выглядела как еле заметное пятнышко. Это пятнышко так мило двигалось при каждом её глотке, при каждом движении её нежного горла, когда она мелкими глотками, явно наслаждаясь собственно процессом, пила вино. И Андрею это почему-то показалось очень занятным.

Она прелестна, – подумал он. – Если бы я не любил Лену, я бы полюбил её. Марина, Марина… Красивое имя. Высокая честь…

У Марины была прекрасная шея, красивые русые волосы только частично закрывали её. Красная кофта была расстёгнута совсем, под нею была белая кружевная блузка, просвечивающая почти насквозь, и ещё далее, прикрывая собой ту, самую таинственную часть женского тела, которая почему-то всегда так возбуждает мужчин, и которую они очень любят ласкать и целовать, был плотный лифчик, тоже белого цвета.

Марина заметила, как постепенно сходил вниз и твердел, становясь, всё более напряжённым его жадный взгляд, но ничего не сказала, и продолжала по-прежнему держать свой полупустой стакан в руке. Лишь когда взгляд Андрея, осмелев, пошёл чуть ниже, она мягко улыбнулась ему и тихо сказала:

– Почему же ты не пьёшь, Андрей?

Андрей невольно вздрогнул и, отведя свой взгляд от её прелестей, поднял фужер:

– Пью в твою честь, Марина!

– А почему в мою честь?

– Ты красивая…

Выпив ещё вина, Андрей почему-то помрачнел. Ему захотелось уйти.

– Ты веришь в любовь? – спросила Марина.

– А где Володя? – ответил он вопросом.

– Ушёл вместе с Галей.

– Нет, не он. А где тот парень, тот Вадим, который был с тобою?

– Зотов? Его увели домой, он совсем расклеился. А пил вроде ты совсем мало.

Андрей встал со стула, и его немного повело. Он с некоторым удивлением обнаружил, что не совсем твёрдо держится на ногах. Марина подскочила к нему и взяла его под руку.

– Ты мне всё же не ответил: ты веришь в любовь?

– Если честно, то да.

– Пойдём, потанцуем? – Марина заглянула Андрею в глаза. Её губы были совсем близко, он ощущал на своём лице её горячее дыхание, но ничего не предпринял.

– Пошли, – Марина вытащила его в зал. Там танцевали несколько пар. Остальные либо сидели за столом, либо уже валялись на диване. Валентина сидела на диване в обнимку с каким-то парнем.

Марина подождала, пока поставят новую пластинку с танго, и положила руки на плечи Андрею. Он обхватил руками её талию и спину, стараясь танцевать не слишком близко. Но как-то совершено бессознательно они обнимали друг друга руками и скоро уже танцевали, откровенно обнявшись и тесно прижавшись, друг к другу, и не обращая никакого внимания на окружающих.

Он принял на себя всю тяжесть её горячего женского тела, тяжесть её груди и бёдер, её упругого живота. Она вся горела, и он тоже горел, и их горячечный жар согревал всё вокруг, если не обжигал, и растапливал холодок равнодушия.

Она чувствовала, что он возбуждён, что он полон желания, что руки его обнимают и ласкают её. Она осознавала, что его тело хочет любви, и сама от этого возбуждалась.

Музыка давно закончилась, и они уже давно танцевали под свою собственную, только им двоим слышную мелодию, которая звучала в их душах и сердцах…

Марина заметила, что все уже сидят, никто больше не танцует, а только восхищённо смотрят на них. Девушка легко выскользнула из объятий Андрея и взяла его за руку. Андрей остановился. Все вокруг захлопали.

Марина сделала книксен, и заставила поклониться публике Андрея.

Поставили новую пластинку, с шейком. Ребята вскочили с мест и начали танцевать, образовав несколько групп, быстрый танец. Марина втянула в это дело и Андрея. Потом ей танцевать надоело, и она потянула Андрея за собой в прихожую.

– Я хочу домой, – капризно сказала она.

Андрей недоумённо посмотрел на неё. Почему?

– Мне хочется, чтобы ты проводил меня до дома, – разъяснила она более толковым языком.

– Хорошо, – сказал Андрей, – а которое здесь твоё пальто?

– Вон та белая шубка, и шапка меховая тоже моя.

Андрей помог ей одеться, и оделся сам.

– А сапоги я не надела, – с улыбкой сказала Марина. – Вон те.

Андрей подал ей сапоги.

– Я не могу их одеть…

– Почему?

– Трудно. Помоги мне…

Андрей присел на корточки, и взял в руки ногу девушки. Это была маленькая ножка в красных носочках и джинсах, не скрывающих того, что она стройная и красивая, скорее подчеркивающих это.

– Надо носок подтянуть, – заметил Андрей и просунул руку под джинсы. Его рука ощутила живое и приятное для прикосновения.

– Ой, щекотно, – сказала, смеясь, Марина.

Андрей подтянул носок немного кверху и обул поочерёдно ноги Марины в сапоги.

– Спасибо, – поблагодарила его девушка.

Он поднялся.

– Мы что же, прощаться не будет?

– Да, мы уйдём по-англицки.

Они вышли и захлопнули за собой дверь. Спустились по лестнице вниз, и вышли на улицу. Медленно падал снег. Снежинки, легко кружась в воздухе, мягко ложились на сугробы, на пустынную дорогу, на ярко освещенные дома.

Буквально в течение нескольких минут и Андрей, и Марина оказались запорошенными снегом. Марина, смеясь, сбила снег с его шапки, он пытался очистить её шубку, но всё было безрезультатно.

Снег продолжал падать, и все их труды пропали даром. Было тепло, как и всегда во время снегопада.

Марина взяла Андрея под руку, и они пошли дальше.

– Где твой дом? – спросил Андрей.

– Там, – махнула Марина рукой, – мы идём по направлению к нему…

Пошли по широкой и пустынной улице, полу – засыпанной снегом, еле освещенной шикарными светильниками на высоких фонарных столбах. Они шли и разговаривали о разных приятных пустяках, шутили, прикалывались и смеялись.

Марина рассказывала о своей работе, она работала секретарём машинисткой в одном из строительных учреждений, Андрей рассказывал о школе. Марина тоже принялась вспоминать интересные эпизоды и приколы из своей школьной жизни.

Им было весело вдвоём и друг с другом. Впервые Андрей встретил среди девушек такую, с которой можно было говорить обо всём и ни о чём. И всё это безо всяких намёков на двусмысленность.

– Ну, вот и мой дом, – просто сказала Марина.

– Этот?… – Андрея кольнуло в сердце угрызение совести. В этом доме живёт Лена.

– Да…. Пошли в подъезд, там немного постоим. На улице холодно.

– Пошли, – неожиданно и без раздумий, как-то безвольно, ответил Андрей. В этом доме живёт ещё и Таня, – подумал он. Странно, почему я раньше не замечал тут Марину. Впрочем, Лену я тоже всего лишь недавно заметил. А если сейчас выйдет кто-нибудь, кто меня знает? Нет, уж лучше в подъезд.

В подъезде было не особенно тепло.

– Мне холодно, – прошептала Марина.

Андрей прижал её к себе.

– Нет, мы лучше сделаем так, это будет теплее, – Марина расстегнула свою белую шубку и с некоторым затруднением расстегнула пальто Андрея. Прижалась к Андрею всем своим телом.

– Правда, теплее?

– Правда, – ответил Андрей, чувствуя, как в нём пробуждаются неведомые силы, и крепко прижал девушку к себе, обнял её так, что она даже охнула. Ведь это тоже приятно.

Он чувствовал невообразимый восторг, ощущая её горячее, упругое тело. Ничего, что между ними была одежда, всё равно это было прекрасно.

Чтобы это было ещё лучше, Андрей несколько изменил положение. Он просунул свои руки под шубу и снова обнял девушку, и начал с силой щупать и гладить её. Марина вся буквально дрожала в его объятиях.

Андрей наклонился к ней и легонько дотронулся губами её жаждущих и трепещущих губ. Марина вся как бы встрепенулась и с готовностью ответила на его поцелуй. Юноша стиснул её губы и начал гладить определённую область её тела, или то место, где он должен был находиться.

Он чувствовал, как высоко вздымается грудь Марины, прижатая к его груди, как напряглись её бёдра и живот, как она отвечает на его ласки.

Она ощущала его тело как своё собственное. Ей хотелось прямо здесь, на полу… Она специально поводила бёдрами, чтобы ещё сильнее возбудить его, чтобы ещё сильнее воспалить.

Он снизу дотронулся до «молнии». Марина отрицательно качнула головой. Она ещё никогда не испытывала ничего подобного, но это не значит, что сейчас следует идти дальше. Пока было достаточно и этого, на первый раз.

Под его нежными и настойчивыми пальцами, прикосновением его крепкого на определённых участках тела она вспоминала то, что было с нею когда-то раньше, и, машинально сравнивая, убеждалась снова и снова, что всё это была полнейшая чепуха.

Марина никогда ещё не ощущала такого острого подъёма чувств, и подобного, ни с чем несравнимого удовольствия, в общем-то, от банальной мужской ласки. Ей казалось, что она находится в совершенно другом мире, где есть только они вдвоём, и нет никого больше, и ничто и никогда не сможет разрушить этот мир единения.

Андрей выпустил Марину из своих медвежьих, но сладостных для неё объятий.

– Я больше не могу, – шумно дыша, сказал он нервно и возбуждённо. – Пойдём сейчас куда-нибудь.

– Нет, мне сейчас нельзя.

– Почему?

– Потому что нельзя.

Андрей опять обнял Марину.

– Нет, уже время…. Уже пол-одиннадцатого, – воскликнула она, быстро посмотрев на часы. – Нам уже пора по домам.

– Мы увидимся?

– Наверно.

– Когда мы встретимся?

– Я даже не знаю.

– Давай договоримся.

– Хорошо.

– Так, когда же?

– Во вторник ты свободен?

– В каком смысле? Я же учусь.

– Ну, вечером, разумеется.

– Конечно.

– Тогда мы встретимся с тобою и кинотеатра «Восход» в пять часов вечером. Ты согласен?

– Конечно.

– Вот и ладненько. Тогда, до вторника! Пока!

Марина торопливо поцеловала Андрея в щёку и побежала вверх по лестнице. Андрей же остался стоять внизу.

Он сел на скамейку и задумался.

Люблю ли я Марину? Не знаю. Она мне нравится как…. Как не знаю кто. Наверное, как женщина. А Лена? Её я люблю, люблю как богиню. И ради женщины я изменяю богине…. Ирония судьбы. Человек сам творец своей судьбы…

Нет, я просто такой слабовольный человек…

Куда меня поманят, туда меня и тянет со страшной силой. И трус я тоже какой-то необыкновенный! Там я боюсь, а тут…

А, в общем-то, я не такой уж плохой человек. Просто я, в самом деле, боюсь того, что девушка прогонит меня, что я ей не понравлюсь. И поэтому я имею дело только с теми девушками, с которыми я уже в контакте, которые не настроены против меня, а относятся ко мне вполне доброжелательно.

Для меня в отношениях всё больше зависит от девушки. Ведь это она теряет больше, а не я. А сегодня вышло так, что просто появились хорошие девушки, которым я понравился. И они мне понравились. И я вёл себя соответственно этому. Ведь они тоже должны что-то поиметь. Нельзя отказывать в любви красивой женщине. Нельзя…. Это большой грех.

А Лена? Лена всегда будет моей путеводной звездой, к которой я буду всегда стремиться…. Всегда!